Гродеков Н.И.. Поездка из Самарканда через Афганистан в Герат. Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. Вып. V

Н. И. Гродеков. Поездка ген. шт. полковника Гродекова из Самарканда через Герат в Афганистан (в 1878 году) // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии.

Вып. V. СПб., 1883

Летом прошлого года, когда наши войска собирались на бухарской границе, для движения на юг к границам Афганистана и далее, если потребуют обстоятельства, я доложил генералу Кауфману о пользе и необходимости исследования путей от Аму–Дарьи кГерату. Вопрос о том, куда идти по переправе наших войск чрез Аму, т. е. на Кабул или на Герат, не был решен в принципе, но генерал Кауфман, кажется, высказывался за направление на Герат. Между тем о путях кэтому пункту имелись одни расспросные сведения, т. е. самые неопределенные и сбивчивые; людей же толковых, посланных генералом Кауфманом осмотреть Гератский путь, афганцы остановили, кажется, в Акча или даже в Тахтапуле. Расстояния от Самарканда до Герата и Кабула почти равны. Но в случае движения наших войск на Кабул есть много вероятий, что англичане займут его раньше, чем мы; заняв этот пункт, они выдвинутся кпроходам чрез Гиндукуш и здесь будут ждать нашего появления. Между тем, если бы мы двинулись на Герат, отстоящий почти в равных расстояниях от Самарканда и от индийской границы, то все шансы за то, что мы займем его раньше англичан, которые должны подвигаться с боем, т. е. значительно медленнее, чем наши войска.

Гератскаякрепость

За Гератом как азиатцы, так и англичане признают первенствующее стратегическое и нравственное значение. Англичане об нем говорят как о ключе к Индии: «Герат в руках России сдавил бы горло Индии». Совокупность всех этих причин внушила мне мысль самому попытаться исследовать пути на Герат и, благодаря случайным обстоятельствам, мне удалось, в конце 1878 года, посетить северо–западные провинции Афганистана.

Афганистан представляется конгломератом разных народностей, включенных в состав его силою оружия такого великого человека, каким был Дост–Магомет и его преемник и сын Шир–Али–хан, а также вследствие осадка, образовавшегося от проходивших чрез него полчищ завоевателей Индии. Населяющие его расы и племена, говорящие разными языками, весьма часто взаимно враждебные, имеющие неодинаковые обычаи, составляют одно политическое целое, с тех пор как признали власть или гегемонию кабульского правительства. Афганистан в том виде, в каком он есть теперь, сформировался лишь три года тому назад, с покорением последнего и относительно сильного узбекского ханства Меймене. Ассимиляция составных частей Афганистана, судя по некоторым признакам, уже было началась, но открывшиеся слишком рано военные действия со стороны англичан расшатали сшитое на живую нитку творение Дост–Магомета и Шир–Али–хана.

Дост–Мухаммед–хан. Миниатюра на слоновой кости. Около 1835 г.

Положение Афганистана между Индийскою империею и Русским Туркестаном необыкновенно выгодно и напоминает положение Австрии в Европе. Как здесь, например, Германия не может ничего предпринять против Франции, не заручившись согласием Австрии (или не пригласив Россию оказать давление на нее), так и в Азии: наступательная война Русского Туркестана (т. е. России) против Индийской империи возможна лишь при содействии Афганистана, и наоборот. Нельзя сказать, чтобы Шир–Али–хан не понимал важности положения своего государства, он ценил ее в 200 т. фунтов в год в мирное время, и не известно, во что оценил бы во время войны России с Англиею.

Джон Бёрк. Шир–Али–хан. 1869.

Но на его несчастие, в Англии, ввиду постепенного наступления русских в Средней Азии, все громче и громче раздавались голоса изменить политику правительства королевы

кактивным действиям. Правительство вняло гласу народа. Первым его делом было сменить вице–короля Индии, затем провозгласить королеву императрицею и купить Суэцкий канал. Раз ступив на путь политики активной, английское правительство не остановилось на этих мерах. Дело в том, что английские военные люди повсюду громко говорили, что оборона на Инде немыслима, вследствие того страшного нравственного впечатления, которое произведет появление русских войск на индийской границе. А потому самый решительный способ обороны — занять без промедления Кандагар, Газну и Кабул. Усилия России в Туркестане в настоящее время направлены к тому, чтобы вновь покоренные страны привести в порядок, и Англии необходимо воспользоваться этою вынужденною остановкою русских, чтобы занять выгодную стратегическую позицию и приготовиться к бою. Правда, Афганистан страна бедная, занятие ее будет стоить дорого, но важность цели должна вызвать великие усилия, т. е. лучше содержать британские войска в Афганистане, чем потерять Индию. Программа была начертана, и англичане приступили

кее выполнению.

Афганская война: Атака в долине Курума. (The Illustrated London News, 1879).

Небольшой английский отряд занимает Боланский проход и Кветту. Затем, в мае прошлого года (1878) формируются 3 колонны для вторжения в самый Афганистан: в Пешавере, на р. Куруме и в Кветте. Об этом генерал Кауфман имел сведения в конце того же месяца. Последствия известны. Что выгоднее: платить ли Шир–Али–хану ежегодную дань, как называли в Азии субсидию в 200 тысяч фунтов, и держать его как оплот против русских, или вести с ними войну и вследствие захвата областей увеличить индийскую армию на 15 т. человек, будет судить история. Верные программе, англичане не выпустят из своих рук те пункты, которыми они уже завладели. Они утвердятся в Афганистане навсегда. И если независимость Афганистана, соглашением между Россиею и Англиею, гарантирована, то во всяком случае англичане будут там господами. Они посадят на престол такое лицо, которое им будет угодно. Не переступая Гиндукуш и Паропалиц, они будут иметь свой авангард на Аму–Дарье, в лице нового владетеля. Здесь, в Афганском Туркестане, они будут держать агентов, инструкторов, создадут крепости. Тогда наша граница фактически сомкнется с английскою. Тогда англичанам рукой подать в Хиву, Бухару, Кокан. В случае надобности, они могут выпустить ненавистника России Катта–Тюря; они воспользуются Худояр–ханом. Насколько англичанам выгодно будет такое положение, настолько же оно будет невыгодно нам. Граница их непосредственных владений, по–прежнему, будет отстоять от Самарканда на 800—900 верст, тогда как появление английских агентов, инструкторов и проч. на Аму–Дарье будет держать наши владения в постоянной тревоге, заставит нас усилить войска в Туркестане, строить на южной границе его первоклассные крепости и нести тяжкое бремя расходов, совершенно непроизводительных.

Нам надо, насколько возможно, утилизировать настоящее столкновение англичан с афганцами. Со смертью Шир–Али связи наши с Афганистаном, державшиеся исключительно на этой личности, могут быть порваны, так как план генерала Кауфмана убедить Шир–Али–хана назначить своим преемником Якуб–хана, к счастью, не был приведен в исполнение. Говорю «к счастью», подразумевая современное положение дел в

Афганистане; если бы не было войны с англичанами и здоровье Шир–Али–хана обещало долгую жизнь, то назначение Якуб–хана наследником, вследствие нашего ходатайства, обеспечивало нам дружбу нового государя. Со смертью Шир–Али–хана нашим лозунгом должно быть поставлено: своя рубашка к телу ближе. Мы должны во что бы то ни стало не допустить смыкания наших границ с английскими и, пользуясь теперешним стесненным положением Афганистана, приступить к разделу его, образовав из Афганского Туркестана отдельное государство.

Джеймс Раттрей. Узбек Мирза Фаиз, эльчи (посол) Мира Вали, правителя города Хульм (Ташкурган). На переговорах с англичанами в 1840 г.

Что такое Афганский Туркестан? В состав его вошли следующие ханства: Маймене, Сарыпуль, Шибирхан, Акча, Андхой, Балх, Гурзиван, Дарзаб, Кундуз и Бадахшан. В настоящее время осталось полунезависимым только одно небольшое ханство Андхойское. Теперешнему хану Андхоя сохранены его владения за помощь и содействие, которые он оказал войскам Шир–Али–хана при покорении Меймене. Мир–Даулет–хан получает ежегодную пенсию из кабульской казны в размере 12.000 рупий (7.200 р.). В Андхое постоянно стоит полк афганской кавалерии, который имеет назначение защищать владения хана от набегов туркмен. Сам хан обязан ежегодно являться к тахтапульскому генерал–губернатору, в Мазар–и–Шериф, с подарками, которые идут в кабульскую казну. Во внутреннем управлении Мир–Даулет–хан действует самостоятельно и властен предавать смертной казни своих подданных. Таким образом Шир–Али–хан относительно этого деспота применил ту политику, какая практикуется англичанами в Индустане. Не имея законного предлога непосредственно присоединить к себе Андхой, он сделал Мир–Даулет–хана своим пенсионером и затем держит при нем войско, которое, под предлогом защиты ханства от туркмен, изображает из себя дамоклов меч, готовый опуститься, лишь только теперешний деспот станет неугодным эмиру.

Ханство Меймене покорено лишь 3 года тому назад. Это ханство, после Бадахшана,

было наибольшим; в нем считалось 100.000 жителей. Последним ханом Меймене был Мир–Гуссейн. Война ему была объявлена за постоянные грабежи и пленение афганских подданных в Туркестане. Афганцы двинули к столице ханства до 10.000 войска и 20 орудий. Для, перевозки этих последних произведены были обширные работы по разработке дороги из Сарыпуля. Войска двигались с двух сторон: из Мазар–и–Шерифа и из Герата. Город был обложен со всех сторон. На шестом месяце осады в стене пробита брешь, войска пошли на штурм и вырезали 15.000 защитников, город разграблен и разрушен. Мир–Гуссейн–хан, мужественно защищаясь в цитадели, взят в плен и отвезен в Кабул. Так как Меймене, во время войны с Афганистаном, помогали ханства Сарыпуль и Шибирхан, то и они были покорены и присоединены и владениям Шир–Али–хана. Самое покорение этих ханств совершено было раньше покорения Меймене, потому что они лежали на пути к столице ханства. Последний сарыпульский хан был Магомет; он в настоящее время пленник в Кабуле. Последний хан Шибирхана был Хаким–хан; он умер в плену в Кабуле. Ханство Акча присоединено к Афганистану 30 лет тому назад. Последний хан был Ишан–Аурах, он умер в плену в Кабуле. Ханство Балх, в состав которого входил и Мазар–и–Шериф, в настоящее время главный город Афганского Туркестана, присоединено также 30 лет тому назад. Последний хан Рустеш убит в Кабуле своим племянником. Ханство Гурзиван состояло всего из одного кишлака в 400 дворов, оно присоединено к Афганистану 10 лет тому назад. Ханство Дарзаб, состоявшее из трех кишлаков: Дарзаба, Бельчерага и Каулиана, присоединено к Афганистану 10 лет тому назад. Кундур и Хулум покорены 30 лет тому назад. Бадахшан покорен 5 лет тому назад. Последний владетель Бадахшана Джандар–шая проживал на русской пенсии в 1.500 руб. в Уч–Кургане, Ферганской области; убит в августе месяце прошлого года в своей резиденции неизвестными людьми.

Из этого перечня видно, что афганцы в Туркестане суть пришлые завоеватели, и что, собственно говоря, Туркестан покорен на наших глазах. Хотя с приходом афганцев и водворился порядок, а главное, мир, тогда как занятием прежних ханов была война и грабеж, но узбеки сразу почувствовали тяжелую руку завоевателей. Считая узбеков женоподобными, неспособными к войне, завоеватели, взамен военной службы, наложили на них самые разнообразные и тяжелые налоги. Если узбеки и берутся на службу, то на службу нестроевую, как напр. в верблюдовожатые. Узбеку закрыт путь к повышению и власти. Единственный узбек, который пробился вперед и имеет значение, это Сафар–Этдин, мирза–низам (начальник штаба) войск, расположенных в Туркестане. Обращение афганцев с узбеками самое высокомерное. Простой афганский солдат считает себя существом высшей породы в сравнении с узбеком; он зачастую употребляет в дело плеть или приклад. Мне приходилось видеть, как афганские солдаты, без дела разгуливавшие по улицам в городе или селении, потешались над беззащитными узбеками, колотя их нагайками. А что они выделывали с несчастными жителями, вымучивая их выносить нам довольствие?! Из опасения восстания, у узбеков отобрано оружие. Исключение составляют жители округов, подверженных набегам туркмен. Узбек, чувствуя свою слабость, прикидывается покорным и ждет случая, который принес бы ему облегчение настоящей тяжелой его участи. Он ждет этого облегчения от Абдурахман–хана, афганского принца, претендента на афганский престол, проживающего в Самарканде, и от русских. Имя Абдурахман–хана произносится с благоговением, но не иначе как шепотом, потому что если до уха афганской власти дойдет это, страшное ей, имя, то произнесшего его схватят, начнут допытывать, и хорошо еще, если виновный отделается носом или ухом. Бывает и хуже. При мне, в Мазар–и–Шерифе, по приказанию генерал–губернатора Хош–Диль–хана, было повешено двое узбеков за высказанное ими сочувствие претенденту. Стоило мне, в разговоре с своим переводчиком, произнести имя Абдурахман–хана, как несколько афганцев немедленно обращались с вопросами: «Что вы сказали про Абдурахман–хана?» Будучи поражены могуществом России, пред которой не устояли ни Бухара, ни Хива, ни Кокан считается китайский богдыхан], узбеки левого берега Аму убеждены, что движение русских

Самаркандом не окончится и что рано или поздно они перейдут Аму и утвердятся на левом берегу этой реки.

Джеймс Раттрей. Мирза Абдулхак и Рустом–бег, узбеки рода катаган, предводитель которого, Мурад–бег, был эмиром Кундуза. На переговорах в 1841 г.

Слыша из тысячей уст русских мусульман, ежегодно приходящих в апреле месяце в Мазар–и–Шериф на поклонение могиле Али, о русской правде и русских порядках, о человечном отношении к покоренным народам, узбеки не питают к нам никакого страха, но желают нас. Я видел это в приеме, который мне оказывали узбеки; я слышал это из множества уст людей, ухитрявшихся пробраться ко мне сквозь стражу. Меня спрашивали: «Скоро ли придут русские? Когда бы поскорее Бог избавил нас от этих афганов! Неужели не теперь, не сейчас придут русские? Неужели за вами не идут войска?» Афганцам хорошо известно настроение покоренных, и они крайне ревниво относятся ко всем людям, приходящим из Русского Туркестана. Вот почему им было неприятно мое прибытие в их страну; почему они под предлогом, что меня могут убить, держали под стражею; почему они пресекли (так им, впрочем, казалось) всякое сообщение меня с народом; почему во время следования моего по Туркестану они старались обходить населенные места; почему губернатор Меймене требовал, чтобы я въехал в город непременно ночью [этому требованию я не подчинился]; почему, наконец, они старались переманить к себе на службу моего переводчика Мустафу, без которого я не в состоянии был бы продолжать путешествие. Мне рассказывали, что в то время, когда наше посольство было в Кабуле, генерал–губернатор Хош–Диль–хан, заподозрив двух русских узбеков в шпионстве, засадил их в тюрьму и подвергнул пытке. Эти люди не были выпущены из тюрьмы еще и в то время, когда я проживал в Мазар–и–Шерифе.

Узбек считает себя правовернее афганца. Как на видимое доказательство

благословления Божьего к его соплеменникам, он указывает на многочисленные могилы святых, повсюду встречаемые в Туркестане. Он спрашивает афганца: пусть тот укажет, много ли из его племени людей угодили Богу и сделались святыми, он упрекает его в том, что, будучи суннитом, за неимением своих святых, ходит на поклонение Имам–Ризе, в шиитский Мешхед. Афганец отвечает только бранью.

переходе между Калеи–Нау и Кушком, я сам слышал].

Постоянно опасаясь возвращения Абдурахман–хана и неизбежного с ним восстания узбеков, афганцы держат в Туркестане около трети своих вооруженных сил. Несмотря на опасность, грозившую Афганистану со стороны Индии, правительство Шир–Али–хана решилось выделить из Туркестана на восточную границу только 6 батальонов, которые тотчас же были заменены 1000 хазадаров (милиционеров). За выделением означенных батальонов, в Туркестане оставалось 12 батальонов, 12 полков кавалерии и от 30 до 40 полевых и горных орудий. Сюда, впрочем, не вошли войска, расположенные в Бадахшане и Кундузе, сведения о которых сбивчивы.

Джеймс Раттрей. Дост–Мухаммед–хан с младшим сыном.

Права Абурахман–хана на афганский престол основываются на следующем родословии. У Дост–Магомета было 14 жен. От первой жены, персиянки, дочери Мулла–Садык–хана, бангашского сардара, произошел Магомет–Афзаль–хан; у этого родился сын Абдурахман–хан, про которого идет речь. Умерший на днях Шир–Али–хан произошел от пятой жены Дост–Магомета, афганки, дочери хаджи Рахметулла–хана; эта была любимая его жена. Умирая, Дост–Магомет оставил своим преемником Шир–Али–хана. Но Магомет–Афзаль–хан, основываясь на своем первородстве, оспаривал

престол убрата и по смерти передал свои права сыну Абдурахман–хану.

Абдуррахман–хан

Абдурахман–хану 35 лет отроду. Он уже одиннадцатый год проживает в Самарканде, получая 24 т. р. ежегодной пенсии из нашей казны. Он жаждет начать борьбу за власть в Афганистане. У него готов персонал для действия: генерал, несколько полковых командиров; 300 чел. бывших военных. Пенсию свою он тратит на содержание личного состава и на приобретение оружия и сапог, которые скрывает в подвале дома своего. Это разумный человек, хороший азиатский генерал. Он читает карту. Надо было видеть, в каком возбужденном состоянии находился он летом прошлого года, ожидая результатов нашего посольства в Кабул. Он не мог не догадываться, что при неудаче нашей миссии настанет пора, когда он должен появиться действующим лицом. Покамест наши дела в Кабуле не выяснялись, генерал Кауфман должен был призвать к себе Абдурахман–хана и высказать ему, что он надеется, что Абдурахман–хан не будет злоупотреблять русским гостеприимством. Абдурахман–хан обещал сидеть смирно, но выговорил себе право высказаться откровенно, лишь только генерал Столетов вернется в Ташкент. В чем состояла исповедь Абдурахман–хана, да и состоялась ли она, мне неизвестно. Но мне известно предположение генерала Кауфмана насчет того, что Абдурахман–хан, потеряв надежду, с помощью русских, утвердиться в Афганистане, может перейти к англичанам, которые примут его на пенсию с удовольствием и платить ему будут, конечно, больше, чем мы. Тогда Абдурахман–хан поневоле будет врагом России. Кто поручится, что в настоящее время английские агенты не ведут переговоры с Абдурахман–ханом, имя которого так популярно в Афганистане? Абдурахман–хан, посаженный на престол англичанами, будет их покорным слугою и, конечно, врагом русских. Тогда нам придется повторить стереотипную фразу: «мы отогрели змею на своей груди».

Как я уже сказал, имя Абдурахман–хана весьма популярно в Афганистане, и особенно в Туркестане. Лишь только пронесся слух о сборе русских войск для движения к Ширабаду, как из Туркестана начали являться в Самарканд, к Абдурахман–хану, афганские перебежчики–солдаты. О возможности возвращения Абдурахман–хана в Афганистан думают даже такие лица, как ишагасы (камергер) Шах Севар–хан. Когда я высадился на афганский берег в Патта–Кисаре, то застал там трех родственников Абдурахман–хана, под караулом, отправляемых в Самарканд из Кабула, где они долгое время провели в заключении. Меня поразили те услуги, которые оказывали афганцы арестантам, и сцена прощания чиновников и конвойных с родственниками Абдурахман–хана, когда они садились в лодку, долженствовавшую доставить их на бухарскую сторону. Я высказался, и мне ответили: «Почем знать? может быть, эти самые люди явятся сюда в свите Абдурахман–хана господами». В Азии никто не уверен в будущем дне. Здесь столько прошло завоевателей, столько сменилось династий, которые, казалось, крепко сидели на престолах, что нет никакого основания не предполагать, что династия Шир–Али–хана <не> последняя, т. е. окончательно утвердившаяся, и что много еще произойдет перемен. Некоторые предусмотрительные люди в Герате, в предвидении прихода русских войск, старались запастись у меня свидетельствами, которые за службу мне давали бы право получившим эти свидетельства на милость русских начальников.

Ожидание переворота, который, может быть, принесет лучшие дни и популярность Абдурахман–хана в Туркестане, позволяют надеяться, что он будет, при настоящем стесненном положении кабульского правительства, иметь там успех. Если он сумеет создать себе из Туркестана государство, то мы можем считать, что из столкновения англичан с афганцами извлекли пользу. Абдурахман–хан в Туркестане будет находиться к нам в таких же отношениях, в какие станет страна к югу от Гиндукуша и Паропалица к англичанам. Официальным английским агентам в новом владении не будет места. За своих подданных могут быть покойны: их не будет смущать близость англичан. Обаяние наше возрастет, так как Азия будет убеждена, что прибегающие под покровительство Белого царя могут быть вполне спокойны за свою судьбу. Афганский Туркестан будет доступен исследованиям. Наконец, в случае движения на Индию, по Кабульскому ли пути, или по Гератскому, Туркестан явится для нас плацдармом, где войска отдохнут, оправятся, и где они встретят такое же широкое содействие местных властей, какое они встретили на бухарской территории.

Появление Абдурахман–хана в Афганском Туркестане при настоящем положении дел в Афганистане будет вполне естественно, всякому понятно и не возбудит ничьих подозрений. Если убежал Худояр–хан из Оренбурга в Кабул за 3.000 верст, то ничего нет мудреного, если убежит Абдурахман–хан из Самарканда в Акча или в Балх, отстоящий от первого всего в 350 верстах.

Абдурахман–хану, конечно, понадобятся деньги и оружие. Их следует дать. Никаких военных демонстраций к стороне Аму–Дарьи не предпринимать; ни инструкторов, ни агентов не посылать, чтобы не возбудить ничьих подозрений. Все дело предоставить на страх самому Абдурахман–хану. При удаче предприятия мы понесем единовременный расход на субсидию претенденту и будем избавлены от постоянного, огромного, непроизводительного расхода на содержание армии в Туркестане и созидание крепостей. Если не воспользуемся Абдурахманом, который нам обошелся одними деньгами уже в 264 т. р., (не считая подарков, делаемых ему генералом Кауфманом и квартиры, которую он занимает; с нынешнего года прибавляется новый расход в 9 т. руб. ежегодно на содержание недавно прибывших из Кабула трех родственников претендента), или если он потерпит неудачу, то трудно заранее и определить, во что нам обойдется соседство англичан.