Polyakov_I.S._Sozdanie_neft._fak-ta_v_Moskovskoy_gornoy_akademii_i_stanovlenie_MNI_im._I.M._Gubkina

др. были местные аджарцы, причем некоторые из них претендо­ вали на место Ленского, ведя интриги против него. В связи с

этим я попросился на прием к секретарю Аджарского обкома

партии (аджарцу по национальности). На стене его кабинета я

увидел кандалы, которые он носил, будучи заключенным, по

его словам, за революнионную деятельность. Из беседы выясни­

лось, что он отрицательно относится к претензиям своих земля­

ков и крепко поддерживает Ленского, с которым. кстати ска­

зать, у меня были о<Iень хорошие отношения. Мне иравилось

жить и работать в Батуми. На предложение И. М. Губкина вые­ хать в Москву н сначала ответил отказом, но скоро пришла теле­ грамма Ленскому от начальства, в которой предлапuюсь срочно

откомандировать меня в Московский нефтяной институт.

Работа в Московском нефтяном институте

Первое время в институте я занимался самыми разными дела­

ми: приемом студентов старших курсов, персведенных из Инсти­ тута народного хозийства и ю Новочеркасска, приемом вновь по­

ступающих в Московский нефтяной институт, среди которых было

много парттысячников и профтысячников в возрасте 25-30 лет, проработавших до этого в партийных и советских органах, на строй­ ках и промышленных предприятиих; разрабатывал проrраммы про­ изводственных практик, читал лекции по курсу <<Учение о нефти•>, подбирал и принимал на работу профессорско-преподавательский персонал. В частности, особенно важно было подобрать специалис­

тов по курсам <<Сопротивление материалов» и <<Электротехника и

физика•>. Подходящие дли этого лица каждый в отдельности заяви­

ли мне, что они согласятся, но с условием, что им дадуr звание

профессора. Посоветовавшись с И. М. Губкиным, я приказом по

институту приспоил им профессорскос звание (позднее двое из

них получили подтверждение о профессорском звании от БАКа).

Институт остро нужд<VIСЯ в площадях для размещения лабора­

торий и аудиторий. Было решено надстроить на здании, занима­

емом институтом, два этажа из шлакобетонных блоков. Строи­

тельство велось без проекта и смет, в основном силами студен­

тов, имеющих опыт строительства зданий. Им помогали все ос­

тальные в качестве подсобных рабочих. Надзор за выполнением и

качеством работ и руководство всем строительством осуществ-

20

лял опытный инженер - строитель Киргисалов. Была создана

комиссия по строительству, председателем которой был автор этих воспоминаний.

В материальном обесnечении строительства большую nо­

мощь оказывало руководство Главнефти. С завода Нефтегаз нам

бесnлатно передали более ста комnлектов сnецодежды - ват­

ные куртки, штаны, рукавицы и др., а также все оставшиеся

на Нефтегазе nосле собственного строительства материалы - шлакоблоки, цемент, nиломатериалы, известь, краски. Все это nостуnало бесnеребойно. Ежедневно метеорологическая служ­ ба nрисылала сводки о темnературе воздуха - в морозные дни

кладку стен не вели. К весне 1932 года надстройка двух этажей была закончена и nолезная nлощадь Московского нефтяного института увеличилась в два раза. За активное участие в строи­

тельстве И. М. Губкин nремировал всех месячным окладом.

В начальный nериод становления Московского нефтяного ин­ ститута им. И. М. Губкина на различных nостах самоотвержен­ но трудились: Н. Самострелов, И. Костин, Н. Титков, И. Гуре­ вич, Б. Михайловский, декан экономического факультета сту­

дент И. Вайнер и другие.

Примерно в августе 1931 года я, как временно исnолняющий обязанности директора МНИ, nолучил расnоряжение от Прави­ тельственной комиссии, обязывающее меня, И. С. Полякова, в трех­

дневный срок представить в комиссию nлан nеребазирования ин­

ститута из Москвы в Баку. В это время в Москве было три институ­

та, работающих на нефтяную nромышленность: Государственный

исследовательский нефтяной институт (ГИНИ), Нефтяной геоло­ горазведочный институт (НГРИ) и организованный в 1930 году Московский нефтяной институт имени академика И. М. Губкина (МНИ). Из nереговоров по телефону и лично с разными лицами я установил, что одним из пунктов Постановления nредусмотрено nеребазирование из Москвы в Баку именно Московского нефтя­ ного института им. И. М. Губкина. Об этом я доложил Ивану ми::.

хайловичу. Он был крайне возмущен и оскорблен тем, что о столь

важном решении никто не поставил его в известность заранее и не

поинтересовался его мнением. Надо сказать, что И. М. Губкин был

не только академиком, директором nервого нефтяного вуза стра­

ны, но в 1930 г. стал председателем Совета по изучению произво­ дительных сил СССР (СОПС), а в 1931 г. - начальником Главного

22

геологического управления. Он сказал, что сам по этому поводу ни

с кем говорить не будет, а мне порекомендован обратиться в Глав­

втуз и Главнефть и, во избежание паники, ничего не сообщать

пока сотрудникам института. Выяснилось, что вопрос о переводе

МНИ в Баку решался не комиссией, а в секретном порядке на Политбюро ЦК ВКП(б). Оказывается, было принято решение о разгрузке Москвы от ряда учреждений, учебных заведений, пред­

ставительств некоторых областей, крупных предприятий, якобы

мало связанных с Москвой и не имеющих большого государствен­ ного народнохозяйственного значения. Был подготовлен список

примерно 100 таких объектов, в числе которых оказался и Москов­

ский нефтяной институт им. И. М. Губкина.

Когда s1 попросил руководство Главвтуза и Главнефти хода­ тайствовать об исключении из Постановления Политбюро пун­

кта о переводе МНИ из Москвы в Баку, на меня замахали рука­

ми и сказали: <<Ты знаешь, кто подписал Постановление Полит­ бюро ЦК ВКП(б)? Мы рекомендуем тебе, чтобы не потерять

свою голову, приступить немедленно к выполнению Постанов­

ления. А мы ничем помочь не можем•>.

После я узнал, что Постановление подписал И. В. Сталин и вскоре уехал в отпуск, а в качестве заместителя оставил Лаза­

ря Моисеевича Кагановича. Исключить пункт о перебазирова­

нии нашего института можно было только в том случае, если

Иван Михайлович попросил бы Л. М. Кагановича ходатайство­ вать об этом перед И. В. Сталиным. Я позвонил Ивану Михай­

ловичу в Геологическое управление и попросил принять меня по срочному делу. Иван Михайлович тут же предложил при­

ехать. До этого я неоднократно бывал у него, главным обра­

зом в выходные дни, с подготовленными для подписи доку­

ментами, касающимися Моеконского нефтяного института,

и для решения проблем, возникающих перед институтом в

процессе его развития.

При встрече я доложил ему об обстановке в связи с плани­

рующимся перебазированием и высказал свои предложения о срочных действиях. По моему мнению, необходимо было лич­

ное или письменное обращение Ивана Михайловича с просьбой к Лазарю Моисеевичу Кагановичу о ходатайстве

перед Сталиным об исключении пункта о переводе МНИ из

проекта Постановления. В этот период И. В. Сталин еще не был

23

«обожествлен>>, но мало кто осмеливался возражать против при­

нsпого им решения. Сильно возмушенный сложившимся абсурд­ ным положением Иван Михайлович сказал, что он не примет

участия u таком дурно rtахнущем деле.

Несмотря на мое глубокое уважение к нему как ученому,

<Jслонеку, которого я считал своим учителем в широком смысле

этого слона, н в резких тонах стал обвинять его в кичливости,

втом, что свои личные амбиции он ставит выше интересов государства. Сейчас мне уже трудно точно воспроизвести наш разговор, но он шел на повышенных тонах. Точно помню, что

вконце своих обращений к совести Ивана Михайловича я

твердо сказал ему: <•Я не уйду до тех пор, пока не получу

Ваше письмо на имя Кагановича•>. Он вышел в другую комна­

ту и примерно через час передал мне конверт с надписью

<•Лазарю Моисеевичу Кагановичу, лично•>. Я горячо поблаго­

дарил его, вышел из квартиры, сел в автомобиль, который

Иваном Михайловичем был выделен мне после моего приез­

да из Батуми в начале моей работы в МНИ, и поехал в ЦК ВКП(б). В 1931 году в здание ЦК можно было войти без про­

пуска, предыtвив только партийный билет. Поднимаstсь по лестнице на второй этаж, я увидел весело разговариваю­ щую группу из пяти или шести человек. Среди них был Ла­

зарь Моисеевич Каганович. С конвертом в руке я направил­

сsi к нему, но сразу же два молодца, по-видимому, из его

охраны, взяли меня под руки и отвели к стене. По моему

мнению, Каганович даже не заметил этого. Они спросили, зачем н хотел подойти к Лазарю Моисеевичу. Я ответил, что академик И. М. Губкин предложил мне срочно вручить

конверт лично Л. М. Кагановичу. Когда они поинтересовались,

что за письмо в конверте, я ответил, что не знаю его содер­

жания, знаю только, что оно сро<Iное. Они сказали, <по пере­ дадут письмо Лазарю Моисеевичу, и отпустили меня. Приехав в институт, я обнаружил повестку с требованием безотлага­ тельно прибыть на заседание комиссии, задачей которой было

обеспечение выполнения Постановления Политбюро. Шел уже

четвертый день после того, как комиссия предложила мне в

трехдневный срок прийти с планом перебазирования М Н И.

Утро будущего дня сулило большие неприятности за игнори­

рование указаний Правительственной комиссии.

24

Около двенадцати часов ночи мне домой позвонил Иван Михайлович и торжественно сказал: <<Иван Сергеевич, недав­ но мне звонил Лазарь Моисеевич и сказал, что Иосиф Висса­

рионович дал согласие на исключение из Постановлениs1 По­ литбюро пункта, которым предусматривалось перебазирова­

ние Московского нефтяного института в Баку, и теперь вы

смело можете сообщить об этом комиссии>>. Трудно передать

словами охватившую меня радость за институт и за себs1. По­

видимому, Л. М. Каганович в тот же день прочитал письмо Ивана Михайловича и при докладе И. В. Сталину о делах в

партии и стране попутно сообщил и об этом письме, и Иосиф

Виссарионович согласился с nросьбой оставить МНИ в Мос­

кве. (Возможно, И. В. Сталин, будучи в отnуске, о этот день был в хорошем настроении, а Л. М. Ка1·анович, замешая er·o,

не был сильно занят проблемами, стоящими перед ним, и он

в день получения письма от И. М. Губкина довел его содержа­

ние до Сталина.) В результате сочетания этих благоприятных условий и авторитета Ивана Михайловича Губкина воnрос был

решен за несколько часов.

На другой день я пришел на заседание комиссии и предстал

перед ее председателем. Он сразу перестал громить одного из

руководителей предприятия, nодлежащего выселению из Моск­

вы, и зловещим голосом сказал: «Вот все вы (а было около сот­

ни человек) изворачиваетесь и врете, доказывая необходимость

оставления в Москве ваших учреждений. Оказывается, у нас есть

люди, которые совсем игнорируют решения самых высоких

инстанций партии. Какого наказания заслуживают такие лица?>>.

Я подошел к председателю и на ухо сказал ему: <<Не продолжай

говорить об этом - пункт о перебазировании Нефтяного инсти­

тута отменен!» <<Этого не может быть•>, - сказал он мне и выбе­ жал из зала заседания. Через несколько минут он вернулся рас­

строенным и сказал мне, что я свободен, но обо всем этом

предложил никому не говорить.

Меня, конечно, интересовали nричины,. следствием которых

явилось включение в Постановление Политбюро пункта об удале­ нИи МНИ из Москвы. Можно предnолагать различные версии. Преж­ де всего могло быть так, что лица, разрабатывавшие проект реше­

ния, не имели четкого представления о направлениях дальнейше­

го развития нефтяной nромышленности СССР и о потребно-

25

сти в инженерных кадрах различных регионов Союза. В 1931 г. в

Бакинском районе и вообще на Кавказе добывалось около 70% всей нефти страны. Для большинства советских людей в то время добыча нефти и ее переработка ассоциировались с Баку.

А получилось так, что не в Баку, а в Москве располагались це­ лых три института, связанные с нефтьюГИНИ, НГРИ и МНИ. При этом директором ГИНИ и МНИ был И. М. Губкин, а ди­ ректором НГРИего ученик, окончивший МГАгеолог Кон­ стантин Романович Чепиков. При этом могли упустить из вида, что два из нефтяных институтов- научно-исследовательские и только один учебный. В ГИНИ велись научно-исследовательские

работы по различным направлениям: геологии и разработке не­ фтяных месторождений - под руководством Андрея Дмитриеви•tа

Архангельского, самого Ивана Михайловича Губкина, Сергея Фи­

липповича Фёдорова и Михаила Ивановича Варенцова; по химии

нефти, нефтехимическим процессам и продуктам их переработки

- под руководством Сергея Семёновича Намёткина; турбинному бурению и совершенствованию турбобура-его автором, Матвеем Алкумовичем Капелюшниковым с группой сотрудников; проце­ сам парафазного крекинга и его аппаратурного оформления - под руководством доктора наук Карла Карловича Дубровая (венгерс­ кого коммуниста); а также по разработке способа выжигания не­ фти, оставшейся после извлеченюr ее фонтанным или насосным способами в целях получения продуктов пиролиза - газа, бензи­

новых, керосиновых и других фракций. Н ГРИ занимался в основ­ ном геологапоисковыми работами. Могли быть и другие причины.

Занимаясь многосторонней научной и организационной деятель­

ностью, Иван Михайлович часто проявлял свой по-настояшему бойцовский характер, наживая недоброжелателей. Он яростно спо­ рил по проблемам происхождения нефти, о первичном или вто­

ричном ее залегании в пластах, о признаках, на которые следует

ориентироваться при выборе регионов для постановки поисково­

разведочных работ. Это были не только теоретические разногла­

сия, за ними следовали решения о развертывании или ликвидации

исследований, что задевало целые коллективы. В свое время, как ректор Московской горной академии, он уже сумел оспорить и доказать неправильность предложения руководства Петербургско­

го горного института о ликвидации совсем еще молодой МГА и переводе ее студентов в Горный институт. Это было в 1923-1924 rr.

26

Многим деятелям высокого ранга не понравилось и то, что он

отказался пользоваться специальным железнодорожным вагоном,

полагавшимся ему как начальнику Главгеологии, показывая тем

самым, что это вовсе не обязательно, и от такой льготы лучше бы

отказаться и другим. Все это могло способствовать недоброму отно­

шению каких-либо чиновников, от которых зависела судьба МНИ.

Так или иначе, нас радовал благополучный конец этой драмати­

ческой истории.

В последующие годы было небезопасно говорить об исключе­

нии из постановлений, утвержденных И. В. Сталиным, какого-ни­ будь пункта. Работавшие у него помощники рассказывали мне о таком случае. В подписанном Ст<шиным постановлении о присвое­

нии очередного генеральского звания большому количеству лиц была допущена ошибкаодного майора записали в чине генерал­

майора. Когда И. В. Сталину принесли на подпись документ, устра­ юrющий эту ошибку, Сталин сказал: <<Я только раз подписываю документы•>. Майор стал генерал-майором и ему подыскали гене­

ральскую должность.

Ни Иван Михайлович, ни я не считали за доблесть проделан­

ную нами работу, фактически решившую вопросбыть или не быть организованному в 1930 году Московскому нефтяному ин­

ституту им. академика И. М. Губкина. И. В. Сталин и Л. М. Кагано­

вич исправили ошибку, доnущенную их аппаратом. За активное участие в этом деле Иван Михайлович поощрил меня тем, что подарил мне свою фотографию и на обороте наnисал: <•дорого­ му И нану Серrееничу Полякову на добрую память от его учителя.

И. М. Губкин. 9.12.31 г.>> Эту фотографию с надписью я считал и

считаю большой наградой.

Орrаt1изация проектно-исследовательскоrо бюро

Упомяну коротко об организации проектно-исследова­ тельского бюро. В конце двадцатых - начале тридцатых годов нефтяная промышленность быстрыми темпами наращивала до­ бычу и nереработку нефти не только в Бакинском, Грозненс­ ком, Майкопском и Эмбенском районах, но и на Сахалине, и в Волго-Уральской области. Все это делало необходимым форси­ рование подготовки инженерных кадров. По уровню технологии

и техники бурения нефтяных скважин и их эксплуатации, а осо-

28

бенно no глубине nереработки нефти, СССР намного отставал от США. В целях ознакомления и исnользования достижений нефтяной промышленности США приглашались круnные СIIС­

циалисты (например, по нефтепромысловому делупрофес­ сор Юрен), закупзлись отдельные установки по rrсрсработкс

нефти у фирм: Баджер, ФостерУиллер и ВинклерКох, а

также в Германии у фирмы Бармах и в Англии у фирмы Вик­ кере. Отечественные научно-исследовательские и nросктно­ конструкторские организации в области нефпrrюй rrромыш­

ленности находились в стадии организации и спнювлсrrин. По­ вышение уровня технологии и техники отечсст1:1енной нефти­ ной nромышленности требовало мобилизании имсющс.-осн

научно-технического nотеtщиала страны. Осенью 1931 .-.,воз­

можно по рекомендации И. М. Губкиtrа, ко мне в Моско1:1ский нефтяной институт пришел работник Рабоче-крестьянской

инспекции с Постано1:1лением Рабкрина об организации шt­

учно-исследовательских и проекп-ю-конструкторских работ в высших технических учебных заведениях (втузах). В этом По­

становлении, в частности, рекомендовалось главкам, трестам,

nредnриятиям (заказчикам) и втузам (исnолнителям) заклю­ чать договора на выnолнение необходимых для rrромышлен­

ности исследовательских, nроектно-конструкторских и дру­

гих работ.

В Постановлении был nункт, которым, в nорядке исключе­

ния, nредусматривалось, что деньги, имеющиеся на счетах nро­

ектно-исследовательских бюро втузов и не израсходованные в

текущем году, не должны nередаваться в Госбюджет, а остают­ ся в собственности бюро. Ознакоминшись с возможностями nро­ ведения в Московском нефтяном институте им. И. М. Губкина

исследовательских и nроектно-конструкторских работ по до.-о­

ворам с nредnриятиями нефтяной nромьrшленности, nредста­

витель Рабкрина в качестве <•основного каnитала•) для будушей nри МНИ организации nередал мне без расnиски шесть хоро­

ших готовален. Следует отметить, что в конце двадцатых - на­ чале тридцатых годов Рабкрин, наряду с работой по ревизии

деятельности хозяйственных организаций и борьбе с бюрокра­

тизмом, играл важную роль в совершенствовании управления

народным хозяйством. Среди сотрудников Рабкрина были круn­

ньrе ученые и инженеры с дореволюционным стажем работы,

29