Философия и наука

дух ― в симметричном отношении между центром и описанной вокруг него сферической поверхностью»1.

Вера Кеплера в гелиоцентрическую систему, опираясь на символиче-

ский образ троицы, предшествовала сознательной (рациональной) формули-

ровке законов Солнечной системы, ориентируя сам поиск гармонии миро-

здания. Первоначально Кеплер разделял «очарование округленностью» Аристотеля и Коперника. Религиозное обоснование окружности исключало вопрос о причине движения планет по окружности, но противоречило ре-

зультатам наблюдений учителя Кеплера астронома Тихо Браге. Убедившись,

что учет наблюдений обязывает говорить о действительной траектории пла-

нет на языке эллипса, Кеплер критикует идею совершенного кругового дви-

жения планет с позиции гилозоизма: «Если бы небесные движения были произведением разума, можно было бы с основанием заключить, что орбиты планет совершенные круги…, однако небесные движения ― произведения не разума, а природы, то есть природной способности тел или души, действую-

щей в полном согласии с этими телесными способностями… даже если допу-

стить, что мы наделили планеты сознанием, это сознание не было бы в состо-

янии достичь того, что хочет, то есть абсолютного совершенства круга, ибо… поскольку для осуществления движений необходимы, помимо разума, при-

родные и животные качества, последние следовали бы своим собственным склонностям; они не все делали бы согласно велениям разума, которых они не воспринимали бы, и многое делали бы в согласии с природной необходи-

мостью»2. Именно гилозоизм Кеплера помешал ему перейти от понимания движения как процесса к пониманию движения как состояния, что необхо-

димо для формулировки принципа инерции как исходного принципа класси-

ческой механики. У Кеплера, как и у Аристотеля, был предрассудок здравого смысла ― причиной движения может быть только живое начало, то есть цель.

1Цит. по: Паули В. Физические очерки. М., 1975. С. 143.

2Цит. по: У истоков классической науки / Под ред. И.Б. Погребысскова. М., 1968. С. 30.

71

§ 2. Учение Френсиса Бэкона о науке

Фрэнсис Бэкон (1561―1626) был первым философом Нового времени,

который исследовал природу науки, отделив ее от теологии. Он скептически относился к работам Коперника и Кеплера, так как считал, что их религиоз-

ная вера в построение природы по божественному плану, основанному на математических принципах, скорее тормозит, чем стимулирует развитие естествознания, которое должно исходить из наблюдений и экспериментов.

Бэкон был сторонником доктрины «двойственной истины»: истины разума и истины откровения. Философия и наука должны зависеть только от разума,

но не от теологии.

Как и Аристотель, Бэкон сводил объяснение к причинному пониманию.

Но если Аристотель выделяет четыре вида причин, то Бэкон говорит только о действующих причинах в естествознании, тогда как целевые причины отно-

сит к сфере теологии.

Цель науки, по Бэкону, ― господство над природой. Природа не храм,

а мастерская. «Знание ― сила» ― этот знаменитый афоризм Роджера Бэкона,

целиком разделяемый Ф. Бэконом, подчеркивает, что знание без практиче-

ских плодов ― это роскошь. Наука ― средство, а не цель сама по себе. Наука для науки (чистая наука) не имеет права на существование.

Опытное знание у Бэкона является философской проблемой, на что не обратили внимание ни греческая, ни средневековая философия. Тонкость природы превосходит тонкость рассуждений. С помощью наблюдений и экс-

периментов естествоиспытатель слышит голос Природы. Бэкон различает плодоносные опыты, дающие непосредственный полезный результат, и све-

тоносные опыты, проливающие свет на истинные причины и связи, благода-

ря чему они ведут к многочисленным плодоносным опытам. В этой класси-

фикации опытов легко усмотреть аналогию между мысленными эксперимен-

тами, ведущими к установлению исходных принципов научной теории, и

опытами, подтверждающими саму научную теорию.

72

Бэкона не устраивает ни эмпиризм, ни рационализм в понимании опы-

та. Он сравнивает эмпириков с муравьями, которые собирают все подряд, а

рационалистов с пауками, которые производят ткань из самих себя. Ученый,

по Бэкону, напоминает пчелу, которая извлекает материал из цветов, но рас-

полагает его по своему умению. Путь к истине ― союз опыта и разума. По-

этому в основной своей работе «Новый Органон», в которой излагается ин-

дуктивный метод, Бэкон критикует дедуктивный метод Аристотеля, изло-

женный в работе «Органон». Дедукция плодоносна лишь тогда, когда ее ис-

ходные положения опираются на светоносный опыт. Таким образом, индук-

тивный метод является единственно истинным универсальным методом науки.

Критика рационализма и схоластики у Бэкона тесно связана с его ши-

роко известным учением об идолах (призраки, предрасположенности ума).

Одновременно это учение направлено и против эмпирического представле-

ния о человеческом уме как чистом ровном зеркале. Учение об идолах ― это типология заблуждений человеческого ума, которое обременено ложными образами, которые являются врожденными для человеческого ума, поскольку он несовершенен по сравнению с божественным, либо приобретены им, так как ум заслонен телом, которое живет в природе и обществе, испытывая вли-

яние со стороны последних.

Основную опасность на пути к истине представляют идолы рода, кото-

рые свойственны человеческому уму в силу общей несовершенной природы человека. Они носят всеобщий характер, будучи присущи даже гениям. Суе-

верия и предрассудки ― один из видов идолов рода ― основываются на склонности ума фиксировать то, что подтверждается, и забывать то, что не подтверждается. Вера в астрологические предсказания, вещие сны, разного рода предзнаменования являются одним из видов идолов рода. Даже религи-

озная вера тесно связана с установкой ума обращать внимание на те события,

которые подкрепляют веру, и «закрывать глаза» на то, что опровергает ее.

Ведь верующие и атеисты живут в одном и том же мире, который для первых

73

подтверждает существование Бога, а для вторых ― нет. К идолам рода, по Бэкону, относится и склонность ума к однородности и единообразию, кото-

рые не присущи природе. Мы не сомневаемся, что все электроны, например,

различны, но с точки зрения теории электрона эти различия отсутствуют.

Наконец, принцип антропоморфизма также является разновидностью идолов рода, так как, проводя аналогию между человеком и вещами, мы должны учитывать не только общее (сходство), но и различие между ними.

Идолы пещеры (название заимствовано из знаменитой притчи Платона о пещере) формируются под влиянием воспитания, образования, образа жиз-

ни отдельного человека, которые формируют как духовную, так и телесную природу человека. Внешний мир (природа и общество) ― это пещера, в ко-

торой обречен жить каждый человек и которая отбрасывает свои тени на че-

ловеческий ум. Траектория жизни каждого человека уникальна, и он усваи-

вает в процессе своей жизни как истинное знание, так и предрассудки своей эпохи, преодоление которых необходимо для достижения новых истин.

Исключительно опасны, по Бэкону, идолы площади, связанные с ис-

пользованием языка, который может не только помогать на пути к истине, но и вести в сторону от нее. Язык ― это посредник во взаимодействии между нашим внутренним и внешним миром. Мы усваиваем язык, который не нами создан, стихийно. Применение, использование языка предшествует понима-

нию языка как языка: знание грамматики следует за искусством говорить.

Язык основывается на молчаливых соглашениях, которые подразумеваются,

но не всегда осознаются. Интуитивный смысл, который мы вкладываем в ис-

пользуемые слова, определяется нашим предшествующим опытом, а он у каждого из нас различный. Это является одной из причин споров. Бэкон об-

ращает внимание на сложное отношение между словами и вещами: есть ве-

щи, которые не имеют имен, есть слова, которые не обозначают вещи, суще-

ствующие реально, а относятся к вымышленным объектам. Мир вещей и мир языка связаны сложным образом друг с другом. Мир вещей существует неза-

висимо от человека, мир языка создан человеком. Для понимания мира ве-

74

щей язык необходим, но мы можем говорить и понимать мир языка вне от-

ношения к миру вещей. Переход от обыденного повседневного языка к языку науки и философии неизбежно связан с исследованием самого языка как та-

кового, с определением базисных понятий, с установлением абстрактных правил и соглашений, без которых само понимание и эффективное использо-

вание языка как одного из окольных способов связи человека с внешним ми-

ром невозможно. Дальнейшая эволюция науки и философии убедительно подтвердила всю сложность проблемы, на которую обратил внимание Бэкон.

Последнюю, четвертую группу идолов Бэкон называет идолами театра.

Они, как и идолы площади, приобретаются в процессе индивидуального раз-

вития. Идолы театра являются результатом ложных теорий, основываясь на слепой вере в авторитеты, в абсолютную истинность устаревших философ-

ских систем, общепринятых систем мышления, которые своей искусственно-

стью напоминают театральное действие. Так, например, он обвиняет фило-

софию Аристотеля за произвольный характер ее исходных положений, а сам опыт подгоняется под эти вымышленные положения. Аристотеля, по мнению Бэкона, интересует больше язык, слова, вопросы, ответы, а не природа сама по себе. Бэкон критикует и средневековую философию, в которой нет четко-

го деления на науку и религию, благодаря чему научный вопрос «почему?»

подменяется телеологическим «для чего?». Не согласен Бэкон и с примитив-

ным эмпиризмом, который основывает свои суждения на смутных единич-

ных опытах, не учитывая обычный язык, который хотя и поверхностен, но обладает некоторой степенью общности, отсутствующей в отдельных опытах.

Преодоление идолов, необходимое на пути к истине, возможно с точки зрения Бэкона посредством метода индукции, который должен быть положен в основу естествознания. Именно логический метод индукции позволяет освободиться от ограниченности рационализма, схоластики и эмпиризма, от-

крывая дорогу к построению истинной науки о природе. Бэкон отлично по-

нимал роль научного метода в решении проблемы истины и ее использова-

75

ния в практике: «Хромой калека, идущий по верной дороге, может обогнать рысака, если тот бежит по неправильному пути. Даже более того, чем быст-

рее бежит рысак, раз сбившись с пути, тем дальше оставит его за собой калека»1.

§ 3. Гносеология эмпиризма и рационализма

Основоположником эмпиризма считается врач по профессии, но фило-

соф по призванию, англичанин Дж. Локк. Именно ему принадлежит самая емкая формулировка исходного принципа эмпиризма, анализ которого пред-

определил дальнейшую эволюцию философии вплоть до Канта. В своей ра-

боте «Опыт о человеческом разуме» он исходит из двух посылок:

1. В разуме человека нет ничего, чего прежде не было бы в ощу-

щениях.

2. Причиной ощущений являются внешние объекты.

Сам разум Локк сравнивает с белым листом бумаги, с чистой доской.

Разум ― это носитель, вместилище ощущений, без которых он сам по себе пуст. Вместе с тем разум сравнивает ощущения, устанавливая различные комплексы и обозначая их различными словами. Все возможные ощущения Локк делит на два класса: одни ощущения являются копиями свойств объек-

тов (первичные качества объектов: физические свойства субстанции), другие ощущения субъективны (вторичные качества: вкус, запах, цвет). Материаль-

ная субстанция является носителем первичных качеств объектов, тогда как субъект является носителем вторичных качеств и копий первичных качеств.

Это ученье Локка близко к учению Демокрита о действительном мире и мире мнений (лишь во мнении существуют сладкое, горькое, холодное…, в дей-

ствительности же существуют лишь атомы и пустота).

На первый взгляд кажется, что исходные посылки философии Локка соответствуют здравому смыслу. Но очевидность этих посылок была опро-

вергнута Беркли, который обнаружил противоречие между ними. Действи-

1 Бэкон Ф. Соч.: в 2 Т. М., 1972. Т. 2. С. 27.

76

тельно, если мы исходим из того, что все знание вытекает из ощущений, то утверждение о существовании вещей как причины ощущений оказывается некорректным, так как это знание, выходящее за пределы ощущений, что противоречит первой посылке. Отбросив вторую посылку, противоречащую первой, Беркли построил философию субъективного идеализма, исходящую из существования только ощущений. Определив вещь не как причину ощу-

щений, а как комплекс ощущений, Беркли неизбежно приходит к нелепому выводу, отрицая существование других людей, кроме одного чувствующего Я (солипсизм).

Но Беркли не удается последовательно свести весь внешний мир к ми-

ру ощущений одного субъекта. Он признает принудительный характер ощу-

щений, вызванных внешними причинами: смотря на стол, я не могу видеть стул. Но причину этого различия Беркли усматривает не в материальной суб-

станции, а в Боге. Материальная субстанция, по определению Беркли, пас-

сивна и поэтому не может быть причиной ощущений. Этот вывод он считает результатом самонаблюдения. Когда человек, например, двигает пальцем, то сам палец при этом пассивен, а причиной его движения является воля чело-

века. Когда у нас на ладони лежит камень, то мы ощущаем не то, что он дей-

ствует, а то, что мы подвержены действию, мы ощущаем состояние своего тела, а не состояние камня. Причиной этого воздействия не может быть само тело, так как непроницаемость, протяженность и форма тела не включают в себя какой-либо силы, а тяжесть целиком сводится к чувственному эффекту относительно движения. Таким образом, умозаключая по аналогии, Беркли приходит к выводу, что подлинной причиной ощущений является Бог.

Расходясь в вопросе о природе субстанции, вызывающей ощущения,

Локк и Беркли разделяли представление о пассивном субъекте как носителе ощущений. Юм аргументы Беркли против материальной субстанции Локка обращает против духовной субстанции (Бога). Исходя из основной посылки Локка о существовании только ощущений, он сводит самого субъекта к пуч-

77

ку ощущений. Таким образом, к ощущениям сводятся объект, Бог и субъект.

Иначе и не могло быть: начав с ощущений, ничего другого получить нельзя.

Эволюция эмпиризма от Локка до Юма убедительно доказала свою ограниченность:

1. Установка на ощущения как единственную реальность противоре-

чит здравому смыслу. Ведь знание об объекте предшествует знанию об ощу-

щении и превосходит его в ясности и отчетливости.

2. Гносеология эмпиризма не в состоянии обосновать всеобщий и не-

обходимый характер математического знания. Думая о числах и геометриче-

ских объектах, я еще не думаю о материальных объектах, данных в ощуще-

ниях.

3.Фундаментальные понятия естествознания (пространство, время) не сводятся к ощущениям.

4.Философия ощущений не в состоянии объяснить происхождение религии. Ведь если в сознании человека есть представление о Боге, то оно есть и в ощущениях, а следовательно, и во внешнем мире как причине этих ощущений.

5.Этика и эстетика не могут быть обоснованы в рамках теории позна-

ния эмпиризма, так как, говоря о добре и красоте в мире, человек говорит о ценностях, которые несут в себе свое основание и которые понятны сами по себе вне конкретно-эмпирического контекста.

6. Сам принцип эмпиризма можно рассматривать как ценность, как принцип построения науки, который должен учитывать ощущения, непо-

средственно связывающие человека с внешним миром. Он не ложен, а одно-

сторонен. С помощью принципа эмпиризма наука в своем становлении опре-

деляет свое место в целом культуры, свое отличие от других ее сфер.

Другой подход к решению проблемы познания, отчасти преодолеваю-

щий ограниченность эмпиризма, связан с рационализмом Декарта, Лейбница

78

и Спинозы. В своей работе «Новые опыты о человеческом разуме» Лейбниц,

критикуя Локка, формулирует исходную посылку гносеологии рационализ-

ма: в разуме человека нет ничего, чего прежде не было бы в ощущениях,

кроме самого разума. Дополнение посылки Локка связано с отрицанием по-

нимания разума как чистой доски. Будучи чувствительными к природе мате-

матического знания (Декарт и Лейбниц были математиками), рационалисты понимали невозможность обосновать начала математики эмпирически. Чело-

веческий разум, по их мнению, не чист, а содержит в себе врожденные идеи,

которые «очи разума» воспринимают непосредственно. Эти врожденные идеи (например, аксиомы геометрии) истинны, поскольку очевидны для ра-

зума, исключая тем самым, возможность занять по отношению к ним крити-

ческую позицию. Они подобны инстинктам разума. Тем самым теория при-

поминания Платона преобразуется в биологическое учение о врожденных идеях. Такое понимание природы познания было навеяно отчасти тем обсто-

ятельством, что как геометрия, так и арифметика за почти две тысячи лет своего существования не претерпели значительного изменения.

В пользу рационализма говорит многое:

1. Более сложное представление о сознании, содержащее врожденные

идеи.

2. Эти врожденные идеи обосновывают всеобщий и необходимый ха-

рактер математического знания.

3. Рационалисты разрабатывают более тонкое представление о крите-

риях истинности и достоверности знания. Если для эмпиризма все знания ос-

новываются на ощущениях и проверяются ощущениями, то есть являются апостериорными, то рационализм отдает предпочтение аналитическому зна-

нию, которое предвосхищает опыт, создавая дедуктивные логические систе-

мы из основополагающих врожденных аксиом. О том, каков мир сам по себе,

знает разум, а не чувства. Истинность и достоверность знания о мире опреде-

79

ляется ясностью и отчетливостью представлений ума, тогда как чувства дают смутное, неопределенное знание. Рационалист Лейбниц впервые выделяет логические критерии истинности знания. Он пишет о двух родах истин: ис-

тинах факта и истинах разума. Первые основываются на принципе достаточ-

ного основания, согласно которому «ничего не случается без того, чтобы бы-

ло основание, почему это случается скорее так, а не иначе»1. Истины факта случайны, и противоположное им возможно. Без них нет и не может быть науки о природе. Истины разума необходимы, так как они основываются на принципе противоречия. Эти два великих принципа, по Лейбницу, являются основой и критериями истинности и достоверности всех наших рассуждений.

Формулируя психологические (ясность и отчетливость Декарта) и логические

(принципы Лейбница) критерии истинности и достоверности наших рассуж-

дений, рационализм тем самым доказывает сложность и тонкость постиже-

ния истины, ее окольную связь с ощущениями.

4. Сам принцип рационализма можно рассматривать как ценность, как принцип построения науки, основанный на вере в суверенность человеческо-

го разума, без которой постижение истинного знания невозможно.

Вместе с тем можно выделить следующие аргументы против рациона-

лизма:

1. Ссылка на врожденные идеи как основание всеобщих и необходи-

мых истин дала основание Локку назвать рационалистов ленивыми филосо-

фами. Биологическая трактовка оснований знания скрывает наше невежество относительно подлинной природы человеческого знания.

2. В философии рационализма апелляция к Богу как источнику поряд-

ка в природе, как творцу предустановленной гармонии между миром вещей и миром идей становится неизбежной.

1 Полемика Г. Лейбница и С. Кларка по вопросам философии и естествознания / Под ред. В.И. Сви-

дерского. Л., 1960. С. 40.

80