2. Дискриминация и права меньшинств с субъективной и объективной точки зрения

Два превосходных документа, подготовленных Генеральным секретарем ООН³¹, дают дополнительное подтверждение на­ших открытий. Первый из них, включающий исследование основных типов дискриминации (§§ 30—32), исходит из поня­тия равенства, сформулированного ООН во Всеобщей декла­рации прав человека, которое мы ранее уже цитировали, и указывает, что равенство не исключает двух классов различий, которые считаются допустимыми и оправданными, а именно: (а) дифференциаций, базирующихся на поведении, относимом к самому индивиду (например: трудолюбие-праздность, благо­пристойность-непристойность, достоинства-недостатки), и (б) дифференциаций, базирующихся на индивидуальных каче­ствах, которые, хотя и не относимы к самому индивиду, имеют социальную ценность (например: физические и умственные способности, одаренность, врожденные склонности и т.п.).

Эти два класса соотносятся, стало быть, с личностными чертами или характеристиками, соответствующими в термино­логии Аристотеля степеням превосходства и достоинств. С другой стороны, моральное и правовое равенство исключает

652

653

любую дифференциацию, базирующуюся (а) на основаниях, которые не относимы к самому индивиду и которые не следует считать имеющими хотя бы какую-то социальную или правовую ценность, как, например, цвет кожи, раса или пол; и (б) на ос­новании социальных родовых категорий, таких, как язык, по­литические или иные мнения, национальное или социальное происхождение, богатство, рождение или иного рода статус.

Это разделение оправданно с точки зрения той схемы соот­несения, которая лежит в основе данной классификации. Ее язык — это явно язык этико-политических постулатов, ориен­тированный на порядок областей релевантностей, установлен­ный и социально одобренный той культурной средой, которую представляет ООН. В документе не утверждается, что основа­ния, приведенные в классе (а) — которые соответствуют в на­шей терминологии экзистенциальным группам, — не имеют никакой социальной ценности; постулируется, что им не сле­дует придавать таковую. Термин «относимые», часто исполь­зуемый в этой классификации, явно следует понимать в таком же смысле. Между тем, дифференциации, соответствующие классу (б), даже с этой точки зрения признаются «социально-родовыми» категориями. Неблагосклонная трактовка индиви­дов в навязанной системе релевантностей как простых экзем­пляров таких категорий не совместима со смыслом равенства, как его определяет Организация Объединенных Наций.

Следующее определение дискриминации, предложенное в том же документе (§ 33), проясняет этот момент:

«Дискриминация включает любые действия, которые бази­руются на различии, проводимом на основании природных или социальных категорий, никак не связанных с индивиду­альными способностями или достоинствами или с конкрет­ным поведением отдельного лица».

Это определение было бы слишком широким (см. наш при­мер с трактовкой граждан США Швейцарией как иностран­цев), если бы не сопровождалось в § 37 следующим уточнением:

«Дискриминацию можно определить как неравное и ущем­ляющее отношение, выражающееся в отрицании прав или со­циальных достоинств членов той или иной социальной кате­гории, в навязывании им особых тягот или в предоставлении преимуществ исключительно членам другой категории, кото­рое создает таким образом неравенство между теми, кто при­надлежит к привилегированной группе, и другими».

Более того, в документе специально подчеркивается (§ 38):

«… дискриминация — не просто субъективное отношение [разумеется, термин “субъективное” употребляется здесь в ином смысле, нежели в нашей статье], а внешне выраженные дей­ствия».

Принимая часто проводимое современными социологами различие между (а) межиндивидуальными отношениями, ко­торые устанавливаются между двумя лицами как таковыми че­рез сродство их специфически личных характеристик (§ 20), и (б) собственно социальными отношениями, которые устанав­ливаются в связи с особой ролью, играемой каждым из них как членом особой социальной группы (§ 22), документ устанавли­вает, что практики, квалифицируемые как дискриминацион­ные, относятся только к тому типу человеческих отношений, который называется в пункте (б), а именно, социальным отно­шениям.

Дискриминационные действия проистекают из предрассуд­ков (§ 39), и между предрассудком и дискриминацией имеется тесная взаимосвязь (§ 41). Социально-групповой предрассудок определяется (§ 43) как «особое эмоциональное отношение, искаженное предрасположение, выражающееся в общей уста­новке враждебности, презрения или недоверия, либо обесце­нении членов той или иной социальной группы по причине того, что им довелось принадлежать к этой группе».

В заключение утверждается (§ 50), что многие люди усвои­ли привычку «смотреть на членов других социальных катего­рий не как на индивидов, а как на членов групп: белых или черных, соотечественников или иностранцев, мужчин или женщин, членов высшего или низшего класса; протестантов, католиков или иудеев; рабочих или работодателей. Их видят в свете того или иного констатируемого атрибута (реального или предполагаемого) их группы, со всеми искажениями, вытекаю­щими из предвзятости или личного интереса… Такие предрас­судки принимаются без критического анализа или даже серьезно­го размышления, просто в силу того, что они стали частью среды данной группы».

Было бы явно излишне подробно доказывать созвучие этих открытий с нашей теорией субъективной и объективной груп­повой принадлежности и навязанных систем релевантностей и типизаций. Дискриминация базируется на объективной интер­претации групповой принадлежности.

Однако это далеко не все. Комиссия ООН по правам чело­века должна вносить предложения не только относительно

654

655

искоренения или ограничения дискриминации, но также отно­сительно защиты меньшинств; и во втором из упомянутых нами документов обсуждаются определение и классификация мень­шинств. Согласно этому документу (§ 45), термин «меньшин­ство» обычно следует применять к «группам, члены которых раз­деляют общее этническое происхождение, язык, культуру или религию и заинтересованы в сохранении себя как националь­ного сообщества или в сохранении своих особых отличитель­ных характеристик».

В другом месте этого документа (§ 39) говорится, что «члены такого меньшинства считают, что они образуют… группу или подгруппу, которая отличается от главенствующей группы».

В документе (§ 5) совершенно ясно проводится различие между (а) меньшинствами, члены которых желают равенства с главенствующей группой исключительно в смысле недискри­минации, и (б) меньшинствами, члены которых желают, вдо­бавок к этому, признания их особых прав и оказания им опре­деленных позитивных услуг. Меньшинства, относящиеся к категории (а), предпочитают быть ассимилированными гла­венствующей группой; меньшинства, принадлежащие к кате­гории (б), считают, что даже полное осуществление принципа недискриминации не принесет их группе реального равенства с главенствующей группой, а только формальное равенство.

Меньшинства, как утверждается в этом документе (§ 48), являются скорее динамичными, нежели статичными соци­альными реалиями, которые меняются под влиянием меняю­щихся обстоятельств. Например, как отмечали многие социо­логи и политические ученые, меньшинство, которое начинает довольствоваться своими отношениями с главенствующей группой, обычно во все большей и большей степени ассими­лируется последней. Но если члены группы, составляющей меньшинство, сознают, что правление, навязываемое главен­ствующей группой, не дает им сохранить свои особые отличи­тельные характеристики или сдерживает развитие их надежд на будущее, то тогда отношения между этой группой и главен­ствующей группой начинают, как правило, становиться все более и более напряженными.

Отсюда ясно видно, что проблема меньшинств — это про­блема субъективной интерпретации групповой принадлежнос­ти и субъективных аспектов той системы типизаций и реле-вантностей, которая действенна в данной группе. Это видно также и из той точки зрения, которая принимается в этом до-

кументе в связи с вопросом об индивидуальной принадлежно­сти к меньшинству. Например, следует ли считать членом ре­лигиозного меньшинства неверующего члена этой группы? Единственно возможный ответ, согласно этому документу (§ 59), состоит в том, что решающим фактором здесь является субъек­тивное решение индивида. Каждый индивид должен иметь возможность самостоятельно решить, принадлежит он к тому или иному меньшинству или нет.

Подытоживая этот подпараграф, можно сказать, что и про­блема формального равенства в плане искоренения дискрими­нации, и проблема материального равенства в плане защиты прав меньшинств проистекают из расхождения между объек­тивным и субъективным определением конкретной групповой ситуации.