2. Интерпретация мира, принимаемого мы-группой как данность, они-группой

Члены они-группы не считают жизненные обычаи мы-группы самоочевидными истинами. Ни один символ веры, ни одна историческая традиция не позволяют им принять в качестве правильных и должных народные обычаи любой другой груп­пы, кроме их собственной. Не только центральный миф у них другой, но и процессы его рационализации и институционали-зации. Другие боги открывают им иные кодексы правильной и добропорядочной жизни, другие вещи для них священны и табуированы, другие суждения о Естественном Праве прини­маются ими¹⁹. Аутсайдер судит о стандартах, господствующих в рассматриваемой группе, согласно системе релевантностей его родной группы. До тех пор, пока не удается найти форму-

лу преобразования, позволяющую перевести систему релеван-тностей и типизаций, преобладающую в рассматриваемой группе, в систему типизаций и релевантностей его домашней группы, обычаи первой остаются для него непостижимыми; нередко они рассматриваются как менее ценные и низшие.

Этот принцип действует, хотя и в меньшей степени, даже в отношениях между двумя группами, у которых есть много об­щего, т.е. группами, чьи системы типизаций и релевантностей в значительной степени совпадают. Например, еврейским им­мигрантам из Ирака довольно трудно понять, что их практи­ки полигамии и детского брака не разрешены законами Изра­иля, ставшего их еврейским национальным домом. Другой пример можно найти в жарких спорах, разгоревшихся в 1789 г. во Французском Национальном собрании после того, как Ла-файет представил на рассмотрение свой первый проект Декла­рации о правах человека, списанный с американского образ­ца. Некоторые ораторы ссылались на фундаментальные отличия американского общества от французского: ситуацию новой страны, колонии, ужесточившей свои отношения с ро­диной, нельзя сравнивать с ситуацией страны, которая вот уже на протяжении четырнадцати веков живет своей конституци­онной жизнью. Принцип равенства в исторической обстанов­ке этих двух стран имел бы совершенно разные функции и смыслы; в Америке равное распределение богатства и одина­ковый образ жизни допускают применение эгалитарной фра­зеологии, которая имела бы самые разрушительные послед­ствия, будь она применена к высокодифференцированному французскому обществу²⁰.

Вместе с тем, важно понять, что самоинтерпретация мы-группы и интерпретация естественного мировоззрения мы-группы они-группами часто взамосвязаны, причем в двух от­ношениях:

а. С одной стороны, мы-группа нередко чувствует, что они-группа неправильно ее понимает; и, по мнению мы-группы, такое непонимание ее жизненных обычаев наверняка коре­нится во враждебных предрассудках или ложной вере, ведь ис­тины, которых придерживается мы-группа, суть истины «само собой разумеющиеся», самоочевидные и, следовательно, по­нятные любому человеку. Это мнение может привести к при­страстному сдвигу в системе релевантностей, преобладающей в мы-группе, а именно: породить солидарность сопротивления внешней критике. Тогда на они-группу начинают смотреть с

636

637

нерасположением, отвращением, омерзением, антипатией, ненавистью или страхом.

б. С другой стороны, тем самым устанавливается порочный круг²¹, ибо в силу изменившейся реакции мы-группы они-группа еще более укрепляется в своей интерпретации особен­ностей мы-группы как в высшей степени омерзительных. Или, более обобщенно: естественно, что мир группы А включает в себя не только некоторое стереотипное представление о том, что естественно для группы В, но и стереотипное представление о том, как группа В предположительно смотрит на А. В широ­ком масштабе, т.е. для отношений между группами, это тот же самый феномен, который применительно к отношениям меж­ду индивидами Кули назвал «эффектом зеркала».

Такая ситуация может привести к разным установкам мы-группы по отношению к они-группе: мы-группа может цепко держаться за свой образ жизни и пытаться изменить установку они-группы через просветительский процесс распространения информации, с помощью убеждения или с помощью соответ­ствующей пропаганды. Или мы-группа может попытаться при­способить свой образ мышления к образу мышления они-группы, приняв, по крайней мере частично, структурный образец релевантностей последней. Кроме того, может быть приведена в действие политика железного занавеса или умиротворения; и наконец, может не оказаться никакого иного способа разор­вать этот порочный круг, кроме войны — горячей или холод­ной. Вторичным следствием всего этого может стать то, что члены мы-группы, ратующие за политику взаимопонимания, будут определяться глашатаями радикального этноцентризма как неверные, предатели и т.д.; и это, опять же, приводит к изменению самоинтерпретации социальной группы.

Это лишь некоторые возможные примеры того, как интер­претация они-группой того, что представляется естественным в мы-группе, изменяет последнюю. Полную типологию не­возможно создать на основе чисто теоретических размышлений, и здесь, видимо, открыто широкое поле для крайне необходимых эмпирических исследований. Такие исследования должны были бы охватить и соответствующие личностные типы: напри­мер, чужака, желающего быть принятым той группой, в которую он вступает, новообращенного, отступника, маргинального человека, — а также разные установки в отношении этих типов, развиваемые мы-группой. Во всех этих ситуациях затрагивают­ся основные проблемы равенства и равных возможностей.