§ 46. Смысловая адекватность

Согласно Веберу, связно протекающее поведение является адекватным в смысловом отношении постольку, поскольку соотнесенность его составляющих подтверждается нами в со-гласии с усредненными привычками мышления и эмоцио­нальной активности как типичный смысловой контекст. При этом вновь проявляется господствующий над всей теорией на­уки Вебера парадокс: Вебер считает, что задача науки, занятой поисками подразумеваемого (причем подразумеваемого дей­ствующими) смысла, может быть решена и решается установ­лением объективных, т.е. заданных не действующему, а на­блюдателю смысловых контекстов. В переводе на наш язык положение Вебера гласило бы, что смысловая адекватность какой-либо деятельности наличествует уже в том случае, если ее протекание может быть включено в некоторый объектив­ный смысловой контекст. Наш подробный анализ показал, что это включение в объективный смысловой контекст всегда мо­жет происходить совершенно независимо от учета созидатель­ных политетических актов в сознании действующего, т.е. без интерпретации порождения как свидетельства переживаний сознания действующего. Следовательно, нам осталось выяснить, является ли включение в объективный смысловой контекст уже

адекватным в отношении смысла (в терминологии Макса Ве-бера), или же все-таки лишь непротиворечивое включение в субъективный смысловой контекст соответствует постулату смы­словой адекватности. Нам и в самом деле не останется ничего иного, как склониться ко второй точке зрения²⁷¹.

Для веберовской теории смысловой адекватности данное различение отнюдь не является иррелевантным. Ведь его воп­рос касается того, подтверждается ли соответствующее поведе­ние как типический смысловой контекст «согласно усреднен­ным привычкам мышления и эмоциональных проявлений». Однако что имеет в виду Вебер, делая это дополнительное за­мечание, остается довольно неясным. Что представляют собой эти «усредненные привычки», можно выяснить лишь путем ка­узально-адекватной конструкции, а не конструкции, адекватной в смысловом отношении. Кажется противоречием, что смыс­ловая адекватность должна оцениваться хотя и нами, социоло­гами, однако согласно усредненным привычкам мышления и эмоциональных проявлений, разве что Макс Вебер понимал в данном случае эксплицитный опыт социальных наук относитель­но всех мыслимых монотетических обращений к политетичес-ким актам в пределах любого сознания как опыт усредненных привычек мышления и эмоциональных проявлений. Для смыс­ловой интерпретации чужого поведения достаточно допуще­ния, что очерченная мной идеально-типическая конструкция действующего таким образом включена в некий смысловой кон­текст. Этого бывает достаточно даже в том случае, если я, наблю­датель, не в состоянии сложить подобный контекст в своем со­знании потому, что некоторые из политетических актов (или монотетическое обращение к ним) противоречат общему контек­сту моего опыта. Я могу считать интерпретацию поведения неко­торого примитивного народа на основе тотемических представ­лений адекватной в смысловом отношении, хотя «усредненным привычкам мышления и эмоциональных проявлений» нашего времени вообще – или хотя бы только социологов нашего време­ни – чужды тотемистические представления. Но Макс Вебер имеет в виду совсем не это. Ведь он прекрасно сознает, что эти «усредненные привычки» отсылают к заданным персональным идеальным типам и что, соответственно, важно определить, мо­гут ли – согласно нашему опыту, т.е. опыту социальной науки – определенные смысловые контексты быть соотнесены с неко­торым персональным идеальным типом более широкого окру­жения или мира предшественников. Так мы в наших поисках

986

987

подходящего критерия для понятия адекватного в смысловом отношении идеального типа вновь возвращаемся к субъективно­му смысловому контексту и персональному идеальному типу, создание которого должно осуществляться согласно постулату каузальной адекватности.

В то же время, приложение идеально-типической конст­рукции к конкретной деятельности оказывается адекватным в смысловом отношении тогда, когда субъективный смысловой контекст, в котором политетические акты, конституирующие деятельность, представляют сознание персонального идеаль­ного типа, может предполагаться также и в пределах конкрет­ного заданного нам для толкования сознания alter ego, или, вернее, если это предположение не противоречит нашему проче­му опыту относительно данного сознания. Правда, это сознание, переживания которого нам предстоит истолковать, может быть более или менее определенным в соответствии с нашим опытом относительно этого сознания. В таком случае проблема смысловой адекватности касается лишь приложения уже конституирован­ных идеальных типов к конкретной деятельности, как если бы социолог был совершенно свободен при конструировании персо­нального идеального типа, поскольку он устраивает его созна­ние таким образом, чтобы оно было способно переживать ти­пичное поведение как субъективный смысловой контекст.

Наш анализ понятия смысловой и каузальной адекватнос­ти показал, что у Макса Вебера эти понятия могут переходить одно в другое. Не бывает адекватного в отношении смысла толкования, которое не было бы в то же время каузально адек­ватным, и наоборот. Ведь оба постулата завязаны на непроти­воречивость некоторому заданному опыту, и если в качестве исходного момента берется подобный однозначно определен­ный багаж опытных знаний, если предполагается, что толко­вание осуществляется одним и тем же лицом в одних и тех же Сейчас и Так, то из этого с необходимостью следует, что либо выполняются оба постулата, либо ни один из них не выполня­ется. Лишь если вследствие ошибочной конструкции единство опыта интерпретатора оказывается нарушенным, либо распре­деленным между несколькими лицами, т.е. между нескольки­ми потоками сознания, либо разделенным во времени, когда, скажем, более поздний опыт противопоставляется проведен­ной до того адекватной в смысловом отношении интерпрета­ции, которой он противоречит каузально, – только в этом слу­чае данная псевдопроблематика может вообще возникать.

Ведь и в том случае, когда предметом наблюдения оказы­ваются якобы «непонятные» процессы, т.е. когда, согласно Ве-беру, можно констатировать статистическую частотность и, следовательно, каузальную адекватность, но без адекватности смысловой, очень может быть, что для действующего, тем не менее, существует адекватный в смысловом отношении контекст. Например, если мы наблюдаем за кем-то, подсчитывающим ча­стотность употребления определенных слов в произведениях Платона, то данная деятельность оказывается не поддающейся адекватной в смысловом отношении интерпретации согласно «усредненным привычками мышления и эмоциональных про­явлений», оказываясь «непонятной», в терминологии Вебера. Однако если знать, что, согласно лингвистической статистике, каждый человек в определенные периоды своей жизни прояв­ляет склонность к употреблению определенных слов, что ис­пользующий методы лингвистической статистики надеется исходя из этого найти критерий хронологии произведений Платона и т.д., то в этом случае его деятельность оказывается адекватной в смысловом отношении и понятной для нас. Мы увидим далее, насколько подобная смысловая адекватность у Вебера сочленена с мотивами-для рациональной деятельнос­ти и насколько тесно его понятие понятности связано с его концепцией целерациональной деятельности.

Но прежде несколько слов об обстоятельстве, на самом деле лежащем в основе разделения адекватности на смысловую и каузальную.

Постулат адекватности идеально-типической конструкции, под которым мы будем понимать соединение смысловой и ка­узальной адекватности, означает не что иное, как то, что иде­альный тип должен конструироваться в чистом виде (т.е. ис­ключая все трансцендентное типу поведение²⁷²) и что он должен быть совместим с нашим опытом мира вообще, а по­тому также с нашим опытом Ты вообще и данного особого Ты, чьи действия мы предполагаем исследовать как типичные. Кроме того, в постулате содержится требование, что за отправ­ную точку типической конструкции следует брать только то поведение, которое является повторимым. Таково содержание постулата эквивалентности, поскольку речь идет о конструиро­вании идеальных типов. Но уже сконструированные идеальные типы могут прилагаться уже описанным способом к конкретным процессам действий. В таком случае постулат адекватности озна­чает, что отнесение конкретного действия к некоторому типу

988

989

должно объяснять данное действие, в достаточной мере и притом не противореча заданному опыту. Но достаточно объясненной че­рез типичную конструкцию деятельность оказывается только тогда, когда ее мотивы опознаются как типичные: обращение к ней должно быть, следовательно, адекватным в смысловом отно­шении. Каузальная же адекватность означает в данном случае не что иное, как то, что данные мотивы действительно могли быть действенными, или, вернее, что должен существовать объек­тивный шанс того, что данные мотивы действительно были действенны. Понятием шанса мы сейчас и займемся.