2. Товарищество в римском праве

Уже в Институциях Гая выделены особые товарищества (societas). Особое назначение - чтобы вступить в общение всем своим имуществом или ради совершения какой-нибудь сделки, например для покупки и продажи рабов.

Дождев обратил внимание на то обстоятельство, что "конструкция товарищества позволяла оформить самые разнообразные отношения, включая наем труда, который в чистом виде римляне находили постыдным. Допустимо, к примеру, такое товарищество, когда один вносит капитал, а многие другие товарищи предоставляют свою рабочую силу, и наоборот, один вносит труд (например, преподавательский), а остальные - деньги, тогда как распределение доходов от предприятия может быть неодинаковым".

С.Н. Муромцев, имея в виду последние века республики, связывал возникновение товариществ, представляющих собой "соединение отдельных лиц, с целями общего приобретения и обладания. Общность обладания, которая крылась в товариществе, не получила, впрочем, никакого юридического определения. Взаимные отношения товарищей определялись всецело началами договорного права: право не знало "товарищества как объединенного целого", имело дело с отдельными товарищами в их взаимных отношениях... Юридически товарищество представлялось просто как комбинация известного рода индивидуальных прав и обязанностей из области личного обладания, и, по-видимому, юридическое творчество не могло идти далее, пока оно ограничивалось такими формами имущественного общения, которые порождались исключительно личными интересами. Интересы совершенно иного рода побудили юриспруденцию внести в гражданское право новое понятие, в котором общее обладание получило открытое признание как гражданская форма. Это было понятие фиктивного или юридического лица".

Имели место случаи, когда созданные как обычные, не обладающие правосубъектностью образования, товарищества трансформировались в товарищества - юридические лица. Указанная трансформация была показана В. Ельяшевичем на примере товариществ откупщиков (societas publicanorum).

Стремление образований, объединявших откупщиков, к получению прав юридического лица, значительно упрощавшее и облегчавшее их выступление в обороте, было реализовано в первом столетии принципата".

Учреждение торговых предприятий повлекло за собой признание органического единства товарищества и применительно к внешним отношениям. Это находило свое выражение в том, что претензии к товариществу направлялись по адресу его конторы, но не места нахождения товарищей. Однако все это относилось к более позднему периоду.

3. Развитие российского законодательства о товариществе

В Средневековой России были «сябры», упоминались в ПСГ.

Шершеневич выделил 3 даты, связанные с развитием соответствующих образований:

1. 1 января 1807 г, когда был принят манифест Александра I "О дарованных купечеству новых выгодах, отличиях, преимуществах и новых способах к распространению и усилению торговых предприятий" (нормы, прямо регулирующие товарищества на вере и полные товарищества)

2. 6 октября 1836 г. - день принятия Положения об акционерных компаниях

3. 1887 г. - год, в который появилось новое издание Торгового устава

Вплоть до революции основу законодательства о товариществах составляли два правовых источника. Имелись в виду соответствующие главы в ч. 1 т. X Свода законов ("О товариществе") и в Торговом уставе ("О торговом товариществе").

Первый из источников имел общее значение, распространяя в определенных частях свое действие и на товарищества торговые, и на те, которые не удовлетворяли указанным в Торговом уставе (ст. 56) признакам торговых товариществ (прежде всего основному - созданию товарищества для производства "торговых действий"). Такого рода товарищества в противовес торговым признавались "гражданскими".

Проект гражданского уложения: содержал специальную главу, посвященную товариществу. Простое товариществ в отличие от всех остальных не должно было признаваться образованием, обладающим гражданской правосубъектностью. Специфика договора простого товарищества в Проекте Гражданского уложения выражалась и в том, что этот договор был лишен возможности создавать наделенные правами юридического лица предприятия.

ГК 1922: последняя из российских кодификаций, содержавших специальное, комплексное регулирование товариществ. Оно оказалось близким тому, которое было бы осуществлено, если бы Проект Гражданского уложения был принят. Простое товарищество сохранило первенство в перечне включенных в ГК 1922 г. видов товариществ. И точно так же, как и в Проекте Гражданского уложения, многие нормы об этом виде товариществ были распространены и на полное товарищество, а также на товарищество на вере.

Определение договора простого товарищества содержало указание на обязанность двух или нескольких лиц друг перед другом соединить свои вклады и совместно действовать для достижения общей хозяйственной цели (ст. 276). Из приведенного определения вытекало, что основу простого товарищества должен был составить одноименный договор. В Кодексе последовательно отражались основные особенности простого товарищества как образования, лишенного гражданской правосубъектности.

Коренные изменения в экономике страны, выражавшиеся в вытеснении государственной и кооперативной собственностью собственности частной, привели к тому, что такая правовая форма, как товарищества, наделенные гражданской правосубъектностью, утратили свое значение. Соответственно, посвященные ей нормы этого Кодекса уже к концу 20-х - началу 30-х гг. оставались практически без применения.

ОГЗ 1961 и ГК 1964: Развивая указанную тенденцию, Основы гражданского законодательства 1961 г., а вслед за ними и Гражданский кодекс 1964 г. о такого рода юридических лицах, как товарищества, наделенные гражданской правосубъектностью, сочли возможным вообще не упоминать.

ГК 1964 г. заменил главу о договоре простого товарищества той, которая получила название "Совместная деятельность" ("Договор о совместной деятельности").

Первая же статья этой главы, посвященная определению сущности соответствующего договора (ст. 434 ГК), ограничилась указанием на то, что по договору о совместной деятельности стороны обязуются совместно действовать для достижения общей хозяйственной цели. Таким образом, речь шла о договоре, который обладал двумя признаками. Один из них относился к самим действиям (совместность действий), а другой - к цели этих действий (она должна была быть для сторон непременно общей и носить хозяйственный характер).

Значительное число включенных в главу норм оказалось традиционным для договора простого товарищества. Речь шла прежде всего о нормах об обязательности взносов участников, а также о признании вкладов, а равно имущества, которое было создано или приобретено участниками, их общей собственностью. Этого указания уже было достаточно для вывода, что созданное таким путем образование юридическим лицом не является.

ОГЗ 1991: Основы гражданского законодательства 1991 г. во многом отличались в части, относящейся к товариществам, от ГК 1964.

В ней были названы пользующиеся правами юридического лица хозяйственные товарищества и общества: полное товарищество, коммандитное товарищество, общество с ограниченной или с дополнительной ответственностью, акционерные общества, а также приводились определения каждого из них.

Все те же Основы включили и главу под тем же, что и ГК 1964 г., названием - "Совместная деятельность". Среди расхождений между указанными актами - ГК 1964 г. и Основами гражданского законодательства 1991 г., - пожалуй, имеющим особое значение можно было считать главным образом то, что соответствующая глава Основ, несмотря на столь емкое ее наименование, в действительности регулировала лишь один определенный вид договоров о совместной деятельности - договор простого товарищества. Отмеченное обстоятельство подтверждалось уже тем, что в его определении соответствующий договор был назван "Договор о совместной деятельности (договор простого товарищества)". Этот же вывод подтверждали и некоторые иные положения соответствующей главы. Так, общее имущество участников признавалось их долевой собственностью, притом сама эта норма носила императивный характер.

Основы гражданского законодательства регулировали наряду с внутренними и внешние отношения. Имеется в виду, что взыскание по долгам участников договора о совместной деятельности, которые не связаны с указанной деятельностью, могло быть обращено на их долю в общем имуществе. Это было возможно только при условии, если всего другого имущества, которое принадлежало участнику, оказывалось недостаточным.

Само легальное определение договора включало указание на то, что речь идет о договоре, который "осуществляется без создания для этой цели юридического лица". По указанной причине договор, который имел целью создание юридического лица и соответствовал "договору о совместной деятельности" по ГК 1964 г., находился вне рамок одноименной главы Основ гражданского законодательства (см. подробнее гл. II настоящего комментария).

Среди других можно было указать на отличие в целях "совместной деятельности". Имелись в виду не только хозяйственные цели, как было указано ранее в ГК 1964 г., но и другие, которые "не противоречат законодательным актам".

Основы гражданского законодательства 1991 г., имея в виду специфику простого товарищества, отказались от фигуры руководителя совместной деятельности. Отсутствовавшая в ГК 1964 г. норма Основ 1991 г. (также императивная) устанавливала необходимость наделения функциями по учету объединенного участниками - юридическими лицами имущества того из участников, которому в соответствии с договором поручено ведение общих дел товарищества.

Действующий Кодекс, продолжая линию, выраженную в Основах гражданского законодательства 1991 г., прямо назвал соответствующую главу "Простое товарищество", а соответствующий договор - договором о простом товариществе. Тем самым есть все основания усматривать смысл содержащегося в действующем Кодексе определения договора "простое товарищество (договор о совместной деятельности)" не в отождествлении этих договоров, а лишь в том, чтобы указать родовую принадлежность одного из них - договора о простом товариществе к договорам о совместной деятельности. Не случайно, как уже отмечалось, определения обоих договоров в соответствующей части поменялись в Гражданских кодексах местами и теперь в легальном определении значится: "договор простого товарищества (договор о совместной деятельности)".