эссе о свободе (халтура)

Свобода не в том, чтобы сдерживать себя, а в том, чтобы владеть собой (Ф.М.Достоевский) Свобода как наиболее значимая и сложная категория является одним из центральных вопросов философии. И хотя человечество уже много веков пытается (в целом безуспешно) найти ответы на вопросы о сущности свободы, самой ее возможности и способах ее достижения, у философов нет единого взгляда на эти проблемы. В этом, на мой взгляд, как раз таки и состоит актуальность и интересность выбранной темы; отсутствие единого мнения на этот счет создает обширное поле для изысканий. Сущность свободы, согласно высказыванию Достоевского, состоит в наличии ответственности, сопряженной с этой свободой. Под ответственностью Достоевский понимает, прежде всего, ответственность не правовую или иную, зиждущуюся на наказании, а ответственность нравственную, то есть ту, которая выражается в отношении человека к собственной совести, к себе самому. Из этого становится ясен смысл высказывания: человек должен осознавать свои обязанности и долг перед обществом и природой, следование которому должно быть непреложным законом для каждого. Это осознание позволяет человеку владеть собой, а не сдерживать себя, что Достоевский и называет свободой. Конечно, человека нельзя назвать свободным во всех смыслах этого слова. В конце концов, человек зависит от объективных законов природы и не может обойтись от воздуха, пищи, воды. С другой стороны, свобода это не только отсутствие зависимости от чего-либо. Свобода – это, скорее, внутреннее состояние человека, его внутреннее чувство, не зависящее от внешнего мира. Здесь же встает вопрос: действительно ли человек, его счастье и свобода не должны находиться в зависимости от окружающего мира? Над этим же вопросом рассуждают герои чеховской «Палаты герои чеховской «Палаты №6». Рагин, ссылаясь на учение стоиков (Зенона Китийского, Марка Аврелия) и киников (Диогена Синопского), утверждал, что счастье и свобода человека находится внутри него самого, что нет разницы, где и как существовать: одиночная камера в сущности ничем не отличается от дворца. Как известно, в итоге он сам попадает в «палату» и умирает на следующий же день. Этот рассказ был ответом Чехова Л.Толстому на его учение, сущность которого сводится к непротивлению злу насилием, отказом от борьбы. Рагин – это и есть сам Толстой, которого Чехов помещает в палату №6 и который этого испытания не выдерживает, что иллюстрирует несостоятельность, нежизнеспособность толстовства. Для Чехова самое отвратительное рабство – это приспособление под существующие условия и занятие так называемым «нравственным самосовершенствованием». Но действительно ли человек не способен по-настоящему «жить в себе самом» и является ли это рабством? На этот вопрос по-своему отвечает Горький. Для него человек – это то, что он может, а не то, что он есть. Человек – это то, что он сделал из себя, т.к. человек для Горького – только материал, из которого можно сделать все, что угодно. Потому результат человеческой деятельности для Горького важнее самого человека. Прочитав «Рассказ о семи повешенных» Л. Андреева, Горький не понимал, как революционеры перед смертью могут думать не о революции. Сам Горький на месте революционеров, вероятно, даже перед неминуемой смертью думал бы о великой идее революции, а не о себе и своей жизни. Нетрудно догадаться, что эти взгляды восходят к Ницше, хотя Горький имел их еще до публикации Ницше в России. А когда Горький, уже после публикации, прочитал Ницше, то даже отпустил усы в подражание ему.

Если разобраться подробнее во взглядах Достоевского, то окажется, что против Ницше у него, как бы это ужасно ни звучало, нет логических аргументов. Раскольников, если быть откровенным, раздавлен физиологически, а не логически. А для Ницше этих биологических аргументов не существует, биологическую, телесную материю он отрицает. Сам он постоянно страдал различными болезнями. Учитывая это обстоятельство, нас еще больше поражает то, какую титаническую апологию здоровья, победы воли над рабством создает великий философ, в своих произведениях, главным из которых является «Так говорил Заратустра».

Пастернак писал, что Ницше на самом деле просто с другой стороны подошел к христианству и, как это ни парадоксально, к христианству он близок. Дело в том, что и христианство, и ницшеанство призывают к преодолению себя: «человек – это то, что надо преодолеть». Трудно не согласиться с этим утверждением; должно быть, именно в нем, в этом триумфе духа над телом кроется ответ на вопрос о сущности свободы человека. И, на мой взгляд, не так важно, будет ли эта свобода порождена христианством или ницшеанством, а может, толстовством, коммунизмом и т.д. – все это пути человека на высшую эволюционную ступень, переход на которую, как мне кажется, неизбежен. С другой стороны, в современном мире человек нередко сознательно отказывается от свободы. Материальное благополучие становится, вернее, уже стало для людей важнее духовной свободы, свободы мысли, слова, поведения и творчества (которое Н.А. Бердяев считал неотъемлемой частью свободы). Немецкий философ-неофрейдист Эрих Фромм назвал этот феномен «бегством от свободы». Сущность его заключается в следующем: люди в погоне за материальным благополучием и «независимостью» стремятся «быть как все», и, что самое ужасное, эта модель поведения закрепляется в сознании многих людей как единственно верная, а любые отклонения осуждаются. Большую роль в этом, безусловно, играет манипуляция сознанием, которая заставляет человека потреблять то, что зачастую ему и не нужно. Более того, Жан-Жак Руссо (а за ним и Толстой) писал, что подавляющая часть благ, которые предлагает цивилизация, избыточны, в них нет необходимости и они даже вредны, так как отдаляют человека от природных, естественных для него жизненных условий. Примером бегства от свободы может послужить Вера Иосифовна в рассказе Чехова «Ионыч», которая на вопрос о том, публикует ли она свои романы, отвечает: «А зачем публиковать? Ведь мы имеем средства». Присвоение всему меры стоимости, выражение всего, даже таланта и одаренности, в денежном эквиваленте – это, пожалуй, самый неприятный элемент «бегства от свободы». Говоря о свободе, нельзя также не вспомнить «Легенду о Великом инквизиторе» из «Братьев Карамазовых» Достоевского. Великий Инквизитор думает, что настанут времена, когда люди (которых он называет «стадом сытых овец») в обмен на благополучие и счастье, добровольно отдадут свою свободу ему и таким, как он. Мне кажется, что в любых рассуждениях (в том числе о свободе) следует отказаться от собственных пристрастий, отказаться от всего, что нам «кажется» верным, нравственным и справедливым. В этом состоит основа философии как мышления без догм, об этом же пишет Б.Рассел в «Искусстве философствования». Также он утверждает, что для познания истины необходим глубочайший скептицизм: сомневаться надо во всём. На мой взгляд, это абсолютно справедливо, и более того, только такой метод познания способен привести к истине, которая и делает человека свободным. «Правда – Бог свободного человека», - говорит Сатин из пьесы Горького «На дне».

Именно поэтому, возвращаясь к теме «бегства от свободы», я хотел бы обратить особое внимание на то, что при кажущейся неправильности подобного отношения к жизни, мы все же не имеем права осуждать это «бегство» только на основании личной к нему неприязни. Для познания истины необходимо подвергнуть сомнению кажущийся безоговорочно верным собственный взгляд на ту или иную проблему. Действительно ли «бегство от свободы» - сугубо отрицательное явление? Может, это и совсем неплохо, ведь человек обретает душевное спокойствие, а его материальное благополучие создает основу для стабильности общества. В конце концов, трудно взять и, имея скептическое, философское мировоззрение, однозначно утвердить, что правильно или неправильно: следует ли бежать от свободы или бороться за нее, да и как вообще следует жить. По моему мнению (которое, конечно, будет развиваться и изменяться), на этот вопрос лучше всех ответил Лев Толстой, говоря, что не существует одной верной жизни на всех, нет единой для всех правды. И единственное, что, возможно, может быть критерием истинности и свободы человека - это его счастье: «кто счастлив, тот и прав» - думает Оленин в повести «Казаки».