Сахаров Шестаков Учебник С 19 века по наше время

170 Раздел IV. Россия в XIX — начале XX в. '

войск. Разгорелись ожесточенные сражения, самыми известными из которых стали Шипка и Плевна.

Русские войска, занявшие уже в начале июля 1877 г. Шипкинский перевал, вскоре испытали сильный нажим турецких войск. Армия турецкого командующего Сулейман-паши (38 тыс. человек) решила овладеть этой важной высотой, чтобы затем вытеснить русских из Северной Болгарии. Перевал оборонял русский отряд под командованием генерала Н. Г. Столетова, в распоряжении которого находилось чуть больше 5 тыс. человек (в том числе 2 тыс. плохо обученных, но горевших желанием сражаться за свободу родины болгарских ополченцев). Эти смельчаки с 9 по 12 августа мужественно отражали непрерывные атаки противника, многократно превосходившего их в живой силе, качестве и количестве вооружения. Затем к осажденным подошли подкрепления, русская армия перешла в контратаку и отбросила противника. Героическая оборона Шипки нарушила турецкие планы; важнейший стратегический пункт остался в руках русской армии. Русские потеряли ранеными и убитыми около 4 тыс. человек, в том числе более 500 болгар. (На Шипкинском перевале позднее был сооружен памятник свободы в честь боевого братства русских и болгар.)

Еще более кровопролитные сражения разгорелись в районе болгарского города Плевна. Они длились с небольшими перерывали с июля по ноябрь 1877 г. Плевна был одним из немногих городов Северной Болгарии, который оставался в руках турок. Он имел сильные оборонительные линии, а его выгодное географическое расположение позволяло выдерживать продолжительные осады. Русская армия предпринимала неоднократные попытки овладеть этим важным стратегическим пунктом. Однако серия атак окончилась неудачей.

Тогда русское командование приняло решение начать осаду. Одновременно русская армия ликвидировала все турецкие укрепления вокруг Плевны, которые штурмовались одно за другим. Наконец 28 ноября 1877 г. 50-тысячная турецкая армия под командованием Осман-паши, после безуспешной попытки прорвать блокаду, сдалась в плен. В боях за Плевну погибло более 10 тыс. русских. (В Плевне, современное название Плевен, находится мавзолей русских воинов, а в Москве, у Ильинских ворот сооружен памятник-часовня гренадерам, павшим под Плевной.)

На Кавказском направлении с весны 1877 г. развернулись жесточайшие бои, и в октябре турецкая армия была разгромлена, а русские войска продвинулись в глубь турецкой территории на несколько сот километров.

В конце 1877 г. русская армия начала решительное наступление на турецкие позиции и 23 декабря освободили Софию. Ликованию болгар не было предела. 3—4 января турецкая армия потерпела сокрушительное поражение под Филипполем и 8 января заняла Андрианополь — важный город и стратегический пункт на подступах к Стамбулу. До столицы Турецкой империи оставалось менее 100 километров. В Стамбуле царила паника, султан Абдул-Гамид II и его окружение бежали, вслед устремились многие высокопоставленные турецкие сановники.

Казалось, что судьба Стамбула будет решена и русские непременно займут его. Но западные страны не могли допустить подобного развития

событий. Английская эскадра вошла в Мраморное море и стала на рейде Стамбула. Правительство Англии направило России дипломатическую но-

был подписал мирный договор между Россией и Турцией, по которому России возвращалась южная часть Бессарабии, потерянная в Крымской войне, и присоединялась Карская область на Кавказе. Но еще важнее было то, что Турция признавала независимость славянских государств на Балканах.

Однако западные державы не хотели признавать новую ситуацию и настояли на созыве особого европейского конгресса, на котором должны окончательно решиться все спорные вопросы. 1 июня 1878 г. в Берлине открылся международный конгресс, где пересмотрены условия Сан - Сте - фанского мирного договора. Англия, Австро-Венгрия, Франция и Италия единым фронтом выступили против России. Западные державы не желали допустить создания сильного болгарского государства, где престиж и влияние России были необычайно высоки. В Болгарии в тот период парило всеобщее преклонение перед освободителями, и многие видные болгары выступали за установление в стране власти русского царя. Россия на Берлинском конгрессе оказалась в одиночестве. Хотя германский канцлер, председательствовавший на конгрессе, уверял Александра II и князя А. М . Горчакова, что будет играть роль «честного маклера», но на самом деле занял антирусскую позицию. России пришлось пойти на уступки.

Подписанное 1 июля соглашение не отвечало интересам ни России, ни чаяниям славянских народов, но зато соответствовало расчетам западных стран. Берлинский трактат отодвигал южную границу Болгарии далеко на север, в предгорья Балканского хребта, и объявлял Болгарию вассальным от Турции государством, обязанным платить Турции ежегодную дань. Глава государства утверждался султаном с согласия великих держав. Южная часть Болгарии оставалась в составе Турции и получала название провинции Восточная Румелия. России удалось добиться согласия на то, чтобы управляющим этой провинцией был непременно христианин, которого султан назначал на пять лет с согласия великих держав (при поддержке России эта часть объединилась с Болгарией в 1885 г., а в 1908 г. Болгария объявила себя независимым государством).

Турция брала на себя обязательство провести реформы в стране и уравнять в правах мусульман и христиан; она признавала независимость Черногории, Сербии и Румынии.

Важные статьи Берлинского трактата не были выполнены. В частности, Турция так и не провела административную и судебную реформы, которые должны были уравнять в правах христиан и мусульман. Кроме того, в составе Турецкой империи сохранялись территории, населенные немусульманами, которые стремились к независимости, но из-за интриг западных держав так и не получили ее (часть сербов, греков, болгар, македонцы, армяне). Берлинский трактат принципиально не решил сложную балканскую проблему, которая в последующие десятилетия оставалась главным

172 Раздел IV. Россия в XIX — начале XX в. '

очагом напряженности в Европе и в конце концов привела к Первой мировой войне.

Русско-турецкая война 1877—1878 гг. показала самоотверженность России, ее способность прийти на помощь, руководствуясь не имперскими интересами, а высокими нравственными стремлениями, желанием помочь гибнущим от жестокости и несправедливости. Ни одна другая европейская держава на протяжении всего XIX в. не смогла предпринять нечто подобное.

§ 3. Рост социальной напряженности в стране. Убийство Александра II

Реформы, проводимые в России с начала 60-х гг. XIX в., ускорили экономическое развитие, раскрепостили частную инициативу. Росли города, строились железные дороги, возникало множество промышленных предприятий. Повышалась грамотность населения, открывались сотни новых учебных заведений. Либерализировалась система судопроизводства. Подданные царя получили право защищать свои интересы в суде, в том числе

ипротив произвола должностных лиц. Власть цензуры была ограничена,

ив 60-е гг. в России появились сотни новых газет и журналов. Существен-

но были облегчены правила выезда за рубеж, и тысячи русских туристов и путешественников начали ежегодно покидать Россию, многие стали получать образование в самых престижных учебных центрах Европы. Политика государства была направлена на то, чтобы постепенно превратить Россию в либеральное правовое государство.

Однако далеко не все поддерживали этот государственный курс. Находились и те, кто не хотел изменений, кто вздыхал по временам Николая 1, когда все области деятельности, все сферы общественных занятий людей строго контролировались государственной властью и почти на все надо было получать разрешение начальства. Тогда государственную власть на местах безраздельно олицетворяли чиновники, нередко трактовавшие интересы государства на свой лад, что неизбежно порождало произвол. Для немалого числа представителей чиновной корпорации подобное положение вещей являлось желательным. Жесткая административная вертикаль устраивала и верхи дворянства, которое по мере развития капитализма распространения частной инициативы теряло некоторые юридические и имущественные права. Эти общественные элементы не являлись сторонниками преобразований.

Главную же опасность курсу обновления страны все-таки представляли не люди вчерашнего дня. Угроза исходила совсем с другой стороны, со стороны тех, кто считал, что реформы слишком медленны и неглубоки. Эти леворадикальные течения и кружки, требовавшие коренных изменений, заявили о себе как раз в начале 60-х гг. XIX в. Они получили название народников.

Родоначальниками их идеологии являлись А. И. Герцен и Н. Г. Чернышевский, а главный девиз сформулировал еще В. Г. Белинский: «Человеческая личность выше истории, выше общества, выше человечества». Позже эту «социологическую формулу» развил известный идеолог «крестьянского социализма» Н . К . Михайловский (1842—1904), заключивший:

форм государственного общежития может быть только человеческая личность. Человеческая личность, ее судьбы, ее интересы, вот что должно быть поставлено во главу угла нашей теоретической мысли и нашей практической деятельности». По этим представлениям, личность не могла занять достойное положение ни при капитализме, ни при «царской диктатуре», поэтому надо было отбросить и разрушить реальные «социальные формы общежития» и соорудить на их обломках некое общинное «царство света и справедливости» на принципах равенства и бескорыстия.

По своему социальному положению подавляющая часть народников происходила, как тогда говорили, из разночинцев («из разных чинов»). Как правило, это были выходцы из малообеспеченных семей (священников, мелких чиновников, обедневших дворян), получившие возможность учиться, делать карьеру, занять видное место в обществе как раз благодаря реформам Александра П. Но учеба и служба их не манили: они мечтали «осчастливить» народ и страну, перестроить все в России по своему усмотрению. С конца 1850-х гг. они начали объединяться в тайные кружки и союзы, вырабатывать стратегию и тактику борьбы с существовавшим общественным строем.

Общая численность их никогда не была большой: в период расцвета народничества, в 70-е гг. XIX в., их по всей России насчитывалось не более 2 тыс. человек. Опьяненные идейным горением они шли на акты фанатического самопожертвования, что невольно вызывало симпатию немалого числа русских людей, далеких от революционных устремлений. Симпатия к народникам в кругах просвещенной публики объяснялась духовно-нрав-

традиции сострадания униженным и оскорбленным, а бескорыстное общественное подвижничество всегда считалось великой общественной добродетелью.

Общественно-политические воззрения народников являли странный симбиоз христианской этики и социалистических теорий. Как позже справедливо заметил А. Ф. Керенский, «это своеобразное русское движение интеллектуально было связано с едва начинавшимся тогда в Европе социалистическим движением, эмоционально — с христианством». Многие лидеры народничества, эти, как писали о них клевреты, «апостолы» и «мадонны» революции, несомненно, испытывали влияние христианского этатизма.

Известная народница, одна из основательниц партии социалистов-ре- волюционеров Е. К. Брешко-Брешковская (1844—1934), которую после падения монархии в 1917 г. многие газеты и соратники называли «бабушкой русской революции», на склоне лет вспоминала, что «путь страдания» она избрала еще в раннем возрасте под влиянием чтения Евангелия и жития святых. «Я была потрясена тем, что я слышала от матери, и в особенности жизнью великомученицы Варвары, и решила еще девочкой пострадать за народ».

Александра И, коротал свои дни на каторге, сочиняя «истинное жизнеописание Христа». Пользовавшаяся же беспредельным почитанием в среде революционеров — «богоматерь террора» — В. Н. Фигнер(1852—1942)утвер- ждала, что «путь в революцию ей открыло Евангелие». Сходные признания можно обнаружить в биографиях и многих других «борцов за счастье народное».

Бросая бомбы, убивая кинжалом из-за угла, стреляя из револьвера в одних, они хотели сделать счастливыми других. Это «социальная философия» не имела ничего общего с христианством, утверждающим самоценность каждой человеческой жизни. Народники же придерживались совершенно иной философии. Упоминавшийся Н. А. Морозов, знавший Евангелие чуть ли не наизусть, в одной из листовок, давая моральную индульгенцию политическому убийству, которое он квалифицировал как «акт мести», заключал, что «террористическая революция представляет самую справедливую из всех форм революций. Она представляет в то же время и самую удобную ее форму».

Народники не испытывали раскаянья, они воспринимали собственные кровавые акты как народный ответ «самодержавной деспотии». Их отличала фанатическая ненависть к общественному устройству России. Им не нужны были преобразования, они мечтали о крушении. Во имя осуще-

гической кастой, члены которой самоотверженно боролись за воплощение в жизнь утопической мечты. После того как появились русские переводы Ф. Лассаля и К. Маркса, после Парижской коммуны 1871 г. народничество начало приобретать черты доктрины «рабочего социализма», в соответствии с которой, в отличие от стран Запада, в России главную роль в будущем социальном перевороте сыграет не промышленный рабочий, а крестьянин.

В 1861 г. А. И. Герцен в своем «Колоколе» призвал русских революционеров «идти в народ», чтобы вести там революционную пропаганду. В 1860-е гг. началось «хождение в народ», достигшее своего апогея в 1870-е гг. Сотни молодых людей устремились в деревню, устраивались там фельдшерами, землемерами, ветеринарами, «новыми землепашцами» и при каждом удобном случае вели беседы с крестьянами, объясняя им, что для того, чтобы ликвидировать притеснения, чтобы добиться благополучия и достатка, надо свергнуть власть и устроить «народную республику». Народники не призывали честно трудиться, получать образование, повышать культуру земледелия. Их это не интересовало.

Они настраивали крестьян готовиться к восстанию. Подобные беседы заканчивались почти всегда одинаково. Крестьяне, которые многим в сво- ей жизни были недовольны, в массе своей слишком верили в Бога, безусловно почитали царя, чтобы довериться этим странным городским молодым людям, которые сами почти ничего не умели толком делать, но призывали к бунту. Пропагандистов они или сдавали полиции, или сами с ними расправлялись. Немалому числу «борцов за народное счастье» с трудом удавалось уносить ноги от разъяренной крестьянской толпы. Это «хождение в народ» продолжалось более 10 лет и окончилось полным провалом во второй половине 1870-х гг.

Потом свое крушение они сами и их многочисленные почитатели объяснили «усилением полицейских репрессий». На самом деле же все обстояло иначе. «Борцы за светлое будущее» и их эпигоны боялись признавать неоспоримый, но просто убийственный для них факт: в обшем и целом крестьянство не только не проявляло никакого интереса и тяги к народнической демагогии, но и встречало этих «буревестников свободы» крайне враждебно.

После бесславного провала «агитационного этапа движения» народники решили, что необходимо развернуть террор против власти. Таким путем удастся посеять страх, растерянность, что ослабит государственный порядок и облегчит главную задачу — свержение власти царя. Один из лидеров «активного крыла» А. Д. Михайлов (1855—1884) следующим образом объяснил неизбежность террористической деятельности: «Когда человеку, хотящему говорить, зажимают рот, то этим самым развязывают руки». В 1876 г. возникла новая организация «Земля и воля», в программе которой уже было четко записано, что нужны действия, направленные на «дезорганизацию государства» и на «уничтожение наиболее вредных или выдающихся лиц из правительства». Вторая «Земля и воля» объединила около 200 человек и стала вынашивать планы организаций взрывов и убийств. Самым известным делом этих террористов стало убийство в 1878 г. шефа полиции генерала Н. В. Мезенпова.

Всреде народников, безусловно, не все одобряли террор. Некоторые, как, например, известный в будущем марксист-революционер Г. В. Плеханов, отстаивали прежнюю тактику. Эти умеренные настаивали на продолжении политической пропаганды и не считали террор единственным средством решения политических задач.

В1879 г. организация «Земля и воля» раскололась на две организации: «Народная воля» и «Черный передел». Большая часть народников — «непримиримые» — объединились в «Народной воле», стремившейся свергнуть монархию, созвать Учредительное собрание, ликвидировать постоянную армию, ввести общинное самоуправления. Немало и других, не менее утопических целей ставили себе нелегалы. Единственным средством борьбы они считали террор, называя убийства «революционным правосудием». Народники явились прямыми предвестниками большевиков, пришедших

куправлению страной в конце 1917г. и сделавших убийство «совершенным средством» «самозащиты и агитации».

f

ской деятельности, еще с 1860-х гг., был царь. Первое покушение на него произошло в апреле 1866 г., когда недоучившейся студент Д. В. Каракозов пытался из револьвера убить во время прогулки Александра II в Летнем са-

шел взрыв в главной императорской резиденции в Петербурге — Зимнем дворце. Царь Александр II в это время в одной из комнат дворца мирно беседовал со своим шурином герцогом Александром Гессенским, когда раздался сильный грохот.

Оказалось, что двумя этажами ниже, под караульным помещением, злоумышленники заложили динамит (позднее выяснилось, что его было около двух пудов) и взрыв прогремел в половине шестого вчера, как раз в то время, когда должен был начаться обед. По счастливой случайности в срок трапеза не началась и никто из членов императорской фамилии не пострадал. Но погибло 13 солдат караула, 45 ранено, из которых несколько человек позже скончались. Царь немедленно распорядился представить ему список вдов и сирот, и все они получили щедрое пособие.

Власть не бездействовала. Членов нелегальных террористических групп арестовали, предавали суду. В 1860— 1870-е гг. состоялась серия судебных процессов, на которых выносились приговоры, том числе и смертные. Однако к высшей мере наказания приговаривались единицы. Эти процессы порой становились не столько мерой устрашения, сколько «школой мужества». Открытая судебная процедура с участием адвокатов, в присутствии публики и журналистов способствовала тому, что некоторые из процессов превращались в своеобразный бенефис террористов.

Речи, произносимые обвиняемыми и их защитниками, были наполнены выпадами против существующего общественного строя, пламенными призывали бороться за «благо народа». Отчеты о судебных заседаниях публиковались на самых видных местах в газетах, а сами антигосударственные декларации обвиняемых размножались в нелегальных типографиях и распространялись по всей стране. Агитация оказывала свое воздействие. Если встать в ряды революционеров стремились лишь единицы, то сочувствующих «высоким идеалам» и «жертвенности» находилось значительно больше.

Положение дел в империи расстраивало и озадачивало немалое число людей, в их числе и самого царя. Казалось бы, проводившиеся реформы должны встречать поддержку и понимание образованных, наиболее энергичных, которым они-то и открывали большие возможности. Но часто происходило нечто совсем иное. Университеты превращались в центры антиправительственной пропаганды, некоторые земства и городские думы больше интересовались не делами благоустройства, а политическими вопросами.

Появились фуппки молодежи, как правило, из недоучившихся студентов, ставшие носителями разрушительных тенденций. Эти, как их часто называли, нигилисты (от лат. nihil — ничего) отвергали всё, осмеивали и отбрасывали любые авторитеты: власть, церковь, прошлое. Эти нигили-

сты (термин И. С. Тургенева) и пополняли ряды тайных антиправительственных организаций, распространявших подстрекательские листовки, а некоторые перешли и к вооруженной борьбе против порядка и закона.

4 августа 1878 г. в самом центре Петербурга ударом кинжала был убит шеф жандармов, генерал-адъютант Н. В. Мезенцов. Убийце, члену «Земли

«Вы — представители власти; мы — противники всякого порабощения человека человеком, поэтому вы наши враги и между нами не может быть примирения».

Александр II лично следил за сыском и дознанием по делам политическим, читал не только рапорты должностных лиц, но и многие нелегальные издания, изъятые при арестах и обысках. Он знал эту литературу, имел представление о настроениях нигилистов, но не мог понять причин той страстной ненависти, которую эти несчастные испытывали. Он прекрасно знал, сколько в русской жизни плохого, темного, даже дикого. Но монарх понимал и другое: управление государством — не рулетка, где проигрыш и выигрыш быстро известен. В политике же требуется время и неспешность, необходимо терпение и еще раз терпение. Некоторые же молодые люди горят нетерпением. Они хотят не изменений, а разрушения. Но пока жив, он не допустит подобного. Из собственного опыта вынес убеждение, что ослабление центральной власти чревато непредсказуемыми последствиями.

Царя возмушало не только поведение группок нигилистов, но и столичной публики. Особое негодование вызвал случай, происшедший за несколько месяцев до гибели Мезенцова. 21 января 1878 г. дворянка Вера Засулич ранила выстрелом из револьвера градоначальника Ф. Ф. Трепова. И за что же она вознамерилась лишить жизни верного царского слугу? За то, что он приказал наказать розгами одного заключенного за нарушение тюремного режима. Потом же случилось совсем невероятное. На суде по этому делу в конце марта 1878 г. звучали невозможные речи, злодейке устраивали овацию, а коллегия присяжных вынесла ей оправдательный приговор и она была отпущена на свободу прямо в зале суда! А на Литейном проспекте, около судебного здания, состоялась шумная восторженная манифестация в ее честь! Царь был сильно разгневал в тот день.

Царь, глубоко возмущенный наглыми попытками расшатать устои, с целью навести порядок в стране решил сосредоточить власть в руках доверенного человека. Выбор пал на графа М. Т. Лорис-Меликова (1825—1888), прославившегося смелыми и решительными действиями в годы Русско-ту- рецкой войны 1877—1878 гг. и в борьбе с эпидемией холеры, наблюдавшейся в Астраханской губернии. Граф получил большие полномочия. В России заговорили о диктатуре.

Новоявленный «диктатор» отнюдь не хотел прибегать к строгим мерам. Он был уверен, что если обратиться к уму и сердцу молодых людей, то те, кто увлекся революционной борьбой, прозреют и перестанут быть ненавистниками государства. (Дальнейшее показало, что это была напрасная надежда.) Лорис - Меликов полагал, что необходимо провести преобразова-

178 Раздел IV. Россия в XIX — начале XX в. '

ния в политическом управлении и тогда наступит общественное спокойствие. Он настоял на упразднении Третьего отделения Императорской канцелярии, вместо которой был создан Департамент полиции, вошедший в состав Министерства внутренних дел. Было снято несколько высших сановников империи, не пользовавшихся симпатией в либеральных кругах. Лорис-Меликов выдвинул предложение привлечь к выработке новых законов выборных от населения. С этой целью предполагалось учредить совещательную комиссию при Государственном совете. Царь одобрил эту мысль.

Однако все эти действия и призывы не произвели впечатления на на-

А. И. Желябов и порвавшая со своими родителями дочь генерала С. Л. Перовская с группой единомышленников — составили план покушения. Оно намечалось на 1 марта 1881 г. Накануне полиции удалось напасть на след заговорщиков и арестовать Желябова, но это не изменило планов террористов.

В воскресенье, 1 марта 1881 г., примерно в 14 часов 30 минут на берегу Екатерининского канала в карету царя была брошена бомба. Это явилось шестым по счету покушением. Александр II не пострадал, но экипаж был разрушен, убиты кучер и мальчик-прохожий. Казалось, что снова Господь явил милость и спас русского царя. Однако через несколько минут другой злоумышленник, находившийся рядом, бросил новую бомбу, теперь уже прямо под ноги самодержца. Когда развеялся дым, то сопровождающие увидели на мостовой окровавленного самодержца с раздробленными ногами. Подбежавшему младшему брату великому князю Михаилу Николаевичу монарх прошептал: «Поскорее, во дворец, там умереть». Это были последние слова царя-освободителя. Его привезли в Зимний дворец. Там его соборовали, и умирающий сумел принять святое причастие. Прошло еще полчаса, и лейб-медик С. П. Боткин констатировал смерть. Это случилось в 3 часа 15 минут пополудни 1 марта. В России кончилась одна эпоха, начиналась другая...

До сих пор отношение к народникам вызывает научные споры, а их историческая роль подвергается полярным интерпретациям. Однако понимание характера народничества невозможно без учета их позиции в последующем, когда в стране утвердилась власть марксистов-ленинцев-ста- линцев.

Те из них, кто дожил до «красного торжества» и остался в России, потом мирно существовали, получали элитные квартиры, усиленные пайки, сидели в президиумах юбилейных собраний, писали воспоминания и статьи об «ужасах царизма» и о своей «великой борьбе». Кругом царила оргия убийств, некогда столь любимое ими крестьянство уничтожалось миллионами, а они молчали. Они боялись за свою жизнь даже на краю могилы. Но существовало и еще одно обстоятельство, делавшее бывших «бесстрашных борцов за народное счастье» немыми и глухими в годы невиданного лихолетья. Большевики являлись прямыми продолжателями «славного дела»

народовольцев и довели до логического конца их главный принцип-девиз: убей неугодного. Признав же зверства коммунистов, значит, надо было признать преступную бессмысленность собственной жизни, пустопорожность собственных целей, фальшивость идеалов. На подобное мужественное самоотречение никто из бывших народников так и не отважился...

§4. Вступление на престол Александра III. Личность нового императора

иосновные черты внутренней политики империи

Александр Александрович Романов стал императором России под именем Александра III 1 марта 1881 г. В тот день, в 15 часов 35 минут, в главной императорской резиденции в Петербурге — Зимнем дворце — скончался его отец, император Александр II. День восшествия на престол навсегда остался для Александра Ш днем скорби. Он в резкой форме отметал все попытки придать ему некий торжественный характер. В 1886 г. министр иностранных дел Н. К. Гире получил в этой связи категорическое «монаршее разъяснение»: «Для меня этот день не является праздником, и я не прини - маю никаких поздравлений».

Александр III стал 18-м монархом из династии Романовых, правившей в России с 1613 г. Ему за четыре дня до смерти отца исполнилось 36 лет. Из числа предшественников императоров лишь двое занимали престол в более зрелом возрасте: прадед император Павел 1, которому при воцарении в 1796 г. минуло 41 год, и отец, Александр II, принявший в 1855 г. корону, имея от роду без малого 37 лет.

Д о момента восшествия на трон Александр III 16 лет был престолонаследником, успел за это время многое повидать и перечувствовать. Полтора десятка лет состоял членом Государственного совета (главного законосовещательного органа империи), принимал участие в работе Комитета мини - стров, командовал различными частями гвардии и более 10 лет занимал пост командира самого престижного подразделения лейб-гвардии Преображенского полка, имел воинское звание генерал-лейтенанта.

В 1877—1878 гг. Александр Александрович принимал участие в войне против Турции за освобождение Болгарии. Девять месяцев находился на передней линии сражений на Балканах, командуя одной из частей русской армии, где проявил себя смелым, но осторожным командиром. За успехи в военных баталиях был удостоен различных наград, в том числе и высоко им чтимого ордена Святого Георгия (Георгиевского креста), дававшегося исключительно за боевые заслуги.

Будучи наследником престола, Александр немало путешествовал, бывал неоднократно за границей: в Австрии, Германии, Франции, Дании, Англии, Бельгии, Голландии, Швеции. Лично познакомился с некоторыми известнейшими политическими деятелями. Гостил у английской королевы Виктории, у императоров Германии и королей Пруссии Вильгельма I и Вильгельма II, встречался с Наполеоном III, канцлером О. Бисмарком. Был на «ты» с наследником британского престола Альбертом-Эдуардом — герцогом Уэльским (Эдуардом VII), датским наследным принцем Фредериком (Фредериком VIII), датским принцем Вильгельмом — греческим ко-