Алиев С. М. - История Ирана. XX век - 2004 (2)

дочно готовился к визиту Картера, совершая краткосрочные поездки по странам Арабского Востока, чтобы вовлечь их в переговоры Израиля с Египтом.

Таким образом, анализ военной доктрины и внешней политики иранского руководства после 1973 г. показывает, что с ростом поступлений от нефти шах вначале придерживался более или менее самостоятельного курса. В целях преодоления экономической отсталости он пошел на расширение хозяйственного и политического сотрудничества с развивающимися государствами, в том числе и такими, которые ведут борьбу за перестройку международных экономических отношений в интересах собственных народов. Однако ввиду антинародной природы шахского режима это был лишь эпизод, и в иранской политике приоритет получило более активное, по существу, стратегическое сотрудничество с Западом, прежде всего с правящими кругами США. Потворствуя страстному желанию шаха получить самое современное вооружение и военную технику, поддерживая и активно поощряя его гегемонистские устремления, США приобрели эффективный рычаг воздействия на Мохаммед Резу Пехлеви.

Со своей стороны, шах и его окружение считали развитие особых отношений с США большим достижением, так как видели в этом гарантию сохранения и упрочения своего господства. Однако ирония истории заключается в том, что ирано-американ- ское сближение достигло кульминации в дни, которые оказались кануном народной революции в Иране, покончившей с прогнившей иранской монархией - главным американским форпостом на Среднем Востоке.

ГЛАВА VII

АНТИМОНАРХИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1978-1979 гг. И ОБРАЗОВАНИЕ ИСЛАМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ИРАН. ЭРА ХОМЕЙНИ

Иранская революция 1978-1979 гг. - одно из самых ярких и необычных событий последней четверти XX века. С точки зрения широты участвовавших в ней слоев - это подлинно народная революция; весь ее ход свидетельствует, что когда в движение против господствующего режима вовлечены основные слои народа, предотвратить его крах становится, как правило, невозможно. Ни вооруженная до зубов полумиллионная армия, ни снискавшая печальную известность своей жестокостью политическая полиция - САВАК, ни всемерная поддержка режима Мохаммед-Резы Пехлеви правящими кругами ведущих держав мира и транснациональными корпорациями не смогли остановить могучий поток народного движения. Сметая на пути все преграды, временами нарастая, революционная волна в конечном счете разбила в пух и прах так называемую шахиншахскую политическую Систему. Институт монархии на иранской земле, 2500-летие которого в 1971 г. было торжественно отпраздновано с участием руководителей множества государств, прекратил свое существование [1].

Крушение шахского режима вызвало своеобразный шок во всем мире. Это объяснялось целым рядом обстоятельств. В том числе и по той простой причине, что в распространяемых по всему миру сведениях достижения Ирана в различных областях (порою достаточно впечатляющие) преднамеренно преувеличивались, приукрашивались и приобретали далекие от действительности

мифические черты. Даже ученые-марксисты, весьма критически оценивавшие в прошлом политику шахского правительства, в 70-х годах стали относить Иран к числу стран, где, якобы ввиду ряда обстоятельств объективного характера, осуществляется «революция сверху». Так, представитель «новых левых» в Великобритании утверждал, будто в Иране устранены все преграды на пути полнокровного развития капиталистических отношений [2].

Выдающийся знаток иранской истории и политики, профессор Ричард Фрай (США) не преминул охарактеризовать достижения шахского Ирана следующими выражениями: «За последнее десятилетие реформы нынешнего монарха Мохаммед-Резы Пехлеви, названные для удобства (?! - С.А.) «белой революцией», вызвали ракетоподобное развитие экономического благосостояния и прогресс. Таков сегодняшний Иран» [3].

Иранское руководство прилагало немало усилий, чтобы шахский режим удостаивался таких похвал. Правительство финансировало подготовку и издание прошахских книг западных и иранских авторов. Одна крупная рекламная компания из Нью-Йорка подписала с представителями Ирана контракт на сумму 507 тыс. долл., взяв на себя обязательства способствовать созданию позитивного имиджа Ирана и главы иранского государства. Жене сенатора Джавитса, члена комитета по внешним связям, Тегеран ежегодно выплачивал 67,5 тыс. долл. за организацию проиранской информационной кампании. Огромную работу в этой области проводило иранское посольство в Вашингтоне, возглавляемое Ардеширом Захеди [4].

Недоумение, вызванное размахом антишахских выступлений, однако, было результатом не только указанных обстоятельств. В значительной мере оно объяснялось недостаточно глубокой изученностью особенностей финансово-экономического состояния страны, а также той быстротой, с которой финансовое благополучие Ирана обернулось жестоким кризисом. Дело в том, что, когда после происшедших на мировом рынке больших перемен нефтяные поступления страны сразу выросли в четыре раза, шах и его окружение восприняли это однозначно как благо, до конца не оценив сложность проблемы рационального использования потока нефтедолларов. Огромное отрицательное воздействие на ситуацию оказала тесная привязанность иранских финансов к западной экономике. В этот период она стала источником так

называемой импортируемой инфляции. Последовавшее за неожиданным увеличением доходов значительное их сокращение сразу же образовало большую брешь в правительственном бюджете, став причиной кризиса государственных финансов. Некоторые эксперты на Западе же охарактеризовали новую иранскую ситуацию как серьезную, окрестив ее словами «пузырь лопнул». По их мнению, это означало, что началось развенчание раздутого при помощи Запада мифа о шахском Иране. Исходя из этих обстоятельств и принимая во внимание другие стороны иранской проблемы, можно уверенно говорить, что с точки зрения характера предпосылок революция 1978-1979 гг. развивалась по типу классических социальных революций.

Когда первые прогнозы о вероятности тяжелых последствий иранского кризиса появились на Западе, «друзья» шаха выражали убежденность в том, что он сумеет преодолеть возникшие трудности. В этом отношении примечательна статья известного лорда Чальфонта, опубликованная в газете «Таймс» под заглавием «Почему мы были бы мудрее, если бы мы судили об Иране по его собственным меркам». Автор статьи, слегка пожурив шаха за его проекты по строительству в Иране амбициозных многомиллиардных объектов, призывал ведущие капиталистические державы к всемерной поддержке «царя царей», исходя из интересов самого Запада. Ему казалось, что Иран еще в состоянии пойти на жертву ради своих западных союзников. Лорд особо подчеркивал значение шахского режима для Великобритании. Он писал, что военная мощь Ирана создается за счет вклада Запада, часть которого приходится на долю импорта вооружений и снаряжения из Великобритании; страна шаха остается наиболее надежным союзником Запада на Среднем Востоке, а самое главное - «выживание западного индустриального общества является вопросом, в разрешении которого Иран, подобно Бразилии и Южной Африке, может еще сыграть важную роль». Подлинно откровенное выражение эгоцентризма в духе знаменитого лорда Керзона.

В неожиданном ухудшении платежного баланса страны шах обвинил действовавшие в Иране международные нефтяные монополии. Он считал, что они не выполнили свои обещания относительно объема вывозимой нефти. Но еще больший объем добычи и, соответственно, импорта нефти мог бы в конечном счете лишь увеличить кризис платежного баланса страны. Одновременно он

фактически признал ошибки своего правительства, решив отправить в отставку кабинет А. А. Ховейды. Безрассудное расточительство с самого начала подвергалось обоснованной критике со стороны общественных деятелей различной политической ориентации. Близкий к шаху премьер был неумолим. Он дерзко отвечал: «У нас есть деньги, и мы их тратим. Если кому-нибудь завидно, то пусть закроет свои глаза».

Как раз иранский «вклад» в «выживание» Запада, прежде всего - многомиллиардные заказы на приобретение вооружений и военной техники, и такие же сверхдорогие контракты на возведение атомных электростанций, аэропортов и т. д. - имели первостепенное значение в том смысле, что финансовое благополучие обернулось жестоким кризисом.

Одной из важнейших особенностей революции 1978-1979 гг. является ведущая роль в ее подготовке и проведении шиитскоимамитских богословов. Американский историк-ирановед Ники Р. Кедди не без оснований подчеркивала, что революция на Западе, особенно на радикальной своей фазе, имела тенденцию к сдвигу влево и в сторону секуляризма, «если даже религиозная идеология в ней доминировала, как это имело место в период английской гражданской войны 1640 г. Эта идеология не носила фундаменталистского характера и не была провозглашена лидерами существующих религиозных учреждений» [5]. Видимо, именно исходя из социального содержания и идеологических лозунгов революций последних столетий, многие исследователи считали иранскую революцию событием парадоксальным. Основанием для этого явилось то, что предводителями революции стали шиитские улемы. Это - во-первых. А во-вторых, верховная власть в новом иранском государстве была учреждена, как уже подчеркивалось, согласно теологическим воззрениям Хомейни о принципе «велаят-е факих»*.

В то же время раскрытие существенных особенностей иранской ситуации, с учетом политических устремлений МохаммедРезы Пехлеви и исторического вызова воинствующего шиитского духовенства, позволяет посмотреть на эту проблему по-иному.

* По интерпретации Хомейни до пришествия «имама времени», в Иране, большинство верующего населения которого состоит из последователей имамитского шиизма, верховным руководителем, «вождем» должен быть избран «факих» (законовед), обладающий всеобщим признанием и божественной благодатью.

Об этом см. соответствующую часть главы VI данной книги.

специалисты Запада, воспринимались многими иранцами, особенно оппозиционно настроенными религиозно-политическими деятелями, как выражение неуемных амбиций шаха.

Что касается реформаторской деятельности шаха, то ее позитивное воздействие на общественное развитие страны оказалось неоднозначным, особенно в сфере социально-политической и культурной. Шах и его ставленники, за некоторым исключением (первый этап аграрной реформы, предоставление женщинам политических прав и т. д.), отказывались от проведения серьезных мер по демократизации общественной жизни. В то же время большие усилия предпринимались с целью манипуляции общественным сознанием посредством пропаганды или же изданием указов о реформах, не имеющих позитивных результатов. Об этом подробно говорилось в предыдущей главе. Такие ключевые для шахской политики понятия, как «революция сверху», «к великой цивилизации», «шахиншахская система», «белая революция без единой капли крови», «революция шаха и народа», в условиях углубления классовой дифференциации все более девальвировались и вызывали скорее отрицательную реакцию широкой общественности. Но 1963-1973 гг. явились временем устойчивого повышения жизненного уровня рабочих, служащих, школьных учителей, водителей, работников транспорта и т. д. Увеличилась численность и намного выросла зарплата рабочих, занятых в строительстве. В годы неизменного роста нефтяных доходов, особенно в начале 70-х, в стране широко развернулось градостроительство. В столице, в Исфахане, Мешхеде, других городах появились целые массивы новостроек. Интенсивно строились дороги, мосты. В некоторых регионах благоустраивались села. Гражданское строительство (морские порты, аэропорты и т. д.) превратилось в один из основных секторов иранского народного хозяйства. В целом повышалось качество жизни.

За этот период в области школьного, специального и высшего образования, а также в системе здравоохранения и в сфере культуры происходили заметные позитивные сдвиги. Многие представители неимущих и малоимущих слоев тогда еще питали надежду на улучшение своего положения.

Поэтому на революционные призывы радикальных религиоз- но-политических деятелей в начале 60-х годов откликнулись главным образом «люди базара» - мелкие торговцы, ремесленники,

часть рабочих и крестьянства, а также поденщики и пауперы. Однако к середине 70-х годов внутриполитическая ситуация

сильно изменилась. В этот период обрушившийся на государственные финансы кризис вел к ускоренному снижению покупательной способности большинства населения, быстро рос уровень безработицы, возросло количество банкротств. Как было отмечено, верховная власть шаха приобрела абсолютистский характер. В результате даже среди представителей господствующего слоя уменьшилось число полностью лояльных ему лиц.

В свете этих обстоятельств, идея об отсутствии фатальной неизбежности антимонархической революции в Иране, поставленная во главу угла при исследовании событий 1978-1979 гг. и ее так называемых уроков, как было подчеркнуто в предисловии, представляется нам весьма сомнительной. Она алогична и носит антиисторический характер. Без фатальной неизбежности не происходят такие значительные по своим социальным масштабам и последствиям события, каковой была иранская революция. Недаром один западный исследователь назвал книгу, посвященную революции в Иране, «Последняя великая революция» [6].

Существенное значение в связи с этим вопросом имеет и то, что революция 1978-1979 гг. не была явлением изолированным. Вторая половина шестидесятых, и особенно 70-е годы XX столетия, стали временем, когда в мире ислама давал о себе знать кризис как либерально-демократических прозападных, так и про- советски-социалистических идейно-политических течений. В националистических течениях в связи с ухудшением материального положения традиционных мелкобуржуазных слоев и быстрым ростом численности сельских мигрантов, отличающихся глубокой религиозностью, усиливалось содержание исламского компонента. Во все возраставшей степени исламское учение и исламские культурные ценности становились идейным источником для формирования программ ведущих политических течений и движений. Иранская революция стала предвестницей этой эпохи усиления исламских и происламских течений и движений во всем мусульманском мире.

7.1.Предпосылки революции

В60-х годах Запад в возраставших масштабах начал поглощать основное природное богатство Ирана - нефть. Желая во что

была весьма отчетливой. Эту связь следует рассматривать как особое, специфическое явление, сыгравшее важную роль в формировании предпосылок революции. Однако абсолютизировать ее, тем более считать определяющей причиной возникновения революционной ситуации, как порою пытаются делать отдельные авторы, было бы упрощением. Само по себе резкое увеличение поступлений от нефти не обязательно должно было привести к обострению социальных, политических и экономических проблем. Те, кто видит истоки иранского кризиса конца 70-х годов лишь в росте доходов от нефти, отодвигают на второй план два важнейших момента: малоэффективность программы реформ и противоречивость главных компонентов политического курса режима. Это противоречие выражалось в стремлении добиться форсированного развития госкапитализма и, частично, крупного частного капитала при сохранении таких существенных черт средневековья, как монархический образ правления и преобладание в сфере идеологии монархизма и религиозного учения. Одним словом, раскрытие предпосылок революции 1978-1979 гг. требует учета указанных главных факторов, сделавших ее исторически неизбежной.

В широком историческом плане неразрешимой проблемой для шаха явилось противоречие между его личными политическими амбициями и объективными потребностями дальнейшего развития страны. Увеличение доходов от нефти привело лишь к обострению этого противоречия. В новых условиях он меньше нуждался даже в половинчатых реформах, будучи увлеченным выдвижением идеи о «великой цивилизации», вершиной которой ему представлялось возрождение традиций древнеиранских монархий. Понятно, что воззрения о так называемой «шахиншахской системе» или превращении Ирана в одну из крупнейших военных держав мира явились неадекватными ответами на вопросы, возникшие в иранском обществе на новом этапе развития.

Шах, однако, наивно верил, что нефтедоллары дадут ему возможность без особых усилий смягчить существовавшие социальные противоречия. Обслуживавшие режим средства массовой информации внушали народным массам, что шах выражает общенародные интересы и не связан ни с каким классом.

По мнению шаха, Иран являлся быстро развивающимся обществом, в котором верховная власть выступала в роли защитни-