Защита коллективных прав групп и отдельных лиц

Международное право с 1945 года было сфокусировано преимущественно на защите прав отдельных лиц, как это можно увидеть во Всеобщей Декларации Прав Человека. В последние годы, однако, больше внимания уделяется различным выражениям концепции коллективных прав, хотя это всегда сложно поддерживать строгое разграничение между индивидуальными и коллективными правами. Некоторые права – исключительно индивидуальные, такие как право на жизнь и свобода слова, другие индивидуальные права выражаются только коллективно, такие как свобода собраний и право проповедовать свою религию. Некоторые права являются исключительно коллективными, такие как право на самоопределение или физическая защита групп путем запрета на геноцид, другие представляют собой коллективные проявления индивидуальных прав, таких, как право национальных меньшинств пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию или использовать свой собственный язык. Кроме того, вопрос баланса законных прав государства, групп и индивидов на практике является ключевым и иногда не достаточно продуманным. Государства, группы и индивиды имеют законные права и интересы, которые не должны игнорироваться. Все внутри государства заинтересованы в обеспечении эффективного функционирования этого государства в соответствии с уважением к правам групп и отдельных лиц, в то время как сбалансировать права групп и отдельных лиц может само по себе оказаться трудным.

Запрет геноцида

Физическая защита группы в ее самобытности является, очевидно, первым и важнейшим фактором. Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него принятая в 1948 году подтверждала, что геноцид, совершаемый как во время войны, так и в мирное время, является преступлением в соответствии с международным правом. Геноцид определяется как любое из следующих деяний, совершаемых "с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую:

А) убийство членов группы, б) нанесение серьезного телесного или психологического вреда членам группы, с) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение ее в целом или части, д) применение мер, предотвращающих рождаемость в группе, е) насильственная пересылка детей из одной группы в другую.

Конвенция, которая не имеет применительной системы, предусматривает, что лица, обвиняемые в совершении геноцида, должны быть судимы компетентным судом того государства, на территории которого было совершено это деяние, или международным уголовным судом. На некоторые моменты следует обратить внимание. Во-первых, вопрос об умысле таков, что государства могут отрицать геноцид, указывая на то, что соответствующие намерения уничтожить, полностью или частично, на самом деле отсутствуют. Во-вторых, политические группы не защищаются. В-третьих, не включена концепция культурного геноцида и, в-четвертых, фактически не упоминается о мерах предотвращения этого преступления.

В 1990-е годы, вопрос о геноциде сожалению, стал первым пунктом исторической озабоченности. События в бывшей Югославии и в Руанде стимулировали увеличение беспокойства в связи с этим. Уставы и Международного трибунала по бывшей Югославии и Международного трибунала по Руанде, созданные для расследования международных преступлений, совершенных лицами в пределах определенной географической и хронологической юрисдикции, включали судебное преследование лиц за преступления геноцида. Важный прецедент был создан этими трибуналами. Важность установления конкретного намерения уничтожить группу в целом или в части было подчеркнуто Трибуналом Югославии по делу Елисича, в то время как она была проведена в связи с трудностями в установлении критических требований намерения, что можно прибегать в отсутствие признаний выводы из фактов (???). Кроме того, определение членства в группах, конкретно упоминающиеся в соответствующих документах, были тщательно проанализированы. В Акайесу, "Судебная палата Трибунала по Руанде склоняется к объективному определению членству в группах, но это было смягчено других случаях, подчеркивая важность субъективного элемента".

Дело Акайесу также было важным, подчеркивая, что изнасилование и насильственные действия сексуального характера могут быть частью геноцида, когда они совершаются с конкретным намерением совершить геноцид. Трибунал по Руанде также постановил, что геноцид может быть совершено путем как действия, так и бездействия. Кроме того, возрастает вопрос государственной ответственности за геноцид. Международный суд в деле о применении конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (Bosnia and Herzegovina v. Yugoslavia (Serbia and Montenegro)) столкнулся с претензиями Боснии, что Югославия нарушила конвенцию. Суд в своем постановлении от 8 апреля 1993 года на просьбу об оказании временных мер постановил, что статья 9 Конвенции обеспечивает действительную юрисдикцию, подтверждая мнение, выраженное в консультативном заключении по вопросу об оговорках к Конвенции о геноциде, что преступление геноцид «поражает сознание человечества, приводит к большим потерям для человечества .. и противоречит нравственному закону, духу и целям Организации Объединенных Наций». Суд призвал обе стороны не предпринимать никаких действий, которые могут обострить или расширить спор о предотвращении или наказании преступления геноцида.

Правительству Югославии (Сербия и Черногория) было предложено принять все меры в пределах своих полномочий для предотвращения совершения преступления геноцида, и его призвали обеспечить, чтобы "любое военные, военизированное или нерегулярное вооруженное формирование, которое могут быть направлено или поддерживается им, а также любая организация или лицо, которые могут быть под его контролем, руководством или влиянием, не совершали никаких актов геноцида. Эти временные меры были подтверждены судом в своем постановлении о временных мерах от 13 сентября 1993 года в качестве мер, которые должны быть "немедленно и эффективно осуществлены». 11 июля 1996 года суд отклонил предварительные возражения Югославии. В частности, суд подчеркнул, что это вытекало из предмета и цели Конвенции о геноциде, что права и обязательства, содержащиеся в ней, являются правами и обязанности для всех и что обязательство каждого государства по предупреждению и наказанию преступления геноцида не зависит от типа конфликта, участвующих в конкретной ситуации (будь то международного или внутреннего) и не было территориально ограничено конвенцией. Тип государственной ответственности, предусмотренный статьей 9 конвенции, предусматривает любые формы ответственности. Кроме того, суд отметил, что Конвенция не содержит никаких пунктов целью или результатом которых было бы ограничить сферу его юрисдикции во времени таким образом, чтобы исключить события до определенной даты.

Защита меньшинств.

Различные попытки были сделаны в период после Первой мировой войны , После распада Немецкой, Османской, Российской и Австро-Венгерской империй и роста числа независимых нации, образовавшихся в Восточной и Центральной Европе, для защиты тех групп которым суверенитет и государственность не мог быть предоставлен. Для лиц, принадлежащих к расовым, религиозным или языковым меньшинствам, должен был быть установлен такой же режим и те же гражданские и политические права и безопасность как для других граждан в государстве. Такие условия составляют обязательства , имеющие международное значение и не могут быть изменены без согласия большинства Совет Лиги Наций. Совет должен был принимать меры по любому нарушению обязательств меньшинств. Так же там существовала процедура подачи петиций меньшинствами в Лигу, хотя раньше они не могли, как таковые, подавать в Совет или Постоянную Палату международного суда. Так или иначе схема защиты работала плохо,   в конечном счете, по разным причинам, начиная от чувствительности новых независимых государств к международному надзору по вопросам меньшинств, и (заканчивая ) открытой эксплуататорским взглядам нацистской Германией, желающей разрушить соседние страны. После Второй мировой войны, фокус переместился на международную защиту универсальных прав человека, хотя несколько документов, касающихся конкретных ситуаций, включены положения, касающиеся защиты меньшинств "», а в 1947 году была создана Подкомиссия по предупреждению дискриминации и защите меньшинств. После принятия Международного пакта о гражданских и политических правах в 1966 году, вопрос о правах меньшинств вернулся на международную повестку дня. Статья 27 этого Пакта предусматривает, что "в тех государствах, где существуют этнические, религиозные или языковые меньшинства, лицам, принадлежащим к таким меньшинствам, не может быть отказано в праве совместно с другими членами той же группы пользоваться своей культурой, исповедовать и практиковать свою собственную религию, или пользоваться родным языком ». Это скромное и довольно негативное положение сформулировано для лиц, принадлежавшим к меньшинствам, а не для меньшинств как таковых, не определено понятия меньшинства. Тем не менее, Комитет ООН по правам нашел возможности рассмотреть этот вопрос в обсуждении докладов государств, индивидуальных петиций и в замечании общего порядка. В комментируя доклады государств сделаные в соответствии с Международным пактом , Комитет ясно дал понять, что, например, права по статье 27 применяются ко всем представителям меньшинств на территории государства-участника, а не только национальные и он выразил озабоченность в связи с обращением с меньшинствами внутри отдельных государств. В деле Loveluce , "Комитет постановил, что имело место нарушение статьи 27 в отношении индийской женщины, которые, выйдя замуж за не индийца , потеряла свои права по канадскому праву находится на территории Tobique заповедника ( территория меньшинства какого то), что она хотела бы сделать после распада ее брака. Комитет отметил, что законодательные ограничения, влияющие на право на проживание в резервации для лиц , принадлежащих к меньшинству должны иметь оба основания : разумное и обоснованное оправдание и должно соответствовать другим положениям Конвенции в целом. Все это не было соблюдено в данном деле. Не было никакого места вне резервации , где она имела бы право получить доступ к ее родной культуре и языку и общаться с другими членами рассматриваемого меньшинства. В случае Kitok 161 Комитет высказал мнение относительно ходатайства члена сообщества Сами в Швеции, что, где регулирование экономической деятельности было существенным элементом в культуре экономического сообщества, его применение к отдельным личностям может снизиться в пределах статьи 27??? Это подчеркивало, что установление ограничений для отдельных членов меньшинств должно иметь разумные и объективные основания и необходимы для дальнейшего существования благополучия меньшинств в целом.

В деле Lubicon Luke Band комитет удовлетворил жалобу о том, что канадское правительство, разрешая правительству провинции Альберта экспроприировать территории племени в пользу частных корпоративных интересов, нарушил статью 27. Считалось, что права, защищаемые соответствии со статьей 27 включено право лиц, совместно с другими участвовать в экономической и социальной деятельности, которые были частью культуры общины, к которой они принадлежали.

Комитет принял Генеральный Комментарий по статье 27, в 1994 году после многочисленных обсуждений и колебаний из-за опасений, что такой комментарий мог быть воспринят как содержащий поощрение к отделению. Генеральный комментарий установил права людей, принадлежавших к меньшинствам с одной стороны, и право на самоопределение, на равенство и не дискриминацию с другой. Этот комментарий подчеркивал, что права, указанные в статье 27 не умаляют суверенитет государств и их территориальную целостность, хотя определенные права меньшинств, в частности те, которые касаются коренных общин, могут вытекать из образа жизни тесно связанного с территорией и использованием ее ресурсов, таких как рыбалка, охота, и право жить в резервациях, охраняемых законом. Комитет, в важной части Генерального комментария , подчеркну что лица, принадлежащие к меньшинствам, не обязательно граждане или постоянные жители данного государства, это касается даже трудящиеся-мигрантов и приезжих, могут быть защищены согласно статье 27. Существует ли религиозное, этническое или языковое меньшинство это объективный вопрос, не зависящий от государства участника. Хотя статья 27 сформулирована отрицательно, Комитет отметил, что положительные меры защиты требовались не только от действий самого государства-участника, но и против действий других лиц в государстве-участнике. Законодательные(positive) меры могут быть необходимы также для сохранения самобытности меньшинств и законная дифференциация была разрешена так долго, пока это было основано на разумных и объективных критериях.