4. Проблема санкции в обязательстве в связи с понятием натуральных обязательств

4.1. "В некоторых случаях обязательство получает неполную юридическую силу. Именно, в защиту некоторых обязательств не предоставляется иска, судебной защиты; однако в случае добровольного исполнения должником возврат предоставленного не допускается. Таков, например, случай исполнения обязательства, в защиту которого не может быть предъявлено иска вследствие истечения давности (ст. 47: в случае исполнения обязательства должником по истечении давности он не вправе требовать обратно уплаченного, хотя бы в момент уплаты он и не знал об истечении давности); ст. 401 дает общую норму: "не вправе требовать возврата уплаченного исполнивший обязательство, хотя бы лишенное исковой силы, но не являющееся недействительным в силу закона"*(25). Как видим, в 1925 г., Иван Борисович еще не связывает этого вопроса с понятием санкции в обязательстве, предпочитая говорить сперва о его юридической силе, затем - о защите вообще и исковой защите как ее частном случае.

Тем не менее, выраженное мнение он сохранил и в 1950 г.*(26) Заметим, что на фоне предложенных им же самим рассуждений о понятии и значении санкции в обязательстве, сделать это было с теоретической точки зрения непросто. "Понятие обязательства, - пишет И.Б. Новицкий, - было бы безжизненным, если бы не наступало никаких последствий в случае неисполнения обязательства, если бы не существовало ответственности за неисполнение обязательства. Последствия, которые наступают в случае неисполнения обязательства, можно назвать его санкцией. Санкция придает обязательству реальное значение, возможность для кредитора добиться известного практического результата. Для обязательства характерно состояние связанности одного лица в отношении другого. Связанность должника и имеет тот смысл, что на нем лежит ответственность за долг кредитору. ...Основным средством осуществить ответственность должника и добиться, чтобы санкция получила реальное, практическое значение, служит предоставляемый кредитору иск, с помощью которого кредитор и получает возможность добиваться удовлетворения помимо воли и даже против воли должника". Ясно, что именно исковая форма защиты натуральному обязательству как раз и не присуща; отсюда противопоставление иска как средства защиты требования с одной стороны - самому требованию (что, в общем, понятно), а с другой - самой защите и ответственности*(27).

С другой стороны, факторами, послужившие к обоснованию этой позиции, стали уже цитированные ст. 47 и 401 ГК РСФСР 1922 г., которые назвали относительное правоотношение, лишенное исковой защиты, обязательством. "Из этих двух статей Гражданского кодекса можно вывести: 1) что мыслимо обязательство, не являющееся недействительным в силу закона, но лишенное исковой силы, т.е. лишение обязательства исковой силы еще не предрешает его недействительности; обязательство может быть неисковым и в то же время действительным, и 2) что платеж по такому неисковому обязательству имеет юридическое значение... "Несмотря на ясность и смысла и редакции приведенных ст. 47 и 401 ГК, в советской цивилистической науке выражено мнение (проф. Агарковым), что исковая защита является безусловно необходимым признаком обязательства и что, следовательно, обязательства неисковые не являются юридическими обязательствами" - переходит он к критике оппонента. Если в этом тоне сквозит и не возмущение, то раздражение имеется несомненно.

4.2. Изложение вопроса о натуральных обязательствах у М.М. Агаркова произведено с гораздо большей основательностью*(28). Догматическому рассмотрению вопроса по ст. 47 и 401 ГК РСФСР он предпосылает его историю по римскому праву, а также его догматическую разработку во французском праве. Простое следование терминологии советского Гражданского кодекса (а именно так он воспринимает мнение И.Б. Новицкого, высказанное им в 1925 г.) он считает не достаточным основанием для далеко идущих выводов об обязательственной природе регулируемых им отношений и предлагает начать с сопоставления ст. 401 ГК, дающей более общую формулировку натурального обязательства, чем ст. 47, со ст. 107, содержащей общее определение понятия обязательства. М.М. Агарков пишет: "...ст. 107 имеет в виду правоотношение, в котором одна сторона (кредитор) может требовать от другой (должника) определенного действия либо воздержания от действия. Ст. 401 имеет в виду правоотношение, в котором ни одна сторона ничего требовать от другой не может. Обязательство в смысле ст. 107 снабжено санкциями. Особенность обязательства по ст. 401 - отсутствие санкций".

Пока все логично. Но, может быть, санкцией в натуральном обязательстве является именно невозможность истребовать обратно уплаченное? Нет, - отвечает проф. Агарков, - это не санкция по обязательству. Это не может быть санкцией, поскольку "санкцией снабжают обязательство существующее, не погашенное, на случай его неисполнения. Обязательство по ст. 401 (натуральное) порождает последствия после того, как добровольно произведено исполнение, т.е. тогда, когда обязательство погашено и когда его незачем санкционировать". И здесь придраться не к чему.

Откуда же, в таком случае, ведет свое начало традиция наименования относительных правоотношений, лишенных исковой защиты, обязательствами? Имеются ли основания для сохранения этой традиции в советском гражданском праве? "Что сближает отношения, о которых говорит ст. 401 (в частности, и ст. 47), с обязательством в собственном смысле слова?" - задает себе вопрос М.М. Агарков. "То, - отвечает он, - что имущество, переданное в исполнение по обязательству (ст. 129, лит. "а" ГК), а также и по "обязательству, лишенному исковой силы", не может быть истребовано обратно, что как в том, так и в другом случаях нет неосновательного обогащения (ст. 399 ГК). Если так, то "то, что ст. 401 называет "обязательством, лишенным исковой силы" по существу является лишь одним из признанных нашим законом оснований перехода имущества, приобретения имущества одним лицом за счет другого". Ясно, что "наличие достаточного основания перехода имущества само по себе ни сколько не доказывает, что имущество переходит именно по обязательству".

И.Б. Новицкий считает, однако, что данную точку зрения нельзя признать правильной*(29), поскольку "...когда мы имеем обязательство, по которому пропущен срок исковой давности, мы все-таки имеем перед собой обязательство". Почему? Потому что... "так его называет закон" (ст. 47 и 401 ГК). Затем он обращается к итоговому выводу оппонента; возражая против него, он спрашивает: "...почему же осталось основание для такого перехода имущества?". "На этот вопрос, - считает он, - не может быть иного ответа, кроме того, что обязательство в рассматриваемом случае не совсем прекратилось; оно лишилось исковой защиты, но некоторую юридическую силу и некоторую защиту сохранило. ...Такое обязательство, по которому право на иск отпало за истечением давности, не является с точки зрения советского права чем-то безразличным. Погасить в юридическом смысле (с юридическими последствиями) можно только действительно существующее обязательство; если бы в данном случае вообще не было обязательства, оно не могло бы служить основанием для платежа". И лишь завершает он свое рассуждение вопросом о санкции: раз он доказал, что обязательства, лишенные исковой защиты, все-таки являются обязательствами, а всякие обязательства должны быть подкреплены санкцией (об этом он сам написал в начале § 7), значит "...санкция в форме иска не является единственно возможной по советскому гражданскому праву. Возможна и более слабая форма санкции, в частности - признание юридической силы за произведенным по данному долгу исполнением".

4.3. Прежде всего - об очевидной нестыковке в части определения предмета спора. Оппоненты обсуждают различные вопросы. Когда М.М. Агарков говорит о невозможности истребовать обратно уплаченное (предоставленное) во исполнение обязательства, лишенного исковой силы*(30), он, очевидно, рассматривает юридическую природу состояний, возникающих после совершения должником такого предоставления (рис. 1):

Стадия, обсуждаемая проф. Агарковым

│

│ │ ├───────────────────────────────────

────────┼────────────────────────────┼──────────────────────────────┼───────────────────────────────────►

Срок исполнения Дата истечения Дата предоставления

обязательства исковой давности

Рис. 1

И.Б. Новицкий же рассуждает об "обязательстве, по которому право на иск отпало за истечением давности", т.е. о природе состояний, в которых пребывают стороны обязательства после истечения исковой давности, но до совершения должником предоставления в соответствии с его условиями (рис. 2):

Стадия, обсуждаемая проф. Новицким

│ │

│ ├─────────────────────────────┤

────────┼────────────────────────────┴─────────────────────────────┼────────────────────►

Срок исполнения Дата истечения Дата предоставления

обязательства исковой давности

Рис. 2

Если бы почтенные цивилисты обратили внимание на это расхождение*(31), то не исключено, что спор улегся бы сам собой. В самом деле, при таком подходе точки зрения, на первый взгляд, противоречивые, в действительности легко уживаются друг с другом. Именно: после истечения исковой давности обязательство продолжает быть обязательством, хотя и несколько ослабленным в своей санкции (натуральным обязательством). Санкцией в нем является постановление закона, признающее вручение предмета предоставления должником кредитору достаточным основанием для приобретения кредитором этого предмета, хотя бы исполнение и было учинено после утраты обязательством исковой защиты. В таком виде оно может существовать сколь угодно долго, в т.ч., до тех пор, пока по нему не будет учинено предоставление. После его совершения натуральное обязательство прекращается; в то же время, обратное требование предоставления на том основании, что оно было учинено по обязательству, не имеющему исковой защиты, закон признает безосновательным, т.е. считает получение имущества во исполнение натурального обязательства достаточным основанием для его приобретения кредитором.

Но, допустим, это разногласие снято; каждый ученый последовательно изучает обе стадии бытия натурального обязательства (рис. 3):

Стадии, которые следовало бы обсудить

─────────────────────────────────────────────────────────────────────────────────

│Стадия, обязательственная природа которой │Стадия, на которой обязательства

│ зависит от понимания санкции │ быть в принципе не может

├────────────────────────────────────────────┤

├────────────────────────────────────────────┼───────────────────────────────────

│ │ ├───────────────────────────────────

──────────┼─────────────────────┼────────────────────────────────────────────┼──────────────────────────────────────►

Срок исполнения Дата истечения Дата предоставления

обязательства исковой давности

Рис. 3

Возможно ли дальнейшее продолжение спора? В принципе, да, но лишь относительно той стадии, о которой вел речь И.Б. Новицкий, поскольку корень содержательных разногласий между авторитетами заключается в различной трактовке каждым из них понятия санкции. По М.М. Агаркову санкция - это такая мера воздействия на должника по обязательству, которой кредитор может воспользоваться только в принудительном (исковом) порядке; по И.Б. Новицкому для реализации санкции иск не обязателен; исковая форма - только одна из возможных форм реализации санкций, но не единственная. Все другие разногласия - продукт данного, основополагающего: оно, во-первых, провоцирует проф. Новицкого на терминологическую, а не понятийную аргументацию, во-вторых, естественным образом суживает круг применяемых им, в своем рассуждении, посылок*(32), и, в-третьих, развязывает руки проф. Агаркову, позволяя ему говорить о т.н. натуральном обязательстве как состоянии, лишенном санкций - мер, реализуемых исключительно посредством иска. Понятие же санкции (как, впрочем, и неразрывно связанные с ним понятия о защите прав, принуждении и ответственности), явно выходит далеко за пределы юриспруденции и не может быть сформулировано без решения философского вопроса о понятии социально возможного и социально должного. Будучи решенным с позиций индивидуалистических данный вопрос приведет к противопоставлению личности и общества, а значит к необходимости трактовки санкции как принудительного воздействия общества (в лице своих органов) на личность и (или) имущество данного конкретного правонарушителя, т.е. к трактовке М.М. Агаркова. Напротив, будучи разрешенным с позиций социальных, данный вопрос сведется к подчинению личных интересов - общественным, а значит - приведет к расширению понятия социальной ответственности и санкций до любых неблагоприятных последствий, постигающих правонарушителя, вне зависимости от того, реализуются ли они в индивидуальном принудительном порядке, или являются следствием действия универсальных (рассчитанных на неопределенный круг лиц и неопределенное число случаев применения) норм. Это - точка зрения И.Б. Новицкого.