И слава Богу! Суждения светского историка о наших церковных делах (80

ся «в состоянии несвободы» вовсе не казалось безумным. Оно воспринималось как временное – до скорого падения советской власти.

Большевики страшно обрадовались карловацким решениям

– церковь, мол, считает Россию по-прежнему романовской монархией. Вот они, верующие, вот они, православные христиане, расписались в своем антисоветизме и монархизме, ату их! Карловацкие решения резко осложнили положение Православной Церкви в советской стране, патриарх Тихон счел за благо отмежеваться от карловаков. Главная цель мудрого предстоятеля заключалась в том, чтобы сохранить церковную структуру, дать возможность верующим посещать храмы.

Тут пора сказать, что не все священнослужители, оказавшиеся за рубежами России, согласились с решениям карловацкого собора выйти из канонического подчинения Москве. Часть иерархов, возглавляемая митрополитом Евлогием (Георгиевским) осталась верна традиции. Патриарх Тихон поручил ему управление западноевропейскими приходами. И получилось с самого начала, что в некоторых западноевропейских городах были приходы и «карловацкие» и «евлогианские». Надо ли говорить, как раскол радовал врагов православия!

И еще больше усилилась вражеская радость, когда владыка Евлогий вышел из подчинения Москве и перешел под духовную власть Вселенского (Константинопольского) патриархата. Такой шаг он сделал в 1930 году, в разгар коллективизации в СССР, в знак протеста против массового уничтожения сельского священства. И все же не всех своих сподвижников убедил митрополит Евлогий. Часть из них во главе с архиепископом, впоследствии митрополитом Вениамином (Федченковым) осталась в подчинении Москве. И теперь в некоторых западных городах были как бы три русских православных церкви – карловацкая, евлогианская и «московская». И во всех службы совершались одинаковые, и всюду молились православные русские люди! Да, великая смута была посеяна в душах наших дедов и отцов.

В Москве и других советских городах в это время разбойничали «воинствующие безбожники» и «юные воинствующие безбожники». И теми и другими командовал один из самых омерзительных монстров нашей истории ХХ века Емельян Ярославский. Это он организовывал погромы в храмах, это он направлял молодчиков осквернять кладбища.

Но и этого было мало большевикам. Они создали лжецерковь, так называемых обновленцев, которыми на первых порах намеревались заменить церковь подлинную. Верующие от-

2

ворачивались от обновленческой церкви, шла глухая борьба. В частности – борьба за умы интеллигенции. С этой целью устраивались заранее отрепетированные «диспуты» между главой обновленческой церкви Введенским и наркомом просвещения Луначарским. Марксист, естественно, побивал «попа».Можно только вообразить, что было бы, если бы допустили свободный диспут между «шутом революции» (такова была всем известная кличка Луначарского) и кем-нибудь из настоящих иерархов Русской Православной Церкви! Хоть с подсоветским, хоть с зарубежным.

Тут уместно сказать несколько слов о руководителях зарубежной церкви. Митрополит Антоний был выдающимся богословом с мировым именем. В юности он был близок к Ф. М. Достоевскому. Некоторые историки полагают, что он стал прототипом для создания образа Алеши Карамазова. Митрополит Евлогий до революции был видным политиком, авторитетным депутатом Государственной Думы. В эмиграции он стал неформальным главой блистательного Русского Парижа 1920-1930 годов, вобравшего в себя значительную часть русской интеллектуальной и художественной элиты. Митрополит Антоний скончался в 1936 году. Митрополит Евлогий в конце Второй мировой войны вернулся в каноническое подчинение Москве, первым из русских эмигрантов принял из рук советского посла паспорт гражданина

СССР. Это был символический жест, владыка не помышлял о переезде в Советский Союз, но он призывал «засыпать ров, разделяющий Родину и эмиграцию». Увы, усилиями противников такого сближения, которых было немало и на той, и на той стороне, «ров» тогда засыпать не удалось.

Да, с фигурами такого масштаба нарком Луначарский не смог бы успешно дискутировать. Но, слабый интеллектуально, он был силен дьявольской изобретательностью в антирусских провокациях. Одна из них – это запрет термина «великоросс». Луначарский и его подпевала Бухарин объявили его «шовинистическим», что совершенно не соответствовало истине. До революции термин «русские» трактовался как обозначение принадлежащим к большой нации, включавшей в себя великороссов, малороссов (украинцев), белорусов и карпаторусов (лемков). Заменив термин «великоросс» термином «русский», Луначарский породил путаницу в умах миллионов людей и спровоцировал межнациональную напряжѐнность, в том числе и в церковной сфере. В самом деле, если раньше существование храма Русской Православной Церкви в Могилѐве или Житомире воспринималось естественно и органично, то теперь возникали формальные

3

основания для вопросов – а почему это в Белоруссии (на Украине) есть русская церковь, а белорусской (украинской) нет?

И это не единственная провокация Луначарского. Он четырежды выходил на политбюро с проектом заменить в нашей стране кириллицу на латиницу. Мотивировалось это облегчением контактов Советской России с западными странами в целях ускорения мировой революции. Ну, а Ленин высказывался в том духе, что, мол, религия – это, конечно, опиум для народа, но уж коли она пока существует, хорошо бы России перейти в католичество: меньше будет различий с трудящимися других стран, легче будет раздуть мировую революцию.

За этими вывертами безумцев и провокаторов, конечно, внимательно следили во внешнем мире и прежде всего в Ватикане. Римскому престолу было наплевать на химеру мировой революции, но он надеялся, что большевистские авантюры облегчат его главную задачу – окатоличивание Руси. И ещѐ. Казалось бы, к Ватикану как к теократическому государству у атеистических вождей «республики рабочих и крестьян» отношение должно быть резко отрицательное, в действительности же всѐ было наоборот. Ватиканский представитель в России с удивлением доносил в Рим вскоре после Октябрьской революции, что большевики относятся к католицизму гораздо лучше, чем к православию, они считают, что при царизме православие было «угнетающей» конфессией, а католицизм – «угнетѐнной». Поэтому гонений на католиков ленинский режим не устраивает. Один лишь факт из многих, иллюстрирующих эту политику; в те самые дни, когда большевистские комиссары в Звенигороде глумились над честными мощами святого Саввы Сторожевского, когда они плевали в его череп и гасили в нѐм окурки (а потом жестоко подавляли восстание протестующих верующих в Звенигородском уезде), в Белоруссии они со всем почтением передали посланцам Римского папы мощи Андрея Боболи. Этот почитаемый Ватиканом святой был иезуитом, католическим миссионером, его убили в XVI веке белорусы, сопротивлявшиеся окатоличиванию.

…Объединение православных церквей в России и за рубежом, несомненно, укрепляет позиции православия. Это особенно важно в наше время, когда, с одной стороны, после развала СССР усилилась тенденция к дроблению церкви под предлогом «национальной самостоятельности». Это особенно хорошо видно на примере Украины. И там же отчѐтливо видна традиционная антиправославная политика Ватикана… А с другой стороны – под прикрытием глобализации и разглагольствований о свободах и правах человека растут и множатся антихристианские

4

и особенно антиправославные секты. Но это – уже тема отдельного разговора.

5