2Если гнев мой некогда разрушал могилы, сдвигал пограничные камни и скатывал старые разбитые скрижали в отвесную пропасть, –

Если насмешка моя некогда сдувала истлевшие слова и я приходил как метла для пауков-крестовиков и очистительный ветер для старых удушливых склепов, –

Если некогда сидел я, ликуя, там, где погребены старые боги, благословляя мир, любя мир, возле памятников старым клеветникам на мир, –

– ибо даже церкви и могилы богов люблю я, когда небо смотрит ясным оком сквозь разрушенные своды; я люблю сидеть, подобно траве и красному маку, на развалинах церквей –

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец, – к кольцу возвращения?

Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, Вечность!

Ибо я люблю тебя, Вечность!

3Если некогда дыхание приходило ко мне от творческого дыхания и от небесной необходимости, что принуждает даже случайности водить звёздные хороводы, –

Если некогда смеялся я смехом созидающей молнии, за которой, гремя, но с покорностью следует долгий гром действия, –

Если некогда за земным столом богов играл я в кости с богами, так что земля содрогалась и трескалась, извергая огненные реки, –

– ибо земля есть божественный стол, дрожащий от новых творческих слов и бросков игральных костей, –

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец, – к кольцу возвращения?

{615}

Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, Вечность!

Ибо я люблю тебя, Вечность!

4Если некогда одним глотком опорожнял я пенящийся кубок с пряной смесью, где хорошо смешаны все вещи,

{616}

{617}

–

Если некогда рука моя подливала самое дальнее к самому близкому, и огонь – к духу, и радость – к страданию, и самое худшее – к самому лучшему, –

Если сам я – крупица той искупительной соли, что заставляет все вещи хорошо смешиваться в кубке,

{618}

–

– ибо бывает соль, связующая добро со злом; и даже самое злое достойно быть приправой и пениться через край, –

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец, – к кольцу возвращения?

Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, Вечность!

Ибо я люблю тебя, Вечность!

5Если мило мне море и всё, что похоже на море, и милее всего, когда оно гневно противоречит мне, –

Если есть во мне та радость искателя, что гонит корабль к ещё не открытому, если есть в моей радости радость мореплавателя, –

Если некогда восклицало ликование моё: «Берег исчез – теперь пали с меня последние цепи –

– беспредельность шумит вокруг, вдали блестит мне пространство и время, – ну что ж! давай! старое сердце!»

{619}

–

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец, – к кольцу возвращения?

Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, Вечность!

Ибо я люблю тебя, Вечность!

6Если добродетель моя – добродетель танцора, и часто прыгал я обеими ногами в золотисто-изумрудный восторг, –

Если злоба моя – смеющаяся злоба, живущая под кустами роз и под изгородью из лилий, –

– ибо в смехе всё злое собрано вместе, но освящено и оправдано собственным блаженством,

{620}

–

И если в том альфа и омега моя, чтобы всё тяжёлое стало лёгким, всякое тело – танцором, всякий дух – птицею: поистине, это альфа и омега моя!

{621}

–

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец, – к кольцу возвращения?

Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, Вечность!

Ибо я люблю тебя, Вечность!