Философия и наука

и не были учтены при ее построении. Тем самым сравнение теории с опытом становится корректным, а подтверждение ее предсказываемыми фактами оказывается результатом неудачной попытки опровержения. Короче, под-

тверждение является следствием попытки фальсифицировать теорию. С точ-

ки зрения принципа фальсификации любая научная теория открыта для опровержения, а ее подтверждение всегда носит временный характер.

При таком подходе проблема истины становится более тонкой. Если неопозитивисты рассматривали эту проблему как метафизическую, то Поп-

пер признает за наукой поступательное развитие и даже не отрицает за ней попыток понимания сущности мира. Он только самым решительным образом критикует существование абсолютной, последней, окончательной сущности,

доступной науке. В науке не было, нет и не может быть окончательных объ-

яснений, которые нельзя было бы усовершенствовать. Обратное предполо-

жение означало бы возможность построения научной теории, исключающей фальсификацию, а тем самым и научность. Подмена относительной сущно-

сти, доступной науке, абсолютной сущностью тормозит эволюцию науки,

поскольку исключает критическое отношение к ней. Именно поэтому, по Попперу, столь длительное время классическая механика Ньютона была вне критики. Таким образом, понимание идеи истины как регулятивной идеи сближает критический рационализм Поппера с критическим идеализмом Канта.

Поппер расширяет само понятие рационализма и смысла, выходя за уз-

кие рамки неопозитивизма. Когда он говорит о науке и принципе фальсифи-

кации, то имеет в виду естествознание, то есть экспериментальную науку о природе. Поэтому за пределами науки оказываются не только метафизика и методология, но и математика, и логика. Но отсюда еще не следуют их бес-

смысленность и антинаучность. Неприменимость принципа фальсификации к этим наукам не означает их бессодержательность и бессмысленность. Рацио-

нальным содержанием обладают не только логика и математика, но и мета-

физика и методология.

181

Наука невозможна без метафизики. Нельзя понять величайшие откры-

тия в науке без учета метафизических идей. Метафизика и наука тесно связа-

ны и эта связь является тонкой, богатой, глубокой. Все утверждения в науке грубо можно разделить на два класса. Одни ― это высказывания, которые являются итогом научного исследования и доступны эмпирической проверке.

Другие ― это метафизические высказывания, которые обладают эвристиче-

ской функцией. Они опираются на интуицию, догадку, аналогии и навеяны культурным контекстом. Эти идеи являются исходным пунктом научного ис-

следования и носят метафизический характер. Метафизические идеи указы-

вают науке путь вперед, открывают перед ней новые перспективы и довольно часто переходят в фундаментальные научные теории, доступные проверке с помощью принципа фальсификации. Ведь в основе классической механики лежит метафизическая идея сродства земного и небесного миров, которые разделял Аристотель, но устранил Ньютон, благодаря чему падение яблока на землю, движение Луны вокруг Земли и движение Земли вокруг Солнца стали однопорядковыми явлениями. Конечно, они могут вести и в тупик, но осознание этого само является огромным прогрессом в метафизике и науке.

Эвристическая метафизическая идея может сыграть значительную роль в научном открытии, но при этом не быть верной. Это закономерно, так как до создания истинной научной теории могут даже отсутствовать понятия, с по-

мощью которых формулируется верная идея. С другой стороны, само разви-

тие науки порождает метафизические проблемы, которые в рамках науки решены быть не могут, но без решения которых прогресс в науке невозмо-

жен. Метафизические идеи входят в контекст языка науки, обогащая ее и увеличивая эмпирическое содержание этого контекста, что способствует бо-

лее эффективному применению принципа фальсификации. Таким образом,

метафизика и наука взаимно оплодотворяют друг друга, сохраняя свою спе-

цифику. Без веры в метафизику нет науки, без эволюции науки нет эволюции метафизики.

182

Как принцип верификации, так и принцип фальсификации являются методологическими принципами. Правда, неопозитивистский принцип вери-

фикации с точки зрения доктрины логического позитивизма не верифициру-

ем, но и не есть аналитическое суждение, то есть не сводится к тавтологии.

Устанавливая смысл научных высказываний, он сам оказывается лишен научного смысла. В рамках дихотомии аналитических и синтетических суж-

дений ему вообще нет места. Выход из этой парадоксальной ситуации неопо-

зитивисты нашли в трактовке этого принципа как предписания к суждениям о мире, как принцип классификации предложений. Но тем самым они прида-

ли смысл базисному принципу своей философии, неявно расширив само по-

нятие смысла. Для Поппера принцип фальсификации ― это априорное син-

тетическое суждение. Он лежит в основе экспериментальной науки и являет-

ся методологическим принципом, имеющим собственное содержание и смысл. Тем самым сами понятия «смысл», «содержание» и «рационализм» расширяются, выходя за узкие рамки плоского рационализма неопозитивиз-

ма.

Методология и метафизика становятся видами знания, имеющими свое содержание и смысл. Освобождаясь от непосредственной зависимости от чувственных данных, от абсолютной основы научного знания, они приобре-

тают ту свободу, благодаря которой оказывают более эффективное влияние на саму науку и ее развитие. Позитивист Мах как-то писал, что наука больше выигрывает от того, что она игнорирует, чем от того, что рассматривает. Но подобное понимание принципа запрета неконструктивно. Наука, запрещая одно, делает возможным другое. Позитивизм, отрицая классическое понима-

ние метафизики как учение о природе самой по себе, отрицает право на су-

ществование метафизики вообще. Постпозитивизм же, начиная с Поппера,

отрицая классическую метафизику, переопределяет метафизику, освобождая ее от абсолютного знания о мире вообще. Релятивизация метафизики откры-

вает новые возможности в науке о природе, освобождая саму науку от догма-

183

тизма, в том числе и догматизма позитивистского толка, опирающегося на абсолют чувственных данных.

Методология, как и метафизика, становится эволюционным учением, а

не абсолютом, основанным на чистой эмпирии. При этом встает проблема обоснования принципа фальсификации. Методологические принципы, в том числе и принцип фальсификации, для Поппера являются конвенциональны-

ми, что освобождает их от догматической трактовки, но ставит проблему иного обоснования. Это обоснование методологии Поппер находит в прин-

ципе системности, то есть рассмотрения науки в контексте культуры, и в принципе развития науки как одной из сфер культуры. Учет этих принципов,

по Попперу, освобождает от трактовки конвенций как чисто лингвистиче-

ских соглашений. Принципы простоты, красоты, хотя и являются несколько неопределенными и содержащими иррациональный компонент, тем не менее мягко детерминируют выбор исходных научных идей, ведущих к построе-

нию научных теорий. Но, в конечном счете, метафизика и методология нахо-

дят свое оправдание окольным путем, то есть через построение научных тео-

рий, построенных с их помощью. Сами же научные теории, естественно, ис-

пытываются принципом фальсификации.

В связи с этим Поппер формулирует теорию правдоподобия как усо-

вершенствованную классическую теорию истины. Исходя из фундаменталь-

ного принципа позитивизма о несоизмеримости вещей и идей, он отрицает право за наукой владеть истиной, признавая одновременно стремление науки к истине. Эволюция науки ― это рост правдоподобия научного знания.

Наука развивается благодаря опровержениям, благодаря освобождению от заблуждений, а не приближению к истине. Любое научное знание содержит элементы вненаучного знания, которое в процессе эволюции науки отбрасы-

вается, но освободиться от которого наука в принципе не может никогда. По-

скольку мы не можем сравнить природу саму по себе и теорию природы, то рост правдоподобия научного познания связан с процессом сравнения сме-

няющих друг друга теорий. Теория Эйнштейна, например, более правдопо-

184

добна, чем теория Ньютона, так как она проще с гносеологической точки зрения, красивее с математической точки зрения, является более общей с эм-

пирической точки зрения. Простота, красота и степень общности ― это ме-

тодологические принципы сравнения теорий, посредством которых отбира-

ется наиболее правдоподобная теория. Утверждая конвенциональный харак-

тер этих принципов, мы освобождаемся от их догматической трактовки, от их абсолютного смысла, а подчиняя их выбор теории правдоподобия, мы де-

лаем возможным более эффективное использование принципа фальсифика-

ции, то есть мягко, окольным путем детерминируем конвенциональный вы-

бор. Таким образом, Поппер в теории правдоподобия реабилитирует стрем-

ление к истине как идеал, цель познания, от которого хотели освободиться неопозитивисты, но исключает проблему соизмерения теории и природы как псевдопроблему.

Поппер, критикуя неопозитивистское жесткое деление научной теории на эмпирический и теоретический уровни, дает тонкое понимание научного факта и его связи с теорией. Тот факт, что само понятие факта является сложной проблемой, очевиден. Достаточно бросить беглый взгляд на исто-

рию философии. Для материалистов фактом является любая вещь, на языке которой можно говорить обо всем, включая сознание. Для субъективных идеалистов фактом являются ощущения, на языке которых можно говорить о вещах и идеях. Для объективных идеалистов фактом является чистое поня-

тие, на языке которого можно говорить о вещах и ощущениях. Для неопози-

тивистов фактом являются чувственные данные, то есть, в конечном счете,

ощущения как нечто абсолютное, ни к чему не редуцируемое и ни из чего не выводимое. На амбивалентную природу факта впервые обратил внимание И. Кант. Гносеология с точки зрения трансцендентальной философии должна исходить не из вещей, не из ощущений и не из идей, а из представления о мире, понимаемого как суждение о мире. Проблема соотношения идей, ощу-

щений и вещей при этом снимается ввиду их несоизмеримости, а принцип запрета на это сравнение открывает новые перспективы в развитии гносеоло-

185

гии и науки. Понимание науки о природе только по отношению к природе становится недостаточным, поскольку естествознание как знание о мире с гносеологической точки зрения само является результатом процесса позна-

ния как разновидности культурного процесса, неразрывно связанного со сво-

бодой. Гносеология как наука о познании включает в себя на эмпирическом уровне саму науку с ее содержанием и формой, но на своем теоретическом уровне она исследует законы познавательной деятельности, которые суще-

ствуют вне специально-научных процедур в более широком контексте куль-

туры, а тем самым и свободы.

Уже Кант различает суждения восприятия и суждения опыта.

Во-первых, выражается то или иное чувственное впечатление как голый факт, свободный от словесной оболочки. Конечно, уже на этом уровне имеет место элемент конвенции, поскольку вербальное выражение белого снега у эскимосов или желтого песка у арабов значительно отличаются от европей-

ских языков. Существенно иной смысл несут суждения опыта. Особенно яр-

ко это проявляется в естествознании как опытной науке. Факты в науке тесно связаны как с предпосылками, так и результатами экспериментов. В науке нет беспредпосылочного эксперимента, который всегда является вопросом,

сформулированным ученым и обращенным к природе. Если результат опыта,

поставленного ученым, оказался ожидаемым, то это подтверждает ту идею,

которой он руководствовался, ставя данный эксперимент. Если же результат оказался неожиданным, отрицательным, то одним из возможных путей ре-

шения возникшей проблемы является анализ идеи, лежащей в основе экспе-

римента. В эксперименте следует различать предпосылки его и результат как наблюдение. Поэтому фактом науки является синтез измерения и на-

блюдения.

В науке выделяют два рода фактов. Одни ― это фундаментальные факты, на которые опирается теория в своем построении, другие ― факты,

предсказываемые теорией. Связь этих фактов с теорией существенно различ-

на. Фундаментальные факты учитываются, выражаются в исходных принци-

186

пах теории. Принцип, выражающий фундаментальный факт, не вытекает из опыта, хотя и соответствует ему. Он выражается на языке пространства и времени, хотя и содержит информацию о материальном процессе (принцип постоянства скорости света в СТО). Факты, предсказываемые теорией, выра-

жаются на языке физических законов. С их помощью теория подтверждается,

проверяется. Фундаментальные факты нуждаются в гносеологическом обос-

новании. Предсказываемые теорией факты обосновываются теоретически и экспериментально. Количество фундаментальных фактов минимально и уменьшается с развитием той или иной науки. Количество предсказываемых фактов растет с ростом науки. Научные факты как таковые воспроизводимы.

Научные факты ― это не реальные факты нашей повседневной жизни.

Но они им и не противоречат. Научное описание не отрицает детали, частно-

сти реального процесса, а отвлекается от них, чтобы в дальнейшем включить их в более зрелую науку. Ньютон, например, опирался на фундаментальный факт существования абсолютно твердого тела, хотя и сознавал, что принцип дальнодействия, следующий из него, философски неудовлетворителен. Эйн-

штейн при построении СТО исходит из принципа близкодействия, поскольку в качестве фундаментального факта принимает постоянство скорости света как предельную скорость распространения физического взаимодействия. Тем самым он рассматривает физическое событие как пространственно-

временное пересечение. Трехмерный физический факт становится четырех-

мерным. Отсюда следует, что физический закон, связывающий физические факты, приобретает четырехмерную форму, что соответствует здравому смыслу, так как любое внешнее событие имеет место где-то и когда-то.

Метафизическая трактовка научного факта как чего-то абсолютного в форме образа объективного факта самого по себе или выражения абсолют-

ных чувственных данных критикуется Поппером как не соответствующая духу науки. Он обращает внимание на амбивалентность самого понятия

«научный факт». С одной стороны, поскольку научный факт связан с резуль-

187

татами наблюдений, входящих во всякий научный эксперимент, он неиз-

бежно

соотносится с объективным миром. Научный факт с этой точки зрения ― это ответ природы на вопрос экспериментатора. С другой стороны, научный факт связан с постановкой вопроса в экспериментальной форме, который за-

дает ученый, а не природа. С этой точки зрения научный факт связан с науч-

ной теорией, которая делает возможным формулировку вопроса, определяет характер эксперимента и делает возможным описание его результатов. Таким образом, нет и не может быть научного факта вне отношения к природе,

науке и к теории.

Подчеркивая это, Поппер пишет, что не существует абсолютно твердо-

го фундамента фактов, на котором строится наука. Структура научной тео-

рии подобна зданию, построенному на сваях, которые никогда не опираются на абсолютно твердое основание. Как в строительстве важно только то, что-

бы сваи выдержали тяжесть дома, построенного на них, так и в науке надеж-

ность и достаточность фактов определяется структурой самой теории. Мы не можем говорить о научных фактах вне отношения к теории, которая на них опирается и предсказывает.

Научная теория, в свою очередь, позволяет нам осуществлять такие технические расчеты, которые лежат в основе грандиозных достижений тех-

нической мысли. Очень ярко в свое время писал об этом Л. Больцман: «Ко-

лоссальное сооружение ― Бруклинский мост, необозримо простирающийся в длину, и Эйфелева башня, беспредельно возвышающаяся к небу, покоятся не только на твердом фундаменте из чугуна, но еще и на более твердом ― на теории упругости»1. Как современного физика явно не устраивает классиче-

ская физика, так и современного инженера не устраивает классическая инже-

нерия. Революции в естествознании открывают новые перспективы в разви-

тии техники, поскольку фундаментом последней является научное знание.

1 Больцман Л. Статьи и речи. М., 1970. С. 55.

188

Подчеркивая тесную связь научного факта с научной теорией, их кор-

релятивность, Поппер тем самым отрицает неопозитивистский тезис о нейтральности протокольных предложений. Понятие верификации становит-

ся неопределенным, поскольку сравнение предложений с фактами (чувствен-

ными данными) оказывается чистой метафизикой. Как позитивизм доказал невозможность сравнения явлений и вещей, так и Поппер утверждает невоз-

можность сравнения предложений и чувственных данных. Классифицируя научные факты на два вида (фундаментальные и выводные, следующие из теории), он говорит о двух типах предложений, входящих в научную теорию,

исключая существование независимых от теории высказываний.

Поскольку научный факт всегда включен в теорию, то встает проблема проверки теории фактами. Решение этой проблемы, Поппер связывает с де-

лением теории на эмпирический и теоретический уровни. На эмпирическом уровне мы используем язык вещей, на теоретическом ― метаязык. Сравне-

ние эмпирического и теоретического уровней корректно, поскольку при этом сравниваются языки, а не язык и вещь, не язык и ощущения, которые несо-

измеримы. В физике со времен Пуанкаре выделяют два класса понятий. Про-

странственно-временные понятия и собственно физические понятия. Первые определяют структуру физической теории, вторые входят в формулировку физических законов как общих суждений о мире, логически зависимых от пространственно-временной структуры. О связи между ними А. Эддингтон писал: «Расстояние и продолжительность являются основными понятиями физики; скорость, ускорение, сила, энергия и т.п. все зависит от них; и мы едва ли можем установить какое-нибудь физическое предложение, которое прямо или косвенно не заключало бы этих понятий»1.

Пространственно-временная структура физической теории учитывает и выражает фундаментальные факты, о которых мы можем говорить на чисто теоретическом языке. Предсказываемые теорией факты, с помощью которых она проверяется, выражаются на языке физических законов, содержащих в

1 Эддингтон А. Теория относительности и ее влияние на научную мысль. Одесса, 1923. С. 19.

189

себе эмпирические понятия. Отсюда следует, что предсказываемые факты выражаются на смешанном языке, поскольку эмпирический язык зависит как от теоретической структуры, так и от эмпирической информации, взятой из опыта. Отсюда и вытекает проблема истины, впервые четко сформулирован-

ная Пуанкаре.

Поппер, говоря о принципиальной фальсификации, имеет в виду сте-

пень выражения предсказываемых фактов на языке теоретического уровня.

Чем в большей степени предсказываемый факт может быть выражен на языке теоретического уровня, тем в большей степени этот факт может рассматри-

ваться как критерий истинности данной теории. В идеале предсказываемые факты должны быть выражены, как и фундаментальные факты, на чисто тео-

ретическом языке. Только при этих условиях теория логически не зависит от опыта, а опыт ― от теории, что гарантирует корректность их сравнения.

Внешние факты перестают быть внешними с теоретической точки зрения,

поскольку мы говорим о них, не упоминая их, «говорим, не говоря». С теоре-

тической точки зрения деление на внешние факты и внутренний язык исчеза-

ет, оставаясь лишь на эмпирическом уровне. Так, например, в ОТО на теоре-

тическом уровне мы не упоминаем гравитационное поле, поскольку вся ин-

формация о нем выражается на языке римановой геометрии, хотя на эмпири-

ческом уровне мы говорим о гравитации как физическом поле. Таким обра-

зом, деление на внешние факты и внутреннюю теорию заменяется делением на два уровня физической теории, освобождаясь от проблемы соизмеримости несоизмеримого, что ведет к гносеологически удовлетворительному реше-

нию проблемы физического познания. Следовательно, по Попперу, быть научным фактом это значит быть элементом научной теории.

Таким образом, если неопозитивисты абсолютизировали чувственные данные, то Поппер признает любой способ увеличения знаний вплоть до ми-

фов лишь бы эти знания можно было в принципе фальсифицировать. Если неопозитивисты проводили абсолютную границу между теоретическим и эм-

190