KALAGNI_JATA

Кали. Виры вступали в сексуальный союз со своими капалини. Такой союз считался наиболее мощным средством достижения божественности при жизни. Таким образом, классическое изображение Бхайравы является изображением бога в антропоморфной форме трансгрессивного капалика.

В расцветшей на капаликовском фундаменте мистической традиции Видьяпитха последователь поклоняется главному божеству в виде мужской фигуры, которая председательствует над «преимущественно женским пантеоном», он перенимает обычаи Капалика.

Со спутанными волосами, скрепленными заколкой из человеческой кости; с украшениями в виде костяных браслетов на руках и ногах; с серьгами в ушах; в набедренной повязке; носящий священный шнур, сплетенный из перекрученных волос трупа; усыпанный кремационным пеплом; носящий чашу из черепа, барабанчик и дубину-посох с насаженным на нее черепом; интоксицированный алкоголем - он чередует периоды ночного бродяжничества с поклонением, в котором он призывает и благодарит божеств своей мандалы. Ритуал поклонения требует участия дути, посвященной супруги, с которой вступает в сексуальные отношения, вырабатывая те сексуальные секреции, которые вместе с кровью и другими нечистотами тела, являются лучшим подношением для такого типа божеств.

51

Это характерно как для бхайравайтов мистиков, так и для бхайравайтов жуликов. В принципе, в бхайравайтской традиции каждый мистик является в той или иной мере разбойником или жуликом, и каждый вор и разбойник является в той или иной степени мистиком.

Взаимоотношения «мистик и смерть» и «вор и смерть» во многом идентичны. Тема смерти в тантрических символах и в воровских татуировках представлена основными воровскими формулами:

1)отсутствие страха смерти: «Вору не страшна смерть»;

2)постоянное соседство со смертью, ее соприсутствие с изображением смерти с косой и крестом: «Я смерть бессмертная — всегда рядом!», «Смерть меня ждет всегда»;

3)изначальное нахождение «внутри» смерти: «Я уже труп для внешнего профанического мира».

Такое отношение к смерти, часто отображаемое в виде символа - черепа на кресте — является одним из основополагающих принципов воровского восприятия мира, выраженного формулировкой «И те, кто боялся смерти, и те, кто не боялся смерти, — все умерли. Я рожден, чтобы бесстрашно жить и достойно умереть». Таким образом, изображение черепа в воровских татуировках — это еще и базовый воровской концепт. Понятно, что вор, боящийся смерти, — это уже не вор хотя бы потому, что в воровском мире смерти в обычном понимании этого слова вообще нет.

Тело, чистый белый лист, данный природой, при втором рождении должно получить, новые, произвольные и сознательные отметки. Татуировка отражает мужественный период, рождение личности, осознание своего особого я в этом мире, переход из царства толпы, массы формальных структур к стройной жесткой системе подлинной иерархии. Интеграция в идею. Торжество символа над плотью, качества над количеством, формы над субстанцией.

Только после совершения соответствующих воровских тюремных обрядов посвящения и нанесения таких татуировок юные воры могут начать новый этап своей «карьеры». Важность этого обряда усугубляется тем, что

53

инициация, как известно, есть символическая смерть человека. Малолетка, прошедший через этот обряд, символически уже мертв. Таким образом, чтобы стать вором, нужно в частности умереть трижды: покинув «мир малолеток», покинув «мир штымпов» и на время оставив «мир воли». Язык татуировок говорит нам о том, что воры сами воспринимают себя как потусторонних персонажей. Кстати говоря, сама тюрьма символически воспринимается как могила. А посещение ее — один из главных этапов в жизни вора.

Современный мир основан на страхе перед смертью, на этом он держится. Это его фундамент, базис. Все остальное надстройка. Горстка людей, смотрящая иначе на смерть, имеющая иные ответы на ее вопросы, способна как минимум противостоять давлению этого мира, а то его даже и потрясти. Но самое главное — эти люди способны трансформировать себя и свою жизнь в нечто гораздо более красивое и совершенное, чем то, что было незадолго до того раньше.

Предшественниками капаликов были древние мистики, колдуны, собиратели, охотники и воины, обитавшие в лесах и горах древнего мира. Когда условия жизни изменились — древние рода и племена породили капаликов и родственных им мистиков. Капалики старались увидеть мир и его пути адекватно полно, старались держать баланс в садхане во имя обожествляющей самореализации. Их путь содержал в себе тропы, отличающиеся друг от друга деталями, ожившие адептами, которые жили этими тропами. Все эти мистики обладали разными свойствами и качествами, каждое из которых проявлялось в разной степени интенсивности, по-разному. Каждый из них обретал то, на что был горазд. Мы почитаем манифестацию мира капаликов как волшебный дар Бхайравы и Кали. Он был важным сакральным ориентиром для мистиков многих поколений и нескольких эпох. Великое время капаликов окончилось, после чего последовала череда последующих великих периодов. Когда условия жизни изменились — капалики породили кулу и каулу.

РЕТРОСПЕКТИВА

Путь Первоматери и Первоотца идет из каменного века. Это путь первобытного племени родичей, процветающий задолго до возникновения

54

социальной системы четырех варн. Путь разветвляется на множество ветвей; каждая из которых тоже разветвилась и расцвела.

Одна из ветвей известна как капалический путь Бхайравы и Кали. Это ренессан духовности каменного века, прорвавшегося сквозь оковы античности и средневековья. Могущество адептов, приспособившихся жить и успешно практиковать древнейший путь в новых условиях. Природные пашупаты столкнулись с агрессией захватчиков и превратились в охотников за черепами. В пожирателей жизни и смерти, легко переваривающих весь этот неудобоваримый мир, с его мудростью и тупостью, экстазом и адским страданием. Переваривающие тотально все с помощью своего мистикомагического жизненного пути.

Шли века и путь приспосабливался к новым условиям, сохраняя неизменную суть. Бхайрава тантры, йамала-тантры, кула тантры, каула тантры...

Путь жив и сегодня, поскольку живы носители огня крови Кали и Бхайравы. Бхайравайты великолепно приспособились к условиям современной эпохи. Огонь духа каменного века греет любовью и мудростью родные души, объединенные в стаи метафизических хищников. Вместе радующихся, вместе охотящихся, вместе сражающихся. Делящихся друг с другом добычей и трофеями. Усиливающих друг друга в магическом танце ритуала обожествления.

Образы на бхайравайтских иконах представляют собой архетипы обожествившихся природных мистиков, живущих древним огнем. Охотников за черепами, объединенных в стаю родичей и не собирающихся прогибаться под натиском новых веков и новых племен. Свободных людей, центром жизни которых стала божественность. Вольных хищников, природой уполномоченных жить только по своим собственным законам. Отрицающих любую власть кроме власти совета родичей. Не имеющих над собой никаких вышестоящих инстанций, кроме первопредков - Бхайравы и Кали. Способных успешно практиковать духовный путь как в уединенных горах, так и на поле битвы, и в храмах, и в крематориях. Способных прокормиться, родить и воспитать молодежь согласно примордиальному жизненному укладу. Защитить свой мир и свои интересы в условиях засилья чужих душ, образующих море Кали юги. Привлекающих мудростью. Удивляющих стремлением к свободе любой ценой. Наводящих ужас, проводящих жизнь в набегах, берущих добычу и оставляющих за собой красные следы, тянущиеся сквозь века. Чтобы быть способным на такую жизнь - нужно быть мудрым,

55

благородным и весьма духовитым.

Древний путь разделился на два потока - путь священного ордена безбрачных аскетов и путь священного племени. Первые верили только в духовное родство, считая кровные родственные связи кармически обременительными. Вторые верили в святость примордиального природного уклада, завещанного Праматерью и Праотцом. Они жили и практиковали родовыми группами и племенами. Держась подальше от системы четырех варн. Силой духа и оружием обеспечивая себе свободу и неподчиненность чужакам.

Некоторые рода захватывали территории заселенные чужаками. И старейшины правящего рода становились тхакурами и раджами. Войти в варновую систему кшатриями было несложно воинам-победителям, ведущим родословную от божественных предков. Бхайрава и Кали были божествами правящих династий Кашмира, Непала, Калинги и других государств.

Другим родам и племенам повезло меньше. Они вытеснялись со своих территорий сильными противниками - как хинду, так и моголами, а позже - британцами. Оказавшись в тяжких условиях, носители исконнего огня и древнего уклада пополняли ряды низших каст. Но неспособные жить чуждой жизнью они восставали и шли по жизни тропами террора и разбоя. Одни - с большим успехом, другие - с меньшим. Но и те и другие умирали свободными, передавая детям огонь древней святости.

Из Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:

"...Уже во времена Патанджали (II в. до н. э.) свирепость и распущенность этих фанатиков вошла в пословицу, а в конце XVIII в. они бродили по Бенгалу, вооруженные с головы до ног, со слонами и артиллерией, шайками больше чем в 1000 человек, нападая на города и осмеливаясь удерживать захваченное даже в присутствии британских войск... суровые мистерии аскетического, магического и оргиастического характера, скорее подходящие для тесного круга немногих посвященных."

Время, места и обстоятельства нашей жизни таковы, что мы не можем успешно жить так, как жили древние. Изменения условий жизни породили нас, нынешних бхайравайтов, с нашими воззрениями, с нашим образом жизни, ведущей к божественной самореализации.

56

Чтобы сохранить древний образ мысли, вольный образ жизни, присущий духовному пути Бхайравы и Кали, племенной уклад обогатился новыми элементами: доспехами, огнестрельным оружием, технологиями. Детали меняются во имя одного: чтобы во все века мы могли жить согласно своей природе и обожествляться тропой Кали и Бхайравы

Адепты практикуют внешний уровень трактовки символов и мифов, приводя свое тело в соответствие телам божественных эталлонов. На физическом плане живя природной жизнью хищника. На внутреннем плане живя благородным аристократическим кодексом потомка богов. На тайном плане живя путем бхайрава-кула-каула практики. На таковом уровне являясь Бездной.

ЗООМОРФНЫЙ СИМВОЛ БХАЙРАВЫ

Существует распространено мнение, что зооморфным символом Бхайравы, его спутником и ездовым животным является является собака, преимущественно - черная собака. Тотем Собака имеет два смысловых значания, и в соответствии с этим трактуется двояко.

1.Уличный пес является символом нечистой жизни, низших каст, риуальной нечистоты, презренных путей. В этом смысле собака является олицетворение мпреступника, отщепенца, трансгрессивной жизни.

2.Собака - сторожевое животное. В более поздние времена ортодоксальное общество постаралось ассимилировать неформат, то есть Бхайраву и его мироздание, уменьшить трансгрессию. Для социальной адаптации Калабхайраву и его восемь манифестаций записали в главные охранители населенных пунктов со всех сторон света.

Напрашивается еще одна трактовка этой ваханы. В примордиальные времена Бхайрава не воспринимался как преступный контркультурный элемент. Его образ мысли, поведения и жизни, как и его эстетика не противоречили древнейшему племенному укладу - куламарге или куладхарме, процветавшему до воцарения системы четырех варн. Поскольку вахана существует в мире Бхайравы с момента появления Бхайравы на свет, то есть с первобытных времен - она должна соответствовать не только более поздним временам, но и тому времени, когда феномен Бхайравы и Кали был отражением нормы, а не трансгрессии и неформата, то есть символизировал святость, мудрость,

57

чистоту, силу и свободу. Архетип святого первопредка, отца, шамана и вождя. Тотем собаки этому не соответствует, но зато наиболее полно этому соответствует тотем волка.

Социальная история Бхайравы имеет несколько фаз: 1. божественный древний образец добродетели;

2. богами рожденный и трансгрессивно обожествляющийся преступник; 3. святой защитник социума от демонов и преступников; 4. мессия отвергший роль защитника сомнительного качества социума и

возрождающий изначальную фазу, обогатившуюся мудростью, опытом и дарами двух следующих фаз.

Это синхронно соответствует специфике истории ваханы Бхайравы:

1.волк;

2.бродячая уличная собака;

3.сторожевой пес;

4. волк вернувшийся на природу и обогатившийся опытом бродячего пса и сторожевой собаки.

ТАНТРИЧЕСКИЙ ПУТЬ

Что бросается в глаза при чтении тантрических текстов наивысшей йоги? Прежде всего, это мотивы греховного, преступного и ужасного, употребляющиеся в положительном смысле темы прелюбодеяния, убийства, воровства, каннибализма — все это рекомендуется к совершению истинному мистическому йогину. Что стоит за всем этим?

Тантра прямо работает с мрачными пучинами подсознательного и бессознательного, используя его безумные сюрреалистические образы для быстрого выкорчевывания самих корней аффектов: страстей, влечений (порой патологических), привязанностей, — которые могли и не осознаваться самим практикующим. Затем только приходила очередь сознания, преображающегося вслед за очищением темных глубин подсознательного.

Большую роль в определении гуру конкретной практики для каждого ученика играло выяснение базового для его психики аффекта: является ли он гневом,

58

страстью, неведением, гордостью или завистью. Поэтому тексты неустанно повторяют, что аффекты должны не подавляться и уничтожаться, а осознаваться и трансформироваться, пресуществляться в пробужденное сознание. Подобно тому, как в процессе алхимической трансмутации алхимик превращает железо и свинец в золото и серебро. Таким образом, тантрический йогин сам оказывается таким алхимиком, исцеляющим психику превращением скверны и страстей в чистую мудрость будды. И если основой трансмутации металлов является некая первоматерия, образующая природу и железа, и золота, то основой претворения страстей и влечений в мудрость Божественности является природа Божественности, которая есть природа психики как таковой и которая присутствует в любом, даже самом низменном психическом акте подобно тому, как вода составляет природу и морской волны, и любого, даже самого загаженного водоема: ведь эта грязь не имеет никакого отношения к природе самой воды, всегда чистой и прозрачной. Здесь проявляется следование доктрине тождественности и недвойственности сансары и нирваны.

Далее, все тантрические тексты высокознаковы, семиотичны и вовсе не рассчитаны только лишь на буквальное, дословное понимание (не забудем, что речь идет о тайном и опасном учении). Многое в их интеpпpетации зависит от уровня, на котоpом текст истолковывается.

Особо следует остановиться на сексуальной символике тантр, которая настолько очевидна, что даже стала ассоциироваться y европейского обывателя с самим словом «тантризм». Отнюдь не удивительно, что работающие с подсознанием тантрические йогины специальное внимание уделили сексуальности (либидо) как основе самой энергетики психосоматической целостности человека.

Кто такие все эти тантрические йогини (ведьмы, бесовки) и дакини, волшебные девы, обучающие адептов высшим тайнам на кладбищах среди скелетов и кремационного пепла? По своему происхождению это весьма малопривлекательные вампиры-кровососы, упыри и демоны низшего пласта индийской мифологии. Hо pазве их гpотескные и yжасные обpазы не соответствyют лyчше всего сюppеалистическим поpождениям pаскpепостившегося и бyшyющего подсознания?

59

Особый класс тантрических божеств составляют так называемые покровительствующие божества, ишта дэвата. Эти божества, многоpyкие и многоголовые, со множеством атpибyтов, являются сложнейшими психологическими архетипическими символами, обозначающими высшие состояния сознания. По существу, учение любой тантры, ее наивысшая цель

— пробуждение, и предлагаемые ею доктрины и методы могут быть наглядно представлены в виде образа божества. Грозный вид, оскаленные клыки и прочие воинственные атрибуты помимо высокого психологического смысла демонстрируют готовность уничтожить все пороки и страсти, превратив их в кровь — пробуждение и вино — амриту (эликсир бессмертия), наполняющие каналы, чаши из черепов, на многих тантрических иконах. В процессе тантрического созерцания йогин, знающий наизусть соответствующий текст и владеющий кодирующими его дхарани, а также имеющий необходимые посвящения, визуализирует определенное божество, отождествляет себя с ним, перенося на себя его атрибуты, и в конечном итоге достигает состояния пробуждения, которое данное божество в данной тантрической системе символизирует.

Сансаpа, и нирвана — не что иное, как два pазных состояния одного и того же сознания; пpобyждение — постижение пpиpоды сознания как такового. И это сознание провозглашается недвойственным с телом и единосущным последнему. Отсюда естественно следует стремление тантрического йогина работать не просто с сознанием, а с психофизическим целым своего организма, недвойственного по своей природе. Йогин стремится ввести энергетические потоки боковых каналов своего тела в бездействующий y профана центральный канал, сплавить их в единое целое и получить, таким образом, эликсир пробуждения, направляемый им в мозг.

Упражнения такого рода предполагают определенную подготовку, тренировку в двигательной и особенно дыхательной гимнастике, а также умение визуализировать систему каналов. Данная практика включает в себя и упражнения с чакрами. Чакрам и их элементам соответствуют определенные семенные мантры (биджа мантра), буквенная запись которых может визуализироваться йогином в соответствующих центрах.

60