801Третья часть

Основы теории понимания чужого

§ 19. Основоположение alter ego в естественных представлениях

После того как во второй части мы разобрали, обратившись к сознанию времени, конституирование смысла в жизни еди­ничной души, сделав это в самых общих чертах и отнюдь не исчерпывающим образом, мы приступаем теперь к тому спе­цифическому смыслополаганию в социальном мире, которое в общем виде обозначается словами «понимание чужого». Пе­реходя от анализа изолированного Я к исследованию социаль­ного мира, мы¹⁵¹ оставляем строго-феноменологический под­ход, которым мы пользовались при анализе феномена смысла применительно к жизни единичной души, и принимаем суще­ствование социального мира в наивно-естественном взгляде на мир, как мы привыкли это делать в нашей повседневной жиз­ни среди людей, но также и в социальной науке. Тем самым мы отказываемся от всякого углубления в собственно транс­цендентально-феноменологическую постановку вопроса о конституировании alter ego в сознании изолированного Я. Ка­кие задачи встают перед подобным исследованием, какое фун­даментальное значение ему присуще и с какими трудностями оно сталкивается, показал Гуссерль в своей «Формальной и трансцендентальной логике», не входя, однако, в конкретные детали¹⁵². Лишь после проведения постулированных в этой работе аналитических исследований можно вообще будет дать ответ на вопрос о «смысле» «Ты». Однако уже сейчас можно со всей уверенностью утверждать, что (как и следует из размыш­лений Гуссерля¹⁵³) в основе концепции некоторого мира вооб­ще должен лежать первосмысл «каждого» и, следовательно, «других». Макс Шелер выразил эту мысль в своей статье «По­знание и труд» следующими словами: «Реальность мира сосу­ществующих людей и общности предпослана, во-первых, всей природе, как органической, так и неживой, в качестве “сферы Ты” и “сферы Мы”… Далее, реальность “Ты” и общности вооб­ще задана реальному бытию “Я” в смысле “собственно Я” и его индивидуальному и единичному “собственно-пережитому”»¹⁵⁴. Нам приходится, как уже говорилось, оставить в стороне чрез­вычайно сложные проблемы, связанные с конституированием

Ты в каждой индивидуальной субъективности. Таким образом, мы не спрашиваем, как вообще конституируется Ты в некото­ром Я, является ли самонаблюдение по своей возможности предпосланным наблюдению alter ego, отсылает ли психофизи­ческая субъективность «человек» к некоторому трансценденталь­ному ego, в котором уже конституировано трансцендентальное alter ego, возможно ли, и если да, то каким образом, интерсубъ­ектное общезначимое познание в силу конституирования транс­цендентального alter ego в трансцендентальном ego и т.д. Сколь бы важными ни были эти изыскания для общей теории позна­ния, а тем самым – опосредованно – и для социальных наук, при рассмотрении нашей проблематики мы можем без серьез­ных негативных последствий к ним не обращаться.

Таким образом, предметом нашего анализа будет человек в его наивно-естественной установке, человек, по рождению оп­ределенный в социальный мир, для которого существование его самого и его соплеменников является столь же безуслов­ной, непроблематизированной данностью, как и существова­ние всех прочих предметов естественного мира. Для наших целей будет достаточно признания того, что и Ты наделено со­знанием вообще, что оно обладает длительностью, что поток его переживаний обнаруживает те же праформы, что и мой. Тем самым, однако, признается также, что Ты лишь в силу дей­ствующей интенциональности своего сознания, т.е. лишь че­рез осуществление обращения рефлексии, знает о своих пере­живаниях, что эти обращения рефлексии принципиально подвержены модификациям внимания в соответствии с дан­ными Сейчас и Так этого Ты, как это происходит и с моими пе­реживаниями в ходе протекания моего сознания – короче, что Ты, так же как и Я, переживает свое старение.

Таким образом, для Ты в силе оказываются все проведен­ные во второй части исследования изолированного сознания, и прежде всего каждого случая «моего» сознания. В силу сво­ей интенциональной активности сознание Ты также является смыслопорождающим. Alter ego также изымает из потока сво­их переживаний в длительности четко очерченные пережива­ния в силу специального к ним обращения и осуществляет са­моистолкование этих переживаний, определяя их в те или иные смысловые контексты. Ты также наделено способностью схватывать одним взором рефлексии политетически выстроен­ные акты, наслаивать смысловые контексты один на другой и выстраивать таким образом опытный мир, снабженный, так

802

803

же, как и мой опытный мир, указателем соответствующих Сейчас и Так. Толкуя свои переживания, Ты наделяет их смыслом, а именно – «подразумеваемым смыслом».

Уже исследования в первой части нашей книги¹⁵⁵ проде­монстрировали сложности, препятствующие улавливанию чужо­го подразумеваемого смысла. Мы заявили, что постулат понима­ния чужого подразумеваемого смысла не выполним, и чужой подразумеваемый смысл даже при оптимальной интерпретации остается пороговым понятием. Истинная причина этой невы­полнимости выявилась лишь благодаря проведенному нами анализу времени. Ведь постулат «постижения чужого подразу­меваемого смысла» гласит, что переживания alter ego должны быть интерпретируемы для ego так же, как их интерпретирует alter ego в ходе самоистолкования. Как мы видели, подобное са­моистолкование осуществляется в ходе серии черзвычайно сложных, многослойных и переплетенных актов сознания, к которым обращается взгляд Я, и этот взгляд вместе с соответ­ствующими модификациями внимания обусловлен условиями Сейчас и Так, при которых происходит обращение. Таким обра­зом, постулат, согласно которому наблюдатель должен обращать свой взгляд на переживание alter ego так же и с теми же модифи­кациями внимания, что и само alter ego, оказывается нелепостью, если только при этом не подразумевается, что он, наблюдатель, «знает» обо всех случаях политетически построенного синтеза и всех случаях обращения к ним, в которых конституировался под­разумеваемый смысл переживаний alter ego для этого самого alter ego в процессе самоистолкования. Однако подобное «знание» может заключаться лишь в собственных переживаниях и в серии ретроспективных обращений к этим собственным переживани­ям. При этом наблюдатель должен был бы обнаруживать в сво­ем сознании отдельные переживания, а именно – первичные впечатления, акты рефлексии, проявления спонтанной активно­сти, переживания фантазии и т.д. в той же последовательности и с той же свитой предвосхищений и удержаний. Более того: на­блюдатель должен был бы быть способен пробегать в ходе сво­бодного воспроизведения все предыдущие (давнопрошедшие) пе­реживания наблюдаемого, т.е. он должен был бы пережить те же переживания в их полном объеме и в том же порядке, и к тому же обратиться к ним затем точно так же, как и сам наблюдае­мый. Но это значит не что иное, как то, что поток сознания, durйe наблюдателя, должен быть тем же самым, что и у наблю­даемого, или, иными словами, что наблюдатель и наблюдае-

мый должны быть одной и той же личностью. Это положение также со всей ясностью было уже высказано Бергсоном в его «Essay sur les donnйes immйdiates de la conscience»¹⁵⁶. «<Подра­зумеваемый смысл> является, таким образом, по сути своей субъек­тивным и привязанным к самоистолкованию, осуществляемому носителем переживаний. Он остается принципиально недости­жимым для всякого Ты, поскольку конституируется лишь в пре­делах принадлежащего соответствующему Я потока сознания.

Может показаться, что такая формулировка отрицает не толь­ко возможность понимающей социологии, но и возможность проникновения в чужую психику вообще. Однако это отнюдь не так. Приведенные рассуждения не равнозначны ни утверж­дению, что для ego переживания alter ego принципиально не­доступны, ни утверждению, что переживания эти оказываются для обращающегося к ним ego бессмысленными. Из нашего ана­лиза следует лишь, что приписываемый чужим переживаниям смысл не может быть подразумеваемым смыслом, конституи­рующимся в сознании alter ego в процессе самоистолкования.

Чтобы уяснить себе различие между самоистолкованием собственных переживаний и постижением чужих пережива­ний, необходимо привлечь проведенное Гуссерлем разделение трансцендентно и имманентно ориентированных актов. «Под имманентно ориентированными актами, или, в более общем понимании, под имманентно соотнесенными интенциональны-ми переживаниями мы понимаем такие переживания, сущность которых включает то обстоятельство, что их интенциональные предметы, если они вообще существуют, принадлежат к тому же потоку переживаний, что и они сами… Трансцендентально ориентированными являются интенциональные переживания, у которых это не имеет места, как, например… при актах, направ­ленных на интенциональные переживания других Я с другими потоками переживания»¹⁵⁷. Само собой разумеется, однако, что трансцендентными являются не только акты, направлен­ные на потоки переживания других, трансцендентными явля­ются вообще все переживания тела alter ego, более того, и мо­его собственного тела и моего Я как психофизического единства. В таком случае спрашивается, каков особый вид трансценден­тных актов, направленных на переживания других. Можно ска­зать, что мы «воспринимаем» переживания других, если мы имеем в виду под восприятием не адекватное восприятие в строгом смысле, не созерцание в самом строгом смысле, а на­глядное уяснение того обстоятельства, что некая вещь или

804

805

процесс имеют место. В этом смысле Гуссерль использует сло­во «восприятие» как обозначение примечания чего-либо: «Слу­шающий воспринимает, что говорящий выражает некие психи­ческие переживания, а тем самым он воспринимает и эти переживания; однако сам он их не переживает, он способен толь­ко на их «внешнее», но не «внутреннее» восприятие»¹⁵⁸. Однако это понятие восприятия не следует смешивать с понятием вос­приятия, противопоставляемым знаково-символическому представлению, т.е. трансцендентному восприятию, в котором вещь поддается непосредственному созерцанию. Ведь мы осуще­ствляем овладение переживанием чужой психики лишь в зна-ково-символическом представлении, а именно, либо через призму чужого тела как поля выражения чужого переживания или артефакта в самом широком смысле, т.е. предмета внеш­него мира, существование которого отсылает нас к некоему порождению, моему либо того, кто живет радом со мной.

Необходимо прояснить понятие знакового постижения пере­живания чужой психики. Когда мы в наивно-естественной уста­новке перебираем запасы нашего опыта о других, мы обнаружи­ваем переживания относительно тела других, или относительно поведенческих и деятельностных процессов, либо результатов подобных процессов, т.е. артефактов. Пока мы будем говорить лишь о толковании чужих процессов деятельности, пользуясь термином, который сам нуждается в пояснениях. Наше пере­живание чужих действий состоит в восприятии чужих тело­движений, которые мы проинтерпретировали на предмет осмыс­ленности в процессе самоистолкования, а именно – как изменения, происходящие с такой вещью внешнего мира, ко­торая задана нашему опыту как «тело другого». Однако это тело другого отсылает к наполненному сознанием протеканию длительности Ты, остающемуся приданным этому телу в лю­бое мгновение его существования как Сейчас и Так чужой длительности. Так, чужое телодвижение воспринимается не только как происшествие предметного мира вещей, но и как знак чужого переживания, относимое чужим к соответствую­щему своему движению в своем потоке длительности. Наце­ленный на понимание взгляд проникает сквозь восприятие изменений чужого тела к переживаниям Ты, знаками которых они являются. Таким образом, существенным для этого модуса постижения является то, что движения чужого тела понимают­ся как симптомы переживаний другого, переживаний, к кото­рым и он, другой, может обратить свой взгляд; ведь это его

переживания в его протекании длительности, и из этой длитель­ности он может изъять их, обратившись к ним как четко очер­ченным единицам, в политетически структурированных актах он может определять их в некоторые смысловые контексты, он мо­жет и интерпретировать их в процессе самоистолкования. Поэто­му наблюдаемое чужое телодвижение представляет собой знак не только переживания другого вообще, но и знак такого пережива­ния, с которым другой «соединяет некоторый смысл». Как осу­ществляется эта интерпретация чужих телодвижений толкую­щим, нам еще предстоит более подробно исследовать. Пока же будет достаточно утановить, что знаковый опыт мира, как и любой другой опыт соответствующих Сейчас и Так, находит­ся в согласии и «запасен» тем же образом, как это имеет место и относительно опыта вообще, в чем мы уже убедились¹⁵⁹.

Нам могут в связи с этим возразить, что понятие переживания касается лишь переживаний каждого Я соответственно, «пере­живание» эквивалентно «объекту имманентного познания». Сле­довательно, трансцендентное восприятие чужих пережива­ний – вещь вообще абсурдная, поскольку трансцендентно я могу воспринимать лишь симптомы переживаний, исходя из которых я умозаключаю относительно определенного переживания чужой психики. В противовес этому важно подчеркнуть, что при зна­ковом постижении чужого тела как поля выражения чужих пе­реживаний речь отнюдь не идет о каком-либо умозаключении или суждении, это особый интенциональный акт подготовленно­го восприятия, при котором мы устремлены не на видимое, т.е. на тело, а через эту призму – на сами чужие переживания¹⁶⁰.

В мире повседневности, в котором и Я, и Ты выступают не как транцендентальные, а как психофизические субъекты, каждому потоку переживания Я соответствует поток пережи­вания Другого, правда, с отнесенностью к моему телу. При этом имеет место еще и своеобразная обратная отнесенность моего собственного Я к alter ego в том смысле, что мой поток переживания является для Ты потоком переживания alter ego, так же, как мое тело для Ты – телом alter ego.