§ 12. Переходя к его рассмотрению, мы считаем целесо­образным разделить взгляды, высказанные теоретиками советского права о значении проблемы права на иск, на несколько течений.

Первое из них представляют те, кто, оставаясь на позици­ях полного отрицания возможности теоретического и практи­ческого использования понятия права на иск и следуя в этом за Васьковским, высказывались за исключение этого понятия из законодательства и практики. Так, решительно против пользования этим понятием высказался т. Гланц,⁵⁶ по мне­нию которого все учение о праве на иск принадлежит к чи­слу «...самых схоластических и совершенно бесполезных уче­ний в науке гражданского процесса...»

⁵⁶ Р. Гланц. Право на иск по ГПК. «Право и жизнь», 1925, № 9— 10. Мы не излагаем здесь критики на статью Р. Гланца в целом, так как в основном она будет вытекать из позитивной части настоящей работы (см. гл. II и IV). Отдельные замечания, касающиеся высказанных т. Гланцем мнений, сделаны нами попутно с общим обсуждением относящихся к данной теме вопросов.

38

Неопределенна и, скорей, отрицательна также в дан­ном вопросе позиция Учебника гражданского процесса, вос­производящего в основном взгляды Бюлова и Васьковского.⁵⁷

В нашей литературе были высказаны, однако, и другие мнения, положительно разрешающие вопрос о существовании в советском процессе права на иск в процессуальном значе­нии. Таков, в частности, взгляд, изложенный В. М. Гордоном в 1924 г. (в статье «Право на судебную защиту по граж­данскому процессуальному Кодексу РСФСР» («Вестник со­ветской юстиции» за 1924 г., № I).⁵⁸ Против нигилистиче­ского отношения к проблеме права на иск в процессуальном смысле решительно высказался также Н. Б. Зейдер в статье «Прекращение гражданского дела», помещенной в журнале «Советская юстиция» в № 17 за 1938 г.⁵⁹ Указывая на то огромное значение, которое придается делу судебной защиты Сталинской Конституцией, закрепившей за трудящимися широчайшие права и гарантировавшей их осуществление, Н. Б. Зейдер делает отсюда убедительный вывод о важном значении, приобретаемом сейчас процессуальным понятием иска.

В дальнейшем изложении мы остановимся на отдельных утверждениях Н. Б. Зейдера, имеющих значение для вопроса о сущности права на иск в процессуальном смысле. Во мно­гом нам придется с этими соображениями не согласиться. Тем не менее, нельзя не признать заслуги Н. Б. Зейдера, прежде всего, в том, что он впервые после значительного периода, прошедшего со времени появления в печати работы т. Гланца, высказался за актуальность проблемы права на иск. Кроме того, Н. Б. Зейдер первым в нашей литературе указал на границы, определяющие это понятие (наличие правоспособности у истца и подведомственность «данного дела» суду). Правда, этим было только положено самое на­чало изучению вопроса о праве на иск, самые «границы» которого (в нашем понимании—это предпосылки его) ука­заны Н. Б. Зейдером, как мы попытаемся показать, далеко неполно. Однако понятие права на иск дано здесь уже не

⁵⁷ Учебник гражданского процесса, стр. 111—114.

³⁸ Критическая оценка нами взглядов В. М. Гордона на право на иск частично дана в дальнейших наших позитивных утверждениях, частью — именно в отношении существенного для теории Гордона учения о юридическом интересе в решении —в главе третьей настоящей работы.

⁵⁹ Также в своей диссертационной работе на тему «Основные вопросы учения об иске в советском гражданском процессе». Диссертационный фонд Московского юридического института.

39

как общая способность быть истцом и ответчиком в граж­данском процессе, идентичная понятию абстрактной процес­суальной правоспособности, а как правомочие, конкретизи­рованное определенным делом. Тем самым проблема права на иск в процессуальном смысле была обоснована, самое понятие о нем получило новое содержание, вновь обрело жизнь, казалось, навсегда утраченную под влиянием «Курса» Васьковского.

§ 13. Несколько особняком от указанных работ по своему содержанию и выводам стоят в советской литературе взгляды проф. Б. В. Попова, который в ряде своих работ⁶⁰ сделал попытку восстановить на почве советского права теорию права на иск в смысле права на благоприятное решение.

Возражая Васьковскому, проф. Попов указывает на то, что понятие права на благоприятное судебное решение отри­цается теорией неосновательно. «Конечно,— говорит проф. Попов,— право это требует не только наличия материального правомочия, но и доказательств в его пользу, требует соблю­дения ряда процессуальных формальностей и т. д. Но разве нельзя все-таки суммарно и предположительно говорить о пра­ве на благоприятное решение еще до того времени, когда судьи удалились в совещательную комнату? Возьмем пример: поло­жим, я получил с почты повестку на тысячу руб.: могу ли я говорить, что у меня есть право требовать от почтового отде­ления этих денег? Если рассуждать, как проф. Васьковский, то нет: ведь сперва нужно пойти в почтовую контору да проделать некоторые формальности. А что, если я не добуду удостоверения личности, а если почтовый чиновник откажет мне в выдаче по какой-нибудь другой причине (я неграмотен, и за меня некому расписаться), а если у (меня украдут пове­стку и т. д.? Нам же думается, что говорить о праве на полу­чение денег все-таки можно, ибо главное, что требуется (присылка денег), налицо, а остальные условия необходимы, но молчаливо подразумеваются. По-видимому, проф. Васьков­ский, как и многие другие, готов сравнить право на судебное решение с правом участников в товариществе на получение прибыли: во-первых,— еще неизвестно, как пойдут дела, с барышем или с убытком; во-вторых,— надо еще приложить усилия, чтобы оказалась прибыль в результате операций т-ва; в-третьих,— требуется, чтобы данный товарищ был свободен от начетов и т. д. Нам же представляется, что право истца, который потерпел правонарушение, на благоприятное судеб-

⁶⁰ Б. В. Попов. Право на иск и исковая давность. Журн. «Право и жизнь», 1925, № 4—5; его же. Исковая давность, 1926.

40

лое решение можно сравнить с правом акционера на диви­денд, уже лежащий в кассе т-ва, который остается лишь пойти да взять, хотя и проделав известные формальности».

Нам представляется, что проф. Попов несколько преувели­чивает выводы, которые могут быть сделаны из положений Васьковского. В действительности критики теории права на благоприятное решение бюловского толка никогда не отрица­ли внепроцессуальной реальности материальных прав, кото­рые .в большинстве случаев осуществляются мирным путем и притом, как правило, в сознании неизбежной санкции при­нуждения в случае неисполнения. Существенным является для них лишь то, что принципиально допускается расхождение между содержанием матери­ального права вне процесса и обнаруженно­го в процессе ввиду принципов господства сто­рон и формальной истины буржуазного процесса. Именно возможностью такого расхождения, принци­пиально принимаемой буржуазным процессом, определяет­ся необеспеченность судебной защиты права в буржуазном процессе для того, кто по недостатку средств и искусства ведения дела не сможет в необходимой мере доказать свое право, оспорить несправедливые требования и т. д. Этим ли­цам процесс способен принести много неожиданностей в обла­сти судебной трансформации их прав и обязанностей. Для них всякое решение может оказаться «правообразующим». Проф. Попов не связал своих доводов с «началом» материаль­ной истины, и они оказались теоретически беспочвенными. Между тем, только на основе начала материальной истины, последовательно проведенного в процессе, можно говорить о действительной судебной защите действительного, т. е. внепроцессуального, правоотношения. Таково как раз положение в советском процессе, принци­пиально основанном на начале необходимо­сти отыскания материальной истины в каж­дом рассматриваемом судом споре. Различие, и притом коренное, заключается именно в принципиальной стороне дела. Нет сомнений в том, что и буржуазные суды выносят нередко решения, в которых полностью восстанавли­вается «внепроцессуальное» право, как и в том, что совет­ские суды далеко не всегда разрешают дела правильно, о . чем свидетельствует практика наших Верховных судов по судебному надзору, систематически исправляющая ошибки низших инстанций. Однако решающим является здесь не это обстоятельство, а та принципиальная задача, кото­рая возложена законом на советский суд,— вскрыть действи-

41

тельное правоотношение между тяжущимися (ГПК, ст. 5), задача, вытекающая из основных целей социалистического права,— служить охране прав каждого в отдельности, нераз­рывной с охраной интересов социалистического общества в целом.^6I

Согласно ст. 10 Сталинской Конституции, права граждан охраняются законом. Юридическая гарантия прав и интересов граждан и социалистических организаций составляет первую и важнейшую основу их обеспечения. В соответствии с этим задачей правосудия у нас является раскрытие, обнаружение тех правоотношений, которые имеют место в действительно­сти и должны быть подтверждены судом.

Правильность решений наших судов означает их соответ­ствие фактическим обстоятельствам и требованиям закона.⁶² «Перед судом,— говорит акад. А. Я. Вышинский,— стоит основная задача — установить истину, дать правильное, т. е. соответствующее фактическим обстоятель­ствам дела, понимание данного события, роли и поведения в событии лиц, фигури­рующих в процессе в качестве обвиняемых, ответчиков, потерпевших или, истцов, дать правильную юридическую и общественно-политическую оценку этого поведения, опреде­лить вытекающие из этой оценки юридические последствия...» (Разрядка наша.— М. Г.).

Таким образом, гарантия прав необходимо предполагает установление в каждом судебном деле материальной истины. Различие между в непроцессуальным и про­цессуальным фактическими составами прин­ципиально недопустимо в советском процес­се. Они должны быть тождественными — в этом обязательное и непреложное условие правильного решения советского суда.

Но тем самым в условиях советского процесса лишается своих оснований обычное возражение, приводимое против теории права на благоприятное решение: до суда еще неизвестно, имеется ли в действительности то самое право, о защите которого просит истец. Неизвестность сама по себе ни в какой мере не исключает объек­тивного существования права. Она не способна отразиться на значении внепроцессуального материального состава в условиях, при которых суд обязан принять все меры

⁶¹ См. И. В. Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 10-е, стр. 602.

⁶² А. Я. Вышинский. Теория судебных доказательств, 1946. стр.28. См. также Н. Н. Полянский. Вопросы систематики в уголовном про­цессе, журн. «Советское государство и право», 1939, № 3, стр. 73.

42

к его раскрытию и защите вытекающих из него правоотноше­ний, как орган государства, по существу заинтересованного в их охране. В условиях советской диспозитивности и состя­зательности возражения Бюлова и его последователей против теории права на благоприятное решение утрачивают свою принципиальную основу.

По этим причинам мы не можем присоединиться к аргу­ментации против теории конкретного права на иск, приводи­мой Учебником гражданского процесса (стр. 113): в ней без необходимой критики воспроизведены возражения Бюлова, повторенные Васьковским, утратившие в условиях советского правосудия свое значение.⁶³

Следует ли, однако, отсюда сделать тот вывод, что в усло­виях советского процессуального права теория права на иск, в конкретном смысле, должна получить признание, как это предлагает проф. Б. В. Попов?

На этот вопрос мы отвечаем отрицательно по следующим соображениям.

Основным положением советского права, утверждающим существование гражданских прав и их государственной защи­ты, является ст. 10 Сталинской Конституции. Граждан­ские права охраняются законом. Охрана законом означает, прежде всего, государственный приказ, сообщаю­щий правоотношению его обязательность. Право ничто без аппарата принуждения.⁶⁴ Нет истинного гражданского субъек­тивного права без присущей ему возможности быть осуще­ствленным в принудительном порядке ⁶⁵. При таком, понима­нии субъективного права отпадает надобность в построении особого, отличного от материального права, публично-право­вого правомочия в виде притязания к государству на защиту права; подобное притязание, неизбежно основанное на предпосылках, тождественных предпосылкам соответствующего гражданского права, представляло бы собой излишнюю конструкцию, дублирующую материальное право. Теория советского гражданского права, в котором

⁶³ В аргументации Учебника Гражданского процесса (стр. 113) имеет- ся, кроме того, и иная ошибка; учебник указывает: «Чтобы начать процесс, нужно обладать правом, а чтобы узнать, есть ли право, нужно провести процесс». Однако ни один из представителей теории конкретного права на иск никогда не утверждал, что обладание правом на иск является условием возникновения и действительности процесса (для этого достаточно процессуальной правоспособности). Следует отметить то, что авторы учебника критикуют здесь положение, которое они сами неосновательно приписали критикуемой теории.

⁶⁴См. В. И. Ленин, Соч., т. XXI, стр. 438.

⁶⁵Учебник гражданского права, изд. 1944 г., т. I, стр. 75.

43

законное гражданское правомочие не может мыслиться вне защиты его со стороны государства, .вне возможности его принудительного, осуществления, не нуждается в искусствен­ной конструкции права на иск, как особого публично-правового притязания к государству на вы­несение благоприятного решения.

Ни в научно-познавательном отношении, ни с точки зрения непосредственных практических потребностей эта теория в условиях советского права не способна что-либо дать и пото­му должна быть полностью отвергнута.

ГЛАВАТРЕТЬЯ