§ 8. «Задающие смысл переживания сознания» у Гуссерля и понятие собственного поведения

Теперь нам предстоит ответить на вопрос, чем «отличаются» ряды переживаний, именуемые «собственное поведение», от всех прочих переживаний. Путь нам указывает употребление

742

743

слова «поведение»: если я ощущаю физическую боль или если кто-нибудь поднимает и отпускает мою руку, то последова­тельность этих рядов переживаний согласно общему языково­му узусу не может квалифицироваться как «поведение». Зато мое «отношение» к этой боли, то есть то, что я с ней «борюсь», «подавляю», или же «даю ей волю», оказывается для повсед­невного языкового узуса поведением, так же как то, что я «поддаюсь» либо «сопротивляюсь» внешнему воздействию на мое тело. Однако не подлежит сомнению, что эти квалифици­руемые как поведение переживания хотя и находятся в неко­торой основательной связи с приведенными ранее примерами исходно пассивных переживаний, но никоим образом им не тождественны. Одно дело – серия переживаний изначально пассивных, другое – «отношение» к этой серии. «Поведение» оказывается в таком случае «задающим смысл переживанием со­знания», если пользоваться терминологией Гуссерля. Изучая «значимую и сложную проблему сущностного ограничения наиболее общего понятия мышления», Э. Гуссерль констати­рует, что не все переживания сознания способны «задавать смысл». «Переживания изначальной пассивности, работающие ассоциации, переживания сознания, в которых осуществляет­ся изначальное сознание времени, конституирование имма­нентной темпоральности к этому (то есть к задаванию смыс­ла) не способны». Задающее смысл переживание сознания должно быть «типом Я-акта в специфическом смысле (акт за­нятия определенного отношения), либо обладать принадлежа­щим всем подобным актам модусом модификации (вторичная пассивность, скажем, пассивно возникающее суждение как нечто “пришедшее в голову”)»⁸¹.

Но акты, выражающие отношение, могут быть поняты так­же как акты изначально порождающей активности⁸², посколь­ку под это понятие подводятся, вслед за Гуссерлем⁸³, действия «душевного состояния» вместе с устанавливаемыми им ценно­стями, целями и средствами. Переживания, в интенции опре­деляемые формой спонтанной активности либо одной из вто­ричных модификаций спонтанной активности, являются, пользуясь словами Гуссерля, задающими смысл переживани­ями сознания. Каковы же эти модификации спонтанной ак­тивности? Главные из интересующих нас в данном случае мо­дификаций – уже рассмотренные модусы сознания: удержание и воспроизведение. Гуссерль описывает их следующим обра­зом: «…с каждым спонтанным актом возникает нечто новое,

он действует, так сказать, в каждый момент своего протекания как первоощущение, затухающее в согласии с основным зако­ном сознания (т.е. удерживающей модификации). Работающая шаг за шагом спонтанность потока сознания конституирует временной объект, а именно объект становления, процесс: прин­ципиально процесс, а не зафиксированный объект. И этот про­цесс уходит в прошлое»⁸⁴. «Где бы ни осуществлялось первона­чальное конституирование предметности сознания в результате некоторой активности… там первоначальное действие превраща­ется в ходе удерживающей непрерывности во вторичную фор­му, уже не являющуюся деятельностью, то есть в пассивную форму, в форму «вторичной чувственности», как мы ее еще назы­ваем. В силу постоянного синтеза идентичности пассивное со­знание является сознанием того же «прежде» конституированно­го в ходе первоначальной активности»⁸⁵. Эта ситуация наглядно демонстрируется на примере «суждения», являющегося также «формирующим деянием, деятельностью», только деятельнос­тью, которая «с самого начала и во всех своих фазовых прояв­лениях содержит в своей тематической сфере исключительно ирреальное»⁸⁶. Идеальные предметности также «являются по­рождаемыми целями, конечными целями и средствами, они представляют собой то, что они собой представляют, лишь «от» изначального порождения. Однако это никоим образом не значит, что они представляют собой то, что представляют, лишь в пределах и во время изначального порождения. Если они находятся «в» изначальном порождении, это значит, что они осознаются в нем как некоторой интенциональности фор­мы спонтанной активности, а именно в модусе изначальной самости. Этот модус данности, происходящий от подобной из­начальной активности, есть не что иное, как свойственный ей вид <восприятия>»⁸⁷.

Попытаемся теперь приложить результаты исследований Гус­серля, отраженные в приведенных цитатах, к исследуемой нами проблематике.

Мы определяем «поведение» как переживание сознания, задающее смысл через спонтанную активность, выделяя тем самым «формирующую деятельность» как отдельную катего­рию в рамках этого поведения, категорию, которой будут по­священы последующие исследования. Что отличает конститу­ируемую в изначальной активности предметность сознания, то есть поведение, от всех прочих переживаний сознания и дела­ет это поведение «задающим смысл» в терминах Гуссерля, стано-

744

745

вится понятным, только если перенести разъясненные выше раз­личия между конституирующим актом и конституированной предметностью также и на спонтанные акты и конституируе­мую в них предметность. В направлении своего протекания спонтанный акт есть не что иное, как модус интенционально-сти, в котором дана конституируемая предметность, иными словами: поведение в его протекании «воспринимается» в со­ответствующем модусе, а именно, в модусе данности изначаль­ной активности.

Это восприятие действует как изначальное впечатление, к которому примыкает последовательное затухание в удержании. То есть к активному действию применимо все то, что утверж­далось относительно изначального впечатления при анализе удержания. Активность – переживание, конституируемое фа­зами, при переходе от одного Сейчас к следующему Сейчас, однако оно может быть освещено рефлексией лишь точки зре­ния некоторого более позднего сейчас, и при этом либо имма­нентным восприятием удержания, либо в воспоминании (будь то воспоминание простым схватыванием или пошаговой ре­конструкцией). Однако поскольку и в интенциональной моди­фикации изначальная интенциональность сохраняется, то она остается и в удержании, и воспоминании, в генетических про­изводных от спонтанной активности.

Применительно к теории поведения это означает: собствен­ное поведение в его протекании – предфеноменальное пережи­вание сознания. Лишь только когда поведение, или, если оно членится на фазы, по крайней мере его начальные фазы завер­шены (исполнились, прошли), оно может выделиться на фоне прочих переживаний сознания как отличное от них пережива­ние и может быть уловлено ретроспективным взглядом. Таким образом, феноменальное переживание, строго говоря, никог­да не является собственным поведением, а только уже осуще­ствленным поведением, однако в этой интенциональной мо­дификации все же сохраняется изначальное оригинальное переживание: ведь и поведение в прошлом – тоже мое поведе­ние, специфический акт Я, выражающий определенное отно­шение, пусть и в модифицированном ослабленном виде. Имен­но в силу этого, в силу наличия определенного отношения, оно отличается от более широкого понятия «мое переживание». Прошедшее переживание – мое, потому что я его пережил: од­нако это всего лишь иное выражение для непрерывной последо­вательности протекания длительности, для единства конститу-

ирующего время потока сознания. Ретроспективный взгляд улавливает и переживания изначальной пассивности так же как мои переживания, в то время как мое поведение, в том числе и осуществленное, отсылает обратно к изначальному впечатлению спонтанной активности.

Итак, поведение представляет собой серию переживаний, отличающихся сохранившейся во всех интенциональных мо­дификациях изначальной интенциональностью спонтанной активности в рамках «переживаний вообще». Мы видим в дан­ном случае, о чем уже говорилось ранее: что термин «поведе­ние» относится к переживаниям, попадающим в поле зрения определенным образом (а именно – интенциональной отсыл­кой к «генетически изначально конституирующей» активнос­ти) и что соответствующий этому поведению смысл есть не что иное, как определенный угол зрения, превращающий эти пе­реживания в «поведение» («из которых» поведение возникает). И в этом случае находит подтверждение положение, выдвину­тое в предыдущем параграфе в связи с анализом «очерченных границами переживаний», а именно: «смысл» может быть при­знан лишь за прошедшим переживанием, предстающим ретрос­пективному взгляду как исчерпанное. Ведь осмысленным яв­ляется не предфеноменальное переживание активности, а лишь рефлексивно воспринятое в форме спонтанной активности.

Теперь мы можем сделать дальнейший шаг и попытаться очертить в пределах категории поведения понятие деятельности.