§ 5. Исковые притязания в предмете судебной деятельности

I. Как уже отмечалось, право на иск предо­ставляется лицу в целях защиты регулятив­ного гражданского права или охраняемого законом интереса. Реализуя исковое притяза­ние, суд защищает регулятивное субъективное право или охраняемый законом интерес. Отсю­да явствует, что охраняемые исковыми притя­заниями права и интересы фигурируют в про­цессе в качестве предмета судебной защиты. Будучи средством защиты регуля­тивного гражданского права или охраняемого законом интереса, право на иск обладает способностью подлежать принудительному осуществлению юрисдикционным органом и, следовательно, не защищается, а реализуется в исковом производстве. Это означает, что оно фигурирует в процессе в качестве предме­та судебного осуществления. Проиллюстрируем эти выводы на конкретных примерах.

1. По договору имущественного найма на нанимателя возлагается обязанность поддер­живать наемное имущество в исправном со­стоянии (ст. 285 ГК РСФСР). Нарушение им этой обязанности дает наймодателю право требовать от суда досрочного расторжения до­говора (п. 2 ст. 289 ГК РСФСР). Удовлетво-

ряя притязание управомоченного лица, суд прекращает регулятивные права и обязанности договорных контрагентов и таким путем осу­ществляет защиту не права на расторжение договора, как полагают О. В. Иванов и А. А. Добровольский⁵², а охраняемого законом интереса наймодателя в прекращении договор­ного обязательства. Следовательно, не может быть никакого сомнения в том, что притязание наймодателя о расторжении договора явля­ется в процессе предметом судебного осущест­вления, а охраняемый этим притязанием инте­рес — предметом судебной защиты.

2. Посягательство на субъективное право собственности, сопряженное с лишением собст­венника владения вещью, влечет возникнове­ние у управомоченного лица виндикационного притязания к правонарушителю (ст. 151 ГК РСФСР). Последний может удовлетворить это притязание в добровольном порядке, не доводя дела до суда. Если добровольного удовлетворения не последует, управомоченный заявит притязание в суд, который реализует его помимо и против воли правонарушителя и тем самым защитит нарушенное право собст­венности⁵³. Таким образом, регулятивное право

собственности фигурирует в виндикационном процессе в качестве предмета судебной защи­ты, а притязание собственника об истребова­нии имущества из чужого незаконного владе­ния — в качестве предмета судебного осущест­вления.

3. В силу договора займа заимодавец, пере­давший заемщику в собственность (полное хозяйственное ведение или оперативное управ­ление) деньги или определенные родовыми признаками вещи, вправе требовать, а заем­щик обязан возвратить полученную сумму де­нег или равное взятому взаймы количество вещей того же рода и качества. Неисполнение заемщиком лежащей на нем обязанности управомочивает заимодавца требовать от должника исполнения обязательства в натуре (ст. 191, 221 ГК РСФСР)⁵⁴. Именно это

притязание, а не нарушенное ре­гулятивное право кредитора и подлежит судебному осущест­влению в процессе о принуди­тельном взыскании долга⁵⁵. Одна-

ко то обстоятельство, что материальное содер­жание охранительного субъективного права заимодавца как посредствующее движение угасает в действиях по возвращению предмета займа как в своем собственном результате, вследствие чего принудительное осуществление этого права не может не повлечь в конечном счете и рефлекторной реализации регу­лятивного права заимодавца, создает обман­чивую видимость двоякого рода: 1) никакого нового права (и обязанности) из совершенного заемщиком правонарушения не возникает;

2) принудительному осуществлению здесь подлежит непосредственно само нарушенное право кредитора (ч. 1 ст. 269 ГК РСФСР),— видимость, которая используется в качестве правдоподобного аргумента в защиту ошибоч­ного положения о возможности принудитель­ного осуществления судом нарушенных регу­лятивных гражданских прав⁵⁶.

II. Исковое притязание и охраняемое им регулятивное гражданское право (или инте­рес) — это соотносительные, взаимно друг друга обусловливающие явления. Поэтому в любом процессе наличествует как предмет судебной защиты, так и предмет судебного осуществления⁵⁷. Но регулятивное граждан­ское право (или интерес) и охраняющее его исковое притязание — это вместе с тем и про­тивоположные явления. А поскольку противо­положение возможно только между двумя

соотносящимися полюсами, то противостоя­щий исковому праву полюс не может в одно и то же время принимать и форму регулятивного гражданского права, и форму охраняемого законом интереса. Более того: последние по­лярно исключают друг друга. Отсюда вытека­ет, что одно и то же исковое пра­во в одном и том же процессе, вопреки мнению некоторых авторов⁵⁸, не может одновременно опосредство­вать защиту как регулятивного гражданского права, так и охра­няемого законом интереса. Реали­зуя исковое притязание, суд защищает либо регулятивное гражданское право, либо ох­раняемый законом интерес.

Этому вовсе не противоречит существова­ние процессов с удвоенным предметом защиты, ибо в подобных процессах удвоение предмета судебной защиты с неизбежностью сопровож­дается удвоением предмета судебного осущест­вления. Так, например, в процессе об освобож­дении имущества от ареста при оспариваний ответчиком права собственности истца на это имущество суд осуществляет защиту охраняе-

мого законом интереса собственника в опреде­ленности его материально-правового положе­ния и права собственности истца на аресто­ванное имущество. Однако защита каждого из упомянутых объектов опосредствуется соответ­ствующим ему притязанием, а именно: охраня­емый законом интерес защищается посредст­вом притязания истца о признании за ним права собственности на арестованное имущест­во, субъективное право собственности — по­средством притязания собственника об осво­бождении своего имущества от ареста. Стало быть, и в такого рода процессах каждое при­тязание опосредствует защиту либо охраняе­мого законом интереса, либо регулятивного гражданского права.

III. Наше изложение показало, что обус­ловленное аналогичной дифференциацией гражданско-правовых норм разделение субъек­тивных гражданских прав на регулятивные, или охраняемые, и охранительные, или охра­няющие, права приводит к расчленению пред­мета судебной деятельности на предмет защи­ты и предмет осуществления. Предметом судебной защиты выступают регулятивные гражданские права и охраняемые законом интересы, предметом судебного осуществле­ния — охраняющие их исковые притязания. Такое расчленение присуще всякому исковому процессу независимо от того, заканчивается ли

он в пользу истца или ответчика, Это дает основание прийти к выводу, что судебная защита регулятивных граждан­ских прав и охраняемых зако­ном интересов, совершаемая в порядке искового процесса, представляет собой фор­му судебного осуществления ис­ковых притязаний