IV. Субъективная и объективная интерпретация

Далее мы предлагаем поочередно рассмотреть под тремя ос­новными рубриками следующие категории субъективной и объективной интерпретации:

A) субъективный и объективный смысл понятия «соци­ альная группа»;

Б) субъективный и объективный смысл равенства;

B) субъективный и объективный смысл равенства возмож­ ностей.

* Естественного права, родового права (лат.). — Прим. перев.

А. Субъективный и объективный смысл понятия «социальная группа»

До сих пор наши рассуждения страдали одним существенным изъяном. Мы довольно некритично пользовались такими тер­минами, как «социальная группа», «мы-группа», «они-группа», не прояснив смысла принадлежности к группе, с одной сторо­ны, для образующих эту группу индивидов и, с другой стороны, для аутсайдеров. Различие между мы-группой и они-группой, проведенное Самнером, можно прояснить одним-единствен-ным способом: соотнеся его с базисной антитезой субъектив­ного и объективного смысла. Иначе говоря, сам термин «груп­па» имеет совершенно разный смысл для тех, кто говорит «Мы, протестанты», «Мы, американцы» и т.д., и для тех, кто говорит «эти католики», «эти русские», «эти негры».

Путаницу в эту проблему внесло известное основополагаю­щее деление групп на добровольные и принудительные, входя­щее в основной понятийный багаж социологии. Я не могу выбрать себе пол и расу, место моего рождения и, вместе с тем, ту национальную группу, в которой я родился; мне не дано выбрать родной язык, который я усвоил, и принимаемое груп­пой на веру мировоззрение, которое я впитал в годы детства. Я не выбираю родителей, братьев и сестер, а также соци­альный и экономический статус родительской семьи. Моя принадлежность к этим группам и те социальные роли, кото­рые я должен в них принять, являются экзистенциальными элементами моей ситуации, с которыми я должен считаться и каким-то образом сжиться.

С другой стороны, я могу сам себе выбрать супругу, друзей, деловых партнеров, профессию; могу по собственной воле по­менять национальность и даже вероисповедание; могу, в зави­симости от желания, стать членом уже существующих групп или положить начало новым группам (дружеским, супружес­ким); могу определить, по крайней мере, в какой-то степени, ту роль, которую я хочу в них принять; и даже могу попытаться приобрести в них своими личными достижениями положение и статус, к которым стремлюсь.

Различие, проводимое между принудительными (или, луч­ше сказать, экзистенциальными) и добровольными группами, законно и во многих отношениях полезно. Однако хотя оно и соотносится с различием между субъективным и объективным смыслом группы, они все-таки друг с другом не совпадают.

640

641

1. Субъективный смысл групповой принадлежности

Субъективный смысл группы, то значение, которым обладает группа для ее членов, часто описывали через свойственное ее членам ощущение того, что они составляют единое целое, или разделяют общие интересы. Это верно; но, к сожалению, эти понятия анализировались лишь частично, а именно, в кате­гориях общности и ассоциации (Макайвер), Gemeinschaft и Gesell-schaft (Тённис), первичных и вторичных групп (Кули) и т.д.

Мы не намерены развивать эти направления исследования, но не потому что сомневаемся в их значимости, а потому, что считаем, что именно чувство «общей принадлежности» и «раз­деления общих интересов», из которых они исходят, требует дальнейшего анализа в терминах обыденного мышления (в от­личие от анализа в терминах концепций социальной науки).

Здесь нам окажут помощь исследования, представленные в первом параграфе статьи: субъективный смысл, которым обла­дает группа для своих членов, состоит в знании ими общей ситуации, а вместе с тем, общей системы типизаций и реле-вантностей. Эта ситуация имеет свою историю, к которой ин­дивидуальные члены группы причастны своими биографиями; а система типизаций и релевантностей, определяющая эту си­туацию, формирует общее относительно естественное миро­воззрение. Здесь индивидуальные члены чувствуют себя «как дома», т.е. без труда находят свои ориентиры в общих окрест­ностях, руководствуясь некоторым набором рецептов, заклю­ченных в более или менее институционализированных при­вычках, нравах, народных обычаях и т.д., которые помогают им входить в контакт с вещами и другими людьми, принадле­жащими той же самой ситуации. Система типизаций и реле-вантностей, разделяемая с другими членами группы, определяет социальные роли, позиции и статусы каждого. Это принятие общей системы релевантностей приводит членов группы к го­могенной самотипизации.

Данное описание относится как к (а) экзистенциальным груп­пам, с которыми я разделяю общее социальное наследие, так и к (б) так называемым добровольным группам, к которым я присоединяюсь или которые я создаю сам. Однако между ними есть и различие: в первом случае индивидуальный член оказывается в уже заранее конституированной системе типи-заций, релевантностей, ролей, позиций, статусов, не создан­ной им самим, а переданной ему как социальное наследие. В

случае же добровольных групп индивидуальный член не пере­живает эту систему как нечто уже готовое; она еще только дол­жна быть выстроена членами, и, следовательно, она всегда вовлечена в процесс динамической эволюции. Лишь некото­рые из элементов ситуации изначально являются общими: другие должны быть произведены общим определением вза­имной ситуации.

Здесь кроется одна очень важная проблема: как индивиду­альный член группы определяет свою частную ситуацию в рамках той общей структуры типизаций и релевантностей, в рамках которой определяет свою ситуацию группа? Но преж­де чем перейти к ответу на этот вопрос, следует, видимо, сде­лать одну оговорку.

Наше описание — чисто формальное. Оно не учитывает ни природу тех связей, которые удерживают группу как единое целое, ни степень, продолжительность или интимность соци­ального контакта. А следовательно, оно одинаково примени­мо к браку и деловому предприятию, к членству в шахматном клубе и национальному гражданству, к участию в митинге и принадлежности к западной культуре. Каждая из этих групп соотносится, однако, с более широкой группой, элементом которой она является. Брачный союз или деловое предприя­тие, разумеется, существуют на общем фоне культурной среды более широкой группы и согласуются с преобладающим в этой культуре образом жизни (в т.ч. нравами, моральными норма­ми, законами и т.д.), который изначально дан единичным дей­ствующим лицом как схема ориентации и интерпретации их действий. Но именно супругам или деловым партнерам прихо­дится определять и постоянно переопределять свою индивиду­альную (частную) ситуацию в этой среде.

В этом, очевидно, и кроется причина того, почему, по мне­нию Макса Вебера, существование брака или государства оз­начает не более чем шанс (вероятность) того, что люди дей­ствуют и будут действовать неким особым образом, или — в терминологии данной статьи — в соответствии с общей структу­рой типизаций и релевантностей, без сомнения, принимаемой в конкретной социокультурной среде. Такая общая структура переживается индивидуальными членами группы в категори­ях интериоризированных ими институционализаций, и инди­виду приходится определять свою личную уникальную ситуа­цию, пользуясь для осуществления своих особых личных интересов институционализированным образцом.

642

643

Здесь мы имеем один из аспектов частного определения индивидом ситуации своего членства. Отсюда особая установ­ка, которую индивид лично решает принять в отношении той социальной роли, которую ему приходится исполнять в груп­пе. Одно дело объективный смысл социальной роли и ролево­го ожидания, определяемый институционализированным об­разцом (допустим, постом президента Соединенных Штатов); и совсем другое — как сам обладатель этой роли субъективно определяет в ней свою ситуацию (интерпретация Рузвельтом, Трумэном, Эйзенхауэром своей миссии).

Однако самым важным элементом определения частной ситуации является то, что индивид всегда оказывается членом множества социальных групп. Как показал Зиммель, каждый индивид располагается на пересечении нескольких социальных кругов, и чем большим будет их число, тем более дифференци­рованной будет личность индивида. Ведь уникальной личность делает именно то, чего она не может разделить с другими.

Согласно Зиммелю, группа создается процессом, в ходе ко­торого многие индивиды объединяют части своих личностей — особые импульсы, интересы, силы, — в то время как то, чем каждая личность на самом деле является, остается вне этой общей сферы. Характерные отличия групп определяются цело­стными личностями их членов и теми частями их личностей, которыми они участвуют в группе²⁵. В другом месте Зиммель говорит о переживании индивидом унижения и подавленности при падении его целостного эго в низины социальной струк­туры, и из этого прозрения вытекают важные следствия для наших дальнейших исследований²⁶.

Кроме того, необходимо добавить, что в определении инди­видом своей частной ситуации различные социальные роли, вытекающие из его множественного членства в разных соци­альных группах, переживаются как набор самотипизаций, ко­торые, в свою очередь, упорядочиваются в особом частном по­рядке областей релевантностей, находящемся, разумеется, в постоянном потоке. Возможно, именно эти черты собственной личности, имеющие для индивида высшую релевантность, нерелевантны с точки зрения любой системы релевантностей, принимаемой на веру группой, членом которой он является. Это может приводить к конфликтам внутри личности, проистека­ющим главным образом из его стремления жить в соответствии с разными, часто не согласующимися друг с другом ролевыми ожиданиями, сопутствующими принадлежности индивида к

разным социальным группам. Как мы увидели, только в случае добровольной, но не экзистенциальной групповой принадлежно­сти индивид свободен сам определять, членом какой группы он хочет быть и какую роль он желает в ней принять. Между тем, по крайней мере одним из аспектов свободы индивида является то, что он может сам выбирать, какой частью своей личности хо­чет участвовать в групповых принадлежностях, может сам оп­ределять свою ситуацию в той роли, которую он принимает, и может устанавливать свой собственный частный порядок реле-вантностей, в котором каждая из его принадлежностей к раз­личным группам имеет свой ранг. Эта свобода, вероятно, и несет в себе глубокий смысл «неотчуждаемого права стремить­ся к счастью»; и в дальнейшем мы будем обозначать ее этим термином, несмотря на тот факт, что философские радикалы интерпретировали этот термин не в связи с целостной лично­стью, а лишь в связи с материальным благосостоянием и ком-фортом²⁷.