Поль Фресс эмоциогенные ситуации1

Фресс (Fraisse) Поль (род.1911) – французский психолог, специалист в области экспериментальной и общей психологии, психологии развития, психофизиологии и сравнительной психологии. Получил философское образование в Лионском университете. Заслуженный профессор университета Рене Декарта в Париже. Вел исследовательскую работу и преподавал в ряде французских университетов, был профессором Сорбонны, директором Института психологии Парижского университета, генеральным секретарем Французского психологического общества (1962-1970). Изучал восприятие времени и иконическую память под руководством Анри Мишотта, дискутировал с Жаном Пиаже. После Второй мировой войны был фактически единственным экспериментальным психологом во Франции, подготовил многих ведущих психологов послевоенного времени. Всячески содействовал международному развитию психологии, был редактором ряда научных журналов.

Сочинения: Les Structures Syltiniques (1956); La Psychologie du Temps (1957); Fraite de Psychologie Experimentale, 9 vols. (ред. совм. с Ж. Пиаже, 1963-1966, русский перевод – 1966–1975, вып.1–6); Psychologie du Srythire (1974); Cognition of Human Motivation and Learning (1981), La Psychologie et Demain (1982, ред.) и др.

Эмоциогенная ситуация возникает при избыточной мотива­ции по отношению к реальным приспособительным возможно­стям индивида. Исходя из этого весьма общего принципа, мы попытаемся определить типы ситуаций, которые наиболее час­то вызывают эмоции, особенно у человека.

Однако, прежде всего, следует подчеркнуть, что не сущест­вует эмоциогенной ситуации как таковой. Она зависит от отно­шения между мотивацией и возможностями субъекта.

Сама мотивация зависит от отношений индивида с его окру­жением. Конечно, существует общий эффект ситуаций, однако каждый реагирует в зависимости от своих потребностей, своего опыта, своей эмоциональности. Здесь же речь пойдет о характеристике наиболее типичных и общих ситуаций, которая, однако, не может быть исчерпывающей. Отметим кстати, что экспериментальная и теоретическая психология интересовалась чаще всего реакциями, а не эмоциогенными ситуациями. Иск­лючение составляют Янг [23] и Валлон [20].

Вначале мы попытаемся сгруппировать причины эмоций в две большие категории в зависимости от того, в каком из двух факторов в балансе мотивации и возможностей субъекта быст­рее наступает несоответствие.

НЕДОСТАТОЧНОСТЬ ПРИСПОСОБИТЕЛЬНЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ

Эмоция возникает часто потому, что субъект не может или не умеет дать адекватный ответ на стимуляцию. Нерешитель­ность человека, захваченного врасплох, превращается в эмо­циональные реакции под прямым влиянием побуждения к действию, которое не находит выхода в реальной ситуации [20, р. 67].

В целях классификации разнообразных ситуаций мы сгруп­пируем их по трем рубрикам: новизна, необычность, внезап­ность, сознавая, что многие ситуации обладают несколькими из этих признаков.

А. Новизна. Ситуации являются новыми, когда мы совсем не подготовле­ны к встрече с ними. Возникающее возбуждение может разря­диться лишь в виде эмоциональных реакций. Хороший пловец, услышав призыв о помощи, не испытывает или почти не испы­тывает эмоции, он плывет, но зритель, не умеющий плавать и остающийся пассивным на берегу, волнуется.

Это правило объясняет, с одной стороны, почему, чем млад­ше ребенок, тем больше эмоций он испытывает. С самого рож­дения и до юношеского возраста он непрестанно сталкивается с ситуациями, на которые у него еще нет приобретенной систе­мы ответов. Младенец, погруженный в слишком горячую ван­ну, кричит, в то время как взрослый просто делает воду более прохладной. Этим объясняется также тот факт, что повторение первоначально новой ситуации приводит к ослаблению эмоций и даже к их исчезновению, поскольку индивид может постепен­но вырабатывать адекватные схемы реакций. Этот принцип объ­ясняет также, почему животные испытывают меньше эмоций, чем люди. В самом деле, животные обладают схемами инстинк­тивных реакций почти на все раздражения, к которым они чув­ствительны. Чем больше роль научения в выработке адекват­ных ответов, тем больше возможность оказаться в новых си­туациях, порождающих эмоциональные реакции.

По мере выработки адекватной реакции происходит умень­шение эмоциональных реакций. В качестве примера рассмот­рим реакцию избегания вредного стимула. Животное помещают в станок, одной лапой оно опирается на пластину, по которой пропускают электрический ток. Электрическому удару, вызываю­щему болевые реакции, предшествует звонок или свет. Вначале, когда животное замечает сигнал, оно волнуется, проявляя в ус­ловиях этой новой ситуации сильное беспокойство, затем посте­пенно оно адаптируется и научается с появлением сигнала спо­койно поднимать лапу, чтобы избежать электрического удара.

Влияние новизны получило подтверждение в эксперименте Хебба [10] на обезьянах. 30 шимпанзе показывали различ­ные неподвижные или движущиеся объекты, изображавшие жи­вотных, отдельные части тела шимпанзе или человеческие голо­вы. Обезьяны пугались неподвижных или расчлененных тел. Хебб объясняет возникновение этого страха новой стимуляци­ей, к которой высшие центры не адаптировались, т.е. дает такое же объяснение, которое было приведено нами выше.

Б. Необычность. Есть ситуации, которые даже при повторении будут всег­да новыми, потому что на них нет «хороших ответов». Так, сильный шум в любом возрасте вызывает эмоциональную реак­цию. Последняя, очевидно, сильнее у очень маленького ребенка, прежде всего потому, что эмоции интенсивнее тогда, когда еще не развиты тормозящие силы, создаваемые воспитанием, а также потому, что резкий шум вызывает тоническую реакцию арха­ического типа, «причина которой в этом возрасте, когда слухо­вые волокна еще не миелинизированы, связана скорее с коле­банием звука, чем с самим звуком, скорее с совместной рабо­той слухового и лабиринтного аппарата, чем с собственно слу­хом» [20, р. 100].

Такова же реакция и на потерю опоры, которую Уотсон от­носил к первичным эмоциям и даже рефлексам. С возрастом эта реакция изменяется во всех своих модальностях, однако ее эмо­циональный характер не исчезает. Любая «неустойчивость по­зы» вызывает реакцию страха, замечает Валлон.

К этим необычным ситуациям относятся также и те, кото­рые, несмотря на возможные изменения, остаются потенциаль­но неопределенными, это темнота, в меньшей степени одиночество (которого также боятся шимпанзе) и образы воображения.

Валлон также подчеркивает (р. 102), что у ребенка необыч­ное может возникнуть в результате соединения знакомого и не­знакомого. Ребенок может быть испуган, если, против обыкно­вения, он увидит мать с перчатками или в шляпе. Он пугается звука, издаваемого безобидной куклой. Его привычные представ­ления нарушаются, ребенок оказывается неподготовленным к не­обычным ситуациям. Последние могут даже сильнее взволно­вать его, чем совершенно новые стимуляции, вызывающие лишь любопытство. Эти случаи хорошо согласуются с теорией Хебба [12], который объясняет происхождение эмоций нарушением последовательности фаз реакции.

Очевидно с возрастом и накоплением опыта ребенок реже сталкивается с новыми и необычными ситуациями. Развитие ведет к уменьшению причин стра­ха, однако оно и создает их, особенно благодаря тому, что у ре­бенка появляются новые возможности предвидеть опасность, но еще не выработано достаточно средств для подавления страха перед воображаемой неопределенностью.

В. Внезапность. «Удивление—важная причина эмоций» [13, р. 491]. Эмоция, вызываемая удивлением, является одной из самых из­вестных и относится к числу наиболее изученных в лаборатор­ных условиях. Чтобы понять ее специфику, следует отличать ее от новых и необычных стимуляций, внезапность которых часто усиливает их эмоциогенность. Пример из области патологии, при­веденный Жане [13, р. 491], подтверждает это. Моло­дая женщина ждала мебель, которую она заказала и которую очень хотела иметь. Неожиданно эту мебель доставили слишком рано, и вместо того, чтобы испытать чувство удоволь­ствия, женщина была очень взволнована. Сама она объясняет так: «Если бы меня предупредили, если бы я увидела машину в окно, я бы не заболела». Здесь явное несоответствие между ритмом ответа и стимуляции. В этом случае возможности адап­тации существуют, однако внезапность стимуляции мешает им реализоваться. Хорошо известно, что нужно подготовить друзей к плохим новостям, а иногда и к сильным радостям, если мы хотим уберечь их от эмоциональных переживаний.

Реакции на новизну, необычность, внезапность сходны меж­ду собой. Наиболее простая их форма соответствует генерализованному возбуждению. Гасто [7] показал, что реакция удивления представляет собой первичную эмоциональную реак­цию, которая соответствует просто возбуждению ретикулярной формации.

Возбуждение является своего рода формой возникновения любой эмоции. «Возбуждение — это наш ответ на ситуацию, вызывающую, по нашему мнению, нечто иное, чем простой и привычный ответ», — говорил Стрэттон [19], который показал, что возбуждение затем дифференцируется по двум полюсам — состояние депрессии и душевного подъема.

Эта схема была применена Бриджесом [3] к генетическо­му развитию эмоций. Первые реакции младенца представляют собой недифференцированное возбуждение, постепенно они диф­ференцируются. При новых и внезапных стимуляциях развитие идет от более сильного страха к менее сильному.

ИЗБЫТОЧНАЯ МОТИВАЦИЯ

Что касается возможностей субъекта, то при прочих равных условиях все, что вызывает сильную мотивацию, или, точнее, избыточную мотивацию, является причиной эмоциональных ре­акций. Напомним еще раз, что специфически эмоциогенных си­туаций не существует. Мы рассмотрим лишь некоторые типич­ные случаи, которые, впрочем, имеют сложный характер.

А. Избыточная мотивация, не находящая применения.Часто избыточная мотивация возникает из-за несоответствия между состоянием мотивации субъекта и обстоятельствами, ко­торые не позволяют ему действовать.

а) Избыточная мотивация перед действием: волнение. В тех случаях, когда человек сильно заинтересован в каком-то труд­ном деле, мотивация мешает ему отвлечься и думать о чем-то другом. Он испытывает волнение или тревогу, которые выража­ются в возбуждении и неприятных вегетативных реакциях. Создается впечатление, будто неиспользованная энергия вы­ливается в эмоциональные разряды. Чаще всего волнение про­ходит, как только субъект начинает действовать.

б) Избыточная мотивация после действия. Жане [13, р. 477] приводит случай с одним альпинистом, который по­скользнулся и покатился в пропасть. Когда ему удалось удержаться и выйти к скале, где ему больше не угрожала ни­какая опасность, его охватила сильная дрожь. «Сердце, — рас­сказывал альпинист, — часто билось, тело покрылось холодным потом, и только тогда я испытал страх, какой-то ужас». В га­зете недавно сообщалось о случае с киноактрисой, автомобиль которой занесло на повороте и он перевернулся на бок, актрисе удалось вылезти через окно автомобиля невредимой, после чего она упала в обморок!

К подобным случаям можно отнести и поведение учащихся в момент публичного объявления оценок (или — что лучше — ког­да они узнают об оценках из списков, поскольку социально эта ситуация менее тягостная). Одни хлопают в ладоши, обнимают­ся, кричат от радости. Они приняты. Другие бледнеют, а некото­рые даже плачут. Эти провалились. Характер эмоции зависит от результата, но причина в обоих случаях одна и та же. Ожида­ние вызывает энергетическую мобилизацию, которая не находит выхода. Она проявляется в эмоциональных реакциях, природа которых зависит от ситуации в целом. Те, кто был свидетелем перемирия в ноябре 1918 г., помнят шумные, возбужденные тол­пы, наводнившие улицы городов и сел. Напряжение окончилось, больше не надо было себя сдерживать. Простейшую форму та­кого поведения можно найти у младенца. Свободное движение является источником различных видов возбуждения, и легко установить, что у ребенка «с легкостью движений рождается радость» [20, р. 94]. Ребенок часто смеется при купа­нии или когда он передвигается по своей кроватке. Однако, как говорит Валлон [20, р. 98], «встречаются люди, у которых работа вместо удовлетворения их потребности в активности вызывает раздражительность. Их темперамент таков, что движение вызы­вает больше энергии, чем нужно для его совершения, и не уст­раняет те установки, которые оно порождает... Такие люди то­ропятся упредить события, они беспокойны, без подготовки включаются в действие... не располагая достаточными двига­тельными и интеллектуальными возможностями, выражают свое беспокойство и бессилие в раздражительности и гневе».

Как утверждает Валлон [20, р. 51] на основании наблюде­ний Инсабато (1921), источником некоторых эмоций, в том чис­ле радости, может быть легкое щекотание. Возникающее состоя­ние проприоцептивного возбуждения выражается в безудерж­ном смехе, который может перейти в рыдания, если это возбуж­дение является чрезмерным и спазматические реакции разряд­ки становятся болезненными.

Такой тип эмоции лежит в основе большинства игр детей (а также взрослых). Принцип их состоит в том, чтобы создать уме­ренно напряженную ситуацию, порождающую, как правило, чувство легкого страха; когда он снимается, это вызывает при­ятную эмоциональную разрядку. Таков принцип игр, в ко­торых дети пугают себя, чтобы посмеяться затем над своим страхом. Таков же принцип напряженного ожидания в спектак­лях. Бергсон говорил, что смех возникает из-за несоответствия действительного хода событий тому, что обычно ожидают. Это высказывание можно интерпретировать, согласно нашей схе­ме, следующим образом: реакция на что-то необычное, не вызы­вающее страха и не влекущее за собой активных действий, вы­ражается в смехе. Разве не то же самое утверждал Фрейд, рассматривая смех как механизм защиты? Возбуждение субъекта находит свое выражение в смехе раньше, чем оно станет мучи­тельным.

Последние случаи относились к эмоциям радости. Горе, сос­тояния скорби подчиняются аналогичным законам. Часто после кончины близкого человека социальные обязанности, многочис­ленные хлопоты требуют мобилизации энергии и как-то отвле­кают. Однако в последующие дни, когда потеря является еще живой раной, достаточно иногда незначительного повода, что­бы сдерживаемое горе прорвалось в рыданиях.

Б. Избыточная мотивация в социальном поведении. Действие, легко осуществляемое, когда человек один, ста­новится трудным, как только его нужно выполнить в присутст­вии другого. Валлон [20, р. 94] указывает, что при этом воз­никает реакция на присутствие других лиц, вызывающая рас­стройство постуральных функций. Жане [13, р. 495] дает бо­лее общее объяснение. Социальное поведение должно учиты­вать более сложную ситуацию, и, следовательно, оно является более трудным. Перейти от индивидуального поведения к со­циальному — значит отдать его на суд другого и даже превратить его в соперничество.

Волнение, которое при этом возникает, весьма характерно. Мы не любим писать, когда кто-то заглядывает через плечо, и даже лица творческого труда не любят сочинять в присутст­вии других. Ребенок, успешно работающий за партой, часто волнуется, сбивается, когда его вызывают к доске; говорят, что он теряется.

В. Избыточная мотивация при фрустрации. Фрустрация возникает всякий раз, когда физическое, соци­альное и даже воображаемое препятствие мешает или преры­вает действие, направленное на достижение цели. Фрустрация создает, таким образом, наряду с исходной мотивацией новую, защитную мотивацию, направленную на преодоление возник­шего препятствия. Прежняя и новая мотивации реализуются в эмоциональных реакциях, иначе они оказались бы блокирован­ными и неиспользованными. Неудивительно, что типичные ре­акции на фрустрацию представляют собой все типы эмоцио­нальных реакций в том смысле, в каком мы их определили.

а) Агрессивность. — Самой распространенной реакцией на фрустрацию является возникновение генерализованной агрессивности, направленной чаще всего на препятствия. Адекватная реакция на препятствие состоит в том, чтобы преодолеть или обойти его, если это возможно; агрессивность, быстро переходя­щая в гнев, проявляется в бурных и неадекватных реакциях.

Когда Уотсон писал, что неподвижное положение тела явля­ется источником простейшей формы эмоции, он определил тем самым одну из форм депривации, к которой очень рано чувст­вителен младенец: это ограничение свободы движений. Дока­зательство того, что раздражительность, агрессивность, гнев ча­ще всего вызываются фрустрацией, можно найти в исследова­нии Гейтса [8]. Он просил 45 студентов отмечать в течение недели случаи, когда они испытывали раздражение или гнев. Большая часть случаев соответствовала фрустрациям: обвине­ния, несправедливость, саркастические замечания, выговоры, ожидание, грубое обращение, занятое место, получение отказа, сломанные авторучка или телефон. В 115 случаях из 145 при­чиной фрустрации был человек, а не предмет. В 113 случаях фрустрации вызывали агрессивность: словесный отпор, оскорб­ления, физические нападки на человека (щипать, бить, толкать) или объект (сломать его).

б) Отступление и уход. — Гейтс в своем исследовании уста­новил, что в некоторых случаях субъект реагирует на фрустрацию уходом (например, выходит из комнаты), сопровождаемым агрессивностью, которая не проявляется открыто, если только он не замыкается в себе и не замышляет ничего плохого. В этом случае говорят о фиксации. Так, крыса в аппарате для прыжков Лешли, не находя выхода, неподвижно застывает на платформе.

в) Регрессия. — Этот типичный результат фрустрации слу­жит прекрасной иллюстрацией того, что мы говорили о природе эмоций. Трудная задача заменяется более легкой.

Очевидно, фрустрация влечет за собой эмоциональные нару­шения лишь тогда, когда возникает препятствие для сильной мотивации. Если у ребенка, начавшего пить, отнять соску, он реагирует гневом, однако в конце сосания ее можно взять, не вызывая с его стороны никаких эмоциональных проявлений.

Поведение маленьких детей показывает также, что препят­ствие при удовлетворении потребностей имеет силу лишь в за­висимости от того, какое значение придает ему субъект. Ребе­нок трех месяцев кричит во время подготовки к кормлению, по­скольку ожидание для него непереносимо; однако через несколь­ко месяцев в той же ситуации он может смеяться, предвосхищая предстоящее удовольствие.

Г. Избыточная мотивация при конфликтах. Между фрустрацией и конфликтом трудно провести разли­чие, однако обычно считают, что конфликт возникает тогда, ког­да у индивида имеется одновременно два несовместимых друг с другом побуждения действовать. Конфликты являются глав­ной причиной эмоций, и, как уже говорилось, такие психологи, как Дьюи и Клапаред, видели в них основной источник эмо­ций. Как и фрустрация, конфликт, очевидно, усиливает мотива­цию. Ярким примером этого может служить эксперимент Рея [18]. Морскую свинку обучали при пропускании электриче­ского тока прыгать из одного отделения клетки в другое. Условным сигналом к прыжку был звук, раздававшийся за 5 сек. до электроудара. Если в момент звучания сигнала в отде­ление клали морковь, то у животного явно возникал конфликт, выражавшийся в том, что, прежде чем прыгнуть, оно торопливо, с жадностью съедало морковь. Мотивация «съесть» была силь­нее.

Не всякий конфликт вызывает эмоциональные реакции. Кон­фликты являются источником эмоции главным образом тогда, когда субъект не может легко найти решение. Если прибегнуть к полезной классификации Левина [15], использованной Милле­ром [17] и Брауном [4], то можно различать конфликты типа: приближение — приближение, приближение — избегание и избегание — избегание. Первые никогда не являются драмати­ческими, даже если трудному выбору предшествует период ко­лебаний. Конфликты приближение — избегание являются уже более сложными. Одни из них имеют решение, другие — нет. Так, в ящике Скиннера крысы обучались нажимать на рычаг, чтобы получить пищу [5]. Если после зву­ка нажатие на рычаг сопровождалось электрическим ударом, то возникал конфликт приближение — избегание. По мере пов­торения этой ситуации нажатие на рычаг замедлялось либо пол­ностью прекращалось. Поведение животного свидетельствовало о состоянии тревожности, возникшей в результате конфликта. К этому типу ситуаций относятся также и те, которые Павлов называл экспериментальными неврозами и которые представляют собой крайний случай эмоций. В опытах у собаки вырабатыва­лись положительные реакции на круг и отрицательные — на эллипс. Затем предъявлялась трудная задача на дифференцировку: эллипс все меньше и меньше отличался от круга. Нако­нец наступал момент, когда различение раздражителей оказыва­лось невозможным для животного. Тогда у него возникало силь­ное и длительное двигательное возбуждение, животное пыта­лось сорвать датчики.

Конфликты избегание — избегание являются еще более дра­матичными, поскольку при этом нет «хороших решений». Индивид находится между Сциллой и Харибдой. В такой ситуации часто оказывается ребенок, когда воспитатель грозит ему на­казанием за то, что тот отказывается выполнить неприятное для него требование (съесть суп, сделать задание и т. д.). Эти конфликты вызывают те же типы реакций, как и фрустрации: реальный или воображаемый уход, агрессивность, регрессию, торможение, различные эмоциональные нарушения поведения.

УСЛОВНЫЕ ЭМОЦИИ

В рассмотренных выше случаях причиной возникновения эмоций была наличная ситуация. Однако бывает, что эмоции можно объяснить как результат процесса образования услов­ных связей. Нейтральный стимул приобретает эмоциональное значение благодаря своей связи с эмоциогенной ситуацией. Валлон [20, р. 70] приводит рассказ Фере о случае, когда за обе­дом женщине сообщили о смерти дочери. При этом ее вырвало, и с тех пор каждый раз, когда подавались блюда, которые бы­ли в тот момент на столе, женщину начинало тошнить.

Однако еще более показательными являются эксперименты Уотсона и Райнера [21] с ребенком 11 месяцев. В начале экс­периментов ребенок совсем не боялся белой крысы. Затем каж­дый раз, когда он дотрагивался до животного, раздавался рез­кий звук, вызывавший у ребенка страх и слезы. В следующие дни уже при виде крысы ребенок начинал кричать и убегал. Этот страх был условной реакцией; более того, по законам условных реакций этот страх распространился на других жи­вотных с мягкой шерстью и на все мягкие на ощупь предметы, хотя эти стимулы до начала эксперимента были нейтральными. Такие же результаты получила Джонс [14], она показала так­же, что эти реакции могут быть «угашены» в результате доволь­но сложных процессов (предъявления объекта, вызывающего страх, одновременно с другим, желаемым объектом или исполь­зование социального подражания).

Я тоже наблюдал 4-летнюю девочку, боявшуюся собак. Общаясь с другими детьми, игравшими с пуделем, девочка постепенно привыкла ласкать его и играть с ним. Произошло угашение страха, и это угашение также носило генерализованный характер. Так, на даче девочка не проявляла никакого страха перед сторожевыми собаками или овчаркой, безбоязнен­но подходила и ласкала их.

Условными могут быть не только двигательные, вербаль­ные, одним словом — зримые, реакции, но также и вегетатив­ные, которые чаще всего не осознаются человеком. Так, суже­ние сосудов может происходить в ответ на звонок, движение, свет, произнесение слога [16]. Быков [1] показал, что вегетативные реакции могут быть вызваны интероцептивными раздражениями, что значительно увеличивает число условных стимулов.

Несомненно, именно установлением таких условных связей объясняется большинство тех часто диффузных тревожных эмо­циональных реакций, которые мы наблюдаем у самих себя и причину которых не можем найти. Нейтральные по своему ха­рактеру стимуляции приобретают эмоциогенность в результате образования условных связей, хотя мы этого не замечаем.

Литература

1. Быков К. М. Избранные произведения, т. II, М., 1954.

2. Bridges K. M. B. A genetic theory of emotions, J. genet. Psychol., 1930, 37, 514—527.

3. Bridges K. M. B. Emotional development in early infancy, Child Development, 1932, 3, 324—341.

4. Brown J. S. Gradients of approach and avoidance responses and their relation to level of motivation, J. сотр. physiol. Psychol., 1948, 41, 450—465.

5. Estes W. K., Skinner B. F. Some quantitative properties of anxiety, J. exp. Psuchol., 1941. 29, 390—400.

6. Gastaut H. An observational study of anger, J. exp. Psychol., 1926, 9, 325—336.

7. Gastaut H. Donnees actuelles sur les mecanismes physiologiques centraux de l'emotion. Bull. de Psuchol., 1957, II, 119—130.

8. Gates G.S. An observational study of anger. J. exp. Psychol., 1923, 14, 449—461.

9. Hebb D. O. Drives and the conceptual nervous system, Psychol. Rev., 1955, 62, 243—254.

10. Hebb D. O. Emotion in man and animal. An analysis of the intuitive processes of recognition, Psychol. Rev., 1946, 53, 88—106 (b).

11. Hebb D. O. On the nature of fear, Psychol. Rev., 1946, 53, 259—276(a).

12. Hebb D.O. The organization of behavior. A neuropsychological theory. New York, John Wiley & Sons, 1949.

13. Janet P. De l'angoisse a l'extase, 2 vol., Paris, Alcan, 1928.

14. Jones M. C. The elimination of children's fears, J. exp. Psychol., 1924, 7, 382-390.

15. Lewin K. The dynamic theory of personality, New York, 1935.

16. Menzies R. Conditioned vasomotor responses in human subjects. J. Psychol., 1937, 4, 75—120.

17. Miller N. E. Experimental studies of conflict.— In: Hunt J. M c. V. Personality and the behavior disorders, New York, Ronald Press, 1944.

18. Reу A. Les conduites conditionnees du cobaye, Arch. de Psychol., 1936, 25, 217—312.

19. Stratton G. M. Excitement as an indifferentiated emotion.— In: Reymert M. L. Feelings and emotions, 1928, p. 215-221.

20. Wallon H. Les origines du caractere chez l’enfant. 2e ed., Paris, P.U.F., 1949.

21. Watson J. В., Rayner R. Conditioned emotional reactions, A ехр. Psychol., 1920, 3. 1—14.

22. Young P. Т. Emotion as disorganized response. A reply to Professor Leeper, Psychol. Rev., 1949, 56, 184—191.

23. Young P. Т. Emotion in man and animal, New York, Wiley, 1943.