V

Издание 2-е исправленное и дополненное

Главная редакция восточной литературы Москва 1987

ББК 84.35 Кит Ю12

Перевод с китайского

Е.И. ЛУБО-ЛЕСНИЧЕНКО, Е. В. ПУЗИЦК0Г0

иВ. Ф. СОРОКИНА

Ответственный редактор

иавтор послесловия

Б. Л. РИФТИН

Юань Кэ Ю12 Мифы древнего Китая. Пер. с кит. Послесловие

Б. Л. Рифтина. Худож. Л. П. Сычев. Главная редак­ ция восточной литературы издательства «Наука». М., 1987.

527 с. с ил.

Книга известного ученого, профессора Юань Кэ — наиболее полное и автори­ тетное собрание материала по мифологии, верованиям и легендам древнего Китая. В обширном послесловии Б. Л. Рифтина, наряду с теоретическими вопросами, рассматривается история изучения китайских мифов в мировой синологии.

©Главная редакция восточной литературы издательство «Наука», 1987.

ПРЕДИСЛОВИЕ

В 1924 г. Шэнь Яньбин в работе «Исследование китайских ми­ фов» писал: «Мифы Китая не только не собраны в специальной книге, но и отдельные записи их, разбросанные в древних сочине­ ниях, крайне отрывочны, поэтому составить свод китайских мифов трудно». За последние 20-30 лет ученые провели немало исследова­ ний в этой области, по целине проторили дорогу, по которой уже можно идти вперед, но никто еще не систематизировал древние китайские мифы и не опубликовал их в виде отдельной книги, а проделать это очень важно и необходимо.

В детские и юношеские годы я любил сказки, мифы, легенды — эти образцы устного народного художественного творчества. Когда же впоследствии я познакомился с материалом по мифологии в древних книгах, то был поражен богатством и красотой мифоло­ гических образов, но одновременно не мог не сожалеть о лапидар­ ности сведений. Поэтому в конце концов я решился, несмотря на несовершенство своих знаний, собрать воедино мифы и дать более или менее систематизированное и законченное изложение их. Так получилась книга «Мифы древнего Китая», выпущенная в 1950 г. издательством «Шанъу инынугуань» («Коммерческое издательст­ во»). Хотя в этой маленькой книжечке и были недостатки и ошиб­ ки, но она каждый год переиздавалась, так как была нужна читате­ лям, и к концу 1955 г. вышло уже шесть изданий. В те годы мне часто хотелось найти время, чтобы дополнить и исправить ее, но в силу разных обстоятельств это желание долго не могло осущест­ виться. И только в прошлом году, побуждаемый читателями, по­ лучив поддержку и одобрение издательства, я осуществил свое же­ лание, переработав всю книгу заново.

Книга в новом варианте почти в четыре раза больше первого издания, в котором многие главы и параграфы вообще отсутствова­ ли, а те, что мною сохранены, в настоящем издании значительно отличаются от прежних — можно сказать, что они не просто пере­ писаны, а как бы заново переплавлены. Кроме старых материалов, перенесенных в эту книгу, в нее добавлены новые, в несколько раз превышающие своим объемом те, что были привлечены для перво­ го издания. В комментариях к книге приведено не менее тысячи фрагментов мифов, а если считать и те, что использованы, но не отмечены в примечаниях, то их гораздо больше. Нужно было собрать эти осколки мифов, расположить их в определенной

5

последовательности, исследовать, очистить от наслоений, устранить противоречия, отбросить то, что было привнесено от себя истори­ ками, философами, авторами сочинений о бессмертных, вернуть мифам их первоначальный облик, поставить каждый миф на соот­ ветствующее место, пропустить их через печь искусства и сердце автора, чтобы выплавить кристаллическую массу; этот труд был воистину сложен и труден. Я попытался все это сделать, но, ко­ нечно, получилось недостаточно хорошо, разве что, сравнивая это издание с прежней маленькой простенькой книжечкой, можно сказать, что сделан еще один шаг вперед.

Когда заново перерабатывалась эта книга, я не только добавил много новых материалов по мифологии, но и включил в нее много­ численные повествования о бессмертных и легенды. Прежде я не решался так широко привлекать этот материал, впоследствии же, извлекая мифы, легенды, повествования о бессмертных, включен­ ные в «Вопросы к небу» великого поэта Цюй Юаня, я понял, что эти жанры не следует разделять так решительно, ведь в устных повествованиях древних людей все они, несомненно, были взаимо­ связаны и слиты воедино. Поэтому я расширил рамки маленькой книги, включив в нее некоторые исторические предания и сказа­ ния о бессмертных, и тем самым как бы продлил эпоху мифов, раздвинул границы мифологии и соприкоснулся со смежными областями, в результате чего даже в некоторых философских притчах обнаружил мифологический материал: таковы, например, история о фантастической рыбе и птице из философского трактата «Чжуан-цзы» или история о том, как Хуан-ди потерял черную жемчужину, повествование о бессмертном Мяо Гушэ и многие другие, которые я включил в свое изложение.

Расширяя содержание книги, отыскивая материал, касающийся легенд и сказаний о бессмертных и дополняя разделы о мифах, я не включал, разумеется, всего, что попадало под руку, но проводил соответствующий отбор. К примеру, в легендах приходилось по возможности избегать близости к истории; из повествований о бессмертных мною выбраны лишь рассказы о деяниях бессмертных древности: Чисун-цзы, Нин Фэн-цзы, Пэн-цзу, Ши-мэня, Сяофу, Ванцзы Цяо и др., но не включены все рассказы о бессмертных, собранные в «Жизнеописаниях знаменитых бессмертных» («Ле сянь чжуань») и «Жизнеописаниях бессмертных» («Шэньсянь чжуань»). Если же в мое повествование иногда и включаются некоторые короткие рассказы о постижении пути бессмертных, то об этом либо говорится с иронией, либо развенчиваются пустые построения их сочинителей, и тут достаточно ясно видны автор­ ское отношение к этому материалу и разница в его использовании мною по сравнению с мифологическими рассказами.

Древние обычаи и обряды, такие, как сжигание на солнце ша­ манки во время моления о дожде, шумные шествия с целью отогнать моровое поветрие, пение и пляски перед храмами богов во время принесения жертвы с молением о даровании детей правите­ лю,— все очень интересны и тесно связаны с мифами, поэтому, не

6

боясь многословия, я включил в книгу их описания. Когда же в мифах речь заходит о прекрасных горах и реках нашей отчизны, знаменитых памятниках и древних руинах, то я также сознатель­ но расширял описания и усиливал краски.

В переработанном издании сняты некоторые ненужные рассуж­ дения и добавлено много литературных пассажей и описаний; я отказался от одних построений, которые были недостаточно обосно­ ваны, и более полно выразил другие свои мысли и гипотезы. Это особенно заметно в разделах, посвященных легендам о временах, следующих за эпохой Ся, например в изложении истории Ван-хая и Ван-хэна, встречи Цзян-тайгуна с Вэнь-ваном и др., где элементы авторского домысла делают повествование более живым и худо­ жественным. Однако эти домыслы и предположения все же бази­ руются на определенном фундаменте, а не являются плодом безу­ держной фантазии.

Некоторые товарищи побуждали меня написать книгу, содержа­ нием которой было бы изложение мифов в художественной форме, а не составлять ее, как сейчас, из отдельных фрагментов, то пере­ сказывающих миф, то комментирующих его. Я благодарен им за добрые пожелания автору и за размышления о литературе. В буду­ щем, возможно, попробую это сделать и наберусь смелости напи­ сать такую книгу. Но сейчас, при предварительной собирательской работе, составляя мифы из разрозненных осколков, если бы я отка­ зался от этой формы изложения, то многое оказалось бы невключенным. Принятая же форма изложения дает возможность, оставаясь в строгих рамках, чувствовать себя довольно свободно, поэтому я и пользуюсь ею.

Комментарии и тексты, приведенные в конце книги, отняли у меня не меньше времени и сил, чем основной текст. Они приложе­ ны для того, чтобы показать, на каком материале строилось по­ вествование, правильно ли он расположен, верно ли понят (неко­ торые цитаты и комментарии дополняют основной текст). Однов­ ременно я преследовал цель возбудить у молодежи интерес к исследованию древней мифологии и вовсе не ради пустого комм:ентаторства и цитатничества включил их в книгу. Стремясь и к тому чтобы комментарии были краткими, я из пространных текстов включал лишь выборочные цитаты. Вначале вместо пропусков были многоточия, но оказалось, что их слишком много, они мешают глазу, занимают много места, и при переписке пришлось выкинуть их, кроме тех случаев, где приводится несколько цитат из разных частей источника. Это, как я полагаю, не затруднит отыскания соответствующих мест в первоисточнике и в понимании приведен­ ного материала.

И наконец, тем, что эта книга завершена, я в значительной мере обязан руководству Сычуаньского университета и некоторым то­ варищам из библиотеки, особенно сотрудникам библиотечного або­ немента, которые так охотно помогли мне, за что я приношу им свою благодарность.

Октябрь 1956 г г. Чэнду

7

Г Л А В А I

ВВЕДЕНИЕ

I

то такое миф? На этот вопрос ответить нелегко. С древних времен в нашей стране не было даже самого слова «миф», оно пришло к нам из других стран лишь

вновейшее время. Само слово «миф» очень легко вводит в заблуж­ дение, так как оно включает в себя понятие удивительного и необы­ чайного. Многие считают, что мифы — это плод человеческой фантазии, не имеющий ничего общего с действительностью. Это глубокое заблуждение. У нас в стране не много работ, посвя­ щенных мифологии, поэтому для разъяснения, что такое миф, мы приведем слова Горького о том, что мифология «в общем является отражением явлений природы, борьбы с природой и отражением социальной жизни в широких художественных обобщениях» 1. Это высказывание объясняет происхождение мифов, а также то, что

вих основе лежит реальная жизнь, а отнюдь не пустой вымысел.

Отеснейшей связи мифов с реальной жизнью Горький далее говорит: «Крайне трудно представить двуногое животное, которое тратило все свои силы на борьбу за жизнь, мыслящим отвлеченно от процессов труда, от вопросов рода и племени» 2. Поэтому, когда мы изучаем истоки возникновения мифов, вопрос о специфическом содержании, заключенном в каждом из мифов древности, и другие подобные вопросы нельзя отрывать от реальной жизни людей того времени, их труда и борьбы и выдвигать ни на чем не основанные домыслы.

Позволю себе остановиться на истоках мифов. История разви­ тия общества говорит нам, что первобытные люди вступают в исто­ рию «еще как полуживотные, еще дикие, беспомощные перед си­ лами природы, не осознавшие еще своих собственных сил; поэтому

10

они были бедны, как животные, и ненамного выше их по своей производительности» 3.

Таким образом, хотя при первобытном строе отсутствовала эк­ сплуатация человека человеком, первобытные люди сами были рабами природы. В те далекие времена в нужде и трудностях борь­ бы за существование они еще не отделяли себя от окружающей природы. В течение длительного времени первобытные люди ни о самих себе, ни об окружающей их природе не имели связных представлений, и лишь постепенно у них начали складываться весьма ограниченные, наивные представления о себе и об окружа­ ющем их мире. В процессе социального и культурного развития, когда, по выражению Горького, «руки учат голову, затем поумнев­ шая голова учит руки, а умные руки снова, уже сильнее, способ­ ствуют развитию мозга» \ первобытные люди своим воображением начали наполнять окружающий мир сверхъестественными су­ ществами, добрыми духами и дьявольскими силами.

Разнообразные явления природы, например, ветер, дождь, гром, молния, большие лесные пожары, движение солнца и луны, раду­ га, облака, зори и др., вызывали у первобытных людей чувство глубокого изумления. Не будучи в состоянии объяснить эти явле­ ния, первобытные люди считали их одушевленными силами — духами; причем не только солнце, луну и т. п. они считали духами, но считали духами даже растения и животных, вплоть до насеко­ мых, например саранчу, и поклонялись им 5. Это так называемый анимизм. Из этих невежественных представлений возникли первые мифы и первобытная религия, которые, в свою очередь, проявляясь в сознании людей, познающих в процессе труда окружающий мир, определенным образом отражали низкий уровень производитель­ ных сил первобытного общества.

Для первобытного общества характерно, с одной стороны, отсут­ ствие эксплуатации человека человеком, а с другой — низкий уровень производительных сил. Первобытные люди, угнетенные тяжелой борьбой с природой за свое существование и стремясь преодолеть трудности, часто слагали энергичные и воодушевляю­ щие песни, воспевающие труд и героев труда. Они воспевали Паньгу, который топором отделил небо от земли, Нюйва, создав­ шую людей и починившую небо расплавленными пятицветными камнями, Суйжэня, научившего людей добывать огонь из дерева при помощи трения, Шэнь-нуна, научившего людей распознавать целебные травы, Ван-хая, приручившего животных, Хоу-цзи, на­ учившего людей возделывать землю, Гуня и Юя, обуздавших потоп, и др. Все эти герои, своей трудовой доблестью облегчавшие жизнь людей, пользовались наибольшим почитанием. Они были духами и вместе с тем людьми, о которых как раз и говорил Горь­ кий, называя их мастерами своего дела, учителями людей и их то­ варищами по труду 6.

Из мифа мы узнаём о многих знаменитых героях, которые на­ учили людей пахать, изобрели земледельческие орудия, повозку и лодку, лук, стрелы и другое оружие для защиты от врагов; при­

11

думали музыку и танцы, музыкальные инструменты и т. д. Эти изобретения и открытия, о которых рассказывается в преданиях, свидетельствуют об уме и трудолюбии наших далеких предков.

С разложением первобытного общества и появлением частной собственности возникает деление на классы и эксплуатация чело­ века человеком. С этого времени человечество вступает в новый продолжительный период своего существования — эпоху классо­ вого антагонизма.

Уже в очень давние времена люди мечтали о возможности летать по воздуху — так появилась сказка о «ковре-самолете»; мечтая быстро передвигаться по суше, люди создали сказку о «са- погах-скороходах». Подобные мифы возникли в разных странах. В нашей мифологии тоже есть легенды и сказания о людях из страны Чанби — Страны долгоруких, о летающей телеге из стра­ ны Цигу — Страны людей со странными конечностями, об усми­ рителе наводнения Юе, превратившемся в медведя, чтобы про­ биться сквозь гору Хуаньюанынань, о семи сестрах — бессмертных феях, соткавших за одну ночь десять кусков парчи, тонкой, как облака, и другие увлекательные истории, созданные примитивной, наивной фантазией, но заключавшие глубокий социальный смысл.

Среди мифов древнего Китая есть еще особые сказания о жизни в земле обетованной, в краю бессмертных, где можно не сеять и не пахать, а иметь пищу, не ткать, а носить одежду, т. е. счаст­ ливо жить, не трудясь. В мифе о стране Чжунбэй — Стране Крайнего Севера рассказывается, что жители ее пьют воду из волшебного источника Шэньфэнь в священных горах и им не надо трудиться, чтобы быть сытыми и одетыми. Может показаться, что эти мифы характеризуют китайцев как людей ленивых, однако в действительности это типичный прием, при помощи которого эксплуатируемые в древние времена высмеивали эксплуататоров и выражали свой протест. Давно появилась у людей мечта об облегчении тягот труда. Боги создавались людьми в соответствии с их трудовыми представлениями, и первоначально их назначение заключалось в том, чтобы воодушевлять людей в труде. Но когда общество разделилось на классы, то правители несправедливо ста­ ли считать этих героев труда своими предками, вознеся их на девя­ тое небо. Один из них стал Верховным владыкой — Шан-ди, другие превратились в грозные и страшные божества на небе, и рабы поклонялись и молились им. Боги были призваны подавлять про­ тест народа, внушать людям страх и беспрекословное повиновение.

Чем могущественнее был рабовладелец, тем выше он возносил своих предков — духов на небесах. Но и в народе рождалось жела­ ние противостоять этим богам, и народный гений создавал своих богов, подобных Прометею в греческой мифологии, а в китай­ ской — Хоу-и, который стрелой мог попасть в солнце, и усмири­ телю потопа Гуню, тайком похитившему у Верховного владыки сижан — «саморастущую землю», и продолжателю его дела Юю. Если же нужно было усилить войско «мятежников», древними людьми создавались образы великанов — Чию, Куафу, Синтяня,

12

которые, подняв знамя протеста, боролись с угнетателями и были готовы умереть, но не покориться.

В этих мифах непосредственно отражалась борьба между угнетенными и угнетателями в классовом обществе. Поэтому мифы отражали мир людей и, по существу, являются сказаниями о лю­ дях. Они возникли как надстройка над определенным обществен­ ным базисом и являются художественными произведениями, выражающими идеологию определенного общества.

Мифы, созданные народом в глубокой древности, основыва­ лись не на отвлеченных идеях, а на конкретных потребностях и стремлениях, возникавших в его трудовой деятельности, и потому мы считаем, что истоки мифов — в труде.

2

Нам известно несколько древних цивилизаций мирового зна­ чения: китайская, индийская, греческая и египетская. Каждая из них имела богатую мифологию, причем наиболее полно сохра­ нились мифы греков и индийцев. К большому сожалению, китай­ ские мифы в значительной степени утрачены, и от них сохранились лишь разрозненные осколки, которые, будучи рассеяны в сочи­ нениях древних авторов, не представляют какой-либо системы и не могут соперничать с мифологией Древней Греции.

Лу Синь в «Краткой истории китайской повествовательной прозы» говорит о причинах того, почему китайская мифология сохранилась лишь в незначительных фрагментах.

Во-первых, предки китайского народа жили в бассейне реки Хуанхэ, где природа не баловала их своими дарами. Они очень рано начали возделывать землю. Жизнь их была трудной, и глав­ ным для них была практическая деятельность, а не размышления о фантастическом, поэтому они не смогли на основе древних пре­ даний создать монолитные большие произведения.

Во-вторых, со времен Конфуция изучалась лишь этика, настав­ ления о семейных устоях, об управлении государством и умиро­ творении Поднебесной, а древние фантастические предания о бо­ жествах и сверхъестественном решительно отвергались Конфу­ цием и его учениками. Поэтому позднее, когда конфуцианская идеология стала господствующей в Китае, мифы постепенно стали рассматриваться конфуцианцами как часть истории.

Третья причина в том, что добрые и злые духи у древних четко не различались. Хотя они и выделяли небесных богов, духов земли и души умерших, но в их представлениях души умерших могли превращаться в небесных и земных духов. При таком сме­ шении человеческого и божественного, когда еще сохранялись первобытные верования, но уже появлялись новые предания, ста­ рые вытеснялись и умирали. «Новые» же предания, именно в силу того, что они были новыми, не могли стать популярными, поэтому они тоже почти не сохранились.

Из этих трех причин первая несколько дискуссионна, вторая

13

же — превращение мифов в часть истории — одна из основных причин гибели китайских мифов. И на этом следует остановиться подробнее.

Историзация мифов, заключавшаяся в стремлении очеловечить действия всех мифологических персонажей, была главной целью конфуцианцев. Стремясь привести мифологические предания в соответствие с догматами своего учения, конфуцианцы немало по­ трудились для того, чтобы превратить духов в людей, а для самих мифов и легенд найти рациональные объяснения.

Так мифы стали частью традиционной истории. При записыва­ нии мифов на бамбуковых дощечках их первоначальный смысл искажался, а люди стали доверять только тому, что было записано. И постепенно мифы, передававшиеся из уст в уста, стали исчезать.

Примеров этому можно привести очень много: так, согласно мифическому преданию, Хуан-ди — Желтый владыка *7 — имел четыре лица, а в результате ловкого толкования Конфуцием этого мифа получилось, что Хуан-ди послал в четырех направлениях четырех чиновников управлять прилегающими землями 8. Или, например, Куй первоначально, согласно «Книге гор и морей» («ІИань хай цзин») 9, был странным существом с одной ногой, а в «Книге исторических преданий» («Шуцзин») в разделе «Уста­ новления Яо» он превратился в чиновника, ведавшего музыкой при

спросил Конфуция: «Говорят, Куй одноногий. Действительно ли у него была только одна но­ га?» «Выражение ,,Куй и цзу“*10,— незамедлительно от­ ветил Конфуций,— вовсе не следует понимать как ,,Куй од­ ноногий44,

* Здесь и далее цифрами со звездочкой обозначены комментарии редак­ тора русского издания Б. Л. Рифтина.

14

оно значит: „Людей, подобных Кую, и одного было бы достаточ­ но"» п.

Можно сомневаться в том, происходила ли действительно эта беседа, но она дает представление о том, как конфуцианцы толко­ вали содержание мифов. На этом примере видно их стремление рассматривать миф как историческую реальность.

В течение длительной человеческой истории мифы испытывали всевозможные превратности судьбы, и в результате различных изменений и переосмыслений немало ценного в них было утрачено, а то, что история создавалась из переработанных мифов, нельзя считать и для нее счастливым обстоятельством.

Вплоть до Ло Би, жившего в XII в., во времена сунской ди­ настии, и написавшего книгу «Древнейшая история» («Лу ши»), продолжался процесс переосмысления содержания мифов. При написании этой книги автор использовал много мифов, однако все они были превращены в исторические события. Даже предание из книги «Хуайнань-цзы» о стрелке И, который победил дикого ка­ бана и уничтожил змея, обработано так, что кабаны и змеи, вопреки всему, там изображены как люди 12.

Все это достаточно определенно объясняет, почему искажались

иисчезали мифы.

Вчем же причина исторического переосмысления мифов? При более глубоком рассмотрении этого вопроса становится оче­ видным, что переосмысление мифов было вызвано стремлением объяснить содержание мифов в соответствии с интересами гос­ подствующих классов. То, что в мифах не совпадало с его интере­ сами, не получало широкого распространения, и, напротив, то, что служило его интересам, беспрепятственно и сознательно распро­ странялось в народе. Представители господствующих классов превратили героев труда, чьи образы были созданы народом в мифах и преданиях, в своих предков, вознесли их на небеса и мечта­ ли, чтобы деяния их были записаны в анналах истории и окруже­ ны царственным ореолом, а деяния героев устных преданий тру­ дового народа рассматривались бы как «неизящные», о которых

15

даже «говорить неудобно тому, кто носит чиновничий пояс» 13. Поэтому «исправление» Конфуцием облика четырехликого Хуанди и одноногого Куя, безусловно, вызвало одобрение представи­ телей господствующих классов.

Хун Синцзу (1090—1155) в дополнениях и комментариях к «Вопросам к небу» Цюй Юаня приводит миф из книги «Хуай- нань-цзы», общий смысл которого сводится к следующему.

После того как Юй обуздал наводнение, он, превратившись в медведя, пробрался на гору Хуаньюаньшань. Его жена из рода Тушань, перепугавшись и застыдившись, убежала в сторону горы Сунгаошань. Юй нагнал ее у подножия этой горы, но она превра­ тилась в камень. Впоследствии из этого камня родился их сын Ци.

Мы уверены, что этот очень интересный миф не подвергся сколько-нибудь значительной переделке и сохранил свой перво­ начальный облик. Однако отсутствие в дошедшем до нас тексте «Хуайнань-цзы» этого мифа может быть объяснено только тем, что он как «вульгарный» был исключен из этой книги «господами, носящими чиновничий пояс». Их редакторские топоры и секиры подвергли совершенно неисторическую по своему содержанию книгу «Хуайнань-цзы» тщательной переделке и переработке в со­ ответствии с желанием господствующих классов.

Не только «Хуайнань-цзы», но и более раннюю книгу «Чжу- ан-цзы» постигла такая же участь. Книга «Чжуан-цзы» дошла до нас уже не в первобытном виде, многие из ее глав утрачены. Осно­ вываясь на «Предисловии к толкованию классических книг» Лу Дэмина, можно сказать, что раздел «Цзапянь» *14 из книги «Чжуан-цзы» по своему содержанию во многом был похож на «Книгу гор и морей» и еще какую-то книгу гаданий и толкований снов. Чрезвычайно пестрая по содержанию, она не нашла одобре­ ния у последующих поколений, и значительная часть ее погибла. Кроме того, мне кажется, что многое из этой книги было сознатель­ но выброшено «учеными».

В сохранившихся до наших дней мифах, кроме той большей их части, которую господствующие классы включили в свою родо­ словную, превратив их героев в «истинных богов», имеется еще немало «злых и коварных божеств», мифы о которых Горький называет «богоборческими». Таковы образы стрелка И, Гуня, Чию, Куафу, Синтяня и др., которые постоянно не давали покоя высоко­ поставленным ученым. Что делали эти «ученые», если узнавали о распространении какого-либо «мятежного» мифа, который, разу­ меется, мог повлиять на положение правителей? Лучше всего было, считали они, «исправить» его и превратить в историческую реальность. «Богоборческие мифы» на страницах истории прини­ мали иной вид. Стрелок И, уничтоживший чудовищ, чинивших вред людям, в истории выступает как низкое животное, погрязшее в разврате, не совершавшее никаких добрых дел 15; Гунь, укравший у небесного правителя сижан, чтобы остановить наводнение, в истории фигурирует как строптивый, не подчинившийся приказу свыше и не совершивший благих дел 16. Трудно сказать, совершал

16

ли Чию добрые дела. Первоначально он был лишь богом-мятеж- ником. Когда же его образ появился на страницах исторических сочинений, ему приписали массу преступлений и дурных дел. А правители последующих поколений даже делали его изображе­ ния на кубках в знак предостережения от жадности 17. «Исправ­ ление» мифов и превращение их в мнимую историю делалось для того, чтобы привести их в полное соответствие с интересами пра­ вящих классов. Естественно, что мифы терялись и исчезали. К счастью, осколки мифов сохранились благодаря поэтам и фило­ софам. Однако сохранение мифа как такового вовсе не было их целью. Когда поэты использовали мифологические образы, они лишь стремились с их помощью глубже раскрыть свой замысел и неизбежно приукрашивали и переделывали их. Поэтому Лу Синь не без основания говорил, что «поэты — враги мифов» 18. То же самое можно сказать и о философах, которые использовали мифы с целью пояснить свою мысль; они неизбежно искажали первоначальный облик мифа, приводя его в соответствие с толкова­ нием той или иной части своего учения.

Например, в главе «Сяояою» книги «Чжуан-цзы» есть описа­ ние превращения рыбы кунъ и птицы пэн. Без глубокого анализа этого отрывка всякий считает его только притчей, а не мифом. На самом же деле он напоминает один из древних мифов. Или описа­ ния страны рода Хуасюй в главе «Хуан-ди» трактата «Ле-цзы» и страны Чжунбэй в главе «Тан вэнь» *19 — это красивые мифы, однако философская обработка сделала их сухими и неинте­ ресными.

Поэты и философы тем не менее сохранили немало осколков мифов. Какой богатый материал оставил нам Цюй Юань в «Элегии отрешенного», «Девяти напевах», «Дальнем путешествии» — в этих красивых стихах и поэмах! Особенно прекрасны его «Вопросы к небу» с их удивительной фантазией, поднимающейся к небо­ своду и спускающейся на землю, объемлющей все, что только есть в мире. Как жаль, что, ограниченный стихотворной формой, да к тому же только вопросами, поэт оставил нам произведение, которое трудно толковать. Если даже первый комментатор «Чуских строф» Цюй Юаня — Ван И, живший 1800 лет назад, не избежал произвольных толкований и во многом опирался на собственные домыслы, то последующие поколения привнесли еще больше спор­ ного и неясного, придерживаясь совершенно неверных толкований. Однако если мы не пожалеем времени и изучим их, то сможем в общем отыскать ключ к ним, и уже немало ученых добились успеха в этом направлении. Если не считать «Бесед и суждений» («Луньюй»), записанных учениками Конфуция, где, кроме фразы «учитель не говорит о чудесных силах и духах», действительно не найдешь ничего связанного с мифологией, то в философских сочинениях «Мо-цзы», «Чжуан-цзы», «Ханьфэй-цзы», «Весны и осени Люя», «Хуайнань-цзы», «Ле-цзы» можно найти немало мифов. Даже из таких конфуцианских трактатов, как «Мэн-цзы» или «Сюнь-цзы», можно извлечь осколки некоторых древних ле­

17

генд. Сюнь-цзы в главе «Фэйсян» («Отрицание физиогномики») своего трактата «Сюнь-цзы» при описании внешнего облика святых правителей и мудрых сановников древности (некоторые из них были просто божествами) включает много материалов, интересных для мифолога. Конечно, больше всего мифов сохранилось в даос­ ских трактатах «Хуайнань-цзы» и «Ле-цзы». Хотя последнее со­ чинение — подделка цзиньских авторов (III — IV вв. н. э.) *20, но оно сравнительно недалеко отстоит от древности. Тогда еще немало мифов бытовало в народе и встречалось в записях; их-то и вклю­ чили в трактат «Ле-цзы», возможно, обработав, но едва ли приду­ мав полностью (ведь те, кто подделывал книги, должны были добиться доверия современников, и если бы они придумывали все от себя, то никто бы им не поверил), поэтому нам следует доверять мифологическим элементам «Ле-цзы», как имеющим определенную ценность.

3

Единственным сохранившимся до наших дней сочинением, содержащим значительное количество материалов по древнеки­ тайским мифам, является «Книга гор и морей» *21, состоящая из восемнадцати цзюаней. Раньше создание ее приписывалось импе­ ратору Юю и его помощнику Бо-и, фактически же автор ее неиз­ вестен. Она создавалась разными людьми в различные времена. Ее центральная часть «Уцзаншань цзин» («Пять книг гор»), мож­ но с уверенностью сказать, является произведением эпохи Восточ­ ного Чжоу и начала периода Весен и Осеней, т. е. VIII —VII вв. до н. э. «Хайнэйвай цзин» («Книги земель внутри морей и за моря­ ми»), включающие восемь глав, созданы, по-видимому, в период Весен и Осеней и Борющихся царств, т. е. в V—III вв. до н. э., «Хуан цзин» ( «Книга пустынь» ), из четырех глав, и «Хайнэй цзин» («Книга земель внутри морей»), из одной главы, видимо, написа­ ны в начале династии Хань, т. е. на рубеже н. э. Мифы, расска­ занные в этом произведении, представляя собой разрозненные отрывки, сохранили, однако, свой первоначальный облик.

«Уцзаншань цзин», сокращенно называемая просто «Книга гор» — «Шань цзин», содержит в себе описания растений и жи­ вотных, знаменитых гор и величайших рек Китая, а также насе­ лявших их злых и добрых духов. Многообразные сведения, сооб­ щенные в ней, сейчас уже проверить невозможно. Поскольку в конце каждого раздела следует перечисление приносимых в жерт­ ву петухов, нефрита, зерна и т. д., можно заключить, что это была, по-видимому, книга молений и заклинаний, которой пользовались шаманы.

Разделы «Книги о том, что в морях и за морями» и «Книга пустынь», вместе называемые «Хай цзин» — «Книга морей», со­ держат описания различных удивительных перевоплощений духов и описания внешнего облика и обычаев народов далеких стран. Их стиль в общем одинаков с «Книгой гор», но текст не отличается

18

такой связностью. Как могло так случиться? Думаю, что ответ на этот вопрос можно найти, исследуя связи между рисунками и текстом в «Книге гор и морей».

Первоначально, в древние времена, в «Книге гор и морей» име­ лись иллюстрации, которые, по всей вероятности, соответствовали важнейшим местам книги, и поэтому ее еще называли «Изобра­ жения гор и морей». В качестве доказательства этого можно при­ вести слова из стихотворения поэта IV в. Тао Юаньмина: «...рас­ сматриваю ,,Изображения гор и морей44». Однако связи между иллюстрациями и текстом в «Книге гор» и «Книге морей» раз­ личны, и это требует дополнительного исследования. По-видимому, «Книга морей» первоначально состояла из рисунков, потом появил­ ся текст, причем он служил лишь пояснением к рисункам. «Книгу гор», напротив, следует рассматривать как книгу, первоначально состоявшую из связного текста, в которую лишь впоследствии были включены иллюстрации. Наилучшим доказательством этого явля­ ется то, что в дошедшем до нас тексте «Хайнэйвай цзин» мы часто встречаем выражение «и юэ» («также говорят»): «Жена Повели­ теля дождя — Юй-ши жила к северу от него, она имела черное человечье тело, в каждой руке держала по змее; в левом ухе — зеленая змея, а в правом — красная».

«Также говорят: [живет она] к северу от десяти солнц, черное человечье тело, человечье лицо, в каждой руке по черепахе» ( «Хайвай дун цзин»). «Таоцюань похожа на собаку, зеленая, ест людей, начиная с головы; Цюнци напоминает тигра, но с крыльями, по­ едает людей, начиная с головы, а они [прикрываются от него] распущенными волосами, живет к северу от Таоцюань. Также гово­ рят: „...начиная с ног44» («Хайнэй бэй цзин»).

Когда Лю Сю (I в. до н. э. — I в. н. э.) редактировал это сочи­ нение, уже было два или более различных текстов, с разными ри­ сунками и соответственно с различными пояснениями: например, «змея» вдруг превратилась в «черепаху», а выражение «ест людей, начиная с головы» превратилось в «...начиная с ног». Но расхож­ дения были незначительны. Би Юань, который в середине XVII в. комментировал «Книгу гор и морей», писал: «Рисунки к разделам „Хайвай цзин44и „Хайнэй цзин44и есть [то, что было изображено] на треножнике [императора] Юя». Это в общем верно, когда мы говорим о ранних временах — об изображениях, распространенных в начальные годы периода Борющихся царств, однако позднее появились совершенно очевидные расхождения. Би Юань далее отмечал: «Рисунки с объяснениями в последующих пяти разделах „Дахуан цзина44, по-видимому, и есть те рисунки, которые рас­ пространялись во времена династии Хань». Многие с этим соглас­ ны, однако если мы сравним «Хайвай цзин» и «Хайнэй цзин», то увидим значительные расхождения в тексте. Би Юань по поводу этих различий постоянно замечает: «Это, по-видимому, поясня­ ет то-то из такого-то раздела „Земель за морями44»... «Это, по-ви­ димому, поясняет то-то из такого-то раздела „Земель внутри морей44».

19

С нашей точки зрения, дело отнюдь не в пояснениях, а в том, что рисунки, распространявшиеся в начале династии Хань, сильно отличались от тех, которые были раньше. А поскольку текст создавался в соответствии с рисунком, то естественно, что эти две книги приобрели различный вид. Однако, так как в разде­ ле «Книга гор» тексты более, чем в остальных частях, соответст­ вуют изображениям, мы можем предположить, что сначала появил­ ся текст, а только затем рисунки к нему.

«Книга морей», сохранившаяся до наших дней, дает очень мно­ го материалов по древнекитайской мифологии и является настоя­ щей сокровищницей для исследования мифов древнего Китая. Так как в ней за основу были взяты рисунки, а текст — лишь пояснение к ним, то неизбежно встречаются расплывчатость и не­

вется Гуйшань — Черепашьей. Си-ванму сидит, опираясь на сто­ лик для жертвоприношений, в волосах у нее украшение шэн *22. К югу от нее три синие птицы, что приносят ей пищу. К северу от Куньлуньсюй есть человек по имени Тайханбо, он держит в руках копье...» ( «Хайнэй бэй цзин»).

«За Восточным морем — великая пропасть. Это страна Шаохао. От Шаохао здесь родился Чжуаньсюй. Он выбросил его цитру и гусли. Есть гора Ганыпань — Сладкая гора. Из нее течет река Ганынуй — Сладкая река и берет начало источник Ганьюань — Сладкий источник. К юго-востоку от большой пустоши есть гора Пимудицю. За Восточным морем посреди большой пустыни стоит гора Даянь, откуда выходят солнце и луна...» («Дахуан дун цзин»).

Действительно, этот текст соответствует рисункам, абзацы самостоятельны и совершенно не связаны между собой. В самом последнем разделе, «Хайнэй цзине» («Книга земель внутри морей»), мы обнаруживаем, что области, рассматриваемые в ней, обозначены произвольно, без какой-либо последовательности: с востока на запад, с запада на юго-запад, на юг, на север. В тексте много непонятного, недосказанного: например, в «Хайвай нань цзине» («Книга южных морей за морями») говорится: «Госу­ дарство трех племен мяо находилось на восток от реки Чишуй — Красной реки, люди там ходят гуськом (?)». По такому описанию трудно представить, что за этим кроется. А в разделе «Хайвай дун цзин» («Книга восточных земель за морями») говорится: «Хунхун — Радуги находились на север от них, каждая из них имела две головы». Облик этих странных существ мы тоже не можем представить себе *23.

В разделе «Дахуан дун цзин» («Книга Великих пустынь Вос­ тока») сказано: «Была разноцветная птица, напоминающая деревню (?) и бросающая песок. Только с Дицзюнем она вела дружбу». Это выражение также трудно объяснить. В разделе

20

«Дахуан нань цзин» («Книга Великих пустынь Юга») сказано: «Был дух, который назывался Иньиньху... Жил на далеком юге, выпускал и загонял обратно ветер»; или еще: «Был человек по имени Шии... жил на северо-западе, наблюдал за [изменениями] величины солнца и луны».

Аналогичных примеров можно привести немало. Когда такой текст пояснял рисунки, такие неясности не имели значения, до­ статочно было взглянуть на изображения — и все становилось

морей». Однако, после того как древние изображения были утра­ чены и до нас дошел лишь пояснительный текст, неизбежно при­ ходится бродить в потемках.

Несмотря на все сказанное выше, «Книга гор и морей» пред­ ставляет собой произведение, сохранившее для исследователей наибольшее количество мифологического материала. Многие спе­ циально занимались изучением памятника, однако их исследова­ ния были бессистемны, да и сам текст «Книги гор и морей» очень отрывочен. Никто не рассматривал его с точки зрения изучения мифов, а такое исследование было бы весьма важно, так как очень помогло бы в систематизации древнекитайских мифов.

Следует еще отметить., что «Книга гор и морей» даже среди древних книг является весьма трудной для понимания, в ней иног­ да нелегко объяснить смысл текста, а провести глубокое исследо­ вание, естественно, еще труднее. Поэтому работа по исследованию древнего текста и комментированию (особенно это касается разде­ ла «Книга морей») весьма полезна. В настоящее время существуют два комментария к «Книге гор и морей»: «Комментированный текст к ,,Книге гор и морей41» Би Юаня (1730—1797) и «Коммен­ тарии и толкования к ,,Книге гор и морей44» Хао Исина (1757 — 1825). Обе эти книги, сохранившие древние комментарии Го Пу (276—324), очень неплохи, причем в последней из них встречаются весьма глубокие толкования. До появления двух этих работ уже имелась работа У Жэньчэня «Обширные комментарии к ,,Книге гор и морей44» (1667), содержащая исключительно богатый ма­ териал. К сожалению, она стала библиографической редкостью.

В те времена у комментаторов при изучении мифов не было определенной точки зрения (тогда, разумеется, еще не знали само­ го термина «миф»), поэтому всем им присущ один общий недо­ статок: они не избежали искушения все необычайное, сказочное сделать возможным и реальным. Например, в разделе «Хайвай бэй цзин» («Книга северных земель за морями») сказано: «Прибли­ женный Гунгуна зовется Сянлю, [имеет] девять голов». Совер­ шенно ясно, что речь идет о девятиглавом чудовище. Би Юань же стремится истолковать это следующим образом: «По-види­ мому, выражение ,,девять голов44 означает девять человек», т. е. создать исторически правдоподобное явление.

Или еще в разделе «Хайнэй цзин» («Книга земель внутри морей») сказано: «Имелось дерево с зелеными листьями, с тем­

21

но-красным стволом. Оно цвело черными цветами, приносило жел­ тые плоды и называлось цзяньму. Тай хао юань го, то, что сделал Хуан-ди». К словам «тай хао юань го» есть комментарий Го Пу: «Имеет смысл: ,,Фуси проходил под ним44». Хао Исин дает сле­ дующее толкование: «Сказано: ,,Фуси родился в Чэнцзи, отойдя недалеко, он без труда прошел мимо него44». Оба эти толкования не разъясняют смысла выражения «юань го». Основываясь на нашем исследовании, мы считаем, что «го» (букв, «проходить») имеет более широкий смысл, а все выражение означает: «По цзяньму поднимались на небо и спускались на землю» (см. гл. II, разд. 4, где говорится о небесных лестницах). Подобное объясне­ ние логичнее двух упомянутых выше. Мною приведены эти два примера лишь для того, чтобы объяснить следующее: глубокое и детальное изучение «Книги гор и морей», проведенное на базе научного исследования, представляется необходимым.

4 Многочисленные народности, населявшие территорию древнего

Китая, находились в тесном соприкосновении друг с другом, мифы этих народностей постоянно контаминировались между собой. Древние мифы записывались в Китае в течение весьма продолжи­ тельного времени — начиная с эпохи Восточного Чжоу до периодов Вэй, Цзинь и Шести династий (VIII в. до н. э. — VI в. н. э.), что составляет более тысячи лет. Нечего и говорить, что время, равно

как и те, кто записывал мифы, наложило на них свой отпеча­ ток. Поэтому исследовать и ре­ конструировать по отдельным осколкам древние китайские мифы и воссоздать их первона­ чальный облик, несомненно, весьма трудно. Кроме того, сами мифы постоянно изменялись и развивались. Это хорошо видно на примере эволюции мифа о Си-ванму: она, судя по описа­

стоким духом «с хвостом барса, зубами тигра и всклокоченными волосами», насылавшим болез­ ни и ведавшим наказаниями. Три синие птицы приносили ей пищу. В «Жизнеописании го­ сударя Му» рассказывается о том, как чжоуский My-ван, вос­ седая на колеснице, запряжен­ ной восемью прекраснейшими скакунами, отправился на гору

22

Яньшань повидать Си-ванму и там с ней сочинял стихи и пел пес­ ни*24.

По-видимому, Си-ванму в то время была царицей в человечес­ ком облике. В более позднем трактате «Хуайнань-цзы» говорится: «Стрелок И попросил у Си-ванму лекарство бессмертия», и она вдруг превратилась из злого духа в доброго. В «Старинных истори­ ях о ханьском государе У-ди» («Хань У гуши»), приписываемых Бань Гу, Си-ванму обретает иное значение — она превращается в «Ван-му» — Царицу-мать, Владычицу Запада *25. Здесь имеется лишь некоторое упрощение имени. Что же касается трех птиц, то их описание не подверглось каким-либо изменениям. В несколько более позднем сочинении «Жизнеописание ханьского У-ди» («Хань У нэйчжуань»), которое также приписывается Бань Гу, образ Си-ванму еще более приукрашен — она изображается в виде прекрасной женщины «тридцати с лишним лет», «красотой поко­ рявшей мир», а три синие птицы, которые раньше приносили ей пищу, превращаются в веселых и красивых служанок. Разни­ ца между образами Си-ванму «с хвостом барса, зубами тигра

ивсклокоченными волосами», жившей в горной пещере, и Ванмуцарицей — такая же, как между небом и землей!

Подобные изменения были следствием намеренного искажения

иприукрашивания мифа литераторами и не могут рассматри­ ваться как результат его естественного развития и эволюции *26. Однако не следует пренебрегать тем влиянием, которое оказывали эти исправления и приукраши­ вания на мифы. Каждый из мифов, претерпевший подобные исправления, в свою очередь, превращался в источник новых народных мифов. Например, Си-ванхму в народном преда­ нии — это не злой дух с «хво­ стом барса и зубами тигра», а

прекрасная хозяйка Запада. В «Книге гор и морей» го­ ворится только о Си-ванму, а в «Книге о чудесном и необычай­ ном» («Шэнь и цзин») появля­ ется Дун-вангун, не кто иной, как супруг одинокой Си-ванму. Первоначально я считал, что это всего лишь выдумка литерато­ ров, и не придавал этому ка­ кого-либо значения. Однако недавно я прочитал народное предание местности Санься *27 о^ Пике божественной девы, опуб­ ликованное Тянь Хайянем, где Дун-вангун, вопреки моим пред­

23

ставлениям, выступает в роли духа-супруга Си-ванму. Это, неволь­ но удивив, заставило меня задуматься: был ли Дун-вангун первона­ чально создан литераторами, а затем уже проник в фольклор или его образ возник на основе уже бытовавших в народе устных преда­ ний? Вопрос заслуживает изучения, ибо исследовательская работа по мифологии не может быть успешной без детального и тщательно­ го изучения эволюции мифов.

При работе над мифами следует еще обратить большое внима­ ние на то, как из мифов выделить суеверия.

Чжоу Ян говорит: «Безусловно, мифы и суеверия первона­ чально отражали определенные примитивные представления древ­ них людей о мире, отражали их веру в сверхъестественные силы. Однако значение мифов и суеверий различно. Суеверия, которые не имеют отношения к сверхъестественным силам, следует просто отбросить; многие же мифы часто носили активный харак­ тер по отношению к окружающему миру и нередко были подлинно народны, а суеверия, пассивные по своей природе, нередко отра­ жали интересы господствующих классов. Это различие между ми­ фами и суевериями очень рельефно отражается в их различном отношении к человеческой судьбе.

В мифах часто выражался протест человека против покорности судьбе, а суеверия, напротив, проповедовали фатализм, возмез­ дие, заставляя людей верить в то, что все заранее предопреде­ лено и самое лучшее — склонить голову перед судьбой.

Поэтому и сами духи, управляющие судьбой, были различны. Персонажи мифов часто смело выступали против могущества духов, например, Сунь Укун *28 выступил против Нефритового императора Юй-хуана *29, Ню-лан (Волопас) и Чжи-нюй (Ткачи­ ха) — против царицы-матери — Ванму *30. Суеверия же пропове­ довали бессилие человека перед духами и таким образом делали людей рабами духов, готовыми принести себя в жертву. Мифы всегда воодушевляли людей, призывая их освободиться от рабства и стремиться к жизни, достойной человека.

Хуасюй наступила на них и [после этого] родила Фуси». Все эти предания содержат много элементов суеверий. Однако Фуси и

24

шанский первопредок Се являлись в глазах древних людей истин­ ными героями, и несмотря на то что в преданиях, воспевающих героев, содержатся некоторые элементы суеверий, их следует рас­ сматривать как мифы. Они отличаются от тех «мифов», которые создавались в последующие времена специально для того, чтобы воспеть чудесное происхождение императоров и князей. Эти два вида мифов следует отличать друг от друга. Кроме того, появление чертей и духов нельзя считать только результатом влияния суеве­ рий. Необходимо обращать внимание на то, проповедуется ли с помощью образа того или иного духа покорность судьбе или же, напротив, перед нами образ духа-противоборца, выступающего против судьбы. Таким образом часто выражалась ненависть древ­ них к своим правителям. Мо-цзы в главе «Мингуй-пянь» («Духовидение») своего трактата «Мо-цзы» приводит рассказ о том, как Ду-бо превратился в духа отмщения и убил чжоуского Сюаньвана. Такие персонажи можно рассматривать как мифологические, однако следует очень осторожно проводить столь тонкую работу по разграничению суеверий и мифов.

Мне хочется также сказать несколько слов о различиях между мифами и легендами, между мифами и сказаниями о бессмертных.

Что такое мифы и что такое легенды? Дать точное определе­ ние, в чем их различие, очень трудно. Обычно мы не можем про­ вести строгого разграничения между теми и другими, так как сами легенды возникают из мифов. Но в общем можно сказать, что мифы постепенно эволюционируют, главные персонажи в них очеловечи­ ваются, а поступки их записываются в виде людских деяний,— так создается легенда. Предание обычно повествует о могучих героях древности, подобных стрелку И, поймавшему ди­ кого кабана и перерубившему змея, или небесных влюбленных, подобных Ткачихе и Волопасу, которые раз в год встречаются на мосту из сорочьих хвостов, или же, наконец, о «культур­ ных героях», например, о Паньгу, или о ботине-шелкопряде.

Легенды, формируясь в процессе развития цивилизации, постепенно отбрасывали все сверхъестественное, присущее мифам, и заимствовали то, что более или менее соответствовало реальному в представлении людей. Благодаря этому мы можем видеть, как чаяния народа приобретали характер реальности, как совершался переход людей от сравнительно низкого уровня культуры к более высокому этапу ее развития.

Различия же между мифами и сказаниями о бессмертных мы можем выяснить на примере легенды о Паньгу. Об этом герое Сюй Чжэн в «Исторических записях о трех правителях и пяти императорах» («Сань у ли цзи») говорит, что Паньгу родился в хаосе, когда небо и земля напоминали куриное яйцо. Неожи­ данно небо и земля отделились друг от друга: ян, светлое и чистое, стало небом, инь, темное и мутное, стало землей. После этого небо стало каждый день подниматься вверх на один чжан, а земля за день становилась толще на один чжан и сам Паньгу за день вы­ растал на чжан. Прошло восемнадцать тысяч лет, и небо подня­

25

лось высоко-высоко, а земля стала плотной и толстой. И сам Паньгу стал высоким-превысоким.

В этом рассказе, несмотря на наслоения фантазии, можно раз­ личить облик первобытной легенды, еще не потерявшей харак­ тера прекрасного мифа. Однако, попав в сочинения даосов, он

имеется запись, смысл которой заключается в следующем.

Когда земля и небо еще не были разделены, Паньгу, назвавший себя Небесным царем — Тянь-ваном, путешествовал среди этого хаоса. Когда же небо и земля разделились, Паньгу поселился во дворце Юйцзин — на горе Нефритовой столицы, где питался не­ бесной росой и пил воду из подземных ключей. Через несколько лет в горном ущелье из собравшейся там крови родилась девушка невиданной красоты, имя которой было Тайюань-юйнюй, что значит «Первая нефритовая дева». Спустившись с горы погулять, Паньгу увидел ее, и они поженились; он привел ее во дворец, где они остались жить. У них родился сын, которого они назвали Тянь-хуан — Небесный император, и дочь Цзюгуан-сюаньнюй — Божественная дева девяти лучей, и т. д. и т. п. Разве все это не измышления даосов? Такого рода сочинения мы обычно назы­ ваем сянъхуа — «сказания о бессмертных». В сяньхуа, как и в даосском учении, на первый план выдвигается достижение счастья для одного человека. Поэтому в сяньхуа не могли появить­ ся такие персонажи, как Нюйва, Гунь, Юй и подобные им герои мифов, готовые пожертвовать собой ради других. По этому призна­ ку мифы легко отличить от сяньхуа. Однако сяньхуа, которые вхо­ дят в состав мифов, трудно отделить от последних. Например, надо полагать, что в рассказ из «Хуайнань-цзы» о стрелке И, который просил лекарство бессмертия у Си-ванму, и Чанъэ, укравшей это лекарство и убежавшей на луну, вкраплены элементы сяньхуа, а мы по-прежнему причисляем его к мифам. С другой стороны, сяньхуа, повествующие о деяниях бессмертных, весьма часто и по содержанию, и по стилю близки к мифам и отличаются от тех рассказов о бессмертных, которые подверглись переделке даосов. Такие сяньхуа при их исследовании и изучении мы должны рас­ сматривать в рамках мифологии.

Ниже я попытаюсь объяснить, зачем же нужно исследовать мифы.

Мифы созданы на заре истории человеческого общества. По мифам мы можем судить, каковы были представления и суждения у трудовых людей древности: как они представляли мироздание, как воспевали народных героев, каким образом стремились улуч­ шить свою жизнь, как прославляли труд и борьбу, и т. д. Кроме того, исследуя мифы, мы еще лучше поймем, как надо любить жизнь и свой народ.

Представляя сами по себе весьма большой интерес, мифы оказали значительное влияние на литературу и искусство, придав им особую прелесть и свежесть. Скульптура древних греков

26

земля еще не отделилась от неба? Кто мог проникнуть взором в глубь тогдашнего хаоса и различить, что вращалось в том кру­ говороте?

Из бескрайней тьмы возник свет — почему он возник? Силы Инь и Ян, соединившись, дали начало жизни. Что породило их и как они возникли? Девять слоев имеет небесный свод — кто их создал? Кто мог быть первым строителем этого величественного сооружения?» \

Две тысячи триста лет тому назад поэт Цюй Юань в одном из своих знаменитых стихотворений вопрошал о том, как возникли небо и земля, как образовалась вселенная и кто отделил небо от земли.

В его «Вопросах к небу» отразились мифы и легенды древности, фрагменты которых содержатся в ранних философских трактатах. Цюй Юань только ставит вопросы, но не отвечает на них, записи в древних книгах также крайне скудны и лаконичны, и нам, жи­ вущим более двух тысяч лет спустя, очень трудно восстановить подлинный облик древнейших мифов.

Вот притча, подобная древнему мифу, из книги «Чжуан-цзы», немного более ранней, чем приведенное выше стихотворение. Ее содержание таково: «Владыку Южного моря звали Шу — Быст­ рый, владыку Северного моря звали Ху — Внезапный, а владыку Центра — Хуньдунь — Хаос. Шу и Ху часто ради развлечения навещали Хуньдуня, Хуньдунь встречал их необычайно приветливо

28

и предупредительно. Однажды Шу и Ху задумались о том, как от­ платить ему за его доброту. Каждый человек, сказали они, имеет глаза, уши, рот, нос — семь отверстий в голове для того, чтобы ви­ деть, слышать, есть и обонять. Но Хуньдунь не имел ни од­ ного из них, и жизнь его не была по-настоящему прекрасной. Самое лучшее, решили они, просверлить в нем несколько отверстий. Взяли Шу и Ху орудия, подобные нашим топору и сверлу, и отправились к Хуньдуню. Один день — одно отверстие, семь дней — семь отверстий. Но бедный Хуньдунь, которого лучшие его друзья так издырявили, горестно вскрикнул и приказал долго жить» 2. Эта притча с некоторым комическим оттенком со­ держит мифологическую концепцию сотворения мира. Хотя Хуньдунь, в котором Шу и Ху, олицетворявшие быстротеч­ ность времени, просверлили семь отверстий, умер, но в результате возникли вселенная и земля.

В «Книге гор и морей» рассказывается, что в западной части гор Тянь-Шань жила священная птица, напоминавшая своим ви­ дом желтый мешок; она могла краснеть и тогда становилась похо­ жей на огненно-красный шар, у нее было шесть ног и четыре крыла, но не было у нее ни ушей, ни глаз, ни рта, ни клюва; она понимала песни и пляски; звали ее Ди-цзян 3.

Ди-цзян — это то же, что и Ди-хун, то же, что и Хуан-ди — Верховный владыка Центра. Поэтому в притче из трактата «Чжуан-цзы» он выступает уже как Небесный владыка Центра. Некоторые считают Хуньтуня сыном Хуан-ди, но это предание, по-видимому, возникло в более поздние времена 4.

Но как бы там ни было — самим ли Небесным владыкой был Хуньтунь или же его сыном,— темный, бесформенный хаос не нравился никому, кроме даосов, которые проповедовали «возврат к природе», «пассивное восприятие», «управление без действия»

ит. п. Вследствие этого в преданиях последующих поколений Хуньтунь превратился в нечто неприятное. В «Книге о чудесном

инеобычайном» («Шэньи цзин») говорится, что Хуньтунь — это дикий зверь, похожий одновременно и на собаку и на бурого медведя, имеющий глаза, но ничего не видящий, имеющий уши, но ничего не слышащий. Глаза его незрячи, и поэтому он передви­ гается с большим трудом. Но стоит кому-нибудь забрести в его края, как он тотчас же почует это. Столкнется с добродетельным человеком — и в дикой ярости набрасывается на него, а если встретится со злым насильником, то, низко припадая, кивая голо­ вой и махая хвостом, начинает ластиться к нему. Такой подлый характер был у него от природы. Когда ему нечего делать, он, кружась, с удовольствием кусает свой собственный хвост, зади­ рает голову, смотрит на небо и громко хохочет 5. Из этого предания можно заключить, что слово «хуньтунь» воспринималось тогда явно как нечто отрицательное.

Общеизвестный миф о возникновении вселенной записан в книге «Хуайнань-цзы», созданной во II в. до н. э. В глубокой древности, когда еще не было ни неба, ни земли, мир представлял

29

собой мрачный, бесформенный хаос. И в этом мраке постепенно появились два великих духа — Инь и Ян, которые с огромным усилием начали упорядочивать мир. Впоследствии Инь и Ян разделились, и установилось восемь главных направлений в про­ странстве *6. Дух Ян стал управлять небом, дух Инь — землею. Так был создан наш мир 7.

Этот миф, с явным философским оттенком, не представляет большого интереса с точки зрения мифологии.

Более интересен для нас миф о небесном духе Цзюйлине (букв. «Гигантский дух»). Говорят, что он появился одновременно с первоначальной субстанцией, его же именуют истинной матерью девяти начал. Был он настолько всемогущ, что смог создать горы

идолины, пустить большие и малые реки 8, поэтому его можно считать первотворцом. Говорят, происходил он из верховьев реки Фэныпуй9 и первоначально был духом реки. Издревле реку Хуанхэ преграждала гора Хуашань, Цзюйлин, «сотрясая ее руками

иударяя ногами», расколол ее пополам, и река потекла прямо. По сей день еще сохранились на горе Хуашань следы, похожие на отпечатки рук и ног Цзюйлина 1 .

Можно предположить, что для подобного предания даосы избрали излюбленный ими образ духа реки и сделали его перво­ творцом, отделявшим небо от земли. Благодаря такому искусствен­ ному приукрашиванию от мифа не осталось и следа.

Когда речь заходит о духе реки Цзюйлине, невольно вспоми­ нается еще одно древнее предание — о двух ленивых супругахвеликанах, которые прокладывали русла для разлившихся вод.

Согласно преданию, когда небо и земля были только что созда­ ны, на земле начался потоп, и поэтому Верховный владыка послал великана Пуфу и его супругу усмирить разлившиеся воды. Оба они не имели себе равных, ростом были в тысячу ли и почти столько же в обхвате. Эти два огромных толстяка, конечно же, очень мало заботились о порученной им тяжелой работе и выпол­ няли ее без всякого усердия, лишь бы поскорее закончить. Русла рек, которые они проложили, в одних местах были вырыты глубоко,

вдругих — мелко, где засорены, а где запружены,— одним словом, вся работа пошла насмарку. Поэтому спустя много лет трудолю­ бивому Юю вновь пришлось усмирять разлившиеся воды. Небес­ ный владыка, разгневанный нерадивостью супругов, в наказание оголил их тела и, совершенно обнаженных, поставил рядом друг с другом посреди обширной пустыни на юго-востоке. Ни в холод, ни в жару они не пили и не ели, лишь небесной росой утоляли голод и жажду. И только тогда, когда очистилась вода в Хуанхэ, им было разрешено «вернуться к своим обязанностям».

Согласно преданию, чтобы очистить воды Хуанхэ, нужно было прервать связь реки с морем и. Разумеется, это было делом неосу­ ществимым, и поэтому супруги-великаны навечно остались обна­ женными стоять в пустыне под палящими лучами солнца 12.

Вистории о супругах Пуфу иногда проступает облик древнего мифа. Деятельность этих двух персонажей, упорядочивавших

30

воды, также несколько напоминает деятельность первотворца вселенной. Однако, к сожалению, записанное о них сказание нам представляется незаконченным.

Вот еще один миф, о Гуй-му — Матери бесов. Гуй-му, жившую на горе Сяоюй у Южного моря, называли еще Гуй-гу-шэнь. У нее была голова тигра, ноги дракона-луна, брови как у четырехпалого дракона-мана, глаза как у водяного дракона, облик ее, таким обра­ зом, был удивительно причудлив. Она породила небо, землю и чер­ тей и была способна родить сразу десяток чертей, утром рождала, а вечером проглатывала их, как лакомство 13. Этот персонаж чем-то напоминает первотворца всех вещей, но, к сожалению, будучи бесовкой, съевшей своих детей, что весьма неэтично, она так и осталась «матерью бесов».

Говоря о мифических первотворцах вселенной, нельзя не вспом­ нить о духе Чжулуне — Драконе со свечой с горы Чжуншань, рассказ о котором записан в древней «Книге гор и морей». Этот

шие два оливковых дерева. Когда он закрывал глаза, они превраща­ лись в две прямые вертикальные щели 14. Стоило ему лишь приоткрыть их, как в мире наступал день, а когда он закрывал их, на землю спускалась ночь; стоило ему подуть, как появлялась пелена красных облаков, падал хлопьями обильный снег и насту­ пала зима; дыхнет — и тотчас красное солнце начинало палить, плавились металлы и камни и наступало лето. Он лежал свернувшись, как змея: не ел, не пил, не спал и не дышал, но вздохнет — и дует ветер на все десять тысяч ли. Светом свечи, которую Чжулун держал во рту, он мог освещать высочайшие сферы неба и глубочайшие пласты земли 15, где царил вечный мрак. А так как он всегда держал во рту свечу и освещал мрак в небесных воротах на севере, то его еще называли Чжуинь *16 — Осве­ щающий мрак 17.

Чжулун и в самом деле похож на первотворца 18. Однако, сохранив явные черты живого существа, он все-таки не смог, по­ добно другим знаменитым небесным духам, превратиться в чело­ века 19. Он не стал в глазах людей первотворцом и остался лишь духом одной из гор, несмотря на свой удивительный облик и необы­ чайную силу. Можно сказать, что ему действительно не повезло.

2

Кто сотворил небо и землю?

Прежде чем говорить об этом, я позволю себе рассказать одно предание об удивительном и отважном псе, который уничтожил врага и в награду получил в жены прекрасную принцессу.

Рассказывают, что в древние времена, когда правил Гаосиньван 20, у его жены неожиданно заболело ухо. Ровно три года не прекращались боли, сотни лекарей пытались вылечить ее, но бе­ зуспешно. Потом из уха выскочил маленький, напоминающий гу­ сеницу шелкопряда, золотистый червячок длиною около трех

31

вершков, и болезнь тотчас же прошла. Княгиня очень удивилась, посадила этого червячка в тыкву-горлянку и прикрыла блюдом. И кто бы мог подумать, что червячок под блюдом превратится в прекрасного пса, покрытого шерстью-парчой с ослепительно блестящими разноцветными узорами? А так как он появился в тыкве-горлянке под блюдом, ему дали имя Паньгу *21. Гаосиньван, увидев Паньгу, очень обрадовался и с этого времени не отпус­ кал его от себя ни на шаг. В то время князь Фан-ван неожиданно поднял мятеж. Гаосинь-ван испугался за судьбу государства и об­ ратился к сановникам со словами: «Если найдется человек, кото­ рый принесет мне голову Фан-вана, я отдам ему в жены свою дочь».

Сановники знали, что войско у Фан-вана сильное, победить его трудно, и не решались отправиться навстречу опасности. Рас­ сказывают, что в тот же день Паньгу исчез из дворца и никто не знал, куда он убежал. Искали несколько дней подряд, но не нашли никаких следов, и Гаосинь-ван был очень опечален.

Тем временем Паньгу, оставив дворец Гаосинь-вана, пряме­ хонько направился в военный лагерь Фан-вана. Увидев Фан-вана, он завилял хвостом и завертел головой. Фан-ван чрезвычайно обра­ довался и, обратившись к своим сановникам, сказал:

— Боюсь, что Гаосинь-ван скоро погибнет. Даже его собака бросила его и прибежала служить мне. Посмотрите, это принесет мне успех!

Фан-ван устроил большой пир по случаю счастливого предзна­ менования. В тот вечер Фан-ван хватил лишнего, захмелел и заснул в своем шатре. Воспользовавшись этим, Паньгу подкрался к нему, вцепился ему зубами в горло, отгрыз голову и стремглав бросился обратно во дворец. Увидел Гаосинь-ван, как его любимый пес

сголовой врага в зубах вернулся во дворец, обрадовался безмерно

иприказал дать псу побольше мелко нарубленного мяса. Но Паньгу только понюхал блюдо, отошел прочь и с печальным видом улегся в углу комнаты. Паньгу перестал есть и все время лежал без дви­ жения, а когда Гаосинь-ван звал его, он не вставал на зов. Так продолжалось три дня.

Гаосинь-ван не знал, что и делать, и наконец спросил Паньгу:

—Пес, почему ты ничего не ешь и не подходишь ко мне, когда

язову тебя? Неужели ты думаешь получить в жены мою дочь

ирассердился на меня за то, что я не сдержал своего обещания? Не в том дело, что я не хочу сдержать обещания, но ведь пес и в самом деле не может взять в жены человека.

Паньгу неожиданно сказал человечьим голосом:

—Не печалься об этом, князь, а только посади меня на семь

дней и семь ночей под золотой колокол, и я смогу превратиться в человека.

Очень удивился князь, услышав такие слова, но исполнил эту просьбу и посадил его под золотой колокол, чтобы посмотреть, произойдет ли превращение.

Прошел день, второй, третий... Наступил шестой день. Добрая княжна, с нетерпением ожидавшая свадьбы, из опасения, что пес

32

умрет от голода, тихонько приподняла колокол, чтобы посмотреть на Паньгу. Тело Паньгу уже превратилось в человеческое, и только голова все еще была собачьей, но превращение тотчас же прекрати­ лось и голова уже не могла стать человеческой. Паньгу выбежал изпод колокола, накинул на себя одежды, а княжна надела шапку в форме собачьей головы. Они стали мужем и женой. Потом Паньгу со своей женой ушел в Южные горы и поселился в пещере среди диких гор, где никогда не ступала нога человека.

Княжна сняла дорогие и красивые одежды, надела простое крестьянское платье, принялась безропотно трудиться, а Паньгу каждый день уходил на охоту. Так они и жили в мире и счастье. Через несколько лет у них родились три сына и дочь. Однажды они, взяв детей, отправились во дворец навестить тестя и тещу. А так как у детей еще не было имен, то они попросили Гаосинь-вана дать им имена. Старшего сына после рождения положили на блюдо, и поэтому его назвали Пань— Блюдо, второго сына после рождения положили в корзину и назвали его Лань — Корзина. Младшему сыну никак не могли придумать подходящего имени. Вдруг небо разверзлось и загрохотал гром, поэтому его назвали Лэй — Гром. Когда дочь стала взрослой, ее выдали замуж за отважного воина, и она получила его фамилию — Чжун — Колокол. Впоследствии люди из этих четырех родов — Пань, Лань, Лэй и Чжун — пере­ женились между собой и от их сыновей и внуков возник народ, среди которого все почитали Паньгу как общего предка 22.

Это проявилось, в частности, в эпизоде с топором. В книге Чжоу Ю «Сказание о сотворении мира» («Кайпи яньи»), написан­ ной в конце XVI — начале XVII в., говорится: « [Паньгу] вытянул­ ся, толкая небо дальше ввысь, а землю вниз. Все же между небом и землей оставалась перемычка. Тогда он взял в левую руку долото, в правую руку — топор и принялся долбить долотом и рубить топором. И так как обладал он волшебной силой, то в конце концов сумел отделить небо от земли» (глава I, «Паньгу отделяет небо от земли»).

Итак, у Паньгу появляется не только топор, но и долото; сле­ довательно, он овладевает двумя могучими орудиями труда. «При­ нялся долбить долотом и рубить топором» — в этом развитии мифа о Паньгу романтически и в то же время реалистически отражена великая мысль о том, что все на земле создано трудом.

Это же предание с теми или иными изменениями распростране­ но среди народностей Южного Китая — яо, мяо, ли и др.

Известно, что люди народности яо приносят жертвы Паньгу, на­ зывая его Пань-ваном — князем Пань. По их представлениям, жизнь и смерть людей, долголетие, богатство и бедность — все на­ ходится в его власти. Всякий раз, когда случается засуха, яо молят­ ся Пань-вану 23, выходят с его изображением на поля и обходят посевы.

У народности мяо также имеется предание о Пань-ване, напоми­ нающее рассказ о сотворении мира из Ветхого завета. Народ мяо воспевает его как создателя различных орудий и вещей 24. В период

Троецарствия (III в. н. э.) Сюй Чжэн написал «Исторические записи о трех правителях и пяти императорах» («Сань у ли цзи»), в которые включил легенды о Паньгу, распространенные среди на­ родностей Южного Китая. Добавив философские элементы из древ­ них классических книг, а также и свои собственные домыслы, он изобразил его творцом вселенной, отделившим небо от земли во вре­ мена всемирного хаоса, и превратил его в общего предка всех ки­ тайцев.

Как же в конце концов были отделены земля и небо, как созда­ валась вселенная? В китайской мифологии есть ответ и на этот вопрос.

Согласно преданиям, в то время, когда еще земля и небо не от­ делились друг от друга, вселенная представляла сплошной хаос и по форме напоминала огромное куриное яйцо. В нем зародился наш первопредок Паньгу. Он вырос и заснул, тяжело дыша, в этом ог­ ромном яйце. Прошло восемнадцать тысяч лет, прежде чем он прос­ нулся. Приоткрыл глаза, чтобы осмотреться, но увы! — ничего не увидел: вокруг него был сплошной черный и липкий мрак, и сердце его наполнилось тоской. Не найдя выхода из этого яйца, Паньгу схватил невесть откуда взявшийся огромный топор и с силой уда­ рил им мрак перед собой. Раздался оглушительный грохот, какой бывает, когда трескаются горы,— хуа-ла! — и огромное яйцо раско­ лолось 25. Все легкое и чистое тотчас же поднялось вверх и образо­ вало небо, а тяжелое и грязное опустилось вниз и образовало землю. Так небо и земля, представлявшие вначале сплошной хаос, благода­ ря удару топором отделились друг от друга. После того как Паньгу отделил небо от земли, он, опасаясь, что они вновь соединятся, уперся ногами в землю и подпер головой небо. Так он и стоял, изме­ няясь вместе с ними. Каждый день небо становилось выше на один чжан, а земля становилась толще на один чжан и Паньгу вырастал на один чжан.

Прошло еще восемнадцать тысяч лет — небо поднялось очень высоко, земля стала очень толстой, а тело Паньгу также выросло необычайно. Какого же роста стал Паньгу? Говорят, что его рост равнялся девяноста тысячам ли. Как высочайший столб, стоял великан Паньгу между небом и землей, не позволяя им вновь превратиться в хаос 26. Так стоял он, один-одинешенек, поддержи­ вая небо и упираясь в землю, и не заметил за этой тяжелой работой, как прошли целые эпохи. Наконец небо и земля, видимо, стали достаточно прочными, и Паньгу мог более не опасаться, что они соединятся вновь,— ему ведь тоже надо было отдохнуть. В конце концов он, подобно всем людям, упал и умер. Вздох, вырвавшийся из его уст, сделался ветром и облаками, голос — громом, левый глаз — солнцем, правый — луной, туловище с руками и ногами — четырьмя странами света и пятью знаменитыми горами, кровь — реками, жилы —дорогами, плоть — почвой, волосы на голове и усы — звездами на небосклоне, кожа и волосы на теле — травами, цветами и деревьями, зубы, кости, костный мозг и т. п.— блестя­ щими металлами, крепкими камнями, сверкающим жемчугом и

34

Миф о том, как духи сотворили людей, в самом деле очень ин­ тересен, но, к сожалению, записи о нем в древних книгах весьма скудны, и о духах Шанпань и Санлинь нам ничего не известно. Мы совершенно не знаем, при каких обстоятельствах их совместными усилиями были созданы люди. Поэтому этот миф также не получил широкого распространения. Напротив, миф о сотворении людей одной богиней Нюйва 35 среди всех ранее упомянутых мифов поль­ зовался наибольшим доверием, так как он, будучи необычным и вместе с тем близким пониманию людей, составил богатую поэти­ ческую часть китайской мифологии.

Когда речь заходит о Нюйва, вспоминается и герой другого — предания — Фуси, которого еще называют Паоси, Баоси и т. д. Все эти имена встречаются в древних книгах как разнописи.

Фуси является также одним из знаменитых героев среди наших предков. По преданиям, он и Нюйва первоначально были братом и сестрой 36 или в более поздних записях — мужем и женой 3 . До­ стоверность этого «древнего уже в древности» предания подтвер­ ждается рельефами на камне и керамических кирпичах эпохи Хань, а также преданиями, распространенными среди народно­ стей Юго-Западного Китая — мяо, яо, и, тун и др. В резьбе но камню и кирпичу эпохи Хань мы часто видим Фуси и Нюйва, имеющих голову человека и туловище змеи. Фуси и Нюйва изоб­ ражаются до пояса в виде людей в головных уборах и в халатах, а ниже пояса — в виде змеи (иногда дракона) 38, с крепко перепле­ тенными хвостами и лицами, обращенными друг к другу, или же спиной друг к другу. Фуси держит в руках угольник, Нюйва — циркуль. На некоторых изображениях он держит солнце, в кото­ рое вписана золотая ворона, а у нее в руках луна с изображением жабы 39. Некоторые изображения украшены облаками, среди кото­ рых парят крылатые посланцы неба с человеческими головами и змеиными телами 40. Встречаются рельефы, на которых изображен маленький мальчик с искривленными ногами, который тянет двух взрослых за рукава*41,— это изображение символизирует семейное счастье 42.

После изучения этих изображений не остается никаких сом­ нений в том, что Фуси и Нюйва в древних преданиях изображались мужем и женой. Эти изображения и записи в древних книгах позволяют нам с уверенностью сказать, что, согласно китайской мифологии, род человеческий пошел от небесных божеств — полу- людей-полуживотных 43.

Они были обожествленными первопредками и позже преврати­ лись в духов-охранителей. В древности люди часто делали на могилах и в храмах изображения Фуси и Нюйва, чтобы умерший под их защитой мог спокойно наслаждаться радостями потусто­ роннего мира 44.

Миф о том, что брат с сестрой — Фуси и Нюйва вступили в брак и положили начало роду человеческому, зафиксирован в книге танского автора Ли Жуна «Описание неповторимого и странного» («Ду и чжи»). Там мы читаем: «В старину, когда вселенная была

38

только что создана, жила Нюйва со своим братом на горе Куньлунь, людей же в Поднебесной еще не было. Решили они стать мужем и женой, но устыдились. Тогда брат повел сестру на вершину Кунь­ луня и произнес заклинание: „Если небу угодно, чтобы мы пожени­ лись, пусть дым устремится столбом ввысь; если нет,— пусть дым рассеется41. Дым поднялся столбом. Тогда сестра приблизилась к брату, сплетя из травы веер, чтобы прикрыть лицо. Так произошел и ныне существующий обычай, который предписывает на свадьбе невесте держать веер.

Кроме эпизода с веером, отражающего подчиненное положение женщины в более поздние времена, эта запись является весьма ценной, так как сохраняет облик древнего мифа и соответствует сказаниям о браке Фуси и Нюйва, поныне бытующим у нацио­ нальных меньшинств Юго-Западного Китая.

Интересны предания, распространенные среди народностей Юго-Западного Китая — яо и мяо. Согласно этим преданиям, Фуси и Нюйва также не только супруги, но и родные брат и сестра, вступившие в брак. В разных местностях эти предания несколько отличаются друг от друга 45. Ниже мы приводим предание на­ рода яо, записанное в г. Лочэн уезда Юнсянь провинции Гуанси.

...Вот-вот должен был разразиться ливень, туч становилось все больше, ветер крепчал, в небе грохотал гром. Дети очень перепуга­ лись, а те, кто еще работал в поле, не спешили вернуться домой да и не очень-то беспокоились, потому что всем известно, что летом часто бывают грозы и в этом нет ничего удивительного.

В тот день один мужчина взял мох из высохшей канавы и полез чинить крытую древесной корой крышу, чтобы она не про­ текала. В это время двое его детей, мальчик и девочка, в возрасте немногим более десяти лет, играли на улице и смотрели, как их отец работает. Закончив работу, он позвал детей, и они вошли в дом.

И в это время хлынул дождь. Отец и дети закрыли двери и окна и

вмаленькой теплой комнате радовались домашнему уюту. Дождь становился все сильнее, завывал ветер, раскаты грома усиливались, как будто бог грома Лэй-гун разгневался и, чтобы внушить страх людям, хотел ниспослать на них тяжелое бедствие.

Отец как будто предвидел приближение большого несчастья и поставил давно приготовленную железную клетку под карниз крыши, открыл ее, а сам, взяв в руки рогатину для охоты на тиг­ ров, бесстрашно встал около клетки.

Небо почернело от сплошных туч, грозные раскаты грома раздавались один за другим. А смелый человек, спрятавшись под карнизом, был спокоен. Вслед за вспышкой молнии и мощным уда­ ром грома, подобным звуку обрушившейся горы, Лэй-гун, с синим лицом, держа в руках деревянный топор, быстро спустился, взмахивая крыльями, глаза его излучали яркий свет.

Храбрец, притаившийся под карнизом, увидев Лэй-гуна, мгновенно схватил рогатину и бросился на него. Зацепив за пояс, запихнул его в клетку и втащил ее в дом.

39

—На этот раз я поймал тебя, что ты теперь можешь сделать? — насмешливо спросил его мужчина.

Лэй-гун понуро опустил голову и ничего не ответил. Человек позвал своих детей посмотреть на плененного Лэй-гуна. Дети снача­ ла очень испугались при виде этого странного синеликого бога, но вскоре привыкли к нему.

На следующее утро отец отправился на рынок за ароматными палочками *46, намереваясь убить Лэй-гуна и приготовить из него еду. Перед уходом он наказал своим детям:

—Ни в коем случае не давайте ему пить.

Когда он ушел, Лэй-гун притворно застонал, прикинулся, что тяжело страдает, и сказал:

—Мне очень хочется пить, дайте мне чашку воды. Мальчик, который был постарше, сказал Лэй-гуну:

—Не дам, отец не велел давать тебе воды.

—Если не можешь дать чашку, дай хоть глоток, ужасно хочет­ ся пить!

Мальчик не соглашался:

—Нет, не могу, узнает отец, будет ругать меня.

—Тогда зачерпни из котла хоть несколько капель,— настой­

чиво упрашивал Лэй-гун,— а то я совсем умираю от жажды! Он закрыл глаза и разинул рот в ожидании.

Девочка, видя страдания Лэй-гуна, почувствовала в своем доб­ ром сердце жалость к нему и подумала, что, с тех пор как отец запер его в клетку, прошли уже день и ночь и за это время Лэй-гун не выпил ни капли воды. В самом деле жаль его! И она сказала брату:

— Давай дадим ему несколько капель.

Брат подумал, что от нескольких капель ничего плохого не произойдет, и согласился. Они вышли на кухню, зачерпнули из котла немного воды и вернулись, чтобы напоить ею Лэй-гуна.

Выпив воды, Лэй-гун повеселел и с благодарностью сказал:

— Спасибо вам! Теперь выйдите ненадолго из комнаты.

40

Дети в страхе выбежали, и тотчас же раздался оглушительный грохот: это Лэй-гун, сломав клетку, вылетел из дома, торопливо вырвал изо рта зуб и, передав его детям, сказал:

— Возьмите его скорее, посадите в землю, и, если случится беда, вы сможете спрятаться в его плодах.

После этого снова загремел гром и Лэй-гун взлетел на небо. Дети стояли как вкопанные и смотрели ему вслед.

Через некоторое время, накупив благовоний и всего необходи­ мого для приготовления из Лэй-гуна еды, вернулся домой отец. Он с удивлением увидел сломанную клетку, из которой исчез Лэйгун. Быстро разыскав детей, расспросил их, что произошло, и по­ нял, в чем дело. Почувствовал он, что приближается большая беда, но не стал наказывать неразумных детей, а взялся за работу — не разбирая ни дня, ни ночи, начал мастерить железную лодку, чтобы спастись от беды.

Дети же, играя, посадили в землю подаренный Лэй-гуном зуб. И странно — не успели они это сделать, как из глины появился нежный зеленый росточек. Он на глазах стал расти, и в тот же день появилась завязь, а на следующий день утром дети увидели на нем огромный плод — это была невиданная по величине тыква-гор­ лянка. Брат и сестра вернулись домой, взяли нож и пилу, отпи­ лили верхушку тыквы, и то, что они увидели внутри, могло бы испугать любого: внутри горлянки тесными рядами росли бесчис­ ленные зубы. Но дети не испугались, повырывали эти зубы и выбросили их, а сами залезли в полую тыкву, и оказалось, что места в ней как раз столько, чтобы поместиться им обоим. Они перетащили тыкву в укромное место, чтобы прятаться в ней.

На третий день, как только отец закончил мастерить железную лодку, погода внезапно резко переменилась: со всех сторон подул

табун диких коней. Исчезли холмы, высокие горы окружила вода; поля, сады, жилища, леса и деревни — все покрыло бескрайнее море.

41

—Дети! Прячьтесь скорее! — стараясь перекричать дождь и ветер, крикнул отец.— Это Лэй-гун устроил наводнение, чтобы отомстить нам!

Дети быстро забрались в тыкву-горлянку, а отец сел в свою железную лодку. Вскоре поток подхватил ее, и волны начали бросать ее то на восток, то относить на запад.

Вода все прибывала и почти достигла небосвода. Храбрец, смело управляя железной лодкой под ветром и дождем среди бушующих волн, приплыл прямо к небесным воротам. Он встал на носу лодки и начал стучать в ворота. Громкие звуки «пэн-пэн!» разнеслись по небосводу.

—Откройте скорей и впустите меня! — кричал он, громко сту­ ча кулаками.

Дух неба испугался и приказал духу вод немедленно отогнать воды. Приказание было исполнено, и через несколько мгновений дождь прекратился и ветер стих. Вода спала на тысячу чжанов, и, как и прежде, появилась суша. Когда наводнение прекратилось, смельчак вместе со своей лодкой упал с неба на землю. Железная лодка разбилась на мелкие кусочки. И бедного храбреца, вступив­ шего в борьбу с Лэй-гуном, постигла такая же участь — он разбил­ ся насмерть.

Дети же, сидевшие в тыкве-горлянке, остались в живых. Тыква была упругой, и, упав на землю, она только подпрыгнула несколько раз, но не разбилась. Брат и сестра выбрались из нее целыми и невредимыми.

Во время потопа все люди на земле погибли. В живых остались только эти двое детей. У них не было имени, а так как они спаслись в тыкве-горлянке, их назвали Фуси. Фуси — это то же, что и Паоси, т. е. «тыква-горлянка». Мальчика назвали «братец-тыква», а де­ вочку — «сестрица-тыква» 47.

Род человеческий на земле прекратился, остались лишь смелые мальчик и девочка, которые начали трудиться и зажили весело и беспечно. В те времена небо и земля не были так далеки друг от друга, а небесные ворота были всегда открыты. Брат и сестра часто, взявшись за руки, поднимались по небесной лестнице играть в небесный дворец.

Прошли годы, дети выросли и стали взрослыми. Брат надумал жениться на сестре, но та не согласилась и сказала:

— Как можно? Мы ведь с тобой родные брат и сестра!

Брат просил снова и снова, сестра не смогла ему отказать и предложила:

— Попытайся меня догнать, если догонишь, то я согласна и мы поженимся.

Она была ловкой и быстрой, и он долго гонялся за ней, но так и не смог поймать. Тогда в голове брата возник хитрый план: он неожиданно обежал стороной, и запыхавшаяся сестра, не ожидая этого, столкнулась с ним лицом к лицу и оказалась в его объятиях. Вскоре они стали мужем и женой.

Прошло некоторое время, и женщина родила комочек мяса.

42

Муж и жена очень удивились, разрезали его на мелкие кусочки, завернули их и вместе со свертком стали подниматься по небесной лестнице в небесный дворец, чтобы развлечься. Но на полпути нео­ жиданно налетел порыв сильного ветра, разорвал сверток, и кусоч­ ки мяса разлетелись во все стороны. Упав на землю, они превра­ тились в людей. Тот, который упал на листву деревьев, получил фамилию Е (Лист), упавший на дерево — фамилию Му (Дерево); по названию предмета или места, куда падал кусочек мяса, давали фамилию человеку. Так в мире вновь появились люди 48. Супруги Фуси возродили человеческий род, и они, в сущности, мало чем отличаются от первотворца Паньгу, а вполне возможно, что Фуси и Паньгу — один и тот же мифологический образ 49.

4

Выше мы кратко пересказали миф о Фуси и Нюйва и о про­ исхождении людей. Сейчас мы изложим отдельно мифы о Фуси и мифы о Нюйва, так как в древних книгах, созданных до циньской и ханьской династий, то есть до III в. до н. э., Фуси и Нюйва вовсе не связаны между собой.

Сначала остановимся на мифе о Фуси, и вопрос, как по пред­ ставлению древних китайцев произошли люди, станет совершенно ясен.

Мифов о Фуси, сохранившихся до наших дней, очень немного,

инаш рассказ основывается на отдельных разрозненных материа­ лах.

Рассказывают, что в сотнях тысяч ли к северо-западу от Китая находилась процветающая страна и называлась она Страной рода Хуасюй.

Эта страна была так далеко, что ни пешком, ни в повозке, ни на лодке до нее нельзя было добраться и можно было только «направ­ ляться туда в мыслях». В той стране не было ни правителей, ни вождей, люди не имели ни стремлений, ни страстей, следовали лишь своим естественным желаниям, и поэтому все жили очень долго, красиво и весело. Жители этой страны могли ходить по воде

ине тонуть, проходить через огонь и не сгорать, летать по воздуху так же свободно, как и ходить по земле. Облака и туманы не меша­ ли им видеть, раскаты грома не тревожили их слуха. Люди страны рода Хуасюй были и людьми, и божествами одновременно, их мож­ но было считать земными бессмертными 50.

Вэтой райской стране жила девушка. У нее не было имени, и все

еезвали Хуасюй-ши (урожденная Хуасюй). Однажды она отправи­ лась на восток погулять к красивому, заросшему травой и деревья­ ми огромному Озеру грома — Лэйцзэ *5Т и увидела на берегу след ног какого-то великана. Удивилась и шутки ради наступила на этот след. Ступила и тотчас почувствовала какое-то волнение, после чего она забеременела и родила мальчика, которого назвала Фуси 52.

Что же это за великан, оставивший свои следы на берегу Озера

43

грома? Об этом в древних книгах ничего не сказано. Но мы знаем что это был Лэй-шэнь — дух Болота грома, существо с человечье! головой и телом дракона 53. Кто же, кроме Лэй-шэня, мог оставит] следы в тех местах? Кроме того, у легендарного Фуси также былс «лицо человека и тело змеи» или «тело дракона и голова человека». Поэтому можно говорить о кровном родстве между Фуси и Лэйшэнем, то есть предполагать, что Фуси в мифах и в самом деле считался сыном божества 54.

Фуси, будучи сыном божества и женщины из райской страны, от рождения уже был божеством. Одним из доказательств этого является то, что он мог по небесной лестнице свободно подниматься на небо и спускаться на землю. Мы уже рассказывали о том, как Фуси и его сестра поднимались на небо. Но что же это была за лестница? Позвольте рассказать и об этом.

Конечно, эту лестницу не создали руки человека, подобно тем лестницам, по которым мы поднимаемся. В мифах говорится о лестницах в виде гор и лестницах-деревьях. Появились они сами собой. Представления древних были наивны и просты, и им каза­ лось, что духи и бессмертные поднимались на небо и спускались вниз, «не оседлав облако и не взнуздав тучу» *55, а шаг за шагом поднимались на небо и спускались на землю по горам или лестни­ цам-деревьям.

Это было нелегким делом. Надо было знать, где находятся такие горы или деревья, по которым можно забраться прямо к небесному дворцу, да и надо было уметь взбираться по этим лестни­ цам. Например, всем известно, что гора Куньлунь — Нижняя столица 56 Небесного властителя — Тянь-ди, а ее высочайшая вер­ шина доходит до небесного дворца 57. Однако дело обстоит не так просто. По преданию, подножие горы окружено глубокой и стре­ мительной рекой Жошуй — Слабая вода 58 и огненными горами, поэтому взобраться на нее чрезвычайно трудно 59. Подниматься по лестнице-дереву также нелегко, и в древних книгах говорится, что свободно подниматься и спускаться по небесным лестницам могли только духи, бессмертные да еще шаманы.

На небо, помимо Куньлуня, вели и другие горы. Ведь бессмерт­ ный Богао поднялся на небо по горе Чжаошань, что к востоку от горы Хуашань и реки Циншуй 60. А в Западной пустыне была гора Дэнбао, по которой прямо в небесный дворец поднимались шаманы, чтобы узнать волю богов и передать ее людям61.

Лишь одно дерево цзянъму доходило до самого неба. Хотя деревья санъсан 62 и сюньму, что росли за Северным морем 63, и дерево фусан, которое росло за Восточным морем 64, и дерево жому в Западной пустыне 65, и другие были высотой в несколько десятков или тысяч чжан и даже тысяч ли, однако в древних книгах не говорится, можно ли было по ним добраться до неба.

Дерево цзянъму росло на юго-западе на равнине Дугуан, где, считалось, находился центр неба и земли. Это было удивительное место: чего только там не росло — рис, просо, бобы, пшеница, зерна их были белые и гладкие, будто лоснящиеся от жира. А сеять

44

их можно было в любое время — будь то зима или лето. Там пели волшебные птицы луань, кружились в танце птицы фэн *66, собира­ лись самые разные птицы и звери, потому что деревья и травы зеленели в Дугуане зимой и летом. И дерево долголетия — линшоу, похожее на бамбук, чей крепкий ствол мог служить посохом старцу 67, там цвело прекрасными благоухающими цветами. Одним словом, это был райский сад на земле . Некоторые считают, что он находился на месте Чэнду в современной провинции Сычуань 69. И по географическому положению, и по описанию пейзажа это действительно несколько напоминает Сычуань.

Дерево цзяньму росло посередине сада, находившегося, как мы уже говорили, в центре неба и земли. В полдень, когда солнце освещало его вершину, от дерева не было никакой тени. Если около этого дерева громко кричали, то звуки терялись в пустоте и эхо не повторяло их . Дерево цзяньму было очень странным на вид: его тонкий длинный ствол врезался прямо в облака, на нем не было ветвей и только на верхушке имелось несколько изогнутых и кри­ вых веток наподобие каркаса зонта; корни дерева были тоже изогнутыми и переплетались между собой 71. Это дерево обладало еще одной особенностью: его эластичная и прочная кора отделя­ лась, как женский пояс или кожа желтой змеи 72.

По небесной лестнице — тонкому, уходящему прямо в облака стволу,— находившейся в центре неба и земли, духи разных мест поднимались на небо и спускались на землю 73. Фуси поднялся на небо именно по этому дереву, и вполне возможно, что он был пер­ вым, кто воспользовался этим деревом как небесной лестницей . Одно это уже показывает его волшебную силу.

Согласно преданию, Фуси создал музыкальный инструмент сэ — гусли 75 — и прекрасную мелодию цзябянь. У гуслей сэ пер­ воначально было пятьдесят струн, но случилось так, что однажды Фуси попросил святую Су-нюй из пустыни вблизи Дугуана сыграть ему на этих гуслях. Ее исполнение мелодии цзябянь вызвало у него глубокую печаль, и он просил прервать музыку, однако своеволь­ ная Су-нюй его не послушалась. Тогда Фуси сломал инструмент пополам, и у сэ осталось лишь двадцать пять струн 76, а мелодия стала менее печальной. Поэтому сэ в последующие времена имели девятнадцать, двадцать три и, самое большее, двадцать пять струн. То, что Фуси смог все же заставить столь своевольную Су-нюй иг­ рать для него, также говорит о Фуси как о действительно нео­ бычайном и удивительном персонаже китайской мифологии 77.

В мифах и легендах древности Фуси вы­ ступает как верховный владыка Востока. Его помощником был дух дерева, по имени Гоуман. Гоуман, с квадратным лицом и телом птицы, держал в руках циркуль и вместе с Фуси управлял веснами 78. Он носил белое одеяние и восседал на двух драконах 79. Рас­ сказывают еще, что Гоуман, хотя был сыном владыки Запада Шаохао из рода Цзиньтянь 80,

45

стал помощником Фуси — владыки Востока 81. Его имя было Чун, а люди называли его Гоуман, что значит «весенние травы и деревья причудливы и извилисты» 82, и имя Гоуман стало, таким образом, символом весны и жизни. Есть предание о том, что в эпоху Чуньцю в царстве Цинь жил мудрый правитель по имени Му-гун, который умел подбирать себе умных сановников. Однажды в царстве Чу за пять бараньих шкур он выкупил некоего Боли Си и назначил его на самый высокий пост в государстве. Он был очень добр к людям. Простил, например, триста кочевников из страны Цися, которые угнали и съели его прекрасных скакунов. В благо­ дарность за такое милосердие кочевники помогли ему разбить войско царства Цзинь и захватить в плен цзиньского правителя И У 83. Небесный владыка за эти добрые поступки приказал духу

ляясь через реку Лошуй, она утонула и превратилась в духа реки Лошуй 8 . Поэты воспели ее красоту в одах и гимнах. О ней мы расскажем подробно в главе «История стрелка И и его жены Чаньэ».

Фуси очень много сделал для народа, об этом написано в исто­ рических сочинениях. Рассказывают, что он начертал восемь

Эти несколько знаков обнимали разнообразные явления вселенной, и люди использовали их для записи различных событий своей жизни 86. В исторических сочинениях также говорится о том, что Фуси впервые сплел из веревок сети и научил людей ловить рыбу 87. Его приближенный Ман (по-видимому, тот же Гоуман), подражая ему, сделал силки и научил людей ловить птиц 88. Все это облегчило жизнь людей.

Одцако, пожалуй, самой большой заслугой Фуси было то, что он дал людям огонь, чтобы они могли жарить и варить мясо и изба­ виться от болей в животе. В известных нам древних исторических книгах не говорится определенно, кто научил людей пользоваться огнем: это приписывается и Суйжэню 89, и Фуси 90, и даже Хуанди 91. Фуси еще называли Паоси, что значит «мясо, жаренное на огне», или «мясо для кухни» (Хуанфу Ми — 215—282, «Хроноло­ гические записи об императорах и правителях» — «Диван шицзи»), «перестали питаться сырым мясом» (Ван Цзя, «Записи о забытых событиях» — «Ши и цзи»). Слово «Цаоси» (букв, «жаре­ ное мясо»), в сущности, выражает идею применения огня. Суйжэнь научил людей пользоваться огнем прежде всего для того, чтобы готовить пищу.

46

Фуси в китайской мифологии является сыном Лэй-шэня — духа грома — и одновременно верховным владыкой Востока, который ведал веснами и ростом деревьев. Какие явления возникали от ударов молнии в деревья? Нет никакого сомнения, что в результате этого начинались пожары, возникало большое пламя. Таким обра­ зом, само появление Фуси с его обязанностями духа огня очень легко отождествить с появлением огня на земле. Поэтому мы считаем, что применение огня нужно прежде всего связывать с именем Фуси, что вполне обоснованно. Огонь, который добыл Фуси, был, по-видимому, природным огнем, возникшим в результате пожара в лесу после грозы. Открытие же способа добывания огня трением, приписываемое Суйжэню, было сделано явно позже .

О получении огня при помощи трения имеется очень интересное предание. Рассказывают, что в глубокой древности на западе об­ ширной пустыни находилась страна Суймин. Она была расположе­ на в таком месте, куда не достигали ни лучи солнца, ни свет луны, а так как жители этой страны не видели солнца, то они не знали ни дня, ни ночи. В этой стране росло дерево суйму. Оно было нео­ бычайно велико, с очень извилистым стволом, кривыми ветвями, свернутыми листьями и занимало огромное пространство. Как-то один мудрец отправился путешествовать и зашел очень далеко, как раз в те места, где не было ни солнца, ни луны, то есть оказался в стране Суймин. Он решил немного отдохнуть под этим причудли­ вым и огромным деревом суйму. В стране Суймин не было солнеч­ ного света, там, как в большом лесу, казалось, царил полный мрак, но, приглядевшись внимательно, можно было убедиться, что это совсем не так. В лесу всюду зажигались прекрасные огоньки, как будто сверкали блестящие жемчужины и разнообразные драгоцен­ ные камни, освещавшие все вокруг. Люди страны Суймин круглый год, не видя солнца на небе, трудились и отдыхали, ели и спали при свете этих прекрасных огоньков.

Этот мудрец захотел узнать причину возникновения этих огоньков, и оказалось, что появлялись огоньки оттого, что большие птицы, напоминавшие птиц-рыболовов, с длинными когтями на лапах, черной спинкой и белым брюшком били своими короткими и твердыми клювами по стволам деревьев (по-видимому, они склевывали насекомых). Ударят, клювом по дереву — вспыхнет яркий огонек. И мудрецу внезапно пришла в голову мысль, что так же можно и людям добывать огонь. Он отломил несколько веточек с дерева суйму, взял маленькую ветку и начал ею как бы сверлить большую, и действительно — вспыхнул огонек, но пла­ мени от него не было 93. Мудрец стал отламывать ветки других деревьев, вновь и вновь пытаясь получить огонь. Он употреблял все больше и больше усилий, и в конце концов от вращения ветки появился сначала дымок, а затем и пламя — ветка загорелась, и был добыт настоящий огонь.

Вернувшись в свою страну, он передал людям способ добывания огня трением. Теперь люди могли добывать огонь тогда, когда он

47

им понадобится, а не ждать грозы. Отныне им не нужно было ох­ ранять костер круглый год, опасаясь, что он погаснет. И люди назвали человека, который открыл способ добывания огня трением, именем Суйжэнь, что значит «добывший огонь трением» 94

В последующие эпохи после Фуси, как нам известно, на югозападе существовала страна Ба, Согласно преданию, от Фуси ро­ дился Сяньняо, от Сяньняо родился Чэнли, от Чэнли — Хоучжао, который и стал родоначальником народа страны Ба.

Страна Ба находилась недалеко от тех мест, где росло дерево цзянъму. А поблизости была страна рода Люхуансинь, занимавшая территорию в триста ли в окружности. Она была отделена от страны Ба горами и реками, удалена от мирской суеты и была чистой, как обитель бессмертных. Страна Ба, судя по описаниям, почти не от­ личалась от нее 95.

5

Первое упоминание о Нюйва мы находим в «Вопросах к небу» Цюй Юаня, где говорится: «Кем был тот, кто создал самое Нюй­ ва?» 96. Этот вопрос очень странен, потому что если Нюйва создава­ ла людей, то кто же создал ее? Ван И в комментариях к Цюй Юаню, основываясь на другой легенде, обрисовывает образ Нюйва. По его словам, она имела голову человека и тело змеи . Это совпадает с изображением ее в предмогильном храме У Ляна, но он не говорит, какого пола была Нюйва 98. В самом раннем китайском словаре под иероглифом ва дается следующее объяснение: «Ва — женщинадух, в древние времена сотворившая все вещи в мире» 99 ,— по су­ ществу, лишь из этого объяснения мы узнаем, что Нюйва была женским божеством.

Наделена она была исключительной божественной силой и в один день могла совершить семьдесят перевоплощений 10°. Можно предположить, что она имела определенное отношение к созданию человеческого рода 101. Здесь мы не будем касаться вопроса о ее перевоплощениях, а лишь перескажем историю о том, как она соз­ дала людей.

В те времена, когда земля отделилась от неба, хотя на земле уже были горы, реки, трава и деревья и даже птицы и звери, насекомые и рыбы, на ней еще не было людей, и поэтому мир был просторен и тих. По этой земле бродил великий дух — Нюйва. В сердце своем она ощущала ужасное одиночество и понимала, что, для того чтобы оживить землю, необходимо еще что-то создать.

Как-то раз присела она на берегу пруда, взяла горсть желтой глины, смочила ее водой и, глядя на свое отражение, вылепила нечто вроде маленькой девочки. Как только она поставила ее на землю, вдруг — и сказать-то странно — эта маленькая фигурка ожила, закричала «уа-уа» и радостно запрыгала. Ей дали имя Жэнь — «человек».

■48

Первый человек был очень маленьким, но, согласно преданию, его создала богиня. Он отличался от летающих птиц и от четверо­ ногих животных, да и держался он как хозяин вселенной. Нюйва была очень довольна своим творением и, продолжая это дело, вылепила из глины множество человечков обоего пола. Голые че­ ловечки, окружив Нюйва, танцевали и радостно кричали. Затем они в одиночку и группами разбежались в разные стороны.

Удивившись и успокоившись, Нюйва продолжала свою работу. Из-под ее рук на землю продолжали падать живые человечки, и, слыша вркруг себя смех окружавших ее людей,.она уже не чувство­ вала себя столь одинокой, потому что мир был заселен ее сыновьями и дочерьми. Желая заселить всю землю этими разумными ма­ ленькими существами, Нюйва трудилась очень долго и, еще не выполнив желаемого, очень устала. В конце концов она взяла нечто вроде веревки, по-видимому, это была сорванная с горного обрыва лиана 1 2, опустила ее. в топь и, когда та покрылась жидкой желтой глиной, стряхнула эту глину на землю. В местах, куда падали кусочки глины, появлялись кричащие «уа-уа» и радостно прыгающие маленькие человечки.

Так она упростила свою работу — тряхнет веревкой, и сразу появляется множество живых человечков. Вскоре на земле повсюду были видны следы людей 103.

На земле появились люди, и, казалось бы, труд Нюйва мог этим завершиться. Однако она задумалась, что еще можно сделать, чтобы продолжался род человеческий,— ведь люди умирали, а создавать их всякий раз заново было слишком утомительно. Поэто­ му она, соединив мужчин и женщин, заставила их самих продол­ жать свой род и возложила на них обязанности по воспитанию де­ тей. Так стал продолжаться род человеческий, и день ото дня людей становилось все больше и больше 104.

Нюйва установила для людей форму брака и стала самой первой свахой. Поэтому последующие поколения почитали ее как богиню сватовства и бракосочетания105. Люди приносили жертвы этой богине, причем церемонии в ее честь были необычайно пышными: за городом в поле строили алтарь, воздвигали кумирню и во время праздника приносили ей в жертву свиней, быков и баранов106. Из года в год во втором месяце весны юноши и девушки, собрав­ шись вместе около кумирни, развлекались и веселились. Каждый, найдя себе по сердцу пару, мог без каких-либо обрядов свободно вступить в брак. Под открытым небом при свете звезд и луны они сооружали шалаши, ковер из зеленой травы служил им постелью, и никто не мог препятствовать их взаимоотношениям107.

Это было, что называется, «соединение по воле неба». Во время этих встреч исполнялись красивые песни и танцы, посвященные богине, и молодые люди могли веселиться сколько хотели108. Те, у кого не было сыновей, приходили к храму просить мужское по­ томство. Так Нюйва стала не только богиней бракосочетания, но

ибогиней, дарующей детей109.

Вкаждом царстве подобные жертвоприношения совершались

49

в разным местах, то в горах или лесах, как, например, в тутовом лесу — Санлинь в царстве Сун, или на озерах и реках, например на озере Юньмэн в царстве Чу, и т. д., одним словом, в какой-либо красивой местности1*0. На алтаре, обыкновенно вертикально, стоял камень, к которому люди относились с чрезвычайным поч­ тением. Значение этого символа связано с широко распространен­ ным в древние времена фаллическим культом111.

После того как Нюйва создала род человеческий и установила систему брачных отношений между людьми, она в течение многих лет жила в полной безмятежности. Неожиданно дух воды Гунгун и дух огня Чжужун неизвестно из-за чего подрались и нарушили счастливую и спокойную жизнь людей.

Гунгун слыл на небе злым духом, имел человеческое лицо и тело змеи, на голове его росли красные волосы, он был невежест­ венный и злой112. Его помощник по имени Сянлю имел девять голов с человеческими лицами и синее змеиное тело, был жесток и жаден113. У Гунгуна еще был сподвижник по имени Фую, помо­ гавший ему творить зло. Как выглядел Фую при жизни, мы не знаем, известно лишь, что после смерти он, превратившись в буро­ го медведя, прибежал в дом цзиньского правителя Пин-гуна, лег за пологом и, внимательно подсматривая оттуда, в конце концов так напугал хозяина, что тот заболел114.

У Гунгуна имелся еще сын без имени, который был не лучше других. Этот сын умер в день зимнего солнцестояния, превратив­ шись после смерти в злого беса, напускавшего на людей наваж­ дения. Этот бес ничего не боялся, кроме красных бобов. Умные люди знали это и, чтобы избежать его наваждений, каждый год в день зимнего солнцестояния варили из бобов похлебку. Увидев эту еду, он немедленно убегал115.

Из всего окружения Гунгуна только его сын Сю был хорошим. Нрав у него был мягкий, он не имел никаких пороков, любил бродить и любоваться знаменитыми горами и реками, и везде, куда можно было добраться в повозке, на лодке или пешком, вид­ нелись следы его беззаботных и веселых путешествий.

Люди с благодарностью относились к нему и после его смерти почитали его как бога путешествий116. В древние времена люди всякий раз, отправляясь в путь, приносили ему жертву, выстав­ ляли вино и угощение, чтобы испросить у него безопасности и благополучного пути отъезжающему, и этот образ назывался цзудао или цзуцзянь — проводы117. Во время борьбы Гунгуна

иЧжужуна, надо полагать, Сю находился в дальнем странствии

ине принимал в ней участия. Но и без него силы у Гунгуна были

очень велики, так как вместе с ним бились девятиглавый Сянлю с телом змеи, превратившийся после смерти в медведя Фую, а также тот самый сын-бес, который боялся красных бобов. Однако

вдревних книгах имеются лишь краткие записи об этом событии

инеизвестны подробности битвы, поэтому мы не можем описать

50

своей несовместимы, поэтому нет ничего удивительного в том, что Гунгун — дух воды, как говорится в одной из легенд,— сын Чжужуна, обычно восседавшего на колеснице из облаков, запря­ женной двумя драконами118, в конце концов начал битву со своим отцом — духом огня Чжужуном.

Гунгун и его помощники сели на огромный плот и, вздымая высочайшие волны, поплыли по реке, чтобы напасть на Чжужуна. Все водяные существа большой реки, видимо, служили ему боевы­ ми конями. Дух огня, не сдержав гнева, направил на них всепожи­ рающее пламя и изрядно опалил полководца и его воинов. В конеч­ ном счете добро победило зло — дух огня, выразитель светлого начала, победил, а зловредный и воинственный дух воды, олицет­ ворение мрака, потерпел поражение.

Для воинства духа воды, потерпевшего поражение, обстоя­ тельства сложились весьма печально. Нетерпеливый Фую не пере­ водя дыхания бежал до самой реки Хуайшуй, сын-бес, который боялся красных бобов, по-видимому, сразу же после поражения испустил дух, девятиглавый Сянлю остался жив, но, исполненный стыда, бежал в северную часть гор Куньлунь и там поселился, прячась от людей. Гунгун, видя, что из его затеи ничего не полу­ чилось, пал духом, от обиды решил покончить с собой и стал биться головой о гору Бучжоу, что находится на западе, но остал­ ся жив и, придя в себя, отправился к великому Юю, чтобы поме­ шать ему усмирить потоп. Когда он ударил головой о гору, земля и . небо изменили свою первоначальную форму, и миру стало угрожать великое бедствие 119.

Прежде гора Бучжоу служила опорой, на которой покоилось небо, а от удара бога воды Гунгуна она сломалась 120 и одна из сто­ рон земли разрушилась, часть небосвода отвалилась и на небе воз­ никли большие зияющие проемы, а на земле — черные и глубокие провалы.

Во время этих потрясений горные леса охватил огромный жес­ токий пожар, воды, хлынувшие из-под земли, затопили сушу, и земля превратилась в сплошной океан, волны которого вздыма­ лись до неба. Люди не могли спастись от настигавшей их воды, а им еще угрожала гибель от различных хищных животных и птиц, которых потоп выгнал из лесов в горы. Это был настоящий ад.

Нюйва, видя, как страдают ее дети, очень опечалилась. Не зная, как наказать злого зачинщика, которому не суждено было умереть, она принялась за тяжелый труд по починке неба. Работа ей пред­ стояла большая и трудная. Но ради счастья людей Нюйва, горячо любившая своих детей, не испу­ галась трудностей и смело взялась за дело.

Прежде всего она собрала множество камней пяти раз­ личных цветов, расплавила их на огне в жидкую массу и ею заделала отверстия в небе *121.

51

Посмотришь внимательно — вроде бы есть некоторая разница в расцветке неба, однако издали их цвет не отличается от цвета

неба.

Для того чтобы впредь не опасаться обвала, Нюйва убила огром­ ную черепаху, отрубила у нее четыре ноги, которые поставила вертикально у четырех сторон земли как подпорки, поддержива­ ющие небосвод наподобие шатра. Эти подпорки были очень проч­ ными, и поэтому можно было не опасаться, что небо вновь рухнет. Позднее она поймала на Центральной равнине черного дракона, долгое время творившего зло, и убила его. Она изгнала злых и хищных зверей и птиц, пугавших людей. Потом сожгла тростник, сгребла пепел в кучи и преградила дорогу потопу. Великая Нюйва избавила своих детей от бедствий и спасла их от полной гибели122.

6

Хотя Нюйва и хорошо починила небосвод, она не смогла сделать его таким же, каким он был прежде. Рассказывают, что северо-за­ падная часть небосвода немного перекосилась, поэтому солнце, луна и звезды стали в своем движении клониться в сторону этой части небосвода и заходить на западе. На юго-востоке земли обра­ зовалась глубокая впадина, и воды всех рек устремились в ее сто­ рону, и там образовались моря и океаны123.

Моря и океаны в древности легко возбуждали воображение людей. Фантастические очертания облаков, несущихся по небу,

ибескрайние, с изменчивой окраской, огромные пространства воды люди населили удивительными, необыкновенными и пре­ красными существами. Мы не будем здесь рассказывать о дворце Хайлун-вана — Дворце морского царя драконов, о духах-устри­ цах — дочерях царя драконов, о черепахах-оборотнях и волшебных змеях. Лишь кратко перескажем две легенды об огромном крабе

ио человеке-рыбе.

Жил в море огромный, размером в тысячу ли, краб. Таких ог­ ромных крабов редко приходится видеть людям! Скорее всего этот краб был такого размера, что занял бы целую телегу. Уже только по своим размерам он представлял нечто удивительное, но людям этого было мало, и они превратили его в мифологический персонаж.

Некогда жил один купец. Однажды отправился он на судне в море по своим торговым делам. Неизвестно, сколько прошло дней, как вдруг он увидел в безбрежном море маленький островок, по­ росший изумрудно-зелеными деревьями. Купец очень удивился и велел морякам пристать к острову. Все выпрыгнули на берег и привязали судно. Затем нарубили веток и разожгли костер, чтобы сварить еду. Но вода еще не успела закипеть, как они почувствова­ ли, что островок задвигался и деревья стали погружаться в воду. Перепутанные люди в смятении бросились к судну, перерубили канат и, спасая жизнь, поплыли прочь от тонущего островка. При­ смотрелись — а это огромный краб, которому огонь костра опалил панцирь124.

52

Высота и окружность каждой из этих гор равнялась тридцати тысячам ли, расстояние между ними составляло семьдесят тысяч ли, на вершинах гор были ровные пространства в девять тысяч ли, на них высились золотые дворцы с лестницами из белого нефрита. В этих дворцах жили бессмертные. И птицы и звери там были белого цвета, повсюду росли нефритовые и жемчужные де­ ревья. После цветения на деревьях появлялись нефритовые и жем­ чужные плоды, которые были хороши на вкус, и те, кто их ел, ста­ новились бессмертными130. Бессмертные одевались в белые одеж­ ды, на спине у них росли маленькие крылья131. Маленьких бес­ смертных часто можно было видеть свободно, подобно птицам, ле­ тящими над морем в голубой лазури неба. Они летали от горы к горе, навещая своих родственников и друзей. Их жизнь была весе­ лой и счастливой.

И лишь одно обстоятельство омрачало их жизнь. Дело в том, что пять священных гор плавали в море, не имея под собой твердой опоры. В спокойную погоду это не имело большого значения, но когда поднимались волны, горы перемещались в неопределенных направлениях, и для бессмертных, перелетавших с горы на гору, это создавало много неудобств: они думали быстро долететь куда-то, а путь их неожиданно удлинялся; направляясь к какой-либо горе, они обнаруживали, что там ее уже нет, и ее приходилось искать, что задавало работу голове и отнимало много сил. Все жители страдали от этого и наконец, посовещавшись, отправили несколь­ ких посланцев с жалобой к Небесному владыке. Он не придал значения этим пустячным жалобам, но подумал: а вдруг в одно прекрасное утро волны отнесут эти не имеющие опоры горы к Се­ верному пределу132 и они там потонут? — тогда бессмертные оста­ нутся без своего жилища. Об этом стоило подумать, и Небесный владыка приказал богу Северного моря Юйцяну немедленно при­ думать, как помочь бессмертным.

Бог моря Юйцян, родной внук 133 Небесного владыки, был одновременно и богом ветра134. Когда он являлся в образе бога ветра, это было страшное божество с лицом человека и телом птицы, из ушей у него свисали две синие змеи, а еще двух он топтал но­ гами135. Стоило ему взмахнуть огромными крыльями, как подни­ мался страшный ураган. Ветер нес болезни и мор; у тех, кого он настигал, появлялись язвы, и они умирали136.

Когда же Юйцян являлся в образе бога моря, он был сравни­ тельно добрым и, подобно «сухопутным рыбам», имел тело рыбы, руки, ноги человека и восседал на двух драконах137. Почему же у него было тело рыбы? Дело в том, что первоначально он был рыбой в большом Северном море и звали его Кунь, что значит «рыбакит»138. Кит был огромен, нельзя даже сказать во сколько тысяч ли длиной. Он мог неожиданно превратиться в птицу пэн, огром­ ного злого феникса139, который был так велик, что одна лишь его спина простиралась на несколько тысяч ли. Разгневавшись, он улетал, и оба его черных крыла затмевали небо наподобие простер­ шихся до горизонта туч. Каждый год зимой, когда течения в морях

54

меняют свое направление, он из Северного моря отправлялся в Южное, из рыбы превращался в птицу, из бога моря — в бога ветра. И когда поднимался ревущий и стонущий, леденящий и пронизывающий до костей северный ветер, это означало, что дует превратившийся в огромную птицу бог моря — Юйцян. Когда он превращался в птицу и вылетал из Северного моря, то одним взма­ хом крыльев вздымал громадные, доходившие до неба морские волны высотою в три тысячи ли. Подгоняя их ураганным ветром, Юйцян взбирался на облако в девяносто тысяч ли. Полгода он летел на этом облаке на юг и, лишь достигнув Южного моря, опус­ кался, чтобы немного передохнуть140.

Вот этому-то богу моря и богу ветра Небесный владыка и при­ казал найти подходящее место для бессмертных с пяти священных гор.

Юйцян незамедлительно послал в пропасть Гуйсюй пятнадцать громадных черных черепах, чтобы они головами поддерживали пять священных гор. Одна черепаха держала на голове гору, а две другие поддерживали ее. Так в течение шестидесяти тысяч лет по очереди несли они свои обязанности. Но черепахи, державшие священные горы, выполняли эту работу очень недобросовестно: держат они гору, держат, но вдруг найдет на них что-то — и они всей компанией, шлепая лапами во воде, начинают весело при­ плясывать. Эта бессмысленная игра, разумеется, причиняла бес­ смертным некоторые беспокойства, однако по сравнению с про­ шлым, когда ветер и волны свободно носили их горы по морю, это было пустяком141. Бессмертные радовались безмерно и так, счаст­ ливо и спокойно, прожили несколько десятков тысяч лет. Но вот свалилось на них огромное несчастье — великан из страны Лунбо безжалостно напал на них.

Страна Лунбо — Страна великанов находилась за десятки тысяч ли к северу от горы Куньлунь 142. Люди этой страны, по-видимому, происходили от драконов, поэтому-то их и называли «лун-бо» — родственники драконов. Говорят, что среди них жил один великан, который затосковал от безделья и, взяв с собой удочку, отправился к большому океану, что за Восточным морем, ловить рыбу. Только он ступил ногами в воду, как оказался в местности, где были распо­ ложены пять священных гор. Сделал несколько шагов — и обошел все пять гор. Забросил удочку раз, другой, третий и вытащил шесть голодных, давным-давно ничего не евших черепах. Недолго думая, взвалил он их себе на спину и побежал домой. Дома он содрал с них панцири, накалил их на огне и стал гадать по трещинам. Две горы — Дайюй и Юаньцзяо — потеряли таким образом опоры, и волны унесли их к Северному пределу, где они и потонули в вели­ ком океане. Мы уже никогда не сможем узнать, сколько бессмерт­ ных металось по небу со своим скарбом в поисках нового пристанища.

Небесный владыка, узнав об этом, разразился могучим громом, используя свои мощные волшебные силы, превратил страну Лунбо в совсем маленькую страну, а жителей в низкорослых, чтобы впредь не ходили они в чужие земли и не творили зла.

55

Ко времени Шэнь-нуна 143 жители этой страны стали такими крохотными, что уж меньше и нельзя, но людям того времени они все еще представлялись великанами ростом в несколько десятков чжанов144.

Из пяти священных гор в Гуйсюе потонули только две, а чере­ пахи, державшие на головах другие три горы — Пэнлай, Фанчжан (ее еще называли Фанху) и Инчжоу, стали более добросовестно выполнять свой долг после того, как их проучил великан из страны Лунбо. Они держали свою ношу ровно, и с этих пор не было слышно о каких-либо несчастьях.

Однако после того как великан из страны Лунбо напал на свя­ щенные горы, слава о них быстро распространилась по свету. Ког­ да люди на земле узнали, что недалеко в море находится место, где возвышаются столь прекрасные и таинственные горы, все захотели побывать на них. По-видимому, случалось это так: неожиданно налетавший ветер пригонял близко к священным горам рыбачьи суденышки. Жители гор приветливо встречали трудолюбивых гостей издалека. Затем, пользуясь попутным ветром, рыбаки благополучно возвращались на своих суденышках домой. И вскоре в народе стало распространяться еще более интересное сказание об этих священных горах, а также и о том, что у жителей тех гор хранится лекарство, дающее бессмертие людям.

Эта легенда в конце концов стала известна правителям и влас­ телинам, богатство и могущество которых было беспредельно. Они предавались всем радостям и развлечениям земной жизни и боя­ лись лишь духа смерти, который мог неожиданно появиться и все у них отобрать. Услышав же, что на священных горах есть сна­ добье бессмертия, они затрепетали от желания добыть его и, не жалея денег и сокровищ, начали снаряжать один за другим боль­ шие корабли, снабжали их провиантом и посылали даосов в море к священным горам, стремясь любыми средствами заполучить самую большую в мире драгоценность — снадобье бессмертия.

В период Борющихся царств (IV—III вв. до н. э.) Вэй-ван и Сюань-ван, правители царства Ци, Чжао-ван, правитель царства Янь, Цинь ПІи-хуан — Первый циньский император, ханьский император У-ди и другие также пытались достать это снадобье, но безуспешно. Все они умерли, как обычные люди, так и не раздобыв его и даже не увидев очертаний священных гор!145. Увы! Увы! Невежественные и алчные владыки!

А люди, которые возвращались после тщетных поисков эликси­ ра бессмертия, рассказывали, что они и в самом деле видели где-то вдали священные горы, похожие на плывущие по краю неба обла­ ка. Однако стоило им приблизиться, как ослепительно сверкающие священные горы погружались в морскую пучину, причем с кора­ бельных мачт можно было ясно различить на них и бессмертных, и деревья, и птиц, и животных. Стоило же еще немного прибли­ зиться к ним, как неожиданно налетал порыв ветра и кораблям не оставалось ничего другого, как повернуть обратно. Так они и не могли подплыть к этим горам146.

56

Вероятно, бессмертные не хотели принимать у себя посланцев от господ правителей и властелинов, а может быть, это всего-навсе­ го прекрасный вымысел, сочиненный даосами, пытавшимися достигнуть священных гор,— и только147. Одним словом, это всего лишь легенда и ничего достоверного нам не известно.

Вернемся к нашей предыдущей теме и продолжим рассказ о Нюйва. Как мы уже рассказали, она потратила много сил, чтобы починить небо, выровнять землю и избавить человечество от бед­ ствий. Люди вновь заселили землю, времена года следовали в обычной последовательности, без каких-либо нарушений: летом, как полагается, было тепло, зимой — холодно.

Рассказывают, что к этому времени часть диких зверей давно уже погибла, а те, что остались, были постепенно приручены и стали друзьями человека. Наступила для людей счастливая жизнь, без печалей и забот: стоило только захотеть----и через мгновение человек получал лошадь или вола148; на обширных просторах росли съедобные растения, не нужно было их выращивать, а есть можно было вволю. То, что не могли съесть, оставляли на краю поля, и никто этих запасов не трогал. Если рождался ребенок, его клали в птичье гнездо, висевшее на дереве, и ветер качал гнездо, как люльку. Люди могли таскать тигров и барсов за хвосты и наступать на змей, не опасаясь укусов149. По-видимому, это было время еще более древнее, чем «золотой век», который впоследствии рисо­ вался в воображении людей.

Нюйва сама радовалась, видя, что ее детям живется хорошо. В преданиях сказано, что она еще создала для них музыкальный инструмент шэнхуан{Б0. В сущности, это был губной органчик шэн с тоненькими листочками-язычками хуан; стоило только по­ дуть, как из него лились звуки. Он имел тринадцать трубочек, которые были вставлены в полую половину тыквы-горлянки, и по форме напоминал хвост феникса151. Нюйва подарила его людям,

ижизнь их стала еще веселее.

Ународов мяо и тун в Юго-Западном Китае до сих пор рас­ пространена игра на шэне, будто бы созданном Нюйва. Его назы­ вают лушэн («тростниковый шэн»), он отличается от древнего шэна лишь материалом, из которого его изготовляют. В древности его делали из тыквы-горлянки, а сейчас из выдолбленного дерева, да и трубочек стало меньше. Но в целом он сохраняет свои древние черты. Известно, что на лушэне в древности играли во время веселых сборищ, которые тесно связаны с чистой юношеской любовью. Каждый год во втором или третьем весеннем месяце, когда цветут персики и сливы, а небо безоблачно, ночью при ярком свете луны люди выбирали среди полей ровное место, которое на­ зывали лунной площадкой; юноши и девушки надевали празднич­

ные одежды, собирались на этой площадке, играли на шэне весе­

лые мелодии, становились в круг, пели и танцевали «лунные танцы» 152 .

Иногда танцевали парами: юноша шел впереди, играя на лушэ­ не, а девушка следовала за ним, звеня колокольчиками. Так они

57

•н I

еизвестно, сколько прошло времени после смер­ ти Нюйва, как появился великий Янь-ди — бог солнца*. Вместе со своим правнуком, богом огня Чжужуном2, он

управлял на юге землями в двенадцать тысяч ли 3 и назывался верховным правителем Юга. Рассказывают еще, что он был братом Хуан-ди, поэтому каждый из них ведал половиной Поднебесной. Братья были очень разными, и впоследствии между ними произош­ ло сражение у Чжолу, которое было настолько кровопролитным, что палицы воинов, острые, как волчьи зубы, плавали в потоках крови4.

В следующей главе мы расскажем, что представляла собой битва при Чжолу. А что Янь-ди — Властелин солнца и Хуан-ди — единоутробные братья, то это, видимо, верно, так как об этом гово­ рится во многих сочинениях.

Янь-ди был очень милосердным, и если уж говорить о его «гуманных деяниях», то он, пожалуй, сделал больше, чем Хуанди. Когда он появился на земле, людей уже было много, а пищи, доставляемой природой, не хватало. Милосердный Янь-ди научил людей сеять злаки и своим трудом добывать средства к жизни. В те времена люди трудились сообща, помогая друг другу, не было ни рабов, ни хозяев, урожай делили поровну, и отношения между людьми были такие же, как между братьями и сестрами. Чтобы злаки росли, Янь-ди заставил солнце давать достаточно света и тепла, и с этих пор люди не беспокоились об одежде и пище. Все с благодарностью вспоминали его заслуги и почтительно называли Шэнь-нуном — Божественным земледельцем5. По преданию, он имел голову быка и туловище человека. Это, вероятно, означало

59

его особые заслуги в земледелии: он в течение тысячелетий подобно буйволу помогал людям пахать землю6.

Рассказывают, что в той местности, где появился на свет вла­ стелин солнца и земледелия Янь-ди, сразу же, без вмешательства людей, сами по себе, забили девять ключей, сообщавшихся между собой. Если зачерпнуть воды из одного, то в восьми других вода колебалась7. Говорят также, когда он пожелал научить людей сеять хлеба, с неба упало множество зерен, которые он собрал и посеял на вспаханном поле. Из них выросли злаки, употребляемые людьми в пищу8.

Об этом есть еще более красивое предание: в те далекие времена в небе пролетела красная птица, держа в клюве девять колосьев. Зерна упали на землю, а Янь-ди собрал их, посеял и вырастил высокие и сильные хлеба. Они не только спасли людей от голода, но и оказались вечнорастущими9.

Каковы бы ни были эти предания, все они говорят о том, что люди во времена Шэнь-нуна уже научились сеять злаки.

Янь-ди был не только покровителем земледелия. Он был и богом-исцелителем, потому что солнце — источник силы. Предание гласит о том, что Янь-ди пользовался волшебной «красной плетью», чтобы определять целебные травы. Ударит красной плетью и ви­ дит, ядовитые ли это травы или нет, помогают ли они против ли­ хорадки или жара,— свойства трав обнаруживались сами собой, и он ими лечил людские недуги10. Другое предание говорит, что он пробовал на вкус различные целебные травы, чтобы определить их свойства, и за один лишь день отравлялся семьдесят раз11. Еще одно народное предание гласит, что Шэнь-нун перепробовал мно­ жество трав и в конце концов, когда попробовал траву, вызываю­ щую сильное отравление, умер, пожертвовав жизнью для блага лю­ дей12. До сих пор в народе относятся с опаской к ползучему расте­ нию с маленькими желтыми цветами, вьющемуся по стенам и изго­ родям. И ныне говорят, что яд этой травы настолько силен, что от него умер даже Шэнь-нун.

О том, как Шэнь-нун пробовал лекарства, говорится в романе Чжоу Ю «Сказание о сотворении мира»: «Рассказывают, будто у Шэнь-нуна тело было из прозрачного нефрита и можно было видеть все его внутренности; и это правда. Как иначе удавалось бы избавлять его от смертельной опасности, когда он пробовал по двенадцати ядов в день? Но вот рассказывают, будто Янь-ди пробовал лекарства и спасался от всех ядов, но проглотил сороко­ ножку, каждая нога которой превратилась в червяка, червяки же тоже начали размножаться и Янь-ди, не сумев побороть их, умер...» («Это явная нелепость, ложная версия!» — комментарий Вань Цзычэна.)

Этот несколько взбалмошный автор Чжоу Ю наивен: из двух одинаковых народных преданий одному он почему-то верит, дру­ гому — нет. Все же спасибо ему за то, что он довольно точно запи­ сал сказание о Шэнь-нуне, бытовавшее в народе свыше трех столетий назад.

60

Люди не забыли, что Янь-ди отдал жинь ради блага народа. Поэтому до нас дошли оба предания о том, как он определял ле­ карства плетью и на вкус.

Говорят, что на холме Фуган в местности Тайюань провинции Шаньси еще сохранился сосуд-треножник, из которого ПІэнь-нун пробовал лекарства, а на горе Чэнъян можно найти места, где Шэнь-нун плетью определял лекарственные свойства растений. Эта гора называется также Шэньнунъюань — Источник Шэнь-ну- на, или гора Яоцао — Гора целебных трав13.

Бог солнца Янь-ди видел, что у людей достаточно одежды и пищи, но жизнь их все еще трудна. Поэтому он создал для народа рынки, где люди выменивали друг у друга необходимые им вещи. Тогда еще не было часов и не знали никакого способа счета вре­ мени, поэтому они не умели определять время, предназначенное для обмена. Не могли же люди, бросив трудиться, весь день проводить на рынке! Янь-ди научил их счету времени, установив исходной точкой самого себя, или, точнее, подвластное ему солнце. Когда солнце достигало зенита, на рынке начиналась тор­ говля. Проходило некоторое время, и люди расходились. Вскоре они убедились, что такой счет времени точен и прост, и очень обра­ довались14.

Сейчас существует не много мифов о самом Янь-ди. Сохра­ нилось лишь только то незначительное, что рассказано выше с до­ бавлением исторических элементов. Но о его потомках, и в особен­ ности о его дочерях, имеются интересные сказания.

Рассказывают, что у него был внук по имени Болин. Он вступил в любовную связь с прекраснейшей женщиной на свете — Анюй юаньфу, женой У Цюаня, которая забеременела и через три года родила трех сыновей: Гу, Яня и Шу. Шу сделал мишень для стрельбы из лука, Гу и Янь смастерили чжун — колокол и создали различные песенные мелодии. Мы не знаем, как выглядели Янь и Шу, а про Гу говорят, что у него была заостренная голова и нос, смотрящий в небо13.

Еще упоминают о стране Хужэнь, где все жители походили на человека-рыбу, описанную нами во второй главе. Лица у них были человечьи, а туловища рыбьи. Они имели только руки и не имели ног, а нижняя часть туловища напоминала рыбий хвост. Они могли передвигаться на облаках, управлять дождем, легко подниматься на небо и спускаться с него на землю. Говорят, это были прямые потомки Янь-ди16.

Знаменитыми потомками Янь-ди и вышеупомянутого бога огня Чжужуна были также бог воды Гунгун, бог земли Хоу-ту, Емин, создавший двенадцатилетний годовой цикл и другие17.

По одному тому, что у Янь-ди было столько славных потомков, можно судить о его величии.

Предание также гласит, что у Янь-ди было три дочери, судьбы их были совершенно различными.

У одной из дочерей не было имени, и называли ее просто Шао-нюй — «младшая дочь» Янь-ди. Но в легендах говорится, что

61

и другие его дочери также назывались Шао-нюй, или Цзи-нюй — «младшие дочери». Вообще неясно, которая из дочерей была стар­ ше, которая младше. По всей вероятности, «шаонюй» — это общее название молодой девушки и необязательно обозначало младшую из дочерей. Как бы там ни было, самое интересное в предании то, что безымянная дочь Янь-ди, последовав за знаменитым бессмерт­ ным древности, удалилась от мира.

Этот бессмертный по имени Чисун-цзы во времена Янь-ди уп­ равлял дождями18. Чтобы закалить свое тело, он часто принимал лекарство шуйюй — водяной нефрит, т. е. горный хрусталь19.

Долго закалял себя Чисун-цзы, и наконец он мог уже прыгать

вбольшой огонь и жечь самого себя20. В бушующем пламени его тело то поднималось вверх вместе с дымом, то опускалось, в конце концов и плоть его переродилась, и кости стали другими — он прев­ ратился в бессмертного, отправился на гору Куньлунь и поселился

вкаменном доме, в котором некогда жила Си-ванму. Всякий раз при приближении дождя и ветра его необычайно легкое тело возно­ силось над обрывистыми склонами высоких гор и летело туда, куда дул ветер. Безымянная младшая дочь Янь-ди завидовала бессмерт­ ным и последовала за Чисун-цзы. Впоследствии, вероятно закалив себя тем же способом, она, как и Чисун-цзы, стала бессмертной и вместе с ним ушла в далекие края21.

Другая дочь Янь-ди, по имени Яо-цзи, умерла, едва достигнув совершеннолетия, не успев выйти замуж. Душа этой полной горя­ чих чувств девушки отлетела на гору Гуяо и превратилась в дра­ гоценное растение с необычайно густой и пышной листвой, а когда на нем опадали желтые цветы, то появлялись плоды, похожие на плоды повилики, и тот, кто съедал их, был любим22.

Янь-ди, скорбя о ранней смерти Яо-цзи, назначил ее богиней облаков и дождя горы Ушань — Горы шаманов. По утрам она превращалась в красивое утреннее облако, которое свободно и беззаботно блуждало над горными хребтами и ущельями. С на­ ступлением сумерек она становилась порывистым вечерним дож­ дем, изливая свою печаль горам и рекам. В конце периода Борю­

щихся царств, когда чуский правитель Хуай-ван, путешествуя по местности Юньмэн, остановился в башне Гаотан, эта бессмерт­ ная, полная горячего порыва, прибежала в башню средь бела дня и излила свою любовь спавшему полуденным сном Хуай-вану. Хуай-ван, проснувшись, вспомнил свой странный и печальный сон и построил в честь Яо-цзи храм вблизи башни Гаотан, назвав его храмом Чжаоюнь — Храмом утреннего облака.

Впоследствии сын чуского Хуай-вана Сян-ван однажды забрел в эти места, услышав это предание о своем отце, и позавидовал ему. Но в тот же вечер ему приснился совершенно такой же уди­ вительный и грустный сон. Во время царствования чуского прави­ теля Сян-вана придворный поэт Сун Юй (III в. до н. э.) по поводу этих двух странных снов написал две оды. Одну из них он назвал «Ода о башне Гаотан» («Гаотан фу»), другую — «Ода о фее» («Шэньнюй фу»)23.

62

Этот миф в последующие века дал начало сказанию о том, как фея Яо-цзи помогала великому Юю усмирять потоп. Даос Ду Гуан-

Госпожа Юньхуа по имени Яо-цзи, двадцать третья дочь Ванму, постигла даосское искусство управлять ветром, совершенствовать свой дух и летать, принимая облик иных существ. Однажды, воз­ вращаясь с Восточного моря, она пролетала над рекой. Перед ней открылась гора Ушань с ее вздымающимися пиками, темными ле­ систыми ущельями, похожими на алтари огромными камнями. Долго не могла она оторвать взора от этого зрелища. Как раз в это время под горой остановился великий Юй. Вдруг налетел неудер­ жимый ветер, затряслись скалы, осыпались склоны ущелий. Тогда Юй приблизился к госпоже и с поклоном попросил у нее помощи. Она повелела служанке передать Юю письмена, с помощью кото­ рых он мог бы призывать бесов и духов, а также приказала своим духам Куанчжану, Юйюю, Хуанмо, Дай, Гэнчэню и Тунлюю по­ мочь Юю дробить камни, отводить воды, убирать завалы и расши­ рять теснины, чтобы проложить новые русла рек. Юй откланялся, благодарный.

Впоследствии Юй хотел проведать ее на вершине утеса, но она в мгновение ока превратилась в камень. Говорят еще, что она то плавно улетала и рассыпалась тучами, то легко останавливалась и изливалась вечерним дождем; обращалась то в скользящего дракона, то в парящего аиста, словом, принимала тысячи видов

иформ. Юю подумалось, что она не настоящий небожитель, а хитрый оборотень. Он сказал об этом Тунлюю, тот ответил: «Госпо­ жа Юньхуа — дочь Цзинь-му (Ванму). Она не обычной смертной природы, а порождение благородного духа. Среди людей она чело­ век, среди тварей становится тварью. Что для нее эти тучи и дожди, драконы и аисты, летящие лебеди и возносящиеся фениксы!» Юй согласился с этим. Когда он вновь пришел к ней, перед его взором возникли облачные терема и нефритовые террасы, великое мно­ жество нефритовых дворцов и узорчатых ворот. Прислуживали чудесные существа, имен которых он даже не знал; волшебные львы сторожили ворота, небесные кони влекли колесницу, а ядовитые драконы и изрыгающие молнии чудища охраняли ее. Госпожа спокойно восседала на яшмовой террасе. Юй отдал ей земной по­ клон и попросил раскрыть истинное учение. Она распорядилась, чтобы служанка Линжунхуа подала ящичек из пурпурной яшмы

идостала оттуда чудесные письмена. Юй с поклоном взял их и удалился. После этого с помощью Гэнчэня и Юйюя он отвел воды, расчистил реки и завершил свой подвиг. (Рассказ приведен в сокращении.)

Хотя в этом изложении мифа сильно влияние даосских легенд, все же чувствуется его народное происхождение. Так как рас­ сказывалось, что Юй возле горы Ушань, которая в древних книгах считалась обиталищем феи, усмирял потоп, то люди, как это часто бывало, соединили оба эти предания.

63

Наконец, есть еще одна история, рассказывающая о третьей до­ чери Янь-ди, по имени Нюйва * 4. Эта история по своей трогатель­ ности превосходит две предыдущие и всегда производит глубокое впечатление.

Рассказывают, что Нюйва отправилась однажды на прогулку по Восточному морю. К несчастью, на море разыгралась буря и она погибла в волнах, а душа ее превратилась в птицу цзинвэй, несколь­ ко напоминавшую по своему облику ворона. У нее была пестрая го­ лова, белый клюв, красные лапки, жила она на севере, на горе Фацзю — Горе горлицы. Глубоко скорбя о том, что ее молодая жизнь так безжалостно загублена морской пучиной, она постоянно приносила маленькие камешки и веточки с Западных гор и бросала их, надеясь засыпать огромное море25. Подумать только, какая трогательная стойкость была у маленькой птички, стремившейся, сбрасывая с небесной высоты маленькие веточки и камешки, за­ сыпать бушующее море! Какое сердце не тронет образ этой безвре­ менно погибшей девушки, кого не восхитит ее наивное и непре­ клонное упорство! Она действительно достойна называться дочерью властелина-солнца, и ее образ, как солнце, бесконечно древен и вместе с тем всегда близок нам. В стихотворении поэта Тао Юаньмина «Читаю „Книгу гор и морей44есть такие строки: «Цзин­ вэй в клюве носит веточки, чтобы засыпать безбрежное море». Скорбя и преклоняясь перед ее образом, говорит об этом поэт.

По преданию, эта птичка на берегу моря стала женой буревест­ ника. Их потомки женского пола были похожи на цзинвэй, а муж­ ского — на буревестника. И по сей день в Восточном море указы­ вают место, где цзинвэй дала клятву не пить воду там, где когда-то утонула Нюйва. Поэтому ее еще называют іииняо или чжиняо, а также юаньцинь *26, в народе же ее зовут динюйцяо — «птица — дочь властелина»27.

2

Спустя некоторое время после Янь-ди появился великий бог по имени Хуан-ди — Желтый владыка, мифы о котором мы из­ ложим в специальной главе. А сейчас поговорим о небесном власте­ лине Запада — Шаохао и властелине Севера — Чжуаньсюе.

Рождение Шаохао было весьма необычным. Согласно преданию, его мать Хуанъэ была небесной феей. Она жила в небесном дворце и усердно ткала полотно, частенько засиживаясь до глубокой ночи. Однажды она, устав от работы, отправилась на деревянном плоту прогуляться по Серебряной реке (Млечному Пути). Обычно она доплывала вверх по течению до дерева цюнсан, которое росло на берегу Западного моря. Это было огромное тутовое дерево высо­ той в десять тысяч чжанов. Листья его были красные, как у клена, ягоды — будто блестящие пурпурные кристаллы, крупные и соч­ ные. Это дерево приносило плоды всего лишь один раз в десять тысяч лет, и тот, кто съедал его плод, мог жить значительно доль­ ше, чем ему предназначалось природой. Хуанъэ очень любила

64

кружиться под этим тутовым деревом. В те времена жил один юноша, выделявшийся своим обликом среди обычных людей и называвший себя сыном Бай-ди — Белого государя. В действи­ тельности то была звезда, которая ярко светит по утрам в восточ­ ной части неба и называется Циминсин — Утренней звездой или Цзиньсин — Золотой звездой * . Юноша спускался с неба к воде, играл на цитре и пел песни, веселился и шутил с Хуанъэ. Постепен­ но между ними зародилась взаимная любовь, и однажды, развле­ каясь, они забыли о возвращении домой. Юноша вскочил на дере­ вянный плот Хуанъэ, на котором она плыла по Серебряной реке,

ивдвоем они приплыли к морю, освещенному луной. Они сделали мачту из ветви коричного дерева, из ароматных трав сплели флажок

иприкрепили его к мачте. Вырезав из нефрита горлицу, они укре­ пили ее на самой вершине мачты, чтобы она могла показывать направление ветра во все четыре времени года. Предание гласит,

что птица-флюгер, которую впоследствии стали устанавливать на мачтах или крышах домов, происходит от этой нефритовой горлицы. Так двое сидели бок о бок на плоту, играя на гуслях, сделанных из лучших пород дерева — тунгового и катальпы. Как только она начинала петь, он вторил ей, и радость их была беспре­ дельна. Впоследствии у Хуанъэ родился сын — плод их любви — по имени Шаохао, которого еще называли Цюнсан-ши — Рожден­ ный у дерева цюнсан29.

Когда сын вырос, он отправился за Восточное море и основал там страну Шаохао. Эта страна была расположена где-то около бездны Гуйсюй, т. е. там, где возвышались пять священных гор, о которых мы рассказали в предыдущей главе30.

Страна, им основанная, была непохожа на другие страны. Его сановниками и чиновниками являлись различные птицы, можно сказать, что это было царство птиц. Чиновники — ласточки, ба­ лабаны, перепела, голуби и фазаны — поочередно управляли вре­ менами года, а самым главным управителем был феникс. Пять дру­ гих птиц вершили все дела в стране. Каждый раз, когда на небе собирались тучи и нужно было, чтобы пошел дождь, голубь выгонял свою супругу из гнезда, а после дождя, когда прояснялось, он зазы­ вал ее обратно. Если голубь может держать в подчинении супругу, то он, безусловно, способен выполнить свой сыновний долг в отно­ шении родителей, и поэтому Шаохао повелел ему ведать просвеще­ нием31. Орлу за его внушительный вид и строгий характер было поручено управлять войсками. Кукушка, выхаживавшая на туто­ вом дереве семерых птенцов, ежедневно по утрам спускалась вниз за пищей, а по вечерам поднималась вверх,— уравновешенная по характеру, она управляла строительными работами; должна была сама строить жилища и прокладывать каналы, чтобы избежать несправедливости и ссор32. Сокол, внушительный и храбрый, бес­ пристрастный и бескорыстный, ведал законами и налагал наказа­ ния. Маленькая короткохвостая птичка с пятнистой, словно выши­ той шейкой, без отдыха ворковавшая весь день с утра до вечера, представляла доклады трону. Пять фазанов ведали плотницкими

работами, обработкой металлов, гончарным, кожевенным и кра­ сильным делами. Девять куропаток ведали посевами и сбором уро­ жая33. Как было интересно в этом птичьем царстве, когда птицы собирались у трона для обсуждения государственных дел! Вокруг все было пестро от разноцветных порхающих птиц, повсюду слы­ шалось сплошное разноголосое птичье щебетание.

Шаохао сидел в центре тронного зала. Нам точно неизвестно как он выглядел, в древних книгах нет ясных описаний его облика. Судя по тому, что его называли Чжи, вероятно, это была хищная птица, похожая на сокола 34. Став во главе своих единоплеменни­ ков, он создал на востоке птичье царство. В древних книгах гово­ рится, что он «сделал птиц чиновниками», однако чиновниками их назвали лишь впоследствии “ЭК .

В то время, когда Шаохао правил в птичьем царстве на восто­ ке, его племянник Чжуаньсюй, впоследствии ставший властели­ ном Севера и некоторое время бывший верховным владыкой Цент­ ра (речь о нем пойдет в следующем разделе), прибыл сюда, чтобы встретиться с Шаохао и помочь ему в управлении страной 36. Он был талантливым юношей, но по молодости сверх меры любил игры и развлечения. Его дядя Шаохао специально для развлече­ ний племянника сделал музыкальные инструменты: цитру цинь и гусли сэ. Когда племянник вырос и возвратился домой, Шаохао бросил ненужные музыкальные инструменты в огромную впадину за Восточным морем. И вот что удивительно: в тихую лунную ночь, когда по изумрудному морю не ходят волны, из глубины впадины доносились печальные и мелодичные звуки цитры и гуслей. И спус­ тя очень много лет люди, плававшие по морю, с удивлением иногда слышали таинственную музыку 37.

Неизвестно, сколько лет прошло с тех пор, как Шаохао создал на востоке птичье царство, но в конце концов он вернулся на роди­ ну, на запад. В птичьем же царстве оставил сына по имени Чжун, с лицом человека и туловищем птицы, назначив его духом чудес­ ного дерева, дав ему имя Гоуман 38, и подчинил его правителю Востока Фуси. Сам же, взяв с собой другого сына, по имени Гай или Жушоу 39, который был духом металла и находился в его под­ чинении, стал правителем Запада, управляющим страной в две­ надцать тысяч ли 40.

Обязанности отца и сына были, пожалуй, довольно легкими. Шаохао жил на горе Чанлю, обычно наблюдая за тем, как исчезало солнце, уходя на запад, и как его лучи отражались на востоке. Жушоу, живя на горе Юшань, недалеко от горы Чанлюшань, зани­ мался почти тем же, что и его отец.

После захода солнца открывался безбрежный небосвод, и крас­ ное отражение солнечных лучей охватывало полнеба. Поэтому Шаохао называли еще Юань-шэнем — Духом круга, а Жушоу — Хунгуаном, Алум блеском 41.

Рассказывают еще, что у самого края земли, на берегу Запад­ ного моря, находилось огромное тутовое дерево, около которого не­ когда гуляла мать Шаохао со своим любимым. На вершине этого

66

дерева висели в ряд десять красных, как цветы лотоса, солнц. Эти солнца но очереди ходили по небу. Своим ослепительным блеском они освещали землю 42, очаровывая людей. Видимо, и Шаохао с Жушоу, наблюдая за отсветом заходящего солнца, каждый день могли любоваться прекрасным зрелищем.

Жушоу кроме уже названной работы ведал еще наказаниями на небе. Говорят, что во времена Весен и Осеней существовало не­ большое царство Го, правителем которого называют Чоу. Однажды ночью ему приснился странный сон. Как будто на ступеньках у западной стороны храма предков стоял святой воинственного вида с лицом человека, когтями тигра, белой шерстью на теле и с боль­ шим топором в руках. Правитель Чоу затрепетал от страха и обра­ тился в бегство. Тогда он услышал голос святого: «Стой! Небесный владыка приказал мне открыть твою столицу для войска царства Цзинь!» Правитель Чоу от испуга не мог сказать ни слова и лишь беспрерывно отвешивал поклоны. Проснувшись, он немедленно по­ звал астролога по имени Инь и попросил его растолковать, предве­ щает ли этот сон беду или удачу.

Астролог Инь, подумав, сказал:

—Человек, которого вы видели во сне, несомненно, Жушоу — дух, ведающий небесными наказаниями. Раз уж он вам приснился, будьте осторожны. Благополучие правителя целиком зависит от того, как он управляет страной.

Правитель Чоу и в самом деле очень плохо правил страной, но в душе он надеялся, что астролог Инь сочтет его сон за доброе предзнаменование. Правдивые слова омрачили его, и он, разгне­ вавшись, заключил астролога в тюрьму, а сам приказал собрать всех сановников и чиновников, чтобы те поздравили его с удиви­ тельным сном. Незадачливый правитель надеялся таким образом дурное предзнаменование обратить в счастливое.

Сановник Чжоу Чжицяо, видя, что правитель так глуп, что даже не в силах сдержать своих чувств, сказал одному из своих родст­ венников:

—Я давно уже слышу, как многие говорят, что царство Го скоро погибнет, но только сейчас я убедился, что это действительно так. Посмотрите, как глуп наш правитель. Увидел какой-то стран­ ный сон, не разобравшись как следует, почему он ему приснился, перепугался и заставил людей поздравлять его с этим сном, то есть, другими словами, поздравить с тем, что к нам вторгнутся войска крупного государства. Как будто, создав видимость мира, можно спастись от беды. До чего же он неразумен! Я больше не соби­ раюсь сидеть здесь сложа руки и ждать гибели государства, уж лучше бежать отсюда подальше. И рассудительный Чжоу Чжицяо, взяв с собой своих родственников, бежал в царство Цзинь. Спустя шесть лет цзиньский правитель Сянь-гун, выступив против царства Юй, вторгся и в царство Го. Так погибло царство Го, а вслед за ним исчезло и царство Юй 43.

Жушоу беспощадно осуществил приказ Небесного владыки о

наказании правителя царства Го. Он не стыдился того, что, будучи

67

одним из знаменитых сыновей Шаохао, творил дела, совершенно противоположные делам своего старшего брата Гоумана — духа дерева, ведавшего еще и жизнью людей.

Среди потомков Шаохао было очень много знаменитостей. Например, его сын по имени Бань изобрел лук и стрелы 44, Бэйфа, сосланный на юг в царство Цзили в местность Миньюань, стал главным духом Миньюаня 45. На севере, за морем, находилась стра­ на Имуго — Страна одноглазых. Там жили люди странного вида: посередине лица у них имелся лишь один глаз. Согласно преда­ нию, они также были потомками Шаохао 46. Кроме того, Гаояо, который во времена Яо помогал ему в управлении государством, Бо-и, помогавший Юю в борьбе с потопом, Тайтай, дух воды в реке Фэнынуй,— все они, согласно преданиям, потомки Шаохао 47.

Пословица гласит: «Десять пальцев по длине различны». Так и среди детей и внуков Шаохао не было похожих друг на друга. На­ пример, Цюнци — самый выдающийся из потомков Шаохао, по преданию, был свирепым зверем, напоминавшим тигра. По бокам у него росли крылья, он мог летать и понимал язык людей, часто он бросался с высоты небес вниз, чтобы схватить человека и съесть его. Он обладал странной манерой поедать людей: увидев деру­ щихся, обычно съедал невиноватого. Услышав о каком-либо чест­ ном человеке, он откусывал ему нос, и, напротив, услышав о какомлибо очень плохом человеке, он убивал зверя и дарил его злодею 48. Вообще трудно было понять это странное существо.

Однако в некоторых книгах говорится, что Цюнци в действи­ тельности был не так уж плох. В древние времена накануне восьмо­ го дня двенадцатого месяца по лунному календарю в император­ ском дворце совершалась торжественная церемония изгнания злых духов — дано. Из семей чиновников отбирали сто двадцать

мальчиков в возрасте от десяти до

самих одевали в черные одежды из тонкого шелка. В руках они держали большие бубны и, громко ударяя в них, следовали за магом — фансянши. Маг был наряжен грозным царем бесов, на голове — большая маска, четыре золотые сверкающие пластин­ ки изображали глаза, спину прикры­ вала медвежья шкура. Одетый в черную куртку и красную юбку, он шествовал впереди всех, держа в правой руке копье, а в левой — щит. За ним следовали двенадцать ря­ женых, волосатых, с рогами, напоми­ навших каких-то необыкновенных зверей. Среди них находился и Цюн-

68

ци. В его обязанности входило вместе с другим зверем, по имени Тэнгэнь, поедать насекомых и гадов, приносивших вред человеку. Так называемые насекомые и гады были очень ядовитыми. Кого тут только не было — ящерицы, пиявки, навозные жуки, золотис­ тые шелковичные черви и т. д. Говорят, они были специально соз­ даны, чтобы вредить людям. Цюнци и Тэнгэнь клали различных насекомых и гадов в коробку, где они поедали друг друга, и тот, кто оставался последним, считался вреднейшим для человека 5 , а Цюнци и Тэнгэнь должны были уничтожать этих тварей.

Эта процессия во главе с сановниками и дворцовой прислугой, за которыми следовали дети, проходя по императорскому двору, пела особые песни, устрашавшие нечисть. Примерный их смысл таков:

Злой дух, злой дух, Не беснуйся.

Нас двенадцать святых, Каждый смел, с нами не совладаешь. И пощады от нас не жди.

Одним махом выметем гадов, людям вредящих. Изжарим тело слабое твое, Ноги и руки оторвем, На куски изрубим,

Вырвем твои легкие и печень, и желудок, и кишки. Пока с нами незнаком, Убирайся быстро вон.

Промедлишь — схватим тебя и съедим!

Когда песни кончались, маг — фансян-ши и двенадцать «зве­ рей» начинали прыгать и плясать, и все шумно вторили им. Шест­ вие трижды обходило двор. Затем зажигались факелы, чтобы спро­ вадить духа моровых поветрий * 51 к главным воротам, где тысяча стражников, держа факелы, выгоняла его за ворота император­ ского дворца и пять отрядов всадников, каждый в тысячу человек, в свою очередь, принимали у стражников факелы и гнали его до берега реки Лошуй, где и бросали факелы в реку. Считалось, что злые духи вместе с факелами погрузились в воду, и все после этого, спокойные и довольные, возвращались домой 52. Судя по этому на­ родному обряду, Цюнци, недобрый потомок Шаохао, в действитель­ ности вовсе не был таким уж плохим, иногда он бывал даже поле­ зен людям.

3

Почти в одно время с Шаохао появился великий дух Чжуаньсюй — небесный владыка Севера. Чжуаньсюй был потомком Хуанди. В «Книге гор и морей» говорится: «Лэй-цзу, жена Хуан-ди, научившая людей разводить шелковичных червей, родила Чанъи. Чанъи, видимо, совершил на небе какое-то преступление, и его сослали на землю в Жошуй (в современной провинции Сычуань). У него родился сын Ханьлю * 53, довольно странный с виду: шея длинная, уши маленькие, лицо человека со свиным рылом, тело единорога — цилиня, обе ноги срослись вместе и напоминали ко­

69

пыто свиньи. Он взял себе в жены Энюй из рода Наоцзы, которая родила Чжуаньсюя. Обликом Чжуаньсюй немного напоминал свое­ го отца 54.

Шаохао создал на востоке, за морем, птичье царство, и юный Чжуаньсюй однажды от нечего делать зашел к Шаохао и остался помогать дяде управлять государством. Когда же вырос, то вер­ нулся в Срединное царство и стал небесным владыкой Севера. Ему подвластен был Юйцян, дух моря и ветра, о котором мы упо­ минали в первой главе. Юйцян, он же Юаньмин, приходился дядей Чжуаньсюю 55, но он нисколько не роптал, что был в подчинении у талантливого племянника. Дядя и племянник совместно управля­ ли на севере заснеженной и холодной пустыней в двенадцать ты­ сяч ли 56.

Хуан-ди — владыка Центра — был высочайшим правителем в царстве богов 57. По-видимому, как раз в то время, когда он спо­ койно восседал на троне, на него неожиданно напал Что, а с ним народ мяо * 58, о чем мы расскажем в следующей главе. Война длилась несколько лет. В конце концов Чию был убит и мир восста­ новлен. Однако на душе у Хуан-ди было тягостно, ему надоело вы­ полнять обязанности Верховного владыки. Обратив внимание на деловитость Чжуаньсюя, он передал ему высочайший трон и власть над духами 59. Чжуаньсюй вступил на высочайший трон и проявил такой талант в управлении вселенной, что далеко превзошел своего

прадеда.

Он прежде всего сделал одно большое дело — послал великих духов Чжуна и Ли перерезать дороги, связывающие небо и землю.

Хотя небо и земля и раньше отделялись друг от друга, но на небо можно было взобраться по небесным лестницам (о которых мы рассказали во второй главе). Небесные лестницы, конечно, пред­ назначались святым, отшельникам и колдунам. Но кроме них на земле было много смелых и умных людей, которые благодаря своей храбрости и смекалке ухитрялись взбираться по ним прямо в Небесный дворец. Поэтому в период Весен и Осеней чуский князь Чжао-ван спросил сановника Гуань-Шэфу: «Я читал в книге ,,История Чжоу14 (,,Чжоушу“) , что Чжун и Ли перерезали путь между небом и землей и с тех пор для людей нет сообщения между землей и небом. Как это понять? Если бы Чжун и Ли не перерезали дорогу, то смогли бы тогда все люди подниматься на небо?» 60. Этот прямой вопрос помогает восстановить подлинный облик древ­ него мифа. По мифологическим представлениям, в те времена меж­ ду небом и землей существовал путь и люди могли свободно пере­ двигаться по нему. Когда им было тяжело, они восходили прямо на небо и излагали свои жалобы богам; боги тоже могли в любое время спускаться, чтобы развлечься в мире людей. Разграничение между людьми и богами не было очень строгим 61.

Но, к несчастью, на небе, как говорится в некоторых книгах, по­ явился злой дух по имени Чию. Пользуясь случаем, он тайно спу­ стился на землю и стал подстрекать людей к мятежу. Вначале народ мяо, живший на юге, отказался подчиниться ему 62, и Чию жестоко

70

наказал народ мяо, чтобы принудить его следовать за собой. Много, много прошло времени. Народ мяо только подвергался жестокому обращению, но все видели, что того, кто творил добро, карали, а того, кто зло,— одаривали. Так постепенно в народе восторжество­ вало зло, и Чию поднял народ мяо на мятеж против Хуан-ди. Этот мятеж, возглавлявшийся Чию, был необычайно жестоким, навер­ ное, оттого, что мятежники помогали Чию овладеть священным троном Верховного владыки. Согласно преданию, погибло множе­ ство людей и души невинно убитых отправились к Верховному пра­ вителю с жалобами. Хуан-ди повелел провести расследование. И действительно, выяснилось, что злодеяния мяо очень велики. Пы­ таясь защитить добрых людей, Хуан-ди тотчас же послал небесное воинство на землю, чтобы покарать мяо. Чию был казнен, а люди мяо уничтожены. Оставшиеся немногочисленные потомки уже не могли объединиться в единый народ. Так свершилась небесная кара Верховного владыки.

Престол Верховного владыки наследовал Чжуаньсюй. Мятеж заставил его призадуматься, и он понял, что если не установить разграничений между богами и людьми, если те и другие будут продолжать жить вместе, то будет много зла и трудно избежать по­ явления второго Чию. И тогда-то Чжуаньсюй приказал своим внукам — великому духу Чжуну и великому духу Ли — перере­ зать дорогу между небом и землей, чтобы люди не могли подни­ маться на небо, а духи — спускаться на землю 63. И хотя в жертву была принесена свобода духов и людей, во вселенной были уста­ новлены порядок и спокойствие, и, по общему признанию, это было правильное решение.

С тех пор великий дух Чжун стал управлять небом, а великий дух Ли — землей 64. У духа Ли, как только он прибыл на землю, появился сын по имени Е. У него было человечье лицо, но не было рук, а на макушке росли две ноги. Он был приставлен к Небесным воротам Уцзи на горе Жиюэшань — Горе солнца и луны на крайнем западе Великой пустыни, куда уходили солнце и луна, и там помо­ гал отцу управлять движением солнца, луны, звезд 65. Так же, как и Емин, внук Янь-ди в седьмом колене, Е стал богом времени. С этих пор духи и люди больше не жили вместе; свет и тьма последо­ вательно чередовались и, как гласит предание, в мире людей и на небе наступило спокойствие.

После того как было прервано сообщение между небом и зем­ лей, небесные духи все же иногда спускались на землю, но люди уже не могли подниматься на небо. Расстояние между людьми и богами сразу стало очень большим: боги сидели высоко-высоко в облаках и, принимая жертвоприношения людей, были глухи к их страданиям и бедствиям, оставив их со своими слезами и стена­ ниями. Постепенно среди людей возникло неравенство. Часть лю­ дей изо всех сил стремилась взобраться повыше и править на земле, а большинство оставалось внизу, превратившись в рабов мень­ шинства. К людям пришли различные несчастья, и землю посте­ пенно покрыла сплошная тьма.

71

Из некоторых легенд известно, что Чжуаньсюй очень заботил­ ся о соблюдении ритуалов. Рассказывают, что это он установил та­ кой порядок, по которому мужчинам оказывалось уважение, а на долю женщин оставалось лишь пренебрежение: если женщина встречала мужчину, она должна была уступить ему дорогу, в про­ тивном случае ее тащили на перекресток, где шаманы под звуки колокола и каменного гонга наказывали ее, изгоняя из нее злого духа 66. Бедная женщина, проученная таким образом, естественно, становилась настороженной и при встрече с мужчиной бежала от него, словно от черта. Установившие этот обычай очень радова­ лись, полагая, что это самый подходящий способ подчинить женщин.

Есть еще предание о том, что в те времена брат и сестра поже­ нились и стали мужем и женой. Чжуаньсюй в пылу гнева сослал нарушителей обычаев в глушь гор Кунтуншань, где они, обняв­ шись, умерли в глубоком ущелье от голода и жажды. Неожиданно прилетела священная птица, может быть, это был Юйцян, дух моря и одновременно дух ветра. Увидев, как умерли двое влюбленных, он сжалился над ними: принес в клюве траву бессмертия и ею при­ крыл их. Прошло семь лет, и к ним вернулась жизнь, но тела их уже срослись, и когда они ожили, то превратились в странного челове­ ка с двумя головами, четырьмя руками и четырьмя ногами. Их дети

ивнуки были похожи на родителей, и эти странные люди стали родоначальниками рода мэншуан 67, то есть сросшихся.

Люди, по-видимому, не питали добрых чувств к Шан-ди — Верховному владыке, установившему чрезвычайно строгие порядки

исложные церемонии, а его непочтительные сыновья, согласно преданиям, были много хуже своего отца. Говорят, у него было три

сына, которые умерли вскоре после рождения. Один из них отпра­ вился жить в Цзяншуй, превратившись в духа лихорадки, распро­ странявшейся по всему свету. После встречи с ним человека начи­ нало бросать то в жар, то в холод. Другой отправился жить в Жошуй, превратившись в злого духа гор, рек, деревьев и скал. Он был похож на трехлетнего ребенка с красными глазами, длинными уша­ ми и черно-красным телом, с прекрасными черными, как вороново крыло, волосами. Он очень любил подражать человечьему голосу и завлекать людей68. Третий сын превратился в чертенка и посе­ лился в углу человеческого жилья. Он навлекал на людей различ­ ные болезни и пугал маленьких детей в доме 69. Все трое вредили людям, они-то и были теми духами моровых поветрий, которых, как об этом говорилось раньше, изгоняли маги фансян-ши.

Обряд изгнания из дворца болезней был величественным. В на­ роде он также обставлялся не менее торжественно. Восьмого дня двенадцатого месяца по лунному календарю крестьяне, наряжен­ ные могучими силачами, ударяя в маленькие поясные барабаны, под предводительством богатыря в маске дьявола изгоняли нечи­ стую силу, приносившую людям болезни и несчастья 70.

У Чжуаньсюя был еще сын по имени Таоу, который славился беспримерной жестокостью. Его звали также Аохэнь (Заносчивый

72

и свирепый) и Наньсюнь (Неукротимый). Судя по его именам, можно представить себе его отношение к людям. Этот Таоу, как гла­ сит предание, был поистине лютый зверь. Он был похож на тигра, причем намного превосходил его по размерам. Тело его покрывала длинная, более двух чи, шерсть, лицо у него было человечье, лапы тигра, а пятачок свиньи. Длина его от клыков до хвоста составляла один чжан восемь чи. Повинуясь своему дикому и хищному нраву, он совершал безрассудные поступки, и никто не мог обуздать его .

Среди детей Чжуаньсюя был еще один, которого называли Бед­ ный бес. В «Записках о небе» («Тяньчжун цзи»), цзюань 4, цити­ руются «Записки о временах года» («Суйши цзи»): «У Гаояна (Чжуаньсюя) был сын. Он был тощ, любил носить лохмотья, питал­ ся одной кашицей и умер на улице в последний день первого меся­ ца. Люди в этот день варят кашицу, выбрасывают ненужное платье

иустраивают молебны на улицах; это называется ,,проводы Бед­ ного беса41». Это предание показывает, насколько не нравился лю­ дям Чжуаньсюй. Не удивительно, что живший в конце ханьской эпохи поэт Цай Юн (133—192) назвал его «чумным божеством». Ведь даже его помощник Юйцян (Сюаньмин), дух Северного моря

иодновременно бог ветра, тоже, в сущности, был демоном, насы­ лавшим болезни.

Потомки Чжуаньсюя, как и других небесных государей, рассе­ лились очень широко. Например, на Южной равнине было две стра­ ны — Цзиюйго и Чжуаньсюйго 72, на Западной равнине находи­ лась страна Шушиго /3, на севере страны Шучуйго и Чжунлунь-

го 74 — их создали многочисленные потомки Чжуаньсюя. Кроме того, на равнинах запада существовало еще одно племя, называв­ шееся саньмянь-иби — трехликие и однорукие, которые также были потомками Чжуаньсюя. Эти странные люди жили долго 75.

Среди потомков Чжуаньсюя наиболее известен Пэн-цзу, пра­ правнук Чжуаньсюя. Его отец, Лу Чжун, женился на девице по имени Нюйкуай из рода Гуйфан. Она была беременна три года и никак не могла разродиться. Ей пришлось сделать ножом надрез под левой подмышкой. Так родились три сына, а когда вскрыли с правой стороны,— появились еще трое , и Пэн-цзу был одним из этих детей.

Предание гласит, что некий человек по имени Цзянь и по про­ званию Кэн прожил более восьмисот лет — со времени Яо и Шуня вплоть до первых лет династии Чжоу, но он тем не менее сетовал перед смертью на то, что жизнь его была слишком коротка! 77 Почему он прожил так долго? Прежде всего потому, что он был по­ томком Небесного владыки, и это, естественно, одна из причин столь долгой жизни. Однако не все потомки Чжуаньсюя были столь долговечны. Вероятно, были и другие причины долголетия Цзянь Кэна.

Рассказывают, что Пэн-цзу к концу династии Инь уже было семьсот шестьдесят семь лет, но он не выглядел старым и немощ­ ным. Иньский правитель, завидуя Пэн-цзу, послал узнать у него секрет долголетия. Пэн-цзу сказал:

73

— Способ продления жизни, конечно, есть. Однако мои по­ знания в этом очень слабы, и я не смогу раскрыть секрета долго­ летия. Что же касается меня самого, то, когда я еще не появился на свет, мой отец умер и мать кормила меня до трех лет, а затем тоже умерла и я остался сиротой. Когда вспыхнул мятеж племени цюаньжун *, я отправился в Западный край и провел там более ста лет. С молодых лет по сей день у меня умерло сорок девять жен, погибло пятьдесят четыре сына. В моей жизни было немало горя, которое сильно подорвало мой дух. Если к этому прибавить, что и в детстве я был слаб здоровьем да и питался не очень хорошо — посмотрите, как я худ, пожалуй, скоро уже покину этот мир,— о каком же средстве продления жизни я могу рассказать?!

Пэн-цзу печально вздохнул и тотчас исчез. Прошло еще семь­ десят с лишним лет, и, говорят, кто-то видел этого «собравшегося умирать» Пэн-цзу на западной границе Страны зыбучих песков медленно ехавшим на верблюде78. Пэн-цзу не захотел выдать секрета своего долголетия, и люди строили всевозможные догадки. Некоторые считали, что он принимал лекарство из гриба корично­ го дерева; другие видели секрет его долголетия в умении глубоко дышать 79. Однако это не так. Просто он умел готовить прекрасный фазаний суп. Этот суп он преподнес Небесному владыке, которому тот показался очень вкусным, и он пожаловал Пэн-цзу восемьсот лет жизни. Однако жизнелюбивый Пэн-цзу перед смертью испыты­ вал необычайное сожаление, считая, что не пожил вдоволь и что его жизнь оборвалась в самом расцвете 80.

Лаотун и царевич Чанцинь, потомки Чжуаньсюя, также полу­ чили известность. Лаотун был сыном Чжуаньсюя. Его очень мело­ дичный голос напоминал звучание каменного гонга и колокола 81. Царевич Чанцинь был внуком Лаотуна, который поселился за Севе­ ро-Западным морем на горе Яошань 82, где сочинял прекрасные песни.

Они, несомненно, унаследовали музыкальный талант от самого Чжуаньсюя, любившего музыку. Чжуаньсюй как владыка не был совершенен, однако как любитель музыки он обладал высокими достоинствами и был редким ее ценителем.

Еще в юности он поселился за морем на востоке и там на него произвели сильное впечатление прекрасные песни многоголосого хора птиц. Впоследствии его дядя Шаохао специально подарил ему для развлечения цитру цинь и гусли сэ, и после этого он еще более полюбил музыку. Став Верховным владыкой, он с огромным удо­ вольствием вслушивалсй в звуки ветра, напоминавшие звонкую музыкальную мелодию. Поэтому Чжуаньсюй приказал дракону, летающему в небе, создать музыкальные мелодии, подражая музы­ ке ветров восьми сторон света, под названием «Песни облаков». Чтобы порадовать своего прадеда Хуан-ди, ушедшего на покой, он преподнес ему эти песни.

Усердствуя в создании песен, он назначил дракона-свиныо — чжуполуна музыкальным наставником. Это был крокодил длиной около двух чжанов, с короткой пастью и четырьмя ногами; спи­

74

на и хвост его были покрыты твердой и толстой чешуей, был он ле­ нив, любил поспать и обычно отдыхал с закрытыми глазами. Если же кто-либо задевал его, то он не очень-то церемонился с обидчи­ ком. Хотя он был полным профаном в музыке, но, получив приказ Верховного владыки, он ловко перевернул свое огромное неуклю­ жее тело, распластавшись, лег позади дворца и стал бить хвостом по своему белому, блестящему, выпуклому животу: «Дун-дун, дун-дун!» Звуки были так прекрасны, что Чжуаньсюй, слушая их, испытал огромное удовольствие 83. Слава об этом животном быстро распространилась среди людей, однако люди оценили не его музы­ кальные способности, а музыкальные свойства его кожи, и поэтому, к сожалению, род его и его потомки попали в большую беду: люди их ловили и сдирали с них кожу для барабанов. Четкие и громкие звуки таких барабанов удивительно возбуждающе действовали на людей, и будь то на войне, или во время жертвоприношений, или во время веселья, люди не расставались с барабанами. А этих драко- нов-свиней день ото дня становилось все меньше и меньше 84.

Подобно другим небесным владыкам, Чжуаньсюй, как гласит предание, тоже умер, и после смерти с ним произошло удивитель­ ное превращение. Когда с севера подул сильный ветер, подземная вода под действием ветра выступила на поверхность и залила зем­ лю. В это время змеи превратились в рыбу, и мертвый Чжуань­ сюй благодаря этому превращению прилип к телу одной из рыб и ожил. У ожившего Чжуаньсюя одна половина тела была как у че­ ловека, а другая — как у рыбы. Это странное существо называ­ лось юйфу (рыба-женщина). Смысл этого превращения, видимо, состоял в том, что рыба, став его женой, снова вернула его к жизни. Согласно преданию, с Хоу-цзи — предком народа чжоу — произо­ шло такое же превращение: он воскрес в своей могиле и одна поло­ вина его тела напоминала рыбу 85.

4

Мы уже говорили, что, после того как великие духи Чжун и Ли, вызванные Чжуаньсюем, перерезали дороги между небом и землею, духи и люди отдалились друг от друга. Постепенно и между людьми появились различия: меньшая часть людей карабкалась вверх, а большая часть, угнетаемая ими, опускалась все ниже и ниже. За­ нявшие высокое положение стали как бы божествами на земле. Не­ смотря на то что в эти времена еще не было шкатулки с несча­ стьями 86, подобной той, которую в качестве приданого бог дал людям, как это рассказывается в древнегреческом мифе, тем не менее среди людей уже тогда появились разнообразные несчастья. В воображении людей день ото дня рождалось все больше и больше удивительных птиц и животных, которые приносили с собой бед­ ствия. Горные леса и водные просторы населялись многочислен­ ными и всесильными духами. Жизнь людей была полна горестей и страха, светлые и темные стороны уже переплелись воедино в этом мире.

75

Например, предание рассказывает о змее с шестью ногами и че­ тырьмя крыльями, которую называли фэйи. Как только ее видели в небе, на земле тотчас начиналась страшная засуха 87. Или о суще­ стве, по виду напоминавшем быка, но полосатого, как тигр, по прозвищу Линлин. Его появление всегда сопровождалось силь­ нейшим наводнением 88. Рассказывают еще о звере фэй, похожем на быка с белой головой, одним глазом и змеиным хвостом. Перейдет он реку — река пересохнет, а по траве пройдет — трава завянет. Стоило ему только появиться, как повсюду в Поднебесной начинался мор 89. Прилетала иногда и птица, похожая на журав­ ля, сама зеленая, с красными полосами, белым клювом и одной но­ гой, звали ее бифан. Там, где ее видели, обычно вспыхивало удиви­ тельное пламя . Появлялась и другая птица, похожая на змею, с четырьмя крыльями, шестью глазами и тремя ногами, звали ее суанъюй; куда бы она ни прилетала, там обязательно начиналось общее смятение 91. Еще говорили о звере, напоминавшем лису с белым хвостом, длинными ушами, и звали его шилан; его появле­ ние предвещало войну 92. А когда на землю какого-либо царства опускалась пятицветная птица с человечьим лицом и длинными волосами, то это царство погибало 93. Легенды об удивительных птицах и животных, с которыми люди связывали свои беды, суще­ ствовали в каждой местности. Человеческая жизнь была тяжела, а птиц и животных люди превращали в символы несчастий.

Естественно, что слагались легенды и об удивительных суще­ ствах, не вредящих людям, например о диком звере хуань, жившем на горе Сюныпань и своим обликом напоминавшем барана, но без рта. Еще удивительнее то, что его невозможно было умертвить 94. Или, например, о необычайном существе, родившемся за Южным морем, имевшем три сросшихся зеленых тела, звали его шуаншу- а н 95. Таким же странным существом являлся и маленький зве­ рек фэйту — летающий заяц с мышиной головой, обитавший на севере в горах, где был расположен Небесный водоем. Это существо летало по небу, а крыльями ему служила шерсть на спине 96.

Кроме этих зверей и птиц, были и такие, что не только не вре­ дили людям, а, напротив, приносили им пользу, причем большинство из них, и это главное, исцеля­ ло болезни. Например, была одноглазая четырех­ крылая птица сяо с собачьим хвостом; согласно преданию, тот, кто съедал ее, вылечивался от болей в животе 97. Говорят, что у больного, съевшего рыбу цзао, напоминавшую карпа, но с двумя куриными лапами, рассасывалась опухоль 98. Человек стано­ вился храбрым, если носил пояс из кожи футо — существа, напоминавшего барана с девятью хво­ стами и четырьмя глазами на спине " . Мясо пти­ цы данху, похожей на фазана, у которой росли усы по обе стороны головы, заменявшие ей крылья, исцеляло глазные болезни 10°. А мясо сюаньгуй — вертящейся черепахи излечивало мо-

76

золи на ногах 101; стоило отведать летающих рыб, 102 и чело­ век переставал бояться грома; отведавшие мяса большой, похожей на человека обезьяны 103 приобретали способность быстро бегать. Мясо птицы циту предохраняло от нечисти 104. Зверей, обладавших чудодейственной силой, было много, но найти их было нелегко.

Птиц и зверей, мясо которых человек употреблял в пищу, было тоже немало: чжухуай 105 и пяоэ 106 с Северных гор, цюнци 107 с Западных гор и гудяо 108 с Южных гор, сецзюй 109 и сицяо 110 с Восточных гор, сицюй 111 с Центральных гор — все они по своему внешнему виду были необычны и обладали жестоким нравом. Они издавали звуки, похожие на плач младенца, и люди их убивали.

К растениям люди относились с любовью, потому что они при­ носили много пользы. Например, на горе Шаоши росли деревья дисю, у которых было по пять ветвей, раскинувшихся в разные стороны наподобие расходящихся дорог; их листья напоминали листья тополя, цвели эти деревья желтыми цветами и приносили черные плоды. По преданию, стоило съесть сваренный из их листьев и плодов суп, как человек становился спокойным и его трудно было рассердить 112. А на горе Чжунцюй росли деревья хуайму, похожие на дикие груши, с круглыми листьями и красно­ ватыми плодами, похожими на древесную тыкву-папайю. Тот, кто съедал этот плод, приобретал необыкновенную силу — мог выры­ вать деревья и сокрушать горы из. На горе Шаосиншань росла трава гаи с красными стеблями и белыми цветами, с листьями как у подсолнечника и плодами, напоминавшими дикий виноград. Глу­ пые, отведав этой травы, становились умными 114. На горе Дакуй росла трава ланду, на вид такая же, как тысячелистник, но вся покрытая длинным пухом, цвела зелеными цветами, а ее плоды были белыми. Люди, съевшие похлебку из этой травы, долго жили, а еще эта трава излечивала болезни желудка 115. От нарывов помо­ гала трава хуангуань 116, росшая на горе Чжушань. Растение янтао 1 7 с горы Фэншань уничтожало опухоли; съевший растение цзибо 118 с горы Миньшань мог не опасаться холода. Отравившим­ ся рыбой давали траву май с горы Цзяньшань 119 и другие. Их насчитывалось такое множество, что всех не перечислить.

В каждой местности происходили удивительные вещи: на горе Сюншань имелась пещера вроде медвежьей берлоги, из которой часто появлялись бессмертные. С наступлением лета медвежья пе­ щера открывалась сама собой, а как только приходила зима, закрывалась. Если же пещера неожиданно открывалась зимой, то неизбежно начиналась большая война 12°. Или, например, был некий дух Гэн-фу, о котором мы расскажем ниже. Жил он на горе Фэншань. Там было девять колоколов; каждый год, как только вы­ падал иней, они начинали тихонько звенеть сами собой 121.

Еще рассказывают о птице ту, жившей на горе Няошутунсюэшань — Горе с норой птицы и мыши, с желто-черным опере­ нием. Или о мыши ту, ничем не отличавшейся от обычных домаш­ них мышей, только хвост был чуть-чуть покороче. Эта птица и мышь вместе выкопали на горе нору глубиной около четырех чи, в

77

Jкаждая из его восьми голов имела лицо точь-в-точь как у человека,

пчелы могли откладывать мед 127; при виде людей он тотчас же убе­ гал подальше. Что же до излучавшего блеск духа Гэн-фу, который часто бродил у Цинлйнчжиюань — Чистого и холодного омута, что вблизи Фэншань — Горы изобилия, то царство, где он появлялся, погибало 128. В реке Яошуй жил безымянный дух, похожий на быка с восемью ногами, двумя головами и лошадиным хвостом. Где он

78

« 129

появлялся, начинались воины . Он возбуждал страх в людях, но сам обычно не осмеливался напа­ дать на них.

Среди всех злых духов и чертей, подобных тем, которые были заключены в шкатулке Пан­ доры, еще были добрые духи — Тайфэн и маленький небесный правитель по имени Ди-тай, кото­ рые приносили людям успокоение

ивдохновение. Записи в древних книгах, касающиеся истории о Дитае, очень отрывочны и лаконич­ ны, и известно о нем немного, и только по некоторым его поступ­ кам мы можем установить, что он вел себя как человек. Его деяния охватывали лишь очень неболь­ шую, узкую полоску земли на Центральной равнине, где находи­ лись совсем не высокие горы. Можно отметить, что жил он по соседству с духом счастья Тайфэном. Если попытаться быть более точным, то эта местность была где-то в пределах современной провинции Хэнань 130. Взгляните на гору Сююйшань — и вы увиди­ те на ней необычайные, покрытые разноцветными узорами камни, круглые и блестящие, как перепе­ линые яйца, их называли «шашки Ди-тая». Согласно преданию, эти камни использовались им для молитв и жертвоприношений ду­ хам всех стран света. Эти камни были волшебными, люди приноси­ ли их домой, варили из них похлеб­ ку и ели ее, после чего могли не опасаться бесовского наваждения

инечистой силы. В местности, рас­ положенной недалеко от горы

Сююйшань — Горы, дарующей благословение, возвышалась гора Гучжуншань — Гора барабана и колокола. Рассказывают, что Дитай, ударяя в колокол и барабан, зазывал к себе духов всех стран света 131. В некотором отдалении от этих двух гор стояла гора Гаоцяньшань, с нее стекал прозрачный и холодный ручей Дитайчжицзян — Живительная влага Ди-тая. Если человек выпивал этой

79

шимся в мире несколько позднее Янь-ди. Слово хуанди *, записан­ ное в древних книгах, соответствует ху антянь-шанди (августейший верховный владыка неба) 2. Иероглиф ди мы встречаем в «Шицзине» — «Книге песен», «Шуцзине» — «Книге исторических преда­ ний» и «Ицзине» — «Книге перемен», а также в надписях на ко­ стях, бронзовых колоколах и треножниках в значении «верховный владыка» 3. Хуан *4, в свою очередь, является определением к ди и подчеркивает блеск и величие владыки. Например, в одном стихо­ творении «Книги песен», в разделе «Большие оды», сказано: «Ху­ ан — это шанди (Верховный владыка)». В разделе «Малые оды» говорится: «был Хуан-шанди». В «Гимнах царства Лу» сказано: «хуан хуан хоуди» (августейший правитель). Все эти эпитеты под­ черкивают идею необычайного величия Шан-ди. В древности пра­ вители царств никогда не называли себя ди 5. Только в чжоускую эпоху появляется титул ван — царь, князь; начиная с Вэнь-вана, У-вана и вплоть до последнего Нань-вана, погибшего под ударами царства Цинь, все правители были ванами. В конце эпохи Борю­ щихся царств многие своевольные удельные князья, не удовлетво­ ряясь титулом вана, стали бесцеремонно называть себя ди — вла­ дыками. Правитель княжества Цинь стал считать себя владыкой Запада, правитель Чжао— Центра, а правитель Янь — владыкой Севера. Впоследствии Цинь Ши-Хуан, объединив весь Китай и стремясь сделать свой титул более пышным, присвоил себе титул хуанди (августейший император). В последующие эпохи ди стал обычным титулом земных правителей — «император».

81

Прежде чем начать рассказ о Хуан-ди, следует сказать о том, что он самым тесным образом был связан с горным массивом Куньлунь.

Рассказывают, что на Куньлуне стоял величественный и пре­ красный дворец Хуан:ди. Это была нижняя столица Хуан-ди, где он проводил время в развлечениях. Во дворце всеми делами ведал небесный дух по имени Луу, весьма свирепый с виду: у него было лицо человека, туловище и когтистые лапы тигра и девять хвостов. Одновременно он еще управлял небесными сферами, разделенными девятью стенами, и был хранителем сокровищ в парке духов. А за дворцовой утварью и одеждой присматривали красные фениксы 6. Хуан-ди в свободное от служебных забот время частенько с удо­ вольствием спускался в эти места 7.

Если он находился в приподнятом настроении, то отсюда от­ правлялся на северо-восток, к Горе у Реки акаций — Хуайцзяншань, расположенной за четыреста ли от дворца. Здесь были зна­ менитые висячие сады — сюаныгу (пинпу или юаныгу) . Это был самый большой парк на земле. Он был расположен очень высоко, как будто висел в облаках, и поэтому получил такое название. Сто­ ило Хуан-ди подняться вверх, как он тотчас оказывался в своем небесном дворце 8, но об этом читатель уже знает из истории о Фуси. Ведал этим парком небесный дух по имени Инчжао — конь с чело­ вечьим лицом и крыльями на полосатой, как у тигра, спине. Этот дух обычно с громким рычанием летал по небу, кружа над четырьмя морями. Если оттуда смотреть на юг, то ночью видны снежные шап­ ки Куньлуньских гор, блестящие и сверкающие, и очертания пре­ красного величественного дворца Небесного владыки, вырисовы­ вающегося на фоне этого сияния; на западе — большое озеро Цзиц зэ, окруженное густыми зелеными деревьями, серебристый блеск которого сливался с ночным небом. Это было место, где обитала душа Хоу-цзи, предка народа чжоу. На севере возвышались вели­ чавые скалистые горы Чжупишань, в которых жили Хуайгуй и Лилунь, над их вершинами постоянно кружили могучие ястребы и коршуны. На востоке виднелись обрывистые зубчатые горы Хэншань высотою около четырех чжанов, там собирались духи Юцюн-

гуй, жившие на их склонах. Кроме того, Хэншань были обитали­ щем коршунов и ястребов.

Предание рассказывает, что в этих горах жила огромная птица, по-видимому хищная, у которой как-то родилось четверо птенцов. Когда они подросли и покрылись густыми перьями, а крылья их окрепли, они разлетелись к четырем морям. Мать понимала, что их дом — обширные небо и степи и не пыталась их удержать в гнезде, она лишь жалобно причитала, провожая своих любимцев, улетавших в разные стороны. Ее скорбный плач сотрясал землю, как будто это был плач всех матерей, провожавших своих любимых детей в далекий путь 9. Кругом было так красиво! Прямо под вися­ чими садами из-под земли бил родник. Вода в нем была так чиста, что и соринки не найдешь, и холодна — до костей пробирала. Назы­ вали его Яошуй — Яшмовая вода, он впадал прямо в Яочи — Яш­

82

мовый пруд, что поблизости от гор Куньлунь. Яшмовые воды охра­ нял безымянный небесный дух, похожий на быка, с восемью нога­ ми, двумя головами и конским хвостом; голос его напоминал зву­ ки горна, и там, где его видели, начиналась война 10.

Куньлунь окружала со всех сторон яшмовая ограда. С каждой стороны было по девять колодцев и по девять ворот , внутри огра­ ды среди скал — дворец Хуан-ди, окруженный пятью стенами с двенадцатью башнями 12. На самом высоком месте рос рисовый колос высотою четыре чжана и в пять обхватов; на запад от него росли жемчужное дерево, нефритовое дерево, жили там феникс и птица луанъ, головы которых обвивали змеи, ногами они попирали других змей, а с их грудок свешивались красные змеи. На восток от колоса росли дерево шатан и дерево лангань. На дереве лангань вырастал прекрасный нефрит, похожий на жемчуг, величайшей ценности, который служил пищей этим птицам. Хуан-ди специаль­ но послал трехглавого духа Личжу со сверкающими глазами, чтобы он поселился на дереве фучан, что рядом с деревом лангань, и ох­ ранял его. Личжу лежал на дереве, и три его головы по очереди засыпали и просыпались. Глаза его светились ярким светом и могли видеть каждую пушинку в темное осеннее время. Днем и ночью он зорко следил за малейшим движением около дерева лангань; если появлялся кто-либо, наделенный небесным талан­ том, он не осмеливался даже тронуть его 13.

К югу от громадного рисового колоса росло темно-красное дерево, здесь жили орел и ядовитая змея, шестиглавый дракон и не­ виданное чудище шижоу — «зрячая плоть». На север от него росли бирюзовое, яшмовое, жемчужное и черное нефритовое де­ ревья. На них зрели жемчуг и красивая яшма, а на дереве узор­ ного нефрита рос разноцветный пятнистый нефрит. Там же росло дерево бессмертия. Вкусивший его плоды жил вечно. На деревьях жили фениксы и птица луанъ, головы которых прикрывали щиты. А из земли бил родник с чистой и прозрачной водой, прозванный Лицюань — Сладкий источник, вокруг него росли причудливые де­ ревья и цветы. Он всем был хорошо известен, как и Яшмовый пруд на горе Куньлунь. Расскажем теперь и о самом удивительном — о шижоу 14.

Шижоу часто упоминается в «Книге гор и морей». Всегда, ког­ да речь заходит о знаменитых горах и реках или о могилах знаме­ нитых правителей древности, рассказывается и об этом чудище. Что же это такое? Оказывается, что это живое существо, совершен­ но лишенное костей и конечностей, представлявшее собой только ком мяса, несколько напоминавший печень быка, но с парой ма­ леньких глаз. Это странное существо люди считали самой прекрас­ ной пищей, так как, согласно преданию, его мясо нельзя было съесть без остатка: съешь кусок, а на этом месте вырастает такой же, и шижоу вновь обретает прежнюю форму 15. Для великих предков, покоившихся в земле, оно служило никогда не истощаю­ щейся пищей, и если это чудище было под рукой, то не приходилось задумываться, чем наполнить желудок. О нем всегда мечтали пу­

83

тешествующие — взяв его с собой, незачем было бы брать в дорогу множество продуктов. О подобных существах мы встречаем записи и в других книгах. Так, рассказывают, что в области Юсе была корова шаогэню *16. Отрезали от нее несколько цзиней мяса, а через день оно снова вырастало. Ее тело было черного цвета, рога тон­ кие и длинные — более четырех чи. По меньшей мере через каждые десять дней нужно было отрезать у нее мясо, иначе она могла погиб­ нуть. По преданию, в стране юэчжи разводили также овец с необы­ чайно толстым и жирным хвостом, который весил около десяти цзиней, люди отрезали этот хвост и готовили из него пищу. И са­ мое интересное — через некоторое время у этих овец вновь выра­ стал такой же хвост 17.

Сейчас мы на время оставим этих удивительных животных и вернемся к Куньлуню. Это был действительно необычайно высокий хребет, не имевший себе равных. Его пики громоздились один над другим и напоминали крепостные стены, которые возвышались девятью рядами. Его высота от подножия до наивысшей вершины, как рассказывают, достигла одиннадцати тысяч ста четырнадцати бу (шагов) двух чи и шести цуней 18. Внизу у подножия хребта протекала глубокая река Жошуй — Слабая вода. Хребет кольцом опоясывали огненные горы, на них росли деревья, никогда не сго­ равшие дотла. День и ночь горели они, но даже ураган не мог раз­ дуть огонь сильнее, а ливень, льющий как из ведра, не мог погасить его. Это мощное пламя испускало яркий блеск, освещая стоявший на вершине гор Куньлунь необычайно величественный прекрасный дворец Хуан-ди. В этом огромном пламени жила мышь, величиной, однако, поболее быка, а весом в тысячу цзиней, ее шер­ стинки, достигавшие длины в два чи, были тонки, как шелковые нити. Эта мышь, обитавшая среди огня, была красного цвета, но стоило ей выйти из пламени, она становилась белой как снег. Вый­ дя из огня, мышь обливала себя водой и издыхала, и тогда ее шерсть стригли, пряли нить и ткали ткань, а потом шили из нее

84

одежду. Эту одежду никогда не надо было стирать, а если она пач­ калась, нужно было лишь бросить ее в огонь, и она вновь станови­ лась чистой, как новая, и люди ее называли хохуаньбу — «ткань, которую стирают в огне» ,9. Во дворце на Куньлуне имелись огром­ ные ворота, обращенные на восток — Кайминмэнь — Ворота рас­ света, они первыми встречали лучи восходящего солнца. Перед воротами обитал зверь-дух по имени Кайминшоу, с таким же круп­ ным туловищем, как у тигра, с девятью головами, каждая из кото­ рых имела человечье лицо. Он стоял с грозным видом на скале перед воротами, охраняя дворец — «обитель всех духов» 20.

Среди дворцов, посещаемых Хуан-ди, был еще дворец на горе Цинъяошань (в современном уезде Синьань, провинции Хэнань). Эта гора была сравнительно невелика, и на ней, скрытый от всех, стоял другой дворец Хуан-ди 21; управляющим в нем был дух по имени Уло, с человечьим лицом, пятнистой, как у барса, шкурой, белыми зубами, уши его украшали золотые серьги, голос его зву­ чал мелодично, как звон нефритовых подвесок — «цзин-дон!». Сло­ вом, вид его был неплох. И на память нам сразу же приходит гор­ ный бес из «Девяти напевов» Цюй Юаня 22. Согласно «Книге гор и морей», эта местность особенно привлекала женщин, так как в ее окрестностях водилась птица с зеленым туловищем, светло-красны­ ми глазами и красным хвостом, напоминавшая дикую утку; жен­ щина, отведавшая ее мяса, могла ожидать рождения ребенка. Там же росла трава сюньцао с граненым стеблем, цвела она желтыми цветами и приносила красные ягоды — тот, кто отведывал эти ягоды, становился очень красивым 23. И можно предположить, что Уло — это образ очаровательной женщины-духа, напоминавшей по внешнему виду горного беса. В «Девяти напевах» есть несколько строчек, описывающих внешность и нрав некой красавицы. Мне кажется, что это относится и к духу Уло с горы Цинъяошань.

В далеких горах Востока живет прекрасная дева, Одетая в листья смоковниц, С поясом из повилики, Очи ее лукавы, Прелестна ее улыбка, Ласково ее сердце

Икрасота чудесна.

Вупряжке — красные барсы, За нею следуют лисы,

Вмагнолиях колесница,

Флаг — из веток корицы. Вся в цветах ароматных И ароматных травах — Она их подарит людям, Милым ее сердцу.

(Она поет.)

«В глухой бамбуковой чаще Живу я, не видя неба, Дорога ко мне опасна,

85

Иприхожу я поздно,

Иодиноко ночью

Стою на горной вершине. Внизу подо мною тучи

Иоблака клубятся, Туманы и днем и ночью,— Темно впереди и пусто,

Ивдруг налетает ветер,

Иливень шумит во мраке...

Яради тебя осталась, Забыла домой вернуться. Кончается год. Кто знает, Останусь ли я красивой? Собрать чудесные травы Хочу я в горах Востока, Где громоздятся камни

Ипуэрарии вьются.

Янедовольна тобою — Вернуться домой забыла. Найдешь ли ты, милый, время, Чтобы меня вспомнить?» .

По другим записям, это горный дух, насылающий иней. С та­ ким толкованием из «Книги гор и морей» 25 не все согласны, но это объяснение появилось очень давно, и вряд ли оно было лишено оснований.

Неподалеку от Куньлуня на горе Мишань были залежи мяг­ кого белого нефрита, из которого била фонтанчиком мягкая как воск, белая и блестящая паста; ею-то и питался ежедневно Хуанди.

Остатками пасты поливали даньму — киноварное дерево, и раз в пять лет на нем распускались разноцветные благоухающие цветы, а потом созревали ароматные плоды — все разные на вкус. Хуан-ди перенес прекрасные нефриты с горы Мишань и посадил их на солнечном склоне горы Чжуншань, и там тоже выросло множество твердых и прозрачно чистых, влажно блестящих и крупных, свер-

86

кающих всеми цветами прекрасных нефритов. И тогда духи и бесы, земные и небесные, стали лакомиться ими.

Если людям удавалось добыть кусочек этого красивого нефри­ та, они вырезали из него украшения и носили их на поясе. Гово­ рили, что такие украшения защищали от наваждений и бесов­ ских чар 26.

Хуан-ди любил путешествовать по Куньлуню. Однажды он приехал туда с реки Чишуй — Красной реки и, уже собравшись возвращаться, по неосторожности уронил свою самую любимую черную блестящую жемчужину где-то вблизи Красной реки. Обес­ покоенный потерей, тотчас послал он умнейшего из небесных ду­ хов по имени Чжи *27 отыскать драгоценность. Тот обыскал все, но не нашел и следа жемчужины, вернулся с пустыми руками и до­ ложил Хуан-ди о неудаче. Тогда Хуан-ди послал духа Личжу, что лежал на дереве фучан и стерег нефритовое дерево лангань. Хоть и было у него три головы и шесть глаз, каждый из которых из­ лучал удивительный свет, но и он не нашел жемчужины. Ниче­ го не оставалось Хуан-ди, как послать на поиски самого сильного из небесных духов по имени Чигоу. Обыскал все вокруг Чигоу и, потеряв надежду, возвратился — негде ему было применить свою силу в столь тонком деле. И вот в конце концов послал Хуан-ди духа Сянвана, известного в царстве духов своей беспечностью и рассеянностью.

Сянван беззаботно полетел к берегу Красной реки, бросил бег­ лый рассеянный взгляд —ха! — вот уж поистине говорится: «Один износил железные туфли, да ничего не нашел, другой сразу все приобрел, не приложив усилий»,— черная сверкающая жемчужина преспокойно лежала в густой траве. Сянван подобрал ее, приле­ тел к Хуан-ди и вернул ему драгоценность.

Хуан-ди, увидев беспечного и рассеянного Сянвана, так быстро отыскавшего жемчужину, воскликнул, не сдержав своих чувств:

— Ай! Никто не мог отыскать, а Сянван сразу же нашел. Поистине удивительно! 28

И Хуан-ди поручил беречь свое самое дорогое сокровище спо­ собному и удачливому Сянвану.

«Способный и удачливый» Сянван, взяв жемчужину, беспечно бросил ее в свой широкий рукав и каждый день, как и прежде, не­ торопливо летал без дела в разных направлениях. Об этом узнала одна девица из рода Чжэньмэн, придумала хитрость и выкрала жемчужину. Разгневанный Хуан-ди учинил расследование и послал небесных духов схватить девушку. А та, испугавшись наказания, проглотила жемчужину, прыгнула в реку Вэньчуань (ныне это река Миньцзян в провинции Сычуань) и преврати­ лась в чудище с телом дракона и лошадиной головой, которое назвали Цисян — Удивительный облик. С этих пор она стала духом реки Миньчуань. Рассказывают, что когда великий Юй боролся с потопом и наводнениями и строил дамбы, то он начал свою дея­ тельность с реки Вэньчуань и она помогала ему 29.

По другой версии, Хуан-ди так и не нашел своей черной жем­

87

чужины, оброненной на берегу реки Чишуй, но там, где он ее поте­ рял, выросло излучавшее сияние дерево, немного похожее на кипа­ рис с жемчужинами вместо листьев. По обеим сторонам от глав­ ного ствола выросло еще по стволу — издали как будто хвост кометы, и прозвали это дерево саньчжушу — Тройное жемчужное дерево .

2

Хуан-ди был не только верховным владыкой, но, по преданию, и верховным правителем Центра. У каждой страны света — Восто­ ка, Запада, Юга и Севера — также были свои верховные правители. В первой и второй главах книги мы уже кратко рассказали об этих четырех правителях. Сейчас мы вновь вернемся к ним. Верховным владыкой Востока был Тайхао, а его помощником — дух дерева Гоуман, который держал в руках циркуль и ведал весной. Верхов­ ным владыкой Юга был Янь-ди, а его помощником — дух огня Чжужун, державший в руках коромысло весов и управлявший летом. Верховным владыкой Запада был Шаохао, а помогал ему дух металла Жушоу, державший в руках плотничий угольник и уп­ равлявший осенью. Владыкой Севера был Чжуаньсюй, его помощ­ ником — дух воды Сюаньмин, т. е. тот же Юйцян, дух моря и вет­ ра, в руках он держал гири и управлял зимой. Сам же Хуан-ди жил в центре небесных дворцов, его помощником был дух земли Хоу-ту, который держал в руках веревку и управлял всеми частя­ ми света. По картинам, изображающим царство богов, видно, как прекрасно управлялась вселенная, без единого изъяна, в точном соответствии с идеалом 31.

Прежде чем стать божеством Центра, Хуан-ди боролся и одер­ жал победу над божествами четырех стран света. В утерянном сочинении автора III в. н. э. Цзян Цзи (цитируется по «Импера­ торскому обозрению годов Тай-пин», цз. 79) говорится:

«Вначале Хуан-ди, заботясь о жизни народа, не любил войн, но боги, титуловавшиеся цветами стран света, совместно строили против него козни, так что пограничные города жили в постоян­ ной тревоге и жители их не расставались с кольчугами. Хуан-ди вздохнул и сказал: ,,Когда государь в опасности, народ неспокоен; когда властитель теряет государство и у подданных новый хозяин, причина бед заключается не в чем ином, как в попустительстве раз­ бойникам. Ныне я поставлен править народом, но четыре разбой­ ника противятся, то и дело собирают войска44. Тогда он поднял свое войско, чтобы уничтожить четырех владык».

Хотя этот рассказ и похож на историческую запись, на самом деле он лишь миф, приобретший историческую окраску. Выраже­ ние «пять богов» появилось уже в эпохи Весен и Осеней и Борю­ щихся царств (например, в «Веснах и Осенях Янь-цзы» и у Цюй Юаня). Под пятью государями там, конечно, подразумевались не императоры-люди, а верховные правители пяти стран света. Число пять отражает, очевидно, новый порядок во вселенной, установлен­

88

ный Хуан-ди после разгрома четырех богов. В приведенной выше фразе Цзян Цзи «титуловавшиеся цветами стран света» из-под исторического покрова проглядывает подлинный облик мифа. Ведь все небесные владыки, включая Хуан-ди, действительно имели в своем имени тот или иной цвет: владыка Центра — Хуан-ди име­ новался Желтым, владыка Востока Тайхао — Зеленым, владыка Юга Янь-ди — Красным, владыка Запада Шаохао — Белым, вла­ дыка Севера Чжуаньсюй — Черным. В этих наименованиях сказа­ лось, конечно, лишь эстетическое восприятие древними стран света, а не какие-либо исторические факты. Так что у Цзян Цзи записано, по сути дела, древнее предание. В книге «Сунь-цзы» (ранее при­ писывалась Сунь У, жившему в период Весен и Осеней, ныне до­ казано, что написана Сунь Бинем в период Борющихся царств) говорится, что «именно благодаря разделению армии на четыре части Хуан-ди победил четырех богов» (гл. «Син цзюнь»). Это наиболее раннее упоминание данного мифа. Однако, к сожалению, Сунь-цзы говорит об этом лишь в связи со своей стратегией «четы­ рех армий» и нс приводит никаких подробностей.

Обликом Хуан-ди был весьма необычен,— по преданию, у него было четыре лица 32, это было очень удобно для него как для вер­ ховного правителя Центра, так как он мог одновременно наблюдать за всеми четырьмя странами света *33. Всякое событие, где бы оно ни происходило, не могло укрыться от его взора, и он был самым справедливым судьей всех своевольных духов, по вине которых возникали ссоры, часто переходившие в кровопролития. Например, сын Чжулуна, духа горы Чжуншань, с человечьим лицом и туло­ вищем дракона по имени Гу, и другой дух, Циньпэй, тайно убили на юго-востоке гор Куньлуня духа Баоцзяна, или, иначе, Цзуцзяна. Когда об этом стало известно Хуан-ди, он страшно разгневался и немедленно направил посланца на землю, чтобы убить их в местности Яояй на восточном склоне горы Чжуншань и тем самым отомстить за бедного Баоцзяна. Однако эти два злодея не утихоми­ рились: Циньпэй превратился в большую птицу-рыболова с твер­ дым красным клювом и белой головой, с когтями тигра и черными узорами на спине, напоминавшую орла, с голосом, подоб­ ным утреннему крику лебедя. Когда она появлялась, начиналась жестокая война. Гу также превратился в птицу цзюнь, напоминав­ шую сову с прямым, твердым клювом, с красными когтями и белой головой, с желтыми узорами на спине, с голосом почти таким же, как у огромной птицы-рыболова; в том месте, где она появлялась, наступала жестокая засуха 34.

Еще можно рассказать о небесном духе Эрфу со змеиным телом и человечьим лицом. У него имелся слуга по имени Вэй, который был злым и все время подстрекал своего господина тайно убить другого небесного духа — Яюя, имевшего тоже змеиное тело и че­ ловечий лик. Хуан-ди, узнав об этом, немедленно приказал схва­ тить негодяя, доставить связанным на гору Шушушань, что на Западе, надеть на его правую ногу колодку, скрутить руки, а са­ мого привязать к большому дереву на вершине горы. Так он был

89

наказан за свое преступление 35. По другой версии, он через не­ сколько тысячелетий был освобожден людьми из каменной тем­ ницы 36. Что же до безвинно убиенного Яюя, то Хуан-ди пожалел его: приказал перенести останки Яюя на гору Куньлунь и велел шаманам У-пэну, У-ди, У-яну, У-ли, У-фаню и У-сяну снадобьем бессмертия вернуть его к жизни 37. В конце концов он воскрес, од­ нако тотчас убежал, бросился в пучину реки Жошуй у подножия Куньлуня и, совершенно изменив свой нрав 38, превратился в уди­ вительное существо, поедавшее людей. О нем мы еще расскажем в главе «История стрелка И и его жены Чанъэ».

Величественный и всеми почитаемый Хуан-ди был высшим вла­ стителем в царстве духов. Все подчинялись его приказаниям, все признавали его власть. Он управлял не только царством небесных духов, но и царством бесов, над которым властвовал подчиненный ему Хоу-ту 39. Хуан-ди заставил двух братьев, Шэньту и Юйлэя, взять под свое покровительство бесов, бесцельно бродивших в мире людей. Эти два брата жили на горе Таодушань — Персиковой столицы, что около Восточного моря. Здесь росло огромное перси­ ковое дерево, ветви его кроны отбрасывали тень на целых три ты­ сячи ли. На верхушке этого дерева сидел золотой петух. Когда пер­ вый солнечный луч попадал на него и он слышал крик нефрито­ вого петуха, жившего на дереве фусан, он также начинал петь вме­

сте с ним 40. В это время духи Шэньту

иЮйлэй стояли с воинственным видом среди ветвей с северо-восточной стороны в преддверии обители бесов и наблюдали за тем, как бесы возвращались из мира людей (говорят, что они выходят толь­ ко вечером и, не дожидаясь первого крика петухов, скрываются). Если сре­ ди бесов появлялся особенно жестокий

иковарный, безрассудно обижавший добрых людей, то эти два брата с ним не церемонились и, связав его трост­

никовой веревкой, отправляли связан­ ного на съедение огромному тигру, жившему на горе. Таким образом, же-

90

стокие бесы, побродив по земле, не осмеливались совершать чтолибо безрассудное. Поэтому-то, когда человеку исполнялось трид­ цать лет, его близкие вырезали из персикового дерева фигурки двух духов, символизировавшие духов Шэньту и Юйлэя, которые держа­ ли в руках тростниковую веревку. Изображения ставились по обе стороны дверей, а на самих дверях рисовали огромного тигра, кото­ рый охранял дом от бесовского наваждения. Иногда для упрощения на дверях рисовали этих двух братьев или же, еще проще, писали только их имена, и говорят, что это оказывало такое же действие. Так они превратились в традиционных популярных в народе ду­ хов — стражей дверей 41. Были еще и другие духи дверей, которые изображались в виде полководцев, державших в руках оружие: один именовался Цинь-цзюнь — Полководец Цинь, а другой Хушуай — Главнокомандующий Ху. По преданию, танский импера­ тор Тай-цзун во время болезни, увидев беса и перепугавшись, поз­ вал двух полководцев — Цинь Шубао и Ху Цзиндэ и приказал им охранять вход в спальню, и бесы больше не появлялись. Впос­ ледствии эти полководцы стали духами дверей в аристократи­ ческих домах, но они не связаны с народными духами Шэньту и Юйлэем 42.

На стражей дверей Шэньту и Юйлэя были несколько похожи еще шестнадцать духов с Южной равнины. У всех у них были ма­ ленькие лица, красные плечи, руки перекручены одна с другой. Они по ночам охраняли Хуан-ди, ходили дозором и следили, не совер­ шает ли ночью кто-либо из дьяволов и бесов дурных дел, оберегая сладкий сон старого Хуанди в одном из его дворцов.

Днем они скрывались, а ночью появлялись вновь. Люди называли их еюшэнь — «духи, бродящие в ночи». И если ночью на равнине кто-либо сталки­ вался с ними, то все зна­ ли, что это духи несут свою службу, и никто не удив­ лялся этому 43.

91

Однажды Хуан-ди отправился путешествовать к горам Хэншань, что к востоку от горы Куньлунь. И неожиданно на берегу моря встретил духа-зверя по прозвищу Байцзэ, который был необы­ чайно умен и умел говорить по-человечьи. Ему были ведомы все духи небесные и бесы земные. Он знал наперечет всех оборотней (в которых превратились неприкаянные, бродячие души), живу­ щих среди гор, лесов, рек и озер. Он мог, не перепутав, назвать, какие оборотни, духи и чудовища живут на такой-то горе, какие оборотни и драконы водятся в такой-то реке, какие шутки творит нечистая сила на дорогах и что за оборотни и духи-волки бродят по могилам. Хуан-ди стало грустно и обидно, что он, правитель все­ ленной, не изучил всего так подробно, как Байцзэ. Поэтому пове­ лел он нарисовать карту, изобразить на ней всех духов, которых назвал Байцзэ, а сбоку сделать подписи и пояснения. Всего полу­ чилось одиннадцать тысяч пятьсот двадцать названий. С тех пор Хуан-ди стало очень удобно управлять всей нечистой силой 4 .

У Хуан-ди, так же как и у других небесных императоров, было множество детей и внуков. Одни стали небесными духами, а дру­ гие сошли в мир людей и дали начало новым народам. Например, дух моря Юйху *45 с птичьим туловищем, человечьим лицом и дву­ мя желтыми змеями, свисающими из ушей, был сыном Хуан-ди, его сын Юйцзин (он же Юйцян) был тоже духом моря. Один из них управлял Восточным морем, а другой Северным . Укравший с неба волшебную саморастущую землю сижан, чтобы усмирить ве­ ликий потоп, великий дух Гунь был внучатым племянником Хуанди 47, Чжуаньсюй — правнуком Хуан-ди 48, Чжун и Ли, прервав­ шие путь между небом и землей, были внуками Хуан-ди в пятом колене 49, собачьи жуны 50, северные ди 51, народ мяо 52 и народ мао, или волосатые 53,— все эти народы тоже потомки Хуан-ди, так что Хуан-ди — это общий предок людей и богов, и это объясняет, почему он рисуется в мифах столь великим.

Великий Хуан-ди, рассказывает легенда, встретился с духами и бесами всей Поднебесной на Великой западной горе — Ситайшань. Он восседал на драгоценной колеснице, запряженной слона­ ми, шестерка драконов летела следом. Птица бифан, похожая на аиста, с человечьим лицом и белым клювом, с красными пятнами на синем оперении, с одной ногой, умевшая кричать только «бифан-бифан», правила колесницей. Всюду, где она появ­ лялась, вспыхивал таинственный огонь 54. Чию со стаей волков и тигров прокладывал ему путь. Позади них Юй-ши — Повели­ тель дождей и Фэн-бо — Хозяин ветров сметали с дороги пыль. Хозяина ветров звали Фэйлянь, у него была птичья голова с па­ рой рогов, тело оленя со змеиным хвостом и пятнистое, как у барса 55.

Повелитель дождей имел имя Пинхао, иногда его еще звали Пинъи, внешностью он напоминал шелкопряда. Такой вот малень­ кий, а достаточно было одного его знака, чтобы небо покрылось тяжелыми тучами и в мгновение ока полил проливной дождь, как из опрокинутого таза 56.

92

Все остальные бесы и духи также следовали за колесницей Хуан-ди. У некоторых из них были птичьи тела и драконьи головы, у других — лошадиные с человечьим лицом, у третьих — человечье лицо, но змеиное туловище, у четвертых туловище походило на восьминогую свинью со змеиным хвостом... удивительные чудо­ вища, и все разные 57. Фениксы плясали в небе, а крылатые змеи припадали к земле. Можно только представить себе, какое это было величественное зрелище!

Возрадовался Хуан-ди и сочинил музыку, получившую наз­ вание цинцзюэ. Она была печальной, волнующей и поистине мог­ ла «тронуть небо и землю, взволновать духов и бесов» 58.

Цзиньский князь Пин-гун, живший в период Весен и Осеней, очень любил музыку. Когда он устроил пир на башне Шии в честь навестившего его вэйского князя Лин-гуна, то услышал, как му­ зыкант Ши-Цзюань, сопровождавший гостя, заиграл печальную мелодию — циншан. Она не понравилась ему, и он спросил своего музыканта ПІи-куана:

—Неужели циншан и в самом деле самая печальная музыка?

—Цинчжи еще печальнее, — ответил музыкант.

Пин-гун приказал сыграть и эту мелодию. Ши-куан, взяв цитру, заиграл, и тотчас с юга прилетели шестнадцать черных с красным отливом аистов, выстроились на башнях городских ворот, вытяну­ ли шеи, расправили крылья и стали петь и танцевать, в такт музы­ ке. Все гости были очень довольны, а больше всех князь Пин-гун. Он поднял кубок с вином за здоровье Ши-куана и спросил у него:

—Это и есть самая печальная мелодия?

—Все-таки она не сравнится с цинцзюэ.

Тогда князь велел Ши-куану сыграть и цинцзюэ. Тот пояснил, что эта музыка исполнялась, когда Хуан-ди встретился с бесами и духами на горе Ситайшань, и ее нельзя играть просто так — можно навлечь беду. Князь настаивал, и музыканту пришлось подчинить­ ся. Он снова взял цитру и заиграл. Только тронул струны, как на северо-западе появились тучи и обложили все небо. Ударил по струнам во второй раз — налетел страшный ветер и полил дождь. Капли дождя были крупные, словно градины. Ураган снес с домов черепицу, а занавеси и полог на башне изорвал в клочья, опроки­ нул на пол блюда с яствами и котел с супом с пиршественного стола и даже сплющил их. Испуганные гости разбежались в раз­ ные стороны. Пин-гун со страху забрался в угол галереи. После это­ го в царстве Цзинь три года стояла ужасная засуха, Пин-гун тяжело заболел и слег. Разве можно простым смертным слушать небесную музыку? 59.

3

Огромным событием во времена Хуан-ди была война с Чию. О ней уже шла речь выше. Ведь именно Чию, ведя за собой стаи волков и тигров, прокладывал Хуан-ди дорогу к горе Тайшань. Почему же он вдруг затеял войну с Хуан-ди?

93

Согласно моим недавним разысканиям, очень возможно, что Чию пошел войной на Хуан-ди («Книга гор и морей», разд. «Дахуан бэй цзин») с целью отомстить за Янь-ди. Борьба между Хуан-ди и Янь-ди — одна из самых больших войн в китайской мифологии, не меньшая по значению, чем воспетая Гомером Троянская война. Так, в книге «Гуй цзан» говорится: «Некогда бог сражался с Яньди на равнине Чжолу. Перед боем он обратился к прорицательнице Сянь, та ответила: „Поистине есть на нем вина!“. В «Веснах и Осенях Люя»: «Оружие известно с давних пор, Хуан-ди пришлось прибегнуть к воде и огню». В «Хуайнань-цзы»: «Хуан-ди удалось схватить Янь-ди благодаря пожару». В «Исторических записках» Сыма Цяня говорится: «Хуан-ди обучил медведей, леопардов, бар­ сов и тигров для битвы с Янь-ди на равнине Бань-цюань; лишь после трех сражений смог он осуществить свои намерения». Следо­ вательно, записи предания об этой войне появлялись с Борющих­ ся царств вплоть до династий Цинь и Хань. «Новая история» со­ общает даже о том, что битва Хуан-ди с Янь-ди была настолько же­ стокой, что «палицы плыли в потоках крови». После того как Яньди был разбит и отступил с войском на юг, появился «его потомок» Чию («Дуньцзя кайшань ту» в издании «Фрагменты из утерян­ ных книг, собранных печатней Юйханынаньфан»). Чию выступил под именем Янь-ди (об этом сообщает «Древнейшая история» Ло Би в «Биографии Чию»), чтобы отомстить за него. «История Чжоу» в гл. «Чанмай» рассказывает: «Чию изгнал Хуан-ди (он же Янь-ди), начал бой на берегу Чжолу, но попал в безвыходное по­ ложение». Сообщение о том, что Чию изгнал Янь-ди — явная ошибка, вызванная, очевидно, тем, что он принял имя последнего. Куафу, который сражался бок о бок с Чию и был позднее убит Инлуном, был потомком Янь-ди. («Книга гор и морей», разд. «Хайнэй цзин»: «Янь-ди родил Яньцзюя, Яньцзюй родил Цзебина, Цзебин родил Сици, Сици родил Чжужуна, Чжужун родил Гунгуна, Гунгун родил Хоу-ту»; там же, разд. «Дахуан бэй цзин»: «Хоу-ту родил Синя, Синь родил Куафу»). Синтянь, который, по сообще­ нию из «Хайвай си цзина», «боролся с Хуан-ди из-за власти над ду­ хами и продолжал плясать, держа в руках щит и копье», даже после того, как ему отрубили голову, был приближенным Янь-ди. Гунгун боролся с правнуком Хуан-ди Чжуаньсюем «из-за власти над бога­ ми и в гневе ударился о гору Бучжоу» ( «Хуайнань-цзы», гл. «Тянь вэнь»), он также был потомком Янь-ди. Итак, все эти персонажи, связанные с Янь-ди, один за другим поднимались на борьбу с Хуан-ди или его потомками; нетрудно понять, что они сражались не ради удовлетворения собственного честолюбия, а во имя одной об­ щей цели — вернуть территории и власть, утраченные тем или иным сонмом богов. Очень возможно поэтому, что борьба между Чию и Хуан-ди является продолжением и даже важнейшим эта­ пом борьбы между Хуан-ди и Янь-ди. В этом смысле и следует по­ нимать текст настоящего и следующего разделов.

В глазах некоторых людей Чию — злое небесное божество, в действительности же это название племени храбрых великанов 60.

94

Это племя жило на юге, и люди его считались потомками Яньди 61. В древних книгах говорится: у Чию было восемьдесят один или семьдесят два брата, каждый из них был страшен и необычен, имел медную голову с железным лбом, звериное тело, коровьи копыта, четыре глаза и шесть рук, все братья умели говорить почеловечьи 62. Сам же Чию, согласно народным преданиям, имел че­ ловечье тело, коровьи копыта, четыре глаза и шесть рук. Расска­ зывают также, что на голове у Чию рос крепкий и острый рог, а когда волосы за ушами вставали торчком, они напоминали мечи и трезубцы 63. Некоторые считают, что у Чию было восемь рук и восемь ног 64, словом, всюду говорится по-разному. Можно ска­ зать, что Чию относился к необычному племени, которое состояло то ли из богов, то ли из людей, но все же, судя по легендам, они были более похожи на волов, но можно поверить и тому, что это — потом­ ки Янь-ди с человечьим телом и головой вола.

Удивителен не только внешний вид Чию, еще удивительнее то, чем он питался. Его обычной пищей были песок, камни и куски железа 65. Он был искусен в изготовлении различного оружия: остроконечных копий, прочных и острых трезубцев, гигантских топоров, крепких щитов, легких луков и стрел. Все это он делал своими руками 66. Кроме того, он был наделен, и об этом стоит ска­ зать прежде всего, божественной силой, намного превосходившей силы людей. По-видимому, обладая исключительными способностя­ ми и огромной выносливостью, он не мог быть смиренным и сдер­ жанным, и у него однажды зародилась дерзкая мысль: у всеми уважаемого верховного владыки отобрать престол и самому занять его. Когда Хуан-ди собрал на горе Ситайшань добрых и злых духов Поднебесной, Чию тоже явился, чтобы проявить покорность, но как знать, не было ли у него уже тогда мысли разузнать о силах противника. Вернувшись домой, прикинул в уме, что хотя у Хуанди и немало сил, но дело ведь не в этом: если взяться по-настоящему за оружие, то еще неизвестно, кто победит.

Перед тем как начать борьбу за престол, Чию решил сперва отобрать престол у своего предка Янь-ди, укрепить свое могу­ щество, а уж там, подумал он, будет видно. И действительно, он поднял своих братьев, у которых давно чесались руки, и, ведя за собой толпы призраков и злых духов гор, рек, деревьев и скал, внезапно напал на старого бога. Дух солнца Янь-ди обладал божест­ венной силой, да кроме того его военачальником был дух огня. Однако он не был готов к отпору врагам — ведь Чию напал так вне­ запно и нагло. Кроме того, гуманный Янь-ди боялся, что война принесет людям бедствие, и поэтому уступил юг Чию и бежал на север в Чжолу. Так легко, без труда, престол повелителя Юга ока­ зался в руках Чию. Завладев им, Чию, будучи потомком Янь-ди, «исправляя имена* и говоря о покорности», сам стал именовать

*«Исправление имен» — один из конфуцианских принципов, заключавшийся

втом, что имя (наименование) должно соответствовать сущности вещи, или ка­ чествам того, кто носит данное имя (примеч. пер.).

95

себя Янь-ди 67. Замыслы этого самозваного Янь-ди были велики

иобширны, он не успокоился на ничтожном положении небесного правителя одной из сторон света, он по-прежнему считал своей главной целью захват престола верховного владыки Центра — Хуан-ди. Мы уже говорили выше, что живший на юге народ мяо вел свой род от Хуан-ди и славился своей храбростью. Чию, чтобы усилить свои войска и осуществить свои коварные планы, как раз

ивыбрал этот народ. Всяческими способами подстрекал он народ мяо подняться вместе с ним против Хуан-ди и в конце концов добился того, что этот отважный народ пошел за ним68.

Понимая, что время благоприятствует ему, Чию повел свое войско: медноголовых и железнолобых братьев, храбрый и воин­ ственный народ мяо, злых духов гор, рек, деревьев и скал и вся­ кую нечисть — и, сокрушая все на своем пути, подошел к знаме­ нитому древнему полю брани — Чжолу (в современном уезде Чжолу провинции Хэбэй).

Абежавший туда Янь-ди, видя, что Чию с юга пришел воевать

на север, вынужден был собрать свое войско и сразиться с ним в Чжолу. Но Янь-ди не мог противостоять силе Чию и послал гонца к Хуан-ди с просьбой о помощи 69. Тот в это время безмятеж­ но жил во дворцах и висячих садах Куньлуня. Но вот он узнал, что Чию двинул большое войско и вынудил его брата Янь-ди бе­ жать в Чжолу. Чжолу было подвластно Хуан-ди, поэтому всем стало ясно, что Чию хочет отвоевать у верховного владыки его трон. Можно себе представить, как испугался и разгневался Хуанди. В древних книгах говорится: «Сперва речами о гуманности и долге он пытался урезонить Чию 70, но упрямый Чию не под­ дался на это, и Хуан-ди ничего не оставалось, как начать с ним войну».

Не было другой войны, равной этой по жестокости. В войске Чию, как мы уже говорили, было около восьмидесяти его медно­ головых братьев с железными лбами, народ мяо, злые духи рек, гор, деревьев и скал и прочие оборотни и бесы. В войске Хуан-ди кроме богов и злых духов четырех сторон света были всякие звери: обычные медведи и бледно-желтые с головой, похожей на лошади­ ную, сычуаньские медведи, барсы, хищные звери сю, похожие на леопардов, ягуары и тигры; возможно, что на его стороне были и некоторые племена. Действительно, собрались, что называется, достойные противники, ни один не думал уступать другому. А так как Чию назвался именем Янь-ди, то некоторые люди считали, что идет война не между Хуан-ди и Чию, а между Хуан-ди и Янь-ди. Получилась сплошная путаница71.

Когда началась битва, стало ясно, что преимущество на стороне Чию. Правда, у Хуан-ди была огромная армия диких зверей, кото­ рая стремительно нападала на неприятельские позиции, на его сто­ роне были добрые и злые духи четырех сторон света и некоторые народы, но он не мог по настоящему противостоять Чию, и его войско потерпело подряд несколько поражений 72. Обстановка стала весьма сложной.

96

Однажды, когда враги сошлись на поле брани в жестокой схват­ ке, Чию, окружив войско Хуан-ди, каким-то никому не известным колдовством напустил такой густой туман на небо и землю, что нельзя было разобрать, где север и где юг, где восток и где запад. В этом безбрежном белом тумане медноголовые и железнолобые воины Чию и он сам с рогом на голове выглядели еще страшнее. Они то возникали из тумана, то исчезали, то появлялись, то слов­ но тонули; кого бы не увидели — всех тотчас убивали. В войске Хуан-ди жалобно ржали кони, кричали люди; тигры попрята­ лись, волки сбежали.

—Вперед! На врага! — громко воскликнул Хуан-ди, стоя на боевой колеснице и воинственно размахивая мечом.

—Вперед! На врага! — вторили ему добрые и зль*е духи всех четырех сторон света, и крики их сливались в единый мощный клич; рычали тигры и медведи. Все хотели поскорее вырваться из этого страшного, опасного тумана.

Добрые и злые духи четырех сторон света, однако, не могли ничего поделать, не находил выхода из создавшегося положения и Хуан-ди; это был словно не туман, а огромное покрывало из белого полотна, накрывшее и небо, и всю землю.

Хуан-ди в унынии хмурил брови. Один из его сановников, по имени Фэн-хоу, маленький, очень умный старик, сидел на боевой колеснице, слегка прикрыв глаза, и, казалось, дремал. Когда Хуан-ди спросил у него, почему он спокойно дремлет в самое на­ пряженное время битвы, Фэн-хоу открыл глаза и отчетливо сказал:

—Разве я сплю? Я ищу выход!

Идействительно, этот маленький старик думал, как вырваться из тумана. Почему ручка ковша Большой Медведицы всегда по­ казывает на север независимо от времени и всяких изменений? Вот если бы тоже изобрести такую штуку, чтобы куда бы ты ни

повернулся, на восток или на запад, она всегда указывала бы одно и то же направление. А раз будет известно одно направление, то мож­ но будет определить и остальные три,— разве это не решит дело? Думал он, думал — и вдруг придумал замечательный способ. Он, употребив свои необычайные способности, смастерил «колесницу, указывающую на юг». Впереди на колеснице стоял маленький железный человек с рукой, протянутой как раз на юг. Благодаря этому Хуан-ди и смог вывести свои войска из сплошного тумана 73.

Как мы уже рассказывали, в войске Чию были призраки, злые духи гор, рек, деревьев и скал, всякие оборотни и черти — эта не­ чисть могла издавать удивительные звуки, завораживавшие людей. Слыша их, люди становились беспомощными и глупыми, теряли разум, шли туда, куда манили их эти звуки, и становились жерт­ вой оборотней и злых духов. Духов можно было разделить пример­ но на три вида: призраки чимэй, с человечьим лицом, звериным телом и четырьмя ногами 74; духи шэнь-хуэй — также с человечьим лицом, звериным телом, но только с одной рукой и одной ногой, испускающие звуки такие же, какие бывают при зевоте 75, еще одни — злые духи гор, рек, деревьев и скал — напоминали трех-

летних детей с красно-черным телом, длинными ушами, красны­ ми глазами, черными, как вороново крыло, блестящими длинными волосами: эти любили, подражая человеческой речи, заманивать к себе людей 76. Злые духи всех этих видов были духами вредными, и войска Хуан-ди проплутали из-за них очень долго, что, понятно, плохо отразилось на ходе битвы. Только позже Хуан-ди каким-то образом узнал, что хотя все эти призраки и злые духи любят зама­ нивать людей удивительными звуками, но сами они больше всего на свете боятся рева дракона. Тогда он приказал воинам взять сиг­ нальные бычьи и бараньи рога и дуть в них так, чтобы раздавались звуки, напоминающие рев дракона. Звуки эти пронеслись над по­ лем, оборотни и черти из войска Чию задрожали, похолодели, словно опьянели или их одурманили, и тотчас утратили свои вол­ шебные чары. Войска Хуан-ди ринулись вперед и потеснили вра­ га 77.

У Хуан-ди и на самом деле был волшебный дракон по имени Инлун, у которого было два крыла, и жил он на южном склоне горы Сюнлитуцюшань 78, он мог накапливать воду и изливать ее дож­ дем. Вот Хуан-ди и подумал: «Чию может напускать большой ту­ ман, а мой Инлун может послать сильный ливень, а ведь ливень страшнее большого тумана! К тому же, когда явится Инлун, все призраки и злые духи совсем уж не смогут творить свои козни». Хуан-ди послал гонца призвать на помощь Инлуна на поле брани.

Инлун, как только прилетел, сразу же вступил в бой с Чию. Он расправил крылья, взлетел ввысь и там разложил на особой подставке дождевые тучи. Но кто мог знать, что он плохо уста­ новил подставку, а Чию давно уже пригласил духа ветра Фэн-бо

ихозяина дождя Юй-ши, чтобы они первыми проявили свою силу.

Ивот поднялся небывало свирепый ветер и хлынул дождь, каза­ лось, что борются между собой два шамана: великий и малый. Ин­ лун уже не мог проявить свои таланты. Бешеный ветер и ливень обрушились на войско Хуан-ди, воины падали с ног и в конце концов разбежались в разные стороны.

98

Хуан-ди наблюдал за битвой с вершины небольшой горы. Он видел, что Инлун не в состоянии помочь делу и что все его надеж­ ды напрасны. Тогда он призвал на помощь свою дочь, которая по­ всюду следовала за его армией.

Дочь Хуан-ди звали Ба, она жила на террасе Гунгуна, что на горе Сикунынань, часто надевала темную одежду, была вовсе не красивой и, как говорят, даже плешивой 79. Но в ней было много сильного жара, пожалуй даже более сильного, чем в современных печах, где плавят чугун. Только появилась она на поле брани, так и сказать удивительно,— в тот же миг и ветер и ливень прекрати­ лись, даже следов их не осталось, а в небе прямо над головой засве­ тилось яркое, горячее солнце, и стало еще жарче, чем было до дож­ дя. Братья Чию пришли в ужас, а дракон Инлун, улучив момент, бросился вперед и стал крушить врагов. Так были перебиты не­ сколько братьев Чию и часть народа мяо.

Однако небесная дева Ба, оказав отцу услугу, по-видимому по­ тратив слишком много сил или под воздействием колдовства, уже не смогла, к сожалению, подняться на небо, а навсегда оста­ лась жить на земле. Там, где она поселилась, на тысячу ли вокруг были лишь безводные облака и не выпадало ни капли дождя. Люди, страдавшие от такой засухи, ненавидели ее и прозвали Хань-ба — Демон засухи и постоянно изобретали хитрости, чтобы изгнать ее. Она скиталась повсюду, преследуемая людьми, нигде не встречая радушного приема. Позже внук первопредка рода Чжоу — Хоуцзи (божества пяти злаков, о котором речь пойдет в следующей главе) по имени Шуцзюнь рассказал Хуан-ди, что Хань-ба нигде не встречает хорошего приема, и тогда отец повелел ей поселиться к северу от Красной реки — Чишуй и приказал жить вечно на этом месте и не блуждать по свету. Но Хань-ба, уже привыкшая бродить среди людей, не могла усидеть на одном месте. Она часто тайком убегала, «носилась в разных направлениях», а люди снова страдали от засухи, которую она приносила с собой. Но людям уже стало намного легче, так как у нее появилось определенное место­ жительство. Прежде чем выгнать ее, они, тщательно прорыв кана­ лы, рвы и арыки, обращались к ней с молитвой: «Богиня! Уходи к себе домой на север от Красной реки». Говорят, от таких закли­ наний ей в конце концов стало совестно и она вернулась в свой дом, да так и умерла там 80.

Чию обладал способностью летать по небу и ходить по самым опасным горным хребтам. Хотя он потерял несколько братьев

ичасть народа мяо, однако у него оста­ лось еще много воинов, он не пал духом,

иего мощь по-прежнему возрастала. Хуан-ди все печалился о том, что у него нет возможности расправиться со злыми мятежниками и что его воины после столь долгой битвы упали духом.

Но в конце концов и он придумал хо­ роший способ — сделал необычайный

99

боевой барабан из особого материала, чтобы поднять дух своих воинов и одолеть врагов.

На горе Люпошань в Восточном море жил дикий зверь, кото­ рого звали Куй, он походил на быка, но без рогов, тело его было пепельно-синего цвета, у него была только одна нога. Он мог сво­ бодно ходить по морю, и каждый раз, когда он выходил в море, тотчас же поднимался сильный ветер, начинал хлестать ливень. Глаза его излучали яркий блеск, подобный солнцу или луне. Когда он разевал пасть, то раздавался рев, похожий на раскаты грома.

Это одноногое животное жители страны Юэ называли еще шаньцао. Говорили, что у него человечье лицо, тело обезьяны и он умеет говорить по-человечьи 81. По-видимому, это другой вариант того же мифа. На свое несчастье, Куй приглянулся Хуан-ди, и тот послал людей изловить Куя. Со зверя содрали шкуру, высушили

ееи натянули на барабан.

Теперь, когда появился барабан, не хватало только палочек.

Тут Хуан-ди вспомнил о боге грома Лэй-шэне, который жил в Лэйцзэ — Озере грома. Лэй-шэнь, которого называли еще Лэйшоу — Зверь-гром, был чудовищем с телом дракона и головой че­ ловека 82. Частенько беззаботно забавляясь, он хлопал себя по животу, и каждый хлопок разносился по небу громовым раска­ том.

Некогда мать Фуси, урожденная Хуасюй, наступила на его след и родила Фуси, так что Лэй-шэнь считался на небе одним из известных небесных духов. Однако Хуан-ди было необходимо одо­ леть врагов, и он послал людей, которые схватили Лэй-шэня, и Хуан-ди без лишних разговоров убил его, вытащил из него самую большую кость и сделал палочку для барабана. Теперь был бара­ бан, была и палочка. Когда Хуан-ди ударил костью Лэй-шэня по барабану, сделанному из кожи Куя, раздался грохот посильнее грома; говорят, его можно было услышать даже за пятьсот ли 83. Притащили этот барабан на боевые позиции, ударили девять раз подряд — и в самом деле загудели горы, откликнулись им долины, изменился цвет земли и неба, воспрянули духом воины Хуан-ди, а Чию и его воинство перепугались насмерть. От страха не мог больше Чию ни летать, ни ходить. Под оглушительные удары ба­ рабана воины Хуан-ди стали теснить войско Чию и одержали ве­ ликую победу. Было схвачено и перебито немало братьев Чию 84 и множество людрй мяо.

На этот раз поражение Чию было крайне тяжелым. На поверку оказалось, что и коней, и воинов не осталось и половины. Воины заволновались, понимая, что, не сдавшись в плен, они все по­ гибнут. Но сдаться в плен — это позор, и никто не захотел сдаться. И тогда кто-то предложил призвать на помощь с севера племя

100

4

Люди из племени куафу были потомками великого духа Хоуту 87, правителя царства тьмы Юду 88. Оно находилось в местности Бэйхай, и жили там черные птицы, черные змеи, черные барсы, черные тигры и черные лисы с пушистыми-препушистыми хвоста­ ми. Была там и большая черная гора, на которой жили черные люди 89. Это и было царство тьмы, которое называли Юду. Го­ родские ворота в Юду сторожил знаменитый трехглазый великан Ту-бо с головой тигра. Он изгибал свое огромное, как у вола, тело, потрясал блестящими, крепкими и острыми рогами, растопыривал толстые, окровавленные пальцы и гонялся за бедными, жалобно стонущими духами — душами умерших, которые в страхе разбега­ лись и прятались от него 90.

Вид его был поистине страшен! Можно себе представить, ка­ кова же была мощь самого владыки царства тьмы.

Племя куафу жило на горе, которая называлась Чэндуцзайтянь, в большой пустыне на севере. Люди этого племени были ог­ ромного роста и обладали величайшей силой, из ушей у них све­ шивались по две желтые змеи и в руках они сжимали еще двух. Но были они добры и миролюбивы. Жил среди них один великан, который совершил на первый взгляд немного глупое, но «удивив­ шее небо и тронувшее землю» деяние. Этот смельчак из племени куафу однажды загорелся великим желанием догнать солнце, посостязаться с ним в беге. И действительно, он помчался по равнине огромными шагами, подобно ветру, вдогонку за уходив­ шим на запад солнцем. В мгновение ока он пробежал тысячу ли и в конце концов настиг солнце в долине Юйгу, то есть в Юйюани. Там высится гора Яньцзышань, о которой некогда вздыхал вели­ кий поэт Цюй Юань, и там как раз заходит солнце91.

Огненно-красный шар был перед ним. Этот смельчак оказался в его лучах, радостно расправил богатырские плечи, намереваясь схватить солнце. Но он целый день бежал и сильно устал, да и солнце жгло его так, что на сердце стало печь и во рту пересохло. Лег он тогда на землю и стал пить воду из рек Хуанхэ и Вэйшуй — в один миг пересохли обе реки, а свою жажду все же не утолил. Побежал он на север, чтобы попить воды Великого озера — Дацзэ. Озеро, называвшееся еще Ханьхай — Широкое море, находилось к северу от Яньмэныпань — Горы гусиных ворот и имело в окру­ жности тысячу ли 92. Туда слетались птицы высиживать птенцов

именять оперение, и там били родники, водой которых великан, преследовавший солнце, хотел утолить жажду. Но он умер на полпути, так и не достигнув Великого озера. Словно гора, упал он на землю, и грохот от его падения разнесся по равнине, потряс горы

иреки. Перед смертью он бросил палку, которую держал в руке,

иона превратилась тотчас в густую зеленую рощу персиковых деревьев с сочными плодами, которыми смогли утолять жажду те, кто вслед за ним пустился бы догонять солнце 93.

Он умер, но память о нем осталась в мире людей в названии

101

горы Куафушань. Говорят, что она находится в уезде Юаньлин провинции Хунань и зовется еще гора Чэнцзяшань — Гораподставка, ее восточные склоны доходят до уезда Персикового источника Таоюаньсянь. На вершине горы лежат три огромных камня, словно три рта в иероглифе пинъ *94. Как передают в народе, на них этот Куафу ставил большущий котел, чтобы вскипятить воду, когда он, состязаясь в беге с солнцем, захотел пить 95. Конеч­ но, это прибавлено добрым народом куафу, ведь он бежал на север, чтобы утолить жажду водой из Ханьхая,— не мог же он повернуть обратно на юг, да и не было у него времени кипятить воду. Разве мог он найти такой огромный котел, который бы вместил воду Ханьхая? Это предание не внушает доверия. Более старое преда­ ние помещает гору Куафушань между провинциями Шэньси и Хэнань, и это выглядит более правдоподобно.

Комментатор «Книги гор и морей» Хао Исин пишет, что гора Куафушань называлась еще горой Цинынань и находилась на юго-востоке уезда Линбаосянь провинции Хэнань и соединялась с горой Тайхуашань провинции Шэньси. Северный склон горы покрыт лесом в несколько сот ли в окружности, там почти сплошь растут персиковые деревья, усыпанные плодами, поэтому-то и лес получил название Таолинь — Персиковый лес. В древности там находилась знаменитая застава Таолиньсай96. Когда чжоуский князь У-ван разгромил Чжоу Синя и в Поднебесной установился мир, он отпустил на волю ненужных коров и лошадей, поэтому здесь развелось много диких животных. Хотя эти кони, потомки славных скакунов, закаленных в сотнях битв на полях брани, одичали и стали непослушными, они все же сохранили некоторую покорность от своих героических предков. Рассказывают, что во времена чжоуского Му-вана знаменитый кучер Цзао-фу отыскал там драгоценных коней Хуалю, Луэр, Даоли и других и преподнес их в дар любившему путешествовать князю. My-ван велел запрячь восемь скакунов в свою колесницу и отправился по Поднебесной. Проехав десять тысяч ли, он достиг западной окраины горы Кунь­ лунь и встретился с царицей Си-ванму, которая жила там в гор­ ной пещере в окружении птиц и зверей . Но об этом мы расскажем ниже.

А еще говорят, что люди Чию отправились к племени куафу просить помощи. Люди куафу не проявили интереса к войне, но некоторые решили, что это подходящий случай заступиться за слабого, и так они оказались в водовороте битвы 98.

Получив помощь, Чию воспрянул, словно костер, в который подложили хворост, стал подобен тигру, у которого выросли крылья. Снова попытался он померяться силами с войском Хуан-ди.

Когда в бой вступили люди из племени куафу, пришлось при­ задуматься Хуан-ди, да только так и не пришло ему в голову ни­ чего подходящего. К счастью, появилась женщина с человечьей головой и туловищем птицы по имени Сюань-нюй. Это была фея, изучившая на небесах магическое искусство. Она научила Хуан-

102

ди военному искусству, и с этих пор он стал располагать войска так, что их нельзя было застигнуть врасплох " . Хуан-ди раздобыл красную, как огонь, медь с горы Куньушань и, раскалив ее, выко­ вал меч, который быстро потемнел, но излучал сияние и был про­ зрачен, как кристалл, он мог разрезать нефрит, словно глину 00. Узнал Хуан-ди законы войны, получил чудесное оружие, и вмиг приободрилось его войско.

Хоть и храбры были Чию и люди куафу, но они обладали только силой, не могли противостоять хитроумным планам Хуанди и в конце концов были разбиты. В последнем бою остатки отря­ дов Чию и куафу оказались окруженными воинами Хуан-ди. И вот в это-то время на поле брани показал свою волшебную силу Инлун: он парил в небе и с устрашающим криком «га-га» кидался на воинов Чию и великанов куафу и тех, кто не мог спастись от него бегством, убивал 101. Воины Хуан-ди окружили врага и схва­ тили медноголового и железнолобого Чи, про которого говори­ ли, что силы у него хватало, чтобы вырывать горы, а дух его мог «окутывать всю землю» 102 .

Жаль только, что имевший большие заслуги Инлун, как и дух засухи небесная дева Ба, соприкоснувшись с нечистью, уже не смог вновь подняться на небо. Его хозяин позабыл о нем и о своей дочери, и пришлось ему поселиться на юге среди гор и болот, отчего там до сих пор много дождей 103. А в тех местах, где посели­ лась дева засухи, дожди совсем прекратились. В небесном дворце не стало Инлуна и стало некому управлять дождями. Только позже люди придумали средство против засухи: каждый раз, когда начиналась засуха, люди собирались вместе, наряжались Инлуном

иисполняли ритуальные танцы. Говорят, что это помогало и вы­ падали обильные дожди 104.

Желтый владыка не мог простить Чию, так как тот был вопло­ щением десяти тысяч зол, и казнил его в Чжолу. Все опасались, что он может убежать во время казни, и не посмели снять с его рук

иног колодки. Их сняли, только когда он умер, и окровавленные бросили в голой степи. Колодки тотчас же превратились в кленовый лес с кроваво-красными листьями, который и по сей день, как гласит легенда, жалуется на несправедливость приговора 105.

По другой версии, Чию отступал, терпя поражение, и наконец дошел до Цзичжоу и только там был схвачен Хуан-ди. Ему отру­ били голову и бросили ее в одну сторону, а тело — в другую. По­ этому то место и называется Цзе — «разделять», а в нынешней про­ винции Шаньси и сейчас есть уезд Цзесянь. Поблизости от него — соленое озеро в окружности около ста двадцати ли, тоже назы­ ваемое Цзе, вода в нем красноватого цвета, и в народе говорят, что это кровь казненного Чию 106. Тело его и голову, чтобы из них не

возродилась нечистая сила, перевезли в Шаньдун и похоронили в разных местах — в уездах Шоучжансянь и Цзюйесянь — и на­ сыпали два могильных кургана. В уезде Шоучжансянь зарыли, по-видимому, голову Чию, и есть там холм высотой семь чжанов. В древности жители этих мест каждый год в десятом месяце при-

103

носили жертвы Чию. Рассказывают, что в это время из могилы Чию выбивалась струйка красноватого тумана и поднималась прямо к облакам, словно красный стяг повисал над могилой. Люди так и называли его «стяг Чию». И все знали: герой, потерпевший поражение, не может смириться с позором, его гнев не утих и дух обиды возносится к небу. В уезде Цзюйесянь зарыто тело Чию, и эту могилу называют «курганом плеча и бедра». Величины она такой же, как первая, только ничего удивительного в этом месте не происходит 107.

Рассказывают еще, что при династии Цзинь (III —V вв.) в Цзичжоу нашли разрозненные кости огромного скелета, крепкие, словно медь или железо, и все решили, что это кости Чию. Говорят еще, что кто-то нашел зуб Чию, достигавший двух цуней в длину, такой крепкий, что как его только не колотили, но так и не смогли расколоть.

Игры с боданием, созданные в эпоху Хань, позднее, при ди­ настии Цзинь в III —V вв. были дополнены еще «играми Чию»: люди по двое, по трое надевали на головы бычьи рога и начинали бодать друг друга, изображая, по-видимому, бой Чию с врагами 108.

По преданию, удивительное чудовище, изображенное на жерт­ венном сосуде эпох Инь — Чжоу, и есть Чию. У этого животного страшная, отвратительная голова и нет туловища, справа и слева к голове прилеплено по крылу, издали напоминающему ухо. Люди назвали его Таоте — ненасытное чудовище. Именно из-за такой прожорливости у него в конце концов и осталась только одна обрубленная голова *109. Точно так же в некоторых книгах высмеи­ ваются люди, про которых говорят: «Ел человека, да не съел, сам раньше погиб» ‘10. Это вот и произошло с Чию, Хуан-ди отрубил ему голову, а позднейшие правители изобразили ее на треножнике, чтобы устрашать непокорных и строптивых сановников и князей. Кусочки мяса, прилепленные на манер ушей, как можно предпо­ ложить, изображали крылья, некогда выросшие у Чию за спиной.

104

Благодаря им он «перелетал через пустоту и переносился через пропасти» 1П, являя тем самым свое могущество.

В некоторых других книгах рассказывается, что Таоте был во­ лосатый человек, живший в пустынях Юго-Запада, со свиным ры­ лом, жадный и злой. Он любил копить деньги и терпеть не мог тратить их, не любил трудиться да еще к тому же воровал зерно — плоды человеческого труда; обманывал слабых, но боялся сильных, увидев толпу людей, быстро прятался, встретив одинокого чело­ века, нападал на него 112. Хотя по облику он и не похож на чудови­ ще Таоте, изображенное на древних сосудах и треножниках, но по своему характеру напоминает его и, видимо, является одним из перевоплощений известного злодея Чию, о котором говорится на страницах официальных историй.

Хуан-ди победил Чию, отрубил злодею голову, но и этого было ему мало. Чтобы дать выход гневу, переполнявшему его сердце, он решил истребить и народ мяо, поднявший мятеж и за­ ключивший союз с Чию пз. Но народ нельзя уничтожить. Во­ истину, как пишут древние поэты, высохшую и пожелтевшую осен­ нюю траву в степи, несмотря на то что она суха и мертва, даже степной огонь не может спалить дотла, и стоит только вновь подуть весеннему ветру, как мгновенно вся степь снова зеленеет 114. Народ, если он полон стремления к жизни, так же крепок!

Поэтому, когда вместо Хуан-ди верховным небесным правите­ лем стал Чжуаньсюй, сила южных мяо опять возродилась, и он, боясь, что мяо вновь поколеблют его трон, послал великих духов Чжуна и Ли перерезать дороги на небо, а сам рассудил, что теперь он сможет спать без забот на высокой подушке. Однако впослед­ ствии сыновья верховного владыки — Тянь-ди, спустившиеся в мир людей и получившие название Тянь-цзы — Сыны неба, денно и нощно беспокоились о том, как им противостоять этому храбро­ му и непокорному южному народу,— то ли растрогать добро­ детелью 115, то ли послать войска и подавить силой 116.

Спокойствие или смуты на земле часто непосредственно вли­ яют и на царство богов. В такой критический момент Шан-ди не мог не вмешаться в дела земные и послал небесное воинство и полко­ водцев помочь южным мяо 117. Люди мяо, как и другие народы, считались потомками богов, а Хуан-ди, усмиряя мятеж Чию, был слишком жесток и поэтому возбудил у мяо глубокую, как море, ненависть. Многие драгоценные страницы исторических сочине­ ний потрачены на описание этой кровавой борьбы. Хорошо, что сегодня, когда уже «пропел петух и наступил рассвет», все эти мрачные воспоминания навсегда канули в далекое прошлое.

5

После того как Хуан-ди казнил Чию, он сочинил в честь побе­ ды в этой войне «Мелодию барабана гангу» в десяти частях, кото­ рые назывались «Испугаться раскатов грома и землетрясения», «Содрогание при виде свирепого тигра», «Рев Куя», «Борьба орла

105

с коршуном» и т. д. 118. По этим названиям видно, какой воинствен­ ной и мужественной была эта музыка, и ее исполняли во время пиров под звуки специально сделанного огромного барабана, что придавало ей особенную торжественность. Под барабанную дробь воины пели победные песни и танцевали во дворце, имитировали схватки с врагами и уничтожение противника, и можно себе пред­ ставить, как радовался Хуан-ди, сидя на троне в центре большого зала, слушая музыку и любуясь танцами.

Как раз во время всеобщей радости и веселья, что называется, «на парче добавились узоры»: с неба спутилась Цань-шэнь — богиня шелководства, с лошадиной шкурой на плечах. В руках у нее было два мотка шелковых нитей: один желтый, словно золото, другой белый, как серебро. Она приблизилась к Хуан-ди и пре­ поднесла их ему в дар 1 . Цань-шэнь некогда была прекрасной девушкой, да вот оказалась в лошадиной шкуре. Шкура приклеи­ лась к ее телу, словно пустила корни, давно уже приросла к ней, и невозможно было снять ее. Если Цань-шэнь потянет легонько шкуру за края и завернет в нее все свое тело, то тотчас превра­ щается в шелковичного червя с головой, напоминающей лошади­ ную 120, а при желании могла она выплюнуть изо рта бесконечно длинную, тонкую и блестящую шелковую нить. На северной рав­ нине у трех тутовых деревьев высотою около ста чжанов с блестя­ щими стволами и без ветвей она, согнувшись, переходит от дерева к дереву, днем и ночью исторгая шелковую нить. Люди так и назва­ ли впоследствии эту местность Оусычжие — Равниной шелковых нитей 121. Но почему же такая красивая девушка оказалась в лоша­ диной шкуре, превратилась в шелкопряда и стала богиней шелко­ водства? Об этом рассказывает народная легенда.

В древние времена один человек отправился в далекий путь и очень долго не возвращался. Дома у него не осталось никого, кроме маленькой дочери и коня, которого девочка сама выходила. Скучно стало девочке дома, часто вспоминала она своего отца.

Иоднажды шутя сказала коню, привязанному в конюшне: «Конь,

аконь, вот если бы ты мог привести домой отца, я бы непременно вышла за тебя замуж».

Услышал конь эти слова, вздыбился, порвал веревку, выскочил из конюшни, проскакал галопом через двор. Он мчался несколько дней и ночей, пока не добрался до того места, где был ее отец. Отец девушки увидел, что их конь прибежал из родных мест за тысячу ли, удивился и обрадовался. Ухватился он за гриву и вскочил на

коня, а тот сразу же повел себя как-то странно: глядел только в сторону дома и, вытянув голову, печально ржал. «Конь прибежал издалека да еще так странно себя ведет, не иначе как дома что-то случилось»,— подумал отец и немедля помчался на коне в родные места.

Вернулся он домой, а дочь ему и рассказала: ничего не случи­ лось дома, только вспомнила она про отца, а конь понял челове­ ческое желание и поскакал, чтобы привести его. Ничего не сказал отец и остался жить дома и, обрадованный тем, что его конь так

106

умен и чуток, стал давать ему самый лучший корм. Только конь не очень-то охотно ел свою роскошную пищу. Каждый раз, когда он видел в воротах двора маленькую девочку, становился сам не свой, начинал беспрерывно ржать и вздыбливаться.

Отец удивился и тайком спросил у своей дочери:

—Скажи-ка, отчего это конь при виде тебя начинает вздыбли­ ваться и ржать? — Дочь рассказала всю правду, как она в тот раз шутя говорила с конем. Отец помрачнел и сказал:

—Вот беда, нельзя тебе несколько дней выходить во двор! Отец любил коня, но мог ли он допустить, чтобы конь стал его

зятем? И чтобы уменьшить страдания животного, он подкрался тайком с луком и стрелами к конюшне и застрелил его. Потом содрал с него шкуру и разложил ее во дворе сушиться на солнце.

В этот день он отправился куда-то по делам, а дочь стала играть во дворе возле шкуры вместе с соседскими девочками. Увидев шкуру коня, она рассердилась, стала пинать ее ногами и ругаться:

— Ах ты, скотина, все еще думаешь, что я стану твоей женой? Содрали с тебя шкуру, так тебе и надо!

Не успела она договорить, как шкура вдруг подпрыгнула, обернула ее и, кружась словно вихрь, понеслась вон со двора. Один лишь миг — и она исчезла далеко в степи. Подружки, увидев это, затряслись от страха, перепугались насмерть, никто из них не знал, что предпринять, чтобы спасти ее. Все ждали возвращения отца, чтобы рассказать ему о случившемся.

Отец обыскал все окрестности, но не нашел даже тени дочери. Через несколько дней среди ветвей и листьев большого дерева он увидел свою дочь в конской шкуре, превратившуюся в живое существо, похожее на большого извивающегося червя, медленно по­ качивающего лошадиной головой и исторгающего изо рта длинную, блестящую и тонкую шелковую нить. Любопытные люди примча­ лись поглядеть на это странное существо и назвали его цань — «шелкопряд», потому что оно прядет шелковые нити, а дерево наз­ вали сан — «тутовник», и еще потому что сан означает «смерть», и люди хотели этим сказать, что на том дереве была загублена молодая жизнь 122.

Так появился нынешний шелкопряд. А потом девочка превра­ тилась в богиню шелководства, но конская шкура так и осталась на ней навеки.

Хуан-ди победил Чию, и богиня шелководства сама преподнесла Хуан-ди сделанные ею шелковые нити, поздравив его с победой. Владыка, увидев тонкие красивые нити, стал хвалить их и повелел людям соткать из них ткань, легкую и тонкую, как небесные облака, прозрачную, как вода в горном потоке. Как не похожа она была на простое полотно! Сановник Хуан-ди Бо-юй сшил из нее одеяние, и сам Хуан-ди приказал из нее сшить ему парадную одежду и шапку 123. Жена его Лэй-цзу — Небесная государыня, самая уважаемая женщина и в мире людей, и среди богов стала разводить шелкопрядов, чтобы они, подобно своей богине, прино­ сили красивые шелковые нити, чтобы ткать много-много шелковой

107

материи, легкой и мягкой, как плывущие облака или струящаяся вода 124. Лэй-цзу начала разводить шелкопрядов, люди повсюду стали подражать ей, и расплодилось шелкопрядов великое мно­ жество. Их становилось все больше и больше, и скоро на богатой земле наших предков не осталось места, где бы люди не знали шелководства. Собирание тутовых листьев, кормление шелкопря­ дов, тканье шелков стали постоянным занятием женщин древнего Китая.

Этот поэтический и прекрасный труд породил трогательные легенды о стремлении к свободе, любви и счастью: «Историю Ню-лана (Волопаса) и Чжи-нюй (Ткачихи)» и «Историю почти­ тельного сына Дун Юна и Седьмой небесной феи» 125.

Рассказывают, что ткачиха Чжи-нюй была внучкой Тянь-ди — Небесного владыки; другие утверждают, что она была внучкой Владычицы Ванму, в конце концов это не так важно. Она была небесной феей, жила на восточном берегу Серебряной реки — Млечного Пути, и ткала на своем ткацком станке прекрасные слоистые облака из удивительного волшебного шелка. Облака постоянно меняли свой цвет, и их все называли небесными одеж­ дами, потому что они прикрывали небо. А небо, как и человек, тоже должно одеваться, хотя лазурно-голубое, словно раздетое до­ нага, ясное небо тоже имеет свою прелесть. Кроме Чжи-нюй — Ткачихи, небесные одежды ткут еще шесть молоденьких фей, сест­ ры Ткачихи — небесные мастерицы, но Чжи-нюй — самая усерд­ ная, самая трудолюбивая из них.

А по другую сторону от прозрачной и блестящей Серебряной реки — мир людей. И жил в нем пастух, которого звали Ню-лан — Волопас. Родители его рано умерли, вот и приходилось ему терпеть попреки да побои жены старшего брата. Не выдержал Ню-лан, отделился от брата. Дали ему старого вола, и зажил он сам по себе.

Изо всех сил трудился юноша, да и старый вол помогал ему. Ню-лан распахал кусок пустыря, поросшего колючками да тернов­ ником, засеял его, построил домик. За год-другой все наладил, так что можно было жить, хотя и с трудом. Только ведь, кроме ста­ рого вола, который не умел говорить, в холодном доме не было никого — невесело жилось юноше.

Но вот однажды старый вол вдруг заговорил человечьим голо­ сом и поведал своему хозяину, что Чжи-нюй вместе с другими феями пойдет к Серебряной реке купаться, и велел в это время подкрасться и унести ее одежду, сказав, что тогда он сможет сде­ лать ее своей женой. Изумленный Ню-лан послушался старого вола, отправился в нужное время к берегу Серебряной реки, спря­ тался в зарослях тростника и стал поджидать, когда придет Чжинюй со своими подружками.

Прошло немного времени, и Чжи-нюй с небесными феями пришла купаться к Серебряной реке. Сняли свои легкие одежды, прыгнули в чистый поток, и в тот же миг на зеленовато-серебристой поверхности реки словно расцвели белые лотосы. Ню-лан выскочил из тростника и выхватил из кучи платьев, сложенных на траве на

108

берегу реки, одежду Чжинюй. Испуганные феи выскочили из реки, в спешке набросили свои одежды и, словно птицы, разлетелись в разные сто­ роны. А на берегу Сереб­ ряной реки осталась толь­ ко бедная Чжи-нюй, кото­ рая не могла убежать. Ню-лан сказал ей, что он вернет платье, как только она согласится стать его женой, Чжи-нюй стыдли­

во прикрыла грудь распущенными волосами, да делать нечего, кивнула головой в знак согласия (на самом деле у нее уже давно родилась любовь к этому немного грубоватому, но мужественному юноше). Так она стала женой Волопаса.

После женитьбы муж продолжал пахать землю, а жена ткать, счастливо и прекрасно зажили они. Вскоре у них родились сын

идочь. Супруги были рады: будет кому позаботиться о них, когда придет старость.

Но небесный император и Ванму, узнав об их женитьбе, пришли

вярость и послали одного из богов схватить Чжи-нюй и привести ее в небесный дворец. Ванму, опасаясь, что посланный не проявит должного усердия, сама отправилась проследить за ним.

Горестно было расставаться Чжи-нюй с мужем и детьми, да пришлось отправиться во дворец в сопровождении небесного по­ сланца. Опечаленный Ню-лан посадил детей в корзины, перекинул их через плечо и ночью отправился догонять жену. Он думал перебраться через чистую Серебряную реку и достичь самого небесного дворца, да только кто мог знать, что там, где прежде была Серебряная река, уже и следов от нее не осталось. Поднял Ню-лан голову, смотрит — а Владычица Ванму уже перенесла реку на небо. В синем ночном небе видна Серебряная река, проз­ рачная, чистая, сверкающая, но в мир людей и богов пролегли теперь уже разные дороги, и нельзя простому смертному достичь Млечного Пути.

Ню-лан, вернувшись домой вместе с сыном и дочерью, стал горестно причитать и бить себя в грудь; отец и дети, собравшись вместе, плакали. И тут второй раз молвил старый вол из стойла человечьим голосом:

—Ню-лан, Ню-лан! Я скоро умру. Сдери тогда с меня шкуру, накинь себе на плечи, и ты сможешь подняться в небесный дворец.

Только успел старый вол произнести эти слова, как тут же упал

ииспустил дух. А Ню-лан накинул на себя его шкуру, посадил, как и в первый раз, детей в корзины и помчался на небо. А чтобы одна корзина не перевешивала другую, взял попавшийся под руку черпак для навоза и бросил в одну из них.

109

Поднялся Ню-лан в небо, вихрем пронесся среди сияющих звезд. Вот уже и Серебряная река видна вдалеке, и как будто уже можно разглядеть Чжи-нюй на том берегу. Радостно вглядывался Волопас, а дети махали руками и дружно кричали:

— Мама, мама!

Но как только они приблизились к Серебряной реке и хотели перейти ее, откуда-то с высоты небес вдруг протянулась большая женская рука. Это Владычица Ванму выдернула из головы золо­ тую шпильку, провела ею вдоль Серебряной реки, и прозрачная гладь тотчас же превратилась в бурлящую Небесную реку...

Волопас только горько плакал, глядя на Небесную реку, и слезы его струились потоком, подобно водам этой реки. Что он мог придумать?

—Отец, давай вычерпаем Небесную реку черпаком для наво­ за,— настойчиво твердила маленькая наивная дочка, и она, вы­ тирая слезы, не сводила своих глазенок с отца.

—Да, мы вычерпаем ее,— согласился без колебаний печаль­ ный Волопас.

Он и в самом деле взял черпак и раз за разом стал настойчиво вычерпывать воду из Небесной реки, пока не выбился из сил.

Мальчик и девочка помогали отцу. Их решимость и стойкость, их любовь к родителям тронули в конце концов холодные сердца сурового небесного владыки и Владычицы Ванму. Поэтому они позволили супругам встречаться один раз в год вечером седьмого числа седьмой луны на мосту, который построили сороки из своих хвостов. Встретятся они на сорочьем мосту и жалуются на свое горе. Чжи-нюй, увидев Ню-лана, не может сдержать слез печали, и в это время на земле часто моросит мелкий дождь. Женщины жалеют ее и говорят, вздыхая:

—Опять плачет сестрица!

АНю-лан с детьми так и живет с тех пор на небе, и смотрят муж с женой издали друг на друга через Небесную реку. Если уж

совсем станет им грустно, то и у них есть выход — писать и передавать письма друг другу, обмениваясь новостями.

По обеим сторонам Небесной реки, напоминающей белый шелк, в ночном осеннем небе среди множества звезд мы и сейчас можем увидеть две большие сверкающие звезды — Волопаса и Ткачихи. Прямо за Волопасом две маленькие звездочки — его дети: сын и дочь. Еще дальше — четыре, образующие параллелограмм; го­ ворят, что это ткацкий челнок, который Чжи-нюй бросила своему мужу. А неподалеку от Чжи-нюй три небольшие звезды, составляю­ щие равнобедренный треугольник,— это воловий кнут, который Ню-лан бросил жене. Они привязывали письма к челноку и кнуту и так передавали вести друг другу. Поистине скорее могли вы­ сохнуть море или истлеть камень, чем ослабеть их любовь! 126

После сказания о Чжи-нюй появилась история Ци-сяньнюй и юноши Дун Юна. Ци-сяньнюй тоже была небесной ткачихой, она была самой младшей среди сестер Чжи-нюй. Заела ее тоска на не­ бесах, и она тайком спустилась в мир людей. По дороге встретила

110

Дун Юна, почтительного сына, нанявшегося работником в дом богача Фу, чтобы на заработанные деньги похоронить отца. Фея полюбила его, попросила Туди, божество земли, поженить их, пригласила в свахи старую акацию, и под сенью ее ветвей стала женой Дун Юна.

Они поженились и пришли вдвоем работать в дом богача Фу. Только в бумаге о найме было записано: «без скота, без семьи», а сейчас неожиданно явился с женой, вот Фу и не соглашался оставить ее. Молодожены долго просили и спорили и наконец по­ решили на том, что они соткут за одну ночь десять кусков облачной парчи. Если смогут это сделать, то трехлетнюю работу Фу заменит ста днями, не смогут — к трем годам прибавит еще три. Цисяньнюй тотчас согласилась, а Дун Юн совсем загрустил.

В тот же день Ци-сяньнюй уговорила мужа пораньше вечером лечь спать, а сама зажгла наньсян — «курительную свечу, зажи­ гаемую в трудные времена», которую ей подарили сестры перед тем, как она спустилась в мир людей. Аромат свечи тотчас же достиг небес, сестры услышали мольбу младшей сестренки и при­ нялись за дело: потянули небесные нити и начали ткать основу. Искусные мастерицы-ткачихи небесных дворцов соткали за одну ночь десять кусков узорной блестящей парчи, расшитой обла­ ками.

На другой день супруги отдали облачную парчу хозяину. Мо­ жете себе представить, как он изумился. А когда минуло сто дней, они с радостью распрощались с хозяином и вернулись домой: таков был уговор, и хозяин не мог больше задерживать супругов. По дороге Ци-сяньнюй сказала Дун Юну, что она ждет ребенка. Услышал это муж, и радости его не было предела. Они мечтали о семье, о том, чтобы трудиться и счастливо жить, о том, что он будет землю пахать, а она шелк ткать.

Однако, когда небесный владыка узнал, что Ци-сяньнюй спусти­ лась в бренный мир, «разгневалось его драконье сердце». Немедля повелел он бить в барабан и колокола и передать дочери, чтобы она к полудню вернулась в небесный дворец, а если ослушается, то пошлет он небесное воинство схватить ее, а Дун Юна прикажет изрубить на десять тысяч кусков. Так легко был разрушен прекрас­ ный сон о счастье. Ци-сяньнюй испугалась за жизнь мужа, и произошло горестное расставание с Дун Юном у той старой ака­ ции, под сенью которой они стали мужем и женой.

Прежде крикнет Дун Юн — откликнется ему старая акация, а теперь кричи тысячу раз, хоть десять тысяч,— молчит. Прямотаки как немое бревно! Навеки разлучили любящих супругов. Мо­ жет ли быть во вселенной трагедия печальней? Но Ци-сяньнюй и Дун Юн все же уговорились, что на будущий год, когда распус­ тятся лазоревые цветы персика, под старой акацией она передаст

111

6

В битве при Чжолу племя великана Чию было полностью истреблено. И только племя куафу продолжало еще существовать. Оно-то и создало царство Бофу . О нем упоминается в трактате «Ле-цзы», в сказании о великане, который передвинул гору в стра­ не племени куафу.

В Северных горах жил девяностолетний старик, которого люди называли Юй-гун — Глупый дед. Прямо напротив его дома стояли две большие горы — Тайханшань и Ванъушань, и ему было очень неудобно каждый раз обходить их. Он позвал всех своих домашних — и взрослых, и юных — и стал держать совет.

—До чего надоели эти горы, совсем закрыли нам дорогу. А что если мы перенесем их в другое место?

—Конечно, конечно! — закричали сыновья и внуки Юй-гуна. Только Сяньи, жена старика, была порассудительнее. Услы­

шала она, что муж собирается передвинуть горы, и говорит ему:

—Опомнись, старик, в твои-то годы, пожалуй, даже такой холмик, как Куйфу, и тот с места не сдвинуть, а ты хочешь пере­ двинуть горы. Ну ладно, допустим, ты сдвинешь их, а куда же ты денешь столько камней и глины?

Глупые внуки Юй-гуна сказали:

—Отнесем к заливу Бохай, разве это не выход?

Все одобрили их предложение и порешили, что будут пере­ таскивать гору, и тотчас начали работу. Одни копали, другие таскали в корзинах глину, а собранные комья глины и камни перетаскивали к заливу Бохай. У их соседки вдовы из рода Цзинчэн был мальчик, родившийся уже после смерти мужа, у него только-только выпали молочные зубы и стали расти настоящие. Увидел он, что все трудятся с таким усердием, и вприпрыжку побежал помогать.

Люди, что носили землю к заливу Бохай, шли туда больше по­ лугода, все уже сменят ватные куртки на легкие рубашки, а они только возвращаются. Увидел Чжи-соу — Мудрый старец из Хэцюя, как они трудятся, посмеялся над ними и отправился к Глу­ пому деду, чтоб урезонить его.

—Утихомирься, старый, в твои-то годы, когда человек, точно свеча под ветром, вот-вот погаснет, что ты можешь сделать с этими горами?

—Прошу тебя, не нужно столько слов. Я погляжу, ты еще глупее, чем та вдова или неразумные дети. Разве ты не понимаешь, что умру я,— так ведь есть сыновья, умрут сыновья — останутся внуки, у внуков родятся дети. Если мы из поколения в поколение будем трудиться, так чего уж там бояться, что не сровняем гору!

Ничего не ответил Мудрый старец, потому что не нашел слов, чтобы возразить ему. А слова Глупого деда случайно услыхал некий Небесный дух, сжимавший в руке змею *12 . Испугался он, что действительно так и будет и от обеих гор ничего не останется,

ипоспешил доложить об этом Небесному владыке. Но Небесного

112

владыку тронула решимость Юй-гуна, и он послал двух сыновей из рода Куаэ взвалить на плечи эти горы и перенести одну из них в ІИодун, а другую — на юг в Юннань. Прежде эти горы стояли

и те и эти — великаны, обладающие огромной силой, да и имена их весьма сходны, так что стоит прислушаться к такому предпо­ ложению 131. Ведь и старик Юй-гун, решивший передвинуть горы и тотчас же взявшийся за дело, по своему духу и решимости близок Куафу, гнавшемуся за солнцем.

После Чию за трон верховного владыки боролся с Хуан-ди Синтянь ,32. Первоначально это был безымянный великан, но из-за того, что он боролся за трон, Хуан-ди отрубил ему голову, вот его и назвали Синтянь — Небом казненный. Мы не знаем во всех подробностях его историю, известно только, что Хуан-ди казнил его на горе Чанъяншань и что голова его была зарыта там же. Обезглавленный Синтянь в страшном гневе сделал из своих сосков глаза, из пупа — рот, взял, как и прежде, в левую руку щит, в правую — топор и пустился без передышки кружиться в воинственном танце 1 .

Через несколько тысяч лет, в IV в. н. э., великий поэт Тао Юаньмин в стихотворении «Читаю ,,Книгу гор и морей44» писал: «Синтянь плясал со щитом и топором, смелость и воля его будут жить вечно». Великан был обезглавлен, но проявил такую не­ укротимость боевого духа, что любые восхваления его отнюдь не будут чрезмерны.

Люди создали различные легенды об изобретениях Хуан-ди, победившего Чию и его приближенных. Согласно одной легенде, Хуан-ди изобрел повозку и лодку («Хань шу» — «История динас­ тии Хань»), согласно другим, выплавил двенадцать больших бронзовых зеркал («Хуан-ди нэйцзин» — «Трактат Хуан-ди о вну­ треннем»), согласно третьим, научил людей строить дома, в кото­ рых можно было укрыться от ветра, дождя и холода (Лу Цзя, «Синь юй» — «Новые беседы»), согласно четвертым, изобрел ко­ тел и глиняный горшок для варки пищи ( «Гуши као» — «Разыска­ ния по древней истории»), согласно пятым — самострел (там же). Еще говорят, что он придумал игру в ножной мяч (Лю Сян, «Бе лу» — «Отдельные записки») и велел четырехглазому Цанцзе придумать письмена ( «Хуайнань-цзы»), приказал Линлуню соз­ дать музыку («Люй-ши чуньцю» — «Весны и Осени Люя»), а Данао — установить шестидесятилетний цикл (Ло Би, «Лу ши» — «Древнейшая история»), Лэй-гуну и Ци-бо поручил написать ме­ дицинские книги (Хуанфу Ми, «Ди-ван шицзи» — «Хронологиче­ ские записи об императорах и правителях»). Из этих легенд, которые мы не будем пересказывать подробно, видно, что Хуан-ди стал почти всемогущим умельцем. Откуда у него оказалось столько свободного времени, чтобы заниматься этими делами?

С двумя сановниками — Фэнхоу и Чанбо, один из которых нес на спине книги, а другой меч, он беззаботно отправился в путе­

113

легким и мелким и двигался словно водный поток. Только ступи ногой — и провалишься в бездонную глубину. По-видимому, это и есть Люша — Зыбучие пески, о которых в стихотворении Цюй Юаня «Призывание души» 135 сказано:

Повсюду там зыбучие пески, Вращаясь, в бездну льются громовую *136 —

и которые описаны впоследствии в романе У Чэнъэня «Путешест­ вие на Запад» ( «Си ю цзи») в эпизоде о том, как дух песка Ша-сэн создал реку Зыбучих песков длиной восемьсот ли, чтобы люди попадали в эту ловушку. Когда там начинался ветер, казалось, что поднялся непроглядный туман, в котором летало множество кры­ латых драконов, рыб и черепах; у простых смертных это вызывало ужас, а у святых лишь удивление. В Зыбучих песках росло удиви­ тельное дерево шицюй, каменный лотос, крепкий и легкий, на нем было сто листков, а раз в тысячу лет распускался только один цветок. Листья его были зелеными, и, когда они раскачивались на ветру и заслоняли склоны Зыбучих песков, дерево было необы­ чайно красиво *137.

Хуан-ди повсюду путешествовал, а людей послал в горы Шоушань добывать медь и переносить ее к подножию горы Цзиншань, чтобы отлить из нее треножник в память о победе над Чию, а вовсе не для того, чтобы варить в нем снадобье бессмертия, как предполагают некоторые 138. Ведь Хуан-ди был верховным влады­ кой и ему не к чему было, подражая даосам позднейших времен, искать лекарство бессмертия и стремиться к вечной жизни. После битвы при Чжолу и казни Чию Хуан-ди некоторое время еще оставался в мире людей, но потом вернулся на небо. Вот поэтому-то некоторые и считают, что Хуан-ди сперва на земле постиг великий Путь (Дао), а потом уже стал бессмертным.

114

А еще рассказывают, что Хуан-ди долго отливал драгоценный треножник под горой Цзиншань. Получился он огромный, высо­ той один чжан и три чи, а вместимостью больше, чем даже глиня­ ный чан на десять даней зерна. На треножнике был вырезан дракон, парящий в облаках, по-видимому Инлун, добрые и злые духи че­ тырех сторон света да различные удивительные птицы и необыкно­ венные звери 139. Хуан-ди установил драгоценный треножник у подножия горы Цзиншань и устроил по этому случаю большой пир. В назначенный час собрались все небесные божества и народы со всех концов света, духов и людей было видимо-невидимо, стоял невероятный шум и гомон.

В самый разгар пира неожиданно появился волшебный дракон, покрытый блестящим золотым панцирем, высунулся до половины из облаков и спустил свой ус прямо на драгоценный треножник. Хуан-ди понял, что это посланец из небесного дворца зовет его вер­ нуться на небо, и вместе с сошедшими в мир людей божествами, ко­ торых было более семидесяти, тотчас поднялся в облака и, сидя верхом на драконе, стал подниматься в небесную высь. Прави­ тели мелких царств и простой народ, видя, что Хуан-ди оседлал дракона и поднялся ввысь, хотели последовать за ним, да не смогли вскочить на спину дракона, а только, толкаясь и давя друг друга, уцепились за драконьи усы. Усы не выдержали, оборвались и все, в отчаянии хватаясь друг за друга, упали на землю. И даже драго­ ценный лук Хуан-ди, висевший на усах дракона, люди стащили вниз. Правители царств и простые люди, попадавшие на землю, горько причитали, обхватив руками драгоценный лук и драконов ус. Впоследствии этот лук стали называть ухао — «темный плач», а местность, где все произошло,— Динху, что значит «драконов ус на треножнике». (В некоторых книгах вместо ху — «усы» пишет­ ся знак ху «озеро», но это не поддается никакому толкованию 14°.) Что же до усов дракона, то говорят, что из них выросла трава, кото­ рую теперь называют лунсюйцао — «трава драконов ус» 141.

Впоследствии возникли подобные же легенды о поисках бес­ смертия *142, и среди них легенда о том, как Ванцзы Цяо — царевич Цяо экзаменовал Цуй Вэньцзы.

Рассказывают, что Цуй Вэньцзы учился у царевича Цяо пости­ жению пути бессмертных. Как-то царевич Цяо решил испытать его, действительно ли он постиг всю глубину учения, и, превратившись в белую цикаду, взял в лапки чашу с лекарством, после чего, пет­ ляя, выскочил из комнаты, чтобы поднести чашу Цуй Вэньцзы. Тот же страшно испугался, схватил попавшееся под руку копье и при­ нялся колотить странное создание. Чаша с лекарством упала на пол и разбилась, белая цикада исчезла, только на земле осталась пара туфель царевича Цяо. Цуй Вэньцзы испугался, что и туфли тоже превратятся во что-нибудь, и накрыл их бамбуковой корзиной, но из корзины раздался птичий крик. Приподнял корзину, и оттуда выскочила пара птиц, расправила крылья и унеслась в небо 143. Так все учение Цуй Вэньцзы оказалось пустой затеей. Пришлось ему сделать флажок * 144 из красной материи и отправиться торговать

115

Г Л А В А V

МИФИЧЕСКИЕ ПРАВИТЕЛИ ДИ-ЦЗЮНЬ, ДИ-КУ И ШУНЬ

а территории Китая в древности жили различ­ ные народности. У каждого народа были свои верховные правители, божества, которых они почитали, свои бесы

и свои мифы. Различные народы, религии и культуры с течением времени изменялись и смешивались, число божеств и злых духов увеличивалось, мифы, передаваемые из поколения в поколение, переделывались в историю, усложнялись, порой противоречили друг другу. Одно и то же деяние приписывали нескольким людям, один человек мог превратиться сразу в нескольких. Конкретным примером того, как один персонаж воплощается в нескольких образах, служит легенда о правителях Ди-цзюне, Ди-ку и Шуне.

Ди-цзюнь — верховный владыка, почитаемый восточными иньцами (не следует смешивать его с восточным божеством Фуси, о котором говорилось выше). Иероглиф цзюнь, которым записыва­

ется его имя, в надписях на костях изображался как ^ 7 или

Существует множество начертаний этого иероглифа, но в целом они сходны с приведенными выше. Некоторые считали, что в пер­ вом случае изображена человекообразная обезьяна 1, другие на основании второго изображения предполагали, что это фанта­ стическое существо с головой птицы и туловищем человека 2. Мы же придерживаемся иного толкования.

Взгляните на второй знак — как будто нарисована птичья голо­ ва, и даже клюв явно выступает вперед. Первый знак — то же, но в упрощенной форме. Хотя птичий клюв у него не столь явно

117

заметен, но это тот же самый иероглиф. Очевидно, верхняя часть знака представляет собой изображение птицы, а не зверя.

Предположение, что нижняя часть знака изображает тулови­ ще человека, отпадает, так как сзади пририсовывается короткий

Скорее всего можно предположить, что это туловище обезьяны.

Иногда иероглиф имеет другое написание — ^ . Создается впе­

чатление, что какое-то существо держит в руке палку и, по-види­ мому, у него только одна нога 3. На голове его в предыдущих знаках заметно некоторое раздвоение, возможно, так изображены рога 4. Можно полагать, что почитаемое иньцами божество Ди-цзюнь име­ ло птичью голову с рогами, обезьянье туловище и лишь одну ногу. Божественный первопредок иньцев — странное существо, двигав­ шееся по земле, прихрамывая, с согнутой, как лук, спиной и с пал­ кой в руке.

Ди-цзюнь, породивший Ци — предка иньского народа и предка чжоусцев Хоу-цзи, и есть Ди-ку. Он же пахал на слонах землю у подножья горы Лишань, а позднее стал императором и правил под именем Шуня 5. Все знают, что Шунь был зятем императора Яо. Ди-ку, по преданию, был отцом Яо 6. Шунь и Ди-ку — одно лицо, бывшее одновременно и отцом, и зятем одного человека. Такие усложнения и противоречия часто возникали в то время, когда древние мифы превращали в исторические предания. Поэтому не имеет смысла приводить здесь подробные и скучные разыскания некоторых ученых о том, как Ди-цзюнь, Ди-ку и Шунь могли стать одним человеком. Достаточно рассмотреть мифы о них. Читатели, познакомившись с мифами, сами смогут судить об этом.

Расскажем прежде о Ди-цзюне. Как говорилось, он был верхов­ ным правителем, которого почитали обитавшие на востоке иньские племена. Он обладал таким же могуществом, как и Хуан-ди — верховное божество, почитаемое чжоусцами. Впоследствии чжоусцы победили иньцев, и поэтому Хуан-ди считался более могущест­ венным и мифов о нем сохранилось больше.

С течением времени Хуан-ди стали считать историческим ли­ цом — из небесного правителя он превратился в земного, и о нем сложили еще больше преданий. Хуан-ди стал общим предком богов

илюдей и затмил славу Ди-цзюня. Ди-цзюнь был верховным вла­ дыкой побежденного народа, величие его, естественно, померкло,

ипоэтому большая часть мифов о нем погибла, остались лишь немногочисленные, не связанные между собой отрывки. Но они все-таки дают представление о могуществе и величии Ди-цзюня в те отдаленные времена.

По преданию, у Ди-цзюня было три жены. Одну из них звали Эхуан. Она считалась родоначальницей Страны трехтелых — Санынэньго. Люди в этой стране имели одну голову и три тулови­ ща. Фамилия их была Яо; питались они пятью злаками * 7, а барсы,

118

тигры и медведи были у них на посылках8. Эта жена — самая неприметная, остальные же две были необычными.

Вторая — Сихэ — божество солнца. Она породила десять сыно- вей-солнц. В Сладком источнике — Ганьюань, за Юго-Восточным морем, она омывала прохладой и сладкой водой новорожденных сыновей-солнц, чтобы каждый из них был чистым и сверкающим и мог бы выполнять свои обязанности, когда наступит его черед 9. Третьей женой Ди-цзюня была Чанси — богиня луны, у которой было двенадцать дочерей-лун. Она, как и Сихэ, купала своих доче­ рей где-то в Западной пустыне 10.

В Восточной пустыне, вблизи места обитания духа Шэбиши с человечьим лицом, песьими ушами и звериным туловищем, жили красивые разноцветные птицы с пышным оперением, которые кру­ жились в танце. В те времена Ди-цзюнь часто спускался с неба и дружил с пестрыми птицами. Когда он бывал в хорошем настрое­ нии, то, ковыляя на одной ноге и опираясь на палку, танцевал вме­ сте с ними. На земле у Ди-цзюня было два алтаря, которыми веда­ ли эти птицы 11.

Почему же Ди-цзюнь дружил с этими разноцветными птицами? Это долгая история. Оказывается, пестрые птицы были трех видов: одни назывались хуанняо, другие — луанъняо и третьи — фэнняо І2. В древних преданиях все они назывались фениксами — фэнхуан. Они были похожи на петуха с длинными разноцветными перьями. Фениксы «когда хотят — едят и пьют, когда хотят — поют и танцуют». Стоит им появиться на земле, как в Поднебесной наступает мир и спокойствие 13. (У Конфуция, жившего в беспо­ койное время, встречается горестное восклицание: «А фениксы не появляются!» * 14. По этому восклицанию мы можем представить себе, как их чтили.) Эти птицы, которых так почитали, жили на востоке, в Стране благородных — Цзюньцзычжиго и парили за четырьмя морями. Как говорится в книгах, даже сам Хуан-ди ни­ когда не видел фениксов и очень хотел взглянуть на них. Он спро­ сил своего сановника Тяньлао, как выглядят фениксы. Тяньлао, вероятно, тоже их никогда не видел и сказал Хуан-ди, что «спере­ ди феникс напоминает лебедя, со спины он похож на единорога цилиня. У него шея змеи, хвост рыбы, окраска дракона, туловище черепахи, горло ласточки, петушиный клюв» 15. Из описания феникса видно, что он превратился в необычайное и волшебное существо, совмещающее признаки птиц, зверей, гадов и рыб. Сна­ чала же в фениксе не было ничего мистического. Иероглиф фэн, обозначающий феникса, в надписях на костях изображался как S . За исключением его верхней части, которая требует особого

объяснения, он представлял собой изображение павлина. Иногда

берегах Хуанхэ водились слоны и носороги, эти птицы встреча­

119

Мифов о потомках Ди-цзюня со­ хранилось больше. По преданию, Ди-цзюнь породил не только солнце и луну и дал начало многим государствам на земле, но и оставил еще многочисленное потомство. Сы­ новья и внуки Ди-цзюня основали

минь и Страна чернозубых — Хэйчи созданы его потомками. В Стране дум мужчины и женщины жили дву­ мя обособленными группами. Муж­ чины не брали жен. Женщинам также не нужны были мужья. Потомство появлялось у них чудесным образом. Стоило им лишь посмотреть друг на

друга, как это делают белые лебеди, и у них сразу появлялись дети ,9. На Южной равнине потомки Ди-цзюня основали страну Сань-шэнь — Страну трехтелых и страну Цзили.

В Стране трехтелых было большое квадратное озеро, куда обыч­ но приходил ІПунь совершать омовения (вероятно, в мифах имелся в виду не Шунь, а Ди-цзюнь 20) . В Западной пустыне находилась страна Западное Чжоу. Ее тоже основал Ди-цзюнь. Ди-цзюнь поро­ дил Хоу-цзи и Тайси, а Тайси породил Шуцзюня. Когда Хоу-цзи принес с неба на землю зерна злаков, Шуцзюнь, заменив своего отца и дядю, посеял их, приручив для вспашки земли диких быков. Впоследствии потомки Шуцзюня и образовали царство Западное Чжоу 21.

Среди потомков Ди-цзюня было много способных и мудрых лю­ дей, они многое изобрели: Фаньюй выдолбил лодку, Цзигуан сма­ стерил из дерева повозку, Яньлун — цитру и гусли, восемь его сыновей, имен которых мы не знаем, создали песни и танцы. Самым богатым на выдумки и искусным умельцем из них был Ицзюнь, который выдумал множество вещей 22. Таким образом, времена Ди-цзюня легенды считают началом древней цивилизации.

Среди потомков Ди-цзюня особого внимания заслуживает Иц­ зюнь. Имя его было Чуй. За его смекалку и мастерство люди про­ звали его Искусным Чуем. Он был знаменитым мастером во време­ на Яо 23 и изобрел множество необходимых вещей, чтобы при­ нести счастье людям. Однако, по преданию, при династии Чжоу на треножниках встречалось изображение Ицзюня с отрубленными пальцами во рту. Это якобы должно было означать, что чудесное мастерство и выдумка не нужны и они могут лишь увести людей на ложный путь 24. Неизвестно, истинна ли эта история. Если это правда, то не подтверждает ли она, что правящий класс уже в те времена боялся, что мастера, создающие предметы искусства и

121

утварь, умнеют день ото дня и в будущем смогут причинить не­ приятности своим правителям? Разговоры о «приоритете духов­ ной культуры» и в древности и в настоящее время неразрывно свя­ заны с «политикой управления глупым народом».

2

Выше мы говорили, что Ди-ку и Ди-цзюнь были первоначально воплощением одного и того же божества. Поэтому понятно, что ми­ фы о них сходны. В древних записях о Ди-ку говорится как о полу- человеке-полубоге. Однако во многих источниках он предстает пе­ ред нами как небесное божество — верховный правитель Востока Ди-цзюнь.

По преданию, он родился чудесным образом и сам сказал, что его имя Цзюнь 25 (отсюда и пошло имя Ди-цзюнь — Правитель Цзюнь). Он был странным существом с птичьей головой и тулови­ щем обезьяны. Известно также, что он был потомком Хуан-ди 26. Когда Ди-ку был правителем на земле 27, а его брат Чжуаньсюй 28 — властителем неба, оба они очень любили слушать музы­ ку. Чжуаньсюй заставлял летящего дракона подражать напеву вет­ ров восьми направлений и создал восемь мелодий. Он велел кайма­ ну лечь на спину и хлопать себя хвостом по животу, чтобы разда­

вались громкие звуки. Ди-ку же у себя на земле приказал главному музыканту Сяньхэю создать мелодии цзючжао — «девять призы­

вов», люле — «шесть рядов», люин — «шесть цветений» и др. Своему музыканту Ючую он велел изготовить барабан гу и бара­ банчик тао, колокол чжун, каменный гонг цин, флейты гуань и чи, окарину сюань и другие музыкальные инструменты. Затем он приказал одним играть на этих инструментах, а другим стоять рядом и хлопать в такт. Когда заиграла музыка, посланный Ди-ку феникс тяньди (букв, «небесный фазан») расправил красивые крылья и стал весело кружиться и танцевать во дворце 2 . Такая музыка, конечно, была гораздо более совершенной, чем та, которая получалась, когда кайман бил себя хвостом по животу.

Танцы фениксов невольно ассоциируются с танцами пятицвет­ ных птиц, с которыми дружил в Восточной пустыне Ди-цзюнь. Можно предположить, что это два различных варианта одной и той же легенды.

Крупным событием во времена Ди-ку был мятеж Фан-вана, или собачьих жунов (об этом мы уже говорили). Большей частью оно связывается с именем Фан-вана, так как, по сведениям древних книг, Ди-ку тоже был из рода Фан 30. Эта междоусобная борьба напоминает распри между его сыновьями или борьбу Шуня со своим братом Сяном, о которой будет рассказано ниже. Мы уже знаем, что нет ничего странного в том, что одно и то же предание излагается в двух-трех различных вариантах.

Одного из сыновей Ди-ку звали Яньбо, другого Шичэнь. Они жили в дремучем лесу среди гор, своевольничали и не хотели ни в чем уступать друг другу. Целыми днями они дрались палками и пускали в ход копья, приговаривая, что «если ты не изобьешь меня,

122

то уж я-то тебя убью». Их отец, Ди-ку, просто не знал, что с ними делать. В конце концов он послал Яньбо в Шанцю и велел ему управлять сверкающей звездой Саньсин (букв. «Три звезды»), на­ зывавшейся также Синьсу — Звездой сердца или Звездой Шан. Это была звезда влюбленных, символ чистоты и верности в любви. Шичэня послали в Дася и поручили ему управлять западной звездой Шэньсин (Созвездие Орион). Братья были разделены и больше не встречались. Лишь после этого, как говорится, «ветер утих и волны спали» и не было больше ссор 31. Звезды, которыми они управляли, также не встречались: когда одна зажигалась на востоке, на западе другая заходила. В стихах Ду Фу говорится: «Люди при жизни не видят друг друга и движутся, как звезды Шэнь и Шан». И по сей день недружных братьев люди называют Шэнь и Шан.

У Ди-ку была вторая жена из рода Цзоуту. По преданию, после того как Хуан-ди убил Чию, он переселил добрых людей в мест­ ность Цзоуту, а злых — на север, в холодные и пустынные места. Эта жена Ди-ку была лучшей из лучших. Кода она шла, то не каса­ лась земли, а плыла в воздухе, управляя ветром и взнуздав облака, подобно людям из страны Хуасюй. Она была удивительной жен­ щиной, получеловеком и полубогом, и постоянно парила между реками Ишуй и Лошуй. Ди-ку полюбилась эта порхающая девуш­ ка, и он взял ее в жены. Ей часто снилось, что она глотает солнце. Вслед за таким сном она рожала сына. Всего она видела восемь таких снов и родила восемь сыновей. Все называли их обычно во­ семью божествами 32. В рассказе нет ничего оригинального. Он свя­ зывается с мифом о рождении десяти солнц у Сихэ, жены Ди-цзю- ня, и восемью сыновьями Ди-цзюня — сочинителями песен и танцев.

После того как Ди-ку «очеловечился» и стал одним из древних властителей, у него, по преданию, появилось еще четыре жены. Старшую жену звали Цзян Юань. Она была из рода Ютай и родила Хоуцзи. Вторую жену звали Цзяньди. Она была из рода Юсун и ро­ дила Се. Третья, по имени Цинду, из рода Чэньфэн, родила госуда­ ря Но. Четвертая жена, Чанъи из рода Цзюйцзы, родила государя Чжи 33. У Чанъи было то же самое имя, что и у Чанси — жены Ди-цзюня, родившей сыновей-лун. Это еще раз подтверждает, что Ди-ку и Ди-цзюнь — одно и то же лицо. Четыре сына, рожденных четырьмя женами Ди-ку, были незаурядными. Некоторые из них стали прародителями народов, как, например, Се, считавшийся предком иньской народности, или Хоу-цзи — предок народности чжоу. Другие наследовали отцовский престол и стали земными правителями, как государи Чжи и Яо 34.

О земных правителях и их прародительницах преданий не со­ хранилось, но известны интересные мифы «о рождении перво­ предков» .

Сначала расскажем миф о рождении Се — первопредка иньцев. По преданию, у Юсуна было две дочери: старшую звали Цзянь­ ди, а младшую — Цзяньцзы 35. Обе сестры были очень красивы. Жили они в девятиярусной яшмовой башне. Каждый раз во время

123

еды окружающие их люди били в барабаны и играли на музыкаль­ ных инструментах. Однажды небесный правитель послал к ним ласточку. Ласточка пролетала над ними, кружилась и кричала «и-и-и». Сестры поймали понравившуюся им птичку и посадили в нефритовый ларец. Через некоторое время они открыли ларец, заглянули, а ласточки и след простыл. Она улетела на север и больше не возвращалась. А в ларчике остались два яичка. Сестры загрустили и стали петь: «Ласточка, ласточка улетела! Ласточка, ласточка улетела!» По преданию, это была самая ранняя северная песня 36.

Яйца, снесенные ласточкой, проглотила Цзяньди. После этого она зачала и родила основателя иньского народа — Се. Есть дру­ гой рассказ, согласно которому она вместе с двумя девушками купалась в реке и увидела черную птицу, т. е. ласточку, которая оставила яйцо. Цзяньди проглотила яйцо и родила Се 37. Хотя отдельные подробности в этих рассказах и не совпадают, но смысл их одинаков. Во всех рассказах говорится, что прародитель йньцев произошел от черной птицы — посланца небесного правите­ ля 38. Поэтому потомки почтительно называли своего прародителя Черным князем 39. Впоследствии Се помогал великому Юю усми­ рять потоп, а государь Шунь поручил ему наблюдать за нравами 40.

Миф о рождении первопредка народа чжоу — Хоу-цзи — не столь наивен, как предыдущий. В нем заметны следы человече­ ского горя.

По преданию, дочь Ютая — Цзян Юань однажды вышла погу­ лять в поле. Возвращаясь домой, она заметила чей-то очень боль­ шой след. Она удивилась и, шутя, решила посмотреть, на сколько ее нога меньше, чем след великана. След был такой большой, что ее нога поместилась в отпечатке большого пальца, и в это время она испытала какое-то странное чувство. Вскоре по возвращении она зачала и вслед за этим родила сильного, крепкого и красивого маль­ чика.

Мальчик был очень несчастлив, вероятно потому, что у него не было отца. Люди обращались с ним грубо и однажды забрали его насильно у матери и бросили в глухом, узком переулке, чтобы ко­ ровы и овцы затоптали его. Но коровы и овцы не погубили ребенка, а ухаживали за ним и поили его молоком. Люди, увидев, что маль­ чик не умер, завели его в дремучий лес. Но и в лесу он не погиб. Хоу-цзи встретил людей, которые пришли туда рубить деревья, и дровосеки стали заботиться о нем. В конце концов люди, рассер­ дившись, выбросили его на жестокий мороз, но прилетевшие небес­ ные птицы прикрыли его своими крыльями и согрели. Людям пока­ залось это столь необычным, что их сердца смягчились, и они побе­ жали туда взять мальчика, но птицы уже разлетелись, а красный от мороза ребенок лежал на снегу, шевеля ручками и ножками и горько плача. Людям волей-неволей пришлось унести ребенка с собой и отдать матери на воспитание 41. Так как мальчика несколь­ ко раз бросали, то его прозвали Ци — Брошенный. По преданию, Ци стал родоначальником народа чжоу. Он с детства любил земле­

124

делие, а когда вырос, то научил людей сеять злаки. Поэтому потом­ ки называли его Хоу-цзи — Князь-просо.

Хоу-цзи с детства, играя, любил собирать в поле зерна пшени­ цы, проса, бобов, гаоляна, семена тыквы и косточки фруктов и са­ жал их в землю. Созревавшие злаки и фрукты были вкусней, круп­ ней, слаще и ароматней, чем дикорастущие. Когда Хоу-цзи стал взрослым и сделался опытным земледельцем, он начал изготовлять из дерева и камней простейшие сельскохозяйственные орудия и учить своих близких обрабатывать землю. Раньше люди жили охо­ той и сбором диких плодов, но людей становилось больше, еды не хватало, жить стало труднее. Видя успехи Хоу-цзи, окружающие постепенно поверили ему. Сначала землю стали обрабатывать ро­ дичи его матери — люди из рода Ютай, а потом об этом узнал и государь Яо. Он предложил Хоу-цзи ведать земледелием и руко­ водить всеми полевыми работами. Шунь, ставший правителем пос­ ле Яо, пожаловал Хоу-цзи область Тай, где особенно умели выра­ щивать урожай 42.

У Хоу-цзи был младший брат по имени Тайси. У Тайси был сын Шуцзюнь. Они оба были искусны в земледелии. Шуцзюнь при обработке земли стал использовать волов вместо людей, что значи­ тельно продвинуло дело. Но об этом мы уже рассказывали.

После смерти Хоу-цзи, в память о его заслугах, похоронили в красивой местности среди гор и рек 43, называвшейся Дугуанской равниной. Она находилась вблизи небесной лестницы Цзяньму, по которой божества спускались на землю. Земля в Дугуане была очень плодородной, там произрастали различные злаки, и зерна риса были белые, как жир. Там пели птицы луань, танцевали фе­ никсы и происходили различные чудеса. Все это, вероятно, было связано со славой и чудесными деяниями Хоу-цзи.

В сердцах людей Хоу-цзи остался славным и великим. Люди искренне преклонялись перед этим далеким предком, любившим труд и направлявшим их к счастливой жизни 44.

3

Прежде чем говорить о Шуне, расскажем сперва историю о государе Яо. Предания о Яо и Шуне связаны между собой, так как Шунь был зятем Яо и унаследовал его престол. Яо знаменит как скромный и простой правитель, заботившийся о народе. Таково было о нем всеобщее мнение.

По преданию, Яо жил в хижине, крытой камышом. Столбы и балки в ней были сделаны из неотесанных стволов, подобранных в горах, питался он отваром из диких трав и вареным неочищенным рисом, носил грубую одежду из пеньки, а в холодное время накид­ ку из оленьей шкуры. Посудой ему служили глиняные чашки. И в последующие времена, когда люди слышали, что император Яо жил такой простой жизнью, полной труда, они невольно вздыхали и говорили: «Наверное, даже у привратника жизнь лучше, чем была у Яо!» 45.

125

Как же Яо заботился о народе? Рассказывают, что если в стра­ не был кто-нибудь голоден, то Яо обязательно говорил: «Это я виноват, что ему нечего есть». Если в стране у кого-нибудь не было одежды, то Яо обязательно говорил: «Это я виноват, что ему нечего надеть». Если в стране кто-нибудь совершал преступление, то Яо обязательно говорил: «Это я довел его до преступления» 46. Яо брал на себя ответственность за всех. Поэтому, когда во время его сто­ летнего пребывания на троне произошла страшная засуха, а за засу­ хой последовало великое наводнение, народ продолжал по-прежне­ му всей душой почитать доброго правителя и ни в коей мере не сетовал на него.

Предания говорят, что во дворце Яо — в той самой камышовой хижине — однажды появилось десять счастливых предзнаменова­ ний: трава, которой кормят лошадей, превратилась в рис, во двор прилетели фениксы и т. д.47. Нет необходимости перечислять все подробно, упомянем лишь о двух.

На ступенях каменной лестницы выросло дерево. Называлось оно минцзя или лицзя и имело интересную особенность. В начале месяца на дереве каждый день вырастало по одному стручку. Таким образом, к середине месяца на дереве появлялось пятнадцать стру­ чков. А со второй половины месяца стручки начинали опадать, и к концу месяца их не оставалось. Если в месяце было двадцать де­ вять дней, то оставшийся на верхушке стручок засыхал и не опа­ дал. С началом следующего месяца все повторялось снова. Людям достаточно было посмотреть на стручки, чтобы узнать, какой сего­ дня день. Это дерево, появление которого считалось счастливым предзнаменованием, было живым календарем, помогавшим Яо в его делах 48.

Было еще одно удивительное растение. Оно выросло на кухне

иназывалось many. Его листья были похожи на веер. При каждом движении возникал свежий ветер, который прогонял мух и комаров

ив жару сохранял от порчи припасы. Для экономного Яо такое растение было очень кстати 49.

Не только сам Яо был хорошим правителем — все, кто окру­ жал его, были мудрыми сановниками. Так, например, Хоу-цзи ведал земледелием, Чуй — ремеслом, Гаояо отправлял правосудие. Куй владел музыкой, Шунь — просвещением, Ци — военными делами, и т. д. . Чтобы не рассказывать обо всех подробно, огра­ ничимся преданиями о судье Гаояо и главном музыканте Куе.

Внешность Гаояо была очень странной: лицо у него было темно­ зеленое, как у только что срезанной тыквенной корки, лицо длин­ ное и вытянутое, как лошадиная морда 51. Он был мудрым и непод­ купным судьей и сразу же разбирался в любом запутанном деле 52. Откуда же у него были такие таланты? По преданию, он держал необычного однорогого барана сечжая, который оказывал ему боль­ шие услуги. У барана росла длинная зеленая шерсть, он был очень крупным и напоминал медведя. Летом он жил на берегу озера, а зимой в сосновом лесу. Он был прямодушен и справедлив. Увидев ссорящихся, он бодал виноватого 53. Поэтому Гаояо с лошадиным

126

лицом и держал этого чудесного барана. Во время разбора дела Гаояо достаточно было пригласить спорившие стороны во дворец и приказать барану бодать виноватого — и сразу становилось ясно, кто прав, кто виноват. Все это ускоряло и упрощало разбор дела. Гаояо больше всего на свете ценил барана сечжая — своего помощ­ ника и всегда заботился о нем 54. Конечно, если его баран ошибал­ ся в чем-либо, то ему было трудно немедленно установить его ошибку.

Куй, ведавший музыкой, по преданию, был одноногим 55. Веро­ ятно, существовала какая-то связь между ним и одноногим быком Куем, жившим на Горе волн — Люпошань в Восточном море 56. Куй создал мелодию, воспроизводящую журчание горных рек и потоков, и назвал ее дачжан — «большая пьеса». При звуках этой мелодии люди успокаивались и беспричинные ссоры прекраща­ лись 57. Куй ударял по камням и каменным пластинам и извлекал такие ритмичные звуки, что, слыша их, звери и птицы начинали прыгать и танцевать 58.

Яо управлял страной много лет. К концу его правления жители страны Чжичжи подарили ему чунмин — птицу с двойными зрач­ ками. Ее называли так потому, что в каждом ее глазу было по два зрачка. Она была похожа на петуха, пела как феникс. Она сбрасы­ вала с себя все свое оперение и возносилась ввысь совсем оголен­ ной. Птица чунмин могла изгонять нечистую силу и прогонять вол­ ков, тигров, барсов и шакалов. Питалась она лишь нефритовой пастой. После того как птица поселилась у Яо, она по-прежнему часто улетала к себе на родину и иногда не возвращалась по не­ скольку лет. Все очень ждали ее возвращения, чистили и мели дво­ ры, чтобы достойно встретить ее. Если она долго не возвращалась, люди вырезали ее изображение из дерева или выплавляли из ме­ талла и вывешивали его на воротах. Злые духи и оборотни, увидев это изображение, пугались и убегали далеко прочь .

В то время на Хуайшани — Горе акаций жил старик по имени Воцюань, собиравший целебные травы. Он часто пробовал лекар­ ство бессмертия, и поэтому все его тело обросло белыми волосами, а оба глаза стали квадратными. Хотя лет ему было много, он оста­ вался крепким и сильным и мог остановить мчавшегося коня. Ста­ рик видел, что Яо с утра до вечера занят государственными дела­ ми, похудел 60, ходит удрученный 61. Воцюаню стало жаль Яо. Он собрал на горе семена сосны, дал их правителю и рассказал, как их надо есть. Яо тронула доброта старика, и он взял у него семена. Но Яо был очень занят государственными делами, и ему некогда было даже есть их. По преданию, другие люди, которые ели семена этих сосен, дожили до двухсот-трехсот лет. Яо же прожил всего сто лет с небольшим 62.

Всю свою жизнь и помыслы Яо отдавал народу, но в то время все же были люди, недовольные его неустанными трудами. Гово­ рят, жил тогда один старик, ему было уже за восемьдесят. Он играл в цзижан, бросая на дороге палки. Эта игра состояла в том, что бра­ ли две палки, заостренные с одной стороны и напоминавшие сапож­

127

ные колодки. Одну палку ставили на землю, отходили на тридцатьсорок шагов и кидали в нее другой, а затем смотрели, что получа­ лось. Эта игра напоминала европейские кегли или русские городки. Старик прекрасно играл в эту игру и всегда добивался успеха. Однажды один из зрителей сказал с укором: «Сколь велика благо­ дать нашего правителя Яо, которая простирается и над этим стари­ ком». Услышав эти слова и считая их несправедливыми, старик ответил: «Я не понимаю, о чем ты говоришь. Каждый день я начинал работать с восходом солнца и отдыхал лишь тогда, когда солнце пряталось за гору. Я сам вырыл колодец, чтобы пить из него воду, сам пахал поле, чтобы иметь для себя пропитание. Ска­ жи, в чем заключаются благодеяния Яо по отношению ко мне?» Тот не нашелся, что ответить 63.

Яо постепенно старел. Его сын Даньчжу — Киноварно-красный был очень непочтителен. Яо не хотел, чтобы весь народ страдал из-за его сына. Поэтому он особенно внимательно относился к способным людям в Поднебесной и искал среди них самого мудро­ го, чтобы уступить ему престол. Яо услышал, что самый известный мудрец — это Сюй Ю из Янчэна. Тогда он еще ничего не знал о Шуне. Яо сам поехал навестить Сюй Ю, чтобы объявить ему о своем намерении уступить ему престол. Но Сюй Ю был человеком воз­ вышенного образа мыслей и, не желая наследовать престол, убе­ жал и поселился на берегу реки Иншуй, у подножия горы Цзишань. Яо послал людей просить его управлять Девятью областями. Сюй Ю надоело слушать эти предложения, поэтому он поспешил на реку Иншуй и начал промывать уши. Его друг Чао-фу, гнавший в это время теленка на водопой, увидел, что Сюй Ю моет уши. Он удивился и спросил, в чем дело. Сюй Ю ответил:

—Яо хочет, чтобы я стал правителем Девяти областей, но мне надоело слышать эти докучливые предложения и поэтому я пришел промыть себе уши.

Чао-фу хмыкнул и сказал:

—Довольно, братец. Если бы ты постоянно жил в ущельях и горах и хотел, чтобы люди об этом не знали, то тебя никто бы и не

тревожил. Ты же нарочно скитался повсюду, создал себе славу,

атеперь моешь уши. Мой теленок не станет здесь пачкать морду! —

Ион повел скотину пить воду вверх по течению 64.

Говорят, на горе Цзишань (в уезде Дэнфэнсянь провинции Хэнань) и сейчас можно видеть могилу Сюй Ю. У подножия горы до сих пор есть пустошь «Откуда увели теленка» — Цяньнюсюй. На берегу реки Иншуй бьет родник Дуцюань — Телячий источник. На камнях по сей день видны телячьи следы; говорят, сюда Чаофу пригонял теленка на водопои .

4

Однажды слепой старец Гу-соу 66 увидел странный сон. Ему приснился феникс с зерном риса в клюве. Феникс дал Гу-соу съесть это зернышко и сказал, что его имя Цзи и он явился, чтобы у

128

Гу-соу было потомство. Проснувшись, Гу-соу очень удивился странному сну 67. Сыну, родившемуся у него впоследствии, он дал имя Шунь * 68. По преданию, глаза Шуня были не такие, как у всех. В каждом глазу у него было по два зрачка, и поэтому его назы­ вали еще Чунхуа — Двойной блеск 69. Этот рассказ напоминает нам легенду о птице чунмин, которую привезли императору Яо из стра­ ны Чжичжи. У птицы в каждом глазу было тоже по два зрачка, по виду она напоминала петуха, а голос у нее был как у феникса. Меж­ ду этими двумя легендами, очевидно, существует какая-то связь.

Вскоре после рождения Шуня его мать умерла. Гу-соу женил­ ся во второй раз, и у него родился сын, которого назвали Сян (букв. «Слон») 70. Рассказывают, что брат Шуня — Сян — был челове­ ком. Но вполне возможно и то, что Сян был слоном с громадной го­ ловой, длинным хоботом, большими ушами, острыми бивнями и диким, неукротимым нравом. Весьма вероятно, что его так и пред­ ставляли.

Слоны живут в жарком поясе. Но в древности они встречались в Китае на берегах Хуанхэ. В «Веснах и Осенях Люя» говорится: «Народ шан приручал свирепых диких слонов. Когда появилась угроза со стороны восточного царства, Чжоу-гун послал туда вой­ ско и прогнал врагов на юг до самой Янцзы» 71. Эта цитата служит доказательством того, что народ шан приручал слонов и исполь­ зовал их во время сражений. Дополнительное подтверждение этому

дают надписи на костях, где иероглиф «слон» пишется так:

Здесь ясно выражена самая характерная черта слона — хобот. В гадательных надписях о выборе места для посевов встречаются записи о ловле слонов. Все это показывает, что слоны в иньский

период встречались еще довольно часто. Иероглиф изображает

слона, которого ведет человек. Наличие такого иероглифа показы­ вает, что народ шан приручал слонов с глубокой древности, может быть еще до приручения быков и лошадей.

Шунь был божеством — прародителем народа шан. В древности несомненно существовали сказания о том, как он приручал диких слонов. Отзвуки древних мифов сохранились в современной народ­ ной легенде, повествующей о том, что великий Шунь пахал на слоне 72. В «Вопросах к небу» Цюй Юаня говорится: «Младший брат, прирученный Шунем, все же часто вредил людям. Почему же он, искупавшись в собачьей моче, успокоился и перестал вредить людям?» 73. Укрощение дикого слона преобразовалось в мифах в укрощение Шунем своего брата. Этот пример хорошо показывает, как изменялись древние сказания. Попадая в исторические сочи­ нения, сказания иногда сохраняли черты, которые были присущи им еще в первобытную эпоху. Например, в «Истории династии Хань» сказано: «Шунь пожаловал Сяну земли в Юби» 74. Юби — это название местности, но в то же самое время юби означает «имеющий хобот». В древних мифах о младшем брате Шуня —

129

5 Заказ 908

Сяне повествуется как о диком, свирепом слоне, который часто приносил людям зло. А затем его приручил Шунь — легендар­ ный первопредок иньского народа. Наиболее ранние варианты ми­ фов не сохранились, и мы можем говорить только о мифах более позднего времени.

Шунь родился и вырос у реки Гуйшуй (на юге нынешнего уезда Юнцзисянь провинции Шаньси). Внешность Шуня была самой обыкновенной, только в каждом глазу у него было по два зрачка. Он был среднего роста, с темной кожей, усов и бороды у него не было 75. В юности он прославился почтительным отношением к родителям 76. Отец Шуня — Гу-соу — был человек неумный и не отличался справедливостью. Глуповатый Гу-соу любил детей от второй жены, а Шуня, рожденного первой женой, считал бельмом на глазу. Мачеха Шуня тоже была не из добрых, сварливая, жить с ней было трудно. Младший брат Сян мало чем отличался от мате­ ри. Он был очень грубым и высокомерным, и у него не было ни капли почтительности, которая должна отличать младшего брата 11. У Шуня была еще сводная сестра по имени Си. Характер у нее тоже был тяжелый, но она была более человечна и не так жестока, как другие 78. В таком семействе жил рано лишившийся матери Шунь. Он перенес много страданий и горестей, но, несмотря на это, про­ славился у себя на родине сыновним почтением. Его поведение было достойно похвалы. Сыновняя почтительность Шуня была искренней и горячей, ничего ложного в ней не было.

По преданию, родители постоянно жестоко избивали Шуня. С глазами, полными слез, Шунь терпеливо переносил побои. Если же боль становилась невыносимой, он убегал в поле, плакал и звал покойную мать 79.

Со своим несносным братом Сяном он обходился в высшей сте­ пени вежливо и внимательно. Если Шунь видел, что Сян радовал­ ся, то и он начинал радоваться. Видя, что Сян печален, Шунь ста­ новился грустен: он знал, что после капризов Сяна обязательно будут неприятности 80. Шунь заботился о своем младшем брате как только мог, чтобы заслужить расположение мачехи и чтобы его меньше били. Но это не помогало. Жестокая мачеха решила извести Шуня. Глупец Гу-соу и Сян помогали ей. Шунь не мог больше жить в родном доме. Он ушел и поселился у горы Лишань, близ реки Гуйшуй. Он построил тростниковую хижину, вспахал немного зем­ ли и жил в печали и одиночестве81. Шунь часто видел кукушку, весело летавшую с птенцами. Птичка-мать приносила с собой пищу и кормила на дереве своих птенцов. Это было дружное и лю­ бящее семейство. Шунь думал о том, что он сирота, рано потеряв­ ший мать и терпевший от мачехи жестокие побои, и незаметно для себя он слагал печальные песни .

Недолго Шунь обрабатывал землю у горы Лишань. Крестьяне тех мест были растроганы его добродетелью и наперебой начали уступать ему свои поля. Через некоторое время Шунь переселился на Озеро грома — Лэйцзэ, где занялся рыболовством. Вскоре мест­ ные рыбаки также стали наперебой предлагать ему свои участки

130

на озере. Затем Шунь стал гончаром в Хэбине. Прошло немного времени, и, ко всеобщему удивлению, оказалось, что глиняные со­ суды, изготовленные в Хэбине, самые красивые и прочные. По соседству с Шунем стали селиться люди. Через год в этом месте образовалось маленькое поселение, еще через год оно превратилось в большой поселок, а через три года там выросла столица . Такие чудеса даже трудно себе представить.

В это время Яо, желая уступить свой престол, разыскивал в Поднебесной мудрецов. Все старейшины говорили Яо, что Шунь достоин избрания, так как он мудр, знаменит своей сыновней почти­ тельностью и обладает всеми талантами. Тогда Яо отдал Шуню в жены двух своих дочерей, Эхуан и Нюйин 84. Он поселил Шуня вместе со своими девятью сыновьями, чтобы убедиться, действи­ тельно ли он так талантлив, как о нем говорят. Яо подарил ему одежду из волокон пуэрарии и цитру, приказал соорудить для него несколько амбаров и подарил ему стадо коров и овец. Так простой крестьянин Шунь сделался зятем правителя и внезапно стал знаменитым и богатым. Отец и мачеха, видя, что Шунь, издавна вызывавший у них ненависть, вдруг возвысился, стал богатым и знатным, начали завидовать и негодовать 85.

Шунь к своему семейству не питал никакой злобы. Он с молоды­ ми женами пришел навестить родителей, принес им подарки и обращался с ними так же почтительно и с любовью, как раньше, не кичась своим богатством 86. Жены Шуня не были заносчивыми, хотя и происходили из знатного рода. Они выполняли все домашние работы, ухаживали за свекровью и были примерными невест­ ками 87. Но все это не рассеяло злобы семейства Шуня. Скорее наоборот, известность Шуня усилила ее до крайности. Особенно неистовствовал младший брат Сян, который воспылал вожде­ лением к красивым женам Шуня и постоянно мечтал захватить их.

По обычаю того времени после смерти старшего брата его жены переходили к младшим братьям. Зная этот обычай, коварный Сян замыслил убить брата и удовлетворить свои желания 88. Мать Сяна сочувствовала сыну. Убийство Шуня было ее давнишним жела­ нием, так как Шунь не был ее родным сыном и внушал ей непри­ язнь. Глупый Гу-соу никогда не питал особых симпатий к Шуню, завидовал его богатству и согласился принять участие в темных замыслах. Они решили придумать что-нибудь, чтобы убрать Шуня

изахватить его имущество. Они, как крысы, шептались дома ночи напролет, придумывая, как осуществить свой черный замысел. Маленькая сестра Шуня — Си, вероятно, не имела прямого отноше­ ния к этим кровавым планам. Но она завидовала счастью брата

ив душе тоже желала гибели его семье.

—Братец, отец просит тебя прийти завтра утром помочь ему починить амбар. Приходи пораньше! — сказал однажды вечером Сян, зайдя в дом к Шуню.

—Хорошо, завтра утром приду обязательно,— весело ответил Шунь, собирая в кучу пшеницу у ворот.

131

Когда Сян ушел, Эхуан и Нюйин, выйдя из дому, спросили Шуня, что случилось.

—Отец просит меня прийти завтра утром помочь ему починить амбар,— отвечал Шунь.

—Ты не должен идти, они хотят сжечь тебя.

—Это невозможно,— испугался Шунь,— ведь просил отец, и если не пойду, то что же я скажу потом?

Эхуан и Нюйин, подумав, ответили:

—Ну ладно, иди. Только завтра утром сними старую одежду. Мы дадим тебе новую, и тогда тебе нечего бояться.

Эти две девушки из богатого рода где-то научились волшеб­ ству 89. Они умели предсказывать будущее, обладали чудесными талисманами и решили использовать свою волшебную силу, чтобы

спасти любимого человека.

На другой день сестры достали из сундука яркую разноцветную одежду с узорами, изображавшими птиц. Шунь облачился в нее и отправился помочь отцу чинить амбар. Злодеи, видя, что Шунь перед смертью надел узорную одежду, про себя потихоньку посмеи­ вались, но казались приветливыми. Его ласково встретили, подста­ вили ему лестницу и послали его на прогнивший амбар. Шунь забрался на крышу и, ничего не подозревая, начал трудиться. Зло­ деи тотчас же убрали лестницу, собрали у амбара кучу хвороста и подожгли его.

—Отец, отец, что вы там делаете? — закричал испуганный Шунь, стоя на крыше и не зная, как спуститься.

—Сынок,— ехидно откликнулась мачеха,— отправляйся пря­ мо в небесный дворец, а твои жены будут жить с нами!

—Ха, ха, ха...— глупо смеялся отец, одобрительно качая головой.

Сян, раздувая огонь, весело хохотал:

—Ха, ха, ха... Теперь тебе оттуда не слезть — разве только ты улетишь на небо!

Амбар со всех сторон был объят пламенем, а Шунь, бегая по крыше, обливался от страха холодным потом. Он совсем забыл, зачем он надел новое платье. Шунь напрасно просил этих злых

людей о помощи, и ему оставалось теперь лишь протянуть руки к небу и взывать в отчаянии: «О небо!..» И, о чудо, через мгновение объятый дымом и пламенем Шунь превратился в большую птицу и с криком устремился в небо. Злые люди, видя необыкновенное превращение, от страха словно окаменели.

Злодеи не могли примириться с тем, что они не убили Шуня, и попытались погубить его во второй раз.

На этот раз к Шуню пришел сам слепой отец.

—Сынок, домашние сделали большую глупость и просят у тебя прощения.

Сидя у дверей и стуча палкой по ступеням, он без всякого смущения сказал:

—Теперь я хочу попросить тебя помочь вычистить колодец. Обязательно приходи, иначе ты огорчишь отца.

132

—Не беспокойся, отец, я завтра обязательно приду,— ответил ласково Шунь.

Когда отец ушел, Шунь рассказал о его просьбе своим женам,

ите сказали ему:

—И на этот раз дело нечисто. Однако это неважно. Ты иди. Наутро они дали Шуню одежду с драконами, чтобы он надел

ее под свое старое платье. В случае опасности надо было только снять старое платье, и чудеса произойдут сами собой.

Шунь, следуя совету своих жен, надел под старую одежду платье с драконами и пошел помогать слепому отцу чистить ко­ лодец. Злые люди, видя, что на Шуне нет чудесного платья, втайне радовались тому, что на этот раз незадачливый Шунь обязатель­ но погибнет.

Шунь взял лопату и попросил спустить его на веревке в коло­ дец. Как только он спустился, веревка оборвалась и сверху поле­ тели камни и комья глины. Шунь вначале растерялся, а затем, придя в себя и не обращая внимания на сыпавшиеся сверху камни, снял старую одежду и превратился в прекрасного дракона, покры­ того чешуей. Дракон поплыл по подземным источникам и через

Злодеи, завалив колодец, топтали землю ногами, радостно кри­ ча и прыгая. Считая, что их враг наконец мертв и их мечты сбы­ лись, вся семья с шумом пошла к дому Шуня, собираясь забрать его жен и имущество. Сестра Си тоже пошла с ними поглядеть, что будет.

Услышав печальную весть и не зная, правда это или нет, жены Шуня, закрыв лицо руками и полные глубокой печали, пошли в задние покои. Радостный Сян, добившийся исполнения своих желаний, договаривался с матерью о разделе имущества брата.

— Ведь эту мысль подал я, — сказал он, открыв свой безобраз­ ный, как у жабы, рот и оживленно размахивая руками,— но из имущества мне ничего не надо, пусть скот, земля и дом отойдут родителям. Я хочу лишь цитру, лук и его жен, чтобы они... хи, хи, хи, жили со мной 91.

Вслед за этим Сян схватил со стены цитру Шуня и, исполнен­ ный радости, заиграл на ней. Мачеха и слепой отец радостно хо­ дили по дому, щупая и выбирая вещи. Плач овдовевших жен стал тем временем еще жалобнее. Только тогда у Си заговорила совесть, и она поняла, какое жестокое и низкое дело совершили ее родные. Она знала, что мертвого не спасешь, и стыд мучил ее все сильнее. В это время, как ни в чем не бывало, вошел в дом Шунь. При появ­ лении воскресшего Шуня все в доме окаменели от страха. Затем, убедившись, что это человек, а не призрак, Сян, сидевший на постели Шуня и игравший на его цитре, очень неохотно и с издев­ кой сказал:

—Братец, я сейчас как раз думал о тебе и очень горевал. Шунь ответил:

—Да, я знаю, что ты думал обо мне.

133

Больше не было сказано ни слова. Шунь, искренний от приро­ ды, несмотря на испытания, сохранил по-прежнему почтитель­ ность и любовь к родителям и брату, как будто ничего не случи­ лось 92. Только его сестра после этих событий раскаялась и искрен­ не полюбила старшего брата и его жен 93.

5

Маленькая Си стала внимательно следить за поступками до­ машних, так как она боялась, что те сделают еще что-нибудь пло­ хое старшему брату и его женам. Она волновалась не зря. Злодеи, досадуя, что Шунь не погиб, не успокоились и придумали новый коварный план: пригласить Шуня в гости и, напоив, убить его. Как только Си проведала о новой хитрости, она побежала к своим золовкам и рассказала обо всем.

Жены Шуня выслушали ее и весело сказали:

— Спасибо! Теперь иди домой, мы сами знаем, что предпри­ нять.

Вскоре пришел Сян и с важным видом пригласил Шуня в гости:

— Мы чувствуем себя очень виноватыми за прошлое. Теперь отец и мать специально приготовили вина и закусок и просят тебя обязательно прийти завтра утром. Они хотят помириться с тобой.

После ухода брата Шунь забеспокоился и обратился к своим женам:

—Что же делать? Идти или не идти? Не знаю, что за хитрость они придумали на этот раз.

—Как же не идти,— сказали ему жены.— Если не пойдешь, родители обидятся на тебя. Иди, иди.

Они вынули из сундука с приданым порошок и дали его Шуню

снаказом:

—Возьми это снадобье, смешай его с собачьим калом и умой­

ся им. Тогда ты можешь пить завтра вино — ручаемся, все будет в порядке. На кухне для тебя уже подогрета вода.

Шунь послушался своих жен, умылся приготовленным зельем и на другой день в новом платье отправился к родителям.

Злодеи притворились любезными, встретили Шуня очень при­ ветливо и подали на стол богатое угощение. Все уселись и стали пить вино. А приготовленный заранее остро отточенный топор был спрятан в углу у дверей. За столом, уставленным яствами, то и дело раздавались смех и возгласы:

— Пей до дна... Пей... Пей!

Шунь не заставлял себя долго уговаривать и раз за разом опустошал кубки и чаши с вином. Он столько пил, что все те, кто уговаривал его выпить, сами валялись пьяными, их речи стали бессвязными, а Шунь по-прежнему сидел прямо и пил, как ни в чем не бывало.

Было выпито несколько кувшинов вина, съедены все закуски,

134

ина столе не осталось никаких угощений. Злодеи с вытаращенными глазами смотрели на то, как Шунь вытер губы, вежливо поблаго­ дарил родителей и, держась прямо, ушел, а сверкающий топор так

иостался лежать возле дверей 94.

Со слов своих дочерей и сыновей Яо знал, что Шунь именно такой почтительный и талантливый юноша, какого он искал, и решил, что ему можно передать престол. Но Шуню сначала надо было научиться управлять государством, и Яо назначил его чинов­ ником при дворе. Шунь занимал различные должности и отлично справлялся со своими обязанностями. Яо подверг Шуня еще одному испытанию перед тем, как передать ему престол.

Во время сильной грозы Шунь должен был пойти в глухой горный лес и потом сам выбраться оттуда. В древних записях гово­ рится, что Шунь, идя по лесу, совершенно не испытывал страха. Ядовитые змеи при виде его уползали, тигры, барсы, шакалы и волки не осмеливались причинить ему вреда. Вскоре разразилась страшная гроза с сильным ветром. В лесу стало очень темно, яркие молнии чередовались с ударами грома, со всех сторон призраками стояли деревья с распростертыми, как руки, ветвями. Деревья, деревья, деревья... Как распознать, где тут север, где запад, где юг, где восток? Смелый и сообразительный Шунь сумел выбраться из лесу, не заблудившись, и встретился с людьми, ожидавшими его на дороге .

В некоторых книгах сказано, что Шунь перед каждым новым испытанием советовался с женами. По преданию, он поступил так же и перед тем, как пойти в лес 96. О том, как жены помогли ему, в древних книгах не упоминается, мы можем лишь гадать об этом. Вероятно, они дали ему какой-либо талисман, и он благополучно вернулся. Но то, что он один вошел в дремучий лес без малейшего страха, невольно вызывало уважение.

Шунь выдержал последнее испытание, и Яо передал ему свой престол. Став правителем, Шунь сел в колесницу со стягом госуда­ ря и поехал в родную деревню, чтобы встретиться со своим отцом, Гу-соу. Как и раньше, Шунь был учтив с отцом и почтителен. Сле­ пой отец лишь только тогда понял, что у него действительно хоро­ ший сын и все, что он совершал по отношению к сыну,— преступ­ ная ошибка. Отец чистосердечно раскаялся и примирился с сыном 97. Жестокому и своевольному брату Шунь пожаловал местность Юби и сделал его удельным князем. Лишь после этого Сян почувствовал любовь и великодушие своего брата. Постепенно он изменился к лучшему и стал хорошим человеком 98.

Шунь, как и Яо, правил несколько десятков лет и сделал очень много для блага людей. Потом он, подобно императору Яо, передал трон не своему сыну Шанцзюню ", увлекавшемуся лишь пением и танцами, а Юю, который прославился тем, что усмирил потоп. Это говорит о величии и бескорыстии Ш уня..

С ранних лет Шунь очень любил пение и музыку. Поэтому Яо, отдавая Шуню своих дочерей в жены, подарил ему цитру. Став Сыном неба *100, Шунь приказал главному музыканту Яню

135

прибавить восемь струн к пятнадцатиструнным гуслям, изготов­ ленным его отцом, Гу-соу. Главному лекарю Чжи он велел испра­ вить мелодии «девять призывов», «шесть цветений», «шесть ря­ дов», созданные главным музыкантом Сяньхэем во времена Ди-ку 101. Мелодию «девять призывов» 102 исполняли в сопровожде­ нии флейты сяо и губного органчика шэна и называли ее еіце сяошао (мелодии для флейты). Стоило зазвучать этой музыке, как везде наступало веселье и казалось, что поют небесные птицы. Говорят, даже фениксы, услышав чудесную мелодию, прилетали к Шуню 103. Поэтому впоследствии Конфуций, слыша эту мелодию, не мог удержаться от одобрения: «Мелодия шао и красива, и приятна. А мелодия г/, созданная чжоуским князем У-ваном, хотя и красива, но не столь приятна и не может так растрогать человека, как шао» 104. Сам Шунь, когда жил в одиночестве, очень любил играть на пятиструнной цитре и петь сочиненную им песню «Южный ветер»:

С юга дует свежий ветер, Он поможет избавить народ от забот,

С юга дует ветер как раз вовремя, Он поможет увеличить народное богатство 105.

В конце жизни Шунь поехал осматривать южные земли и по дороге скончался на равнине Цанъу 106. Печальная весть вызвала такую скорбь у людей во всей стране, будто они лишились роди­ телей 107. Жены Шуня, делившие с ним все тяготы жизни, скорбели так, что сердца их разрывались от горя. Они тотчас же направи­ лись на юг. По дороге они не переставали горько плакать и не глядели на удивительные селения и красивые пейзажи, встречав­ шиеся на пути. Их горькие слезы падали на стволы бамбука. От их слез на деревьях оставались крапинки. Поэтому с тех пор на юге и растет пятнистый бамбук, называющийся «бамбук фей реки Сян» 108. При переправе через реку Сян поднялась буря. Лодка опрокинулась, они утонули и стали феями этой реки 10 . Осенью, когда ветер кружил опавшие листья деревьев, на сердце у фей становилось радостно. При легком ветерке они выходили прогу­ ляться на отмель. Издалека можно было видеть блеск их красивых глаз, вызывающий грусть у людей 110. Если у них было плохое настроение из-за горестных воспоминаний, они входили в воды реки, тотчас поднимался ветер и начиналась буря. Появлялось множество удивительных существ, похожих на людей. Одни стояли на змеях, другие со змеями в руках носились по волнам; в дождливом небе с криком летали стаи необычных птиц П1.

После смерти Шуня люди положили его останки в глиняный гроб и похоронили на южном склоне горы Цзюишань в местности Цанъу. С горы стекало девять ручьев. Все они были очень похожи один на другой, из-за этого люди, приходившие на гору, часто сбивались с пути. Поэтому гора и называлась Цзюишань — Гора девяти сомнений 112. На горе водились необычные звери и птицы, среди них самым страшным было животное вэйвэй, которое называ­

136

ли еще иначе янъвэй или вэйшэ из. Это была двуглавая змея. Гово­ рят, стоило человеку увидеть ее, как он тотчас же умирал. В период Весен и Осеней в царстве Чу мальчик Сунь Шуао встретил двугла­ вую змею. Он подумал: «Я обязательно умру, ведь человек, увидев­ ший такую змею, должен умереть. Но зачем умирать другим людям, которые увидят ее после меня? Как можно допустить, чтобы это чудовище продолжало губить людей?» Отважный мальчик поднял с земли камень и стал колотить змею. Чудовище издохло. Мальчик вырыл яму и закопал змею, чтобы никто ее больше не видел. Самым удивительным в этой истории было то, что Сунь Шуао после этого случая не умер. Он вырос и стал в царстве Чу первым министром, заслужившим любовь народа 114. Очевидно, настоящему храбрецу это чудовище не могло причинить никакого вреда. Временами двуглавая змея появлялась из-под земли в фиолетовом одеянии и красных шапках. По преданию, правитель княжества, увидевший такую змею, мог стать владыкой Поднебесной ,15. Так, в период Весен и Осеней циский князь Хуань-гун увидел во время охоты двуглавую змею в халате и красных шапках. Когда охотничья колесница с грохотом проезжала мимо змеи, она подняла обе свои головы. Хуань-гун решил, что это оборотень, и испугался. Он спросил первого министра Гуань Чжуна * 16, правившего коле­ сницей, не заметил ли тот чего-либо. Гуань Чжун, следивший за упряжкой, ответил:

— Нет, ничего не видел.

Вернувшись во дворец, Хуань-гун начал размышлять о проис­ шедшем. Чем больше он думал, тем больше боялся и даже заболел. Через некоторое время мудрец из княжества Ци по имени Хуанцзы Гаоао нанес визит Хуань-гуну. Рассказывая Хуань-гуну историю о злых духах, он упомянул про вэйшэ. Князь, услышав слово шэ — «змея», тотчас спросил, как она выглядит. Мудрец описал ему змею, точь-в-точь такую же, как тот видел, и затем сказал:

—Если князь увидит такую змею, он станет правителем всей Поднебесной.

УХуань-гуна невольно прояснилось лицо, он улыбнулся и сказал:

—Значит, это ее я видел на охоте!

Настроение у него сразу улучшилось* и болезнь прошла сама собой 117. Это и была змея вэйшэ, приносившая счастье одним и горе другим, которая водилась у Горы девяти сомнений, где был похоронен великий Шунь.

По преданию, весной и осенью к этой горе приходил огромный слон с длинным хоботом и большими ушами обрабатывать жертвенное поле Шуня 118. Это Сян приходил из своего владения Юби, чтобы принести жерт­ вы у могилы Шуня. Люди около могилы построили беседку и назвали

137

ИСТОРИЯ СТРЕЛКА И ЕГО ЖЕНЫ ЧАНЬЪЭ

днажды, как говорит предание, во времена правления Яо на небе появились сразу десять солнц. На земле началась страшная засуха. И опечалился тогда

великий правитель.

Зной сжигал посевы и так накалил землю, что плавились камни и металлы. В жилах людей чуть не закипала кровь, было невозмож­ но дышать, иссякли съестные припасы. Люди страдали от жестоко­ го голода *.

Десять солнц были детьми Сихэ — жены восточного небесного божества Ди-цзюня. Они жили в Тангу — Кипящей долине за Восточным морем. Это место называлось иначе Янгу — Долина света или Вэньюаньгу — Долина теплых источников 5 и находи­ лось к северу от Страны чернозубых. Десять солнц обычно омыва­ лись в море, поэтому вода там бурлила и клокотала, как кипяток. В бурлящем море росло громадное дерево фусан 3 в несколько тысяч чжанов высотой и толщиной в тысячу чжанов.

На этом дереве и жили десять сыновей-солнц. Девять солнц находились на верхних ветвях и одно — на нижних. Они появля­ лись на небе по очереди: когда одно солнце возвращалось, другое заменяло его 4. Они ездили в колеснице, которой правила сама Сихэ. И хотя солнц было девять, люди видели на небе всегда лишь одно. Вероятно, такой порядок был установлен родителями солнц.

Сияние, исходившее от солнц, было умеренным и приятным. По преданию, на верхушке фусана весь год сидел нефритовый петух. Когда ночь начинала рассеиваться и наступал рассвет, нефритовый петух расправлял крылья и громко кукарекал. За нефритовым петухом начинал кричать золотой петух на большом

139

персиковом дереве на горе Таодушань — Горе персиковой столицы. Злые духи и привидения, услышав крик, поспешно возвращались на Таодушань. Они проходили через ворота духов, и в это время за ними наблюдали братья Шэньту и Юйлэй . Вслед за золотым петухом кричали каменные петухи знаменитых гор и потоков, а затем и все петухи Поднебесной. После этого с рокочущим шумом начинался морской прилив и появлялось очередное, чисто вымытое солнце 6. Его мать, Сихэ, правила колесницей, запряженной шестью драконами, быстрыми, как вихрь 7.

Время, когда солнце выходило из Янгу, омывалось в озере Сяньчи — Соленом озере и перебиралось с нижних ветвей дерева на верхушки, называлось «приближение утра». Затем солнце достига­ ло верхушки дерева, садилось в колесницу, приготовленную ма­ терью, и отправлялось в путь. Это время называлось «ранний рассвет». Время прохождения солнца через Кривой холм — Цюйа называлось «полный рассвет». И для всех мест, через которые проходило солнце, существовали особые названия, указывающие на время суток. Сихэ сопровождала сына до Бэйцюаня — Печаль­ ного источника, где она останавливала колесницу. Это место назы­ валось Синьчэ, что значит «остановка колесницы». Оставшийся путь сын проделывал самостоятельно, но Сихэ продолжала следить за ним. Сидя в колеснице, она смотрела, как ее сын двигался к Юйюани и, проходя Мэнгу — Закрытую долину, бросал последние сверкающие лучи на вязы и туты на побережье. Лишь тогда в ноч­ ной прохладе возвращалась она на пустой колеснице сквозь обла­ ка и рой звезд в Янгу, чтобы на следующий день начать путешест­ вие снова и сопровождать другого сына 8.

Десять сыновей-солнц под наблюдением матери каждый день по очереди выходили совершать свой строго определенный путь. Порядок не менялся со времени его возникновения, и все сыновья чувствовали материнскую заботу. Но путь повторялся изо дня в день в течение многих лет и всем надоел. Однажды вечером сы­ новья-солнца собрались на ветвях дерева фусан и стали шептаться. На следующее утро они вылетели вместе, не желая садиться в надоевшую колесницу. Радостно резвясь, сыновья-солнца разлете­ лись по всему безбрежному небосводу. Мать, сидя в колеснице, в волнении кричала на них, однако озорные и непослушные сыновья не обращали внимания на крики матери. Собравшись вместе, пользуясь неограниченной свободой и предаваясь необуз­ данному веселью, они установили для себя новый порядок. Каждый день они поднимались вместе, больше не желая разлу­ чаться.

Можно себе представить, какой был яркий свет, когда землю освещали сразу десять солнц, которые, наверное, считали, что на обожженной земле им тоже радуются. Они не предполагали, что все живые существа ненавидели их всей душой. Голодные, страда­ ющие от жары люди не могли больше переносить ужасный зной десяти солнц, каждый день поднимающихся на небосводе. По обычаям того времени, люди на холме около хижины правителя

140

поместили под палящие лучи солнц колдунью по имени Нюйчоу 9. Считалось, что это должно вызвать дождь 10.

Колдунья Нюйчоу обладала необыкновенными способностями. Она путешествовала по Девяти пределам на однорогой рыбе-дра- коне — лунъюй. Эту рыбу называли еще рыба-черепаха — беюй, у нее было четыре ноги, и она напоминала саламандру, но была гораздо больше и свирепее. Эта громадная рыба жила в море, но могла жить и на суше. (Это и была удивительная рыба-холм линъюй, о которой говорится в «Книге гор и морей», в разд. «Хайнэй бэй цзин» п, или рыба-кит линъюй из «Вопросов к небу» Цюй Юаня 12.) Она была такой большой, что, по преданию, могла проглотить лодку. Спину и живот рыбы покрывали острые шипы. Они служили страшным оружием в борьбе с врагами. Как только рыба появлялась на поверхности моря, начинал дуть свирепый ветер и поднимались большие волны .

Нюйчоу верхом на страшной рыбе летела по небосводу над девятью пределами среди облаков и туманов 14. Кроме рыбы-драко­ на, у нее был огромный краб 15, что жил в Северном море, спина у него была шириной тысячу ли. Он тоже был в услужении у Нюйчоу.

Толпа почерневших и похудевших людей собралась под паля­ щими лучами солнца на равнине. С флагами в руках, с паланки­ ном из веток и лиан, ударяя в колокола и гонги, толпа двинулась к холму правителя. Нюйчоу надела зеленую одежду, приняла облик духа засухи и села в разукрашенный паланкин. Она подняла свое худое и лоснящееся лицо, покрытое каплями пота, и, устремив глаза ввысь, начала бормотать заклинания. По дрожащему от страха голосу и беспокойному выражению глаз можно было видеть, что в душе у нее страшное предчувствие боролось со смутной надеждой.

Люди, дойдя до вершины холма, стали плясать и кричать, ударяя в каменные гонги и колокола. Колдунью, одетую богиней засухи, посадили на циновку на вершине холма и оставили там одну под палящими лучами. Люди разошлись в разные стороны и, ожидая, когда произойдет чудо, скрылись в пещерах или в тени деревьев, наблюдая, чтобы колдунья не убежала от невыносимого зноя. Прошел час, другой, а на небе, озаренном десятью солнцами, не появлялось ни малейшего облака. Колдунья, сидя на циновке под обжигающими лучами, несмотря на свои сверхъестественные способности, не знала, куда ей деваться. Вначале было видно, как она, вся покрывшись потом, сидела, шепча заклинания. Затем она вытянула шею, приоткрыв рот и с трудом глотая воздух. После этого она подняла руки, закрыв широкими рукавами голову и лицо. Это не соответствовало ритуалу моления о дожде, и ее хотели заставить опустить рукава, но она начала качаться вправо и влево, как пьяная, и неожиданно упала на землю. Ее свело судорогой, и больше она не шевелилась. Прибежавшие люди убедились, что знаменитая колдунья Нюйчоу была умерщвлена раскаленными лучами десяти солнц. Закрывая перед смертью лицо рукавами,

141

она хотела показать, что больше не в состоянии переносить паля­ щий зной 16.

После смерти Нюйчоу люди почти потеряли надежду на избав­ ление, они не знали, что делать с десятью солнцами на небе. Они лишь произносили пустые угрозы. Люди страдали не только от засухи и страшного зноя. Свирепые животные яюй, цзочи, цзюин, дафэн, фэнси, сюшэ убежали из горящих лесов и кипящих рек и озер и стали нападать на людей 1 . Жизнь стала невыносимой, люди громко жаловались на свои страдания и чувствовали, что дальше так жить нельзя.

В это время правитель Яо жил в простой тростниковой хижине, питался неочищенным рисом и отваром из диких трав и, по-видимо- му, как и все люди, страдал от голода. Яо испытывал не только физические, но и моральные мучения. Он любил свой народ, как своих детей, и думал, как избавить его от нестерпимых страданий. Эта задача легла тяжким бременем на плечи Яо. Но что он мог сделать, как и все остальные, с этими ужасными светилами? Ниче­ го, кроме молитв и обращений к Верховному владыке. Смерть колдуньи еще больше удручила его. Трудно было даже предста­ вить, как велики были его печаль и заботы.

Молитвы Яо, конечно, достигали ушей верховного божества Ди-цзюня. Вероятно, Ди-цзюнь запретил своим детям выкидывать злые шутки. Но могли ли слова остановить их, ведь его сыновья обладали божественной силой и привыкли к озорству! Наказывать их по законам небесного царства ему было жалко, на свободе же они могли натворить множество бед. Небесному царству сыновья Ди-цзюня не могли причинить много зла. Однако молитвы, доносив­ шиеся с земли, начинали надоедать богам, и Ди-цзюнь наконец понял, что люди находятся в тяжелом положении. Недовольство началось даже в самом небесном царстве. Тогда Верховный владыка послал на землю к людям искусного стрелка по имени И. Дицзюнь надеялся, что И усмирит сыновей и поможет Яо избавить страну от бедствия 18.

Существует много подтверждений тому, что И (или, как его называют во многих книгах, Хоу-и) был искусным стрелком из лука. Имя его вызывало восторг и поклонение позднейших поко­ лений и стало символом меткой стрельбы из лука. По преданию, И мог попасть стрелой в любую летящую птицу 19. Говорят, что, когда он натягивал лук и готовился стрелять, даже юэсцы, что жили на морском побережье и не знали лука, наперебой старались достать для него стрелы или мишень 20. Из преданий известно, как метко И умел стрелять. Такая необычайная меткость объясня­ лась особенностями телосложения И, ибо у него от рождения левая рука была длиннее правой, и это было большим преимуществом при стрельбе 21.

Перед тем как отправить И к людям, Ди-цзюнь подарил ему красный лук и колчан красивых белых стрел, очень прочных и острых. Записи в древних книгах весьма кратки, и нельзя точно установить, какой наказ Ди-цзюнь дал стрелку И. Можно предпо-

142

дожить, что И должен был отнестись снисходительно к сыновьямсолнцам. Ему следовало попугать их и лишь в крайнем случае проучить, легко ранив одного-двух. Ди-цзюнь, конечно, не хотел, чтобы искусство И принесло несчастье его детям 22.

2

По велению Ди-цзюня И со своей женой Чанъэ спустился на землю. Чанъэ, или, в другом иероглифическом написании, Хэнъэ 23, была небесным божеством и имела какое-то отношение к богине луны Чанси 24. Некоторые же считают, что она была земной девуш­ кой. Спустившись с женой на землю, И отправился к Яо, который сидел в своей хижине в глубокой печали. Как только Яо узнал, что И прислан с неба Верховным владыкой, его печаль сменилась радостью, и он повел И и его жену показать, как живут люди. Палящие лучи десяти солнц продолжали обжигать несчастных. Многие из них умерли, а остальные были на грани смерти — только черная кожа да кости. Но стоило им услышать, что к ним спустился с неба стрелок И, как они вновь обрели силы. Со всех сторон шли люди к хижине правителя и, собравшись на площади, громко просили стрелка И избавить их от страданий.

Подобно герою греческих мифов Гераклу, совершившему две­ надцать подвигов, стрелок И по повелению небесного правителя и по просьбе народа начал совершать свои подвиги.

Самым трудным было обуздать десять солнц, светивших на небе 25. Народ уже собрался на площади и в нетерпении шумом и криками побуждал И вместе с Яо выйти к ним. И посочувствовал людям, проникся жалостью к ним и возненавидел солнца. Не­ смотря на повеление небесного правителя, он решил как следует проучить его сынков, чтобы раз и навсегда положить конец не­ приятностям.

Стрелок вышел на середину площади, снял из-за спины красный лук, вынул из колчана белую стрелу, натянул тетиву до отказа, прицелился в огненный шар на небе и выпустил стрелу. Вначале ничего не было заметно, но прошло мгновение — и огненный шар в вышине беззвучно лопнул и полетел вниз, рассыпая вокруг себя золотые перья 26. Что-то сверкающее с треском упало на зем­ лю. Люди подбежали и увидели огромную трехногую золотую ворону, пронзенную стрелой. Это и было одно из солнц 27. Люди посмотрели на небо и увидели, что там осталось лишь девять солнц,

ипочувствовали, что стало прохладнее. Радости их не было пре­ дела. Стрелок И решил довести до конца начатое дело. Он вновь

ивновь без устали натягивал лук, и стрелы летели в солнца, кото­ рые, дрожа от страха, разбегались в разные стороны. Стрелы летели со свистом, как быстрые птицы, а на небе беззвучно лопались огненные шары. Все небо было заполнено струями пламени, в воз­ духе парили бесчисленные золотые перья, и на землю падали трех­ ногие вороны. Ликующие крики людей звучали по всей земле,

радуя сердце стрелка.

143

Яо стоял на земляной насыпи и наблюдал за полетом стрел. И вдруг он понял, что нельзя убивать все солнца. Тогда он послал человека, чтобы тот потихоньку вытащил одну из десяти стрел из колчана И. Так на небе осталось одно солнце. У этого озорного сынка от страха побелело лицо, и люди начали над ним смеяться 28.

Зло, которое приносили десять солнц, было устранено, но сви­ репые звери, причинявшие людям множество бед, еще оставались на земле. Стрелок И уничтожил и их.

Самым свирепым зверем в то время был яюй, живший на Центральной равнине. Яюй походил на быка: у него было красное туловище, человечье лицо и лошадиные ноги. Его пронзительный голос напоминал плач ребенка. Яюй пожирал людей. Нам неизвест­ но, как много зла причинял он людям, но одно его имя всех приво­ дило в трепет 29. В некоторых легендах говорится, что у яюя было человечье лицо и туловище змеи 30 или же голова дракона 31 и когти тигра32. Это было страшилище. Яюй сначала был небесным божеством. Но по какой-то причине божество Эрфу со своим приближенным Вэем задумали убить яюя. Колдун с горы Кунь­ лунь спас ему жизнь, и он бросился в реку Жошуй, где превратил­ ся в странное животное с головой дракона, туловищем быка, лошадиными ногами и когтями тигра 33 .

В главе «Война Желтого владыки с Чию» уже упоминалось о яюе. Там говорилось, что яюй уже был один раз убит. Здесь мы с ним встречаемся снова как с противником И. Краткие записи в древних книгах не сообщают никаких подробностей о битве стрелка И с яюем. Можно только предположить, что раз у И хвати­ ло мужества справиться с солнцами, то он мог уничтожить и это чудовище. Он убил чудовище и избавил людей еще от одной напасти 34.

Следующий подвиг И совершил, приехав на юг к пустоши Чоу-

чудовище со звериной головой и человечьим телом. Из его пасти торчал клык, похожий на бурав цзо длиной пять-шесть чи. Никто из людей не осмеливался приблизиться к цзочи, боясь его страшно­ го оружия. Цзочи приносил людям много вреда. Стрелок И взял лук, подаренный ему небесным правителем, и бесстрашно вступил в борьбу с чудовищем. Сначала цзочи схватил копье, чтобы пора­ зить И. Но, увидев, как метко И стреляет из лука, растерялся, бросил копье и взялся за щит, чтобы защитить себя от стрел. Смелый И не дал чудовищу приблизиться и поразил его стрелой, пронзившей щит 38.

После этого И направился на север, к реке Сюншуй, чтобы убить чудовище цзюин. По-видимому, цзюин * был зверем с девятью головами, из каждой пасти он мог извергать огонь и воду. Можно себе представить, сколько вреда он причинял людям. Придя

* В наименование этого мифического существа входит слог цзю, означаю­ щий «девять» (примеч. пер.).

144

туда, И сразу стал биться с чудовищем. Цзюин был очень свирепым, но не смог победить стрелка И и в конце концов был убит и брошен в волны реки Сюншуй 39.

Вскоре после этих событий на севере неожиданно обрушилась гора Силушань. Среди обломков горы И нашел удивительно твер­ дый и красивый нефритовый перстень, посланный небом. Стрелок надел перстень на большой палец правой руки, чтобы удобнее было натягивать тетиву. Раньше у него был для этого перстень из слоновой кости. Но его, конечно, нельзя было даже сравнить с найденным, это было естественное кольцо из целого куска краси­ вого необработанного нефрита. Стрелок И получил подарок небес и стал еще сильнее 40. На обратном пути он проходил мимо озера Цинцю — Озера зеленого холма, где повстречал птицу дафэн — «большой ветер», весьма свирепого нрава. Дафэн была огромным фениксом; по-видимому, так называли больших павлинов, которые водились на китайской равнине в древние времена. При полете птицы ветер, возникавший от взмаха ее крыльев, мог опустошить окрестности. Птица была символом ветра и, по преданию, могла разрушать человеческие жилища. Поэтому павлин и ветер в древ­ ние времена обозначали одним и тем же иероглифом: дафэн, что одновременно означает и «большой ветер», и «большой павлин».

Стрелок И знал, что птица очень быстро летает, и боялся, что не сможет сразу насмерть поразить ее стрелой, а улети она с вон­ зенной стрелой, ее уже догнать было невозможно. Птица залечила бы рану и стрелку снова пришлось бы бороться с ней. Поэтому И специально привязал к концу стрелы веревку, сплетенную из зеле­ ного шелка, спрятался в лесной чаще и, дождавшись, когда хищная птица пролетала у него над головой, пустил стрелу и попал птице прямо в грудь. Веревка, привязанная к стреле, не дала птице уле­ теть. Стрелок притянул птицу к земле и разрубил мечом на несколь­ ко кусков. Так люди были избавлены и от этого зла 41.

145

Затем И снова отправился на юг, к озеру Дунтинху, где жил огромный удав, часто поднимавший на озере громадные волны. Он опрокидывал лодки, проглатывал рыбаков и рыба­ чек. Никто не знал, сколько людей проглотил удав. Людям, жившим у озера, он причинял бесчисленные страдания. Такие огромные змеи води­

лись во многих местах. Например, на горе Дасянь жил огромный змей длиной в сто чжанов. Спина его была покрыта длинной и жест­ кой щетиной. Голос его был похож на удары колотушки 42. На горе Чуньюйуфэншань жил другой змей с красной головой и белым туловищем. Он ревел, как бык. Там, где он появлялся, начиналась сильная засуха . Гигантского удава из озера Дунтин звали башэ. У него было черное туловище и зеленая голова. Удав мог заглотать целого слона, три года он переваривал его, а затем выплевывал кости. По преданию, эти кости помогали от болей в сердце и животе 44.

Стрелку И пришлось нелегко, когда он встретился с таким противником. Но у него было повеление небесного правителя избавить людей от напастей, и поэтому он не испугался. И сел в лодку и отправился по громадным волнам озера Дунтинху на розыски змея. Долго он искал его, и наконец вдалеке высунулась голова. Змей, поднимая громадные, как горы, волны, поплыл к лодке И. Он высоко поднял голову, высовывая красный, как пламя, язык. И поспешно схватил лук, прицелился и выпустил одну за другой несколько стрел. Все стрелы попали в цель, но змей не был убит и продолжал плыть к лодке. И вытащил меч и вступил в руко­ пашную схватку со змеем среди волн, вздымавшихся к небу. Змей был разрублен на несколько кусков. Вонючая кровь, хлынув­ шая из него, окрасила воду. Прибрежные рыбаки громкими радост­ ными криками приветствовали возвращение И 45.

Останки огромного змея вытащили из воды. По преданию, из его костей образовался холм Валин, или Бацю, что возвышается над озером Дунтинху на юго-западной окраине уездного городка Юэян 46.

Стрелку И оставалось совершить последний подвиг — отпра­ виться в Санлинь — Тутовый лес и поймать там громадного кабана. В древних книгах не сказано, где находился этот лес. Известно лишь, по преданию, что позднее, во время семилетней засухи, Тан-ван совершил там моление о дожде 47. Основываясь на этом, можно предположить, что эта местность находилась где-то на Центральной равнине. Кабан, что жил в лесу, назывался фэнси. У него были длинные клыки и острые когти, силой и свирепостью он превосходил быка. Кабан портил посевы, пожирал людей и до­ машних животных. Люди из окрестных мест натерпелись от него и ненавидели его. Теперь он, наконец, должен был понести наказа­ ние. И пустил несколько стрел, которые вонзились кабану в ногу,

146

он не смог убежать, и стрелок поймал его живым. Все люди ликовали 48.

Так народ был избавлен от семи бед. Люди Поднебесной благо­ дарили И за его подвиги и пели гимны в его честь. Образ И навсегда запечатлелся в сердцах людей как образ величайшего героя. Яо тоже выразил ему свою глубокую признательность. А сам И был весел и доволен, зная, что он выполнил все повеления небесного правителя. Он зарезал пойманного в Тутовом лесу кабана, мелко изрубил его, сварил мясо и принес его в жертву небесному прави­ телю, чтобы порадовать его, но тот разгневался, и это было для И полной неожиданностью 49.

Почему же небесный правитель рассердился на И? Скорее всего из-за убийства солнц. Из десяти солнц — сыновей небесного правителя И убил девять. Этот подвиг И был великим благодея­ нием для людей, но Небесный владыка не мог ему простить гибели сыновей, сначала он очень печалился, а потом возненавидел стрел­ ка. Нет ничего странного в том, что он был недоволен этим героем.

В древних книгах почти отсутствуют описания последующих подвигов И. На долю исследователей мифов остаются одни лишь догадки.

Можно предполагать, что И остался на земле и больше не поднимался на небо. Возможно также, что после убийства солнц небесный правитель изгнал его. Его жена Чанъэ, которая спусти­ лась в мир людей вместе с ним, тоже перестала быть божеством. Очевидно, поэтому последующие предания, посвященные И, в зна­ чительной степени «очеловечивают» его.

Отношения И и Чанъэ в это время, вероятно, ухудшились. Чанъэ, бывшая раньше божеством, не могла теперь вернуться на небо. В этом был виноват И. Разница между божествами и людьми очень велика, и Чанъэ не могла перенести того, что из небожитель­ ницы она превратилась в обычную смертную. Большее горе трудно представить, не могло вместить ее маленькое женское сердце столь большую печаль и досаду, она постоянно обижалась на мужа и упрекала его. Удрученному и невеселому И трудно было сносить беспрестанные упреки жены, и ему пришлось уйти из дому и начать бродячую жизнь. Рискуя жизнью, И спасал людей от бед, совершал великие подвиги, но Небесный владыка изгнал его.

Стрелок И был очень одинок, даже дома у него не было. Тогда, наверное, еще не изобрели вино, а то бы он каждый день заливал вином свою тоску. Чтобы хоть немного рассеять грусть, он носился в колеснице по равнинам со своими слугами или охотился в горных лесах. Сильный свистящий ветер развеивал его печаль. Вооду­ шевление, которое он испытывал при схватке со зверями, на время смягчало его горе. Вот так и бродил в безделии И день за днем, и слава его среди людей несколько померкла 50.

147

Фу-фэй 51, была дочерью Фуси. Она утонула при переправе через реку Лошуй и стала феей этой реки 52. Она славилась красотой, поэты возносили ей восторженную хвалу и в ее честь складывали гимны. Цюй Юань так описывает Фу-фэй в знаменитой поэме «Скорбь отрешенного»:

На облако воссевшему Фэнлуну *53

Яприказал найти дворец Фу-фэй,

Яснял венок для подкрепленья просьбы, Послал Цзяньсю *54 просить ее руки. Фу-фэй сперва как будто сомневалась, Потом с лукавством отказала мне, По вечерам она в Цюнши уходит *55,

Аутром моет волосы в Вэйпань *56.

Фу-фэй красу лелеет горделиво, Усладам и забавам предана,

Она хоть и красива, но порочна, Так прочь ее! — Опять пойду искать 57.

Перевод А. Ахматовой

Цао Чжи в оде «Фея реки Ло» пишет о ней: «Она грациозна, как летящий лебедь или парящий в облаках красавец дракон. Если смотришь на нее издали,— видишь сияние, подобное солнцу, под­ нимающемуся на небе в утреннем тумане. Если смотришь на нее вблизи,— она подобна белому лотосу, который распускается на зе­ леной волне. Все пропорции ее тела — образец гармонии и совер­ шенства. Ее плечо как выточенное, ее талия будто стянута блестя­ щей тканью. У нее прелестная длинная шея и кожа белая, как жир. Ей не надо румян для украшения, и с красотой ее ничто не сравнит­ ся. Высокое и черное, как вороново крыло, облако прически, тонкие изогнутые брови, красные ароматные губы, ослепительно белые зубы, кокетливые яркие глаза и на щеках две маленькие ямочки, трогающие до глубины души...» 58.

Стрелок И повстречал Фу-фэй, когда она гуляла со своей свитой на берегу реки Лошуй. Девушки-феи собирали на отмели волшеб­ ный черный гриб линчжи, подбирали в прибрежном лесу перья зимородков или скользили по зеленым волнам, собирая жемчужи­ ны. На середине реки из воды выпрыгивали рыбы, а над волнами реяли птицы. Казалось, что они тоже играют и веселятся вместе с ними. В тот ясный осенний день все феи радовались и веселились. Лишь одна Фу-фэй не принимала участия в веселых играх подруг и грустно стояла на прибрежном утесе, любуясь одинокими соснами

иосенними хризантемами 59. На душе у нее была скорбь, улыбка

еебыла печальной, как лунный свет тихой ночью, когда луну оку­ тывают плывущие пепельно-серые облака. Почему же богиня была так печальна, одинока и не веселилась вместе со своими подруж­ ками?

148

Фу-фэй была женой речного духа Хэ-бо 60, его звали еще Бинъи или Фэнъи 61. По преданию, Хэ-бо утонул, переправляясь через ре­ ку, и стал духом 6 . В другом предании говорится, что, проглотив волшебное лекарство, он упал в реку и сделался бессмертным 63. Хэ-бо был очень красив: высокого роста, с белым лицом, имелся у него хвост, как у рыбы линъюй из Северного моря 64. Он любил ездить на колеснице, запряженной драконами, с навесом из листьев лотоса и развлекаться с девами Девяти рек 65. Цюй Юань ярко описал привольную жизнь Хэ-бо в оде «Повелителю рек»:

Дух! Палаты твои Чешуей серебристой покрыты,

Твой дворец — из жемчужин, Ворота — из раковин красных. О, зачем, повелитель, Живешь ты в воде постоянно, Оседлав черепаху, Летающих рыб догоняешь, Играешь с наядами в реках

И плывешь по быстрым потокам? 66.

Перевод А. Гитовича

Хэ-бо вел разгульный образ жизни, поэтому неудивительно, что в поздних народных преданиях говорится, что каждый год брал он себе новую жену.

Вэпоху Борющихся царств в местности Е царства Вэй (совре­ менный уезд Линьчжан провинции Хэнань) был обычай отдавать девушек в жены Хэ-бо. Старейшины 67 и княжеский управитель этой местности каждый год выманивали у народа миллионы монет. На двести-триста тысяч устраивали ежегодную «свадьбу», а ос­ тальные деньги завязывали себе в пояс. Из дома в дом ходила шаманка, выбирая жену для Хэ-бо. Найдя подходящую девушку, она объявляла ее невестой Хэ-бо. Жертве давали деньги в прида­ ное, купали ее, одевали в новые шелковые одежды и помещали во «дворец воздержания». Там она жила больше десяти дней, питаясь вином и мясом. К свадьбе несчастную девушку красиво наряжали. Родственники в ее честь приносили жертву на берегу реки. Мать плакала, обнимая ее в последний раз. Уложив ее на узорчатую кровать с циновками, несколько человек относили кровать на берег реки и бросали в воду. Какое-то время узорчатая кровать держалась на воде, а затем волны захлестывали ее, и она постепенно погру­ жалась в воду. Звуки музыки на берегу сливались с жалобными криками, доносившимися с середины реки. Несчастная навсегда уходила из родного дома и отправлялась на встречу со своим безжалостным супругом. Каждая семья, в которой были красивые девушки, боялась, что шаманка выберет их дочь в жены Хэ-бо. Де­ вушки из окрестных мест разбегались, города пустели. Всем хо­ телось избавиться от этого ужасного обычая. Но все боялись, что Хэ-бо разгневается, устроит наводнение и погубит безвинных лю­ дей, поэтому покорно терпели и повиновались.

Вто время правителем местности Е стал Симэнь Бао. Зная об

149

этом бедствии народа, он решил искоренить этот отвратительный обычай и сказал старейшинам:

— Когда придет время жениться Хэ-бо, обязательно сообщите мне. Я тоже хочу участвовать в проводах новой невесты.

Все с готовностью обещали известить его. В назначенный день Симэнь Бао пришел пораньше. Вслед за ним пришли старейшины и другие чиновники — устроители церемонии. Люди удивились, что правитель уезда принимает участие в празднике, и пришедших поглазеть было больше, чем в былые годы. Явилась и семидесяти­ летняя шаманка, выбравшая жену для Хэ-бо. За нею стояли с де­ сяток молодых шаманок — ее учениц. Симэнь Бао сказал:

—Пусть приведут новую невесту Хэ-бо. Посмотрим, красива ли

она.

Шаманки вывели из шатра плачущую горькими слезами девуш­ ку. Симэнь Бао посмотрел на нее, покачал головой и сказал:

—Нехорошо. Она некрасива. Пусть главная шаманка возьмет на себя труд пойти поговорить с Хэ-бо, а после этого выберем кра­ сивую девушку и пошлем ему.

Он приказал притащить отчаянно упиравшуюся шаманку к реке и кинуть ее в воду. Через некоторое время Симэнь Бао, нахму­ рив брови, сказал:

—Прошло уже полдня, а шаманка все не возвращается. Надо послать за ней ее учениц.

Илюди бросили в воду сначала одну, а потом еще трех молодых шаманок. Немного погодя Симэнь Бао сказал:

—И шаманка, и ее ученицы — женщины. Боюсь, что они чтонибудь перепутали. Пусть пойдут старейшины и там все объяснят.

Бросили в воду старейшин. Собравшиеся на берегах реки люди замерли от страха. Симэнь Бао, согнувшись в почтительном покло­ не, стоял на берегу. Распорядители церемонии стояли за ним как окаменевшие. Они тряслись от страха, не зная, дойдет ли очередь

150

и до них. Музыка на берегу реки давно смолкла. Две-три тысячи человек стояли молча, было слышно лишь, как полощутся на ветру знамена. Тогда Симэнь Бао сказал:

—Шаманки и старейшины не возвращаются. Как быть? Пусть распорядители и начальники узнают, в чем там дело.

Негодяи, услыхав его слова, задрожали от страха. Никто из них не хотел идти в гости к Хэ-бо. Они побледнели, упали на колени перед Симэнь Бао и начали кланяться, разбивая лбы до крови, лица их стали белыми, как у покойников. Симэнь Бао, подумав, сказал:

—Я вижу, вы не хотите встречаться с Хэ-бо. Тогда прекращай­ те церемонию и возвращайтесь домой.

После этих событий никто не решался посылать жен для Хэ-бо,

иэтот ужасный обычай перестал существовать 68.

Хэ-бо поднял страшные волны, чтобы показать всем свой гнев. Но Симэнь Бао оказался сильнее его. Не успел Хэ-бо шевельнуть рукой, как Симэнь Бао уже послал свой народ выкопать двенадцать канав. Речная вода пошла на крестьянские поля и вместо вреда принесла пользу, и гнев Хэ-бо пропал даром 69. Люди умнее бо­ гов — эта мысль ясно выражена в предании. Та же мысль видна и

вдругом рассказе о Хэ-бо, где говорится о его дурном характере.

Вэпоху Весен и Осеней в городе Учэне царства Лу (на юго-за­ паде нынешнего уезда Фэйсянь провинции Шаньдун) жил храбрый человек по имени Таньтай Мемин, по прозвищу Цзыюй. Его внешность была безобразна, но он отличался добродетельным по­ ведением и был учеником Конфуция. Конфуций, увидев его, решил сначала, что проку от него не будет, но позже убедился, что Тань­ тай Мемин очень толковый, и правители многих царств весьма ценили его. Тогда Конфуций сказал: «Если выбирать людей по их словам, то можно ошибиться в Цзайюе». (Цзайюй тоже был учени-

151

ком Конфуция. Он очень любил красивые слова, но поведение его оставляло желать лучшего.) Если выбирать людей по их внешнему виду, то можно ошибиться в Цзыюе 70.

Эти слова сохранили свое значение до настоящего времени. Однажды Таньтай Цзыюй с регалией би из белой яшмы, стоив­ шей тысячу слитков серебра, переправлялся через Хуанхэ в Яньцзине (к северу от современного уезда Яньцзэсянь провинции Хэнань). Хэ-бо каким-то образом узнал об этом и решил присвоить себе ценную регалию. Когда лодка была на середине реки, он послал божество волн Ян-хоу 71, чтобы тот поднял огромные волны. Двум драконам он приказал сжать с двух сторон лодку, опроки­ нуть ее и отнять регалию. Таньтай Цзыюй разгадал коварную уловку, но не испугался. Несмотря на волны и ветер, он встал на

борту лодки и громким голосом закричал:

— Если кто-нибудь хочет иметь мою регалию, то меня надо как следует попросить об этом. А если кто-нибудь захочет захватить ее силой, то ничего из этого не выйдет.

Он выхватил из-за пояса свой меч и, размахивая направо и налево, стал крушить драконов.

В одно мгновение оба дракона были убиты на середине реки. Ян-хоу, увидев, что ничего не вышло, унял ветер и волны и скрыл­ ся. После того как стих ветер и улеглись волны, лодка спокойно пересекла Хуанхэ.

После переправы Таньтай Цзыюй вытащил драгоценную рега­ лию и с пренебрежением кинул ее в реку со словами:

— Бери!

Ко всеобщему изумлению, регалия, коснувшись поверхности воды, отскочила обратно и попала опять к нему в руки. Он снова сказал:

— Бери! — снова кинул регалию в реку.

Но она снова вернулась к нему. Три раза бросал он нефритовый диск, и три раза он возвращался. Вероятно, Хэ-бо, столкнувшись с таким безразличием к сокровищу, устыдился принять дар. Таньтай Цзыюй, увидев, что Хэ-бо не хочет принимать регалию, положил ее на камень, разбил на мелкие кусочки и разбросал их в знак того, что причиной борьбы для него была не регалия, а нечто более ценное 72.

Хэ-бо, который вел разгульную жизнь и имел дурной характер, не мог питать искренних чувств к своей жене, мог в любое время из­ менить ей. Фу-фэй устала слушать его лживые клятвы. Печаль, подобно змее, и днем и ночью гнездилась в ее сердце, причиняя ей горькую боль. Поэтому она держалась в стороне от подруг, играю­ щих на волнах, и одиноко стояла на утесе. В это время И встретил­ ся с Фу-фэй. Один был знаменитым героем, другая — несравненной красавицей. У них были общие горести, они не смогли обрести домашний очаг. Естественно, что между ними вскоре возникла взаимная симпатия.

Эти отношения, возникшие между И и Фу-фэй, служили им уте­ шением, поддерживая И в его горемычной жизни. Но можно пред­

152

положить, что эта любовь возбудила волнения в обоих семействах. Хэ-бо мог, выступая в роли примерного мужа, упрекать Фу-фэй в неверности (о самом себе он, конечно, не говорил). Чанъэ продол­ жала постоянно изводить И слезами и бранью. Сладостный напиток любви стрелку И и Фу-фэй приходилось пить вместе с горьким вином ревности.

УХэ-бо — речного духа — было в распоряжении много воинов

ичиновников. Об обычных солдатах-креветках и крабах-полковод- цах не стоит даже и говорить. Можно упомянуть лишь о его глав­ ных слугах, таких, как дракон чжуполун. (Это он, как говорилось выше, забавлял музыкой небесного властителя.) Люди называли его «посланцем Хэ-бо». Были у Хэ-бо черепаха, называемая «приближенная Хэ-бо», и каракатица — «служанка Хэ-бо» 73. Они часто выходили на поверхность, собирали различные «политиче­ ские» новости и любовные сплетни и докладывали Хэ-бо. Наиболее предприимчивым был «посланец Хэ-бо». Он принимал облик че­ ловека и ездил с важным видом верхом на белом коне с красной гривой. На нем была белая одежда, а на голове красовалась черная шапка. За ним следовало двенадцать детей, мчавшихся как ветер на конях по воде. Иногда они скакали по берегам рек, и след кон­ ского копыта тотчас же наполнялся водой. В тех местах, где они проносились, начинался ливневый дождь. К сумеркам «посланец Хэ-бо» вместе с детьми, бывшими на самом деле рыбками и кревет­ ками, возвращался обратно в реку 74. Стараниями этих служителей водного царства и чинились помехи любовной связи И с Фу-фэй.

Хэ-бо узнавал от своих посланцев много такого, что ранило его душу и вызывало гнев. Не обуздав своей злобы, он решил пойти и проверить все сам, но он боялся отважного героя И, убившего де­ вять солнц, и не осмелился появиться открыто, а превратился в бе­ лого дракона и стал плавать по реке. Но он выдал себя тем, что поднял громадные волны, затопившие речные берега и погубившие безвинных людей. Стрелок И скоро понял, что это — Хэ-бо, разгне­

вался на его поведение, недостойное правителя речного царства, выпустил стрелу и угодил Хэ-бо прямо в левый глаз.

Жалкий Хэ-бо умел обольщать женщин, но битвы побаивался. Онг горько заплакал и, широко раскрыв свой единственный уце­ левший глаз, побежал жаловаться небесному властителю:

—Властитель! Убей И, он всех обижает!

—Почему И выбил тебе глаз? — спросил небесный властитель.

—Я... я...— стал невнятно бормотать Хэ-бо,— когда я превра­ тился в белого дракона и резвился на реке, то И...

Небесный властитель давно уже знал обо всем. Он не испыты­ вал симпатии к недостойному речному духу и нетерпеливо прервал его речь:

—Не трать зря слов. Кто велел тебе вылезать на поверхность

ипревращаться в дракона, вместо того чтобы спокойно жить в вод­ ном царстве,— ведь дракона всегда может подстрелить человек? Причем же здесь И?

Хэ-бо, как говорится, «напоролся на гвоздь», вернулся домой

153

и, конечно, опять затеял перебранку с женой. Фу-фэй, вероятно, почувствовала себя виноватой перед мужем, потерявшим глаз. Она любила И, но ей пришлось порвать с ним, чтобы в обеих семьях воцарилось спокойствие. Иначе их любовь могла превратиться в трагедию. В «Вопросах к небу» говорится: «Небесный правитель послал на землю И, чтобы тот избавил людей от бед и напастей. Почему же И стрелял в Хэ-бо и завладел его женой Фу-фэй? 75» Поэт Цюй Юань в своих стихах высказывает сомнение в досто­ верности легенды о том, что И захватил Фу-фэй, чтобы на ней же­ ниться. Поэтому мы предполагаем, что между И и Фу-фэй была лишь любовная связь, которая прекратилась после несчастного случая с Хэ-бо.

4

После возвращения И домой между ним и Чанъэ временно воцарился мир, но отношения их по-прежнему были плохими из-за происшедших событий. И провинился перед небесным властителем и не мог вернуться на небо вместе с женой. Чанъэ ведь была небесной феей и очень горевала, что путь на небеса ей закрыт. Она боялась, что после смерти попадет в подземное царство Юду, где будет вместе с духами и чертями вести печальную и мрачную жизнь. И тоже не хотел попасть в подземное царство, так как он все же был божеством, и ему было страшно и стыдно жить среди чертей. Шло время, и каждый день приближал его к этой участи. Смелого И начинал охватывать страх, и он понял справедливость упреков своей жены. И решил найти способ, который избавил бы их от угрозы смерти. Тогда вновь между ним и его женой возроди­ лась бы любовь — вечная весна.

Как-то И узнал, что на западе, на горе Куньлунь, живет богиня по имени Си-ванму, у которой хранится эликсир бессмертия. Стре­ лок И решил добраться до Си-ванму, невзирая на расстояние и трудности пути, и попросить у нее эликсир.

Последующие поколения считали Си-ванму Владычицей Запа­ да, хотя и немолодой, но с добрым характером. Иероглифы, обозна­ чающие имя Си-ванму, буквально означают «Владычица Запада». Малограмотные даосы создали множество всяких небылиц, под­ тверждающих эти предположения. Но они не соответствуют истине. Люди первоначально представляли Си-ванму удивительным бо­ жеством, насылавшим мор и ведавшим наказаниями, кроме этого она умела свистеть. Изображали ее с хвостом барса, зубами тигра, длинными всклокоченными волосами и с нефритовой заколкой на голове 76. Сейчас невозможно установить, было ли это божество мужского или женского пола. Заколки считаются женским голов­ ным украшением, но в первобытные времена мужчины тоже носи­ ли их. Ведь и серьги у первобытных народов носили и мужчины и женщины. По преданию, это божество жило в мрачной пещере очень простой жизнью. Три синие птицы прислуживали ему и по очереди приносили пищу 77. Иероглифы ванму, означавшие «вла-

154

дычица», нефритовая заколка — шэн, синие птицы — все это атри­ буты женщины. Божество Си-ванму с течением времени стало представляться людям мягким и женственным, хотя в действи­ тельности оно таковым не было.

Три синие птицы, приносившие божеству пищу, жили к западу от горы Куньлунь, на горе Саньвэйшань. У горы было три вершины с высокими, до облаков, пиками, и поэтому ее называли Саньвэй, что означает «Три вершины» 78. Одна из птиц называлась Дали —

155

Большая, другая Шаоли — Маленькая и третья Цинняо — Синяя. Они были свирепыми и сильными, искусно летавшими, с синим оперением, красными головами и черными глазами, а вовсе не маленькими, нежными птичками 79. На горе Санвэйшан они рас­ правляли крылья для полета, а взлетев, сразу же преодолевали тысячу ли и прилетали в мрачную пещеру Юйшань — Нефритовой горы, где жила Си-ванму. Из острых когтей они выбрасывали пой­ манных ими птиц и животных, служивших пищей для их повели­ тельницы, обладавшей к тому же еще и тигриными клыками. Священная птица, ковылявшая на трех лапах, постоянно находив­ шаяся при Си-ванму и прислуживавшая ей, выносила наружу оставшиеся после еды кучи костей и шкур 80. Если у Си-ванму было хорошее настроение, то она выходила из своей пещеры, станови­ лась над пропастью и, запрокинув голову, протяжно свистела, эхо отзывалось в горах и долинах. Перепуганные орлы и коршуны ме­ тались по небу, а тигры и барсы, поджав хвосты, без оглядки бежа­ ли, чтобы скрыться в чаще. Происходило то, о чем записано в кни­ гах: «Тигры и барсы собирались в стада, вороны и сороки в стаи» 81.

Почему же Си-ванму, насылавшая мор и ведавшая наказания­ ми, по преданию, имела снадобье бессмертия? Человеческая жизнь зависела от болезней и наказаний. Си-ванму могла отнять жизнь, но могла и подарить ее. И в древнегреческих мифах бог солнца Аполлон не только распространял болезни, но и исцелял их. Поэ­ тому все люди верили, что у Си-ванму хранится снадобье бессмер­ тия, и счастливец, добывший и проглотивший его, может жить вечно.

У Си-ванму действительно могло храниться снадобье бессмер­ тия. Вспомним, что на горе Куньлунь росло дерево бессмертия. На нем зрел плод, и тот, кто его съедал, жил вечно 82. Лекарство Сиванму было сделано из этих плодов 83. В период династии Хань Си-ванму часто изображали державшей в руках что-то напоминав­ шее ветвь дерева. Одни говорили, что это цзяхэ — счастливый злак 84, а другие — что это саньчжу — тройное жемчужное дере­ во 85. Вероятнее всего, это было дерево бессмертия. Оно, как и дру­ гие деревья, дарующие долголетие, цвело и приносило плоды толь­ ко один раз за несколько тысяч лет 86. Плодов было немного, и поэтому снадобье было исключительно ценным и редким. Если использовали все лекарство, то для того, чтобы вновь достать его, требовалось очень долгое время.

Кто же не мечтал о бессмертии и кто не хотел бы выпить дра­ гоценное лекарство? Но люди не могли добраться до тех мест, где пребывала Си-ванму. Иногда она находилась около Яочи — Нефри­ тового пруда на вершине горы Куньлунь 87, в другой раз — на бога­ той прекрасным нефритом горе Юйшань к западу от горы Кунь­ лунь . Бывало, что она жила в западном краю земли на горе Яньцзы, где садится солнце 89. Она постоянно меняла свое место­ пребывание, и ее было очень трудно разыскать. Не так просто было обыкновенным людям достичь и вершины горы Куньлунь. Подно­ жие горы окружала пучина реки Жошуй — Слабая вода. Достаточ­

156

но было перышку упасть на воду, и оно сразу тонуло, а лодка с людьми и подавно. Куньлунь окружали огнедышащие горы. Огонь в них горел не переставая и днем и ночью, и все, что попадало туда, сгорало. Кто мог преодолеть такие препятствия? И хотя ходили слухи, что Си-ванму владеет снадобьем бессмертия, но никогда ни один человек не достигал заветной цели.

Благодаря своей чудесной силе и несгибаемой воле стрелок И благополучно проник через огненное и водное кольцо и взобрался на вершину горы Куньлунь. Там И увидел страшного стража ворот, которого звали Кайминшоу — Зверь, открывающий рассвет, с девятью головами, ростом в четыре чжана. Это место, по преда­ нию, находилось на высоте одиннадцати тысяч ли ста четырнад­ цати шагов двух чи и шести цуней. Никто, кроме И, не мог и по­ мышлять о том, чтобы забраться туда 90.

По счастливому стечению обстоятельств Владычица Запада — Си-ванму находилась в это время в своей недоступной пещере около Нефритового пруда. Стрелок И рассказал ей о своих несчастьях и объяснил цель своего прихода. Си-ванму почувствовала симпатию к герою, совершившему столько подвигов для народа. Она приказа­ ла своей служанке — трехногой священной птице — принести тыкву-горлянку, наполненную снадобьем. Трехногая птица принес­ ла тыкву, спрятанную в укромном уголке мрачной пещеры. Сиванму торжественно передала ее И со словами:

— Этого достаточно, чтобы вам с женой получить бессмертие. Если все содержимое примет один человек, то он сможет вознестись на небо и стать божеством. Если его выпьют два человека, то они станут бессмертными на земле.

Богиня дала строгий наказ И, чтобы он обращался со снадобьем очень бережно, так как у нее его больше не осталось91.

И вернулся домой очень довольный. Тыкву-горлянку он отдал на хранение жене, решив, что они примут снадобье вместе во время праздника. Он не хотел снова подниматься на небо, так как жизнь там мало чем отличалась от земной, и был доволен уже тем, что не попадет в подземное царство. У Чанъэ намерения были иные. Она вспоминала, что была небесной феей, и ей казалось, что если теперь она не попадет на небо, то всегда будет зависеть от мужа. Чанъэ считала, что муж должен сделать так, чтобы она опять стала боги­ ней. Чудесное снадобье не только давало бессмертие, но имело еще волшебное свойство возносить людей на небо. А что если обмануть мужа и одной проглотить его? Обидишь его, конечно, но... Чанъэ решила не ждать праздника, а воспользоваться временем, когда И не будет дома, и потихоньку принять самой все лекарство. Но она боялась, что таким поступком может навлечь беду, и у нее не хвати­ ло храбрости. Она решила сначала пойти погадать к колдунье по имени Юхуан.

Юхуан жила в окрестностях столицы в пещере на небольшом холме. Колдунья достала панцирь черной черепахи, прожившей, по преданию, тысячу лет; вынула несколько десятков стеблей засох­ шей травы. Рассказывают, что это был тясячелистник, который

157

караулила тысячелетняя черепаха. У тысячелистника были высо­ кие, густые стебли и корни длиной более чжана. Гадание с панци­ рем черепахи и тысячелистником сбывалось девяносто девять раз из ста. Юхуан положила траву в панцирь, опустилась на колени, взяла его двумя руками и, бормоча что-то, стала трясти его, словно сито. Затем она высыпала траву на низенький каменный столик, стоявший перед ней, и начала ворошить ее своим тонким пальцем

сдлинным желтым ногтем 92. Прикрыв глаза, она говорила нараспев:

—Поздравляю госпожу с великим счастьем, большой удачей. Есть одна очень умная и сообразительная женщина, она одна уйдет на далекий запад, а в мире будет беспорядок. Иди, не надо бояться. Тебе выпало предопределение, и тебя ждет великое процветание.

Чанъэ, выслушав слова колдуньи, решилась. Выбрав вечер, ког­ да И не было дома, она взяла тыкву-горлянку и проглотила все лекарство.

Ивдруг стали происходить чудеса. Чанъэ почувствовала, что ее тело стало легким, ноги отделяются от земли, и она через окно вылетела наружу прямо в синее ночное небо над пепельно-белой равниной. На небе сияла круглая луна, окруженная золотыми звез­ дами. Чанъэ устремилась вверх... Куда же ей лететь? Чанъэ поду­ мала, что, если она полетит в небесный дворец, боги ославят ее: ведь она бросила мужа. А каково ей придется, если она сумеет добраться до небесного дворца? Она решила, что самое лучшее — укрыться на время в лунном дворце, и устремилась прямо к нему. Долетев до лунного дворца и не успев передохнуть, вдруг почувствовала, что

сее телом происходят изменения. Спина уменьшилась в размерах, живот и поясница начали разбухать, рот у нее расширился, глаза увеличились, шея и плечи сблизились, и на коже появились боль­ шие, как монета, бородавки. Чанъэ от испуга хотела закричать, но голос у нее пропал. Она хотела убежать, но могла только медленно прыгать, приседая на корточки. Что же произошло? Прекрасная небожительница, ранее превосходившая всех красотой, из-за своей корысти превратилась в отвратительную жабу 93. Вот какое «про­ цветание» предсказала ей обманщица-колдунья!

Такова суть древней легенды «О том, как Чанъэ улетела на луну». Поздние предания более снисходительны к Чанъэ. В них го-, ворится, что она, прилетев в лунный дворец, не превратилась в жабу или какое-либо другое существо. Но она не знала, что в лун­ ном дворце окажется так пусто и безлюдно. Там был только белый заяц 94, который круглый год толок в ступке снадобье бессмертия, да росло коричное дерево. Лишь много лет спустя на луне появил­ ся Уган, стремившийся к бессмертию. За свои проступки он был послан в лунный дворец срубить коричное дерево: он рубил дерево,

аоно вновь срасталось, и никак ему не удавалось срубить его 95.

Чанъэ пала духом и потеряла всякую надежду на лучшее, но сделать она ничего уже не могла. И чем дольше она жила в лунном дворце, тем все печальнее становилось ее одиночество. Ей остава­ лось только вспоминать о семейном счастье и о доброте мужа. Если

158

бы она не была такой себялюбивой и они оба приняли снадобье бессмертия, то вечно бы жили на земле. Может быть, в той жизни было бы мало счастливых и радостных дней, были бы и волнения, но разве это не лучше, чем быть бессмертным божеством в лунном дворце и жить там в тоске и одиночестве? Мысли ее часто возвра­ щались в мир людей. Чанъэ раскаялась, ей очень хотелось вер­ нуться домой, признать свою вину, попросить у мужа прощения

имолить его, чтобы он любил ее по-прежнему. Но все было тщетно,

ией ничего другого не оставалось, как жить вечно в лунном дворце, никогда не спускаясь на землю. «О краже чудесного снадобья зачем горевала Чанъэ? Лазурное море, синее небо и думы каждую ночь» 96. Этими словами поэт выразил Чанъэ свои сочувствие и иронию. Постоянное одиночество стало суровым наказанием для неверной жены, обманувшей мужа и убежавшей от него.

Стрелок И вернулся в тот вечер домой и обнаружил, что его жены нет, а на полу валяется пустая тыква. Он сразу понял, что случилось. Гнев, печаль, обманутые надежды, как ядовитые змеи, обвили его сердце. Он взглянул в окно: жена его возносилась на небо, усеянное звездами, в поисках счастья только для себя

одной .

5

После этих событий И как-то переменился: он стал думать о том, что в аду не так уж плохо, что на небе царит несправедливость, а на земле обман. Охваченный отчаянием, он уже не боялся смер­ ти, как раньше, а ждал ее, как лучшего друга. Поиски снадобья бессмертия больше не занимали его. Каждый день он продолжал ходить на прогулки и охотиться, чтобы как-то скоротать остаток жизни.

Перенесенные испытания наложили на него свой отпечаток. Чуть что-нибудь не так, он сразу же вскипал гневом. Слуги видели, что характер их хозяина изменился, и понимали, конечно же, почему это произошло. Скорбь И была, в сущности, недугом, для врачевания которого на земле не было лекарства. Скорбь порождала гнев, а от его гнева страдали ни в чем не повинные люди.

Слуги сочувствовали несчастному И, но им надоедало постоянно выслушивать брань и терпеть побои. Многие разбежались, а те, кому убежать было некуда, прятались в укромных местах. И сер­ дился из-за плохого отношения к нему слуг, но не задумывался о причинах этого, и гнев его унять было невозможно.

Один из его слуг, по имени Фэнмэн 98, умный и смелый, нра­ вился И, и он решил научить его искусно стрелять из лука. И ска­ зал ему:

— Если хочешь научиться искусно стрелять из лука, то прежде всего ты должен научиться не моргать. Сначала пойди научись этому, а потом приходи ко мне.

Фэнмэн вернулся домой и целыми днями лежал, запрокинув голову, под ткацким станком своей жены. Педали станка двига­

159

лись, а Фэнмэн, не моргая, смотрел на них. Через некоторое время он не моргал даже в том случае, если к его глазам подносили острое шило. Фэнмэн прибежал к И и сообщил ему о своих успехах. Но И ответил:

—Учиться стрелять еще рано. Теперь ты должен научиться видеть маленькую вещь как большую, а не различимую глазом — как вполне отчетливую. Пойди научись этому, а потом приходи.

Фэнмэн, вернувшись домой, разыскал крохотный волосок от бычьего хвоста, привязал к нему вошь, повесил волосок у южного окна и каждый день учился разглядывать ее. Через десять дней ему показалось, что вошь начинает увеличиваться. Затем стало казаться, что вошь выросла до размеров колеса от колесницы. Он смотрел на другие предметы, и ему казалось, что они стали как горы и холмы. Фэнмэн рассказал И о своих успехах. На этот раз И обрадовался и сказал:

—Вот теперь ты можешь учиться стрелять из лука!

Стрелок И передал Фэнмэну все свое искусство. Впоследствии Фэнмэн стрелял из лука почти так же хорошо, как сам И. Он стал знаменит во всей Поднебесной, и когда говорили о лучших стрелках из лука, то имена И и Фэнмэна произносили вместе " . И был очень рад, что у него есть такой талантливый ученик, но у Фэнмэна не было выдержки, и он не радовался тому, что учитель стреляет луч­ ше, чем он. По преданию, однажды шутки ради И устроил состяза­ ние в стрельбе с Фэнмэном. Как раз в это время по небу пролетала стая гусей. И велел Фэнмэну стрелять первым. Фэнмэн выстрелил подряд три раза, три головных гуся с жалобным криком упали вниз. Люди посмотрели и убедились, что все стрелы попали им в головы. Тем временем испуганные гуси разлетелись во все стороны. Тогда И, не целясь, выстрелил три раза, и три других гуся упали на землю. Все стрелы тоже попали в головы гусей. Тогда Фэнмэн понял, что учитель стреляет гораздо лучше, чем он, и ему нелегко сравняться с ним в умении. Фэнмэн начал завидовать И; с каждым днем зависть его становилась сильнее, и мысли о том, как бы при­ чинить вред И, постоянно бродили у него в голове.

Однажды после полудня И верхом на лошади возвращался с охоты. Вдруг он увидел, что на опушке леса мелькнула челове­ ческая тень, и в него полетела стрела. И быстро схватил лук и выстрелил. Послышался треск: обе стрелы столкнулись в воздухе, выбили сноп искр и, кувыркаясь, упали на землю. Вслед за первы­ ми с каждой стороны полетело еще по стреле. Они тоже столкну­ лись и упали на землю. Так, раз за разом, было выпущено девять стрел. Стрелы у И кончились, и в это время он увидел, что невдале­ ке стоял Фэнмэн с торжествующим видом. У него осталась еще одна стрела, и он прицеливался прямо в горло И.

Не успел И приготовиться к защите, как свистящая стрела с быстротой падающей звезды полетела к цели. Чуть отклонившись в сторону, стрела попала И прямо в рот. И упал с лошади, пере­ летев через голову, и лошадь остановилась.

Фэнмэн, считая, что И уже мертв, приблизился, улыбаясь и

160

Как говорит легенда, Чиго был великаном. Он жил на юго-восто­ ке, ростом был в семь чжанов. На голове носил большую маску цзифу — петушиный гребень. Что такое цзифу — неизвестно. На гадательных костях иероглиф, обозначающий демона ци, пишется

как , это изображение человека с большой маской на голове.

В дворцовом парке маг фансян-ши, прогонявший демонов и окру­ женный толпой детей, носил такую же маску (см. гл. Ill, § 2). Но на маске фансян-ши было четыре отверстия для глаз, а у Чиго лишь два. Чиго носил красную одежду с белым поясом, его лоб обвивала красная змея. Она держала в пасти свой хвост. Эта странная тварь питалась бесами и пила только росу. Утром Чиго съедал три тысячи бесов, а вечером — триста. Его звали Шисе — Поедающий нечисть, Туньсе-гуй — Демон, глотающий нечисть, или Хуанфу-гуй — Демон желтого отца 104

О Чжун Куе предание говорит следующее. Однажды танский император Мин-хуан *105 заболел жестокой лихорадкой. Во время приступа болезни он видел сон. Ему приснился большой демон, прогоняющий маленького беса. Маленький бес был в темно-крас­ ном платье и коротких штанах. Одна нога у него была в сандалии, другая босая. Он стащил коричневый мешочек-амулет с ароматны­ ми травами, принадлежавший красавице Ян-гуйфэй, и нефритовую флейту Мин-хуана, обошел дворцовую террасу и побежал. Большой бес был в синем халате, в шапке, на ногах у него была пара корот­ ких сапог. Засучив рукава, он погнался за маленьким бесом, схватил его, выковырял ему оба глаза и проглотил его живьем.

Мин-хуан не удержался и спросил беса:

—Кто ты такой? Тот ответил ему:

—Мое имя Чжун Куй. При жизни я провалился на экзаменах

ипокончил с собой. Я дал обет очистить для Вашего величества Поднебесную от всякой нечисти.

Мин-хуан проснулся и почувствовал, что его болезнь прошла. Он рассказал о своем сне знаменитому художнику У Даоцзы и велел ему написать картину «Чжун Куй хватает беса». У Даоцзы взял кисть и нарисовал все так, как рассказывал император. Карти­ на была полна жизни. Казалось, что художник видел беса своими глазами. Люди в Поднебесной узнали об этой истории и стали ри­ совать изображение Чжун Куя, хватающего беса. На Новый год его изображение вешали в доме, чтобы отгонять нечистую силу 106.

Многие не верят этим преданиям. В «Записках о мастерстве» («Као гун цзи») иероглифы чжун и куй, соединенные вместе, означают «палица». В древности в царстве Ци большую палку называли чжункуй. С помощью палицы чжункуй отгоняли злых духов. В более поздние времена ее очеловечили, создали забавную легенду о Чжун Куе, хватающем чертей 107.

Это правильная точка зрения. Вспомним о большой персиковой дубине, от которой погиб стрелок И. Его убили, согласно преданию,

162

Г Л А В А VII

ГУНЬ И ЮЙ УСМИРЯЮТ п о т о п

тт 1

равление Яо было несчастливым: после вели­ кой засухи наступило великое наводнение.

В исторических записях говорится, что наводнение во времена Яс продолжалось около двадцати двух лет 1 и захватило весь Китай.

Положение было ужасным. Суша стала бескрайним водным простором, людям негде было жить. Они спасали детей и стариков

иметались повсюду, бросаясь то на восток, то на запад. Одни поднимались в горы, чтобы укрыться в пещерах, другие забирались на верхушки деревьев и учились вить гнезда, как птицы . Вода затопила всю землю, и все злаки погибли. Лишь пышно разраста­ лись деревья и травы да размножались звери и птицы. Зверей стало так много, что они начали вытеснять людей с жилых мест. Несчастные люди принуждены были бороться не только с холодом

иголодом, но и с множеством диких зверей и птиц.

Но разве они могли справиться со зверями? Люди, не погибшие от голода и холода, находили смерть в когтях свирепых животных и птиц. Народу с каждым днем становилось все меньше, и в местах, куда наводнение еще не дошло или откуда оно временно отступило, оставались только дикие звери и птицы 3.

Правителю Яо печаль жгла сердце. Но он не знал, как избавить народ от горя. Яо собрал наместников четырех частей 4 государст­ ва и удельных князей и обратился к ним:

— Я спрашиваю вас, что будет с людьми, если нынешний потоп поднимется к небу и затопит холмы и горы? Народ не сможет даже влачить жалкое существование. Кто же сумеет укротить наводне­ ние и избавит нас от беды?

164

—Надо позвать Гуня, и все будет в порядке,— сказали на­ местники и князья.

Яо покачал головой и возразил:

—Боюсь, что Гунь не справится. Он считается только со своим собственным мнением, а мнения других для него не существуют.

—Только он один годится для этого дела,— ответили санов­

ники.

— Хорошо,— пришлось Яо согласиться,— пусть Гунь попы­ тается.

Гуня послали на борьбу с наводнением. Девять лет Гунь пытался усмирить стихию, но ничего не добился 5.

Почему Гуню не удалось усмирить потоп? В древних книгах есть об этом такие записи. Характер у Гуня был дурной, поступки его безрассудны 6, и он не знал, с чего начать. Для защиты от наводнения он насыпал земляные дамбы 1. Но они не остановили наводнение, вода разливалась все шире и поднималась все выше. Гунь потерпел неудачу. В конце концов Яо (некоторые считают, что Шунь) казнил Гуня на горе Юйшань — Горе птичьих перь­ ев 8.

Шунь, правивший после Яо, приказал усмирить наводнение сы­ ну Гуня — Юю. Помня неудачу отца, Юй не возводил дамб, а начал рыть каналы 9.

Этот способ оказался удачным — вода спала, и народ избавился от страданий. После этого Шунь уступил престол Юю, и Юй поло­ жил начало династии Ся.

Исторические предания, приведенные выше, во многом отлича­ ются от мифов о Гуне и Юе, которые мы сейчас расскажем.

Вполне вероятно, что в глубокой древности в Китае происходи­ ли сильные наводнения. В надписях на костях иероглиф, обоз­ начавший понятие «прежде», изображался таким образом: рисо­ вали солнце, а над ним или под ним бурлящие волны. Очевидно, что в далекие времена произошло ужасающее наводнение и люди не могли его забыть. Легенды о потопе существуют у многих наро­ дов мира.

Природные изменения, происходившие в древние времена на земле, вызывали наводнения повсюду. Человеческий род вплоть до нашего времени сохранил память об этих потопах. Точно устано­ вить время, когда был потоп, невозможно. В китайской истории сказано, что наводнение произошло в период Яо и Шуня, т. е. более четырех тысяч лет тому назад. Но так это было или нет,— сказать трудно.

Не будем вдаваться в подробности этого, рассмотрим теперь мифы о Гуне и Юе.

Кто такой Гунь? Судя по историческим записям, Гунь был кня­ зем, удел его находился в местности Чун (ныне восточная часть уезда Юньсянь провинции Шэньси) І0. Поэтому его называли еще чунским князем. В мифах же Гунь изображается как белый конь, который будто бы был внуком Хуан-ди. Его отца звали Ломин, а отцом Ломина был сам Хуан-ди п. Мы знаем, что Хуан-ди был

165

небесным правителем, а следовательно, и Гунъ был одним из вер­ ховных небесных божеств.

В мифах наивно говорится о причинах потопа. Считается, что люди на земле перестали верить в праведный путь, стали совер­ шать дурные поступки и этим вызвали гнев небесного правителя. В виде предупреждения небесный правитель наслал на них навод­ нение 12.

Этот миф напоминает раздел «Сотворение мира» в Ветхом за­ вете, где говорится, что Иегова, увидев зло, совершаемое народом на земле, ниспослал на землю потоп, чтобы уничтожить род человеческий 13.

Но наводнение приносило столько мучений народу, что люди вызывали жалость, несмотря на их прегрешения. Они страдали от настигавшей их воды и от голода. Нечего было есть, негде было жить, надо было спасаться от ядовитых гадов и свирепых зверей, а ослабевшим людям приходилось еще бороться с болезнями. Как страшны были горестные, безутешные дни времен потопа!

Среди большого числа божеств, пребывавших на небесах, только бог Гунь испытывал глубокую жалость к страданиям людей. Он решил спасти народ от наводнения, чтобы люди, как и раньше, могли наслаждаться спокойной жизнью. Гунь был недоволен жестокостью своего деда. Он не раз умолял и увещевал его простить людям их грехи и забрать разбушевавшиеся воды в небесный дво­ рец. Разгневанный владыка не только не принял во внимание просьбы Гуня, но даже отругал его за неразумные речи. Мы знаем, что каким бы ни был правитель — земным или небесным, но это все же правитель, и поэтому неудивительно, что у Гуня с дедом произошло столкновение.

Видя, что просьбы и уговоры не дают никаких результатов, Гунь решил сам бороться с наводнением и спасти народ от бедст­ вия. Это было нелегко, так как вода залила всю землю. Гунь видел, что сам, своими силами, он ничего не сможет сделать, и эта мысль печалила его. Как раз во время этих раздумий он встретился с совой и черной черепахой. Они спросили Гуня, почему он печален и неве­ сел. Гунь объяснил им причину своей тоски.

—Усмирить наводнение — это вещь нетрудная,— сказали в один голос сова и черепаха.

—Но как это сделать? — поспешно спросил Гунь.

—Ты знаешь, что в небесном дворце есть сокровище, которое

называется сижан — саморастущая земля.

—Слышал, но не знаю, что это такое.

—Сижан — это кусок земли, который может увеличиваться беспредельно 14. Он кажется не больше обычного комка. А если бросить его на землю, этот маленький кусочек сразу же вырастает и образует горы и дамбы. Этой землей можно засыпать воды, и потоп прекратится.

—А где хранится сижан?

—Это самая ценная вещь небесного правителя. Мы можем уз­ нать, где она лежит. А разве ты хочешь ее украсть?

166

—Да,— ответил Гунъ,— я готов сделать это!

—А ты не боишься, что дед тебя жестоко накажет?

—А ну его,— ответил Гунь и невесело рассмеялся 15.

Что и говорить, сижан, как самая большая драгоценность, хра­ нился в тайном и недоступном месте у небесного правителя и ох­ ранялся свирепыми духами. Но Гунь, стремясь спасти народ от бедствия, сумел достать его.

Раздобыв сижан, Гунь тотчас же спустился на землю и начал строить дамбы, чтобы спасти народ от наводнения. Сижан был вол­ шебный, из этого маленького кусочка вырастали горы и дамбы. На­ воднение стало спадать, вода высыхала и впитывалась в землю, постепенно следы наводнения совсем исчезли, и перед взором открывался сплошной зеленый луг. Люди, жившие на верхуш­ ках деревьев, начали вылезать из своих гнезд; жившие в горах стали выходить из пещер. На их иссохших лицах опять появи­ лись улыбки, они испытывали глубокую благодарность и любовь к Гуню. Люди уже готовились продолжать свои прерванные заня­ тия на многострадальной земле. Но, к несчастью, как раз в это время верховный император Шан-ди узнал, что его драгоценный сижан украден. Можно себе представить, как рассердился прави­ тель вселенной! Он вскипел злобой, узнав, что в небесном госу­ дарстве появился бунтовщик, тем более что это был его собствен­ ный внук. Он тотчас послал на землю бога огня Чжужуна, который на Горе птичьих перьев убил Гуня и забрал сижан 16. Как говорит пословица: «Для горы в девять жэней не хватило одной корзи­ ны». Надежды людей не сбылись: они по-прежнему страдали от голода и холода, оплакивали свое несчастье и жалели Гуня, пожертвовавшего для них жизнью.

Вгреческой мифологии можно найти параллель подвигам Гуня

вобразе Прометея, укравшего для людей божественный огонь. Зевс

внаказание приковал его к скале в Кавказских горах и приказал свирепому коршуну выклевывать его печень, а ветру, снегу и дож­ дю разрушать его тело. Прошло много времени, прежде чем Ге­ ракл — герой из мира людей — освободил Прометея 17.

Под горой Юйшань, где был убит Гунь, очевидно, подразу­ мевается гора Вэйюй, северный склон которой никогда не осве­ щался солнечными лучами 18. На южном склоне горы в Яньмэни — Воротах дикого гуся в древности жил священный драконстраж по прозвищу Чжулун — Дракон со свечой. Во рту он дер­ жал восковой светильник и освещал им северный склон горы вместо солнца 19. Страшный ад Юду, где, по преданию, души мертвых на­ ходили свое последнее пристанище, вероятно, находился в окрест­ ностях этой горы 20. Это были мрачные и унылые места. Именно здесь Гунь пал жертвой.

Горевал ли он перед смертью? Конечно. Досада его была глубо­ кой и сильной не потому, что он лишался жизни. Он с самого начала решил посвятить свою жизнь людям. Он горевал потому, что его деяния не были завершены и его намерения не сбылись. Народу, страдавшему от голода и холода, снова грозило наводнение. Вер­

167

ховный владыка отобрал сижан. Разве мог Гунъ спокойно заснуть вечным сном, зная об этом?

У Гуня было большое и любвеобильное сердце, душа его не покидала тела, а тело его не разлагалось три года 21. В его чреве возникла даже новая жизнь — это был его сын Юй 22. Гунь взрас­ тил в себе новую жизнь, чтобы сын смог продолжить и завершить его дело. Юй рос в чреве отца, и через три года он уже превосходил Гуня своей чудесной силой 23.

Верховный владыка узнал о том, что труп Гуня не сгнил даже за три года. Он испугался, что Гунь превратится в оборотня и станет бороться с ним, и послал одного из богов с волшебным мечом удао, чтобы тот изрубил тело Гуня на куски 24. Посланец небес поспе­ шил исполнить приказание, добрался до Горы птичьих перьев и вспорол живот герою.

Но произошло великое чудо. Из распоротого живота Гуня вы­ лез дракон. Это был Юй 25. На голове у него росла пара крепких, острых рогов 26.

Он винтом взвился вверх, а тело Гуня превратилось в какоето животное, которое уплыло в Юйюань — Пучину птичьих перьев, находившуюся около горы. О превращении Гуня существуют раз­ личные легенды. Некоторые считают, что Гунь превратился в бу­ рого медведя 27. Но бурый медведь не мог погрузиться в пучину. Другие утверждают, что Гунь стал трехлапой черепахой . Это предположение более вероятно, непонятно только, почему смелый бог Гунь, укравший у верховного владыки сижан для спасения лю­ дей, превратился в трусливую черепаху.

Есть еще одна легенда о том, что Гунь, потерпев неудачу в борь­ бе с наводнением, утопился в этой пучине и превратился в чер­ ную рыбу — сюанъюй. Что такое «черная рыба» — не совсем ясно, но написание иероглифа сюань — «черный» — как-то связывается с именем Гуня * . Об этой рыбе говорится, что она «раздувает усы, звенит чешуей, рассекает громадные волны, веселится и играет с водяным драконом» 30. Наконец, следует еще упомянуть о том, что в комментариях к «Книге гор и морей» приводится высказыва­ ние из книги «Начало гаданий» («Кайши»): «После смерти тело Гуня сохранялось три года. Его изрезали ножом, и он превра­ тился в желтого дракона» 31.

Эта версия кажется нам наиболее логичной. Такие представ­ ления существовали в древние времена. Обычно в мифах небесный конь превращается в белого дракона 32. И сын Гуня Юй тоже был драконом.

В «Вопросах к небу» Цюй Юань высказал еще одно предполо­ жение: будто бы тело Гуня превратилось в желтого медведя и он от­ правился на запад, за гору Цюншань, просить шаманов оживить его 33. В той местности было много шаманов 34. Например, на горе Линшань, где произрастали волшебные травы, жило десять шама­ нов: У-сянь, У-цзи, У-пань, У-пэн, У-гу, У-чжэнь, У-ли, У-ди, У-се, У-ло. Они занимались тем, что искали лекарственные травы на вершине и у подножия горы 35. В восточной части местности

168

Кайминшоу, у горы Куньлунь, тоже жили шаманы: У-пэн, У-ди, У-ян, У-люй, У-фань и У-сян. Они собирали волшебные травы око­ ло дерева бессмертия 36 и готовили снадобье бессмертия. В тех местах нашел исцеление яюй 37, некогда убитый богом Эрфу. Гунь, превратившийся в желтого медведя, отправился к западным ша­ манам, чтобы они воскресили его. По пути на запад он видел стра­ дающий от наводнения народ, не имевший ни кровли, ни одежды, ни пищи. На сердце у Гуня было очень тяжело, он вернулся и на­ чал уговаривать людей сеять черное просо, чтобы как-то прокор­ миться, а горные травы 38 все выполоть. Гунь, даже мертвый, пре­ вратившийся в животное, постоянно думал о народе. Поэтому великий поэт Цюй Юань в своих стихах выразил ему свою глубокую симпатию:

Был Гунь чрезмерно прям, и вот несчастье Его настигло под Юйшань в степи 39.

Перевод А. Ахматовой

* * *

Славился прямотою Бо-гунь — и он попытался Рек укротить теченье, Но не имел успеха 40.

Перевод А. Гитовича

В этих стихах поэт сравнивает переживания Гуня со своими собственными.

Допустим, что Гунь превратился в желтого дракона, который погрузился в пучину. Этот дракон, по нашему представлению, передал свою чудесную силу сыну, а сам стал обычным драконом, ничего божественного в нем уже не было. Сведений о дальнейшей судьбе Гуня, после того как он уплыл в бездну, не сохрани­ лось. Весь смысл его дальнейшего существования состоял в том, что он мог видеть собственными глазами, как его сын продолжал его дело и спасал людей, тонувших в море страданий.

2

Новорожденный дракон Юй не испугался отцовской неудачи. Он обладал чудесной силой, и все его помыслы были направлены на то, чтобы завершить дело отца.

Верховного правителя, сидевшего на высоком драгоценном тро­ не, охватывал страх. Ведь из вспоротого чрева Гуня неожиданно появился Юй. А если вспороть Юя, то не породит ли он тоже какоенибудь существо? Мятежные помыслы бунтовщика могут рас­ пространиться с быстротой пожара, и остановить их невозможно. Испуганный император со временем стал раскаиваться в том зле, которое он совершил. Он решил не наказывать людей так жестоко и утихомирить потоп. Кроме того, доброе сердце, подумал он, иногда бывает крепче алмаза, и, возможно, ему не справиться с

169

Юем. Поэтому когда Юй пришел к Верховному владыке — Шан­ ди просить с и ж а Н у то умудренный опытом Верховный владыка сразу же уступил его просьбам. Он дал ему с и ж а н и приказал спус­ титься на землю, чтобы усмирить потоп . На помощь Юю послал он дракона Инлуна, прославившегося тем, что он убил ненавистно­ го Чию.

Получив повеление верховного правителя, Юй с Инлуном и дру­ гими большими и малыми драконами спустился на землю и начал борьбу с наводнением. Драконы должны были прокладывать путь воде: Инлун прокладывал путь главному потоку, остальные дра­ коны — боковым.

В это время разгневался бог вод Гунгун. В начале потопа Шан­ ди послал бога вод наказать людей за грехи. Гунгуну представ­ лялся случай проявить свое волшебство, а теперь вдруг, когда он еще не показал всей силы, ему повелели всего-навсего прекра­ тить потоп. Не выйдет! Шан-ди же не обратил никакого внима­ ния на просьбы Гунгуна, и это его обидело, он отныне решил строить козни везде, где было возможно. Он так стал действовать, что вода затопила Кунсан 42, расположенный возле нынешнего го­ рода Цюйфу провинции Шаньдун, т. е. самую восточную оконеч­ ность Китая. Итак, вся Центральная равнина превратилась в ог­ ромное озеро, которое достигло крайнего востока Китая. Люди испытывали на себе гнев водяного бога, многие из-за навод­ нения превратились в рыб и креветок. Юй, видя бесчинства Гун­ гуна и зная, что увещеваниями ничего не добьешься, решил при­ менить силу. Чтобы быстрее усмирить воды, надо было остановить их подъем и убить злого демона. Юй решил вступить в битву с Гунгуном.

Была ли эта битва ожесточенной? В древних книгах нет опи­ саний ее, поэтому и мы не можем ничего сказать. Только в одном предании говорится, что Юй собрал перед битвой у горы Гуйцзи всех богов. Бог Фанфэн-ши опоздал, и Юй убил его за то, что тот не выполнил своего долга. Спустя две тысячи лет, в период Весен и Осеней, Фуча, правитель царства У, напал на царство Юэ, окру­ жил Гуйцзи, где находился юэский князь Гоу Цзянь. Битва была настолько ожесточенной, что даже горы разрушились. В одной из разрушенных гор была обнаружена кость, не походившая ни на человеческую, ни на кость животного. Она была такой громад­ ной, что еле уместилась на телеге. Мудрого Конфуция спроси­ ли, не знает ли он, чья это кость. Философ поведал всем это пре­ дание, и люди узнали, что найденная кость принадлежала Фан­ фэн-ши 43. Юй вместе с божествами всей Поднебесной хотел рас­ правиться с Гунгуном. Можно представить, какой силой и мощью обладал Юй. Понятно, что Гунгун не мог соперничать с ним и вскоре обратился в бегство 44.

По преданию, гора Гуйцзи раньше называлась Маошань — Тростниковой. Юй совещался на этой горе с богами о битве с Гун­ гуном и усмирении потопа, поэтому ее стали называть Гуйцзи, что значит «собраться на совет» 45. Но Фанфэн-ши, с его над­

170

менным и чванливым нравом, не выполнил своих обязательств и поплатился за это. В последующие времена население Юэ (современная провинция Чжэцзян) сохраняло свои древние обы­ чаи. Каждый год в определенное время в честь бога Фанфэн-ши юэсцы совершали жертвоприношения, исполняли древние мело­ дии, трубили в бамбуковые трубы длиной три чи, которые испуска­ ли воющие звуки. В ритм музыке в священном храме танцевали три человека с распущенными длинными волосами 46.

После того как Гунгун обратился в бегство, Юй смог при­ няться за свое дело. Он действовал умнее, чем его отец. С помощью сижана он сооружал дамбы, чтобы преградить дорогу воде. Он приказал большой черной черепахе следовать за ним с сижаном на спине 47. Так он засыпал самые глубокие потоки и расширил участки суши, на которых могли жить люди 48. Где насыпи были наиболее высокими, образовались четыре знаменитые горы, су­ ществующие и в настоящее время. Юй прокладывал еще реки и ка­ налы. Он приказывал Инлуну ползти, чтобы хвост его волочился по земле. По направлению, указанному хвостом Инлуна, прорыва­ лись реки и каналы 49. Реки доходили до Восточного океана, они сохранились и по сей день.

Усмиряя потоп, Юй дошел до Хуанхэ. Он стоял на высокой ска­ ле и наблюдал за силой течения и вдруг увидел длинное существо с белым лицом и туловищем рыбы, ныряющее в волнах. Существо назвалось речным духом. Это был, конечно, Хэ-бо. Он дал Юю мокрый зеленый камень, затем повернулся и исчез в волнах. Юй внимательно осмотрел камень. На поверхности его кривы­ ми линиями был нанесен какой-то тоненький, как нить, узор. Умному Юю не пришлось обращаться к другим за советом. Он взглянул и сразу понял, что на камне был план борьбы с навод­ нением. Глядя на следы, оставленные хвостом Инлуна, и на план, нарисованный на камне, Юй продолжал бороться с потопом и был уверен в успехе .

Юй пользовался не только нанесенной на камень «картой рек». По преданию, у него было еще одно сокровище — нефрито­ вая пластинка.

Юй прокладывал проход через Лунмэныпань — Гору драко­ новых ворот и случайно зашел в огромную пещеру. В ней было очень темно; чем дальше шел Юй, тем становилось темнее, и скоро уже нельзя было сделать ни шагу. Юй зажег факел и пошел впе­ ред. Вдруг он увидел мерцающий свет, и это мерцание напол­ нило всю пещеру. Внимательно всмотрелся и заметил большую черную змею длиной десять чжанов. На голове у нее были рога, во рту она держала «жемчужину, светящуюся в ночи». Змея поползла впереди, указывая Юю путь, Юй бросил факел и пошел вслед за черной змеей. Через некоторое время он подошел к ос­ вещенному помещению, похожему на зал. Люди, одетые в чер­ ные одежды, толпились вокруг божества с человечьим лицом и змеиным туловищем, сидящего в центре. Юй догадался, кто это, и спросил:

171

—Уж не Фуси ли вы, сын Хуасюй?

—Да,— ответил тот,— я Фуси, сын богини девяти рек * 51 Хуасюй.

Они почувствовали симпатию друг к другу. При Фуси тоже был потоп. Поэтому он выразил глубокое уважение Юю, выполняв­ шему великий труд, и решил помочь ему. Фуси вытащил из-за пазу­ хи нефритовую пластинку и подарил ее Юю. По форме она на­ поминала бамбуковую планку длиной один чи и два цуня. Фуси объяснил, что ею можно измерять небо и землю. После этой встречи

Юй всегда носил пластинку при себе, чтобы укреплять землю и усмирять воду 52.

По преданию, Гора драконовых ворот некогда была большой и соединялась с горой Люйляншань. Она стояла на границе ны­ нешних провинций Шэньси и Шаньси и преграждала дорогу Хуанхэ, так что река не могла течь дальше и поворачивала вспять. Воспользовавшись случаем, бог рек затопил гору Мэнмэнынань в верхнем течении реки 53. Юй прокладывал русло Хуан­ хэ от горы Цзиши — Горы каменных куч (в современной провин­ ции Цинхай) и, дойдя до этого места, с помощью своей сверхъе­ стественной силы разделил гору на две части, чтобы река текла между двумя отвесными скалами, напоминавшими створки ворот. Это место и назвали Лунмэнь, что значит «Драконовы ворота». Теперь вода падала с отвесной скалы и устремлялась потоком. По преданию, морские и речные рыбы собирались под этими скалами и соревновались в прыжках в высоту. Та, которая пере­ прыгивала через пороги, превращалась в дракона и возноси­ лась к небу. Рыбы, прыгнувшие невысоко,, только разбивали себе носы и возвращались ни с чем 54. Говорили еще, что в окрест­ ностях Лунмэня был ручей Лиюйцзянь — Ручей карпов, в нем водилось много карпов. Они выходили из своих нор и плыли три месяца против течения до Лунмэня. Сумевшие преодолеть течение становились драконами, неудачники набивали себе шиш­ ки и возвращались восвояси 55.

В нескольких сотнях ли вниз по течению от Драконовых ворот находилось ущелье Саньмэнься — Ущелье трех ворот. По преда­ нию, Саньмэнься прорубил тоже Юй. Он разделил гору, задержи­ вавшую реку, образовавшиеся рукава потекли тремя потоками че­ рез горы 56. Каждые ворота имели свое название: Ворота бесов, Ворота духов и Ворота людей. С обрывистого берега Хуанхэ можно видеть, как громадная река широко несет свои волны, и чем дальше на восток, тем стремительнее течение. В ущелье Сань­ мэнься река разделяется двумя островами на три рукава с очень быстрым течением. Затем эти три потока, зажатые скалами, вновь сливаются в один поток, который проходит через узкую щель ши­ риною не более ста двадцати метров и наполняет все ущелье гро­ хотом. В этих строчках дается описание Саньмэнься. (В настоя­ щее время в этом ущелье сооружена гигантская электростан­ ция.) В ущелье и сейчас можно увидеть следы борьбы Юя с на­ воднением. В окрестностях ущелья находятся семь каменных

172

колодцев. По преданию, их вырыл Юй, чтобы добыть воду для питья, когда он прорубал ущелье Саньмэнься. Поэтому ущелье называется еще Цицзинсаньмэнь, что значит Ущелье семи колодцев и трех ворот. В скале у Ворот духов есть два больших углуб­ ления, превосходящих отверстие колодца, а по форме напоми­ нающих след лошадиного копыта. Они называются Следы лоша­ диных копыт. По преданию, Юй скакал на коне через ущелье Сань­ мэнься, прокладывая путь в Дичжу, и эти следы были оставлены

у храма остановку, возжигали благовония, молясь Юю; пускали фейерверки, досыта наедались и напивались. Только после этого они вновь садились в лодку, стрелой летели между скалами в ро­ кочущем и стремительном потоке. Иногда лодка вмиг разбива­ лась о скалы. Поэтому местные жители говорили: «В Дяньтоуцзе (Маоцзиньду) кормчих зовешь — не дозовешься; вдовьего плача слушаешь — не наслушаешься». Сколько крови и слез о сме­ лых людях многих поколений скрыто в этих словах! 57

Усмиряя потоп, Юй три раза доходил до горы Тунбо (на югозападе современного уезда Тунбосянь провинции Хэнань). Там постоянно дули сильные ветры, гремел гром, грохотали камни, стонали деревья, и Юй не мог справиться со стихией. Он знал, что во всем этом виноваты разъяренные чудовища и оборотни,

ипризвал духов Поднебесной для борьбы с ними. Тех, которые не очень-то хотели помогать, Юй заточил в темницу. Совместными усилиями божества поймали чудовище учжици между реками Хуайшуй и Гошуй. Оно умело искусно вести разговоры, по виду напоминало обезьяну, у него была белая голова и зеленое тулови­ ще, высокий лоб и низкая переносица, белоснежные зубы, а глаза испускали сверкающие золотые лучи. Оно было сильнее, чем девять слонов, вместе взятых. Шея у него была длиной сто чи, а тело вертким и легким. Его поймали, но оно все время прыгало и под­ скакивало, ни на мгновение не оставаясь спокойным. Юй не знал, что делать с ним, и приказал небесному божеству Тунлюю усми­ рить его. Но тому не удалось укротить чудовище. Тогда Юй пору­ чил это Умую, но тот тоже потерпел неудачу. Наконец, укро­ тить чудовище велели Гэнчэню. Множество духов рек и гор сбежалось с криками, чтобы посмотреть на это зрелище. Гэнчэнь большим трезубцем начал колоть чудовище. Оно смирилось лишь после того, как получило много ран. Гэнчэнь заковал шею чудо­ вища в цепи и вдел ему в нос колокольчик. Это происходило у под­ ножия горы Гуйшань — Черепаховой горы в современном уезде Хуайиньсянь провинции Цзянсу. С этого времени борьба Юя с по­ топом пошла успешно и река Хуай могла спокойно течь в море 58.

Юй, борясь с наводнением, дошел до Горы шаманов — Ушань

идо Тройного ущелья — Санься. Один из драконов, прокладывав­ ших водные пути, ошибся, неправильно проложил русло и прору­ бил ущелье. Оно оказалось совершенно ненужным. Юй рассердился

ина горном обрыве казнил бестолкового дракона в назидание

173

другим. До настоящего времени в уезде Ушаньсянь сохранились названия Цокайся — Неправильно проложенное ущелье и Чжаньлунтай — Терраса, где был казнен дракон 59.

Юй совершил подвиг. В этом деянии ему помогали и божества, и люди. Особенно старалось божество Бо-и, или, в другом напи­ сании, Бои. Он был потомком божества — ласточки, а может, и сам был ласточкой. Бо-и часто приводил с собой людей, зажигал фа­ келы, выжигал разросшийся после наводнения кустарник и про­ гонял диких зверей 60, чтобы народ мог спокойно работать. Он знал повадки и понимал язык диких зверей и птиц . После усмире­ ния потопа Бо-и помогал Шуню укрощать птиц и зверей, и мно­ гие из них были приручены им. Правитель Шунь был им очень доволен, дал ему в жены девушку из рода Яо и пожаловал ему фамилию Ин. По преданию, Бо-и был предком князей царства Цинь. Он породил двух сыновей, одного из них звали Далянь, другого Жому.

Даляня звали еще Няосу-ши, буквально «Из рода с птичьими обычаями». Его потомки Мэн Си и Чжунъянь говорили на чело­ вечьем языке, но тела у них были птичьи 62. Это доказывает то, что они были потомками божества.

3

Юй все время усмирял воды и поэтому к тридцати годам остал­ ся неженатым. Однажды, проходя мимо горы Тушань (на севе­ ро-западе современного уезда Шаосин провинции Чжэцзян) 63, он подумал: «Лет мне уже немало, что-то ждет меня в будущем?». Как раз в это время мимо него пробежала белая девятихвостая лисица, взмахнув своими хвостами, пушистыми, как метелочки. Девятихвостая лисица происходила из страны Цинцю, что неда­ леко от восточной страны Цзюньцзыго — Страны благородных. Такая лисица, как и дракон, феникс и цилинь, приносила счастье 64. Как только Юй увидел лисицу, он сразу вспомнил известную на­ родную песню. Смысл ее был таков: «Кто увидит девятихвостую лисицу, тот станет правителем, кто женится на девушке с горы Тушань, у того будет счастливая семья». Юй подумал: «Я увидел девятихвостую лисицу... Может быть, сбудется то, о чем говорится в песне, и я здесь, на горе Тушань, женюсь?»

На горе Тушань жила очень изящная и красивая девушка по имени Нюйцзяо 65. Она сразу ему очень понравилась, и он решил взять ее в жены. Но он не успел сказать ей о своих чувствах, так как спешил на юг бороться с потопом. Нюйцзяо узнала, что Юй любит ее, и тоже воспылала любовью к великому герою, которого почитали все люди. Она послала на южный склон горы Тушань служанку, чтобы та ожидала возвращения Юя. Нюйцзяо ждала дол­ го, а Юй все не возвращался. В тоске и печали она сложила пес­ ню «Ах, как долго жду любимого!».

По преданию, это самая ранняя южная песня. Говорят, что от нее ведут свое происхождение песни о «наслаждениях без раз-

174

врата» в разделе «Нравы царства» в «Книге песен» 66. Но так ли это, сказать трудно.

Закончив борьбу с наводнением на юге, Юй вернулся. Слу­ жанка Нюйцзяо встретила Юя на южном склоне горы и сообщила ему о горячей любви своей хозяйки. Все, что передала служанка, было известно Юю. Те же самые слова хотел и он сказать Нюйцзяо. Они чувствовали глубокую взаимную любовь, хорошо понимали друг друга, изощренные церемонии и обряды им были не нуж­ ны, и они скоро поженились в Тайсане 6 .

Уже через четыре дня после женитьбы 68 Юй покинул свою молодую жену, чтобы продолжить борьбу с наводнением. Он от­ правил Нюйцзяо в свою столицу — Аньи (северо-восточнее совре­ менного уезда Цзесянь провинции Шаньси). Нюйцзяо никак не могла привыкнуть к жизни в столице и постоянно мечтала о род­ ных краях. Юй, узнав о ее печали, решил позаботиться о своей молодой жене. Он приказал построить башню к югу от Аньи. Нюйцзяо могла в одиночестве и тоске смотреть с вершины баш­ ни на далекий дом, расположенный в нескольких тысячах ли. Говорят, фундамент башни сохранился до сих пор 69.

Но грусть Нюйцзяо по дому и любимому с каждым днем стано­ вилась все сильнее. Когда Юй вернулся ненадолго домой, Нюйцзяо решила просить у него позволения следовать за ним. Юю приш­ лось, скрепя сердце, согласиться.

Борьба с наводнением происходила у горы Хуаньюань (юговосточнее современного уезда Яньшисянь провинции Хэнань). Гора была очень крутой и обрывистой. Горные дороги были из­ вилистыми. Сквозь гору пробивался поток. Юй сказал своей жене:

—Работа здесь нелегкая, и надо приложить все силы, чтобы

еевыполнить. Я повешу на склоне горы барабан. Как только ты услышишь звук барабана, принеси мне еду.

—Хорошо,— ответила Нюйцзяо.

Юй подождал, пока жена ушла, покачался из стороны в сто­ рону, превратился в черного медведя, заросшего шерстью, и стал изо всех своих медвежьих сил прорывать проход в горе. Он так рьяно работал своей мордой и всеми четырьми лапами, что кам­ ни разлетались во все стороны. Один камень, отброшенный мед­ ведем, случайно задел барабан, висевший у края обрыва. Жена Юя услышала звук барабана и быстро приготовила мужу кор­ зинку с завтраком. Юй продолжал работать, не обращая внима­ ния на то, что происходит вокруг, забыв о своем страшном облике. Жена увидела медведя — ей и в голову не пришло, что это ее муж, она испугалась, закричала, бросила корзину с едой и побежала прочь. Услышав крик жены, Юй перестал работать и бросился за ней, чтобы объяснить ей все. Она испугалась и побежала еще быстрее. Так они бежали друг за другом до подножия горы Сунгаошань (сейчас зовется Сушань, в северной части уезда Дэнфэнсянь провинции Хэнань). Дальше Нюйцзяо не могла бежать и превратилась в камень. Юй рассердился, видя это превра­ щение, и, обращаясь к камню, громко крикнул:

175

— Верни мне сына!

Кусок камня, обращенный к северу, отвалился, и Юю явился мальчик, которого назвали Ци. Слово ци значит «расколоться» 70.

Юй, усмиряя наводнение, обошел Девять областей и все царства Поднебесной. На востоке он дошел до Фуму, или Фусана,— места, где восходит солнце. Он дошел и до Цзюцзиня — Девяти бродов и Пустоши темных баранов — Цинцян, где купался в сверкаю­ щих лучах восходящего солнца. Он был и в Цзаныиусо, где де­ ревья, как тучи, заслонили небо, на горе Мэньтяньшань, откуда, взобравшись на вершину, можно было рукой потрогать небо. Он дошел до Страны чернозубых — Хэйчи, Долины птиц — Няогусян и до Синих холмов — Цинцюсян, где водились девяти­ хвостые лисицы. На юге он добрался до Цзяочжи — нынешнего Вьетнама. Он посетил еще страны Суньпу и Сюймань, горы Даньсу, Цишу, Фэйшуйпяопяо и гору Цзюян. Уже по назва­ ниям видно, какой там был жаркий климат*71. Он побывал в стране Юйжэньго — Стране крылатых, стране Ложэньго — Стра­ не обнаженных, стране Бусыго — Стране неумирающих. Пре­ дание гласит, что Юй, прибыв в страну Ложэньго, снял с себя одежду и вошел в пределы страны обнаженным; надел же одеж­ ду, лишь покинув эту страну. Так он проявлял свое уважение к нравам и обычаям других стран 72. На западе он достиг горы Саньвэйшань — Горы трех опасностей, обиталища Си-ванму и ее трех птиц. Он заходил на гору Цзицзинынань — Золотую гору, где кучами громоздились золотые самородки, на гору Ушань — Гору шаманов, где пребывала душа Яо-цзи, дочери правителя Янь-ди, и дух Яоцзи вызывал облака и дождь. Юй посетил страну Ибисаньмяньго — Страну людей с одной рукой и тремя лицами, достиг местопребывания небожителей, которые питались только росой и воздухом. На севере он посетил страну Жэньчжэн — Страну истинных вещей, Страну собачьих жунов — Цюаньжун, страну Куафу, гору Цзишуйшань — Водяную и гору Цзи-

176

шишань — Каменную. Он был на море Сяхай и на горе Хэншань. Нельзя установить точно, где находятся эти места. Можно лишь предполагать, что они находились в пустынных мест­ ностях крайнего севера. Он встречался с Юйцяном — божеством ветра. Юйцян одновременно был и богом Северного моря, с че­ ловечьим лицом и птичьим туловищем 73.

После встречи с Юйцяном в Северном море Юй решил вер­ нуться домой. Но в пустынной снежной равнине он сбился с до­ роги и отправился еще дальше на север. Шел он долго и вдруг стал замечать, что перед ним необычная местность. Он видел только высокий голый гребень горы. На вершине его не было ни деревца, ни даже травинки, и не видно было ни птиц, ни зверей. Юй уди­ вился, поднялся на вершину горы, чтобы обозреть окрестности. За горой лежала плоская, голая равнина. Целая паутина ма­ леньких, извилистых потоков переплеталась на ней. По берегам ручьев лежали и сидели мужчины и женщины, старые и моло­ дые.

Некоторые из них пели, другие танцевали, третьи пригоршня­ ми пили воду из ручьев. Кое-кто пил воду, стоя прямо в ручье. Было видно, как некоторые пошатывались и были навеселе, они падали на землю и засыпали мертвым сном, не ведая мирских забот. Люди продолжали петь, танцевать и играть, каждый весе­ лился как хотел, и никто не обращал внимания на перепив­ шихся.

Удивленный Юй спустился с горы, чтобы познакомиться с мест­ ными обычаями. Он узнал, что это страна Чжунбэй — страна Крайнего Севера. Очертания ее напоминали жернов. Естествен­ ными границами страны служили невысокие сопки, окружавшие ее. В центре страны находилась Гора-сосуд — Хулиншань. Она была похожа на громадный кувшин для засолки или мочения ово­ щей. Из этой огромной горы вытекал поток, разделявшийся на равнине на множество ручьев. Поток назывался Шэньфэнь — Божественная влага. Вода в нем была ароматной, сладкой и об­ ладала еще одним драгоценным качеством — ею можно было на­ сытиться. Несколько глотков воды из потока утоляли голод и жажду. Выпьешь побольше — опьянеешь и будешь спать десять дней беспробудно. Там было не слишком жарко и не холодно, не было ни ветров, ни дождей, ни инея, ни снега. Весь год был по­ хож на вечный весенний день.

Люди там не заботились ни об одежде, ни о еде. Никто не ткал

ине пахал землю. Люди не тру­ дились, и никто никого не угне­ тал. Все вели жизнь радостную

ибеспечную: ели, спали, после пробуждения снова ели. Жили там по сто лет: стоило вытянуть ноги, как человек уже оказы­

177

вался на небесах. Гостеприимные люди пригласили прибывшего к ним Юя испить из потока Шэньфэнь. Юй попробовал знаменитый напиток и убедился, что он очень приятен. Но он не кончил усми­ рять потоп и беспокоился о своем народе, страдающем от воды и огня. Жизнь в стране Крайнего Севера была радостной, но разве мог Юй оставаться там? Не прошло и двух дней, как он распро­ щался с этими простыми людьми и отправился к себе на родину и .

Неустанно трудясь, Юй наконец одолел наводнение. Воды улеглись, но оставалось еще много других дел. Приближенный Гунгуна, изгнанного Юем, был ненасытным чудовищем с змеи­ ным туловищем и девятью головами. Звали его Сянлю. Девятью головами он хватал пищу с девяти гор. Самым ужасным было то, что стоило ему чихнуть, как появлялось большое озеро. Вода в нем была неприятной и горькой. Люди, отведавшие этой воды, могли умереть, звери и птицы не могли жить поблизости. После усми­ рения потопа Юй, пользуясь своей чудесной силой, убил Сян­ лю. Народ был избавлен еще от одного зла. Из тела огромного девя­ тиглавого чудовища водопадом полилась вонючая кровь. Там, куда она попала, не могли расти злаки. Из чудовища вылилось еще много жидкости с таким неприятным запахом, что поблизости нельзя было жить. Юй забросал ее землей. Он делал это три раза, но все три раза жидкость снова просачивалась. Тогда Юй решил оставить там озеро, но соорудил башню, чтобы подавить нечистую силу. Эта башня находилась на северном склоне горы Кунь­ лунь 75.

После усмирения потопа Юй решил измерить поверхность зем­ ли. Он приказал сделать это своим подручным — богам Тайчжану и Шухаю. Один шел с востока на запад и насчитал двести мил­ лионов тридцать три тысячи пятьсот ли и семьдесят пять шагов, другой шел с запада на восток и насчитал столько же, ни на шаг больше, ни на шаг меньше. Таким образом, земля, на которой мы живем, во времена Юя была квадратной, подобно куску соевого творога. Пучин и озер размерами более трехсот жэней 76 на­ считывалось двести миллионов тридцать три тысячи пятьсот пять­ десят девять. Чтобы засыпать их, Юй употреблял сижан. В неко­ торых местах он насыпал лишку, и там образовались знамени­ тые горы 77. В «Книге гор и морей» есть несколько фраз о Шухае. Там говорится, что когда Юй приказал Шухаю измерить землю, у Шухая в правой руке были бамбуковые дощечки длиной около шести цуней, называвшиеся «дощечки для подсчета». По ним он вел счет, а левой рукой он указывал на север страны Цинцюго — Страны зеленых холмов 78.

4

После усмирения потопа люди стали жить радостно и спо­ койно и все благодарили Юя за его подвиги. Правители всех стран уважали и почитали его, и все хотели, чтобы он стал им­

178

ператором. Правитель Шунь решил уступить престол Юю за его заслуги. Перед своим уходом он подарил Юю в награду за его усердие кусок черного нефрита. Верхняя часть нефрита была квад­ ратной, а нижняя круглой, назывался он юаньгуй 79.

Говорят также, что нефрит был подарен Юю Небесным вла­ дыкой 80. Усмиряя наводнение, Юй дошел до западной реки Тао и встретил там великана, который дал ему этот нефрит. Некоторые утверждают, что великан был, вероятно, Чанчэн — дух горы Ийму, что недалеко от Зыбучих песков. Божество по виду напоми­ нало человека, но у него был длинный хвост барса. Оно было воп­ лощением девяти небесных добродетелей и потому имело право, как и небесный правитель, подарить Юю нефритовый скипетр юаньгуй . Судя по этим двум легендам, очевидно, Шунь был не­ бесным правителем.

У Юя был волшебный конь по имени Фэйту. Он мог за один день проскакать тридцать тысяч ли. Конь был покорен его добро­ детелью, сам явился во дворец и стал служить ему. По преданию, у Юя было еще одно животное — цзюэти. Раньше оно принадле­ жало Хоуту. Цзюэти, наверное, тоже предназначалось для вер­ ховой езды82. Позднее фэйту и цзюэти стали нарицательными именами для хороших скакунов. Небесный правитель в знак симпатии подарил Юю этих двух дивных коней, приходивших без зова. Юй скакал на лошадях, стремясь поскорее усмирить наводнение, и число его бессмертных деяний беспрестанно росло. Согласно преданию, верховный правитель подарил Юю небесную деву Шэн-гу, чтобы она заботилась о нем в старости 83.

Сделавшись императором, Юй собрал всю бронзу и металл, преподнесенные ему правителями Девяти областей, и у подножия горы Цзиншань, где некогда Хуан-ди изготовил треножник, он то­ же отлил девять громадных треножников. Некоторые говорили, что один треножник могли сдвинуть с места только девяносто тысяч человек 84. На треножниках были изображены нечисть и злые духи всех стран света. Люди, видевшие изображения бесов, при встрече со всякой нечистью были уже осторожнее. Путники в ле­ сах и на озерах, встретившись с оборотнями-деревьями, духамикамнями и другими злыми силами, могли избежать напасти 85. Де­ вять треножников были выставлены перед воротами дворца, чтобы каждый мог смотреть на них. Они стали для людей как бы помощ­ никами, очень полезными в путешествиях 86.

Юй половину своей жизни провел борясь со стихией, он ис­ ходил всю страну, взбираясь на горы и переходя вброд реки. Он видел, что духов, оборотней и другой нечисти там немало, и знал, как трудно людям бороться с ними в далеких путешествиях. Но Юй был небесным божеством, поэтому сам он легко справ­ лялся с нечистью. Если бы люди ничего не знали о духах, то они погибали бы при встрече с ними. Юй, заботясь о народе, приду­ мал поместить на треножниках изображение всех духов в мире. Стоило людям взглянуть на них, как они уже знали, в какой сто­ роне какие оборотни живут.

179

Отправляясь путешествовать, они брали с собой на всякий слу­ чай амулеты. Юй изготовил треножники не для украшения, а что­ бы научить людей распознавать нечисть. Затем треножники пере­ ходили от одной династии к другой: от Ся к Инь, от Инь к Чжоу. Постепенно значение их как указателей для путешественников сошло на нет. Императоры спрятали треножники в сокровищницы, они передавались по наследству и стали просто дворцовым укра­ шением 87.

Девять священных треножников вызывали большое любопыт­ ство у различных честолюбивых людей. Во времена Весен и Осеней чуский князь Чжуан-ван напал с войском на лухуньских жунов и дошел до столицы чжоуских императоров — Лои. Чжоуский Дин-ван послал чиновника Вансунь Маня с визитом вежливости к Чжуан-вану. На пиру чуский Чжуан-ван расспрашивал о раз­ мерах и весе треножников. Находчивый Вансунь Мань язви­ тельно заметил в разговоре:

— Вся сила в добродетели, а не в треножниках. Честолюбивому и непокорному Чжуан-вану пришлось вер­

нуться домой несолоно хлебавши 88. В конце периода Борю­ щихся царств циньский князь Чжаосян-ван напал на Западное Чжоу и увез в Цинь священные треножники, о которых некогда мечтал чуский Чжуан-ван. Из-за того, что толпа людей тащила их на плечах, подымала на шестах, охала и вздыхала, взывая к небу, один из треножников на середине пути поднялся ввысь, долетел до реки Сышуй (в настоящее время в провинции Шань­ дун и Цзянсу), упал в реку и исчез. Из девяти захваченных тре­ ножников осталось восемь 89.

Впоследствии правнук Чжаосян-вана — Цинь Ши-хуан — захватил шесть царств и стал императором всего Китая. Однаж-

180

ды он поехал на восточное побережье искать бессмертных и, не найдя их, возвращался через Пэнчэн. Он вспомнил о треножни­ ке, затонувшем в реке Сышуй, и послал тысячи людей отыскать его, но, найдя его, они не могли его вытащить. Впоследствии и остальные восемь треножников пропали неизвестно куда 90. На рельефах предмогильного храма У Ляна в уезде Цзясян провин­ ции Шаньдун можно видеть яркое изображение того, как циньский император заставлял людей вытаскивать из реки тренож­

181

ник. На изображении видно, как множество людей с моста и из-под него с напряжением тянут треножник из воды. Из появивше­ гося над водой треножника вылетает дракон. Вытянув голову, он перекусывает веревку, люди падают друг на друга, и тре­ ножник снова погружается в воду. На рельефе как раз изобра­ жен момент, когда веревка разорвалась. Запечатленная сцена отра­ жала недовольство людей ханьского периода жестокостями Цинь Ши-хуана, высмеивала его желание приобрести символ власти, которую он впоследствии все-таки потерял91. Юй, изготовив­ ший треножник, чтобы люди могли распознавать нечисть, даже не предполагал, что треножники станут символом императорской власти.

О Юе в народе рассказывалось еще следующее. При усмире­ нии потопа Юй сам трудился с корзиной и лопатой. Он шел впе­ реди, не обращая внимания на ветер и дождь, и вел за собой весь народ. Он расчищал реки, прокладывал протоки и наконец победил потоп, причинявший людям столько бед. В общей слож­ ности Юй находился вне дома тринадцать лет. Много раз он про­ ходил мимо дома, слышал детский плач, но он не мог зайти, потому что был занят. На руках и ногах у него образовались твердые мозо­ ли, ногти отполировались до блеска, а на ногах и на груди не росло ни одного волоска. Он был еще не старым, а выглядел изможден­ ным от работы в сырости и испарениях. Юй с трудом ходил по до­ роге, хромал и ноги у него заплетались. Казалось, он подпрыги­ вает или танцует, как шаман во время камлания. Много лет его пекло солнце и обвевал ветер, кожа у него почернела. Он был худой, с длинной шеей и ввалившимся ртом. По виду его никак нельзя было принять за императора. Но был ли в Поднебесной во все после­ дующие времена хоть один человек, который бы не возносил хва­ лы Юю? Некоторые даже говорили:

—Если бы не Юй, то мы все, вероятно, превратились бы в рыб

икреветок 92 .

Юй своими деяниями завоевал любовь и уважение людей, и разве могут несколько цзиней бронзы воплощать «императорские права»? Мифы и предания о захвате треножников и их потере

ка над никчемной деятельностью тиранов .

Став правителем, Юй сделал для народа много полезного. Однажды он отправился на юг осматривать владения. Дойдя до го­ ры Гуйцзи (место, где он собирал на совет богов Поднебесной и же­ нился на Нюйцзяо), он заболел и умер. Похоронили его там же 94. Некоторые говорили, что Юй не умер; на земле остался только его труп, а сам он вознесся на небо и, как и прежде, остался бо­ жеством. Как бы то ни было, в последующие времена на горе Гуйцзи можно было видеть большую пещеру, которая называ­ лась Пещера Юя. Народное предание рассказывает, что Юй ушел в эту пещеру 95. Говорят также, что к тому месту, где находилась мо­ гила Юя, постоянно прилетали птицы, чтобы весной с корнем выдергивать сорную траву, а осенью склевывать семена 96. Еще

182

в одном удивительном предании говорится, что птицы, уничтожав­ шие сорняки подле могилы Юя, «выстраивались по росту, в их

поведении был строгий порядок и прилетали они в определенное время» 97 .

По преданию, Гунь и Юй, борясь с наводнением, использовали не весь сижан. Его куски остались в различных частях Китая — в Хубэе 98, Хунани " , Аньхое 10°, в Сычуани 101.

Большая часть этих легенд не стала настоящими мифами, сме­ шалась с суевериями, и поэтому о них не стоит упоминать. Ска­ жем только, что среди целебных трав было одно любопытное ра­ стение. Оно называлось юйюйлян — «объедки Юя». По преданию, однажды во время борьбы с наводнением Юй выкинул остатки пищи в реку, они проросли и превратились в растение 102 , которое растет в прудах или расщелинах камней. Из этой травы полу­ чают тонкий порошок желтоватого цвета, похожий на муку. Ле­ карство называют еще тайиюйлян — «объедками Тайи» и приме­ няют при кровотечении 103. Существует еще одно растение — цзыжанъгу, произрастающее на песчаной почве на берегу моря. Его плоды по вкусу напоминают пшеницу. Они созревают в седьмом месяце и тоже называются «объедками Юя» 10 .

5

Встране Шу, или в области Шу, кроме мифов о подвигах Гуня

иЮя в далекие времена существовала легенда о чудесном превра­

щении правителя Ван-ди в птицу и о борьбе Ли Бина и его сына

снаводнением. Вот эти легенды.

Встране Шу в глубокой древности первым знаменитым прави- телем-ваном был Цаньцун (Цань — букв, «шелкопряд», цун — «заросли».— Примеч. ред.). Он научил людей заниматься шел­ ководством. На черепашьих костях иероглиф шу обозначался как

тверждается то, что в древности в Сычуани было развито шелковод­ ство. В те времена народ жил очень просто, у людей не было посто­ янного жилья, и они кочевали вместе со своим правителем. На новом месте Цаньцун сразу устраивал базар, где торговали шел­ ковичными коконами 105. У сородичей Цаньцуна была одна особен­ ность: глаза их располагались не горизонтально, а вертикально. После смерти Цаньцуна похоронили в каменном гробу. Впослед­ ствии люди называли погребения с каменными гробами «могилы людей с поперечными глазами». После Цаньцуна страной Шу пра­ вил Богуань, после него — Юйфу. По преданию, столица, осно­ ванная Юйфу, находилась сначала в Цюйшане (в настоящее вре­ мя уезд Шуанлюсянь провинции Сычуань), а затем ее перенесли

вПи (сейчас уезд Писянь провинции Сычуань). Во время охоты

вгорах Цзяньшань (сейчас уезд Гуаньсянь провинции Сычуань)

Юйфу вознесся на небо и стал небожителем 106.

Прошло много лет после вознесения Юйфу на небо, и вот

183

однажды человек по имени Ду Юй спустился с неба и попал в местность Чжути (юго-западнее современного уезда Ибиньсянь провинции Сычуань). Там он встретил девушку по имени Ли, только что вышедшую из прибрежного колодца. Эти два чудесных существа, созданные небом, поженились. Ду Юй объявил себя пра­ вителем Шу под именем Ван-ди и по-прежнему считал Пи сто­ лицей 107.

Во время своего царствования Ван-ди заботился о народе. Он научил людей вовремя сеять злаки, убеждая их в необходимости строго придерживаться сезонов и не опаздывать с работой на полях. В то время в стране Шу очень часто случались наводне­ ния. Ван-ди хотя и жалел людей, страдавших от разливов, но не знал, как уничтожить это зло.

Как-то люди увидели, что по реке против течения плывет тело мужчины. Всем показалось странным, что тело плывет не по течению, а против него, и его выловили. Ко всеобщему удив­ лению, он ожил и сказал, что он уроженец царства Чу, а зовут его Белин. Оц оступился, упал в воду и из Чу доплыл до этого места. Вероятно, родные и друзья уже повсюду ищут его. Ван-ди услышал, что река принесла необычного человека. Ему показа­ лось тоже это очень странным, и он приказал привести его к себе. При встрече они понравились друг другу. Ван-ди понял, что Белин не просто очень умный человек, но он отлично знает природу воды. В стране Шу в те времена постоянно бывали наводнения. Поэто­ му Ван-ди решил использовать этого человека и назначил его пер­ вым министром в Шу 108.

Вскоре после назначения Белина разразилось большое навод­ нение. Скопившаяся вода не могла пройти через горы Юйлэй (в настоящее время горы Юйшань в уезде Гуаньсянь провинции Сычуань) и вырвалась наружу. Это наводнение было почти такое же большое, как и во времена Яо. Люди, тонувшие в волнах, испытывали все мучения, какие только можно было себе пред­ ставить. Ван-ди призвал на помощь Белина. Тот проявил весь свой талант. По его приказу люди в этой горе проделали сквозной проход, чтобы отвести воду в русло реки Миньцзян и разлить ее многочисленными потоками по всей равнине. Угроза затопления прошла, и народ снова зажил спокойной жизнью 109. Есть еще один вариант, в котором говорится, что Белин сделал проход не в горе Юйшань, а в горе Ушань. Ущелье в горе Ушань было слиш­ ком узким, и скопившиеся воды Янцзы вызвали в Шу громадное наводнение. Оно улеглось лишь после того, как Белин расширил проход в горе Ушань мо. В награду за его заслуги Ван-ди уступил ему престол. Белин объявил себя императором Каймин-ди. Его звали еще Цун-ди. Сам Ван-ди удалился в Западные горы и стал жить там в уединении. Эти события произошли во втором месяце весны, когда в полях кукует кукушка. Люди помнили о своем бывшем правителе и становились печальными, слыша, как жалобно кукует кукушка 111.

Почему же люди, слушая кукушку, начинали грустить? Об

184

этом рассказывают два разных предания. Первое говорит, что пока Белин усмирял наводнение, Ван-ди вступил в тайную связь с его женой. Когда Белин вернулся, Ван-ди почувствовал угры­ зения совести, убежал в глухие горы и там уединился. После смерти Ван-ди его душа превратилась в кукушку. Несмотря на свой дурной поступок, он все-таки был хорошим правителем, любившим народ. Поэтому люди, заслышав кукование, с грустью вспоминают о Ван-ди 112.

Вдругом предании говорится: «Некогда кукушка не куковала,

атолько иногда издавала какие-то звуки. Они не были печальными.

Ду Юй в горах узнал об этом, но он ничего не мог сделать, ему оста­ валось только печалиться и плакать целыми днями. Перед смертью Ду Юй излил свои жалобы кукушке на горе Сишань, говоря:

— Кукушка, пусть люди услышат о страданиях Ду Юя. После этого кукушка улетела в царство Шу, где дни и ночи

плакала и скорбела, так что у нее из клюва пошла кровь» пз. Содержание этих рассказов расходится. Первое предание более древнее, последнее, вероятно, основано на стихах танского поэта Ли Шанъиня «Ван-ди весной изливает свои чувства кукушке». Но оба предания повествуют о споре между Ду Юем и Белином, возникшем из-за любви. В обоих преданиях говорится, что Белин был победителем. Все питали симпатию к неудачливому Ван-ди,

потерпевшему поражение.

В деревнях распространены две легенды о Ван-ди, превра­ тившемся в птицу. Крестьяне деревни Кукушка (Дуцзюаньцунь) уезда Писянь говорят: «Кукушка — это воплощение Князя-кукуш­ ки, который составил календарь». Они считают, что Князь-кукуш­ ка и есть Ван-ди, или Ду Юй. Они рассказывают, что Ван-ди заботился о народе и научил людей заниматься хлебопашеством. После смерти он продолжал беспокоиться о народе, и поэтому его душа превратилась в кукушку. Каждый раз, когда наступает праздник поминовения, или сезон хлебных дождей, или «начало лета», или «малое изобилие» и т. д., кукушка летает среди полей и кукует. Люди, слыша ее кукование, говорят: «Это наш Ван-ди- кукушка» — и начинают подгонять друг друга: «Уже время, то­ ропись сеять» или «Пора, скорей высаживай рассаду». Эту птицу называют еще дуюй, ванди, или «птица, которая торопит пахать», или же «птица, которая торопит работать» 1 4.

Ду Юй уступил престол Белину. Последнему наследовали его сыновья и внуки, и, таким образом, до императора Каймин-ди сменилось двенадцать поколений. Каймин-ди изменил титул «ди» («император») на титул «ван» («царь») и перенес столицу из Пи в Чэнду. В то время могущественное государство Цинь заду­ мало подчинить себе царство Шу. Но Шу было гористым и непри­ ступным. И тогда коварный циньский князь Хуэй-ван пошел на хитрость. Он приказал соорудить пять каменных быков и велел каждый день класть под них кусочки золота. Потом он распустил

185

ложные слухи о том, что эти быки волшебные и из-под них каждый день выгребают кучи золота. Слухи дошли и до ушей князя Шу. Жадный правитель захотел завладеть быками и послал чиновника попросить их у Хуэй-вана. Хуэй-ван был очень доволен и охотно согласился. Теперь надо было придумать, как провезти через горы этих больших и тяжелых быков. В то время в Шу жили пять могучих богатырей по прозванию Пять молодцов. Они, по-види­ мому, были братьями. Правитель Шу приказал Пяти молодцам проложить дорогу через горы. И они построили Дорогу золотых быков. По ней перевезли пять каменных быков, думая, что они полны золота. Получив быков и убедившись, что они не дают золота, правитель Шу разгневался, но сделать ничего не мог, и ему при­ шлось их вернуть обратно с обидными словами в адрес циньцев — «восточные пастухи». Люди Цинь, слыша эти слова, смеялись и говорили в ответ:

— Хотя мы и пастухи, но мы успокоимся только тогда, когда захватим царство Шу.

Циньский Хуэй-ван знал, что правитель Шу не только жаден, но и очень сластолюбив. Напасть на Шу все еще было не так просто, несмотря на то что Дорога золотых быков была проложена. Хуэй-ван решил еще раз обмануть правителя Шу. Он послал в Шу чиновника с поручением передать правителю, что в Цинь есть пять девушек, славящихся своей красотой, и что он хочет подарить их правителю. Как только правитель узнал, что ему дарят красивых девушек, он забыл старую вражду и снова попался в ловушку. Он приказал Пяти молодцам отправиться в Цинь и привезти этих зна­ менитых красавиц. Пять молодцов, получив повеление, поехали в Цинь, взяли с собой девушек и отправились в обратный путь. Они дошли до Цзытуна и тут увидели громадную змею, вползав­ шую в пещеру. Один из них схватил змею за хвост и начал изо всех сил ее вытягивать из пещеры, чтобы убить и избавить людей от зла. Змея оказалась очень сильной, и один человек не мог с ней справиться. Тогда все пятеро братьев начали с громкими криками помогать ему вытаскивать змею, которая постепенно стала выле­ зать из пещеры. Братья очень обрадовались, но вдруг произошло чудо. Раздался ужасающий грохот, задрожала земля, обрушились горы, и все вокруг заволокло пылью. Пять молодцов, пытавшихся спасти народ от зла, и пять красавиц, которых они везли из Цинь, задавило насмерть. Большая гора раскололась на пять скал. На вершине каждой скалы лежал плоский камень, служивший как бы надгробием каждому молодцу. Правитель Шу, услышав об этом несчастном случае, был необычайно огорчен и расстроен. Он го­ ревал не о смерти храбрецов, а о том, что ему не удалось насла­ диться красавицами. Он поднимался на эти горы, горевал об утрате и приказал назвать эти пять гор Могилами пяти жен. На вершинах

186

Как только циньский Хуэй-ван услышал о гибели Пяти молод­ цов и о печали правителя Шу, он возликовал, так как Шу уже не внушало ему опасений. Вскоре по Дороге золотых быков он послал большую армию, напал на Шу, убил правителя и быстро покорил всю страну И5. Кукушка, в которую перевоплотилась душа Ван-ди, видела своими глазами гибель родного царства, но ничего не могла поделать и стала еще более печальной. Лишь весной, когда распускаются персики и сливы, при весеннем ветре и яркой луне слышно кукование:

— Лучше бы вернуться! Лучше бы вернуться!

Люди Шу слышат это кукование и знают, что их бывший правитель Ван-ди беспокоится о родном крае И6.

Миф о том, как император Ван-ди превратился в птицу, еще

исейчас можно услышать в Сычуани.

Вдревние времена в реке Миньцзян жил отвратительный дра­ кон. Каждый год, когда созревали хлеба, он вызывал наводнение, заставлял людей бежать, а сам поедал посевы и скот. У дракона была младшая сестра, добрая и отзывчивая. Она не в силах была смотреть на страдания людей и поплыла вниз по течению в Цзядин. Своей волшебной силой она раздвинула сомкнувшиеся горы, чтобы потоки воды могли пройти сквозь них. Злой дракон узнал про по­ ступок сестры, загнал ее на Гору пяти тигров и запер в железной клетке. А сам по-прежнему продолжал устраивать бури и чинить вред людям.

Вто время жил молодой охотник по имени Ду Юй. Он видел, как страдали люди от наводнений, и решил непременно помочь им. Повсюду он всех расспрашивал, как усмирить воды. Как-то в горах ему встретился старик и сказал: «Хочешь утихомирить воды — убей сперва злого дракона, потом пойди в горы и спаси его сестру,

итолько тогда узнаешь, что делать дальше».

Охотник взял палку и пошел сражаться с драконом. Он так его избил, что чудовище больше не могло сражаться и осталось лежать на песчаной отмели. Потом Ду Юй отправился к Горе пяти тиг­ ров и освободил сестру дракона. Она обрадовалась его желанию спасти людей и стала помогать усмирятъ воды. Люди в благодар­ ность за заслуги сделали Ду Юя своим правителем, а сестра дра­ кона стала его женой.

У Ду Юя был один коварный сановник, с которым раньше они охотились вместе. Когда Ду Юй сделался правителем и получил в жены добрую и красивую сестру дракона, сановник стал завидо­ вать ему и думать, как бы захватить престол и забрать себе краса­ вицу жену.

Как-то этот негодяй отправился в горы на охоту, смотрит — а перед ним злой дракон, уползающий в горы залечивать раны. Недолго думая, он сговорился с драконом, вернулся домой и ска­ зал Ду Юю:

— Злой дракон хочет помириться с вами обоими, он зовет вас на несколько дней в горы развлечься.

Сестра дракона понимала, что братец ее что-то замышляет, и

187

всеми силами отговаривала мужа, но тот, человек простодушный, хотел помириться с драконом и отправился один в горы.

Как только охотник появился в горах, дракон тотчас же схва­ тил его и запер в железную клетку. А негодный сановник, когда узнал, что Ду Юй схвачен, тут же завладел престолом и пытался уговорить сестру дракона выйти за него замуж. Но она поклялась, что скорее умрет, чем покорится ему. И он заточил ее в мрачное подземелье.

А Ду Юй в железной клетке думал о людях, вспоминал люби­ мую жену и в конце концов умер с горя. Его душа превратилась в птичку, выпорхнула из клетки, прилетела в родную страну, стала кружить возле подземелья, где была заточена сестра дракона, и печально кричать:

—Гуй Вэнъ ян, Гуй Вэнъ ян! Вернулся на северный берег реки Вэнь! Вернулся на северный берег реки Вэнь!

«А здесь и есть северный берег Вэнь,— подумала женщина.— Не иначе как мой муж умер и его душа вернулась в образе птич­ ки,— так печально она кричит». Обернулась и сказала:

—Коль ты мой любимый, сядь ко мне на голову.

Птичка подлетела к ней и уселась ей на волосы. Сестра дра­ кона поняла, что не ошиблась, и горько заплакала.

Так она горевала и убивалась, что вскоре тоже умерла с горя. Ее душа превратилась в птичку, и обе они улетели вместе.

Хотя нынешнее сказание о том, как Ван-ди превратился в

и следы этой эволюции можно отыскать.

Государство Шу погибло; к счастью, народу не пришлось испы­ тывать больших страданий. Вскоре, во время правления циньского Чжао-вана, правителем стал человек по имени Ли Вин. Как и Ван-ди, он очень заботился о народе и сразу же после прибытия в Шу сделал много полезного. Самым главным его деянием была борьба с наводнением. Ли Вин использовал речную воду для ороше­ ния и сумел оросить десять тысяч цинов крестьянской земли. На­ род из поколения в поколение пользовался этим благодеянием Ли Бина.

Предание говорит о том, что, когда Ли Вин вступил в управ­ ление областью Шу, дух реки Янцзы каждый год выбирал себе в жены двух молодых девушек. Он был сладострастен и жаден, как и Хэ-бо. Если ему что-нибудь приходилось не по вкусу, он поднимал громадные, до неба, волны, вызывая наводнение. Людям жилось очень тяжело. Каждый год, согласно обычаю, приходилось давать деньги устроителям свадьбы и выбирать девушек для сладострастного речного божества. Ли Вин узнал о безобразиях водяного и сказал устроителям свадьбы:

— В этом году не надо брать денег, я сам пошлю дочерей духу реки Янцзы.

Ко дню свадьбы Ли Вин пышно нарядил двух своих дочерей и приготовился отправить их на дно. На берегу реки был воздвигнут

188

трон для духа реки, на алтаре стояли ку­ рильницы с благовонияіми, вино и фрукты.

Уалтаря целая толпа музыкантов, одетых

вразноцветные одежды, била в барабаны

идула во флейты, создавая шум и веселье. Ли Бин с полной чашей вина подошел к трону и, преподнеся чашу, сказал:

—Я почитаю за честь ближе познако­ миться с тобой. О великий бог, господин реки, прошу показать свой лик, чтобы я

мог преподнести тебе чашу вина.

Однако трон оставался пустым и без­ молвным. Ли Бин немного помолчал и сно­ ва сказал:

— Еще раз прошу выпить чашу! Затем он поднял свою чашу и опусто­

шил ее одним глотком. Чаши с вином перед троном оставались полными. Ли Бин рас­ сердился и громко закричал:

—Хозяин реки, если ты так прези­ раешь людей, я хочу драться с тобой не на жизнь, а на смерть.

Он вытащил из-за пояса меч и неожи­ данно исчез. Музыканты перестали играть,

ивсе столпившиеся вокруг люди перепуга­ лись до смерти. Через мгновение стало видно, что на горном обрыве яростно де­ рутся два быка. Вскоре оба быка исчезли,

иопять появился Ли Бин, по лицу его стру­ ился пот. Тяжело дыша, он подошел к подчиненным и сказал:

—Я бился с божеством и очень устал. Мне нужна ваша помощь, и тогда я смогу победить. Но смотрите внимательно. Бык

сбелой лентой, повернувшийся к югу,— это я.

с речным богом, тоже превратившимся в серого быка. Люди побежали на обрыв и мечами и копьями начали наносить удары быку без белой ленты. И, наконец, дух реки в образе быка был убит слугами Ли Бина. Так народ избавился от угрозы наводнений117.

Это предание сравнительно раннее. Позднее появился рассказ о том, как Ли Бин, приняв облик быка, погрузился в реку для сражения с драконом. Но божество в

189

образе дракона внезапно взмыло вверх, и Ли Бин потерпел неудачу. Затем он поднялся на берег, отобрал несколько сот сильных воинов, вооруженных луками и стрелами, и сказал им:

— Как только я превращусь в быка и вступлю с духом реки в битву, он тоже превратится в быка. Я привяжу себе на туловище шелковую белую ленту, чтобы вы могли отличить меня от него, а вы бейте быка, на котором не будет ленты.

Ли Бин пронзительно крикнул и бросился в воду. В то же мгновение раздались удары грома и завыл ветер, небо и земля стали одного цвета. Когда все затихло, было видно, как в воде ожес­ точенно сражаются два быка. Один был опоясан длинной белой лентой. Воины начали стрелять из луков в быка без ленты, и злой дух реки был убит118.

И теперь у западных ворот уездного города Гуаньсянь есть башня Доуцзитай — Башня дерущихся петухов, которая еще назы­ вается Доуситай — Башня дерущихся носорогов, и это, видимо,

иесть ее настоящее название. По преданию, здесь в далекие време­ на Ли Бин приказал войску и народу взять луки и помочь ему убить злого дракона. В предании более позднего времени говорится, что божество Янцзы превратилось в дракона119.

По преданиям, дракона захватили живьем. Люди боялись, что он будет бесчинствовать, поэтому его заковали в железные цепи

иприковали к проходу, который прорубил Ли Бин, чтобы отвести воды. Там был глубокий омут, в котором круглый год не высыха­ ла вода. После заточения дракона омут назвали Фулунтань — Пучиной укрощенного дракона120.

Боролся со всякой нечистью и широко известный в народе Эр- лан-шэнь, которого звали еще Гуанькоу Эр-лан. По преданию, он был вторым сыном Ли Бина. (Эр-лан и означает «второй сын».— Примеч. ред.) Он очень любил верховую езду, охоту и был необы­ чайно смелым. Ли Бин нарядил Эр-лана девушкой, собираясь от­ править его вместе с дочерью на дно реки к речному божеству. Эр-лан вместе со своими семью товарищами спустился под воду, чтобы убить дракона121. Семь товарищей назывались Семью муд­

рецами с горы Мэйшань. К сожалению, имена их не сохранились. Вероятно, они были знаменитыми охотниками и жили в горах и лесах122. Здесь приведены только отдельные фрагменты мифов

обожестве Эр-лане. Эти мифы более позднего происхождения, чем мифы о Ли Бине. Но связь между мифами об отце и сыне просуществовала вплоть до сунского времени123.

Миф о том, как Ли Бин боролся с чешуйчатым драконом, про­ должал эволюционировать и после эпохи Сун и постепенно превра­ тился в сказание о том, как Эр-лан заковал в цепи злого дракона. Мы знаем, что Эр-лан — второй сын Ли Бина, но никто не слыхал

оего старшем сыне или о третьем сыне (если даже они иногда и упоминаются, то заметно, что они не входят в сказание органичес­ ки). Этот славный второй сын всегда действует в одиночку. Как же он попал в сказание, развившееся из мифа? Тут можно строить только догадки — вроде того, что эта версия связана с записью

190

ГЛАВА VIII

УДИВИТЕЛЬНЫЕ ЖИТЕЛИ ДАЛЬНИХ СТРАН

и все страны Поднебесной. Во время путешествий он видел мно­ жество удивительных людей и странных вещей. По преданию, Юй и его помощник Бо-и создали «Книгу гор и морей». В ней они и описали все, что видели1. Это предание, конечно, недостоверно, но предположим, что Юй на самом деле путешествовал и доходил до самых дальних морей. Во время своих путешествий он посе­ щал удивительные страны и описал их в «Книге гор и морей». Поэтому мы и расскажем об этих странах.

Английский писатель XVIII в. Д. Свифт написал книгу «Пу­ тешествия Гулливера», в которой рассказывается о странствиях Гулливера, плававшего по морям и совершившего опасные путе­ шествия в отдаленные, удивительные страны. Самые интересные из его путешествий — это посещение Страны великанов и Страны лилипутов. Мы тоже начнем с легенд о великанах и карликах.

По преданию, в Восточном море, недалеко от горы Даяньшань — Горы больших речей, где восходят солнце и луна, находит­ ся гора Богушань — Гора долины волн, на которой расположена Страна великанов. На горе был Храм великанов, где они собира­ лись на совет. Один из великанов любил сидеть там на корточках, раскинув огромные, длинные руки2. Другой любил кататься в море

чем боевые корабли, на которых в древности сражались наши предки3.

Великаны пребывали в чреве матери тридцать шесть лет. У но­ ворожденных младенцев волосы на голове были белыми, и они

192

уже рождались могучими титанами. Потомки драконов, они могли летать на облаках, еще не умея ходить4.

Вдревних книгах есть много рассказов о великанах. В мифе

о«Нюйва, починившей небосвод», говорится о великанах страны Лунбо, которые поймали на крючок шесть голодных черепах, дер­ жавших на головах горы. Эти великаны, вероятно, были прародите­ лями всех великанов. Впоследствии небесный правитель рассер­ дился на них и решил укоротить их. Но, согласно записям, он не смог этого сделать, и они остались ростом в тридцать чжанов. Ве­ ликаны из восточной страны Тяожэнь были вровень с ними5. Надо еще упомянуть о Фанфэн-ши, которого казнил великий Юй на горе

Гуйцзи: только одна его кость еле умещалась на колеснице. Он был небесным божеством и предком позднейших великанов. Кон­ фуций говорил: «В периоды Юй, Ся и Шан * 6 Фанфэн-ши называ­ ли Ванман, в период Чжоу * 7 Чанди, а теперь его называют просто великаном»8. Какого роста был Чанди? Предание гласит, что когда он ложился, то занимал площадь в девять му. Потребовалась огромная повозка, чтобы отвезти его отрубленную голову, и все-та- ки его брови свисали над передним брусом телеги9.

На небе тоже жил великан, охранявший вход в небесные покои. У него было девять свирепых голов, и он мог выдергивать деревья, как травинки. В гневе он вырывал большие деревья тысячами. В аду, под землей, был великан Ту-бо, охранявший вход в Юду — Столицу тьмы. На голове у него были острые рога. Согнув громад­ ное тело в девять изгибов, он вытягивал руки, залитые кровью, и загонял в ад черные души10. Судя по этим легендам, великаны были и в раю, и в подземном царстве, и в мире людей.

Карлики, по-видимому, жили только на земле, так как сведений о том, что они были на небе или под землей^ нет. За Южным морем была Страна Цзяояого — Страна пигмеев. Самые высокие люди там были ростом три чи, а самые маленькие — всего лишь несколько цуней.

Они, как и мы, носили одежду и шапки и жили в пещерах. Карлики были очень сообразительными и изобретали разные хитроумные вещи. По преданию, они преподнесли императору Яо несколько стрел моюй, изготовленных ими самими, что говорит об их мастерстве11. Возделывая поля, карлики очень боялись, что их схватят свирепые белые журавли. Но, к счастью, люди из соседней страны Дацинь, здоровенные детины — десяти чжанов ростом12, помогали карликам прогонять журавлей, и карлики не прекраща­ ли трудиться13.

В «Книге гор и морей» содержатся сведения о карликах цзюньжэнь и цзинжэнь. Их, вероятно, можно отождествить с карликами, упомянутыми выше14. О карликах цзюньжэнь имеется любопытный рассказ. По преданию, на горе Иныпань — Серебряной горе рос­ ло дерево-женщина. Как только небо начинало светлеть, на ветвях дерева появлялись маленькие голые дети. После восхода солнца эти дети спускались на землю, начинали бегать и резвиться. После того как солнце заходило за гору, дети скрывались под землей и

больше не появлялись, а на следующий день на ветвях дерева рождались новые дети15.

Там также рассказывается о стране Дашиван у Западного моря. На прибрежных скалах в этой стране росли деревья с зелеными ветвями и красными листьями. На таком дереве рождалось много маленьких детей ростом шесть-семь вершков, они висели, прирос­ шие к веткам, наподобие перевернутых луковиц. Увидев людей, они начинали смеяться и болтать руками и ногами. Стоило только их снять с дерева, как они сразу же умирали16. Вероятно, эти карлики цзюньжэнь питались грибом жоучжи, который приносил людям долгую жизнь и отдалял старость. У Чэнъэнь в романе «Путешествие на Запад» называет эти грибы плодами жэнынэня и описывает, как ими питался свиноподобный Чжу Бацзе * 17.

В книге «Чжуан-цзы» есть притча о том, что на левом роге улит­ ки существовала страна Чуши, а на правом роге — страна Маньши. Правители обеих стран постоянно устраивали между собой жесто­ кие битвы из-за территории. На границах находилось бесчисленное количество погибших воинов. Победившая сторона преследовала побежденных в течение полумесяца до полного их истощения, и после этого победители с песнями возвращались домой18. Карлики, о которых мы говорили выше, по сравнению с карликами из «Чжуан-цзы» кажутся просто гигантами вроде Цзюй Уба19.

Рассказы о великанах и карликах всегда проникнуты идеей долголетия. По преданию, на западе, за морем, находилась страна Ху — Страна лебедей. Рост мужчин и женщин этой страны не превышал семи цуней, они были очень вежливыми: завидят чело­ века — и отвешивают низкий поклон; жили они до трехсот лет. Люди там двигались со скоростью ветра и за день могли пройти ты­ сячу ли. Карлики очень боялись морских лебедей, так как лебеди проглатывали их живьем, но они продолжали жить в животах лебедей. Лебеди, проглотившие карликов, жили триста лет и могли за день пролетать тысячи ли20. В мифические времена срок жизни и в триста лет считался небольшим. Великаны страны Лунбо, о которых говорилось выше, жили по восемнадцать тысяч лет. Кар­ лики страны Чии21, что у горы Юаньцзяо, по преданию, жили до девяти тысяч лет. Жизнь их «была бесконечна, как небо».

Во многих необычайных странах за морями жили люди, обла­ дающие бессмертием или долголетием.

Например, на востоке, в стране Цзюньцзыго — Стране благо­ родных, жили долголетние. Кроме мяса домашних и диких жи­ вотных они употребляли в пищу приготовленные на пару цветы муцзинъ — красные, фиолетовые и белые. В своих стихах древние поэты тоже упоминали о них:

Девушка вместе со мной в колеснице сидит. Цветок муцзинъ мне напомнила цветом ланит22.

Можно представить, какими красивыми были эти цветы! Но очень недолговечны: распустившись утром, они, словно девушки,

194

утратившие молодость, увядали, не дожив до вечера. Странно, что пища, изготовленная из таких недолговечных цветков, при­ носила долголетие жителям страны Цзюньцзыго — Страны бла­ городных. Здесь дело, по-видимому, заключалось не в цветах, а в том, что люди из этой страны были исполнены гуманности,' любви

идобродетели, а в легендах говорится, что все гуманные и добродетельные живут долго .

Ожителях Страны благородных рассказывалось много любо­ пытного. Одежда и шапки, которые они носили, были у них очень аккуратные, на поясе висел меч. У каждого жителя было в услу­ жении два полосатых тигра. Все жители были скромны, вежливы и никогда не затевали ссор. Тигры тоже были ручными и смирными, как наши домашние кошки. Рынки там были переполнены, но никакого беспорядка и сутолоки не было, хотя люди и тигры сно­ вали взад и вперед. По этому поводу Конфуций некогда печально говорил: «Так как мое учение в Китае неосуществимо, я хотел бы уплыть в море на плоту, чтобы прибыть в область Цзюи, где его можно осуществить»24. Благородные жили в области Цзюи, и Конфуций, вероятно, хотел поехать как раз в эту страну, чтобы им проповедовать свои идеи.

На западе тоже было немало стран, жители которых обладали долголетием. Например, в стране Сюаньюань, у горы Цюншань, самый короткий срок жизни был не менее восьмисот лет. Жители, по-видимому, были потомками Хуан-ди — с человечьими лицами

измеиными туловищами и хвостами, закрученными вокруг головы. Их облик почти не отличался от облика богов25. Поблизости нахо­ дился холм Сюаньюань, четыре змеи лежали, свернувшись, охра­ няя его со всех сторон. Стрелки из лука не осмеливались направ­ лять свои стрелы на запад, потому что там находился холм Сюань­ юань — священная земля Хуан-ди26.

На западе же было две страны, где водились необычные жи­ вотные. Люди, ездившие на них верхом, жили очень долго. Одна из них называлась страной Байминь — Страной белых людей. У жителей этой страны все тело было белое, и даже волосы на голове были белыми. Там жили звери чэнхуан, по виду они походили на лисиц, на спине у них росло по два рога. Они бегали так быстро, как птицы в полете, и назывались еще фэйхуан — «летающие желтые». Отсюда пошло выражение — «фэйхуан взмывает вверх

идостигает цели». Люди, которым выпало счастье ездить на них, жили по две тысячи лет27.

Другая страна называлась страной Цзигун — Страной одно­ руких. Она находилась на крайнем западе, в сорока тысячах ли от заставы Юймэньгуань — заставы Яшмовых ворот, и ее иногда называли страной Цигуго — Страной одноногих. Какое из этих названий считать правильным, остается неясным. По преданию, жители этой страны умели делать различные хитроумные приспо­ собления для ловли зверей и птиц. Они умели мастерить летающие колесницы. Во времена иньского правителя Тана такая колес­ ница долетела до местности Юйчжоу и была уничтожена тамошним

195

правителем. Только спустя десять лет, когда подул восточный ветер, вновь была изготовлена такая же колесница. На ней приле­ тевшие жители Страны одноногих могли вернуться к себе. Поэтому можно предположить, что, имея только одну ногу, они выдумывали различные приспособления, чтобы восполнить этот недостаток. Имелись сведения, что у этих людей было по три глаза, что им, очевидно, помогало в труде. Они обычно ездили на белых в яблоках конях цзилян, что значит «счастливые и добрые». Кони были с красной гривой, шея напоминала петушиный хвост и глаза бле­ стели, как золото. Те, кто ездил на них, жили тысячу лет. В этой стране водились также необычные птицы с двумя головами и опе­ рением красно-желтого цвета28.

Жители некоторых стран не просто долго жили, а вообще были бессмертны. Например, в Южной пустоши жил чернокожий народ бессмертных — бусыминь. В этой стране была гора Юаньцю.— Круглый холм. На горе росло дерево бессмертия ганьму — «слад­ кое дерево». Достаточно было съесть его плод, чтобы стать бес­ смертным. Под горой протекал Чицюань — Красный источник. Глоток воды из этого источника давал долголетие29. Поэтому люди там жили не зная смерти. В Западной пустоши находилась страна Саньмяньиби — Страна трехликих и одноруких. Жители ее были потомками Чжуаньсюя. По преданию, они тоже были бес­ смертными 30. Существовала еще страна Хужэнь, жители которой могли подниматься на небо и спускаться на землю. Это были потом­ ки Янь-ди, с человечьими лицами и рыбьими туловищами. Они или жили бесконечно долго, или были бессмертными31.

Самой любопытной страной, где жили бессмертные, можно считать страну Уци — Страну людей без потомства в Северо-Запад­ ной пустыне. Но как могла существовать страна, если жители ее не имели детей? Люди в этой стране жили в пещерах и вели самый простой образ жизни. Иногда они питались одним воздухом, иногда мелкой рыбешкой, которую ловили в реках, иногда упот­ ребляли в пищу землю и глину. Они не разделялись на мужчин и женщин. После смерти их тела закапывали в землю, но сердце у них продолжало биться. Через сто двадцать лет они оживали и выходили наружу, чтобы снова наслаждаться радостями жизни. За жизнью у них следовала смерть, за смертью — жизнь, а сама

смерть была долгим сном, поэтому их мож­ но считать бессмертными. Страна Уци процветала, хотя потомства у ее жителей

В древности долголетие и бессмертие были заветной мечтой людей. Они стреми­ лись достичь этого различными способа­ ми: пили росу и каждый день делали дыхательные упражнения, обратясь лицом к солнцу. Некоторые принимали расти­ тельные или минеральные снадобья, при­ готовленные, например, из хризантем,

196

нефрита, золота, киновари и т. д. Некоторые пытались сделать свое тело таким легким, чтобы захотел — и полетел. Для этого они не ели даже злаков, а глотали лишь воздух и питались лекарством бессмертия, а иногда еще изучали алхимию. Самые нетерпеливые сжигали себя на огне или закалывались мечом, чтобы душа уле­ тела на небо, обрела бы бессмертие и наслаждалась в небесных са­ дах радости33. Все эти способы достижения долголетия (кроме дыхательной гимнастики) обычно давали противоположный эф­ фект и приводили к преждевременной смерти.

Самым простым способом считалось достижение долголетия при помощи снадобья бессмертия. Было известно, что такое волшебное снадобье существует в мире, и казалось, что его можно изготовить, чтобы сделать людей счастливыми. К сожалению, хотя в древних книгах был уже раскрыт секрет этого эликсира, но изготовление его оказалось настолько сложным, что не слышно, чтобы кто-нибудь добился успеха.

Так, например, в книге Гэ Хуна «Бао Пу-цзы» в главе «Сяньяопянь» — «Снадобья бессмертия» есть много рецептов изготовле­ ния снадобья бессмертия. По преданию, в глухих горах можно встретить карликов ростом семь-восемь вершков. Они сидят в ко­ леснице или ездят верхом. Карлики называются жоучжи — «мяс­ ные грибы». Встречу с ними нельзя упускать. Надо при помощи колдовства молча обойти их сзади ковыляющей походкой и схва­ тить. Затем необходимо содрать с карлика целиком кожу и про­ глотить его. Вскоре после этого можно надеяться средь бела дня вознестись на небо.

В другом месте говорится, что надо взять жабу, которая про­ жила десять тысяч лет, и летучую мышь, которая прожила тысячу лет, высушить их в тени, растолочь в порошок и принимать внутрь,— тогда можно прожить до сорока тысяч лет.

В книгах рассказывается, что существует фэншэншоу — «зверь, рожденный ветром», напоминающий барса. Он величиной с кошку, а все тело у него зеленого цвета. Фэншэншоу живет в больших лесах у Южного моря, и его ловят сетями. В огне он не горит. Можно сжечь несколько возов хвороста, который сгорит весь, а зверь останется целым и невредимым, даже ни одна шерстинка на его шкуре не опалится. Мечом его не проткнешь — меч его не берет. Если бить по нему железным молотом, то будто ударяешь по кожаному мешку. Его можно было убить, только ударив не­ сколько тысяч раз по голове. Но и тогда у зверя имелось последнее средство выжить. Уже мертвым он раскрывал пасть против ветра и ждал, чтобы ветер попал к нему в пасть. Через мгновение он снова оживал и стремительно убегал. Но если в краткий миг ус­ петь заткнуть ему ноздри пахучей травой чанпу, растущей на камнях, то зверь умирал; у него вынимали мозг, смешивали его с цветами хризантемы и принимали определенное количество этого средства в точно установленное время. Если принять десять цзиней такого снадобья, то можно прожить до пятисот лет34. По­ добными описаниями лекарства бессмертия заполнены книги.

197

О рецептах повествуется серьезно, хотя, читая их, невозможно удержаться от улыбки. Но в будущем настоящее лекарство бес­ смертия будет открыто и станет известно повсюду, и тогда сбу­ дется самая заветная мечта людей.

2

Юй, усмиряя наводнение, посетил различные страны Девяти пределов. Кроме стран великанов, карликов и бессмертных, о кото­ рых мы уже рассказывали, он побывал еще и в других, где води­ лось много удивительных животных. Обо всем этом тоже стоит рассказать. Сначала расскажем о странах, где жили люди с необы­ чайной внешностью, а затем о странах, где жили люди с необыкно­ венными природными способностями. Такое разделение весьма

Люди там имели одну характерную особенность: кости у них на груди выдавались вперед, как кадык у мужчин. Поблизости води­ лись птицы бииняо, похожие на дикую утку, с красно-зеленым оперением. У них было по одному крылу, по одному глазу и по одной ноге. Они могли летать по небу лишь соединившись по двое, а поодиночке могли лишь ковылять по земле крошечными шажками. Поэтому они всегда летали и отдыхали парами. Люди считали их символом счастливого супружества. Поэт Во Цзюйи так вспоминает об этих птицах в поэме «Вечная печаль»: «В небе хотел бы я сделаться птицей бииняо» *36.

Если двигаться от Страны твердоруких на восток, то, пройдя несколько стран, попадешь в страну Цзяоцзин — Страну людей с переплетенными ногами. Жители этой страны были ростом не более четырех чи, ноги у них были кривые и переплетенные между собой. Если они ложились, то встать без посторонней помощи уже не могли. Так, некрасиво ковыляя и хромая, они ходили по земле. Но считали это в порядке вещей, и нормальная походка людей, прибывших из других стран, казалась им некрасивой 37.

Недалеко от Страны людей с переплетенными ногами находи­ лась страна Сяоян. В этой стране жили дикари, не то звери, не то люди. Ростом они были больше чжана, и называли их глупыми великанами. У них было человечье лицо и черное, словно лак, тело, сплошь покрытое длинными волосами. Ноги у дикарей сгибались

вобратную сторону, и они бегали быстро, как ветер. Нрава были жестокого: ловили и ели людей. Люди страны Сяоян подстерегали

вгорах одиноких путников, раскрывали песью пасть, выворачивая до лба огромные губы.

—Хэ-хэ-хэ,— глупо хохотали они, а насмеявшись вдоволь, пожирали свою добычу.

Зная об этом, умные люди придумали такой способ: надевали на руки полые бамбуковые стволы. Дождавшись, когда схватив­

198

шее их чудовище начнет сме­ яться, они выхватывали из ствола кинжал и пригвожда­ ли кроваво-красную губу ко лбу. После этого уже легко захватывали живьем чудо­ вище, у которого даже глаза

инос были закрыты губой. Чудовище, ничего не пони­ мая, продолжало сидеть, крепко держа в лапах бамбу­ ковые трубки, пока его не

захватывали в плен. Поэтому жителей страны Сяоян и называли глупыми великанами, что вполне соответствовало истине. По пре­ данию, женщины Сяоян испускали жидкость, от которой человек мог заболеть 38.

Вокрестностях страны Сяоян водились очень любопытные животные синсин, с песьим туловищем и человечьим лицом. Глаза

иносы у них выглядели очень строгими. Эти звери были очень умны и могли разговаривать по-человечьи. При виде людей они скрывались. Синсин могли окликать людей по именам и фамилиям. Чтобы поймать животное, люди в глухих горах ставили несколько кувшинов с вином, около них несколько чашек и черпаков и дере­ вянные сандалии, а сами прятались и следили за тем, что произой­ дет. Животные, увидев расставленные вещи, догадывались, что люди поставили какие-то ловушки, и начинали всячески бранить людей, перебирая всех родственников до восьмого колена. Они ругались так долго, что у них пересыхало горло и им необходимо было чего-нибудь выпить. Тем временем винный аромат достигал их ноздрей. Синсин боялись попасть в ловушку, но жажда застав­

ляла их чуть-чуть попробовать, чтобы убедиться, не таится ли в вине что-нибудь опасное. Самые смелые из них подходили побли­ же к кувшинам, вытягивали руку и обмакивали палец. Потом в ход шли черпаки, а затем и чашки. Синсин из чашек и черпаков с гамом и криком пили вина столько, сколько могли. Они опустошали до дна все кувшины. А напившись, обнаруживали на земле деревян­ ные сандалии. Все наперебой кидались надевать их, разыгрывая из себя людей, но, не пройдя и трех-пяти шагов, спотыкались и па­ дали на землю. Спрятавшиеся вблизи люди выбегали и крепко связывали их веревками .

К востоку от страны Сяоянго находилась страна Фаныпэго — Страна людей с языками навыворот. По преданию, у жителей этой страны языки росли в обратном направлении — к горлу. Поэто­ му, когда они разговаривали между собой, другие не понимали 40.

Если двигаться от Страны людей с языками навыворот еще к востоку, то попадешь в страну Шихуэйго — Страну свинорылых. У жителей этой страны лица напоминали свиное рыло. Побли­ зости находилась еще страна Цзочиго — Страна людей с зубамисверлами, у жителей которой один зуб выдавался изо рта на три

199

чи и напоминал сверло. Были они свирепы. Вероятно, это были потомки чудовища Цзочи, которого во времена Яо в Южной пусто­ ши убил стрелок И 41.

Еще далее к востоку находилась страна Саныпоуго — Страна трехголовых. У обитателей этой страны на туловище росло три го­ ловы. Вид у них был весьма страшен 42.

К востоку от них находилась страна Чанбиго — Страна длинно­ руких. Там жили существа с туловищем как у обычных людей, но руки их были необыкновенной длины. Одни говорили, что их руки доставали до земли, другие — что их длина была три чжана. Длиннорукие обычно ловили на берегу моря рыбу. С руками дли­ ной в три чжана было, конечно, очень удобно заниматься рыбо­ ловством. Поэтому можно было часто видеть, как они руками вы­ таскивали из моря бьющуюся рыбу 43.

На этом описание южных стран, где жили люди с необычайной внешностью, заканчивается. На востоке было три страны, где тоже жили странные люди. Ближе всех находилась страна Хэйчи — Страна чернозубых. У жителей этой страны, бывших потом­ ками Ди-цзюня, зубы были черны, как черный лак. Вблизи страны находилась Тангу — Кипящая долина, где некогда пребывало де­ сять солнц. Чернозубые питались рисом, как и мы, но готовили приправу из змей 44. Вероятно, потому, что эта страна находилась вблизи Страны благородных, Ли Жучжэнь в романе «Цветы в зеркале» описывает чернозубых страны Сюаньгуго как людей, хорошо разбирающихся в литературе и церемониях. Две черно­ зубые девушки — студентки, начав рассуждать о «Книге песен» и «Книге истории», поставили в затруднительное положение ученых, прибывших из Китая 45.

Если отправиться из этой страны на север, то, пройдя Тангу, прибудешь в страну Сюаньгуго — Страну темноногих. У жителей этой страны ноги и бедра были черными. Они жили на берегу моря, одежду делали из рыбьей кожи и питались буревестника­ ми 46. Неподалеку от них жило племя юйшице (букв, «наложницы Повелителя дождя») 47. Люди этого племени были необычными существами — не то люди, не то духи; им покорялись змеи; телом были черные и в каждой руке держали по змее. Иногда они держа­ ли в руках черных черепах с лапами и головой, втянутыми в пан­ цирь. На левом ухе у них висела зеленая змея, на правом — крас­ ная 48.

Далее к северу находилась страна Маоминьго — Страна воло­ сатых. У ее жителей лицо и тело было покрыто волосами, твердыми, как наконечники стрел. Все они маленького роста, жили в петцерах и круглый год не носили одежды .

Закончив описание восточных заморских стран, обратимся к се­ веру.

На северо-востоке находилась страна Цичжун50 — Страна людей, ходивших на цыпочках. Жители ее отличались высоким ростом и большими ногами. При ходьбе они становились на паль­ цы и не касались пятками земли. Говорят еще, что ступни у них

200

были выворочены, так что если они шли на юг, то их следы пока­ зывали на север. Поэтому их еще называли «люди с пятками навыворот» 51.

На запад от них находилась страна Цзюйин — Страна людей, державших завязки. По преданию, ее жители все время руками держали у подбородка завязки от шапки, по-видимому чтобы ее не сдул ветер, что очень смешно. Разбирая значение иерогли­ фов, можно предположить, что это была Страна людей, которые держались за зоб * 52. При болезни зоб увеличивается и может достичь размеров миски. Зоб был большой обузой, он болтался в разные стороны, мешал двигаться, и его приходилось постоянно придерживать рукой. Такое объяснение более вероятно. На юге этой страны росло дерево синьму. По преданию, оно было высотой тысячу ли и упиралось в небосвод 53.

Еще дальше к западу протянулась страна Бофу, или Куафу. Жители этой страны были потомками великана Куафу, некогда состязавшегося в беге с солнцем. Они были очень высокого роста, с зеленой змеей в правой руке и желтой змеей в левой. На востоке страны рос персиковый лес с пышной кроной и множеством све­ жих плодов. Этот лес вырос из палки, которую Куафу, догонявший солнце, кинул перед смертью на землю. В лесу росло два дерева, но он казался огромным до бесконечности 54.

Недалеко от страны Куафу находилась страна Неэр — Страна длинноухих, у ее жителей были длинные, до плеч, уши. Во время ходьбы они их придерживали руками, как люди в Стране зоба­ тых придерживали зоб. Каждому жителю этой страны прислужи­ вало по два полосатых тигра 55. Страна длинноухих была располо­ жена у Северного моря — Бэйхай, где жили три божества. Один из них был богом Северного моря и ветра — Юйцян, с человечьим лицом и птичьим туловищем. О нем мы уже рассказывали. Второго звали Цзюфэн — Девятиглавый феникс. У него было птичье туло­ вище и девять голов с человечьими лицами. У третьего бога — Цянляна — было человечье туловище, голова тигра, четыре копы­ та и необычайно длинные руки. Во рту и в передних копытах он держал по змее. Жили эти божества на горе Бэйцзитяньгуй — Небесный столб Северного предела 56.

У Северного моря водилось много странных существ. На горе Шэшань — Змеиной горе водилось много пестрых птиц, напоми­ навших фениксов, назывались они иняо. Они слетались стаями

всотни тысяч и застилали небо и солнце. Это было величествен­ ное зрелище. Там находилась еще гора Юду, она служила входом

вЮду — Столицу тьмы. На ее вершине жили черные птицы, чер­ ные змеи, черные барсы, черные тигры, черные лисицы и всякие другие черные звери. С этой горы можно увидеть черную гору с причудливыми очертаниями, на которой жили черные люди. Отту­ да была видна страна Даюго — Страна великой тьмы, жители ее ходили голыми, жили в мрачных горных пещерах и круглый год не видели солнечных лучей. Там же жили люди с красными до ко­ лен ногами, как будто были обуты в красные сапоги. Еще были там

201

богатыри с человечьими туловищами и лоша­ диными ногами, покрытые длинной шерстью. Это были жители страны Динлин. Они хлеста­ ли сами себя нагайками по ногам и носились по степи быстрее ветра с криками «га, га, га!», как дикие гуси в осеннем небе 57.

Если от Северного моря двигаться на запад, то попадаешь в страну Учан — Страну безутробных. Обитатели ее были высокого роста, но в животе у них не было кишок. Съеденная ими пища не переваривалась, а сразу проскакивала наружу. В последую­

щие времена авторы романов предполагали, что съеденная пища, вышедшая наружу, съедобна. Безутробных они разделяли на не­ сколько рангов и считали, что люди более низкого ранга ели отходы

с запавшими глазами. Питались они рыбой и в руке постоянно держали рыбу, как бы намереваясь ее съесть 59.

К западу от них находилась страна Жоули — Страна мягкоте­ лых (иначе Июли или Люли). У ее жителей не было костей и они имели по одной руке и ноге. Руки и ноги у них были мягкими, как кусок мяса, и гнулись в разные стороны. Они были потомками длинноухих 60.

Еще дальше к западу лежала страна Иму — Страна одноглазых. У ее жителей только один глаз посредине лица. Фамилия их была Вэй. По преданию, это потомки Шаохао. Страну их ошибочно назы­ вали Гуйго — Страной бесов, только потому, что вид у ее жителей был отвратительный, а фамилия Вэй означала «свирепый» 61. Поблизости водилось много ужасных чудовищ и оборотней, один вид которых заставлял людей дрожать от страха.

Один из зверей назывался таоцюанъ — саранча-собака. Он на­ поминал собаку, тело его было зеленого цвета. Это чудовище питалось людьми и начинало пожирать их с головы. Другой зверь назывался цюнци и был похож на тигра с крыльями, и все тело его покрывали иглы, как у ежа. Он также пожирал людей, начи­ ная с головы, иногда он их пожирал с ног, так как люди защища­ лись от него своими волосами. Там водились черные пчелы и крас­ ные мотыльки, размерами превосходящие слона. Там жили еще дикари, которых называли цзяо. Тело их было полосатое, как у тигра, а ноги очень крепкие. Встречались там и странные обо­ ротни тафэй с человечьим лицом и звериным, зеленого цвета, туло­ вищем. Были и призраки мо с человечьим телом, черной головой и вертикальными глазами. Еще жили там странные люди жуп с человечьей головой и тремя рогами. Встречались там и странные духи цзюйбичжиши с кривой шеей, голова у них с длинными спутанными волосами свисала на грудь. Руки у них были как бы обрублены и их тело напоминало гладко выструганный ствол.

202

Похоже, что они находились в непримиримой вражде с духами и во время битв наносили им раны, как свирепые волки 62.

На этом описание северных стран, где жили люди с необыч­ ной наружностью, можно считать законченным. Из западных стран прежде всего надо упомянуть страну Чанцзяого — Страну длинно­ ногих. У жителей этой страны ноги были необычайной длины, говорят, до трех чжанов. Рассказывают, будто кто-то видел, что длинноногие с длиннорукими на спине ходили в море ловить рыбу. Можно себе представить это зрелище! А как завидовали им люди! По преданию, некоторые номера циркачей возникли в подражание людям Страны длинноногих 6 .

В этой стране водились пестрые птицы куанняо — «бешеные», или куанмэнняо — «птицы безумных снов(?) », с ярким оперением и с хохолком на голове 64.

Далее к югу было еще несколько стран, например другая стра­ на Чанбиго — Страна одноруких. У жителей этой страны была одна рука, один глаз и одна ноздря. В стране водились желтые, полосатые, как тигры, лошади, у которых тоже был один глаз и одна передняя нога .

Еще южнее, в стране Санынэньго — Стране людей с тремя туловищами, жили потомки Ди-цзюня 66. У них была одна голова и три туловища. Поблизости находилась гора Иншань, на которой водились большие черные змеи. Они могли проглотить оленя це­ ликом. На горе шаманов была уединенная пещера, где хранилось восемь сортов снадобья бессмертия небесного правителя. На западном склоне горы жил разноцветный феникс, он все время летал над горой, охранял зелье, наблюдал за черной змеей горы Синшань и не позволял ей совершать злых дел .

3

На свете много было стран, где жили удивительные люди. Рас­ сказ о них начнем с обитателей южных заморских земель.

На крайнем юго-западе лежала страна Юйминьго — Страна крылатых. Там обитали люди с вытянутыми головами, красными глазами и птичьим клювом. Волосы у них были белые, а за спиной росли крылья, и они могли летать, правда, совсем недалеко. Они, как птицы, вылуплялись из яиц. В их стране водились красивые птицы, похожие на фениксов, с длинными яркими перьями. Кры­ латые питались яйцами этих птиц и потому сами походили на небожителей 68.

Вблизи Страны крылатых находилась страна Луаньминьго — Страна яйцекладущих. Жители этой страны, как и крылатые, рождались из яиц и сами несли яйца. Записи о них очень кратки, поэтому неизвестно, как они выглядели. Можно только предпо­ ложить, что они чем-то отличались от крылатых, раз это были

К юго-востоку от этих двух'стран была страна Хуаньтоуго, или Хуаньчжуго. У ее жителей были клювы и крылья, и они выглядели

203

почти так же, как и крылатые. Но они не могли летать, как те, и крылья служили им лишь опорой, словно костыли. Люди Хуаньтоу, опираясь на крылья, бродили группами по морскому побе­ режью, вылавливая из моря клювами рыб и креветок. По преданию, сам Хуаньтоу некогда служил у Яо. Он совершил тяжелый посту­ пок и убежал к Южному морю, где покончил с собой. Яо, пожалев его, послал туда его сына для совершения жертвоприношений. Сыну, по-видимому, надо было как-то питаться, он стал ловить рыбу, и поэтому потомство его и приобрело такой вид 70.

Говорили еще, что люди Хуаньтоу — потомки бога Гуня. Не­ известно, почему они бежали к Южному морю и основали там свою страну. Вероятно, есть какая-то связь между казнью Гуня, раз­ гневавшего небесного правителя, и переселением его потомства. Жители этой страны питались кроме рыбы еще и зерном, в том числе черным просом. Когда Гунь после казни превратился в бу­ рого медведя, он отправился на запад искать воскрешения и по дороге уговаривал людей сеять черное просо 71. К югу, невдалеке от страны Хуаньтоу, лежала страна Яньхого — Страна огнедыша­ щих. У жителей этой страны была черная кожа, они походили на обезьян и могли изрыгать огонь 72.

Вблизи Страны огнедышащих находилась страна Лого — Страна голых. Люди там ходили обнаженными круглый год 73. Во время борьбы с потопом Юй, вступив в эту страну, из уважения к их обычаям снял с себя все одежды. В предыдущей главе мы уже рассказывали об этом.

Если отправиться далее к северо-востоку, то попадешь в страну Саньмяого — Страну трех мяо, еще ее называли Саньмаого — Страной трех волосатых или просто страной Мяоминь — Страной народа мяо. По легенде, мяо были потомками Хуньдуня, Цюнци

иТаоте, которые соответственно были потомками Ди-хуна, Шаохао

иЦзиньюнь-ши. Эти племена некогда восстали из-за того, что Яо передал престол Шуню. Яо убил их вождей, а остальных пере­ селил к Южному морю. Так образовалась страна Саньмяо. Жите­ ли ее не отличались от обычных людей. Лишь под мышками у

них росли небольшие крылья, но летать они все-таки не могли 74.

Еще дальше на восток лежала страна Чжи, жители ее были по­ томками императора Шуня. У него был сын Уинь, который пересе­ лился в Чжи, и его потомки образовали целую страну. У жителей этой страны была желтая кожа. Они искусно охотились на змей, стреляя в них из лука 75.

Недалеко от Чжи находилась страна Юйминь. Ее обитатели пи­ тались просом и диковинными гадами. Гадов называли по-разному: юй, или дуаньху, или шэгунчун. Они были очень ядовитыми и води­ лись в горных потоках на юге. Гады юй напоминали черепах длиной два-три чи и причиняли много вреда тем, кто на них охо­ тился. Рассказывали, что их рот был как самострел, они плевали в людей ядом, от которого сгибались ноги, начинались жар, судо­ роги, болела голова, а на коже появлялись нарывы. При легком от­

204

равлении человек долго бо­ лел, при тяжелом непремен­ но умирал. В «Книге песен» гады юй сравниваются с обо­ ротнями 7 . Из этого сравне­ ния видно, как много вреда причиняли они. Но жители страны Юйминьго не только не боялись ядовитых гадов, а даже охотились за ними и ели их. Поэтому их называ­ ли юйминь — народ юй. Они действительно были необыч­

ными: охотились не только за гадами юй, но и за разными змеями. Убитых змей ели, содрав с них кожу 77.

К востоку от страны Юйминьго находилась страна Гуаньсюнго — Страна людей с дырявой грудью, у жителей которой в груди было круглое отверстие. Как же оно появилось? По преданию, Юй, усмиряя потоп, собрал всех небесных божеств на горе Гуйцзи. Бог Фанфэн-ши опоздал, и Юй убил его. Когда же вода спала, с неба стали спускаться два дракона, которые везли посланца Юя, чинов­ ника Фань Чэнгуана, он намеревался посмотреть, что делается в разных заморских странах. Направляясь к Южному морю, чинов­ ник пролетел мимо племени фанфэн. Два приближенных Фанфэнши ненавидели Юя за то, что он убил их правителя. Когда они уви­ дели, что к ним на драконах летит помощник Юя, они вскипели гневом и, не дожидаясь, пока «дорогой» гость спустится на землю, схватили луки, прицелились и выстрелили. После этого раздался грохот, в мгновение ока поднялся сильный ветер, загремел гром и полил ливень. Драконы, несшие Фань Чэнгуана, устремились ввысь и исчезли. Оба стрелявших уставились в небо, от страха их лица из синих стали черными. Они поняли, что навлекли на себя беду, и решили покончить жизнь самоубийством, не дожидаясь, пока их убьют,— вытащили из-за пояса ножи и, вонзив их себе в грудь, упали на землю мертвыми. Юй, узнав об этом, оценил их верность и преданность. Он приказал вытащить из них ножи и по­ сыпать их раны порошком из трав бессмертия. И произошло чудо: в мгновение ока они ожили. Но в их груди все же осталось большое отверстие. Это отверстие не заросло и у их детей и потом­ ков, заселивших Страну людей с дырявой грудью78. Сквозное отверстие выглядело некрасиво, но, по преданию, люди извлекли из этой своей особенности выгоду: при передвижении им не нужен был паланкин. Они брали бамбуковый шест, продевали его через грудь, и два человека несли третьего. Это было удобно и спокойно, хотя и очень необычно 79.

Таково описание южных стран, где жили необычные люди. Теперь перейдем к странам, расположенным на востоке.

Описание их мы начнем со страны Сыюго — Страны правящих тьмой. Жители страны Сыюго были потомками Ди-цзюня. Они

205

питались просом и мясом диких зверей и делились на два клана: мужской (думающие о мужах) и женский (думающие о женах). Мужчины не брали жен. Женщины тоже обходились без мужей. Стоило им лишь внимательно посмотреть друг на друга, подобно белым лебедям, чтобы у них родились дети 80.

К северу от страны Сыюго находилась страна Цинцю — Стра­ на зеленых холмов. Жители ее питались злаками, одевались в шелка и ничем не отличались от нас. В этой стране водились девятихвостые лисицы. Появление этих лисиц считалось счастли­ вым предзнаменованием — в Поднебесной воцарялись мир и спо­ койствие 81.

Далее к востоку располагалось еще несколько стран и среди них страна Лаоминьго — Страна трудолюбивых. У ее жителей лицо, руки и ноги были черными. Они всегда находились в состоянии смятения, что бы они ни делали — ходили, стояли, сидели, лежа­ ли,— все время они были неспокойны. У них был озабоченный вид, даже если никаких дел у них не было. Поэтому их прозвали трудолюбивыми, а постепенно это название стало относиться ко всей их стране. Они питались растениями и плодами деревьев.

Втех местах водились двуглавые птицы 82.

Ксеверу от трудолюбивых было две страны, где жили тоже удивительные люди. Одна из стран называлась страна Гушэго. Она находилась на острове небожителей — Легушэ, что недалеко от острова бессмертных — Пэнлая. На севере и востоке ее окружало море, на юге и западе окаймляли высокие горы. Страна Гушэго лежала как раз среди гор, окруженных реками, и природа ее была очень живописна 83; населяли ее бессмертные, которые не питались злаками, а только вдыхали свежий воздух и пили росу. Душа их была чистой, как вода в глубоком роднике, а сами они — краси­ выми, как юные девы. Ничто не могло вредить им, они жили в свое удовольствие на прекрасном острове, вечно молодые и бессмерт­ ные, бездельничали, любуясь морскими рыбами и крабами. Такая бесконечная жизнь, несомненно, однообразна, но бессмертные, по-видимому, думали иначе 84.

Далее, на крайнем северо-западе, лежала страна Цюаньжунго, или Цюаньфэнго — Страна песьеголовых. У жителей этой страны были песьи головы и человечьи туловища. По преданию, они были потомками Хуан-ди. У праправнука Хуан-ди Лунмина родились две белые собаки, которые явились прародителями всех песьеголо­ вых. Они питались мясом и поклонялись божеству, похожему на лошадь, но без головы и с красным туловищем. Называлось оно жунсюанъванши — «труп жунского князя Сюань-вана» 85. Рас­ сказывают также, что они были потомками дракона-собаки Паньху. Во время правления Гаосинь-вана Паньху совершил подвиг, убив Фан-вана, и Гаосинь-ван отдал ему в жены свою любимую дочь. Все мужское потомство Паньху имело человечьи туловища и песьи головы, дочери же были очень красивыми. Жена его, учтиво пре­ клонив колени, подносила мужу вино и угощения. В этой стране во­ дились белые в яблоках кони цзилян — «счастливые», с золотыми

206

глазами и пламенной гривой. Тот, кто ездил на них, мог прожить тысячу лет86. На них ездили и жители западной заморской Страны одноногих, о чем мы уже рассказывали.

Перейдем теперь к западным странам. На крайнем западе ле­ жала страна Сушэньго. Жители ее обитали в пещерах, у них не было одежды, и они одевались в кабаньи шкуры. Зимой обма­ зывали тело салом диких зверей слоем толщиной в несколько фэней, чтобы защититься от холода и ветра. В этой стране росло дерево сюнчан. По преданию, когда в Китае всходил на престол мудрый правитель, на этом дереве вырастала мягкая, но крепкая кора, из которой можно было изготовлять одежды. Такая одежда была прочней и согревала лучше, чем кабанья шкура. Если не было такого правителя, то людям приходилось по-прежнему носить одежды из шкур. Эти люди искусно стреляли из луков длиной четыре чи и были очень воинственны 87.

Если двигаться от страны Сушэнь к югу, то, пройдя еще две страны, попадешь в страну Воминьго — Страну людей, живущих на плодородных землях. В этих местах были тучные и плодород­ ные поля, повсюду пели птицы луань и танцевали фениксы. Среди птиц и зверей царили мир и согласие. Там было множество яиц фениксов, которыми питались местные жители. Питьем им слу­ жила сладкая роса, падавшая с неба. Такая пища была необы­ чайно вкусна и полезна для здоровья, и люди не старились 88. Эти люди, обладавшие долголетием и жившие на плодородных землях, воистину были любимцами небес!

Еще дальше на юг лежала страна Нюйцзыго — Страна женщин, и среди ее населения не было ни одного мужчины. Достигшие совершеннолетия девушки отправлялись купаться на Хуанчи — Желтый пруд, после чего они зачинали потомство. Если рождался мальчик, то года через три его умерщвляли; оставляли только одних девочек 89. Чуть-чуть южнее находилась страна Усяньго — Страна шаманов. Все ее жители были шаманами, самыми знаме­ нитыми из них были: У-сянь, У-цзи, У-пань, У-пэн, У-гу, У-чжэнь, У-ли, У-ди, У-се, У-ло. В правой руке они держали синюю змею,

ав левой красную. На горе Дэнбао они собирали целебные травы.

Вэтой стране водилось страшное животное бинфэн, похожее на

кабана, покрытое черной щетиной и с двумя головами — спереди и сзади 90 .

Сюга к Стране шаманов примыкала страна Чжанфуго — Страна мужчин. Там не было ни одной женщины. Одежда у них была всегда в порядке, а на поясе висел меч. Они были олицетво­ рением мужской доблести и имели внушительный вид. Почему в этой стране жили одни мужчины? По преданию, в период Инь правитель Тайу отправил Ван Мэна с его людьми к Си-ванму — Владычице Запада, чтобы достать у нее лекарство бессмертия. Они дошли до этих мест, но у них кончился провиант. Идти дальше они не могли, и им пришлось поселиться среди гор и лесов, они начали есть плоды деревьев, из коры стали делать себе одежду. Так возникла Страна мужчин. Жен у них не было, но каждый из них

207

У Ци был чиновник Мэн Ту — получеловек-полубожество. По преданию, он был чиновником в Ба (восточная часть провинции Сычуань). При отправлении правосудия он не обращал внимания на то, как от яростного спора краснели лица и набухали шеи. Стоило ему произнести заклятие и внимательно посмотреть на су­ дившихся, как на одежде виновного проступали кровавые пятна. Он приказывал схватить преступника и устанавливал, в чем его вина. Его приговоры по сравнению с решениями глупых чиновни­ ков, не ставивших ни во что человеческую жизнь, отличались высокой справедливостью 5. Когда Мэн Ту умер, его похоронили на вершине горы У 6. Впоследствии у подножия этой горы в память о его заслугах был воздвигнут храм, названный храмом Мэн Ту 7. После Ци престолом в течение более десяти поколений владели его потомки, и в конце концов престол перешел в руки Кун Цзя, кото­ рый не занимался государственными делами, а проводил время

в поклонении божествам и бесам, в пирах, охоте и развлечениях

сженщинами. Могущество династии Ся с каждым днем ослабе­ вало. Вассальные князья стали проявлять непослушание, однако глупый правитель Кун Цзя ничего не замечал и целые дни лишь развлекался 8.

Больше всего Кун Цзя любил охоту. Однажды он с большой свитой, в сопровождении всадников и колесниц, с соколами и соба­ ками отправился охотиться к горе Дунъянфушань. На горе жило

доброе божество Тайфэн. Оно очень невзлюбило глупого прави­ теля за его беспорядочную жизнь и вызвало сильный ветер, подняв­ ший песок и камни. Небо и земля потемнели, Кун Цзя и его свита сбились с дороги и потеряли друг друга.

Правитель с несколькими слугами добежал до простой хижи­ ны, расположенной у горного ручья, чтобы спрятаться от бури. В хижине только что родился мальчик, родственники и соседи пришли поздравить хозяина. Вдруг они увидели, что входит сам правитель Кун Цзя. Все тотчас же приветствовали его. Кто-то сказал:

—День, когда родился этот ребенок, счастливый. В этот день сюда пришел правитель, в будущем у ребенка во всех делах будет счастье и удача.

Ему возразили:

—Хотя день и счастливый, но сомнительно, чтобы ребенка можно было охранить от позднейших бед.

Кун Цзя, услышав это, рассердился и громко сказал:

—Глупые разговоры! Дайте этого ребенка мне, и посмотрим, кто осмелится причинить ему вред.

Ветер прекратился, Кун Цзя вскочил на коня и вместе со свитой

иохраной вернулся во дворец. Вскоре после этого он забрал ре­ бенка на воспитание. Мальчик вырос и стал взрослым. Кун Цзя решил назначить его чиновником, показав этим, что если он захо­ чет, то сможет дать человеку счастье, а захочет — принесет горе. Но вдруг произошло чрезвычайное событие, разрушившее все планы Кун Цзя.

210

Однажды этот юноша забавлялся во дворце в оружейном зале. Неожиданно поднялся сильный ветер, который стал рвать тяже­ лый полог. Балки здания перестали служить опорой и с грохотом обрушились на подставку для оружия. Перепуганный юноша хотел убежать, но падающий топор ударил его по лодыжке и отрубил ему ногу.

Кун Цзя не дал юноше никакого образования и ничему его не научил, он только вырастил из младенца взрослого человека. Чиновник с двумя ногами еще может иметь внушительный вид в глазах народа, а одноногий чиновник не имеет даже и этого. Юноша стал калекой, и Кун Цзя, который хотел назначить его чиновником, чтобы показать свое могущество, не смог ничего сде­ лать. Он назначил юношу, с трудом передвигавшегося, приврат­ ником.

Вздыхая, Кун Цзя говорил:

— Никак не ожидал, что произойдет такая беда, поистине тако­ ва судьба!

Кун Цзя сочинил мелодию и назвал ее «Песнь о рубящем то­ поре». По преданию, она была первой песней на Востоке Китая 9.

Кун Цзя еще очень любил кормить драконов. Драконы обла­ дали божественными качествами. Юй — основатель династии Ся,— по преданию, сам был драконом и с помощью драконов усмирял потоп. После усмирения потопа с неба спустились два священных дракона, чтобы поздравить его. В одном предании говорится, что еще во времена императора Шуня жители страны Наньсюнь выловили в подземных потоках пару драконов — самца и самку, обросших шерстью, и преподнесли их Шуню.

Шунь поместил их в драконовом дворце и приказал кормить и заботиться о них. Потом, когда он уступил престол Юю, два дракона тоже перешли к Юю 10. Из этих преданий видно, что древ­ ние связывали правителей Ся с драконами. Кун Цзя очень любил драконов, и как-то ему тоже удалось достать пару драконов — самца и самку п . Но он не знал их привычек, а только удобно устроил их и кормил досыта. Он хотел найти людей для наблюде­ ния за драконами, но нигде не мог отыскать подходящих. Лишь спустя много времени нашелся некто Лю Лэй, который несколько дней обучался у смотрителя драконов его искусству, но владел им далеко не в совершенстве.

Лю Лэй был потомком императора Яо. Семья его постепенно обеднела, сам он ничего не умел делать и поэтому отправился на обучение к смотрителю драконов. Предка его — Хуаньлун-ши — звали еще Дун Фу. Он занимал при императоре Шуне должность смотрителя драконов 12. Поэтому потомков его называли Хуаньлунши — смотрители драконов. Лю Лэй учился этому искусству всего несколько дней, узнал совсем немного, но, будучи человеком хваст­ ливым, вошел в доверие к Кун Цзя. Глупый правитель поверил лжи и назначил Лю Лэя ухаживать за драконами, пожаловав ему титул императорского управителя драконов. Так отпрыск опустив­ шегося знатного рода снова вознесся на вершину.

211

Поскольку у Лю Лэя не было ни знаний, ни опыта, вскоре самка дракона издохла. На его месте любой испугался бы, но Лю Лэй приказал вытащить из пруда мертвого дракона, счистить с него чешую, выпотрошить внутренности, изрубить на мелкие куски и сварить в огромных котлах-треножниках на пару. Приготовлен­ ное кушанье он преподнес Кун Цзя, говоря, что оно изготовлено из убитого им зверя. Кун Цзя, отведав блюдо из «дикого зверя», которое преподнес ему любимый чиновник, убедился, что оно вкусно. Он попробовал еще раз, и ему понравилось еще больше. Затем он велел показать ему драконов, чтобы полюбоваться и поза­ бавиться с ними, и увидел всего одного дракона-самца. Дракон был чуть живой. Кун Цзя спросил, почему не привели самку, но получил уклончивый ответ. Так повторялось много раз. В конце концов Кун Цзя, разгневавшись, потребовал, чтобы немедленно привели самку. Но она была уже съедена и, конечно, не могла воскреснуть. Лю Лэй не мог больше морочить голову правителю и, перепугавшись, ночью вместе с семьей бежал в Лусянь (в настоя­ щее время уезд Лушань провинции Хэнань). Там он укрылся и больше не осмеливался показываться на глаза правителю 13.

Самка издохла, Лю Лэй убежал. Оставался больной и слабый дракон-самец, для которого надо было найти смотрителя. Кун Цзя снова начал поиски подходящего человека. Наконец он нашел человека, умеющего ухаживать за драконами, по имени Ши-мэнь. Он был учеником чародея Сяо-фу, питался цветами персика и сли­ вы и мог, подобно древним бессмертным Чисун-цзы и Нин Фэнцзы, сжечь самого себя в огне и в дыму вознестись на небо. По преданию, он занимался починкой сандалий на небе и починкой сандалий на рынке в Западном Чжоу и десятки лет соплеменники о нем ничего не слыхали. Сяо-фу, обучив своему ремеслу ученика Лян Му *, расстался с ним и поднялся на гору Саньляншань. На горе он зажег множество костров и в огненном сиянии вознесся на небо 14.

По образу жизни учителя можно было догадаться и о способно­ стях его ученика. Поэтому вскоре после того, как Ши-мэнь присту­ пил к своим обязанностям, больной дракон стал опять живым и веселым. Он начал снова резвиться, и люди радовались при виде свернувшегося кольцом дракона. Кун Цзя вначале был очень дово­ лен Ши-мэнем.

У Ши-мэня было много достоинств, но характер у него был крутой и вспыльчивый. Он требовал, чтобы все делалось так, как он прикажет. Он походил на военачальника, сидящего в шатре посреди войска и отдающего приказы, которые надо беспрекослов­ но выполнять. Он не походил на Лю Лэя, который с почтительным видом и приятным выражением лица выслушивал приказы. У Ши-мэня из-за дракона постоянно происходили стычки и нелады с Кун Цзя. Ши-мэнь не любил глупых речей, даже если они исхо­

* Му — букв, значит «мать», возможно, что речь здесь идет не об ученике, а об ученице (примеч. ред.).

212

дили от правителя. Он отказывался их слушать, что вызывало край­ нее недовольство самолюбивого правителя, не терпевшего возра­ жений.

Кормление драконов было развлечением для Кун Цзя, но теперь оно постоянно вызывало у него гнев. Однажды Ши-мэнь стал беспощадно высмеивать его нелепые рассуждения. Тогда пра­ витель, больше не сдерживаясь, вскипел гневом и тотчас прика­ зал людям схватить Ши-мэня и отрубить ему голову. Тот повернул­ ся к нему и, смеясь, сказал:

— Ты волен отрубить мне голову, но ты проиграл, во всем про­ играл.— И с гордым видом вышел вслед за стражниками.

Вскоре была принесена его голова, залитая кровью. Кун Цзя, боясь, что душа Ши-мэня может сделаться привидением во дворце, приказал унести его труп из столицы и закопать в отдаленном пустынном месте. Как только тело было погребено, подул сильный ветер и полил дождь. Едва ветер и дождь стихли, как загорелись все окрестные леса. Яркое сияние пламени освещало небо. Люди бросились тушить пожар, но огонь не унимался. Кун Цзя наблюдал из своего дворца за пожаром, и в душе у него родился страх. Не зная, какие еще чудеса совершит безвинно убитый чародей, он сел в колесницу и отправился за город, чтобы обратиться к его духу с мольбой больше не творить чудес.

После молитвы огонь немного спал. У Кун Цзя отлегло от сердца, в колеснице, сопровождаемый свитой, он отправился в обратный путь. Перед дворцом начальник охраны открыл дверцу колесницы и предложил правителю выйти. Но тот продолжал си­ деть молча, не шевелясь, и глаза его неподвижно смотрели в одну точку. Начальник охраны посмотрел внимательно и убедился, что Кун Цзя мертв 15.

2

Вскоре после смерти Кун Цзя на престол взошел его внук, а по другим сведениям сын Люйгуй 16, известный под именем Цзе-вана.

Сяский Цзе-ван обладал крепким телосложением, величествен­ ной осанкой и огромной силой. Он с легкостью мог одной рукой сломать твердый олений рог и разогнуть железный крюк. В воде он храбро сражался с драконами, на суше мог, голыми руками драться с волками, шакалами, барсами и тиграми 17. Он был похож на героя, но под этим геройским обликом скрывалась гнилая душа.

По преданию, ради своего удовольствия он, не ставя ни во что жизнь людей, не считаясь с деньгами, возвел великолепный дворец Яотай — Яшмовая башня І8. В нем были собраны редкие вещи и красавицы со всей Поднебесной, он окружил себя танцорами, актерами, шутами и карликами и приказывал исполнять сладо­ страстные танцы, сопровождавшиеся музыкой. Он не совершил ни одного праведного поступка, а только и знал, что пил вино и раз­ влекался с красавицами во внутренних покоях, веселился с танцо-

213

рами и шутами. Во дворце у него был пруд, наполненный вином. В пруду могла свободно плавать лодка. При ударе барабана три тысячи человек подползали к пруду на четвереньках и, вытянув шеи, как волы, начинали пить вино. Некоторые, перепившись, с криками падали в пруд и тонули. Сам Цзе-ван вместе со своей любимой наложницей Мэй-си, глядя на это зрелище, смеялся до слез и не находил в нем ничего предосудительного 19 .

Кроме знаменитой Яшмовой башни, у Цзе-вана были другие дворцы и парки. По преданию, у него был Дворец вечной ночи, построенный в темном, уединенном ущелье. Цзе-ван часто прово­ дил там дни и ночи напролет, веселясь с бесстыдными юношами

идевушками знатных семейств. Иногда он не покидал его в течение многих месяцев, совершенно не занимаясь государственными де­ лами. Однажды ночью в ущелье неожиданно подул свирепый ветер, поднявший такую густую пыль, что она заглушила звуки музыки

изатмила яркое сияние светильников. За короткое время тучи песка засыпали все ущелье вместе с дворцом 20, но Цзе-вана по счастливой случайности там не оказалось. Вероятно, это было

214

предупреждение, ниспосланное ему небом. Но он и не думал раскаиваться.

Как и прежде, он искал лишь удовольствий и развлечений, своевольничал и совершал безрассудные поступки. Наложница Мэй-си любила слушать треск разрываемого шелка 21. По приказу Цзе-вана из сокровишницы приносили множество узорных тканей и разрывали их кусок за куском, чтобы доставить ей удовольст­ вие. Одна из наложниц Цзе-вана превратилась в дракона с торча­ щими зубами и когтями, к которому было страшно приблизиться. Внезапно она могла снова превратиться в очаровательную жен­ щину; все боялись ее, но Цзе-ван не придавал этому значения и очень ее любил. Девица-оборотень каждый день требовала себе в пищу человека, и Цзе-ван выполнял ее просьбу. Он велел звать ее Цзяо-це, что значит Наложница-дракон. По преданию, она могла предсказывать ему, что ожидает его — счастье или беда 22.

У Цзе-вана был мудрый сановник по имени Гуань Лунфэн. Он часто упрекал Цзе-вана за его безнравственное поведение. Однаж­ ды сановник вызвал гнев своего безрассудного правителя. Тот приказал схватить его и убить 23. На службе у Цзе-вана был, кроме того, И Инь. Сначала он служил у иньского князя Тан-вана, но Тан-ван не давал ему важного поста, и тогда И Инь стал главным поваром у Цзе-вана 24. Однажды, когда в Яшмовой башне собра­ лась компания, чтобы предаться разнузданным увеселениям,

ИИнь поднял кубок и, увещевая Цзе-вана, сказал:

—Вы, правитель, не хотите слушать моих слов и поэтому своими глазами увидите, что страна рано или поздно придет к гибели.

Цзе-ван в гневе ударил кулаком по столу. Затем, подумав немного, захохотал и стал ругать И Иня:

—Твои колдовские речи одурманивают народ. Я в Поднебес­ ной, как солнце на небе. Кто видел, чтобы солнце можно было уничтожить? Меня можно будет уничтожить лишь тогда, когда будет уничтожено солнце. Ха, ха, ха... Лжешь, просто лжешь 25.

Цзе-ван называл себя небесным отцом 26. В речах он уподоб­ лял свою страну солнцу на небе, а на самом деле считал солнцем только себя. Он не имел никакого представления о том, как ненави­ дел его народ, которому он причинил столько страданий. Каждый,

спроклятием указывая на солнце, говорил: «Ты, проклятое солнце, почему ты не умерло раньше? Я охотно бы умер, если бы знал, что

и ты тогда умрешь» .

И Инь видел, что безрассудный правитель упорствует в своих заблуждениях, потеряв представление о том, что творится вокруг. Поэтому он с тяжелым сердцем вернулся домой. Идя по улице, при свете луны он увидел подвыпивших горожан. Держась за руки, они шли, шатаясь во все стороны. Пьяными голосами они пели странную коротенькую песню:

Почему бы не уехать в Бо? Почему бы не уехать в Бо?

Бо ведь тоже достаточно велик!

215

Там и сям из темных переулков доносилась та же песня. И Инь, услышав ее, испугался и удивился. Он подумал: «Бо — это столи­ ца Тан-вана. Почему же люди поют ,,уехать в Бо“? Может быть, потому, что Тан-ван настоящий мудрый правитель и пользуется симпатией народа ся? Даже народ ся стремится к нему». Возвра­ тясь домой, И Инь с удивлением услышал, как в окрестных пере­ улках люди взволнованно пели песню:

Пробуждайся! Пробуждайся! Наша судьба определилась!

Отринем мрак, устремимся к свету, И тогда разве останутся горе и несчастье?

Как только И Инь услышал песню, он сразу все понял. Песню, вероятно, пели люди для него самого. И то, что он оставил Тан-вана и стал служить у Цзе-вана, было большой ошибкой. Раньше И Инь не занимал большой должности, но Тан-ван был умным правите­ лем и, может быть, в будущем повысил бы его. И Инь обдумал все это и решился. Он всю ночь собирал вещи и, как только рассвело, приказал подать тележку, запряженную мулами, и покинул Цзоучэн 28 — столицу сяского Цзе-вана, отправился обратно в столицу Тан-вана — город Бо 29.

У Цзе-вана был приближенный по имени Фэй Чан. Однажды он прогуливался по берегу Хуанхэ и увидал, что на небе одновре­ менно появилось два солнца. Солнце на восточном берегу излучало яркое сияние, лучи его играли, освещая облака. Чем выше подни­ малось солнце в небе, тем больше оно сияло. Солнце на западе было красным и тусклым, окруженное пепельными, похожими на клочки ваты, облаками. Вскоре оно совсем закатилось. В это время на небе раздался удар грома. Фэй Чан, увидев это чудо, вспомнил старинную пословицу «На небе не бывает двух солнц, на земле не бывает двух правителей» и в душе испугался. Затем он спросил водяного бога Хэ-бо:

—Какое из этих солнц олицетворяет Инь и какое Ся?

—Западное солнце — это Ся,— ответил ему Хэ-бо,— а восточ­ ное — Инь.

Так Фэй Чан узнал, что мощь династии Ся сходит на нет и стра­ на погибнет. Пословица говорит: «Тот, кто понимает ход собы­ тий,— герой». Он забрал домочадцев и убежал к Тан-вану 30.

Рассказывая об И Ине, мы упоминали, что он сначала был на службе у Тан-вана, но его там не оценили. Существует еще один любопытный рассказ о нем.

По преданию, на востоке была маленькая страна Юсиньго. Однажды девушка из этой страны пошла с корзинкой собирать

тутовые листья и в лесу неожиданно услышала детский плач. Она отправилась на поиски и обнаружила в дупле старого туто­ вого дерева здорового розового голого ребенка, который шевелил ручками и ножками и громко плакал, широко раскрыв рот. Де­ вушка очень удивилась. Она взяла ребенка на руки и отнесла его к правителю страны. Правитель приказал главному повару взять

216

его на воспитание и послал людей, чтобы они узнали, откуда он взялся. Вскоре посланцы вернулись и доложили, что мать ребенка жила на берегу реки Ишуй. Она однажды ночью увидела во сне божество, которое сказало ей:

— Когда появится на воде ступка для обдирки риса, иди к восточному берегу и ни в коем случае не смей оборачиваться.

На следующий день действительно по воде приплыла ступка для обдирки риса. Женщина поспешила сообщить своим соседям то, что сказало ей божество. Согласно его наказу, надо было пере­ правиться на восточный берег. Соседи, поверив ее словам, пошли за ней. Некоторые решили, что она говорит чепуху, и остались дома. Женщина, пройдя около десяти ли, забеспокоилась о своей деревне и, не зная, что там произошло, не удержалась и обернулась. Она увидела, что ее родные места залиты безбрежной водой и свирепые волны, готовые все поглотить, следуют за ней по пятам. Она испугалась, подняла руки и хотела закричать, но не смогла произнести ни звука. Женщина превратилась в старый дуплистый тутовник. Дерево стояло посреди реки и сопротивлялось наводне­ нию. Через несколько дней девушка, собирая тутовые листья, обнаружила в дупле младенца. Соседи, убегавшие с матерью ре­ бенка от наводнения, подтвердили достоверность этой истории. Так как мать ребенка жила на берегу реки Ишуй, то его назвали И И нь31.

Мальчика воспитывал повар. Когда И Инь вырос, он помогал на кухне,, а потом сделался главным поваром. Он усердно учился и, прочитав множество книг, стал образованным человеком. Вско­ ре его назначили учителем при дворе, и он обучал дочь правите­ ля 32. Через некоторое время Тан-ван, путешествуя на востоке, услышал, что дочь юсиньского правителя очень красива и умна, и попросил отдать ее ему в жены. Юсиньский князь, зная, что Тан-ван — мудрый правитель, был очень рад этому браку и, со­ гласно обычаям того времени, отдал дочь, а с ней и приданое. И Инь давно хотел служить у Тан-вана, чтобы наконец найти достойное применение своим способностям, но подходящего слу­ чая не представлялось. И Инь воспользовался отъездом дочери правителя и попросил, чтобы его послали в свите невесты. Юсинь­ ский правитель не очень-то ценил этого найденного в дупле туто­ вого дерева странного юношу, у которого не росли ни брови, ни усы, ни борода 33, и поэтому дал согласие 34.

И Инь в свите своей ученицы прибыл к Тан-вану. Но там заинтересовались только его поварским мастерством, а не талантом учителя. Этот юноша маленького роста с кожей черного цвета 35, ловко управляясь с котлами и треножниками, мастерски готовил угощения. Его стряпня вызывала бурное одобрение Тан-вана и всех гостей. Довольный правитель приказал позвать молодого повара. Тан-ван беседовал с И Инем на различные темы, начиная от приготовления редких блюд и вплоть до управления страной. И Инь говорил красноречиво и свободно 36. Тан-ван понял, что юноша очень талантлив, и впоследствии отличал его от других

217

поваров. Но время проходило, и И Инь, видя, что Тан-ван не пред­ лагает ему другую, более высокую должность, обиделся и убежал к Цзе-вану. У Цзе-вана он тоже был всего лишь поваром. В то время безрассудное поведение правителя Ся причиняло людям много горя. Народ роптал, восточная страна Инь день ото дня креп­ ла, и поэтому помыслы всех устремлялись к мудрому правителю Тан-вану. И Инь, поразмыслив о своем положении, покинул Цзе-вана и вернулся к Тан-вану.

3

Первопредок иньцев — Се — был сыном Цзяньди — девушки из рода Юсун, которая зачала его, проглотив яйцо ласточки. По преданию, Се совершил много подвигов, помогая Юю усмирять потоп. Император ПІунь назначил его ведать просвещением и по­ жаловал ему во владение местность Шан (в настоящее время уезд Шансянь провинции Шэньси). Позднее правитель Чэнтан уничто­ жил государство Ся и назвал свою династию Шан. Свою столицу он основал в Бо (в настоящее время юго-западнее уезда Шанцюсянь провинции Хэнань). После Чэнтана сменилось более десяти правителей, и престол перешел к Паньгэну. За это время иньцы не­ сколько раз меняли свою столицу, в последний раз ее перенесли в Инь (в настоящее время западнее уезда Яныписянь провинции Хэнань), после чего вся страна тоже стала называться Инь. Поэто­ му Инь — это то же самое, что и Шан.

За шесть-семь поколений до правителя Тан-вана иньцы' коче­ вали по восточной степи и занимались скотоводством. В то время у них был знаменитый правитель по имени Хай. Он часто гонял гурты волов и овец, чтобы продать их народу юи (или юху) 37, обитавшему на севере. Так как Хай был правителем иньцев, то его называли Ван Хай, т. е. князь Хай. Ван Хай был умелым скотово­ дом. Он любил сам ходить за коровами и овцами, поэтому скот у него всегда был крепким, тучным и стада быстро увеличивались. Люди учились у него разводить скот. Вскоре после начала его правления бесчисленные стада коров и овец заполнили горы и до­ лины 38. Ван Хай увидел, что стада возросли и жизнь народа стала лучше. Тогда он начал советоваться со своим младшим братом Ван Хэном, чтобы отогнать часть скота пастись на север и начать обмен с народом юи, у которого скота было мало. И Ван Хай решил обменять часть стад на изделия из бронзы, зерно, красивые шелка и т. п. Ван Хэн одобрил этот план, народ тоже был согласен. С боль­ шим стадом отборных быков и овец, которых погоняли крепкие, сильные парни, братья отправились на север к стране Юи.

Юи, по преданию, находилась на территории нынешнего уезда Хусянь провинции Шэньси. Инь от Юи отделяла река Хуанхэ. Божество Хэ-бо было в хороших отношениях с правителями обеих стран. Поэтому Ван Хай и Ван Хэн с помощью Хэ-бо без всяких потерь переправили свои стада через бурную, опасную реку.

Когда правитель Юи по имени Мянь-чэнь услышал, что с восто­

218

ка прибыли знатные гости с большими стадами, он обрадовался и вышел их встречать, сопровождаемый толпой народа. Знатные гости решили отдохнуть, смыть пыль дальней дороги, а потом уже начать разговор о торговле. В гористой стране Юи не было не­ достатка в изысканных кушаньях и винах, приятной музыке и танцах. Братья провели в Юи много месяцев. Они наслаждались в чужой стране едой, питьем, беззаботной жизнью и за это время изрядно потолстели, так что даже ребра у них на груди нельзя было прощупать сквозь слой жира.

У могучего Ван Хая от рождения был очень хороший аппетит. Он без всяких церемоний поглощал все съедобное и на загород­ ных пирушках, и на торжественных пирах. Поэтому Ван Хая обычно изображали в виде обжоры, который держит в руках боль­ шую недоваренную птицу и откусывает ей голову 39. Глядя на это изображение, можно себе представить, какой он производил хруст, разгрызая крепкими зубами мясо и кости. Ван Хэн тоже любил поесть, но у него были и другие пристрастия, и он не тратил всю свою энергию на поглощение пищи.

Жадными глазами он высматривал красивых девушек. В конце концов он установил, что самая красивая из всех — это легко­ мысленная жена Мянь-чэня. Распутник Ван Хэн, научившийся толковать о чувствах и рассуждать о любви, пустил в ход все свои средства и начал наступление. Жена Мянь-чэня была легкомыс­ ленна, да и не очень любила своего старого мужа, поэтому домо­ гательства Ван Хэна пришлись ей по душе, и вскоре оба уже встре­ чались в сумерках. Но приторные сладости быстро приедаются. Женщина скоро раскусила Ван Хэна, порхавшего, как мотылек, от цветка к цветку, и он ей надоел. В то же время простой и искренний Ван Хай с густыми бровями и большими глазами, немногословный, который на пиру, сидя неподвижно, как колода, готов был прогло­ тить волка и тигра, а в свободное время заботливо ухаживал за баранами и быками и собирал дикие травы, хмуря брови и погля­ дывая по сторонам, вызывал у нее живое любопытство. Женщина стала отдаляться от Ван Хэна и домогаться внимания Ван Хая. Ее приемы были очень изощрены, и тот, не имевший никакого опыта, в конце концов оказался пленником ее любви. Ван Хай в любви, как и в еде, стремился насытиться вволю. Подстрекае­ мый страстью, он был похож на тигра, вырвавшегося из клетки, и никто не смел надеть на него узду. Видя такие пламенные чувст­ ва, женщина потеряла рассудок и начала совершать глупости. Пылкие страсти трудно скрыть, и вскоре окружающие узнали об их связи, только старый правитель Мянь-чэнь по-прежнему, как говорится, спал на своем барабане.

Раньше всех узнал об этом Ван Хэн. В его груди забушевало пламя ревности. Он и не предполагал, что брат сможет незаметно захватить его любимую; не думал также, что тот ничего не знал об их связи. Ван Хэн расспросил брата о подробностях их свида­ ний и решил, что брат сознательно намекает на его связь. Но Ван Хэн боялся силы брата, и ему приходилось притворно улыбаться,

219

хотя в душе он возненавидел его так, что был готов загрызть собст­ венными зубами.

У правителя Юи был молодой телохранитель, тоже задетый этой любовной связью. До приезда двух чужеземцев у него были какие-то отношения с правительницей, но к тому времени все давно кончилось. Молодой воин, оскорбленный в своих чув­ ствах, видел, что чужеземцы позорят их. Он решил тайно доложить об этой связи старому правителю, но у него не было никаких до­ казательств. Пословица говорит: «Если тебе не удастся убить тигра, то сам от тигра пострадаешь». Поэтому ему оставалось лишь втайне ревностно следить за любовниками. Все свободное время он, спрятав оружие, наблюдал за братьями, надеясь найти подходящий случай для отмщения.

Потерпевшие неудачу Ван Хэн и молодой телохранитель быст­ ро обнаружили, что у них общая печаль. Они решили действовать сообща и договорились избавиться от соперника. Ван Хэн решил убить брата. Юноша тоже хотел отомстить сопернику и, кроме того, показать чужеземцам, что нельзя обижать маленький народ. Ван Хэн и молодой телохранитель стали союзниками. Ван Хэн, хорошо зная своего брата, следил за надвигающимися событиями с некоторыми угрызениями совести. Юноша хотел довести дело до конца и, ничего не боясь, сам хотел застигнуть любовников врасплох. Однажды ночью, когда заходившая луна светила туск­ лым светом, Ван Хэн послал слугу за юношей и сказал ему:

— Пора! Ван Хай со свитой вернулся с охоты и пьяный, ша­ таясь, прошел в задние ворота дворца. Пора приниматься за дело!

Юноша утвердительно кивнул головой. Затем, не тратя лишних слов, спрятал под одежду остро отточенный топор и прошел в задние ворота. Этот путь был ему хорошо знаком, он легко перелез через дворцовые стены и направился прямо к спальне правитель­ ницы. Он заглянул в окно и увидел при слабом свете восковой свечи, что на кровати лежит могучий мужчина, даже не снявший одежду и не сбросивший туфли, и спит крепким сном, громо­ подобно храпя. В сердце юноши вскипел гнев, он толкнул незапер­ тую дверь и вошел в покои. Схватив обеими руками топор, он взмахнул им и ударил по черной толстой лоснящейся шее. Кровь хлынула, словно темная река. Он ударил еще два раза и отделил голову от туловища. Этот чужеземный князь с отрубленной голо­ вой и полуоткрытыми глазами все еще выглядел внушительным

икрасивым; его мертвое тело было овеяно духом степи, опален­ ной небесными лучами, с пасущимися на ней бесчисленными ста­ дами баранов и волов. Ослепленный ревностью юноша, взмахнув топором, разрубил голову по губам на две части, отделив верхние

инижние челюсти, а потом еще нос и глаза. Несколько взмахов топора — и отлетели в стороны руки и ноги. Отрубленные части

тела в беспорядке валялись на окровавленном ложе, ставшем жертвенным алтарем этой трагической любви 40.

Убийца торопливо стер покрывалом следы крови с рук, тела и с топора и выбежал из спальни, намереваясь бежать из дворца.

220

Но не успел он выскочить из покоев, как позади раздались испу­ ганные крики служанки: «Убили!» — и вслед за этим из парка вы­ бежало несколько вооруженных стражников, совершавших ночной обход. Без особых усилий они схватили юношу, отняли топор и повели его к старому Мянь-чэню, находившемуся в полной рас­ терянности. Он вскочил с брачного ложа вместе с женой, которая, оставив своего любовника, находилась уже вместе с ним.

После расспросов выявились истинные обстоятельства дела. Старый правитель Мянь-чэнь вскипел гневом. Тотчас же после­ довал приказ — забрать стада Ван Хая вместе с пастухами. Вслед за этим правитель повелел выслать Ван Хэна, который тоже был не без греха, за пределы страны. Пробравшемуся во дворец смело­ му мстителю следовало бы отрубить голову, но он был полон вер­ ности своему господину, и его освободили от наказания. Оставалось уладить самый щекотливый вопрос: что делать с правительницей? Несколько дней подряд она плакала, оправдывалась и умоляла, и старый правитель пришел к выводу, что во всем виноваты чуже­ земцы, а не его жена, и гнев одного дня постепенно утих — как говорится, со временем и лед растает, и снег исчезнет.

Изгнанный Ван Хэн, оставшись в одиночестве и не зная, что делать, вернулся в родные места. Он рассказал народу о происшед­ ших событиях, «подлив масла и добавив уксусу». Люди, услышав его рассказ, возмутились. Убийство правителя было оскорблением для всех, не говоря уже о потере стад. Ван Хэна избрали правите­ лем, были назначены военачальники и приведены в порядок войска. Все приготовились идти отомстить Юи.

Но Ван Хэн раздувал народный гнев лишь для того, чтобы получить престол. Совесть его была неспокойной, и он не хотел идти в поход на север, боясь, что обнаружится его участие в убийстве брата, и он знал, что тогда может потерять не только престол, но

ижизнь. Поэтому он начал успокаивать людей, заверяя всех, что сначала он сам поведет переговоры с правителем Юи о возвра­ щении стад. Вести в поход войско, по его мнению, нужно будет лишь в том случае, если переговоры провалятся. Народ не одобрял слишком мягкую политику, но новый правитель стоял на своем,

ивсе нехотя повиновались.

Ван Хэн с несколькими приближенными во второй раз отпра­ вился в Юи. Правитель Юи боялся разгневать могущественных соседей, поэтому встреча знатных гостей была еще более вежливой

иторжественной, чем в прошлый раз. Ван Хэн успел лишь заик­ нуться о возвращении стад, как весь скот с пастухами был воз­ вращен. После возвращения богатств у него закружилась голова. Просыпаясь среди ночи, с тоской думал, что быки и овцы — общие

иих придется раздать людям. Он предпочитал быть знатным гостем на чужбине, чем правителем бедной равнинной страны и

жить в войлочной юрте: на чужбине есть изысканные вина и яства, красивые песни и танцы и, кроме того, рядом живет его прежняя любовь. О лучшей жизни распутник не мог и мечтать. Поэтому Ван Хэн решил совершить увеселительную поездку по всей стране

221

и никогда не произносил слов «пора возвращаться домой». Прави­ тель Юи не знал, что и делать с этим бездельником. Он предоста­ вил событиям идти своим чередом и удовлетворялся тем, что богат­ ство Ван Хэна в его стране увеличивалось и так же тратилось, так что никто не был в убытке. Так прошло несколько лет.

Иньцы, видя, что Ван Хэн долго не возвращается, решили, что случилось несчастье, и поспешили во избежание беспорядков в стране выбрать правителем сына Ван Хэна — Шан Ц зявэя41. Шан Цзявэй был молод, но талантлив и мудр. Он видел, что юисцы сначала убили его дядю и захватили стада, а теперь удерживают его отца, и решил идти туда со всем войском, чтобы покончить с насильниками.

Огромная армия подошла к берегам Хуанхэ. Было решено про­ сить божество реки Хэ-бо помочь переправить войска на другой берег. Эта просьба поставила Хэ-бо в затруднительное положение, так как у него были дружеские отношения с народом юи. С одной стороны, он не мог допустить, чтобы с его друзьями юисцами слу­ чилась беда, но ведь просили-то его помочь тоже друзья, не ока­ зать помощи тоже нельзя. Наконец Хэ-бо нехотя позволил войску Шан Цзявэя переправиться через Хуанхэ.

Когда правитель Юи услышал, что Шан Цзявэй вместе с большой армией явился мстить, он пришел в смятение. Думая, что это вызвано длительным отсутствием Ван Хэна, он поспешил отправить послов, чтобы те все объяснили. Шан Цзявэй, слыша объяснения, и верил и не верил, а тем временем войско, как стрела, спущенная с тетивы, стремительно двигалось вперед. Повод для вторжения был, и иньцы, ни о чем более не заботясь, начали захва­ тывать пограничные земли и умножать трофеи. Поэтому Шан Цзявэй, не тратя лишних слов, приказал казнить прибывших посланцев и продолжал двигаться вперед.

Беспомощный престарелый правитель Юи совсем не был готов к войне. Только после того как враг приблизился, он кое-как начал готовиться к обороне. Его необученное войско не могло сравнить­ ся с отважными наездниками равнин. После нескольких схваток войско Юи было наголову разбито, столица захвачена и старый правитель Мянь-чэнь убит. Как только войско вошло в столицу, Шан Цзявэй послал людей разыскать своего отца, Ван Хэна, но найти его не удалось. Вероятно, этот бездельник, который навлек гибель на страну, в сумятице был убит разгневанными юисцами. Шан Цзявэй, охваченный печалью и гневом, поверил, что его отец был действительно пленен, и стал попустительствовать убийствам, насилию и грабежам.

Маленькая страна была разорена так, что не осталось ни одно­ го жилища. Повсюду были только странные дикие птицы, которые сидели на деревьях, смотрели на лежавших на земле мертвецов, хлопали крыльями и громко каркали 42.

Молодой правитель Шан Цзявэй, уничтожив Юи, упоенный победой, с триумфальными песнями возвращался домой. Речной бог Хэ-бо не осмеливался в чем-либо возражать своему могу-

222

щественному приятелю и помог ему переправить на другой берег Хуанхэ войско, трофеи и пленных. Лишь дождавшись ухода Шан Цзявэя, Хэ-бо с грустью отправился взглянуть, что произошло с его друзьями, потерпевшими поражение. То, что он увидел, заста­ вило бы всех содрогнуться от ужаса: поля заросли сорняками и терновником, цветущая столица превратилась в груду битой черепицы. Уцелело лишь несколько человек, живших среди раз­ валин. Страна перестала существовать. Хэ-бо пожалел несчастных друзей, собрал оставшихся в живых и переселил их в другое место, где они дали начало другому народу. Они стали называться яоминь 43 или инминь. По преданию, у них были птичьи лапы. От них потом пошли люди страны Цинь 44.

После победы над Юи страна Инь стала усиливаться и про­ цветать. Через шесть-семь поколений после Шан Цзявэя прави­ телем стал Чэн-тан. Он основал столицу в Бо, и при нем страна Инь стала могущественным государством на востоке. Впоследст­ вии, когда иньцы уничтожили Ся и захватили Поднебесную, то в память о заслугах далеких предков в честь Ван Хая, Ван Хэна и Шан Цзявэя совершались пышные жертвоприношения, особен­ но щедрые в честь Ван Хая, который разводил скот и нашел ужас­ ную смерть в чужой стране. На гадательных костях его даже назы­ вали «высоким предком» и в жертву ему приносили до трехсот быков 45. Жители степей не забывали и Хэ-бо, оказавшего им по­ мощь во время войны, и регулярно приносили ему в жертву луч­ шие вина и баранье мясо 46.

4

Чэн-тан (Тан-ван) был сыном иньского правителя Чжугуя. Ростом он был девять чи: с белым, расширяющимся книзу лицом, густыми усами и бородой, он выглядел величественно и необыч­ но 47. Тан-ван был не только красив. Он был добр и милосерден. Однажды во время охоты он увидел человека, расставившего вок­ руг силки для птиц и твердившего заклинание:

—Птицы, спускающиеся с неба, птицы, вылезающие из нор,— всё попадайте в мои силки!

—Так не годится. Ведь в таком случае все прилетающие пти­ цы попадут в твои силки. Разве кто-нибудь, кроме сяского Цзе, может так поступать? — спросил Тан-ван и приказал этому челове­ ку убрать силки с трех сторон и оставить их только с одной сто­ роны и научил его такому заклинанию:

Раньше сети плел только паук, Теперь научились и люди. Вольные птицы!

Летите куда хотите.

Хотите вправо, хотите влево, Хотите парите, хотите садитесь. Но не ищите сами смерти, Попав в мои силки.

223

По преданию, к югу от реки Ханьшуй в то время было много маленьких стран. Жители сорока с лишним земель 48, слыша, что милосердие Чэн-тана простирается даже на птиц и зверей, с ра­ достью ему подчинились.

Цзе-ван не чувствовал нависшей над ним серьезной угрозы и по-прежнему занимался гнусными забавами и развлечениями, со­ вершая самые невероятные поступки. Он выпустил из дворцового парка тигров прямо на рыночную площадь, заполненную народом. Видя, как люди в панике разбегаются, он весело хохотал. Если подданные осмеливались упрекать его за самодурство, он наказы­ вал их, а иногда и просто отрубал головы. Число наказанных и казненных росло день ото дня. Тан-ван, слыша об этом, очень го­ ревал и послал людей выразить соболезнование безвинно постра­ давшим. Цзе-ван разгневался на Тан-вана за этот поступок, счи­ тая, что тот нарочно привлекает симпатии людей на свою сторону, намереваясь свергнуть его. Коварный сановник Чжао Лян пред­ ложил Цзе-вану издать указ, в котором тот в пышных выражениях, не вызывающих у людей подозрений, приглашал Тан-вана к себе в столицу. Как только он прибыл, Цзе-ван, не тратя лишних слов, посадил его в тюрьму Чжунцюань в башне Сятай. Башня Сятай была построена правителями Ся для особо важных преступников. По преданию, она находилась на юге теперешнего уезда Юйсянь провинции Хэнань и называлась также Цзюньтай. Поскольку в название тюрьмы входит слово цюань — «источник», то вероятно, это была подземная тюрьма, залитая водой. Вполне возможно, что привыкший к богатой жизни и не знавший горя Тан-ван вскоре бы умер там. Однако посланцы из страны Инь привезли с собой много дорогих вещей и драгоценностей, чтобы подкупить и высших,

инизших чиновников. Сам Цзе-ван тоже любил драгоценности,

ипри виде денег у него разбегались глаза. Недолго думая, он легко выпустил Тан-вана из тюрьмы 49.

Вскоре после освобождения Тан-вана Цзе-ван приказал своему полководцу Бяню напасть на маленькую страну Миныпань на югозападе. После вторжения громадного войска Миныпань потерпела поражение и вместе с просьбой принять капитуляцию послала двух красивых девушек. Одну из них звали Юань, а другую Янь. Цзе-ван очень их полюбил и приказал вырезать имена девушек на самых красивых кусках нефрита, которые он всегда носил на поясе. Его бывшая любимая наложница Мэй-си к тому времени, вероятно, постарела и была уже не так красива, как раньше. Цзеван поступил с ней как с выброшенным старым платьем, переселив ее во дворец покинутых наложниц на берегу реки Лошуй. Мэй-си была оскорблена такой жестокостью. Она вспомнила время, когда

И Инь, будучи главным поваром, питал к ней нежные чувства, и решила воспользоваться этим, чтобы отомстить ненавистному Цзе-вану. Мэй-си тайком послала человека к И Иню и стала сооб­ щать ему добытые из разных мест важные государственные тайны. И Инь в то время получил от Тан-вана важное назначение, испол­ няя в государстве Инь должность первого министра. Его често­

224

любие жаждало удовлетворения, и он мечтал помочь Тан-вану за­ хватить всю Поднебесную. Поэтому он был очень рад получать от Мэй-си сведения, постоянно посылал к ней людей с богатыми подарками, и связь между ними не прекращалась СП .

Вскоре разврату и бесчинствам Цзе-вана был положен конец. Дождавшись времени жатвы, Тан-ван собрал большое войско со всех частей страны. Войска против Цзе-вана он вел сам, сидя в ко­ леснице со стягом и держа в руках боевой топор51. Колесницей правил Фэй Чан, перешедший на его сторону 52. Вслед за ним ехал в колеснице И Инь. В то время союзниками Цзе-вана были три его вассала: Вэй, Гу и Куньу. И Инь и Тан-ван составили план, по которому предполагалось сначала уничтожить одного за другим союзников и лишь затем всеми силами напасть на Цзе-вана 53.

Цзе-ван был в полной растерянности. С одной стороны, он соби­ рал немногочисленных воинов, а с другой — слишком поздно хва­ тившись, начал совершать жертвоприношения, надеясь с помощью богов разбить врага и защитить страну 54. Но после двух-трех схва­ ток в ущелье, которое было воротами в страну, пал его главноко­ мандующий Гэн.

Гэн с копьем в одной руке и со щитом в другой с грозным ви­ дом охранял Чжаншань. Никак нельзя было предположить, что Тан-ван одним взмахом меча отрубит ему голову. Обезглавленный Гэн поднялся с земли, но его обуял страх, он повернулся и пустил­ ся бежать. Лишь добежав до Ушань — Горы шаманов, он остано­ вился и, спрятавшись в укромное место, не осмеливался более оттуда выходить 55.

Войско Тан-вана, не встречая сопротивления, быстро подошло к столице сяского Цзе-вана. К Тан-вану явилось божество и объя­ вило ему волю небесного правителя:

—Небесный правитель приказал мне помочь тебе в сражении. Войска в столице уже в полном смятении. Ты быстро поведешь армию на город и одержишь победу. Когда увидишь в северо-запад­ ной части города большой огонь, начинай наступление.

Сказав это, божество в мгновение ока исчезло. Тан-ван стал раздумывать, не был ли это бог огня Чжужун, имевший человечье лицо и туловище дикого зверя. Он еще сомневался, как вдруг к нему прибежали люди с криком:

—В северо-западной части столицы Ся вспыхнул пожар! Тан-ван вышел из шатра и увидел, что пламя за высокой город­

ской стеной озаряет черный ночной небосвод. Он понял, что ему действительно являлся бог огня Чжужун, и поспешил отдать при­ каз атаковать город всеми силами, включая даже только что сдав­ шиеся войска Ся. Вскоре считавшиеся неприступными стены и рвы города были преодолены войском Тан-вана 56.

Цзе-ван в большой спешке вместе с любимыми наложницами, среди которых была и Мэй-си, покинул охваченную паникой сто­ лицу и отправился в Минтяо (в настоящее время уезд Аньисянь провинции Шаньси), что в нескольких сотнях ли от столицы Цзе, которая, как говорят, находилась в юго-западной части уезда

Гунсянь провинции Хэнань. Тан-ван с семьюдесятью военными колесницами и шестью тысячами отборных солдат быстрым мар­ шем устремился вперед, чтобы преследовать Цзе-вана вплоть до Минтяо . Оба войска столкнулись в сражении, и армия Цзе-вана, не выдержав напора, была разбита наголову. Кони и люди топтали друг друга; кроме раненых и бежавших, никто не уцелел. Цзе-ван с остатком войска, с Мэй-си и другими любимыми наложницами сел в старые лодки и, плывя по какой-то загадочной реке на юг, доплыл до Наньчао. По преданию, Наньчао находилось на терри­ тории нынешнего уезда Чаосянь провинции Аньхой. В его окрест­ ностях было озеро Чаоху. Неизвестно, каким образом Цзе-ван со своими людьми на лодке смог приплыть туда из Шаньси 58. Силы постаревшего Цзе-вана иссякли, и вскоре после прибытия он умер с тоски. Перед смертью он в гневе сказал окружающим: «Я очень сожалею, что в свое время не убил Чэн-тана в башне Сятай. Лишь из-за него я оказался в таком печальном положении» 59. Он не подумал о том, что кроме Тан-вана был народ, терпевший от него множество мучений и желавший свести с ним счеты.

Тан-ван, уничтожив Ся, получил власть над всей Поднебес­ ной. Однако вскоре после того, как он взошел на трон Сына неба, началась ужасная засуха, длившаяся семь лет подряд. Вода в ре­ ках иссякла, от жары плавились камни и песок, народ испыты­ вал страшные мучения. Все молили о дожде, но дождя не было. Прорицатели, совершив гадание, объявили:

—Пусть принесут в жертву человека, и только тогда будет на­ дежда, что пойдет дождь.

—Дождь необходим для народа, и если для того чтоб он полил, нужно принести в жертву человека, то пусть им буду я 60,— ска­ зал Тан-ван.

Он надел одежду из грубого полотна и с пучком легко воспла­ меняющегося белого камыша в руках, в белой колеснице, которую везли белые кони, поехал к священному алтарю иньского народа

вСанлинь — Тутовый лес, чтобы самому помолиться Верховному владыке о ниспослании дождя 61.

Люди тащили треножник, несли знамена, играли на музыкаль­ ных инструментах. Колесница Тан-вана медленно ехала вслед за ними. По дороге шаманы громкими голосами возносили моления о дожде 62. Доехав до Тутового леса, Тан-ван увидел море людей. Перед алтарем заранее была приготовлена большая куча хвороста,

вжертвенном тазу пылал яркий огонь, несколько шаманов совер­ шали камлание перед алтарем. Он слез с колесницы, молча пошел

калтарю, опустился на колени и стал страстно молиться:

—Если виноват во всем я, то народ не должен страдать за мои грехи. Если виноват народ, то пусть его вина ляжет на меня.

После моления главный жрец вытащил из рукава ножницы, сре­ зал у него волосы и ногти и кинул их в жертвенный огонь. Тан-ван, конечно, мог сравниться с Мосе — женой Гань Цзяна из царства У. Она, желая помочь своему мужу выплавить драгоценные мечи, самоотверженно кинулась в огненную печь. Вспыхнуло яркое пла­

226

династии Инь были омрачены правлением жестокого князя Чжоу Синя. История князя Чжоу Синя повторяет историю Цзе, лишь в иной форме; аналогичны не только сами события, совершенно похожи и все действующие в них лица: у Цзе была наложница Мэй-си, у Чжоу — Дацзи, обе они, согласно преданию, «были порочны» и явились причиной гибели и самих тиранов, и их госу­ дарств. Противником Цзе был Чэн-тан, а противниками Чжоу были Вэнь-ван и У-ван. У Чэн-тана, покаравшего Цзе, был помощник — мудрый И Инь, у Вэнь-вана и У-вана, покаравших Чжоу, был пре­ данный помощник Люй-ван (или Цзян-тайгун), который верно служил им обоим. Но самое удивительное совпадение состоит в следующем: Цзе взял в свое время в плен Чэн-тана и заточил его в башню Сятай, а впоследствии отпустил его; Чжоу тоже сначала схватил Вэнь-вана и заточил его в подземной тюрьме Юди, но в конце концов освободил его. Все это наводит нас на мысль: не есть ли это варианты одного и того же предания? Весьма возможно, что сравнительно более близкая по времени и исторически более досто­ верная история Чжоу была использована для объяснения истории правителя Цзе — личности более далекой и туманной.

Несмотря на то что обе истории в общих чертах одинаковы, в деталях они довольно сильно расходятся. Поэтому после того, как мы рассказали историю Цзе, изложим теперь и историю князя Чжоу Синя.

Внешне Чжоу и Цзе трудно различить. У обоих осанка была

228

величественная, оба высокого роста, и ни в храбрости, ни в воинст­ венности никто не мог с ними сравниться. Без оружия вступали они в единоборство с дикими зверями и могли перетянуть телегу, запряженную несколькими быками. Оба они могли поднять под крышу тяжелую балку, могли вынуть подгнивший столб и заме­ нить новым. Оба они обладали мудростью древних людей. Когда они хотели доказать что-нибудь, речь их лилась рекой, и никто не мог переспорить их. Знаний их хватало на то, чтобы отвергать все советы, их образованность помогала им оправдывать свои ошибки. Они были заносчивы и самодовольны сверх меры, на лю­ дей они смотрели свысока. Среди их подданных не было ни одного человека, к которому они относились бы с уважением, потому что всех людей они считали ниже себя 1. Чжоу в своем восхвалении дошел до того, что провозгласил себя небесным правителем 2. Чжоу наслаждался всеми благами жизни. Безжалостный, он нещадно заставлял людей работать на себя; десятки тысяч рабов трудились на него. Семь лет они строили в его столице Чаогэ башню Лутай — Оленью башню, длиной три ли и высотой тысячу ли. Этажей, га­ лерей и балконов в ней было без счета. С высоты башни казалось, будто тучи и облака лежат внизу 3. Отделанные нефритом дворцы Цингун и Цюнши, построенные по приказу Чжоу, были еще боль­ ших размеров 4.

В этих дворцах Чжоу поселил красивых женщин, которых на­ сильно забирали из простых семей. Отовсюду привозили туда скакунов и породистых собак. Затем Чжоу разбил сады, воздвиг огромные павильоны и беседки со множеством дорогих птиц и ред­ ких диких зверей. Чжоу вместе с порочной, бесстыжей и льстивой знатью предавался в этих дворцах и парках необузданному развра­ ту. Он приказывал наполнить пруд вином, развесить на деревьях куски мяса и раздеться догола всем мужчинам и женщинам. Они с хохотом гонялись друг за другом между деревьями. По его при­ казу музыкант Ши-цзюань сочинил несколько новых непристой­ ных песен, которые сопровождались разнузданными танцами. Вся эта компания с утра до ночи пила и ела, ни о чем не заботясь. Про­ гнившая до мозга костей знать проводила все свое время только в развлечениях 5.

Чжоу боялся, что люди будут осуждать его, поэтому он спе­ циально ввел жестокое наказание паогэ, которому подвергались все, кто осмеливался роптать или перечить ему. Наказание состоя­ ло в том, что бронзовый столб мазали маслом и клали на раскален­ ные угли, после чего велели «преступнику» босыми ногами шагать по нему. Столб был горячий и скользкий, и человек, не пройдя и нескольких шагов, падал и сгорал на раскаленных углях, а Чжоу, его фавориты и любимая наложница смотрели эту жестокую казнь и смеялись, это забавляло их 6.

Обычно, не понимая смысла древнего выражения, записывали название этого наказания как паоло — «медленное сожжение», по­ лагая, что оно заключается в том, что человека привязывают к рас­ каленному бронзовому столбу.

229

Чжоу был необыкновенно жестоким человеком. Настроение у него часто менялось, он был то грустным, то веселым. Порой без всякой причины он мог убить человека.

Рассказывают, что однажды повар приготовил для него мед­ вежьи лапы, но они оказались недожаренными. Чжоу разгневался

иубил его 7. Еще рассказывают, что как-то утром Чжоу стоял на башне Лутай и от нечего делать смотрел по сторонам. Вдруг он увидел на берегу Цишуй, протекавшей в окрестностях Чаогэ, босо­ го старика, который собирался перейти реку вброд, но в нереши­ тельности ходил взад и вперед, как будто он был в затруднении. Чжоу попросил придворных объяснить ему причину странного поведения старика, и один из них объяснил ему:

—У стариков мало костного мозга, поэтому по утрам они боят­ ся холода. Потому-то этот старик никак не может решиться войти в холодную воду.

Чжоу внезапно проявил любопытство и немедленно приказал своим телохранителям, жестоким, как волки и тигры, схватить старика. Как только старика привели, Чжоу на глазах у всех раз­ рубил топором его ногу, из которой полилась ручьем кровь. Он хотел проверить, действительно ли у стариков мало костного мозга 8.

Родственник Чжоу — наследник иньского князя Бигань — был прямым и честным человеком. Видя, что Чжоу погряз в разврате

изабыл о справедливости, он часто по-хорошему увещевал его. Своими советами он довел Чжоу до того, что тот в порыве гнева закричал:

—Я слышал, что в сердце мудреца семь отверстий. Посмотрим, так ли это! — И тотчас приказал слугам увести Биганя и вытащить его сердце 9.

Укнязя Цзю-хоу была красивая и добродетельная дочь. Чжоу потребовал, чтобы она стала его наложницей. Но девушка не захо­ тела стать его игрушкой, и Чжоу в порыве гнева приказал убить ее. Затем он велел убить и ее отца, приказав разрубить его на куски

иприготовить мясной соус. Когда Чжоу собирался казнить отца

идочь, сподвижник Цзю-хоу — Ао-хоу, который был таким же честным и храбрым, как Бигань, явился к Чжоу и выступил в защиту справедливости. Он потребовал, чтобы Чжоу помиловал невинных. Гнев тирана был подобен грому, он убил Ао-хоу, осме­ лившегося ему противоречить. После этого он приказал отделить его мясо от костей, разрубить, на куски и высушить.

Когда Си-бо Чан (Си-бо — Повелитель Запада, тогдашний ти­ тул, Чан — имя князя. — Примеч. ред.), т. е. будущий чжоуский князь Вэнь-ван, услыхал об убийстве Цзю-хоу и Ао-хоу, он понял, что бесполезно идти увещевать Чжоу, и только тайно вздыхал. Но о настроениях Вэнь-вана узнал сановник Чун-хоу Ху, кото­ рый и сказал князю Чжоу:

—Вы должны остерегаться Си-бо. Он притворяется хорошим человеком, чтобы подкупить сердца людей, поэтому князья и скло­ няются на его сторону. Когда до него дошли слухи, что вы убили

230

Цзю-хоу и Ао-хоу, он начал стенать и охать. Боюсь, как бы это не принесло вам вреда.

Как только Чжоу услышал эти слова, он приказал немедлен­ но схватить Си-бо и заточить его в тюрьму Юли 10. Это была самая большая тюрьма при иньской династии (на севере уезда Танъинь нынешней провинции Хэнань). Тюрьма была вырыта глубоко­ глубоко в земле, с окнами на крыше. Даже если бы выросли крылья, то вылететь из нее было невозможно п.

Когда Вэнь-вана заточили в тюрьму Юли, его сановники Тайдянь, Хунъяо, Сань Ишэн, Наньгун Гуа, которых называли «четы­ ре преданных друга Вэнь-вана» 12, немедленно поехали в Юли по­ видать своего приятеля. Преодолев много трудностей, они наконец попали в эту мрачную тюрьму и повидались с Вэнь-ваном. Но так как при свидании присутствовали тюремщики, следившие, как тигры, и ни на минуту не сводившие с них глаз, они не смогли поговорить о деле, ради которого прибыли. Мудрый Вэнь-ван, уви­ дев, что время свидания уже подходит к концу, а они так ни о чем и не договорились, сделал несколько условных знаков своим друзьям. Сначала он подмигнул им правым глазом, что означало: «Чжоу большой любитель женщин, надо найти красавицу и пода­ рить ему». Потом он взял лук и постучал им по животу, что означа­ ло: «Чжоу мечтает о сокровищах, разыщите-ка несколько драго­ ценностей и поднесите ему». В заключение Вэнь-ван быстро по­ топал по полу ногами, что значило: «Торопитесь! Если будете мед­ лить, боюсь, что трудно будет сохранить мне жизнь». Друзья Вэнь-вана. поняли тайные знаки, успокоенные вернулись домой

ипринялись за дело 13.

Вэто время старший сын Вэнь-вана Во Икао — заложник при иньском дворе — служил у Чжоу колесничим. В те далекие вре­ мена вассальные князья, чтобы доказать свою верность Сыну неба, посылали ему заложников. Императоры боялись измены под­ данных, поэтому постоянно держали при себе детей вассальных князей. Вот поэтому Бо Икао и был заложником у Чжоу.

Тиран Чжоу, едва начав сомневаться в верности Вэнь-вана, приказал посадить его в тюрьму. Более того, он приказал бросить в огромный котел и заживо сварить его сына Бо Икао, веселого, честного и преданного юношу. Потом Чжоу велел поднести эту похлебку Вэнь-вану и со злорадством сказал своим прибли­ женным:

— Святой человек не станет есть суп, сваренный из мяса его сына.

Однако посланные вернулись и сообщили, что Вэнь-ван без колебания съел его. Чжоу ликовал:

— Кто говорил, что Си-бо мудрец? Съел похлебку из мяса собственного сына и ничего не почувствовал. Ха, ха! Вонючий пес — вот он кто!

С тех пор Чжоу ослабил надзор за Вэнь-ваном, считая его просто старым, безвредным дураком 14.

После того как Хунъяо, Сань Ишэн и другие друзья Вэнь-вана

231

вернулись на родину, они быстро собрали много денег и отправи­ лись на поиски красавицы и разных редкостей. Красавицу они разыскали в стране Юсиньго. Еще в древности Чэн-тан во время путешествия на восток тоже добыл себе красавицу в Юсини и там же нашел мудрого сановника И Иня. Затем Чэн-тан добился того, что народ в княжестве Инь стал процветать, и он основал новую династию. На этот раз красавицу подарили распутному Чжоу; ниже мы увидим, чем все это кончилось. Друзья Вэнь-вана нашли еще цюаньжунского скакуна. Это был необыкновенный конь пяти­ цветной масти; его глаза сверкали, как золото, а грива перели­ валась, как яркий петушиный хвост. Вот отсюда-то и пошло назва­ ние «петушиная колесница» 15. Говорили, что тот, кто сможет объездить его и останется цел, проживет тысячу лет. В стране Линыпиго они поймали необыкновенно редкого зверя цзоуюй, или цзоуу. Он был с тигра и похож на него, только хвост его был в три раза длиннее тела. Шерсть у него была пяти ярких цветов. На этом диковинном звере можно было за один день проскакать тысячу ли 16. Друзья Вэнь-вана привезли множество необыкновен­ ных зверей из разных мест, черную яшму, огромные раковины, шкуры и все это поднесли Чжоу 17.

У Чжоу был любимец — сановник по имени Фэй Чжун. Когда все дары были доставлены в столицу, заговорщики сначала под­ купили Фэй Чжуна, чтобы он подготовил Чжоу к принятию даров, и только после этого отправились с подарками ко двору. Чжоу был очень жаден, но больше всего он любил женщин. Сидя посреди большого зала, он с радостью смотрел на дары, разложен­ ные перед ним, и на красавицу и никак не мог оторвать от нее взора. Она действительно была красоты бесподобной. Чжоу не мог сдержать своей радости и сиял от счастья.

— Она одна стоит того, чтоб за нее отпустить Си-бо. Зачем же еще так много подарков? Ха-ха-ха,— засмеялся он.

Вэнь-ван был освобожден из подземной тюрьмы, и ему разре­ шили вернуться на родину 18. Это было все равно что водяному дракону разрешить вернуться в море, а тигру в дикие горы. Судьба иньского тирана Чжоу была решена.

2

Чжоуский Вэнь-ван был потомком Хоу-цзи, того самого, что был брошен на льду и который был рожден Цзян Юань после того, как она, гуляя однажды по полю, наступила на след великана.

По преданию, Вэнь-ван был высоким, темнокожим, с близо­ рукими глазами разного цвета 19.

Вернувшись домой, он думал только о мучительной смерти сына и о зверствах и несправедливостях Чжоу. Вэнь-ван очень страдал от того, что все в Поднебесной должны терпеть жестокость тирана, и не мог спокойно ни есть, ни спать.

Прежде всего Вэнь-ван решил навести порядок в своем уделе и тайно объединиться с остальными князьями, чтобы, дождавшись

232

удобного момента, собрать большое войско и призвать к ответу Чжоу за все его преступления. Он хотел избавить народ от зла и отомстить за сына.

Хотя среди сановников Вэнь-вана и были такие мудрецы, как Хунъяо, Тайдянь, Наньгун Гуа, Сань Ишэн, ему не хватало чело­ века, который стал бы ближайшим помощником во всех государ­ ственных и военных делах. Вэнь-ван все время думал о том, что необходимо найти мудреца; даже во сне несколько раз видел, как какой-то человек манит его рукой и улыбается ему. Однажды Вэнь-вану явился во сне небесный правитель, одетый в черный халат. Правитель стоял у брода Линхуцзинь. А за его спиной Вэнь-ван увидел старика с седыми усами и бровями. Небесный правитель обратился к Вэнь-вану:

— Чан, дарю тебе хорошего учителя и помощника, его зовут Ван.

Вэнь-ван поспешно поклонился старику, старик поклонился в ответ. И в этот же момент он проснулся . Странный сон! Как будто он давно уже слышал, что есть какой-то великий мудрец, но кто он и где его искать — не знал. Поэтому, отправляясь со своей свитой на охоту, каждый раз втайне надеялся встретить это­ го мудреца. Однажды перед охотой Вэнь-ван приказал своему лето­ писцу Бяню совершить гадание, и Вянь нараспев произнес:

Если пойдешь охотиться к реке Вэйшуй, Получишь большую добычу.

Это будет не дракон, И не тигр, и не медведь. Ты получишь мудреца,

Небо подарит тебе помощника.

Вэнь-ван очень обрадовался и, следуя указаниям летописца Бяня, с большой свитой, на лошадях, с соколами и сворами собак отправился на охоту к реке Вэйшуй в Паньси. В дремучем лесу у зеленого омута он увидел старика с серебристыми усами и боро­ дой, одетого в синее. Старик сидел на охапке белого тростника, на голове у него была плетеная бамбуковая остроконечная шляпа. Он спокойно удил рыбу 21. Ни ржанье лошадей, ни скрип повозки, ни крики людей его нисколько, казалось, не испугали, как будто он находился в другом мире. Близорукий Вэнь-ван прищурился, стараясь разглядеть старика, и — кто бы мог подумать! — он уви­ дел того же старика, который явился ему во сне. Вэнь-ван поспеш­ но выпрыгнул из колесницы, почтительно приблизился к старцу и заговорил с ним.

Старик ничуть не смутился и не удивился, отвечал ему не­ принужденно, как будто ничего особенного не происходило. Вэньван разговаривал со стариком недолго, даже тень от тутового дерева не сдвинулась с места, но окончательно убедился, что это

глубокой ученостью, которого он так долго искал. Вэнь-ван сер­ дечно обратился к нему:

233

— Учитель, мой покойный отец часто мне говорил: «Будет время, и к нам придет святой мудрец, и тогда народ Чжоу добьется процветания». Может быть, вы и есть тот человек? Мы давно уже мечтаем вас увидеть.

Вэнь-ван пригласил старика сесть в специально для него при­ готовленную колесницу, сам занял место кучера, и они вместе вернулись в столицу Цишань. По приезде Вэнь-ван просил старика стать его учителем и пожаловал ему титул «тайгун ван» — «дол­ гожданный министр» (ван в его имени означает «смотреть вдаль [в ожидании] ») 23. Настоящая фамилия старика была Цзян, поэто­ му его часто называли Цзян-тайгун. Его предки помогли Юю спра­ виться с потопом, за что получили удел в местности Люй. Поэтому его называли еще Люй-шан или Люй-ван. Но вообще-то Цзянтайгун был безродный бедняк и неудачник. Будучи талантливым, он мечтал, чтобы кто-нибудь использовал его знания и способности, но большая часть его жизни прошла в бедности и неудачах. Рас­ сказывают, что Цзян-тайгун резал коров в Чаогэ, потом торговал съестным в Мэнцзине 24. Возможно, и в других местах он занимался такими же мало достойными его делами. Когда пришла старость, он удалился на берег реки Вэйшуй, построил хижину и стал жить рыбной ловлей. Он проводил дни, думая только о том, где достать кусок хлеба, но в глубине души у него все еще жила надежда встретить когда-нибудь мудрого князя, вроде Вэнь-вана, который вытащит его из нищеты и даст ему возможность проявить свои таланты и выполнить свое высокое назначение .

Однако шли годы, а он продолжал ловить рыбу в реке Вэйшуй. Время проходило зря, его усы и борода из седоватых стали совсем белыми. На камне, на том месте, где он опускался на колени при ловле рыбы, образовались две глубокие впадины, а князя все не было 2 . В конце концов старик утратил даже призрачную надежду, которая еще жила в нем, и приготовился смириться с жизнью. И как раз в это время, когда его тело высохло, а огонь в сердце погас, в этом глухом углу, среди лесов и гор, он услышал вдруг лай собак, ржанье лошадей и людские голоса. Он почувствовал, что это, может быть, то, чего он ждал всю жизнь. Искра, которая вот-вот должна была погаснуть, в одно мгновение вспыхнула в его сердце и разгорелась в огромное пламя. Когда он увидел, что смуглый высокий князь, сопровождаемый свитой в богатых одеж­ дах, приближается к нему, его сердце бешено забилось. Но Цзянтайгун считал, что не следует обнаруживать своего волнения, поэтому он собрал всю силу воли и выдержку, которую он воспиты­ вал в себе в течение десятков лет, и, подавив волнение, заставил себя держаться так, как будто ничего особенного не произошло. Близорукий Вэнь-ван был без памяти рад, что мудрец наконецто нашелся, и не заметил, как много напряженной сдержанности было во внешне спокойном поведении старика. Эта драматичес­ кая встреча завершилась взаимным соглашением. Вэнь-ван побесе­ довал с Люй-шаном и убедился в его образованности и умении управлять государством. Это действительно был тот мудрец, кото­

234

рого он искал. По пути во дворец Вэнь-ван, который сидел впе­ реди и правил лошадьми, что по обычаям того времени являлось самым большим проявлением почтительности и уважения, не мог видеть, что у взволнованного старика, сидевшего у него за спиной, горячие слезы текут и текут из глаз, увлажняя грудь, бороду

иусы.

Овстрече Цзян-тайгуна с Вэнь-ваном существует еще одна легенда, которая рассказывает, что тайгун был беден и не имел никаких средств к существованию. Поэтому жена выгнала его из дому, и он стал торговать мясом в Чаогэ. Мясо часто портилось,

иникто не хотел покупать его. В конце концов Цзян-тайгун встре­

тил Вэнь-вана, который оценил его и помог ему 27.

Аеще рассказывают, что, когда Вэнь-ван был заточен в Юли,

кнему прибыли Сань Ишэн и Хунъяо с друзьями, они советова­ лись с Вэнь-ваном и, условившись обо всем, отправились в раз­ ные стороны на поиски красавицы и редких вещей, чтобы подку­ пить ими тирана Чжоу. После того как Вэнь-ван был выпущен на волю, он познакомился с Цзян-тайгуном и постепенно оценил его таланты 28.

Что касается истории о том, как мудрец ловил рыбу на бере­ гу реки Вэйшуй, то существуют и другии версии. Одна из них рас­ сказывает, что он три дня и три ночи подряд удил рыбу, но ниче­ го не поймал и так рассердился, что начал срывать одежду и швырять ее на землю. Тогда какой-то крестьянин дал ему совет, как ловить. Леску нужно выбирать очень тонкую, а приманку на­ саживать такую, чтобы нравилась рыбе; во время ловли полагает­ ся сидеть спокойно и молча — рыбак должен быть очень терпели­ вым и осторожно забрасывать наживку, чтобы не спугнуть рыбу. Цзян-тайгун последовал совету крестьянина и скоро поймал кара­ ся, а потом карпа. Вспоров живот карпу, он обнаружил свиток, на котором было написано: «Люй-ван получит удел в княжестве Ци» 29.

Другая версия гласит, что старик ловил рыбу без наживки. Пятьдесят шесть лет подряд он ловил рыбу, но не поймал ни одной (как он был терпелив!), но в конце концов ему удалось поймать

большого карпа, в брюхе которого лежала воинская печать30. О том, что произошло после того, как Вэнь-ван встретил тайгуна, тоже существуют удивительные предания. Вскоре после прибы­ тия во дворец Вэнь-ван приказал Цзяну отправиться в Гуаньтань в качестве мелкого чиновника. Прошел год, и он завел в Гуаньтане такие порядки и водворил такое спокойствие, что даже ветер в этой местности стал покорным и никогда не свистел в ветвях. Однажды Вэнь-вану во сне двилась красавица, которая с плачем прегради­ ла ему дорогу. На вопрос Вэнь-вана, о чем она плачет, она отве­

тила:

— Я дочь духа горы Тайшань и жена владыки Восточного моря. Сейчас я направляюсь к свекрови, но чиновник из Гуаньтаня задер­ живает меня и не пускает дальше. Дело в том, что, стоит мне тро­ нуться в путь, как налетает настоящий ураган и ливень, а это

235

может повредить репутации чиновника. Все станут думать, что он совершил какую-то ошибку и должен принять наказание от Небес­ ного владыки. Не знаю, что и делать...

Вэнь-ван проснулся удивленный и, призвав к себе Цзян-тай- гуна, спросил о значении этого сна. Тот не знал, что ответить, но

втот же день прибыл гонец с донесением о том, что сильный ветер

ибольшой дождь движутся со стороны Гуаньтаня, которой управ­

лял Цзян-тайгун. После этого Вэнь-ван повысил Цзян-тайгуна и назначил его командующим войском 31.

3

После того как Цзян-тайгун стал советником Вэнь-вана, Вэньван присоединил к своему уделу несколько небольших соседних княжеств и перенес свою столицу из Цися (в современной провин­ ции Шэньси на севере уезда Цишань) в Фэн (в современной про­ винции Шэньси к востоку от уезда Эсянь). Влияние чжоусцев рас­ пространилось на восток еще на несколько сотен ли, и над Чаогэ, столицей тирана Чжоу, нависла угроза. Какой-то человек (в мест­ ности к северу от современного уезда Цисянь в провинции Хэнань) пытался предостеречь Чжоу, но поглупевший Чжоу вопреки всем ожиданиям ответил ему:

— Разве не по приказу неба я стал императором? Что может мне сделать Вэнь-ван?

И он по-прежнему предавался разврату и ни на что не обра­ щал внимания 32. Вскоре после переноса столицы Вэнь-ван умер, и власть унаследовал его сын У-ван, по имени Фа. Цзян-тайгун остался наставником в государстве Чжоу 33.

У-ван, так же как и отец, был близоруким 34, с «двойными» зуба­ ми (может быть, это значило, что позади обычных зубов у него вырос еще второй ряд), что являлось, согласно преданию, приз­ наком твердости характера35. Рассказывают, когда У-ван был еще наследником, он больше всего любил есть карасей, но его наставник не давал ему, говоря, что карась — пища недостойная, она никогда не кладется на жертвенный стол и ее нельзя пода­ вать такому знатному лицу, как наследник 36. У-ван был упрям, и хотя не осмелился открыто перечить учителю, но тайно прика­ зал приносить ему эту рыбу.

Вскоре после того как У-ван стал князем, он собрал войско и пошел в поход против тирана Чжоу Синя. Цзян-тайгун одобрил его решение. Перед самым выступлением войск У-ван приказал главному придворному летописцу совершить гадание. Было полу­ чено следующее предсказание: «Свершится большое зло». И воена­ чальники, и чиновники заколебались. Вдруг отважный Цзян-тай­ гун вышел из толпы, смахнул рукавом с жертвенного стола чере­ паший панцирь и гадательную траву тысячелистник и в гневе стал топтать их ногами.

— Мертвые кости, высохшая трава! Разве могут сказать они, что предвещает добро, а что — зло? В поход! В поход! Что может

236

помешать успеху нашего правого дела?! 37 — громовым голосом прокричал он.

Увидев такую решимость своего главного советника, У-ван обрадовался и отдал трем армиям приказ немедленно выступать. Когда сановники и военачальники увидели, что ни князь, ни его наставник ничего не боятся, воодушевленные, они немедленно вернулись в лагерь и приступили к приготовлениям. К тому вре­ мени Вэнь-ван был уже мертв, но еще не был похоронен. И вот У-ван отдал приказ сделать чучело и, нарядив его в одежды отца, усадить в боевую колесницу. От имени Вэнь-вана он созвал князей, чтобы пойти войной на Чжоу Синя 38. Все князья в Поднебесной поддержали предложение У-вана, и только Бо-и и Шу-ци — сы­ новья правителя маленького царства Гучжу — были несогласны.

Родные братья, они столько раз уступали друг другу отцовский престол, что им обоим пришлось в конце концов бежать в сосед­ нее княжество. Там они услышали, что Вэнь-ван заботится о всех стариках, и решили найти у него убежище. Но не успели они прибыть в царство Чжоу, как узнали, что Вэнь-ван умер и У-ван, не дожидаясь похорон отца, во главе всех войск хочет идти войной против иньского тирана Чжоу.

Благородные мужи не одобряли выступления У-вана и в день, когда тот отправлялся в поход, преградили ему путь, схватив ло­ шадей под уздцы, и стали его публично увещевать. Они обвиняли У-вана в том, что он негуманен и непочтителен к памяти отца. Телохранители У-вана, услышав эти дерзкие речи, бросились к бе­ зумцам, но Цзян-тайгун крикнул стражникам:

— Пусть они уйдут, это хорошие люди!

У-ван отдал приказ, чтобы братьев придержали, пока он и ар­ мия пройдут мимо 39. Так начался поход. Войско У-вана направи­ лось на восток. Почти не встречая сопротивления, оно быстро достигло Лои (в современной провинции Хэнань, на западной ок­ раине города Лояна). Когда армия уже была готова начать пере­ праву через Мэнцзинь, внезапно погода испортилась. Солнце скры­ лось, стало холодно, пошел снег с дождем. Продвигаться было нельзя, пришлось разбить лагерь под Лои. Сильный снег шел непрерывно десять дней. Все кругом стало белым, как серебро. Снегу навалило высотою более чжана.

Однажды утром неизвестно откуда прибыло пять колесниц. В каждой сидел сановник в полном облачении. Вслед за колесница­ ми ехали на крупных конях два всадника. Колесницы остановились у ворот лагеря. Сановники выразили желание повидаться с У-ва- ном.

«Это опять прибыли послы князьков. Видно, они хотят при­ соединиться к нам и участвовать в войне»,— подумал У-ван и ре­ шил, что не стоит торопиться принимать их. Но как только тайгун выглянул за ворота, он воскликнул:

— Надо их принять! Посмотрите, кругом снег такой глубокий, они прибыли на лошадях и в колесницах, а следов нигде не видно. Боюсь, что это не обычные люди.

237

У-ван посмотрел и убедился, что так оно и есть. Он изумился и решил немедленно принять гостей, но он не знал, кто эти духи и откуда они явились. Боясь допустить какую-нибудь оплошность в обращении с ними, он находился в нерешительности. А тайгун придумал хитроумный план. Он тотчас выслал за ворота слугу и приказал ему поднести гостям по чашке горячего рисового отвара

иобратиться к ним с такой речью:

—Наш князь занят важным делом и не может немедленно выйти к гостям. Но сейчас холодно, поэтому он посылает вам рисовый отвар, чтобы вы немного согрелись. А я не знаю, кому из вас я должен поднести первому.

Тогда всадники, сопровождавшие колесницы, начали представ­ лять всех по очереди:

—Сначала следует подавать ему, это владыка Южного моря, йотом владыке Восточного моря, потом владыке Западного моря, потом владыке Северного моря. Потом духу Желтой реки Хэ-бо. А после них подавайте нам. Один из нас — дух ветра Фэн-бо, а другой — повелитель дождя Юй-ши.

После того как посланный подал им всем по очереди горячий отвар, он вернулся в лагерь и доложил обо всем Цзян-тайгуну.

—Вот теперь вы можете их принять! Те, которые сидят в ко­

лесницах,— это духи четырех морей и владыка реки Хуанхэ. А всадники — это духи дождя и ветра. Духа Южного моря зовут Чжужун, духа Восточного моря — Гоуман, духа Северного моря — Юаньмин, а духа Западного моря — Жушоу, духа реки Хуанхэ зовут Фэньи, имя повелителя дождей Юн, духа ветров зовут И. Пусть теперь телохранители называют их имена и приглашают по очереди,— сказал Цзян-тайгун.

У-ван расположился в походном шатре и начал прием. Тело­ хранители по очереди приглашали гостей войти. Сначала назвали имя Чжужуна, потом Гоумана, затем остальных. Духи, услышав, что их называют по именам, удивились, переглянулись и пришли

ввосхищение:

—Как мудр этот князь! Он еще не видел наших лиц, а уже знает наши имена.

Духи почтительно поклонились У-вану, У-ван — духам. Кон­ чив все церемонии, У-ван обратился к ним с вопросом:

—Великие духи! В такую плохую погоду вы прибыли сюда издалека. Что вы хотите сообщить мне?

Духи отвечали:

—Небу угодно возвысить Чжоу и уничтожить Инь. Мы прибы­ ли, чтобы дать вам в помощь духа реки Хуанхэ и Повелителя дож­ дя. Назначьте их на какие-нибудь должности, и они помогут вам во время войны 40.

У-ван и Цзян-тайгун были очень довольны. Они устроили их в лагере и использовали для выполнения самых различных поруче­ ний.

Когда наступила ясная погода, У-ван повел свои войска дальше. Ночью они начали переправу через брод Мэнцзинь. Вода в реке

238

была спокойна, на небе неподвижно стояли белые облака; светила луна, и было ясно, как днем. Войска восьмисот удельных князей сели в лодки, лодки быстро двигались, и воины, сидевшие

вних, пели о том, как они перебьют всех врагов и добудут себе победу.

Когда лодки достигли середины реки, откуда-то появился рой крупных пчел, похожих на красных птиц. Пчелы опустились на лодку У-вана. У-ван очень обрадовался, ведь это была хорошая примета, и приказал нарисовать этих пчел на своем боевом знаме­ ни. Впоследствии, уже после того как победа была одержана, лодку,

вкоторой сидел в тот вечер У-ван, стали называть в честь этого события «пчелиная лодка» 41.

Переправа окончилась, воинственный дух и воодушевление вои­ нов возрастали. Вскоре армия подошла к Чаогэ, столице тирана Чжоу Синя, и в тридцати ли южнее столицы, в Муе, был разбит лагерь. На рассвете следующего дня У-ван в присутствии всех восьмисот удельных князей привел войска к присяге 42. Когда Чжоу Синь услышал, что армия У-вана уже близка, он сам возгла­ вил свои войска и поехал навстречу врагу.

Ивот воины обеих сторон и колесницы расставлены в боевом порядке. Мечи сверкают, и дух смерти уже витает над полем. Еще не начался бой, а уже тысячи хищных птиц, похожих на ястребов, начали кружить над армиями; из птичьих голодных глоток вырыва­

лись хриплые крики. Все предвещало жестокую битву, в которой падут многие и много прольется крови 4Q .

Армия У-вана боролась за правое дело, за то, чтобы уничтожить тирана и обеспечить мир и покой народу. Воины его, готовые пожертвовать жизнью, не ведали страха. Отряды сычуаньцев из Ба и Шу были настроены особенно воинственно. Готовясь к бою, они трубили в горны, пели, исполняли военные танцы. Все лико­ вали. Они шли на врага без малейшего страха, словно шли не в бой,

ана пир 44. Настроение воинов Чжоу Синя было совсем иным, в ос­ новном это были рабы. Чжоу не хватало воинов, и он заставлял рабов защищать его от врага. Воины Чжоу Синя видели, что наступили последние дни тирана,— откуда же могло появиться у них желание отдать за него свою жизнь?

У-ван, держа позолоченный топор в левой руке и бунчук с белым буйволиным хвостом в правой, отдавал приказания, а его воины, подобно неисчислимому табуну коней, ринулись вперед. Армия тирана распалась, как обваливается земля и разбивается черепи­ ца 45. Чжоу Синь изо всех сил бил в барабан, но не мог остановить бегущих рабов, которые к тому же начали поворачивать копья против него самого. Они понимали, что, когда Чжоу Синь — их мучитель — будет убит, они станут свободными 46.

Вэтой битве У-вану не пришлось даже прибегнуть к помощи духов — бога ветров и бога дождей. Было ясно, что победа уже на его стороне.

Когда тиран Чжоу Синь убедился в своем бессилии, он поспеш­ но бежал в столицу, поднялся на Оленью башню, надел платье,

239

украшенное драгоценными камнями (оно было приготовлено зара­ нее), зажег огонь и в нем погиб.

Среди драгоценностей, нашитых на его одежду, было пять нефритов «небесная мудрость». Они не только не сгорели в огне, но и сохранили труп Чжоу Синя. Когда его нашли, он был мертв, но на теле его не было ожогов 47.

Это самое распространенное предание о смерти Чжоу Синя. Другие рассказывают, что он и обе его любимые наложницы пове­ сились в кипарисовом лесу, около Оленьей башни 48, а некоторые говорят, что после разгрома и падения столицы тиран все еще ду­ мал о сопротивлении, но даже близкие не поддержали его. Он один уничтожил несколько рядов противника, но в конце концов, обес­ силенный, погиб49.

Как бы там ни было, но каждое из этих преданий говорит о тяжелой и трагической смерти жестокого правителя Инь. Когда нашли труп Чжоу Синя, У-ван приказал отрубить ему голову и, насадив ее на древко знамени, выставить напоказ 50.

В этом месте у читателя может появиться сомнение, а нет ли в этой истории еще одного действующего лица, не сыгравшего еще своей роли? Да, на сцене еще не появлялась Дацзи, любимая на­ ложница Чжоу Синя, о которой упоминалось выше.

Автор намеренно расположил материал в такой последователь­ ности, чтобы не рассеивать внимание читателя, к тому же она не самое главное действующее лицо. Сейчас расскажем коротко и о ней.

Согласно преданию, она происходила из княжеского рода Юсу. Так как Юсу выступил против тирании Чжоу Синя, князь Чжоу пошел на него войной, во время которой девушка была взята в плен и стала рабыней 51. Ее ум и красота обратили на себя внимание Чжоу, который, чтобы снискать ее любовь и расположение, старал­ ся доставить ей все удовольствия и блага жизни, и поэтому еще нещаднее тиранил народ. Естественно, что она в глазах людей стала причиной всех бедствий. Но это не совсем справедливо. Ее роль в трагедии, приведшей к гибели династию Инь, была небольшой. Даже если бы никакой Дацзи не было вовсе, это не могло бы существенно изменить судьбу Чжоу Синя. Поэтому мы не упомина­ ли о ней. Кончила она так же, как Чжоу Синь. У-ван приказал отрубить ей голову и насадить ее на древко маленького бе­ лого знамени52. Но когда ей отрубали голову, она была уже мертва.

По другой версии она с еще одной наложницей (вероятно, это была красавица из Юсини, которую Вэнь-ван подарил тирану) повесилась в саду 53. Однако хватит о ней. Она была рабыней и фавориткой и, сойдя таким образом со сцены, искупила свою вину.

Последним эпизодом этой трагедии была смерть стариков Бо-и и Шу-ци. После того как чжоуский У-ван уничтожил Инь и стал властителем Поднебесной, оба старика отказались есть хлеб У-вана и бежали в горы Шоуяншань. Там они жили в уединении, питаясь папоротником и слагая песни; в них они выражали свои чувства 54.

240

Однаждыусобирая папоротник, они встретили женщину, кото­ рая подбежала к ним и спросила:

—Я слышала, что вы мудрецы и что во имя своих принципов вы отказались есть хлеб дома Чжоу. Это хорошо! Но ведь эти дикие овощи тоже принадлежат Чжоу, почему же вы едите их?

Старики были уязвлены и смущены и не смогли ответить, но

вконце концов решили, что не стоит придавать большого значения словам невежественной женщины, и, успокоившись, по-прежнему продолжали собирать папоротник, чтобы утолить голод 55. Так они жили, и неизвестно, сколько прошло времени, когда в горы пришел человек по имени Ван Моцзы. Вместо невежественной и глупой женщины перед стариками предстал образованный сановник, кото­ рый задал им тот же самый вопрос, что и женщина:

—Разве вы оба не едите пищу дома Чжоу и разве вы не живете

вгорах, принадлежащих Чжоу? А если это так, то что скажут люди?

Устариков не было иного выхода, как отказаться и от папорот­ ника и приготовиться к голодной смерти. Но обстоятельства часто оборачиваются совсем неожиданно. Старики голодали уже семь дней, когда небесный правитель, увидев их твердость и решимость,

был растроган и послал белого оленя, чтобы он кормил их своим молоком. Еле живые, они начали пить молоко, и постепенно к ним вернулись и жизненные силы, и бодрость духа. Так прошло еще много дней. Однажды, в тот момент, когда они, стоя на коленях, с аппетитом тянули молоко, им вдруг обоим пришла в голову одна и та же мысль: «Какой же жирный этот олень! Хорошо бы отведать его мяса». Но так как олень был волшебный, он сразу понял их мысли и, боясь погибнуть от рук злодеев-мудрецов, перестал при­ ходить кормить их. Есть пищу дома Чжоу старики не могли, а ниче­ го другого у них не было, так они и умерли голодной смертью 56.

4

Чжоуский У-ван победил Чжоу Синя и стал править всей Поднебесной. Его власть перешла по наследству к его сыновьям и внукам, и к тому времени, когда она была в руках его правнука Чжао-вана, могущество и слава династии начали клониться к упад­ ку. В то время на юге существовала страна Юэшан, зависевшая от Поднебесной. Рассказывают, что там было приготовлено несколько белых фазанов для отправки Чжао-вану в качестве дани, но так как дорога была опасная и дальняя, фазаны не могли быть доставлены вовремя. И тогда Чжао-ван, очень любивший путешествовать, решил сам вместе со свитой отправиться на юг, чтобы получить фа­ занов. В тех краях, через которые проезжал правитель, народ тер­ пел большие неудобства и притеснения из-за знатных гостей, и всем это очень надоело. Больше всего пострадали чусцы, и вот онито придумали план, как отомстить дорогим гостям. Когда через некоторое время Чжао-ван и его свита, веселые, возвращались домой с фазанами и зайцами и подъехали к реке Ханьшуй, погода внезапно изменилась, стало темнеть. Похоже было, что вот-вот пой­

241

дет дождь или что-то произойдет. Фазаны и зайцы начали кричать и беспокойно метаться в своих клетках. Чусцы уже заранее пригото­ вили для знатных гостей красивые лодки и, причалив к берегу, ждали. Путешественники, боясь, что дождь намочит их одежды, толкаясь, поспешно расселись по лодкам и укрылись под их наве­ сами.

По-прежнему было пасмурно, но дождь не начинался. Лодки отчалили. Но как только они достигли стремнины на середине ре­ ки, раздался страшный треск, сопровождаемый криками ужаса: лодки Чжао-вана и его приближенных одна за другой развалились на части. Люди, роскошные колесницы, кони, фазаны и зайцы — все очутилось в воде и было подхвачено волнами. В этом и состояла хитрость чусцев — они приготовили для Чжао-вана и его свиты клееные лодки, и едва они достигли середины реки, как клей раст­ ворился в воде.

Возница Чжао-вана Синь Юйми был длиннорукий и обладал необычайной силой, он плыл, рискуя жизнью, пока не отыскал своего захлебнувшегося, полумертвого хозяина. Одной рукой под­ держивая Чжао-вана, другой рассекая волны, Синь Юйми переп­ лыл Ханьшуй. Выбравшись на берег, он увидел, что, увы, глаза Чжао-вана закатились, и он уже окоченел. За верность своему гос­ подину Синь Юйми впоследствии получил награду от удельных князей. Чжао-вана унесли, но так как он погиб, попав в ловушку, то говорить об этом считали неприличным. Поэтому не рассылали даже извещений о его смерти, а сколотили гроб и тайно похоронили его 57.

После смерти Чжао-вана престол перешел к его сыну Маню. Это и был хорошо известный в истории My-ван, любивший путе­ шествия и развлечения еще больше, чем его отец.

Однажды к нему с крайнего запада прибыл чародей по имени Хуажэнь, т. е. Человек, искусный в превращениях. Он был очень искусен: мог прыгать в огонь, не опалив ни одного волоска, мог висеть в воздухе над землей и не падать, мог перенести город с вос­ тока на запад, мог свободно проходить сквозь стены. My-ван отнес­ ся к нему как к духу, сошедшему с неба, и принял его с величайшим уважением. Однако этот удивительный человек не проявлял ни малейшей благодарности по отношению к Му-вану, который дал ему роскошные покои, изысканную еду, музыку, красавиц. Он считал, что все это слишком низменно для него.

Однажды Хуажэнь, пригласил Му-вана к себе. Держась за ру­ кав Хуажэня, My-ван вместе с ним взвился вверх прямо к облаку, которое стояло как раз посреди неба. Они поднялись на это облако,

иХуажэнь ввел Му-вана в свой дворец, сверкавший золотом, яшмой

ижемчугами. My-ван смотрел, слушал, пробовал — все было не­ обыкновенным, не тем, к чему привыкли люди. Когда он посмот­ рел вниз на свой дворец, то тот показался ему кучей истлевших

бревен и глины.

Потом Хуажэнь пригласил Му-вана посмотреть другие места, но My-ван не увидел ничего, кроме переливающихся красок и раз-

242

ноцветных бликов: слух его услаждала мелодичная музыка, в гла­ зах у него поплыли разноцветные круги, а душа была в смятении. My-ван не посмел долго оставаться во дворце Хуажэня и попросил его проводить обратно. Хуажэнь толкнул Му-вана и тот упал вниз, на землю, и в тот же миг проснулся, открыл глаза и огляделся.

Оказалось, что он спокойно сидит в дворцовом зале, вокруг него лишь свита — те самые люди, которых он только что видел; даже вино, налитое в чаши, еще не отстоялось и еда на столе не успела

243

остыть. My-ван обратился к своим приближенным с вопросом, не отлучался ли он только что куда-нибудь. Ему ответили, что он никуда не уходил, а лишь был в забытьи. Хуажэнь, сидевший рядом с Му-ваном, заметил:

—Это наши души странствовали, тела же наши не двигались

сместа.

Этот случай заставил Му-вана еще больше полюбить странст­ вия. Он надеялся, что, быть может, в других местах будет еще ин­ тереснее. My-ван совсем забросил государственные дела и перестал заботиться о народе. Однажды он приказал запрячь в свою колес­ ницу восемь скакунов и отправился в путешествие по всей Подне­ бесной 58. История этих скакунов необычна. Знаменитый кучер Цзао-фу добыл их в горах Куафушань, сам объездил и подарил Му-вану. Эти дикие кони происходили от тех боевых коней, кото­ рых У-ван отпустил в горы Куафушань после разгрома Чжоу Си­ ня, поэтому они при всей дикости нрава сохранили воинственный дух своих предков 59. Цзао-фу не только был искусен в управле­ нии лошадьми, но знал и как кормить их. Все восемь скакунов Му-вана были вскормлены им. Имена этих скакунов были Хуалю — Рыжий черногривый, Луэр — Зеленое ухо, Чицзи — Рыжий быст­ роногий, Байси — Белая жертва, Цюйхуан — Огромный буланый, Юйлунь — Превосходящий колесо, Даоли — Быстроногий воро­ ной, Шаньцзы — Сын гор 60.

В некоторых книгах им дают другие, но столь же прекрасные имена. Рассказывают, что некоторые из них на скаку не касались ногами земли, другие мчались быстрее, чем птица, и за одну ночь могли проскакать десять тысяч ли. У некоторых на спине росли крылья, и они могли летать. Приписывали им и иные сверхъестест­ венные качества 61. My-ван приказал поместить скакунов на острове Восточного моря в окрестностях Лунчуани — Протоки дракона. Там росла «драконова трава». Даже обыкновенная лошадь, поев этой травы, могла за один день проскакать тысячу ли. Можно вооб­ разить, сколько же мог проскакать волшебный скакун. Про эту волшебную траву в древности говорили: «Один пучок драконовой травы превращает лошадь в волшебного скакуна» 62.

Искусству править лошадьми Цзао-фу научился у своего учи­ теля Тайдоу. Тайдоу устанавливал на земле несколько шестов (расстояние между ними было такое маленькое, что можно было только просунуть ногу), и Цзао-фу должен был пробегать между ними так, чтобы не только не свалить ни одного шеста, но даже ни одного из них не задеть. Цзао-фу учился три дня и настолько стал искусен в этом, что учитель похвалил его:

—Ты очень понятливый, тебя легко учить.

Ион рассказал ему обо всех приемах управления колесницей. Получив наставления Тайдоу, Цзао-фу тщательно обдумал их, на­ чал прилежно упражняться и в конце концов стал самым лучшим колесничим 63.

Итак, когда My-ван собрался объехать Поднебесную, он прика­ зал Цзао-фу запрячь для него в колесницу эту восьмерку скакунов

244

и, выбрав счастливый день, отправился в путь в сопровождении многочисленной свиты. Путь его шел с севера и поворачивал на запад. В горах Янъюйшань он встретил речного духа Хэ-бо, на горе Куньлунь осмотрел дворец Хуан-ди. Люди из племени чиу — красных воронов подарили ему красавицу, в Хэйшуй — Черной воде он раздал земли людям Страны долгоруких в награду за то, что они хорошо его встретили.

В конце концов он очутился на крайнем западе, в горах Яньцзышань, в месте, куда заходит солнце. Там он встретился с до­ лгожданной Си-ванму 64. My-ван поднес Си-ванму белую нефрито­ вую пластинку гуй, черную регалию би и несколько кусков цвет­ ного шелка. Богиня почтительно приняла подарки, поклонилась и поблагодарила его. На второй день My-ван устроил пир у Яочи — Яшмового пруда 65 в честь Си-ванму. Звероподобная богиня Сиванму, внешность которой ранее описывали так: «всклокоченные волосы со шпилькой, хвост барса, зубы тигра...», к этому времени совсем изменилась. Еще бы, ведь, с тех пор как И ходил к ней за снадобьем бессмертия, прошло уже более тысячи лет. За это время богиня успела приобрести вполне приятную наружность и научить­ ся хорошим манерам. Перед началом пира она прочитала изящные стихи в честь хозяина — Му-вана. My-ван был очень рад и ответил ей одой. Оба они испытывали удовольствие от общения друг с дру­ гом. После пира My-ван запряг колесницу и поднялся на вершину горы Яньцзышань. Там он велел установить каменную плиту и вырезать на ней крупными иероглифами: «Гора Си-ванму». Рядом с камнем он своими руками посадил ясень. При расставании Сиванму опять прочитала стихи, выражавшие горечь от предстоящей разлуки с гостем и надежду на новую встречу 66. Так они расста­ лись...

Когда My-ван возвращался с горы Яньцзышань домой, один человек подарил ему искусного ремесленника по имени Янь-ши. My-ван подозвал его и спросил, что он умеет делать. Янь-ши отве­ тил:

—Я могу сделать все, что вы захотите. Сейчас у меня уже гото­ ва одна вещь, не желаете ли взглянуть на нее?

—Ладно, принеси ее как-нибудь с собой, я посмотрю,— ска­

зал Му-ван.

На следующий день Янь-ши и еще какой-то странно одетый человек явились к Му-вану. Му-ван спросил у Янь-ши:

—Кто это?

—Это человек, которого я сам смастерил,— ответил с поклоном Янь-ши,— он умеет петь и разыгрывать сцены.

Му-ван очень удивился. Как он ни присматривался к незна­ комцу, он не смог увидеть в нем ничего такого, что отличало бы его от обыкновенного человека. Сказать, что это не настоящий человек,

акукла, было бы опрометчиво. Му-ван решил сначала понаблюдать, как он будет играть, а потом уже сделать вывод. И вот он приказал своей любимой наложнице Чэн-цзи и другим приближенным прий­ ти послушать пение и посмотреть на игру удивительного человека.

245

Гость начал разыгрывать пьесу, пел, танцевал, качал головой и двигал худенькими ручками и ножками, подпевая в такт. Танце­ вал он очень выразительно, ни разу не сбившись с ритма, так что ни у кого не создалось впечатления, что это не живой человек. Чем больше My-ван смотрел, тем больше начинал сомневаться. «Может быть, это все-таки живой человек»,— думал он.

Пьеса уже близилась к концу, как вдруг все заметили, что ак­ тер слишком внимательно смотрит на наложниц Му-вана, ни на минуту не сводит с них глаз, подмигивает им и всячески старается выразить им свои чувства.

В этот момент My-ван перестал сомневаться. Он пришел в страшную ярость и приказал схватить Янь-ши, который осмелился так одурачить его, и отрубить ему голову. Янь-ши задрожал от страха, схватил актера, который все еще продолжал назойливо выставлять напоказ свои чувства, отвинтил ему голову, оторвал руки и ноги и вскрыл грудную клетку. Оказалось, что все было сде­ лано из кожи, дерева, лака, раскрашено цветными красками и искусно склеено. Все внутренности — кишки, сердце, желудок, пе­ чень, легкие, почки, а также все ребра, мышцы, кости, кожа, волосы, зубы, конечности — все, что на первый взгляд было как у настоящего человека, в действительности же оказалось искусно сделанным ремесленником. И когда все эти отдельные детали были вновь собраны вместе, получился человек, тот самый актер, кото­ рый только что заигрывал со зрителями.

My-ван был изумлен. Он приказал вынуть у игрушки сердце, и вот чудесный человек перестал петь, потом у него извлекли печень и он ослеп — хотя глаза его оставались широко открытыми, но он не мог уже ориентироваться и различать страны света. Когда же вытащили почки, ноги его перестали двигаться и он не мог сде­ лать ни шагу. My-ван был чрезвычайно доволен и радостно вос­ кликнул:

— Искусство человеческих рук дошло до того, что может состязаться с великой природой! Можно даже сказать, что ты «отоб­ рал свой талант у неба».

После этого My-ван отдал распоряжение, чтобы изготовили колесницу, такую же красивую, как его собственная, и в ней он повез талантливого мастера к себе на родину 67. По пути домой он посетил и осмотрел много красивых мест. Он останавливался там, где хотел. Но однажды до него дошел слух, что на юге сюйский князь Янь-ван поднял восстание, очевидно, намереваясь напасть на Лои. Перепуганный My-ван поспешно передал управление ко­ лесницей искусному Цзао-фу и с небольшим отрядом отборной конницы помчался спасать династию. Не щадя коней, они делали более тысячи ли в день. Однако сюйский Янь-ван, выступивший так решительно, с такой же быстротой повернул обратно. Едва завидев крылатых коней Му-вана, сюйский Янь-ван перестал бить в барабаны, опустил знамена, укрылся в горах и больше уже не показывался. Волнение легко вспыхнуло и так же легко прекрати­ лось. Когда беспорядки были улажены, My-ван, чтобы отметить

246

заслуги Цзао-фу, дал ему в удел город Чжаочэн. Так Цзао-фу стал родоначальником будущих князей удела Чжао 68.

Сюйский Янь-ван поднял мятеж. Но почему же он, начав как тигр, кончил как змея? Легенда объясняет и это.

Рассказывают, что во дворце правителя страны Сюй (древний город к северу от уездного города Сысянь в провинции Аньхой) забеременела одна женщина. К концу десятого месяца она родила комок мяса, по форме похожий на яйцо. Обитатели дворца решили, что это дурное предзнаменование, и выкинули его на берег. Недале­ ко от этого места жила старая вдова. У нее была собака по кличке Хуцан. В этот день собака, прибежав на берег реки, увидела яйцо, взяла его в рот и принесла домой. Дома она начала согревать его своим телом. Прошел день, второй, и вдруг — о чудо! — из яйца вылупился маленький мальчик. Родившись, он лежал на земле, как щенок, поэтому ему дали имя Янь — Лежащий лицом вниз. По другой версии, это имя ему дали потому, что он родился без ко­ стей 69. Необыкновенный ребенок остался жив, и в конце концов женщина из дворца, родившая яйцо, узнала о нем и взяла его к себе. Мальчик вырос, стал умным и добрым. Его сделали наслед­ ником престола, и он правил под именем Янь-вана. Правление его было гуманным, он жил в дружбе с соседними государствами, народ поддерживал его, а большинство удельных князей в Поднебесной восхваляло его. Государство, которым он управлял, день ото дня становилось сильнее.

Янь-ван ни в чем не походил на Му-вана, которого не интересо­ вали государственные дела и который думал только об удовольст­ виях и развлечениях. У Янь-вана была только одна слабость — он любил необыкновенные вещи. То он приказывал нырнуть в глубины реки и достать ему удивительных рыб, то посылал людей далеко в горы ловить редких зверей, а потом держал их в своем дворце. Во всем этом он находил удовольствие и отдых в свободное от дел вре­ мя 70. Но это пристрастие не мешало ему управлять государством. Когда My-ван уехал на запад и очень долго не возвращался, все дела империи были окончательно запутаны его глупыми и нера­ дивыми чиновниками, а страна сюйского Янь-вана крепла день ото дня. И вот сюйскому Янь-вану пришла в голову мысль воспользо­ ваться благоприятным моментом и захватить престол Му-вана. На­ чав заниматься благоустройством своей страны, сюйский Янь-ван сначала действовал очень осторожно. Под предлогом того, что в стране нет удобных путей сообщения, он приказал прорыть канал между землями Чэнь и Цай (оба удела находятся на территории современных провинций Аньхой и Хэнань), чтобы в будущем вос­ пользоваться им для похода на север. Но как только начали рыть канал, из земли выкопали красный лук и пучок красных стрел. Сюйский Янь-ван счел это небесным даром и счастливым предзна­ менованием, и его решение стать Сыном неба вместо Му-вана еще более окрепло. Когда удельные князья из княжеств, расположен­ ных вдоль реки Янцзы и Хуанхэ, услышали о том, что сюйский Янь-ван нашел волшебный лук и стрелы, они решили, что у него

247

уже достаточно оснований стать Сыном неба, и постепенно стали примыкать к нему. Вскоре тридцать шесть уделов были на его стороне, и сюйский Янь-ван решил поднять войска и направиться на север, чтобы напасть на Чжоу.

Хотя эта мысль давно не давала покоя сюйскому Янь-вану, у него не хватало духу осуществить ее, и, даже выступив в поход, он не осмеливался действовать открыто. Вот это и дало возможность Му-вану с огромной быстротой примчаться с запада и спасти свой престол.

Когда Янь-ван увидел, что My-ван силен и свиреп, он понял, что прольется много крови и что народ снова будет бедствовать. Гуманный от природы, сюйский Янь-ван не посмел подвергать свой народ тяжелым испытаниям из-за того, что он и My-ван сопер­ ничают друг с другом в борьбе за Поднебесную. Поэтому он посчи­ тал за благо отступить, едва столкнувшись с войсками Му-вана. Отходя с боями, он дошел до Пэнчэна (у подножия Дуншань — Восточной горы в уезде Уюаньсянь). В конце концов он скрылся в глухих горах и больше не вступал в сражение с отрядами Му-вана. Так окончилось это храброе восстание, которое сюйский Янь-ван начал как тигр, а кончил как змея.

Однако рассказывают, что народ не отвернулся от него и вместе с ним в горы ушло несколько десятков тысяч человек. Гору, где поселился Янь-ван, стали называть сюйской горой — Сюйшань. Янь-ван поселился в пещере в неприступном месте и прожил там до самой смерти. После смерти князя в пещере установили его изображение. Оно обладало чудодейственной силой, и люди часто приходили сюда молиться. Память о Янь-ване осталась в веках .

Что же до Му-вана, то он не дождался исхода войны, потому что воины, отправившиеся вместе с ним на юг, вдруг начали пере­ рождаться. Знатные превратились в обезьян и белых журавлей, простые — в песок, глину и насекомых 72. Это значило, по-видимо­ му, что многие воины пали в этой победоносной войне и не верну­ лись домой. Превратился ли в кого-нибудь сам My-ван, об этом в легендах не говорится. Если основываться на исторических доку­ ментах, то он жил еще очень долго, умер в кругу своей семьи и в число переродившихся не попал. Он не заслужил перерождения после смерти, но зато при жизни успел получить много удоволь­ ствий.

Во время поездки по стране в каждом уделе ему подносили драгоценности. Самыми известными из них были кинжал кунъу, режущий нефрит, подаренный западными варварами сиху, и вечно полный кубок, светящийся в ночи. Кинжал кунъу длиной один чи мог разрубать нефрит, как кусок глины.

Кубок из белого нефрита вмещал три шэна вина. Как только наступал вечер, он весь начинал лучиться. Во время ночного пира кубок ставили в зале, и, как только начинало светать, кубок напол­ нялся ароматной и сладкой росой 73. Тот, кто пил эту росу, мог продлить себе жизнь. My-ван часто пил эту росу, и поэтому, несмот­

248

ря на то что много времени провел в утомительных поездках и вел беспорядочную жизнь, ему удалось дожить до глубокой старости вопреки всем предположениям.

5

После смерти Му-вана престол перешел к его потомкам и через несколько поколений попал в руки Ли-вана. К этому времени чжоуское государство пришло в еще больший упадок. Ли-ван, жадный и жестокий, в конце концов был изгнан своим народом и умер от старости где-то на чужбине. Его сын Сюань-ван, унаследовавший Поднебесную, согласно единодушному признанию всех историков, был достаточно разумен и несколько укрепил положение династии. Но процветание длилось недолго. Ошибки Сюань-вана вернули все в прежнее состояние. Сам Сюань-ван совершал неблаговидные поступки, которые подорвали его репутацию, и, согласно преданию, он трагически погиб от руки «мстительного злодея». История его гибели такова.

Рассказывают, что сановником при его дворе был правитель удела Ду (в современной провинции Шэньси, на юго-востоке уезда Чанъань) по имени Хэн. Его называли еще Ду-бо. У Сюань-вана была наложница по имени Нюйхан, которой нравился молодой и красивый Ду. Она захотела вступить с ним в преступную связь, но честный Ду сначала мягко, а потом в очень резкой форме отказал ей. Разгневанная женщина пошла с плачем к Сюань-вану и оклеве­ тала Ду:

—Этот мерзавец Хэн, как я его ненавижу! Он осмелился среди бела дня грубо приставать ко мне!..

Когда Сюань-ван услышал об этом, он не стал разбираться, правда ли это, поверил всему и пришел в ярость. Приказал схва­ тить Ду и посадить его в темницу в Цзяо ( в современной провин­ ции Хэнань, к югу от уезда Шаньсянь), повелев чиновникам Сюэ Фу и Сыгун Ци учинить Ду допрос и сказав, что он успокоится только тогда, когда Ду-бо будет казнен 74.

Ду уже собирались казнить, хотя расследование и не доказало его вины. В то время один из его друзей, тоже служивший чинов­ ником при дворе, узнав, какому несправедливому обвинению под­ вергся Ду, возмущенный и разгневанный, смело пошел к Сюаньвану, чтобы опровергнуть обвинение, выдвинутое против друга. Цзо Жу — так звали чиновника — долго уговаривал Сюань-вана, однако упрямый правитель не хотел слушать укоров и, в свою очередь, обвинил заступника:

—Так вот ты какой? Выступаешь против своего господина и покрываешь друга!

—Говорят, если князь поступает справедливо, а друг несправедливо, то следует подчиниться князю и наказать друга. Но если друг поступил правильно, а князь неправ, нужно стать на сторону друга и пойти против князя,— ответил Цзо Жу.

Сюань-ван, услышав такие речи, рассердился и воскликнул:

249

обернулся и увидел Ду, он побледнел. Сюань-ван уже собрался на­ тянуть тетиву и выстрелить из лука в безвинно загубленную, неус­ покоившуюся душу, быстрая, как ветер и молния, колесница Ду обогнала колесницу Сюань-вана. Лук у Ду был как полная луна, а стрелы — как падающие звезды; со свистом вылетела стрела и по­ пала прямо в сердце Сюань-вана. Сюань-ван схватился обеими руками за торчащую стрелу, глаза и нос его скривились на сторону, тело качнулось назад, потом вперед, и он упал на свой лук и больше уже не двигался. Подул слабый ветер, и белая колесница в мгнове­ ние бесследно исчезла. Колесницы удельных князей, как муравьи, расползшиеся в разные стороны, стали опять собираться, и князья увидели Сюань-вана, пронзенного стрелой и только что испустив­ шего дух. Его тело еще было теплым. Потом его унесли, осмотрели и установили, что, после того как стрела попала в него, он мучился недолго, так как стрела пронзила позвоночник 76.

После смерти Сюань-вана правителем стал его сын Ю-ван. В то время вся власть при дворе была в руках рода Инь-ши и все дела в государстве были в плачевном состоянии. Народ ненавидел его, но боялся, как ядовитую змею, и, затаив злобу в душе и прикусив язык, не смел сказать ни слова 77. Инь-ши — это был огромный род. В течение нескольких поколений ни один человек из этого рода не отделялся, чтобы жить самостоятельно. Даже слуги и рабы — их было несколько тысяч человек — все ели вместе с хозяевами в одной кухне. Согласно преданию, в каком-то году был неурожай и даже этот знатный род ощутил голод. Тогда к столу перестали подавать белый рис, собрали все котлы и треножники и стали в них варить жидкую кашицу. Когда весь род ел эту кашу, то раздава­ лось такое чавканье, что было слышно на несколько десятков ли вокруг.

Однажды, как раз перед самым началом обеда, посчитали людей и вдруг обнаружили, что не хватает тридцати человек. Ис­ кали повсюду, пока наконец не нашли их на дне большого котла, где они скребками и мотыгами соскребали кашу со стенок котла 78. Таким многочисленным был этот могущественный род Инь-ши.

Из-за того что Инь-ши запустил дела, народ не мог спокойно жить. Появились странные слухи, которые дожили до последую­ щих поколений, например, что реки Цзиншуй, Вэйшуй и Лошуй, которые вытекали с горы Цишань, вдруг пересохли и сама гора Цишань, которая была залогом счастья народа Чжоу, рухнула , что несколько хороших быков превратились в огромных тигров, а стадо баранов — в стадо волков. Волков было так много, что приш­ лось построить город Билан — Город, куда прячутся от волков на южном берегу реки Лошуй, чтобы можно было укрыться от них 80. Эти бедствия, по преданию, считались предзнаменованиями скорой гибели государства.

Летописцы древности старательно записали все эти мифы и пре­ дания в исторических анналах.

В этих хрониках можно прочитать еще одну историю, соглас­ но которой люди приписывали все беды в государстве жалкой

251

одинокой женщине но имени Бао Сы, считая, что она, а также Мэй-си, которая жила при правителе Цзе во время династии Ся,

иДацзи, наложница иньского правителя Чжоу,— это «три ноги треножника» и что эти женщины привели к гибели три династии.

Вдействительности эта женщина, которую называли «причиной гибели государства», была и более несчастной, и менее виновной, чем две другие.

Бао Сы — любимая наложница Ю-вана — была безродной сиро­ той. Во дворец князя ее отдал один человек из княжества Бао, ко­ торый таким путем откупился от какого-то наказания. Подобно тысячам других женщин-рабынь, прислуживавших во дворце, она вначале не привлекала ничьего внимания. Но вот однажды,— ког­ да это случилось, неизвестно,— Ю-ван, любитель красавиц и жад­ ный до удовольствий, прогуливаясь по женским покоям, наткнул­ ся на нее, и она приглянулась ему. Ю-ван, как говорится, поднял этот прекрасный цветок из мрачной долины прямо на синие облака, но ее нисколько не радовали ни богатство, ни роскошь, ни любовь Ю-вана, чужого ей человека. Она всегда была печальна, тосковала и чувствовала себя очень одинокой и беззащитной в этом мире. Ведь

унее не было ни отца, ни матери, ни братьев и она ничего не знала о своем происхождении. Привыкший к льстивым улыбкам и угод­ ливости женщин, Ю-ван, глядя на эту необыкновенно красивую, но замкнутую девушку, почувствовал, что в ней есть что-то необычное,

иего любовь стала еще сильнее. Она родила Ю-вану сына по имени Бо-фу 81.

Вто время государыней была Шэнь-хоу, дочь князя из удела Шэнь. У нее был взрослый сын по имени Ицзю. Ицзю давно уже был объявлен законным наследником. Когда родился Бо-фу, Ю-ван решил разжаловать Шэнь-хоу, убить наследника и сделать госуда­ рыней свою любимую наложницу Бао Сы. Рассказывают, что од­ нажды Ю-ван и наследник Ицзю гуляли в парке. Ю-ван как будто нечаянно выпустил из клетки тигра, надеясь, что он съест Ицзю. К счастью, наследник оказался храбрым. Он крепко уперся ногами в землю и, глядя в упор на тигра, громко прикрикнул на него. Этот окрик очень походил на тот, с которым к нему обращались его укротители. И тигр, который уже выпустил когти и оскалил зубы, прижал уши, покорно лег на землю и не смел шевельнуться. Ю-ва­ ну на этот раз не удалось избавиться от наследника 82. Но через некоторое время он все-таки лишил государыню титула и изгнал наследника. Государыней он сделал Бао Сы, а наследником объя­ вили Бо-фу. Один из придворных историков, Бо Ян, видя, что при дворе все идет кувырком, начал внимательно просматривать хро­ ники и в одной из них обнаружил короткое предание, из которого ему стало ясно, что государыня Бао Сы «была оборотнем». Он не удержался от громкого восклицания:

—Смута наступила! Государство Чжоу обречено на гибель, спастись нельзя! 8 .

Рассказывают, что много-много лет тому назад, когда судьба династии Ся уже была предрешена, неожиданно с неба спустились

252

два дракона — самец и самка. В большом зале во дворце государя у всех на виду они переплели свои хвосты и сказали, что они неког­ да были князем и княгиней из царства Бао. Правитель и сановники испугались и не знали, что же им делать с этими странными драко­ нами: убить их, или выгнать, или будь, что будет? Погадали на костях — результат был неблагоприятный. Тогда одному челове­ ку пришла в голову блестящая идея: он предложил попробовать собрать их семя. Погадали, и ответ был: «Великая удача». Тогда перед этими драконами положили нефрит, кожу, коня, нефрито­ вый скипетр гуй, круглый нефритовый диск би и шелк, написали свое пожелание на бамбуковой планке и, помолясь перед драко­ нами, испросили их согласия. Это имело благоприятный исход. Драконы сразу же исчезли, а на земле осталось немного семени, которое по приказу сяского правителя собрали в коробочку и спрятали. Коробка перешла от династии Ся к Инь, от Инь к Чжоу. Сменились три династии, но никто не осмелился заглянуть в нее. Наконец чжоуский Ли-ван в последние годы своего правления из любопытства открыл коробку, и это повлекло за собой большие бедствия. Семя дракона растеклось по залу, оно было грязным и вонючим. Пытались соскрести, но не смогли. Тогда Ли-ван прика­ зал голым женщинам громко крикнуть на это семя и таким обра­ зом изгнать нечистую силу. Но как только они крикнули, семя собралось в кучку и превратилось в большую черную черепаху, которая побежала в задний дворец. Люди в том дворце, увидев ее, в панике разбегались в разные стороны, только одна девочка, лет семи-восьми, у которой менялись зубы, не успела убежать и столк­ нулась с этой черепахой. Когда она стала взрослой, она заберемене­ ла и в срок родила девочку. Так как ребенок был неизвестного происхождения, то женщина испугалась и выбросила его за двор­ цовую стену. К этому времени Ли-ван уже умер, и Сюань-ван унаследовал престол 84.

За два года до того, как случились эти события, по улицам горо­ да ходили мальчишки и пели такую песенку:

Лук из горного тута И колчан из бобовой ботвы Принесут беду Чжоу.

Эта детская песенка распространилась повсюду и дошла до дворца. Даже Сюань-ван знал ее. Он был очень удивлен и, стараясь разгадать ее смысл, тайно приказал расследовать причину этой «беды».

И вот однажды какой-то человек из деревни пришел со своей женой продавать луки из тутового дерева и колчаны, сплетенные из бобовой ботвы. Они долго кричали:

— Купите луки из горного тута! Купите колчаны из ботвы! Тайные шпионы Сюань-вана, услышав эти крики, сразу же по­ бежали и доложили ему обо всем. Сюань-ван приказал схватить супругов и убить их. Кто-то пожалел двух деревенских людей, которых должны были убить, и потихоньку шепнул им, чтобы они

253

бежали из города. Перепуганные супруги быстро собрали непро­ данные луки и колчаны, подняли свои коромысла и, спотыкаясь и толкая друг друга, побежали прочь из города. Некоторое время они бежали куда глаза глядят. Они хотели всего-навсего выбраться из столицы, но попали в запретный дворцовый парк, где долго блуждали и не могли из него выйти. Уже начало темнеть, вскоре стало совершенно темно, и затем наступила ночь. Супруги очень торопились, но вдруг услышали где-то неподалеку плач младенца. Они пошли на плач и стали искать ребенка. И вот у стены нашли несчастную брошенную девочку. При свете луны и звезд увидели, что девочка красива. Они очень растрогались и, хотя сами нахо­ дились в опасности, решили взять с собой несчастного ребенка, превратив корзину с коромыслом, на котором несли луки и колча­ ны, в удобную колыбель для девочки. Девочка заснула и больше уже не плакала, а на ее личике появилась счастливая улыбка. Супруги по очереди несли коромысло, но еще долго плутали, пока не рассвело, и, смешавшись с толпой у городских ворот, выбрались наконец из столицы. Они отправились на юго-запад и пришли в царство Бао (в современной провинции Шэньси, на юго-востоке уезда Баочэнсянь). Им не на что было жить, и они продали себя са­ новнику по имени Бао Сюй в рабство. Девочка выросла среди рабов и тоже стала рабыней. У нее не было фамилии, и так как она принадлежала хозяину по фамилии Бао, ее стали называть Бао Сы.

Потом Бао Сюй переехал в столицу, где занял какой-то чинов­ ничий пост. Случилось так, что он нарушил императорский указ

ибыл посажен в тюрьму. И тут он вспомнил о своей рабыне Бао Сы, которая уже выросла и стала еще красивее, и попросил разрешения откупиться ею от наказания. Его просьба была удовлетворена. Бао Сы отправили во дворец государя, а Бао Сюя выпустили из тюрьмы.

Найдя в хрониках эти сведения о происхождении Бао Сы, придворный историк Бо-ян решил, что она оборотень, который вышел из дворца, а потом опять оказался там. Нет нужды говорить, что здесь много фантастического, внесенного старым ученым, охваченным справедливым гневом 85.

ВБао Сы, если смотреть на нее глазами Бо-яна, действительно можно было найти что-то от оборотня. Самым ярким доказательст­ вом этого являлось то, что она не любила смеяться. Император ее любил, дал ей высокое положение и большое богатство, обходился с ней внимательно и почтительно. Казалось, она должна была бы веселиться и смеяться даже во сне, но на ее лице никогда не появля­ лось и тени улыбки. Государь испробовал тысячу разных способов

исотни планов, чтобы заставить ее рассмеяться, но все его попытки были тщетны. С точки зрения простых людей, это можно было объяснить, только приписав ей колдовские чары. И через тысячи лет нам тоже нелегко разгадать эту загадку. Кто может понять ра­ дость и горе, спрятанные в глубине сердца раба? Быть может, это было вызвано надоедливой любовью или позором унижения, кото-

254

рое она испытала? Трудно ответить, как было на самом деле, и не нужно пытаться найти отгадку.

Итак, Ю-ван всяческими способами хотел заставить Бао Сы засмеяться, но всегда терпел неудачу. Впоследствии он придумал способ, который показался ему очень мудрым, а на самом деле был очень недальновидным.

Он приказал зажечь на сторожевой башне сигнальный огонь и громко бить в барабаны. Тогда и на всех других таких башнях зажгли огни и забили в барабаны. Настоящее название сторожевой башни — башня сигналов о бедствии. Если сигнальный огонь о бедствии зажигали днем, то огонь называли также «волчий дым», так как для разжигания его брали волчий помет. По преданию, дым даже на ветру поднимался прямо вверх и его можно было видеть на очень большом расстоянии. Вечером зажигали обычный сигналь­ ный огонь: на башне устанавливали «журавль», на журавль веша­ ли железную клетку, а в клетку клали хворост. Когда хворост за­ жигали, получался факел высотой до облаков. От столицы и до самых границ — всюду на главных дорогах строили такие сигналь­ ные башни, и на каждой башне сидел наблюдатель. Если на грани­ це становилось неспокойно, то известие об этом передавалось в столицу, а если в столице возникали беспорядки, то об этом сообща­ лось на окраины. Эту систему передачи сигналов государственной важности преступный Ю-ван превратил в забаву.

Когда загорелся сигнал бедствия, князья, увидев огонь, быстро собрали свои отряды и, хотя они и не знали, что случилось в столи­ це, выступили из всех областей на помощь правителю. Когда же они прибыли в столицу, то выяснилось, что там ничего не случи­ лось. Это было похоже на то, как будто маленький мальчик расше­ велил муравейник, отнял у муравьев пищу, которую они тащили к себе, и заставил их повсюду искать ее. И вот они, толкаясь, сбиваются в кучу, выясняют, в чем дело, а затем, недовольные и разочарованные, разбегаются в разные стороны. Увидев все это, Бао Сы, которую Ю-ван, чтобы развеселить ее, взял с собой на сто­ рожевую башню, громко расхохоталась. Представьте только себе, как на перекрестках больших дорог смешивались кони и люди, знамена перепутывались, командиры громко кричали, воины гал­ дели и злились! В одном направлении сошлось несколько отрядов и получился затор, возникли скандалы и столкновения. Неразбери­ ха была такая, что кони и люди смешались и не могли разойтись друг с другом. И в то же самое время верхом на лошадях прибыли разведчики из пограничных отрядов. Они соорудили площадки на деревьях, спрятались и высматривали оттуда врага. Это действи­ тельно было очень смешно, поэтому-то Бао Сы расхохоталась. Глупый правитель, увидев очаровательную, несравненную улыбку красавицы, обрадовался тому, что нашел способ развлекать ее и себя. И потом каждый раз, когда он хотел заставить Бао Сы за­ смеяться, он приказывал зажечь огонь на сигнальной башне. Одна­ ко с каждым разом одураченных князей приходило все меньше и меньше, и смех Бао Сы с каждым разом тоже становился менее ве­

255

К О М М Е Н Т А Р И И

ГЛАВА I

1

1.М. Г о р ь к и й. Советская литература.— Полное собрание сочинений в 30 то­ мах, Т. 27, М., 1953, с. 299.

2.Там же.

4.М. Г о р ь к и й. Советская литература.— Полное собрание сочинений в 30 то­ мах. Т. 27, с. 304.

5.Так, африканские бушмены почитают бога Кагнь и называют себя его потом­ ками; между тем этот величественный бог Кагнь является не чем иным, как са­ ранчой.

6.М. Г о р ь к и й . Советская литература.— Полное собрание сочинений в 30 томах. Т. 27.

*7. Здесь и далее китайский термин ди по традиции переводится как «импе­

ратор», «государь», хотя в этом и есть элемент модернизации. Как предполагает известный японский исследователь древнекитайской письменности Ката Цунэката, знак ди представляет собой изображение алтаря для жертвоприношений Небу — см.: К а т а Ц у н э к а т а . Кандзи-но кигэн (Происхождение китайских иероглифов). Токио, 1957, с. 712. Уже в глубокой древности ди стало чем-то вроде почетного титула для душ умерших правителей, соответствующего понятию «божественный предок», «священный предок». С эпитетом шан — «высший», «вер­ ховный» он означал Верховного владыку. Именно в этом смысле он и употреблен в данном случае. С объединением в III в. н. э. Китая в единую империю термин ди был заимствован для обозначения государя, императора.

8.См. примеч. 32 к гл. IV.

9.Разные части «Книги гор и морей», по мнению исследователей, были соз­ даны в разные эпохи. Как считает автор, разд. «Уцзаншань цзин» («Книги гор пяти сторон света») относится к VIII —VII вв. до н. э., разд. «Хайвай сы цзин»

ском переводе этого памятника, выполненном Э. М. Яншиной, эти части названы каталогами, а сам памятник — «Каталогом гор и морей».— Примеч. ред.)

*10. Выражение «Куй и цзу» в силу того, что иероглиф цзу имеет два зна­ чения — «нога» и «достаточно», может быть понято двояко. На этом основывается приведенная выше интерпретация Конфуцием этого выражения, как «(подоб­ ных) Кую и одного достаточно».

11.Хань Фэй-цзы (? — 233 г. до н. э.), «Хань Фэй-цзы» гл. «Вай Чжу шо».

12.См. комментарии к книге Ло Би «Древнейшая история» (Лу ши, 1165 г.), «Хоуцзи», разд. 10.

*13. Имеются в виду придворные чиновники, носившие красный шелковый

пояс.

язык, сделанном Го Можо и опубликованном в «Жэньминь вэньсэю», 1953, № 5.

2. Ч ж у а н Ч ж о у (369 г. до н. э. —?), «Чжуан-цзы», гл. «Ин ди ван»: «Божество Южного моря зовется Шу, божество Северного моря зовется Ху, бо­ жество Центра зовется Хуньдунь; Шу и Ху часто встречались у Хуньдуня, и тот обходился с ними очень хорошо. Задумали Ши и Ху отблагодарить Хуньдуня за его доброту и говорят: «У всех людей есть семь отверстий, чтобы видеть, слышать, есть и дышать, и только у него нет ни одного. Давай-ка попробуем, сделаем дырки и ему!» Каждый день они сверлили по отверстию, но Хуньдунь умер».

3. «Книга гор и морей», разд. «Си цы сань цзин»: «В небесных горах есть волшебная птица, с виду похожая на желтый мешок, алая, как огонь, с шестью ногами и четырьмя крыльями; не различишь у нее ни лица, ни глаз, но умеет петь

иплясать. Она-то и есть Ди-цзян».

4.Примечание Би Юаня (1730—1797) к «Ди-цзян» в «Книге гор и морей»,

был недостойный сын, которого всюду прозвали Хуньдунь». В своде коммента­ риев к «Историческим запискам» («Ши цзи») Сыма Цяня (135 г. до н. э.— 86 г. до н. э.), разд. «У ди бэнь цзи», приводятся слова Цзя Куя (30—101): «Дихун — то же, что Хуан-ди». Заметим, что приводимая Би Юанем цитата из ком­ ментария к «Веснам и Осеням» отражает, по-видимому, позднейшее предание, древ­ ности же было свойственно отождествлять Хуан-ди с Хуньдунем.

5. «Книга о чудесном и необычайном» («Шэнь и цзин»; по традиции припи­ сывалась Дунфан Шо (154—93 гг. до н. э.), в действительности же это под­ делка, созданная примерно в V—VI вв. н. э.): «К западу от Куньлуня водится зверь, по обличью — собака с длинной шерстью и четырьмя ногами, похожими на медвежьи, но без когтей. Есть у него глаза, но он не видит, ходить не умеет, есть уши, но он не слышит, зато чует приближение человека. В брюхе у него нет внутрен­ ностей, есть лишь прямая кишка, и вся его пища проходит насквозь. На доброде­ тельных людей он бросается и бодает их, к злодеям льнет. Таким уж его создало небо! Зовется же он Хуньдунь. От нечего делать часто кусает свой хвост и хохочет, вертясь и задрав голову».

*6. Восемь направлений — бафан: север, запад, юг, восток и соответствен­ но северо-восток, северо-запад, юго-восток и юго-запад.

7. Л ю А н ь (179 —122 гг. до н. э.), «Хуайнань-цзы», гл. «Цзиншэнь»: «В дав­ ние времена, когда еще не было ни земли, ни неба и в глубокой тьме блуждали бесформенные образы, из хаоса возникли два божества. Они создали небо и зем­

8. В примечаниях к «Древнейшей истории», ч. «Цянь цзи», разд. 3, цитирует­ ся «Дунь цзя кай шань ту» (приблизительно I в. н. э.; впоследствии была утеряна): «Цзюйлин родился вместе с первоначальной субстанцией (юаньци), он же име­

689 г. н. э.) к «Оде о Западной столице» («Сицзин фу»), цитируется та же книга: «И был Цзюйлин Ху, который овладел знанием законов земли, мог создавать горы

иручьи, прокладывать путь рекам».

9.«Древнейшая история», ч. «Цянь цзи», разд. 3: «Цзюйлин происходил из седалища реки Фэнь». Комментарий: «Седалище реки Фэныпуй — ее верховье, так как местность там выпуклая, словно ягодицы»

10. Л и Д а о ю а н ь (? - 527 г. н. э.), «Книга вод» с комментариями («Шуйцзин чжу»), разд. «Хэшуй»: «Прежде гора Хуаюэ преграждала путь Хуанхэ и той приходилось обтекать гору; Цзюйлин, божество реки, раскачивая гору руками, колотя ее ногами, разломил ее надвое. Следы его ладоней и ног сохранились по­ ныне».

259

11.В настоящее время, когда проводится обуздание Хуанхэ, воды реки можно сделать прозрачными, но древним эта мысль казалась абсолютно неосуществимой.

12.«Книга о чудесном и необычайном»: «В юго-восточной стороне в Большой пустоши живут Пуфу; и он и жена ростом по тысяче ли, и такова же окружность их живота. Когда небо только-только утвердилось над землей, оно послало супру­ гов прокладывать русла рек. Те ленились и не хотели как следует потрудиться; тогда они были осуждены стоять рядом на юго-востоке, муж с обнаженным сра­ мом, жена с неприкрытыми чреслами, не пить и не есть, а только глотать небесную росу. Когда вода в Хуанхэ станет чистой, супруги будут опять посланы прокла­ дывать русла и охранять берега рек. В наидревнейшие времена, когда эти двое прокладывали русло реки Хуанхэ, они сделали его где глубоким, где мелким, где узким, где порожистым, поэтому Юй должен был снова заняться Хуанхэ, дабы во­ да в ней не застаивалась. Небо покарало супругов, заставив их стоять, прислонив­ шись друг к другу. А для того, чтобы вода в Хуанхэ очистилась, нужно отделить реку от моря, тогда вода сама по себе станет прозрачной».

13.Ж э н ь Ф ан (460—500 гг.), «Описание удивительного» («Шу и цзи», следует заметить, что уже после Жэнь Фана в эту книгу вносились значительные добавления): «На Южном море в горах Сяоюй есть Гуй-му — Мать бесов, которая рождает небо, и землю, и бесов. За один раз она рождает десять бесов. Утром родит, вечером пожрет. Идентичен ей дух Гуй-гу — Бесовка, доныне известный в Цанъу;

унего голова как у тигра, ноги — как у дракона, брови — как у мана, четырех­

палого дракона, глаза — как у цзяо, водяного дракона».

14.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан бэй цзин»: «[У Чжулуна] глаза поставлены вертикально, и веки, смыкаясь, образуют прямую линию». Это место истолковывается согласно комментарию Би Юаня.

15.Ц ю й Ю а н ь, «Вопросы к небу»: «Что освещает Чжулун в краю, куда не

доходит солнце?» В дополнительных комментариях Хун Синцзу (1090—1155) при­ водится цитата из сочинения «Ши хань шэнь у» (примерно I в. н. э.; впослед­ ствии утеряно): «Небо обрывается на северо-западе, там нет жизненных начал, ничто не возникает и не исчезает; поэтому там есть дракон с чудесным огнем в пасти, освещающий небесные врата».

*16. Чжу — букв, «свеча», инь — «темнота». Э. М. Яншина предлагает пере­ водить это имя как Дракон-Светильник.

17. «Книга гор и морей», разд. «Дахуан бэй цзин»: «За Северо-Западным морем, к северу от реки Чишуй, есть гора Чжанвэйшань, а на ней — дух с лицом человека и с телом змеи, только красного цвета. Глаза его поставлены вертикаль­ но, и веки, смыкаясь, образуют прямую линию. Смежит веки — наступает тьма, откроет — наступает свет. Он не ест, не спит, не дышит, может вызывать ветер и дождь; он освещает великую тьму, и зовется он Чжулун». Там же, в «Хайвай бэй цзин», читаем: «Духа горы Чжуншань зовут Чжу инь. Когда глаза его смотрят,— наступает день, когда сомкнуты,— наступает ночь. Когда он дует,— наступает зима, когда втягивает воздух,— наступает лето. Он не пьет, не ест, не дышит; ды­ хание же его рождает ветер. Ростом он в тысячу ли. Лицо у него человечье, тело змеиное, цвет красный. Живет он под горой Чжуншань». По всей видимости, в обоих случаях речь идет об одном и том же духе, что и отражено в нашем из­ ложении.

18. Д у н С ы ч ж а н (1586—1628), «Пространные записи о различных ве­ щах» («Гуан бо у чжи»), цз. 9, содержат цитату из утерянного сочинения Сюй Чжэ­ на (примерно III в. н. э.) «У юнь ли нянь цзи»: «У государя Паньгу голова дра­

кона и тело змеи. Когда он вдыхает воздух,— рождаются ветер и дождь, когда дует,— гром и молния. Когда открывает глаза, наступает день, когда закрывает,— ночь». Из сказанного ясно, что внешний вид и функции Паньгу и Чжулуна с горы Чжуншань почти идентичны. Поэтому мы и делаем вывод о том, что Чжулун «наделен многими чертами творца всего сущего».

19. См. ниже, где речь будет идти о Фуси и Нюйва с человечьими головами и зме­ иными телами.

2

20. Гаосинь — он же Ди-ку из рода Гаосинь; миф о нем будет изложен в гл. V. *21. Панъ — по-китайски «блюдо», гу — «тыква».

260

22. Этот рассказ излагается по материалам «Записок о поисках духов» («Соу

а также устных преданий народности шэ (ветвь народа яо; см.: Ш э н ь Ц з о ц я н ь , «Обследование народности шэ» в журн. «Дунфан цзачжи» — «Восток»,— т. 21, № 7), причем за основу взяты последние. Все эпизоды в нашем рассказе соответ­ ствуют преданиям шэ, только вместо «нападения цюаньжунов на границу», о кото­ ром говорится в преданиях, взят эпизод бунта Фан-вана из «Записок о поисках духов», как более близкий к первоначальному облику древнего мифа. Ниже при­ лагаем текст песни народности шэ «Собака-государь» (помещена в «Спорных воп­ росах древней истории» — «Гу ши бянь». Т. 7. Ч. I. Шанхай, 1941, с. 172).

В изначальные времена, когда правил страной Гаосинь-ван, Он однажды поехал развлечься, посмотреть на поля. Императрица же три года страдала от боли в ухе,

Ивот лекарь извлек оттуда золотого червячка длиной в три цуня (вершка). Извлекли золотого червячка длиной в три цуня

Иположили на золотое блюдо, чтобы он вырос.

По три раза на день смотрели, как он растет,

Ивот превратился он в пса-дракона длиной в два чжана. Превратился в пса-дракона длиной в два чжана, Разрисованного рядами разноцветных пятен; Так красивы были разноцветные пятна,

Что император повелел назвать его Золотым драконом. Послал он сватом вана покорившегося племени Просить у императора его дочь в жены.

Третья дочка была умна и добра, Поместила она пса в золотой колокол, чтоб он преобразился.

Поместила в золотой колокол, чтоб он преобразился,

Ичерез семь дней должен он был превратиться в человека. На шестой день императрица пришла посмотреть; Подняли колокол — а голова еще не стала человечьей, Голова пса-дракона, туловище человека — Таким он посватался к дочери императора.

Волю императора никто не вправе изменить; Так пошло начало родов Лань, Лэй и Пань.

Родилось [у новобрачных] три сына, красивых и статных, Пошли в императорский дворец выбирать им фамилии.

Старший сын лежал на блюде и получил фамилию Блюдо — Пань. Средний сын лежал в корзине, поэтому его назвали Корзина — Лань,

Младшему сынишке был всего год, Когда его принесли во дворец императора выбирать фамилию, В ту пору в тучах грохотал бог грома,

Поэтому и записали ему фамилию Лэй — Гром.

Правил государь страной в Гуандуне в древние времена, Росли в его дворце трое сыновей, Взял он им в жены дочерей ссыльных,

Зять (?) же получил фамилию Чжун — Колокол.

23. Л ю С и ф а н ь, «О племенах, обитающих за хребтом Улин» («Лин бяо цзи мань», Пекин, 1934): «Все яо поклоняются Паньгу и называют его Пань-ва- ном. Они верят, что Пань-вану подвластны жизнь и смерть человека, его долголе­ тие, его богатство или бедность. Во время засухи устраивают моления в честь Пань-вана, носят по полям его [изображение], чтобы он видел посевы».

261

Сделал плуг, но не пускал его в ход, А на площадке за домом ростки хлебов грелись на солнце. Начнем рассказ о Пань-ване,

Начнем с того, как Пань-ван посадил рами; Посадил рами, а дети и внуки его пряли,

Поколения его потомков пряли нежные многоцветные нити. Начнем рассказ о Пань-ване, Начнем с того, как Пань-ван создал ткацкий станок;

Создал ткацкий станок, наткал тонкого полотна, На том полотне узоры — как ивовый пух.

25.Эпизод с топором заимствован из народных преданий.

26.В энциклопедии «Императорское обозрение годов Тай-пин» («Тай-пин юй лань», X в.), цз. 2, цитируется утерянное впоследствии сочинение автора III в. н. э. Сюй Чжэна «Сань у ли цзи»: «Небо и земля пребывали в хаосе, подобном содер­ жимому куриного яйца, тогда-то и родился Паньгу. Спустя восемнадцать тысяч лет начала создаваться вселенная, чистое начало ян образовало небо, мутное на­ чало инь образовало землю. Паньгу же находился в середине и менял свой облик по девять раз в день. На небе стал он духом, на земле — святым. Небо каждый раз поднималось на один чжан и земля становилась толще на один чжан, и Паньгу

тоже вырастал на чжан в день. Так продолжалось восемнадцать тысяч лет, пока небо не поднялось очень высоко, земля же опустилась очень низко, а Паньгу не вытянулся до огромных размеров. Потому-то земля отстоит от неба на девяносто тысяч ли». (В популярной книге «Мифы и предания в новом изложении» — «Шэньхуа гуши синьбянь», Пекин, 1963, с. 22 — Юань Кэ добавляет интересную цитату из мифологической эпопеи Чжоу Ю, XVI в., «Сказание о начале мира» — «Кайти яньи», где говорится: «Паньгу вытянулся и небо постепенно стало под­ ниматься вверх, а земля тотчас опустилась вниз. Однако небо и земля все-таки были связаны между собой. Тогда Паньгу взял в левую руку долото, а в правую топор. Он рубил топором, бил долотом, и поскольку он обладал божественной си­ лой, то в конце концов земля и небо разделились» — гл. I «Паньгу отделяет небо от земли».— Примеч. ред.).

складками на земле, мясо — почвой на полях, волосы — звездами, растительность на теле — травами и деревьями, зубы и кости — золотом и нефритом, семя и кост­ ный мозг — жемчугом и каменьями, пот — дождем и росой».

28. Ж э н ь Фа н , «Описание удивительного»: «Мудрецы прежних веков говорили, что из слез Паньгу образовались реки, из дыхания — ветер, из голоса — гром, из зрачков — молния. В древности говорили, что, когда Паньгу радуется, стоит ясная погода, когда гневается — пасмурная».

ном море есть храм Паньгу в триста с лишним ли в окружности; в народе говорят, что на этом месте похоронена душа Паньгу. В Наньхае есть также государство Паньгу, все жители которого и ныне носят фамилию Паньгу».

3

31.«Хуайнань-цзы», гл. «Цзиншэнь»: «И родились из хаоса два духа, соз­ давшие небо и землю... Из мутной субстанции образовались твари, из чистой — человек».

32.В «Толковании истории» Ма Сю, цз 1, цитируется «У юнь ли нянь цзи»: «Насекомые, жившие на его (Паньгу) теле, под воздействием ветра превратились

влюдей» (букв, «простолюдинов», «крестьян»).

33.. Ж э н ь Фа н , «Описание удивительного»: «Паньгу и его жена поло­ жили начало Инь и Ян».

262

34. «Хуайнань-цзы», гл. «Шолинь»: «Хуан-ди создал мужские и женские ор­ ганы, Шанпянь создал уши и глаза, Санлинь создал руки, потому-то и стали воз­ можны семьдесят превращений Нюйва». Комментарий Гао Ю: «Хуан-ди —

вдревности божество неба... Шанпянь и Санлинь — тоже имена божеств».

35.См. цитату из Ин Шао (примерно II в. н. э.), «Основные сведения о нравах и обычаях» («Фэнсу тунъи», другое название — «Фэнсу тун»), в «Императорском обозрении годов Тай-пин», цз. 78. О том, как Нюйва создавала людей, будет расска­ зано в следующем разделе.

36.В «Древнейшей истории» Ло Би, ч. «Хоу цзи», разд. 2, цитируется «Фэн­ су тунъи»: «Нюйва была младшей сестрой Фуси».

37.Стихотворение Лу Туна (? — 835 г. н. э.) «Подружившись с Ма И»: «Женой Фуси была Нюйва когда-то».

38.Изображение Фу^и и Нюйва с телом дракона можно увидеть в книге Чан Жэнься «Исследования по изобразительному искусству эпохи Хань» («Хань хуа ишу яньцзю», Шанхай, 1955), табл. 39— «Рисунки с ханьских гробниц в Наньяне, провинция Хэнань» (2).

39.См. В э н ь Ю. Сборник изображений эпохи Хань из Сычуани («Сычуань Ханьдай хуасян сюаньцзи»). Пекин, 1956, табл. 44.

40.См.: Ч ан Ж э н ь с я , Исследования по изобразительному искусству эпохи Хань, табл. 26 — «Изображения из предмогильного святилища семьи У в уезде Цзясянсянь провинции Шаньдун» (5).

*41. Описывая древние изображения Фуси и Нюйва, Юань Кэ основывается на очень небольшом количестве произведений: на известных еще с XVIII в. шаньдунских рельефах могильного комплекса семьи У (Улянцы) и некоторых сычу­ аньских находках. К настоящему времени обнаружено уже около ста изображений этих первопредков (часть из них найдена в 70-х годах) в настенной живописи эпохи Хань, среди ханьских рельефов ряда местностей, а также на шелковых по­ лотнищах в Синьцзяне (VI — VIII вв.); такое обилие нового материала показывает сложную эволюцию изображений Фуси и Нюйва и различную меру зоо- и антро­ поморфности в их портретах в зависимости не только от времени создания или от местной художественной традиции, но в гораздо большей степени от избранного жанра. Так, недавно найденные цветные настенные «портреты», созданные даже ранее рельефов на камне первых веков нашей эры, дают более антропоморфизированные изображения Фуси и Нюйва. Обилие нового материала позволяет усом­ ниться в верности трактовки и фигуры соединяющего их мальчика (на некоторых рельефах это уже не мальчик, а настоящий гигант или странный безмерный толстяк, прижимающий к себе Фуси и Нюйва. Скорее всего эта фигура симво­ лизирует человечество, порожденное божественными первопредками. Подроб­ нее об этом см.: Б. Л. Р и ф т и н. От мифа к роману. Эволюция изображения пер­ сонажа в китайской литературе. М., 1979, с. 24—79.

плохо сохранилось, тело такое же, как у Фуси, хвост тоже обвивается вокруг и ка­ сается правой фигуры. Между ними нарисован маленький мальчик, руками он тянет их за рукава, ноги подняты, как при ходьбе».

43. В «Толковании истории» Ма Сю, цз. 3, цитируются «Разыскания по древ­ ней истории» («Гу ши као») Цзяо Чжоу (201—270), впоследствии утерянные: «Фуси определил, что при заключении браков дарятся две оленьи шкуры». Там же приводится цитата из «Основных сведений о нравах и обычаях»: «Нюйва вознесла молитвы божеству, прося сделать ее свахой; так стали заключаться браки». Из этих и других подобных высказываний очевидно, что оба они занимались всем, что связано с продолжением человеческого рода, и сами наверняка должны были счи­ таться прародителями людей.

сочинений (Вэнь Идо цюаньцзи). Т. 1. Шанхай, 1948, с. 62—67.

*46. Ароматные курительные палочки (сян) в Китае принято зажигать во вре­ мя всевозможных молений и церемоний.

В книге «Мифы и предания в новом изложении», с. 42, Юань Кэ высказывает предположение, что, вероятно, Лэй-гун в этом предании — родной брат хозяина

263

дома. По-видимому, Лэй-гун плохо относился к последнему, и тот проучил его. Тогда Лэй-гун решил в отместку устроить потоп. Все приготовления хозяина дома (постелил мох на крыше, приготовил железную клетку и т. п.) в ожидании Лэйгуна показывают, что хозяин дома заранее придумал хитрый план, чтобы поймать духа грома.

47. Вэнь Идо в «Разысканиях о Фуси» справедливо указывает, что «Фуси» означает «тыква», а «Нюйва» — «тыква женского пола». Эти имена, очевидно, нахо­ дятся в связи с древним преданием о том, как Фуси с сестрой прятались в тыкве от потопа. Но это еще не означает, что сами Фуси и Нюйва представлялись в обра­ зе тыкв. Весьма сомнительно поэтому содержащееся в «Разысканиях о Фуси» ука­ зание на то, будто «китайцы полагали, что Фуси и Нюйва суть тыквы». Истори­ ческие источники свидетельствуют, и это подтверждают древние изображения, в храмах и на гробницах, что и Фуси и Нюйва представлялись «с лицом человека и те­ лом змеи» или «с телом дракона и головой человека». Как можно было бы объяс­ нить такие изображения, если бы Фуси и Нюйва были тыквами? (Вместе с тем гипотеза Вэнь Идо, хотя ее и нельзя считать доказанной, хорошо согласуется с широко распространенными у ряда народов Восточной и особенно Юго-Восточ­ ной Азии мифами о чудесном рождении первопредков из тыквы. Как показал в сво­ ем исследовании Г. Г. Стратанович — «Этногенетические мифы об исходе из яйца или тыквы у народов Юго-Восточной Азии», в сб. «Этническая история и фоль­ клор». М., 1977 — подобные мифы зафиксированы в основном у материковых земледельческих народов, знавших «дозлаковое» огородничество — разведение раз­ ного рода тыкв.— Примеч. ред.)

ности Уган провинции Хунань миф о происхождении людей, напоминающий вы­ шеприведенный: «В древние времена был потоп, волны вздымались до неба и все люди утонули. Остались только Дунынань лаожэнь — Старец с Восточной горы и Наныпань сяомэй — Девушка с Южной горы. Они были единоутробными бра­ том и сестрой, но для продолжения рода людского поженились. Все ныне живу­ щие — их потомки».

49. Чан Жэнься в «Исследовании изображений на каменных саркофагах из Шапинба» говорит: «Имя Фуси в древности не имело определенного начертания

изаписывалось различными, сходными по звучанию иероглифами. Имена Фуси

иПаньху — двусложные. По-видимому, Фуси и Баоси, Паньгу и Паньху суть одно и то же. Как ханьцы, так и мяо считают себя потомками Паньгу; у обоих на­ родов эти мифы наверняка имеют общее происхождение». Ныне установлено, что в мифе о Паньху говорится о том, что Лэй-гун прогремел громом и сын получил фа­ милию Лэй. В мифе о Фуси тоже говорится, что «возле Лэйцзэ (Озеро грома) по­ явился след гигантской ноги. Хуасюй наступила на него и родила Фуси» (см. ниже). Это, а также приведенный в настоящем разделе рассказ о Лэй-гуне, его

зубе и т. д. подтверждает, что Лэй-гун действительно имел прямое отношение к продолжению человеческого рода и что оба мифа, по-видимому, имеют общее происхождение.

4

50. «Ле-цзы» (была подделана Чжан Чжанем примерно в IV в. н. э. Однако бесспорно, что в книгу вошло много достоверных сведений из сочинений, создан­ ных в доциньские времена, т. е. до III в. до н. э.), гл. «Хуан-ди»: «Страна рода Хуасюй находится к западу от Яньчжоу, к северу от Тайчжоу и отстоит от цар­ ства Ци неизвестно на сколько десятков миллионов ли; туда не добраться ни на лодке, ни на колеснице, ни пешком, можно лишь устремиться мечтой. В том государстве нет начальников и старших, все подчинено естественности; люди там не имеют дурных наклонностей и живут по законам природы. Они не радуются жиз­ ни и не страшатся смерти, поэтому там нет умирающих преждевременно, они ничего не хотят для себя и ничего не раздают другим, поэтому не знают любви и ненависти; они никому не изменяют и ни к кому не склоняются, а потому никому не вредят и не приносят пользы. Никто ни о чем не жалеет, ничего не опасается,

264

в воде они не тонут, и огонь их не обжигает, меч и плеть их не ранят, от укусов не чувствуют зуда, по воздуху они ходят, как по твердой земле, в пустоте спят, как в лесной чаще, туча и туман не застилают их взоры, гром не тревожит их уши, прекрасное и уродливое не оставляют следа в их сердцах, горы и долы не за­ держивают их шагов — они движутся, как небожители». Шэнь Яньбин в «Основах изучения китайских мифов» («Чжунго шэньхуа яньцзю АВС». Шанхай, 1928— 1929) говорит: «Этот миф в сильной степени философизирован». По этой причине мы в тексте привели лишь ту часть мифа, которая сохранилась в первоначальном виде. Описанные в нем люди весьма напоминают «святых Маогушэ», о которых говорил Чжуан-цзы.

*51. Цзэ по7китайски имеет несколько значений: «болото», «пруд», иногда «озеро». Не исключено, что Лэйцзэ может означать и «Озеро грома».

52.В «Императорском обозрении годов Тай-пин», цз. 78, цитируется «Ши хань шэнь у»: «Возле Лэйцзэ появился след гигантской ноги, Хуасюй наступи­ ла на него и родила Фуси». Хуасюй следует понимать не как имя этой женщины,

акак географическое название или название рода. Точно так же жена Юя зва­ лась Тушань, потому что Юй взял ее из местности Тушань. В «Записях о забы­ тых событиях» («Ши и цзи»; по традиции приписывается Ван Цзя, приблизитель­ но IV в. н. э., однако в действительности эта книга была подделана Сяо Ци, ок. VI в. н. э.) тоже подтверждается: «Есть остров Хуасюй, по нему бродила Мать-небо- жительница». Предание об этом острове и рассказ Ле-цзы о «Стране рода Хуасюй», очевидно, находились в какой-то связи.

53.«Книга гор и морей», разд. «Хайнэй дун цзин»: «В озере Лэйцзэ живет дух грома с телом дракона и головой человека».

54.Наличие кровного родства подтверждается также приведенными в преды­ дущем разделе народными преданиями мяо, яо и других национальных меньшинств. Вэнь Идо в «Разысканиях о Фуси» пишет: «Соперник, которого обуздывает глава семьи (рода?), часто оказывается братом последнего». В ряде преданий в роли такого соперника выступает Лэй-гун, значит, и глава семьи и его дети принадлежат к тому же роду, что и Лэй-гун. В собранных Чэнь Чжиляном «Рассказах сишаньских яо» глава семьи, по имени Бубай, «живет на небесах и ведает громами и дож­ дем», а его соперник Лэй-ван (Князь грома) «живет на земле» (см. Вэнь Идо, «Разыскания о Фуси», табл. 1). Это доказывает существование тесных родствен­ ных связей между Фуси и духом грома.

*55. В поздних сказаниях герои-бессмертные обычно мчатся по небу, осед­ лав облака и взнуздав тучи.

56.«Книга гор и морей», разд. «Хайнэй си цзин»: «Меж морей, на северо-за­ паде, лежит гора Куньлунь, то — нижняя столица Верховного божества».

57.«Хуайнань-цзы», гл. «Ди син»: «Кто с гор Куньлунь поднимется на вдвое большую высоту, достигнет горы Лянфэн — Прохладного ветра и обретет

бессмертие; кто поднимется еще вдвое выше, достигнет Сяньпу — Висячих садов и обретет чудесные способности, научившись управлять ветром и дождем; кто поднимется еще вдвое выше, достигнет неба, обиталища Тай-ди — Верхов­ ного владыки и станет духом». В этом отрывке путь от Куньлуня до неба изобра­ жен весьма подробно и четко. В сцене расставания под акацией из спектакля хуанмэйского театра (Хуанмэйский театр — особая местная разновидность тра­ диционного китайского театра провинции Аньхой.— Примеч. ред.) «Встреча с не­ божительницей» Седьмая фея говорит Дун Юну: «Сударь, вы видите два этих кам­ ня, один выше, другой пониже? Они напоминают лестницу, по которой жена взбе­ рется на небо». Здесь сохранено предание о небесной лестнице.

* 58. Свое название эта река получила потому, что ее воды не способны были нести на поверхности никакие предметы, даже легкое перышко шло ко дну.

59.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан си цзин»: «Внизу гору Куньлунь окру­ жает глубь Жошуй — Слабой воды, перед ними Яньхо — Огнедышащая гора — что ни бросишь в нее, все сгорает».

60.«Книга гор и морей», разд. «Хайнэй цзин»: «На восток от горы Хуашань

иреки Циншуй есть гора, именуемая Чжаошань. Некто по прозванию Богао поднимался по ней до неба и спускался оттуда». Прежние объяснения, будто Богао, «порхая среди облаков, прилетал и улетал с этой горы», ошибочны. «Поднимался

испускался» нельзя понимать как «прилетал и улетал», да еще «порхая среди об­ лаков».

265

61. «Книга гор и морей», разд. «Хайвай си цзин»: «Страна Усянь ( букв. «Страна шаманки Синь») помещается на горе Дэнбао, там шаманы поднимаются и спускаются». Старинное примечание — «ходят туда собирать целебные травы» — не вполне верно. Всякий раз, когда в «Книге гор и морей» и в «Хуайнань-цзи» говорится «поднимаются и спускаются», всегда имеется в виду «на небо». Так,

в«Книге гор и морей» о горе Чжаошань прямо говорится, что Богао поднимался по ней к небу и спускался оттуда. В «Хуайнань-цзы» о дереве цзяньму тоже говорит­ ся, что «с его помощью боги по своему желанию поднимались и спускались»,— опять-таки на небо и с неба. Цель же этих путешествий на небо и обратно — «возвещать земле священную волю» и «доносить до неба чувства людей», в то время как «сбор целебных трав» был лишь попутным занятием. Сбор трав никогда не являлся главным занятием шаманов.

62.«Книга гор и морей», разд. «Хайвай бэй цзин»: «Дерево саньсан лишено ветвей, ствол его достигает ста жэней».

63.«Книга гор и морей», разд. «Хайвай бэй цзин»: «Дерево сюньму высотой

втысячу ли».

64.«Книга гор и морей», разд. «Хайвай дун цзин»: «В Тангу растет дерево фусан». «Заметки о десяти островах» ( «Ши чжоу цзи»): «Фусан достигает несколь­ ких тысяч чжанов».

65.«Хуайнань-цзы», гл. «Ди син»: «Жому находится западнее цзяньму; на его вершине десять солнц, чей блеск освещает землю».

* 66. Луанъ и фэн — чудесные птицы, их изображения на древних релье­ фах напоминали то павлинов, то петухов. Обычно принято переводить эти назва­ ния словом «феникс», хотя понятия луанъ и фэн не имеют такого смыслового значе­ ния, которое характерно для феникса как птицы, возрождающейся из пепла.

68. «Хуайнань-цзы», гл. «Ди син»: «Дерево цзяньму растет в Дугуане». «Кни­ га гор и морей», разд. «Хайнэй цзин»: «На юго-западе возле реки Хэйшуй нахо­ дится равнина Дугуан — центр Поднебесной. Отсюда родом Су-нюй — Пре­ чистая дева. Растут там привольно наливные (букв.: «жирные».— Примеч. пер.) бобы, рис, просо и гаолян. Все злаки тут сами произрастают и зимой и летом. Рас­ певают там птицы луанъ и танцуют птицы фэн, приносит плоды дерево лин­ шоу (чудесного долголетия), всяких трав и деревьев там множество, и собираются там стада зверей. Травы же эти ни зимой, ни летом не сохнут».

69. Заметим, что Дугуан иногда называется Гуанду; так, в комментариях к «Ис­ торическим запискам» Сыма Цяня в разделе «Анналы Чжоу» указывается, что правильное написание — Гуанду.

В сочинении Чан Цзюя (примерно IV в. н. э.) «Описание государств в об­ ласти Хуаян» («Хуаян го чжи»), разд. «Шу чжи»: «Уезд Гуанду в тридцати ли к западу от главного города был основан во втором году правления Юань-шо династии Хань», т. е. имеется в виду современный уезд Шуанлюсянь вблизи Чэнду. Ян Шэнь (1488—1559) в «Дополнительных комментариях к «Книге гор и морей» («Шань хай цзин бу чжу»): «Гуанду у Хэйшуя — нынешний город Чэн­ ду». Это, по-видимому, верно.

70.«Хуайнань-цзы», гл. «Ди син»: «Цзяньму растет в Дугуане, среди дня не дает тени, закричишь — не слышно звука. Видимо, там центр Поднебесной».

71.«Книга гор и морей», разд. «Хайнэй цзин»: «Есть дерево под названи­ ем цзяньму, высотой в сто жэней, без ветвей, [только на верхушке] есть девять су­

чьев, а у корня — девять отростков».

72. «Книга гор и морей», разд. «Хайнэй нань цзин»: «Потянешь его (цзянь­ му) — кора сползает лентой, напоминающей желтую змею».

ошибочно, то по меньшей мере неясно. Если Фуси только проходил возле дерева, какой смысл специально отмечать это? Скорее всего он, как и «все небесные вла­ дыки», «поднимался и спускался по нему». В истории говорится, что Фуси «стал

266

править вслед за небом и был первым из царей» («История династии Хань» Бань Гу; «Хронологические записи об императорах и правителях» Хуанфу Ми), зна­ чит, и в мифологии он должен был быть первым человеком, поднявшимся и спус­ тившимся по дереву цзяньму.

Тай-ди запретил, но она не остановилась, тогда он разломал их пополам». Янь Шигу в примечании к «Истории Хань» говорит, что Тай-ди означает Тайхао, т. е. Фуси. Отметим, что это не противоречит приведенным в примеч. 57 словам «Хуайнань-цзы» об «обиталище Тай-ди», поскольку в книге Хуайнань-цзы речь идет о небесных владыках вообще, а здесь конкретно об одном из них — Фуси.

77.В энциклопедическом словаре «Цы хай» под словом «Гусли-сэ» сообщает­ ся: «В книге “Лишу тунгу“ (“Пояснения обрядникам“) приводятся старинные ри­ сунки и пояснения: “Разновидность гуслей ясэ имела 23 или 19 струн, а сунсэ —25».

78.«Хуайнань-цзы», гл. «Тянь вэнь»: «Востоку [из стихий] соответствует дерево, его божество — Тайхао (Фуси), которому помогает Гоуман; у Гоумана в ру­ ке циркуль, ему подвластна весна».

79.«Книга гор и морей», разд. «Хайвай дун цзин»: «На востоке Гоуман, с те­ лом птицы и лицом человека, восседает на двух драконах». Примечание Го Пу: «Дух дерева с квадратным лицом, в белой одежде».

80.О Шаохао из рода Цзиньтянь будет рассказано в следующей главе.

81. Л ю й Б у в э й ( ? — 235 г. до н. э.), «Весны и Осени Люя» («Люй-ши чунь цю»), разд. «Мэн чунь цзи», примечание Гао Ю: «Гоуман — отпрыск Шаохао, по имени Чжун, был помощником божества дерева и после смерти стал духом — покровителем деревьев».

82. Комментарий к «Книге обрядов» («Ли цзи», разд. «Юэ лин» («Ли цзи» бы­ ла написана последователями Конфуция примерно в IV в. до н. э., но добавления в нее делались до II в. до н. э .): «Гоуман — чиновник, в ведении которого находились деревья; молодое дерево обычно кривое (гоу) и с острыми (май) побегами, отсюда и пошло его прозвание».

83. См.: С ы м а Ця н ь . «Исторические записки», гл. «Цинь бэнь цзи».

84.В примечаниях Го Пу к «Книге гор и морей», разд. «Хайвай дун цзин», цитируется книга Мо Ди (468—376 гг. до н. э.) «Мо-цзы»: «Некогда циньский князь Му-гун отличался светлой добродетелью, и Верховный владыка повелел Гоуману

внаграду продлить его жизнь на девятнадцать лет». В нынешнем тексте «Мо-цзы»,

вгл. «Мин гуй ся», стоит «Му-гун из Чжэн». Но поскольку о «светлой добродетели» Му-гуна из царства Чжэн ничего не известно, правильнее принять первый вари­ ант, где говорится о Му-гуне из царства Цинь.

85.С я о Т у н (501 — 531), «Литературный изборник» («Вэнь сюань»), приме­ чания к поэме Цао Чжи (194—232) «Фея реки Ло»: «Фу-фэй, дочь Фуси, уто­ нула в реке Ло и стала ее феей».

86.«Книга перемен» («Ицзин», комментарии «Сицы чжуань»; по традиции приписывалась Конфуцию, однако в действительности была создана ок. IV в. до

н.э.): «Баоси (Фуси) начертал восемь триграмм, с помощью которых он постиг магическую силу духов и расположил по родам десять тысяч вещей».

87.В а н Ф у (I— II вв. н. э.), «Рассуждения неизвестного» («Цяньфу лунь»), разд. «У дэ чжи»: «[Фуси] сплел из веревок сеть, дабы ловить рыбу».

88.У Ма Су в «Толковании истории», цз. 3, цитируются «Родословия» — «Ши бэнь» (сочинение, по-видимому, III в. н. э .), впоследствии утерянное; сохра­ нившиеся фрагменты его были собраны различными авторами; в данном случае имеется в виду текст, составленный Чжан Шуцуем): «Некий Ман сделал сети».

«Хао»: «Кто такой был Суйжэнь? Он добыл огонь трением дерева о дерево и научил людей варить пищу. Он насытил людей, улучшил их природу, отвратил гнилое и уда­

267

91.«Императорское обозрение годов Тай-пин», цз. 79, приводит слова из книги «Гуань-цзы» (памятник составлен в IV—II вв. до н. э.; отредактирован Лю Сяном в I в. н. э .): «Хуан-ди с помощью трения добыл огонь и стал варить мяс­ ную пищу, тогда люди перестали болеть животом».

92.В древних исторических преданиях Суйжэнь иногда упоминается до Фуси, иногда после него. По логике развития событий он должен был жить после Фуси.

93.Так подсказывает здравый смысл, потому что, если бы суйму давало настоя­ щий огонь, дерево давно бы сгорело.

94.В примечании к «Древнейшей истории», разд. «Фахуэй», ч. 1, цитируются «Записи о забытых событиях» Ван Цзя: «В стране Суймин не знают времен года, не различают дня и ночи; там есть огненное дерево суйму, раскинувшееся на десять тысяч цинов. Птица — сова (в пятом примечании к разделу «Цянь цзи» той же книги это место читается: «птица, похожая на скопу») — клюет дерево и извлекает из него сверкающий огонь. Тут мудреца осенило, он взял ветку дерева и, вращая ее, добыл огонь. Его прозвали Суйжэнь».

Этот рассказ из «Записей о забытых событиях» (отсутствующий в нынешнем тексте этой книги) приводится также в «Императорском обозрении годов Тай-пин»

и«Толковании истории», но цитата из «Древнейшей истории» более близка к ори­ гиналу. Так, в двух остальных книгах последняя фраза читается: «взял маленькую ветку и стал буравить ею дерево». Это, конечно, более логично, чем сверлить дерево его же ветвью, но в мифах сплошь и рядом встречаются явления, необъяснимые с точки зрения обычной логики. В своем изложении мы использовали оба варианта,

чтобы показать развитие мифа.

95. «Книга гор и морей», разд. «Хайнэй цзин»: «На юго-западе есть страна Ба. Тайхао родил Сяньняо, Сяньняо родил Чэнли, Чэнли родил Хоучжао, а Хоучжао стал первым жителем Ба. Еще есть страна рода Люхуансинь, земли ее простираются на триста ли в окружности, оттуда извергается пыль». Последнюю часть фразы Го Пу истолковывает: «Речь идет о богатстве и процветании». Хао Исин (1757 — 1825) комментирует так: «Пыль извергается из земли потому, что жители ее мно­ гочисленны и шумны». Янь Шэнь в «Дополнительных комментариях к ’’Книге гор и морей“» пишет: «Речь идет о том, что земля эта чиста от пыли и избавлена от сутолоки». Приведя цитату из «Книги гор и морей» относительно страны Лю­ хуансинь и комментарии Го Пу, Хао Исина и Ян Шэня, я встал на сторону толкова­ ния Яна. Между тем все эти авторы неправильно понимают иероглифы чэнь-ту как пыль.

кразбираемому месту: «Иероглифы чэнь-ту — очевидно, описка — вместо чжу».

Яустановил, что это действительно так и что описка произошла еще до Го Пу. Ханьские переписчики, пользовавшиеся бамбуковыми дощечками, разорвали иерог­ лиф чжу (лось) на два иероглифа: чэнь и ту (пыль). Следовательно, в стране Лю­ хуансинь водились лоси — животные, нередко встречавшиеся и в древнем Китае.

Они упоминаются и в других разделах «Книги гор и морей», например, при описа­ нии Страны великанов в разделе «Дахуан бэй цзин», где говорится о желтоголовых змеях, поедающих лосей, или в «Дахуан нань цзин». Правильность этой догадки подтверждает и то, что в танской энциклопедии VII в. «Сведения по искусствам и словесности, расположенные по разделам» («И вэнь лэй цзюй», цз. 6) встречается такая же иероглифическая ошибка.

5

* 96. Буквальный перевод строк, посвященных Нюйва в «Вопросах к небу», таков: «Нюйва имеет тело, кто сделал и смастерил ее?» Перевод этот условен, так как в китайском языке местоимения не фиксируют пол деятеля, и с такой же право­ мерностью можно было бы перевести не в женском, а в мужском роде. В 1973 г. Го Можо предложил принципиально новую интерпретацию этой фразы. Он считает, что вместо слова ю — «иметь», стоящего перед иероглифом ти — «тело», у Цюй Юа­ ня написан вместо сходного иероглиф хуэй со значением «дождевой червь». Отсюда первая фраза понимается им теперь как «У Нюйва тело червя» (см.: Го Мо ж о . Таоду, Нюйва, Цзялин.— «Вэньу» — «Материальная культура»,— 1963, № 1, с. 3).

268

Хотя это толкование и нельзя считать окончательно доказанным, однако оно придает фразе Цюй Юаня определенный логический смысл.

97.Примечание Ван И (точные даты жизни неизвестны, по-видимому первая половина II в. н. э.) к «Вопросам к небу»: «У Нюйва была человечья голова и змеи­ ное тело».

98.Дело в том, что в некоторых источниках Нюйва изображается существом мужского пола. Так, в «Родословиях», гл. «Син ши» (дополнительные комментарии

ктексту, составленному Чжан Шуцуем), читаем: «Небесный император пожаловал Ва, младшего брата главы рода Нюй, землей по южному берегу реки Жушуй; позд­ нее он стал императором и получил имя Нюй-хуан» — букв. «Женщина-государь» (цитируем по Вэнь И-до, «Разыскания о Фуси»). Хотя в данном случае перед нами явная выдумка, все же пол Нюйва нуждается в уточнении.

99.Словарь «Толкование знаков» («Шо вэнь») Сюй Шэня (30—124): «Ва — священномудрая дева древности, созидательница всех вещей».

100.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан си цзин», примечание Го Пу: «Нюй­ ва — божественная дева и владычица (ди) древности, с лицом человека и телом змеи,— за день могла семьдесят раз менять свой облик».

101.«Хуайнань-цзы», гл. «Шо линь»: «Хуан-ди создал мужское и женское начала, Шанпянь создал глаза и уши, Санлинь создал руки, потому-то Нюйва и мог­ ла семьдесят раз менять свой облик». Изменения облика Нюйва, по всей вероят­ ности, были связаны с рассказом о том, как различные божества создавали челове­ ка, но, к сожалению, сведения об этом утрачены. В тексте данного раздела я пишу

отом, что Нюйва «может совершать по семьдесят превращений в день». Это не совсем верно. Толкование иероглифа хуа как «превращение» основано на коммента­ риях Го Пу к «Книге гор и морей». При внимательном исследовании мне представи­ лось более правильным понимать хуа так, как это отражено в словаре «Толкование знаков» Сюй Шэня, а именно «рождать, творить». К тому же число семьдесят не следует понимать буквально, оно просто указывает на множественность. Теперь становится понятной фраза из «Хуайнань-цзы» о том, что «Нюйва порождала людей, а другие божества помогали ей — создавали руки, ноги, глаза, уши и половые органы». Толкование же Го Пу возникло позднее, в IV в. н. э., а не принадлежало ханьским конфуцианцам.

102.См. рассказ «Починка неба» в «Старых легендах, рассказанных по-ново­

му» Лу Синя (см.: Л у Си н ь . Повести. Рассказы. М., 1971, с. 333—341). Обстоя­ тельства дела подсказывают, что то была лиана, а не веревка.

103. В «Императорском обозрении годов Тай-пин», цз. 78, цитируются «Основ­ ные сведения о нравах и обычаях» Ин Шао: «В народе говорят, что, когда отдели­ лись небо и земля, людей еще не существовало. Нюйва стала лепить людей из лёсса, но работа была такая большая, что она не поспевала. Тогда она опустила в глину веревку и, стряхивая ее, создавала людей. Богатые и знатные — это те, кого она сле­ пила из лёсса, а бедные, низкие и заурядные пошли от веревки».

104.В «Толковании истории», цз. 3, цитируются «Основные сведения о нравах

иобычаях» Ин Шао: «Нюйва вознесла молитвы и высватала мужа для дочери; так стали заключаться браки».

почитать как богиню Гаомэй». (Гаомэй означает принесенные жертвы с молением

одаровании потомства.— Примеч. ред.)

106.«Книга обрядов: («Ли цзи»), гл. «Юэ лин»: «Во второй весенний месяц совершают большие жертвоприношения богине Гаомэй».

107. «Чжоуские ритуалы» («Чжоу ли»; по-видимому, были созданы в IV — III вв. до н. э., впоследствии были отредактированы Лю Синем — (? — 23 г. н. э.), цз. 14, разд. «Мэй ши»: «В месяц середины весны собираются мужчины и женщины, и в это время им не возбранялось убегать». (Фраза эта представляет некоторые сложности для перевода. Употребленные в тексте слова «нань» и «нюй» могут означать как «мужчины и женщины», так и «юноши и девушки». Некоторые древние тексты наводят на мысль, что, возможно, здесь речь идет о «собраниях полов», в которых принимали участие как состоящие в браке, так и молодые люди, еще не вступившие в брак. Древние комментаторы «Чжоуских ритуалов» предлагают понимать это место так, что «если родители не женили своих детей, то те сами убегали и это не возбранялось» — см. «Чжоу ли» — в серии «Тринадцать

269

классических книг». Т. 2. Пекин, 1957, с. 514. Об убегании как синониме свободного общения сообщается и в других памятниках. См. об этом подробно в кн.: Н. Ма ц о - к и н. Материнская филиация в Восточной и Центральной Азии. Владивосток, 1910, вып. I, с. 15—16, 21, где говорится об аналогичных весенних сборищах у малых народов Китая.— Примеч. ред.)

”Шицзине“ читаем: ’’Широко разливается танец вань“.» Бигун был храмом Гаомэй, следовательно, при молениях Гаомэй исполнялся танец вань. Этот танец был весьма чувственным, из чего можно заключить, что моления Гаомэй носили эроти­ ческий характер.

109. «Книга песен» («Шицзин»), разд. «Большие оды», песня «Шэн минь»: «...дабы избавиться от бесплодия». Комментарий: «Для того, чтобы избавиться от бесплодия и обрести потомство, древние обязательно обращались к Цзяомэй». Цзяомэй — то же, что и Гаомэй; это название (цзяо означает «пригород») возникло потому, что храмы Гаомэй воздвигались за чертой города.

110. Мо Ди, «Мо-цзы», гл. «Мин гуй»: «Урочище Цзу в Янь, так же как алтари земли и злаков в Ци, Санлинь в Сун и Юньмэн в Чу, было местом, где соби­ рались мужчины и женщины». Вэнь Идо считает, что Санлинь в Сун и Юньмэн в Чу были центрами поклонения Гаомэй. Мы принимаем его толкование.

112.В комментариях в «Книге гор и морей», разд. «Дахуан си цзин», цити­ руется «Гуйцзан» (по мнению Го Можо, была составлена ок. IV в. до н. э.; впослед­ ствии утеряна), гл. «Ци ши»: «У Гунгуна лицо человека, тело змеи и красные воло­ сы»: «Книга о чудесном и необычайном», разд. «Сибэйхуан цзин»: «В Северо-За­ падной пустыне есть человек, упрямый и глупый, как животное, зовут его Гунгун».

113.«Книга гор и морей», разд. «Хайвай бэй цзин»: «Слугу Гунгуна зовут Сянлю, у него девять голов с человечьими лицами и тело змеи, цвета же он темного». (В тексте знак цин, обозначающий зеленый, синий, серый и просто темный цвет.—

Примеч. ред.)

114.«Древнейшая история», ч. «Хоу цзи», разд. 2: «Гунгун тогда сделал Фую своим помощником». В комментариях приводится цитата из утерянного сочинения, примерно IV в. до н. э., «Цзичжун союй»: «Цзиньский князь Пин-гун увидел во сне красного медведя, заглядывавшего к нему за ширму. Встревоженный этим, князь поспешил к Цзычаню за разъяснением. Тот ответил: «В древности помощни­ ка Гунгуна звали Фую. Потерпев поражение от Чжуаньсюя, он утопился в реке Хуай...»,

115.«Древнейшая история», ч. «Хоу цзи», в примечании к разд. 2 цитируются

«Записи о временах года в землях Чу округа Цзинчжоу» («Цзин Чу суйши цзи») Цзун Линя, примерно середина VI в. н. э.: «У Гунгуна был недостойный сын, умерший в день зимнего солнцестояния. Он обратился в беса ли, который боится красной фасоли, поэтому оберегаются от него кашицей из нее».

116. «Основные сведения о нравах и обычаях» Ин Шао: «Сына Гунгуна звали Сю; он очень любил дальние странствования и осмотрел все места, куда можно доп­ лыть на лодке, доехать в колеснице или дойти пешком. Поэтому его стали почитать как божество путешествий».

117.«Комментарий Цзо», 7-й год Чжао-гуна: «Увидел во сне Сян-гуна, совершающего обряд цзу». Примечание: «Цзу — моление божеству дорог»; «Исто­ рия династии Хань» Бань Гу, «Жизнеописание Лю Цюйли»: «Полководец второй армии Ли Гуанли готовился вести войска против сюнну; первый министр устроил для него обряд цзу и проводил до моста Вэйшуй». Примечание: «Цзу — моление перед проводами в путь, сопровождаемое пиром».

118.«Книга гор и морей», разд. «Хайвай нань цзин»: «Чжуюн (Чжужун)

имеет тело животного и лицо человека, восседает на двух драконах»; там же, разд. «Хайнэй цзин»: «Чжужун родил Гунгуна».

119. «Исторические записки», добавления Сыма Чжэня (VII—VIII вв. н. э.) — «Основные записи о трех властителях»: «В последние годы ее [Нюйва] правления один из владетелей по имени Гунгун обладал умом, но любил действовать силой, был тираном, а не достойным правителем. Приплыв по воде на деревянных [плотах],

270

он вступил в бой с Чжужуном. Не сумев победить его, он в гневе ударился головой о гору Бучжоу и умер. От удара обломилась небольшая подпорка и угол земли повредился». (Перевод основан на толковании Юань Кэ. Другое понимание этого

судить на основании исторических данных, первоначально миф о войне между Гунгуном и Чжужуном олицетворял спор воды и огня. Поскольку с Гунгуном связаны и другие предания, мы говорим, что он не умер от удара о гору.

120. «Книга гор и морей», разд. «Дахуан си цзин», примечание Го Пу: «В кни­ ге ”Хуайнань-цзы“ говорится: ’’Некогда Гунгун воевал с Чжуаньсюем за право зваться богом; в гневе он ударился головой о гору Бучжоу, и от этого оборвался устой неба и надломилась подпорка земли“. Поэтому гора эта поныне стоит с изло­ мом, с пустотой». Из этого ясно, что гора Бучжоу (букв, «неполная») получила свое название после истории с Гунгуном. Сказания о том, как Гунгун ударился головой о гору и небо наклонилось на северо-запад и как Нюйва пришлось чинить небосвод, первоначально были, по-видимому, самостоятельными мифами. Впервые их объеди­ нил философ Ван Чун (27 — ок. 97 гг.), сказавший, что Нюйва чинила небосвод потому, что он был поврежден Гунгуном (Ван Чун, «Критические суждения», гл. «Тянь тянь»). Вслед за ним танский автор Сыма Чжэнь в дополнительном разделе к «Историческим запискам» — «Основные записи о трех властителях» также соеди­ нил эти мифы. Эту точку зрения первоначально принял и я. Сейчас мне это представ­ ляется не вполне обоснованным. Миф о починке неба должен был возникнуть рань­ ше сказания о Гунгуне. В главе «Лань мин» в книге «Хуайнань-цзы» прямо сказано: «В древние времена четыре предела обрушились и девять материков раскололись». Значит, катастрофа земли и неба произошла от естественных причин, а не связывалась в сознании древних с Гунгуном. Размеры катастрофы были также грандиозными — она захватила четыре предела и девять материков, тогда как от удара Гунгуна всего лишь «небо наклонилось на северо-запад и земля откололась на юго-востоке» (там же, гл. «Тянь вэнь»). Особенно подтверждает этот взгляд фраза из главы «Лань мин» о том, что Нюйва «отрубила ноги гигантской черепахе, чтобы подпереть четыре предела». Ведь если бы «небо наклонилось на северозапад», было бы достаточно подпереть один предел. Следовательно, миф о починке неба нужно поставить перед мифом о Гунгуне, что я и сделал в написанной недавно для юношества книге «Мифы и предания в новом изложении» («Шэньхуа гуши синьбянь», Пекин, 1963).

*121. Этот миф о починке неба расплавленными камнями наводит на мысль

оналичии в древнекитайской мифологии своеобразной каменной модели мира. Другие отголоски подобных представлений мы находим в средневековых китайских новеллах, где часто упоминаются каменные жилища волшебных героев, в которых вся утварь тоже сделана из камня.

122.«Хуайнань-цзы», гл. «Лань мин»: «В давно прошедшие времена четы­

ре предела обрушились, девять областей [Китая] откололись друг от друга, небо покрывало не все сущее, земля несла на себе не все живущее. Пламя горело не угасая, волны вздымались непрестанно, свирепые звери пожирали подданных, хищные птицы уносили старых и слабых. Тогда Пюйва расплавила разноцветные камни и починила ими небосвод, отрубила ноги гигантской черепахе, дабы с их помощью утвердить четыре предела, убила черного дракона, чтобы помочь жителям Цзичжоу (Китая?), собрала золу тростника и преградила ею дорогу водам потопа».

6

123. «Хуайнань-цзы», гл. «Тянь вэнь»: «Некогда Гунгун в гневе ударился головой о гору Бучжоу, от этого надломилась подпорка неба и оборвался устой земли. Небо наклонилось на северо-запад, поэтому солнце, луна и звезды движутся в ту сторону; в земле образовалась пустота на юго-востоке, поэтому водные потоки и пыль устремляются туда». (В приводившемся выше, в коммент. 120, тексте этой же цитаты, заимствованной из комментариев Го Пу, скорее всего знаки тянь — «небо» и ди — «земля» ошибочно переставлены, так как речь идет о подпорках — чжу, букв, «столбах» — неба и вэй — «канатах» (?) — от вэй — «привязывать», на которых держится земля.— Примеч. ред.)

124. «Книга гор и морей», разд. «Хайнэй бэй цзин»: «Большой краб обитает

271

в море». Примечание Го Пу: «По-видимому, краб в тысячу ли». Би Юань пишет: «В книге ’’История Чжоу44 (“Чжоу шу“; ок. VI в. до н. э.), гл. ”Ван хуэй“, читаем: ”На юге моря есть большие крабы“». Кун Чао (ок. IV в. н. э.) комментирует это место: «В южной части моря есть крабы величиной с повозку». Ян Шэнь в «Допол­ нительных комментариях к ’’Книге гор и морей“» пишет: «В книге ’’Описание удивительных вещей Линнани“ (’’Линнань иу чжи“; ни автор, ни точная дата написания не известны; первое упоминание о ней встречается в ’’Императорском обозрении годов Тай-пин“, 1020 г.) сказано: ’’Некогда один купец плыл по морю и увидел остров с гаванью, поросший густым лесом. Он причалил судно, высадился на остров и развел костер у самого берега. Когда пища сварилась наполовину, лес погрузился в воду, купец еле успел обрубить канат и отплыть. Посмотрел внима­ тельно — то был большой краб44».

125.«Книга гор и морей», разд. «Хайнэй бэй цзин»: «У линъюй — рыбыхолма человечье лицо, руки и ноги, но тело рыбы; обитает она в море»; в разд. «Хайвай си цзин»: «Дракон-рыба — лунъюй живет к северу [от Долины плодоро­ дия], на суше, похожа на дикую кошку и называется также ся (рак). Одна волшеб­ ница-шаманка (в некоторых изданиях «Книги гор и морей» вместо этого говорится: «божественный мудрец».— Примеч. ред.), сидя на ней верхом, объезжает просторы всех девяти областей».

126.Г а н ь Б а о, «Записки о поисках духов»: «В Южном море живет цзяожэнь. Она обитает в воде, подобно рыбе, и не оставляет ткацкого станка; когда она плачет, из ее глаз капает жемчуг».

127. Л и н ь К у н ь (ок. XIV в.), «Разные записи из кабинета искренности» ( «Чэнчжай цза цзи»): «Рыба хайжэнъ (букв, ’’морской человек44) похожа на челове­ ка, все у нее — брови, глаза, рот, нос, руки и ноги — точь-в-точь как у прекрасной девушки. Кожа ее бела, как нефрит, когда же она выпьет немного вина, становится как цветок персика. Волосы ее как лошадиная грива длиной пять-шесть чи. Вдовцы

ивдовы, живущие на морском побережье, часто ловят ее и держат в прудах».

128.«Книга гор и морей», разд. «Хайнэй бэй цзин», комментарий Хао Исина: «Ча Тун, отправившись с миссией в Корё, увидел в дюнах женщину, у которой из-

129.«Ле-цзы», гл. «Тан вэнь»: «На восток от Бохая, невесть за сколько мил­ лионов ли, лежит огромная пропасть. Нет у нее дна, и если даже влить туда все воды восьми стран света и девяти областей земли и весь поток Млечного Пути, там ничего не прибудет и не убудет».

130.По представлениям древних, жемчуг и нефрит были драгоценными сна­ добьями, приносящими людям бессмертие. Например, Хуан-ди питался пастой из нефрита, о чем будет рассказано в главе IV «Война Желтого императора с Чию».

131.По рельефам эпохи Хань видно, что небожители — сянь действительно изображались с крыльями.

132.В оригинале «Ле-цзы» это место читается так: «Небесный владыка испу­ гался, что [гора] уплывет к Западному пределу». Но Западный предел находится за материком и уплыть к нему невозможно. Поскольку в дальнейшем тексте упоми­ нается Северный предел, полагаем, что и здесь следует читать «к Северному пре­ делу».

133.«Книга гор»; разд. «Дахуан дун цзин»: «Хуан-ди родил Юйху, Юйху ро­ дил Юйцзина». Примечание Го Пу: «Он же Юйцян». Как будет показано в четвертой главе, Хуан-ди был небесным божеством.

134.«Хуайнань-цзы», гл. «Ди син»: «Юйцян порождает ветер бучжоу».

135.«Книга гор и морей», разд. «Хайвай бэй цзин»: «На севере Юйцян с лицом человека и телом птицы, вместо серег у него две синие змеи, и еще две синие змеи под его стопами». (В тексте стоит слово цин, которое, как уже говорилось выше, может быть переведено и как зеленый, и как темный. Э. М. Яншина предлагает переводить «зеленые змеи». См. «Каталог гор и морей», с. 100.— Примеч. ред.)

136.«Весны и Осени Люя», гл. «Ю ши»: «С северо-запада дует пагубный ветер»; «Исторические записки», разд. «Люй шу»: «Ветер бучжоу дует с северозапада, он убивает все живое».

137.«Книга гор и морей», разд. «Хайвай бэй цзин»; Го Пу в примечании приводит цитату: «На севере Юйцян с черным телом, с руками и ногами, восседает на паре драконов». Цитата, по-видимому, взята из «Комментариев к Чжуан-цзы»

272

(«Чжуан-цзы шивэнь»). Но нам представляется, что «черное тело» стоит здесь ошибочно, вместо «рыбьего тела». Если бы речь шла о цвете тела, упоминание о ру­ ках и ногах теряло бы смысл. Так, в разд. «Хайвай дун цзин» говорится, что у Юйшице «было тело черное и лицо человечье», о руках же и ногах не упоминается, так как их наличие предполагается само собой. В данном же случае существование рук и ног подчеркивается именно потому, что тело у Юйцяна было не человечье. Как божество ветра, Юйцян имел птичье тело, в качестве же морского божества Юйцян должен был иметь тело рыбы. Второе имя Юйцяна было Юаньмин (см. примечание Го Пу к разд. «Хайвай бэй цзин»), а большая рыба кунъ, о которой рассказывает Чжуан-цзы в главе «Сяояо ю», живет в море Бэймин. Значит, морской бог Юйцян был рыбой. Сходство по написанию иероглифов «рыба» и «черный» делает ошибку в тексте весьма вероятной.

138.«Чжуан-цзы», гл. «Сяояо ю»: «В море Бэймин есть рыба, имя ей кунъ».

Втолкованиях Лу Дэмина (556—627) приводятся слова Цуй Чжуаня (даты жизни неизвестны): «Кунъ, судя по всему, кит». Юйцян именовался также Юйцзин. Это не оставляет сомнений в том, что морской бог представлялся в образе северного кита (кит по-китайски цзин.— Примеч. пер.).

139. См. В э н ь Идо, «Истолкование тянь в “Вопросах к небу” Цюй Юаня» (Вэнь Идо, «Полное собрание сочинений», т. 2).

140. «Чжуан-цзы», гл. «Сяояо ю»: «В море Бэймин есть рыба, имя ей кунъ, величина же куня — много тысяч ли. Она превращается в птицу, которую называют пэн, спина ее простирается на многие тысячи ли. Когда она взлетает в гневе, крылья ее подобны свисающим с неба тучам. Когда море приходит в движение, эта птица переселяется в Наньмин. Переселяясь в Наньмин, пэн вздымает волну в три тысячи ли и, поддерживаемый и колеблемый ею, взмывает ввысь на девяносто тысяч ли, летит шесть месяцев и лишь тогда отдыхает».

141. Ц ю й Юа н ь , «Вопросы к небу»: «Что может успокоить несущих на себе горы черепах, когда они бьют по воде ногами?» В комментариях Ван И приво­ дится цитата из «Жизнеописаний бессмертных» («Лесянь чжуань»); сочинение по традиции приписывается Лю Сяну, в действительности было создано в V — VI вв.): «Огромные волшебные черепахи несут на спине гору Пэнлай; что же может успокоить их, когда они пляшут и играют посреди моря и бьют ногами?» Миф о том, что огромная черепаха несет на себе гору, следует понимать так, что несет она не на спине, а на голове. Этим еще более подчеркивается гигантский размер черепахи. Ошибочное толкование возникло по вине Ван И (89—158), неправильно проком­ ментировавшего строку из «Вопросов к небу» Цюй Юаня, воспользовавшись кон­ текстом из «Жизнеописаний бессмертных». Между тем в «Ле-цзы» (хотя эта книга, по-видимому, более поздняя подделка) правильно изложен этот миф. Еще более интересен комментарий к данному тексту, написанный Чжан Чжанем (III — IV вв. н. э.) и демонстрирующий богатство фантазии древних: «Итак, каждая черепаха несет на голове гору высотой и в окружности по тридцать тысяч ли, и шесть таких черепах влекутся одним крючком, а люди Лун-бо могут взвалить их на спины, просверливать дырки в панцире и гадать — значит, эти люди должны быть более миллиона ли ростом. В сравнении с ними рыба кунь и птица пэн не более как вошь или блоха, комар или москит. И чего же не может тогда вместить великая пустота!»

142.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан дун цзин». Хао Исин в комментариях приводит цитату из «Хэ ту юй бань» (ок. I в. н. э.; ныне утеряна): «Пройдя на север от Куньлуня девяносто тысяч ли, доберешься до жителей страны Лунбо».

143.В оригинале «Ле-цзы» сказано «Фуси и Шэнь-нуна», однако этот Фуси не совпадает по времени с тем Фуси, о котором мы говорили выше. Поскольку нам

нужно лишь определить эпоху, будем говорить об одном Шэнь-нуне.

а плато на их вершинах тянутся на девять тысяч ли в длину, расстояние же между соседними горами — семьдесят тысяч ли. Башни и перила на них из золота и нефри­ та, звери и птицы сплошь белого цвета, всюду рощи жемчужных и нефритовых деревьев, плоды же их отменного вкуса и избавляют от старости и смерти. Живут там одни святые и мудрецы, днем и ночью летают они друг к другу в неисчислимом множестве. Горы постоянно двигались вместе с приливными волнами и никогда

273

не стояли на месте. Святые и мудрецы на это сердились и пожаловались богу. Тот испугался, что горы уплывут к Западному пределу и обиталища мудрецов исчезнут. Тогда повелел он Юйцяну послать пятнадцать гигантских черепах, чтобы они возде­ ли головы и подняли горы и сменяли друг друга через каждые шестьдесят тысяч лет. Тогда-то горы остановились. А один великан из страны Лунбо в несколько шагов дошел до гор, закинул удочку и выловил подряд шесть черепах, взвалил себе на плечи, вернулся в Лунбо и стал поджаривать их панцири для гадания. Тут горы Дайюй и Юаньцзяо уплыли к Северному пределу и утонули в Великом море, так что несчетной тьме святых и мудрецов пришлось переселиться. Верховный владыка (ди) разгневался и ужал земли страны Лунбо, сделав ее крошечной, и укоротил жителей этой страны; все-таки во времена Фуси и Шэнь-нуна они были в несколько десятков чжанов ростом».

145. Так, в «Исторических записках» Сыма Цяня, разд. «Фэн чань шу», читаем: «Ши-хуан доехал на юге до Сяншаня, затем поднялся на гору [Гуйцзи], а потом отправился по морю в надежде найти чудесное лекарство на трех священных горах, что в середине моря. Ничего не найдя, он прибыл в Шацю, где и скончался».

146. Сыма Цянь, «Исторические записки», разд. «Фэн чань шу»: «Со времени государей Вэй-вана, Сюань-вана и Яньского Чжао-вана посылались в море люди, чтобы отыскать священные горы Пэнлай, Фанчжан и Инчжоу. По преданию, они находятся в Бохае, и кто доберется туда, найдет там святых и лекарство бессмертия. Издали они подобны тучам, когда же приблизишься, горы уходят в воду; хочешь подплыть, но ветер гонит прочь, так никто и не добрался до гор. Не было среди властителей такого, кто бы не мечтал о них».

147. С ы м а Ця н ь , «Исторические записки», разд. «Фэн чань шу»: «[Ли] Шаоцзюнь доложил государю (ханьскому У-ди): «Ваш раб плыл по морю и видел Ань Ци-шэна; тот ел финики величиной с тыкву». Таково одно из преданий, о кото­ рых идет речь.

148.«Хуайнань-цзы», гл. «Лань мин»: «[Нюйва] починила небо, выправила четыре предела, высушила воды потопа, выпрямила земли Цзичжоу, истребила злых тварей и гадов, дала жизнь народу. Приветливой стала весна, солнечным лето, губящей (?) осень, завершающей (год?) зима. В те времена люди зажили без забот, радостно, приравнивая себя то к лошадям, то к коровам».

149.«Хуайнань-цзы», гл. «Бэнь цзин»: «Во времена Жунчэна люди ходили по дорогам в строгом порядке по старшинству, клали младенцев в гнезда на деревьях, оставляли лишнее зерно на краю поля; тогда можно было безбоязненно дергать за хвост тигров и леопардов, наступать ногой на змей». Хотя речь здесь идет о Жунчэне, а не о Нюйва, мы используем это предание, поскольку в обоих случаях отра­ жено представление древних об утверждении порядка на земле.

150.«Родословия», гл. «Цзо пянь»: «Нюйва изготовила шэнхуан».

151. Ч ж а н И (III в. н. э.), «Бо я ши юэ»: «Шэн изготовляется из тыквыгорлянки и имеет тринадцать трубок, расположенных слева».

Недавно я получил письмо от Ши Минъюна из Центрального института национальностей по вопросу о форме губного органчика из тыквы (душэна): «...на юго-западе, в местах, населенных народностью лаху, мы видели «тыквенный шэн, названный так потому, что его воздушный резервуар сделан из тыквы-горлянки. Мне подумалось: может быть, это и есть древний душэн? Резервуар его сделан из выдолбленной тыквы, похожей на пузатый сосуд с узким горлом, причем из целой, а не из половинки. В дно воткнуты бамбуковые трубки, а в горлышке просверлено отверстие, в которое дует музыкант. В отличие от древнего іиэна у него лишь три трубки. У народностей лису, тай, кава тоже есть шэны, отличающиеся от описанного лишь количеством трубок. У лили шэн имеет четыре трубки, у лаху — пять, у тай — три, у кава — всего-навсего одну трубку. Эти шэны сохранили в своем облике боль­ ше древних черт, чем шэны мяо и тун, и в общем весьма похожи на описания в ста­ ринных трактатах...» Это весьма ценное, основанное на непосредственном наблю­ дении описание дополняет и уточняет приведенные в моей книге сведения о «трост­ никовом шэне».

152. Л ю С и ф а н ь в кн. «О племенах, обитающих за хребтом Улин» цитиру­ ет «Краткие сведения о землях к югу от Гуйчжоу» («Цянь нань ши люэ»,— автор неизвестен, по-видимому XIX — начало XX в.): «Выбирают ровную площадку, именуемую лунной, и мужчины и женщины в красивых одеждах играют на шэнах из тростника, поют и танцуют».

274

153.Там же цитата из «Путешествия по Юньнани и Гуйчжоу» («Дянь Цянь юцзи»,— автор неизвестен, по-видимому XIX — начало XX в.): «У мяо есть обычай: каждый год весной мужчины и женщины, нарядно одетые, вместе танцуют при луне. Мужчины идут впереди и начинают дуть в тростниковый шэн, женщины сзади отвечают звоном колокольчиков, и так они кружатся целый день, не престу­ пая приличий. Вечером же каждый уходит с тем, кого любит; они дразнят друг дру­ га, смеются, поют и расходятся только с рассветом». (Подробно об этих обычаях

умяо см. в кн.: Н. М а ц о к и н. Материнская филиация в Восточной и Централь­ ной Азии. Вып. 2.— Материнская филиация у тибетцев, мяоцзы, лоло и таи. Влади­ восток, 1911, с. 81—96.— Примеч. ред.)

154.М а Г а о (ок. X в. н. э.) «Комментарии к “Китаю в древности и современ­ ности”» ( «Чжунхуа гу цзинь чжу»): «Вопрос: почему в давние времена, когда еще не знали законов гармонии, был изобретен шэнхуан? Ответ: Нюйва, сестра Фуси...

создала людей и изобрела музыку как символ их появления на свет». Толкование, что целью создания музыки было способствовать размножению человеческого рода, вполне справедливо.

155.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан си цзин»: «Есть десять духов, именуемых ’’Кишки Нюйва“... обитают они на равнине Лигуан».

156.«Хуайнань-цзы», гл. «Лань мин»: «[Нюйва] восседает на громовой колес­ нице, в середине впряжен крылатый дракон — Инлун, по бокам — безрогие дра­ коны... Желтые тучи украшают ее колесницу, белый дракон летит впереди, змея следует позади. Так она несется в высях, среди бесов и духов, поднимается на девя­

тое небо, видится с Верховным владыкой (ди) у врат Линмэнь и погружается в спокойствие и отдохновение у ног великого предка. И она не выставляет напоказ свои заслуги, не возвышает свой голос, таит в себе путь совершенных людей и сле­ дует естественному закону неба и земли».

изменили несколько слов.

ГЛАВА III

1

1. Б а н ь Гу, «Беседы в Зале Белого тигра», разд. «У син»: «Янь-ди есть солнце».

2.«Книга гор и морей», разд. «Хайнэй цзин»: «Тинъяо, жена Янь-ди и дочь Чишуй (Красной реки), родила Яньцзюй (Живущего в огне), Яньцзюй родил Цзебина, Цзебин родил Сици, Сици родил Чжужуна».

3.«Хуайнань-цзы», гл. «Ши цзэ»: «На крайнем юге земли в двенадцать тысяч ли подвластны Чи-ди и Чжужуну». Примечание Гао Ю: «Чи-ди — он же Янь-ди, сын Шаодяня, прозванный Шэнь-нуном; он есть божество огня и обитает на юге».

4.В «Толковании истории» Ма Су, цз. 5, цитируется «Новая книга» («Синь шу»): «Янь-ди и Хуан-ди были единоутробными братьями, хотя и от разных отцов,

каждый из них обладал половиной Поднебесной. Хуан-ди следовал Пути (Дао), а Янь-ди не хотел его слушать, поэтому они вступили в бой на равнине Чжолу. Кро­ ви лилось столько, что в ней плавали палицы». В современном тексте «Синь шу», гл. «Чжи бу дин», стоит «сводный брат». Очевидно, позже показалось неудобным писать, что у одной женщины были дети от разных отцов, хотя это соответствует обычаям наших древних предков. Иероглиф у в последней фразе употреблен не

люди питались мясом птиц и зверей. Ко времени Шэнь-нуна людей стало так много, что птиц и зверей стало не хватать. Тогда Шэнь-нун, будучи божеством, просветил людей, научил их возделывать землю и извлекать из нее пользу, за то

ипрозвали его Шэнь-нуном — Божественным земледельцем».

6.В «Толковании истории» Ма Су, цз. 4, цитируются «Хронологические записи об императорах и правителях» («Ди ван шицзи») Хуанфу Ми: «Янь-ди, он же Шэнь-нун, был с телом человека и головой быка».

275

7. Л и Д а о ю а н ь , «Книга вод с комментариями», разд. «Ляо шуй»: «Когда родился Шэнь-нун, сами собой открылись девять колодцев, причем, если брали воду из одного, в остальных вода тоже колебалась».

8. В «Толковании истории» Ма Су, цз. 4, цитируется «История Чжоу» («Чжоу шу»): «Во времена Шэнь-нуна небо пролилось на землю просом; Шэнь-нун тотчас вспахал землю и посеял семена. После этого взошли злаки и налились колосья».

9. В а н Ц з я, «Записи о забытых событиях»: «В ту пору (при Янь-ди) летала алая птица с девятью колосками злаков в клюве; она роняла их на землю, а Янь-ди подбирал и сажал в почву. Вкусивший их достигал бессмертия».

10. Г а н ь Б а о, «Записки о поисках духов» («Соу шэнь цзи»), цз. 1: «Шэнь-

Хунцзин (452—536) пишет: «Последнее название произошло оттого, что эта трава, подобно крючку, раздирает горло. Есть и другое толкование: будто она, как крючок, вытягивает кишки и рвет их».

13. «Описание удивительного»: «На холме Шэньфуган близ Тайюани еще существует треножник, из которого Шэнь-нун пробовал травы. В горах Чэнъяншань есть место, где Шэнь-нун ударял травы плетью; оно носит название Шэньнунъюаньяоцаошань — Гора, где Шэнь-нун выявлял травы».

14. В а н Ф у, «Рассуждения неизвестного», гл. «У дэ чжи»: «Тогда Шэнь-нун стал устраивать по полудням базары: собирались отовсюду люди, привозили со всей Поднебесной товары, обменивали их и возвращались, получив требуемое».

15.«Книга гор и морей», разд. «Хайнэй цзин»: «Болин, внук Янь-ди, спознал­ ся с Анюй юаньфу, женой У Цюаня. Юаньфу была беременна три года и родила Гу, Яня и Шу. [Шу] смастерил мишень для стрельбы из лука, Гу и Янь начали изго­ тавливать колокола-чжуны и сочинять для них мелодии»; Ло Би, «Древнейшая история», ч. «Хоуцзи», разд. 4: «У Гу была острая голова и задранный кверху нос».

16.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан си цзин»: «Есть страна Хужэнь, у жи­ телей ее лицо человека и тело рыбы. Внук Янь-ди по имени Линцзя родил Хужэня, который мог подниматься на небо и спускаться на землю».

17.«Книга гор и морей», разд. «Хайнэй цзин»: «Тинво, жена Янь.-ди и дочь Чишуй (Красной реки), родила Яньцзюя, Яньцзюй породил Цзебина, Цзебин породил Сици, Сици породил Чжужуна... Чжужун породил Гунгуна... Гунгун поро­ дил Хоу-ту, Хоу-ту породил Емина, Емин породил двенадцать сыновей, которые получили наименования по годам [двенадцатилетнего цикла]. (Текст здесь не совсем ясен. По-видимому, имеются в виду божества двенадцатилетнего годового цикла, в тексте буквально: «Е-мин родил годы: десять и еще два». Комментаторы

толкуют это как «двенадцать сыновей, именовавшихся по названиям годов». Э. М. Яншина, переводя «родил десять и два года», в комментариях говорит о том, что «Земля [т. е. Хоу-цзи] порождает двенадцатилетний цикл» — («Каталог гор

иморей», с. 129 и 213.— Примеч. ред.)

18.В оригинале: «Чисун-цзы при Шэнь-нуне был повелителем дождя». Кем

был «повелитель дождя» — божеством или человеком? Разумеется, божеством. Но здесь он, очевидно, был человеком, иначе ему незачем было бы глотать «водяную яшму» и стремиться стать бессмертным — сянем. Поэтому мы и переводим «чинов­ ник, ведающий дождями». Но в таком случае и Шэнь-нун — Янь-ди становится не богом, а одним из правителей древности. В мифах нелегко провести грань между людьми и богами, ибо люди нередко наделялись и божественными функциями.

19. «Книга гор и морей», разд. «Наньшань цзин»: «На горе Тантин много водяного нефрита». Примечание Го Пу: «Водяной нефрит — нынешний горный хрусталь; его глотал Чисун-цзы».

20. В «Жизнеописаниях бессмертных» в этом месте говорится: «Мог входить в огонь и сжигать себя». В нынешнем тексте «Записок о поисках духов», цз. 1, это же предание излагается противоположным образом: «Мог войти в огонь и не сго­ реть». В этом небольшом, казалось бы, изменении отразилось то, что потомки пере­ стали понимать, каким путем их предки мечтали достичь святости. Самосожжение

276

было одним из важнейших способов превращения обычного человека в святого (конечно, сначала нужно было сделать некоторые приготовления, например, при­ нять водяной нефрит, ит. п. ). Представление о том, что через самосожжение можно стать святым, по-видимому, возникло под влиянием обычая сжигать трупы, рас­

и телесное бессмертие. Впоследствии эта идея перестала быть понятной, и слова «сжечь себя» были заменены на «не сгореть».

В «Жизнеописаниях бессмертных» имеется также предание о Нин Фэн-цзы, весьма сходное с преданием о Чисун-цзы. Оно очень интересно, причем связь с ог­ ненным погребением выражена в нем еще яснее. «Нин Фэн-цзы жил во время Хуан-ди и был у него главным мастером гончарного дела. Однажды ему повстречал­ ся необычного вида человек, который умел брать в руки огонь и выпускать разно­ цветный дым. После он научил этому Фэн-цзы. Фэн-цзы накопил много огня и сжег себя. Когда дым рассеялся, его кости лежали среди пепла невредимыми. Люди похоронили его на горе Нинбэйшань, потому-то он и прозывается Нин Фэн-цзы».

21. «Жизнеописания бессмертных»: «Чисун-цзы был при Шэнь-нуне повели­ телем дождя, глотал водяной нефрит (в «Записках о поисках духов» сказано «поро­ шок ледяного нефрита») и научил этому Шэнь-нуна, мог входить в огонь и сжигать себя. Часто поднимался на гору Куньлунь и останавливался в каменном жилище Си-ванму, поднимался и опускался вместе с ветром и дождем. Дочь Янь-ди после­ довала за ним, тоже стала святой, и они исчезли вместе».

22. «Книга гор и морей», разд. «Чжун цы ци цзин»: «Еще в двухстах ли к востоку стоит гора Гуяо, на которой умерла дочь [Янь]-ди и превратилась в чу­ десную траву. Листья этой травы густые, цветы желтые, плоды как у повилики, съевший ее будет нравиться людям».

23.У Сяо Туна в «Литературном изборнике» помещена поэма Сун Юя (ок. 290 г. до н. э.— ок. 223 г. до н. э.) «Гаотан», примечание к ней гласит: «В книге “Жизнеописания старцев из Сянъяна” (“Сянъян цицзю чжуань”) читаем: “Дочь Чи-ди — Красного государя звали Яо-цзи. Она скончалась, не успев выйти замуж, была похоронена на южном склоне горы Ушань и стала поэтому прозываться Ушаньской девой. Чуский князь Хуай-ван, гуляя возле Гаотана, заснул днем, и ему приснилось, что он встретился с феей, назвавшей себя Ушаньской девой. Царь осчастливил ее своей любовью, а позднее построил к югу от горы Ушань башню, назвав ее башней утренних облаков. Потом, когда настало время князя Сян-вана,.он опять гулял возле Гаотана». Ср. поэмы Сун Юя «Гаотан» и «Фея» в «Литературном изборнике» Сяо Туна.

Миф о встрече с феей Яо-цзы изложен по поэме Сун Юя «Фея», помещенной

в«Литературном изборнике». Однако в тексте перепутаны очень похожие иерогли­ фы ван и юй, вследствие чего неясно, кто видел второй сон: Сун Юй или сын Хуайвана Сян-ван? Известный ученый XI в. Шэнь Ко («Бу би тань», цз. 1) пытался доказать, что это был Сун Юй. Но его мнение не было принято во внимание, и все продолжали считать, что речь идет о Сян-ване. Так думал и я, но, специально исследовав этот вопрос, пришел к противоположному выводу, который и обосновал

встатье «о подделке “Феи“ Сун Юя и о смысле предания о гаотанской деве» («Гуанмин жибао», 19 августа 1962 г.).

*24. Следует отличать от богини Нюйва, о которой говорилось выше. Слог ва

вданном случае пишется другим иероглифом, имеющим значение «девушка», «красавица», «дитя».

25.«Книга гор и морей», разд. «Бэй цы сань цзин»: «В двухстах ли далее на

север находится гора Фацзю, поросшая деревьями кудрани. Там есть птица, похожая на ворону, но с пестрой головой и красными лапами. Сама выкрикивает свое имя — цзинвэй. А была она младшей дочерью Янь-ди по имени Нюйва. Она плыла по Восточному морю и утонула там, превратившись по смерти в цзинвэй. Она постоянно носит [куски] дерева и камни с Западных гор, чтобы завалить Восточное море».

*26. Слог ши в имени Шиняо значит «клятва», слог чжи в имени Чжиняо — «воля», юань в имени Юаньцинь — «скорбь», «обида»; няо и цинь имеют одина­ ковое значение — «птица». Поэтому эти имена имеют соответствующее смысловое значение: «птица, [верная] клятве», птица [сильной] воли», «птица [великой] скорби».

277

27. «Описание удивительного»: «Некогда дочь Янь-ди утонула в Восточном море и превратилась в цзинвэй. Сочетаясь с буревестником, она выводит птенцов, причем самки похожи на цзинвэй, а самцы — на буревестника. Поныне на Восточ­ ном море известно то место, где она утонула и поклялась не пить более тамошней воды. Ее зовут также ’’поклявшейся14, ’’устремленной44 или ’’обиженной птицей44, а в народе ее прозвали “птица — дочь государя44».

2

*28. И то и другое — китайские названия планеты Венеры.

29. Ван Цзя, «Записи о забытых событиях»: «Хуанъэ, мать Шаохао, обитала в нефритовых покоях, ночью она ткала, а днем иногда плавала на плоту по безбреж­ ным просторам вплоть до Цюнсана. И вот однажды сошел на воду юноша необычай­ ный, в наружности которого не было ничего от мирской суеты, и назвался сыном Бай-ди -г- Белого государя. Они с Хуанъэ веселились и шутили, исполняли пле­ няющую слух музыку и забыли о возвращении. Цюнсан же есть берег Западного моря, где растет одинокое тутовое дерево высотой в тысячу сюней; листья его крас­ ные, ягоды растут гроздьями, плодоносит оно раз в десять тысяч лет, а кто поест плодов, долго не стареет. Плавая по морю, сын Бай-ди и Хуанъэ поставили мачту из ветви коричного дерева, повесили парус, сплетенный из душистой кумаруны, укрепили на верхушке мачты вырезанного из яшмы голубя, который, как говорили, хорошо распознает погоду. По этому образцу и ныне изготовляются флюгера. Сын Бай-ди и Хуанъэ сидели бок о бок, касались перстами резных тунфэнских гуслей-сэ, Хуанъэ нежно пела под их звуки, а он вторил песне. Когда Хуанъэ родила Шаохао, она дала ему имя Цюнсан, или Санцю (Тутовый холм)».

30. «Книга гор и морей», разд. «Дахуан ду цзин»: «За Восточным морем есть большая пропасть, то страна Шаохао». Го Пу в своем примечании указывает, что об этой пропасти говорится и в книге «Ши хань шэнь у»: «На востоке изливает­ ся в бездонное ущелье». Бездонное ущелье — это уже упоминавшийся Гуйсюй.

31.В «Комментариях к ’’Стихам44» («Ши шу») Лу Цзи (261—303) сказано: «Голубь в пасмурную погоду прогоняет свою пару, а в ясную зовет обратно. Об этом есть поговорка: голубь гонит голубку, значит, дело к дождю».

32.«Комментарий Цзо», 17-й год Чжао-гуна: «Начальником работ была Ку­ кушка». Примечание: «Кукушка все делит поровну, поэтому так назвали начальни­ ка работ, который делит воду и землю». Объяснения этому находим в комментариях Мао Хэна (конец III — нач. II в. до н. э.): «Кукушка кормит своих детей по утрам снизу вверх, а по вечерам сверху вниз и всех оделяет поровну». Поэтому чиновника, ведавшего общественными работами, и называли Кукушкой.

33.«Комментарий Цзо», 17-й год Чжао-гуна: «Осенью Тань-цзы прибыл на аудиенцию, и царь пировал с ним. Чжао-цзы спросил тогда: ’’Почему это Шаохао наделял чиновников птичьими именами?44 Тань-цзы ответил: ’’Когда-то Хуан-ди пришел к власти под благим знаком облаков, поэтому своих чиновников он именовал названиями облаков. Янь-ди пришел под благим знаком огня, поэтому он именовал своих чиновников названиями огня... Когда мой предок Шаохао Чжи воцарился, появился феникс, поэтому Шаохао счел его благим предзнаменованием и дал

своим чиновникам имена птиц. Так, Феникс стал следить за календарем, Ласточ­ ка — за равноденствиями, Сорокопут — за солнцестояниями, Воробей отвечал за начало [весны и осени], Золотой фазан — за завершение [весны и осени]. Чжуцзю (здесь и далее — разновидности голубей.— Примеч. пер.) отвечал за образование, Цзюйцзю — за военные дела, Шицзю — за общественные работы, Гуцзю — за общие дела, Шуанцзю пресекал разбой. Эти пять цзю должны были держать народ вместе. Пять чжи (фазанов) отвечали за пять видов плотничных работ — следили за изготовлением орудий и утвари, проверяли меры длины и объема, с тем чтобы у всех все было одинаково. Девять ху (виды куропаток) отвечали за девять отраслей сельского хозяйства и удерживали народ от распутства44».

34.Иероглиф чжи, которым обозначается имя Шаохао, в древности был равно­ значен иероглифу чжи из выражения «хищные птицы» (см.: Сыма Цянь, «Исто­ рические записки», гл. «Бай Гуй чжуань»: «...бросились подобно диким зверям

ихищным птицам»).

35.Рассказ о том, как Шаохао «давал своим чиновникам наименования по именам птиц» (см. примеч. 33), не вызывает доверия: ведь приведенные в том же

278

«Комментарии Цзо» сведения о том, будто Хуан-ди давал своим чиновникам имена облаков, Янь-ди — имена огня и т. д., абсолютно ничем не подтверждаются,

итолько в мифе о Шаохао мы действительно имеем подробное перечисление птиц

иих обязанностей. Очевидно, в свое время существовал красивый миф о том, как Шаохао основал птичье государство. Тань-цзы, считавший себя потомком Шаохао, сохранил смутное воспоминание об этом мифе, но придал ему истори­ ческую окраску.

36.В «Толковании истории» Ма Су, цз. 7, цитируются «Хронологические записи об императорах и правителях» Хуанфу Ми: «Чжуаньсюй на десятом году от рождения стал помогать Шаохао, а на двадцатом вступил на престол». По сообщению «Древнейшей истории» Ло Би, Шаохао являлся внуком Хуан-ди, а по сведениям «Книги гор и морей», Чжуаньсюй — правнуком. Поэтому я и пишу, что он и Чжуаньсюй были дядей и племянником.

37.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан дун цзин»: «Возле глубокой впадины за Восточным морем Шаохао воспитывал государя Чжуаньсюя и забросил туда его цитру и гусли».

38.См. примеч. 83 к гл. II.

39.Примечание Вэй Чжао (середина III в. н. э.) к «Речам царств» («Го юй» по традиции приписывается Цзоцю Мину, VI—V в. до н. э.), разд. «Цзинь юй»: «У Шаохао был сын Гай, он же [дух] Жушоу».

40.«Хуайнань-цзы», гл. «Шицзэ»: «На крайнем западе двенадцать тысяч ли земли подвластны Шаохао и Жушоу».

41.«Книга гор и морей», разд. «Си цы сань цзин»: «На горе Чанлю живет

Бай-ди — Белый государь Шаохао... Там находится дворец ,,круглого11 духа Вэя. Этот дух повелевает заходом солнца... На горе Юшань живет дух Жушоу.

буквальный перевод. В основном тексте Юань Кэ предполагает, что это название духа связано с круглой формой заходящего солнца и его сиянием, но об этом говорится в связи с Хунгуаном, а не с Шаохао. Э. М. Яншина без всяких дока­ зательств почему-то переводит не «круглый дух», а «бог облаков» — «Каталог гор и морей», с. 44. Из текста «Книги гор и морей», приведенного Юань Кэ в сокращении, не совсем все-таки ясно, идентифицируется ли Шаохао с «круглым» духом Вэем или нет.— Примеч. ред.)

42. Ван Цзя, «Записи о забытых событиях»: «На берегу Западного моря растет одинокое тутовое дерево высотой в тысячу сюней»; «Хуайнань-цзы», гл. «Ди син»: «Жому находится западнее цзяньму, на его вершине десять солнц, чей блеск освещает землю».

43.«Речи царств», разд. «Цзинь юй»: «Го-гуну приснилось, что в западном углу храма стоит дух с лицом человека, белыми волосами и когтями тигра, держа­ щий в руках алебарду. Гун в страхе направился прочь, дух же сказал: ,,Не уходи! Владыка (ди) отдал повеление войскам Цзинь подступить к твоим вратам“. Гун отдал земной поклон и проснулся. Призвал главного астролога Иня погадать о зна­ чении сна, тот сказал: ,,Судя по вашим, государь, словам, то был Жушоу — небесный дух, ведающий наказаниями. Решения неба определяются действиями правителей". Гун велел заточить его в темницу, а жителям повелел поздравлять государя со счастливым сном. Чжоучжицяо сказал своим родичам: ,,Все говорят, что удел Го скоро погибнет, и ныне я уверился в этом. Может ли быть большее заблуждение, чем ежели государь по неразумию поздравляет себя с тем, что на него нападает крупное царство? Он ушел со всем своим родом в Цзинь, а через шесть лет Го прекратило существование».

44.«Книга гор и морей», разд. «Хайнэй цзин»: «Шаохао родил Баня; Бань впервые смастерил лук и стрелы».

45.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан нань цзин»; «В стране Цзили есть пучина Миньюань. Шаохао родил Бэйфа, Бэйфа спустился [с неба?] в пучину Миньюань и стал там обитать».

46.«Книга гор и морей», разд. «Хайвай бэй цзин»: «Страна одноглазых распо­ ложена далее на восток»; там же, разд. «Дахуан бэй цзин»: «Есть человек с одним

глазом посреди лица; говорят, что это сын Шаохао по фамилии Вэй и что питается он просом».

279

47.О Гаояо и Бои см. в «Древнейшей истории» Ло Би, ч. «Хоуцзи», разд. 7.

ОТайтае см. в «Комментарии Цзо», 1-й год правления Чжао-гуна.

48.Сыма Цянь, «Исторические записки», гл. «У ди бэнь цзи»: «У Шаохао был недостойный сын, прозванный в Поднебесной Цюнци (,,до крайности странный“)»; «Книга о чудесном и необычайном»: «На северо-западе есть зверь, по­ хожий на тигра, но с крыльями, способный летать. Он набрасывается на людей и пожирает их, знает человеческий язык. Услышав, что люди спорят между собой, он пожирает того, кто прав. У людей верных и честных от отгрызает носы. Людям же, творящим зло и неправду, он приносит в дар убитых им зверей. Зовут его Цюнци, питается он также птицами и зверями».

*49. Чжэньцзы собственно и значит «отрок», «юноша», но одновременно этот

термин употреблялся для обозначения мальчиков, специально отобранных для церемонии изгнания демонов поветрия и мора.

50.Ли Шичжэнь, «Основы фармакологии» («Бэньцао ганму»), разд. «Гучун»,

ч.2: «Тот, кто создал ядовитых гадов, положил в сосуд разных насекомых, чтобы они пожирали друг друга, и взял уцелевших из их числа»; там же: «Ядовитых гадов много, поэтому на юге встречаются яды ящерицы, навозного дубляка, саранчи, золотого шелкопряда...»

*51. Выше автор говорит о церемонии дано как об обряде изгнания злых демонов и всякой нечисти вообще. Здесь же он употребляет более конкретный

термин юйгуй — демон эпидемий, дух моровых поветрий. Изгнание этого духа

ибыло основной целью шаманской в своей основе церемонии дано.

52.Фань Е, «История Поздней Хань», разд. «Ли и чжи»: «В день накануне

Сяньла проводится дано — «великое изгнание злых духов». Обряд заключается в том, что из родственников евнухов отбирают сто двадцать мальчиков в возрасте от десяти до двенадцати лет, именуемых чжэньцзы. Все они в красных платках и черных платьях, с большими барабанами-тао в руках. (Тао — особый тип бара­ бана, имеющий вид бочонка с ручкой посередине и с двумя шариками, подвешен­ ными с каждой стороны. При повертывании шарики бьют в барабан.— Примеч. ред.)

Маг — фансян носит маску с четырьмя золотыми глазами, на нем медвежья шкура, черная верхняя одежда и красная поддевка, в одной руке копье, в другой щит. Двенадцать евнухов изображают (?) животных, на них одежда с шерстью и ро­ гами. Придворные чипы ведут процессию в запертую часть двора, дабы изгнать злых бесов. Евнухи поют, чжэньцзы им вторят: „...Цюнци и Тэнгэнь пожирают гадов, они посылают двенадцать духов, чтобы прогнать зло. Они сожгут ваши [бесовские] тела, оторвут вам конечности, разрежут на куски ваши туловища, вырвут внутренности. Если вы не скроетесь, вы станете их пищей“. Затем маг фансян с двенадцатью животными танцует, с криками трижды обходит кругом [дворец], а потом пять отрядов конницы берут факелы, увозят их и бросают в реку Лошуй».

3

*53. В разных случаях это имя записывается по-разному. Возможно, что оно должно произноситься Цяньхуан.

54. «Книга гор и морей», разд. «Хайнэй цзин»: «Хуан-ди взял в жены Лэйцзу, от них родился Чанъи, который был изгнан [с небес] в Жошуй, и от него родился Ханьлю. У Ханьлю была высоко посаженная голова, маленькие уши, лицо человека, рыло свиньи, чешуйчатое тело, сросшиеся ноги, кабаньи копыта.

Он взял в жены Энюй, дочь Наоцзы, и от них родился Чжуаньсюй. Комментатор Би Юань, ссылаясь на словарь «Шо вэнь», замечает, что иероглиф чжуань имеет значение «настороженный облик», и отсюда делает вывод, что Чжуаньсюй получил свое имя, очевидно, оттого, что походил на своего отца. (Этимология имени Чжуаньсюй весьма сложна. Различные ученые по-разному объясняют значение сочетания чжуаньсюй. Кроме приведенного существуют и другие толкования. По одному из них, восходящему к средневековым комментариям, это имя означает «истинный человек», «человек, следующий по истинному пути»; современный японский ученый Мори Ясутаро расшифровывает это имя как «первопредок», «первый государь», другой японский исследователь, Тодо Акиясу, считает, что это имя означает «человек с ровной, словно выточенной из нефрита, головой». Ни

280

одну из этих точек зрения, однако, нельзя считать окончательно доказанной.—

Примеч. ред.)

55.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан дун цзин»: «Хуан-ди родил Юйху, Юйху родил Юйцзина». Примечание Го Пу: «Юйцзин и есть Юйцян». Следо­ вательно, последний был на поколение старше Чжуаньсюя.

56.«Хуайнань-цзы», гл. «Шицзэ»; «На крайнем севере простираются две­

надцать тысяч ли земли, подвластной Чжуансюю и Юаньмину».

57. «Хуайнань-цзы», гл. «Тянь вэнь»: «Повелитель срединной земли — Хуан-ди; с веревкой в руках он правит всеми четырьмя сторонами».

* 58. Вопрос о том, являлись ли упоминаемые в древнекитайских памят­ никах мяо предками современного народа мяо, живущего в Китае и некоторых других сопредельных странах, остается дискуссионным.

59.Согласно исторической традиции, Чжуаньсюй был преемником Хуан-ди на царском престоле, в мифах же он выступает великим божеством, «прерывающим пути между землей и небом». Такой труд вряд ли был под силу божеству одной страны света, значит, он должен был обладать качествами правителя вселенной.

Сдругой стороны, имя Хуан-ди звучит так же, как слово хуанди — «император», что расшифровывается как «верховный повелитель августейшего неба» и связа­ но с Юй-хуан дади (Нефритовым государем) позднейших преданий. Следовательно, он был «вечным правителем вселенной». О том, чтобы его функции передавались другим, ничего не известно, поэтому мы говорим лишь, что он «на время уступил свой трон правителя центрального неба ЧжуаньсюЮ».

60.«Речи царств», разд. «Чу юй»: «Чжао-ван спросил у Гуань Шэфу: Как понять слова в книге „Чжоу шу“ о том, что Чжун и Ли прервали путь между небом и землей? А если бы не они, люди могли бы подниматься на небо?»

61. Г у н Ц з ы ч ж э н ь (1792—1841), «Продолжение сборника Динъаня» («Динъань сюй цзи»), цз. 2, разд. «Гуй жэнь-чжи цзи тай гуань»: «Когда только что появились люди, небо сообщалось с ними и они сообщались с небом. Утром

ивечером люди могли подниматься на небо, утром и вечером небо могло с ними разговаривать».

62.«Книга истории», разд. «Люй син»: «Люди мяо не послушались на­ ставлений». Прежние комментаторы истолковывали: «Правители мяо вслед за Чию творили зло и не воспитывали народ добром». Это явно натянуто. По-видимому, речь идет о том, что люди мяо не выполняли наставлений Чию.

63.«Книга истории», разд. «Люй син»: «Когда Чию учинил смуту, он увлек простой народ, который предался грабежам, всяческим насилиям, порокам

иубийствам. Люди мяо не послушались наставлений (Чию), тогда он пустил в ход наказания и стал истреблять невинных. Народ начал [следовать за ним], посте­

пенно ум его затмился, [в народе] начался разброд, исчезло доверие в сердцах и стали заключать договоры. Только тот объявлялся чистым перед правителем, кто творил зло и убивал. Верховный владыка увидел, что от народа исходит не аромат добродетели, а смрад наказаний. Жалея невинно убитых, государь ответил силой на зло, истребил людей мяо, чтобы и потомства их не осталось. И было поведено Чжуну и Ли прервать путь между небом и землей, чтобы по нему не спускались

иземлей» Чжуаньсюй.

64.«Речи царств», разд. «Чу юй»: «Чжуаньсюй... назначил повелителя Юга Чжуна править небом и духами и повелителя огня Ли — править землей

илюдьми».

65.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан си цзин»: «В центре Большой пусто­ ши находится Гора солнца и луны — Жиюэшань, стержень неба. В Небесные ворота Уцзи входят солнце и луна. И есть дух с лицом человека, без рук, с расту­ щими из головы ногами, по имени Сюй [Е]. Чжуаньсюй породил Лаотуна, Лаотун породил Чжуна и Ли. Верховный правитель повелел Чжуну отправиться на небо, а Ли — на землю; на земле Ли породил Е, который стал жить на крайнем западе и регулировать движение солнца, луны, планет и звезд».

Из текста «Книги гор и морей», разд. «Дахуан си цзин», неясно, что именно повелел Чжуаньсюй сделать Чжуну и Ли. Го Пу отказался комментировать это место, нам тем более трудно сказать что-либо Определенное. Однако Вэй Чжао (204—273) так объясняет сходное место в «Речах царств» (разд. «Чу юй»):

281

«Чжун мог поднять небо, а Ли мог опустить землю». Очевидно, так же следует понимать спорные глаголы в «Книге гор и морей». Можно заключить, что сначала земля и небо располагались довольно близко друг к другу, тогда Чжуаньсюй послал духов Чжуна и Ли и они своими огромными руками подняли небо повыше, а землю опустили пониже, чтобы связь между ними прекратилась. Миф о том, как Чжуаньсюй «повелел Чжуну и Ли прервать связь между небом и землей» («Книга истории», разд. «Люй син», см. также выше примеч. 63), верно отразил процесс классовой дифференциации в период зарождения классового общества. В последую­ щие времена духи, которые ранее были, по выражению Горького, «учителями» и «соратниками» людей, по мере того как возвышались рабовладелицы, поднимались все выше на небо.

66.«Хуайнань-цзы», гл. «Ци су»: «По законам государя Чжуаньсюя женщи­ ну, которая не уступила дорогу мужчине, очищали на перекрестке улиц». Чжуан Куйцзи (1760—1813), ссылаясь на комментарии к «Императорскому обозрению годов Тай-пин», говорит, что «очищение» означает совершение обряда избавле­ ния от скверны.

67.Г а н ь Б а о, «Записки о поисках духов», цз. 14: «Некогда в роде Гаоян было двое рожденных от одной матери, которые стали мужем и женой; верховный правитель изгнал их в пустошь Кунтун, они обнялись и умерли. Волшебная птица прикрыла их травой бессмертия. Через семь лет мужчина и женщина возро­ дились: у них было одно тело, две головы, по две пары рук и ног. Они положили начало роду мэншуан».

68.Сюй Шэнь, «Толкование знаков»: «Ванлян — дух рек и гор. Хуайнань-ван

говорил, что Ванлян по виду похож на трехлетнего ребенка, цветом черный и красный, с красными глазами, длинными ушами и красивыми волосами». При­ мечание Вэй Чжао к «Речам царств», разд. «Лу юй»: «Ванлян, дух гор, умеет подражать человечьему голосу и тем завлекает людей».

69. Ван Чун, «Критические суждения», гл. «Цзечу»: «Некогда у Чжуаньсюя родилось три сына, родились и умерли, один поселился в реке Цзяншуй и стал

о поисках духов» Гань Бао, цз. 16, различия между ними невелики. Согласно утерянному сочинению «Ливэй доу вэйи» (примерно I в. н. э.; см. в серии «Уце­ левшие отрывки из книг, собранные печатней «Юиханынан фан»), сяогуй— «маленький черт» должно означать сяоэргуй — «бес маленьких детей».

селяне тогда бьют в подвешенные на поясе барабаны, надевают маски и, изобра­ жая богатырей, изгоняют болезни». (В тексте цзиньган лиши — букв, «алмазные богатыри», так в буддийских сочинениях называли грозных стражей дверей буд­ дийских храмов, огромные фигуры которых должны были наводить страх на всякую нечисть.— Примеч. ред.)

71. «Книга о чудесном и необычном», разд. «Сихуан цзин»: «В Западной пустыне водится зверь, похожий на тигра, но крупнее; шерсть у него длиной два чи, лицо человека, лапы тигриные, кабанье рыло, длина от клыков до хвоста один чжан восемь чи. Он бесчинствует по всей пустыне, зовут же его таоу — ,,упрямый“, аохэнъ — „ свирепый44 или нанъсюнь — „непокорный44». В «Веснах и Осенях» говорится, что у Чжуаньсюя был недостойный сын по имени Таоу».

72.См. «Книгу гор и морей», разд. «Дахуан нань цзин».

73.Там же, разд. «Дахуан си цзин».

74.Там же, разд. «Дахуан бэй цзин».

75.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан си цзин»: «Там есть люди с тремя лицами и одной рукой, потомки Чжуаньсюя: эти трехликие люди бессмертны».

76.«Родословия», гл. «Ши син»: «Лу Чжун взял в жены девицу из рода Гуйфан по имени Нюйкуай, которая принесла ему шесть сыновей. Она носила их в чреве, но три года не могла разрешиться. Тогда ей разрезали правый бок — оттуда вышли три ребенка; разрезали левый бок — оттуда тоже вышли три ре­ бенка».

282

«Пэн-цзу носил фамилию Цзянь, посмертное имя Кэн и был правнуком Чжуаньсюя. К концу династии Инь ему уже было от роду 767 лет, но он еще не одряхлел. Ван велел служанке расспросить Пэн-цзу о пути [достижения долголетия], тот ответил: ”Я родился после смерти отца, в три года лишился матери, во время набегов цюаньжунов сто с лишним лет провел в изгнании на западе. К тому же

сюности до старости я похоронил 49 жен, лишился 54 сыновей, много раз страдал

игоревал, дух мой удручен и кровь в жилах высохла. Боюсь, не жилец я на этом свете! Познания мои поверхностны и недостойны распространения44. Затем он ушел

тался коричным деревом и грибом долголетия и хорошо владел своим дыханием». (В основном тексте книги Юань Кэ трактует гуйчжи как одно снадобье, нам же представляется более логичным говорить о двух: о коричном дереве — гуй и чу­ десном грибе, дарующем долголетие,— чжи.— Примеч. ред.)

80. Ц ю й Юа н ь , «Вопросы к небу»: «Пэн-цзу приготовил фазана — как вкушал его бог? Получив такое долголетие, на что он роптал?» Комментатор Ван И неправильно полагал, что под «богом» имеется в виду Яо. Мы в своем понима­ нии этого текста исходим из трактовки Вэнь Идо («Чу цы цзяо бу») и замечания Ван И, приведенного в примеч. 77 к настоящей главе.

81.«Книга гор и морей», разд. «Сицы сань цзин»: «Дух Цитун... его голос похож на звук колокола». Примечание Го Пу: «Цитун или Лаотун — сын Чжуаньсюя».

82.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан си цзин»: «За Северо-Западным морем есть гора Яошань, а на ней человек, которого звали царевич Чанцинь. Чжуаньсюй родил Лаотуна, Лаотун родил Чжужуна, Чжужун родил царевича Чанциня; он поселился на горе Яошань и начал слагать музыку и песни».

83.«Весны и Осени Люя», гл. «Гу юэ»: «Государь Чжуаньсюй происходил из Жошуя, реально же жил в Кунсане. Закрылось [облаками?] небо, подул навстречу ветер, звук его был то шумен, то печален, то звонок. Государю Чжуаньсюю понравились эти звуки, и он повелел летучему дракону создать „музыку восьми ветров44, назвал ее „Несущей облака44 и преподнес Верховному владыке (Шан-ди). Затем повелел кайману стать предводителем оркестра; кайман лег навзничь и стал бить себя хвостом по брюху, причем звук был красив».

84. «Литературный изборник», Л и Сы (280—208 гг. до н. э.), «Послание к Цинь Ши-хуану»: «Установил барабан из чудесного каймана». Комментарий: «Из кожи каймана можно изготовлять барабаны».

85.«Книга гор и морей», разд. «Дахуан си цзин»: «Есть наполовину высох­ шая рыба, зовется ”рыба-жена“. С севера налетел ураган, все небо превратилось

всплошной водный поток, в это время змея превратилась в рыбу и стала рыбойженой. Чжуаньсюй умер и опять ожил». Комментарий Го Пу: «Хуайнань-цзы говорит: могила Хоу-цзи находится на запад от цзянъму, сам же он умер и воскрес, превратившись наполовину в рыбу. Очевидно, здесь речь идет о том же». Истолко­ вание текста принадлежит Хао Исину.

86.Имеется в в

87.См. «Книгу гор и морей», разд. «Сишань цзин»

88.См. там же, разд. «Дун цы эр цзин».

89.См. там же, разд. «Дун цы сань цзин».

90.См. там же, разд. «Си цы сань цзин».

91.См. там же, разд. «Бэй цы сань цзин».

92.См. там же, разд. «Чжун цы цзю цзин».

93.См. там же, разд. «Дахуан си цзин».

94.См. там же, разд. «Нань цы эр цзин».

95.См. там же, разд. «Дахуан нань цзин».

96.См. там же, разд. «Бэй цы сань цзин».

97.См. там же, разд. «Бэй цы эр цзин».

98.См. там же, разд. «Бэйшань цзин».

99.См. там же, разд. «Наньшань цзин».

283

100.См. так же, разд. «Си цы сы цзин».

101.«Книга гор и морей», разд. «Наншань цзин»: «Юаньгуй (или сюанъгуй)

похожа на черепаху, но с птичьей головой и змеиным хвостом. Голос ее похож на треск раскалываемого дерева. Нося ее на поясе, предохраниться от глухоты, кроме того, ею можно лечить мозоли на ногах» (см. очень интересное объяснение Цзян Шаоюаня в приложении к его «Исследованию о путешествиях в древнем Китае» («Чжунго гудай люйсин-чжи яньцзю», Шанхай, 1935).

102.См. «Книгу гор и морей», разд. «Чжун цы сань цзин».

103.См. там же, разд. «Наныпань цзин».

104.См. там же, разд. «Си цы сань цзин».

105.См. там же, разд. «Бэйшань цзин».

106.См. там же, разд. «Бэй цы эр цзин».

107.См. там же, разд. «Си цы сы цзин».

108.См. там же, разд. «Нань цы эр цзин».

109.См. там же, разд. «Дун цы сы цзин».

110. См. там же, разд. «Дун цы сы цзин», а также Цюй Юань, «Вопросы

кнебу»: «Где живет сидуй?» Сидуй — то же, что сицяо.

111.См. «Книга гор и морей», разд. «Чжун цы сы цзин».

112.См. там же, разд. «Чжун цы ци цзин».

113.См. там же, разд. «Си цы сы цзин».

114.См. там же, разд. «Чжун цы ци цзин».

115.См. там же.

116.См. там же, разд. «Сишань цзин».

117.См. там же, разд. «Чжун цы шии цзин».

118.См. там же, разд. «Чжун цы ци цзин».

119.См. там же, разд. «Чжун цы эр цзин».

120.Там же, разд. «Чжун цы цзю цзин»: «На Сюншань — Медвежьей горе есть медвежья пещера, в которую постоянно ходят сверхъестественные существа (букв, «духи» — шэнь)', летом она открыта, зимой закрыта. Если же она открывается зимой, значит, непременно будет война».

121.Там же, разд. «Чжун цы шии цзин»: «На горе Фэншань есть девять колоколов, по их звону узнают о выпадении инея».

* 122. Следует пояснить, что само название горы в переводе означает «гора с пещерой, в которой живут птица и мышь». Названия птицы и мыши, звучащие одинаково, пишутся различными иероглифами.

123. Там же, разд. «Си цы сы цзин»: «В 220 ли на запад находится гора Няошутунсюэ» (букв. «Гора с пещерой, где живут вместе птица и крыса»). Комментарий Го Пу: «Крыса эта, именуемая ту, похожа на домашнюю, но с более коротким хвостом, а птица, тоже называемая ту (в оригинале стоят разные, но омонимичные иероглифы.— Примеч. ред.), похожа на голубя, но поменьше и желто-черного цвета. Нора уходит вглубь на три-четыре чи, крыса живет внутри, птица — снаружи». В «Книге вод с комментариями» Ли Даоюаня, разд. «Юйгун шань шуй цзэ ди соцзай», приводится цитата из Ду Яньда (даты жизни неизвест­ ны; впервые его имя упоминается в VI в. н. э.): «Живут в одной норе, помогают друг другу вскармливать потомство, пока не подрастет».

124.«Книга гор и морей», разд. «Хайвай дун цзин»: «Дух Чаоянской доли­ ны — речное божество по имени Тяньу; у этого зверя восемь голов с человечьими лицами, восемь ног и хвостов, все сине-желтого цвета». В разд. «Дахуан дун цзин» говорится о нем: «Тело тигра с десятью хвостами».

125.Там же, разд. «Чжун цы ба цзин»: «Далее, в 150 ли на северо-восток, есть гора Цзяошань, на ней живет дух Товэй. У него человечье лицо, бараньи рога, тигриные когти; он часто погружается в пучины рек Суй и Чжан, и каждый раз при его появлении виден свет».

126.Там же, разд. «Чжун цы ба цзин»: «Далее, в 130 ли на восток, находится гора Гуаншань, на ней живет дух Цзимэн; у него тело человека и голова дракона, он часто погружается в пучину Чжан, и каждый раз при его появлении бушует ветер и льет дождь».

127.Там же, разд. «Чжун цы лю цзин»: «Высшая точка [гор] Гаоди назы­ вается гора Пинфэн... там живет двухголовый дух, похожий на человека, по имени Цзяочун (букв. «Гордый червь»). Он имеет жало и служит обиталищем пчел».

128.Там же, разд. «Чжун цы шии цзин»: «Далее, в 300 ли на юго-восток,

284

есть гора Фэншань, на ней живет дух Гэн-фу. Он часто погружается в пучину Цинлин (Чистоты и прохлады), при этом каждый раз испускает свет. Его появле­ ние предвещает гибель государству». (Гэн-фу — букв. «Отец пахоты», однако действительно ли это божество земледелия, не совсем ясно. Ли Шань, например, комментируя это имя в «Литературном изборнике», писал, что Гэн-фу — это демон засухи.— Примеч. ред.)

129.Там же, разд. «Си цы сань цзин»: «И есть река Яошуй, чьи струи журчат;

вней живет небесный дух, похожий на быка, но с восемью ногами, двумя головами, конским хвостом. Его появление означает, что в этом месте начнется война».

130.По мнению Би Юаня, гора Сююй, где Ди-тай устраивал моление духам, находится в нынешнем уезде Линбао провинции Хэнань, гора Гучжун (букв. «Гора барабанов и колоколов»), где он устраивал пиршества в честь духов,— в уезде Лухунь той же провинции, гора Гаоцянь, из которой бьет родник — «эликсир Ди-тая»,— в уезде Нэйсян, а гора Хэшань, на которой живет добрый дух Тайфэн,—

вуезде Мэнцзинь провинции Хэнань.

131.«Книга гор и морей», разд. «Чжун цы ци цзин»: «Высшая точка гор Кушань называется гора Сююй, на ней есть камни, именуемые ’’шахматы Ди-тая“. По виду они похожи на яйца перепелки, и с их помощью возносились моления духам. В 300 ли на восток находится гора Гучжун, на которой Ди-тай устраивал пиршество в честь духов».

132.Там же, «Чжун цы шии цзин»: «Далее, в 50 ли на юго-восток, находится гора Гаоцянь. На ней есть источник с очень холодной и прозрачной водой, назы­ ваемый ’’эликсир Ди-тая“. У испившего такой воды утихает боль в сердце».

133.«Книга вод с комментариями», «Хэ шуй»: «В ,,Книге гор и морей44 ска­

зано, что на горе Хэшань не растут травы и деревья, но много нефрита и яшмы, а подвластна она доброму духу Тайфэну. Хуанфу Ми в ,,Хронологических записях об императорах и правителях44 полагает, что эта гора и есть Восточная Шоуяншань».

134. В «Обширных записях годов Тай-пин», цз. 291, приводится цитата из «Цзи чжун со юй»: «Цзиньский князь Пин-гун приехал на реку Куай и увидел человека с телом дикой кошки и лисьим хвостом, восседающего на колеснице, в ко­ торую были впряжены восемь скакунов. Тот слез с колесницы и последовал за повозкой гуна. Гун спросил Ши-куана, он ответил: „Существо с телом дикой кошки и хвостом лисы зовется духом горы Шоуян; он возвращался с горы Хотайшань, где пил вино, и встреча с ним у реки Куай предвещает вам радость44».

135. «Книга гор и морей», разд. «Чжун цы сань цзин»: «Далее, в 20 ли к востоку, находится гора Хэшань, которая подвластна духу счастья, Тайфэну. Он

появлении сверкает свет. Тайфэн может приводить в движение пары неба и земли (комментарий Го Пу: «Это значит, что он может собирать тучи и посылать дожди ») ».

ГЛАВА IV

1

1. «Весны и Осени Люя», гл. «Гуй гун»: «Презираю за то, что уступаю Хуан-ди». Би Юань указывает, что в одном из минских изданий этой книги, подготовленном Лю Жучуном, вместо хуан — «желтый» стоит хуан — «вели­ колепный» и что эти иероглифы в древности могли заменять друг друга.

2. «Книга истории», гл. «Люй син»: «Хуан-ди ясно вопросил людей земли»; «Ши хун (?) инь»: «Да отвратит Хуан-ди от нас поражения и да охранит наше Чжоу и все окрестные страны». В обоих случаях под «Хуан-ди» понимается верховное божество августейшего неба.

3. «Гадательные надписи» (имеются в виду надписи, найденные в Аньяне в начале XX в.): «Пусть в этой второй луне государь не посылает дождя!» «Книга песен», песня «Сюань няо»: «Древле государь повелел У и Тану». «Чжоуская книга перемен» («Чжоу и»), разд. «И»: «Ван принес жертву государю». Везде под государем (ди) следует понимать Небесного владыку.

285

* 4. Слово «хуан» имеет значение «желтый». В старом Китае желтый цвет был цветом императора.

5.Исключение составляют два государя конца династии Инь, которых звали Ди-и и Ди-синь.

6.«Книга гор и морей», разд. «Си цы сань цзин»: «В четырехстах ли на юго-запад находится хребет Куньлунь, там — нижняя столица владыки (ди).

Управляет ею дух Луу, похожий на тигра, с когтями, с девятью хвостами, но

счеловечьим лицом... Там есть птица чунь, которая ведает одеяниями государя».

В«Жизнеописании князя Му» («Му тяньцзы чжуань», ок. IV в. до н. э.) гово­ рится: «Сын неба Му поднялся на выси Куньлуня, чтобы посмотреть на дворец Хуан-ди». Из этого явствует, что «Владыка» — это Хуан-ди.

7.«Чжуан-цзы», гл. «Тянь ди»: «Хуан-ди гулял на северном берегу Чишуй, поднимался на хребет Куньлунь».

8.См. примеч. 57 к гл. II.

9. О у я н С ю н ь (557—641), «Собрание сведений, расположенных по ро­ дам» («И вэнь лэй цзюй»), цз. 90, цитирует Ван Су (195—245) «Домашние рече­ ния Конфуция» («Кун-цзы цзя юй»): «Конфуций, будучи в Вэй, услышал неуте­ шные рыдания. Янь Хуэй сказал: „Слышал я, что птица с горы Хэншань выводит четырех птенцов. Когда у них вырастают крылья, она отправляет их по одному

всторону каждого из четырех морей. Провожая их, она плачет вот так же горько44».

10.См. «Книгу гор и морей», разд. «Си цы сань цзин».

11.Там же, разд. «Хайнэй си цзин»: «На Куньлуне с каждой стороны по девять колодцев с оградой из нефрита и по девять ворот».

12.«Хуайнань-цзы», гл. «Ди син». Комментарий Гао Ю: «[На Куньлуне] пять стен и двенадцать башен».

13.«Книга гор и морей», разд. «Хайнэй си цзин»: «Восточнее Каймина...

растет дерево фучан, на нем человек с тремя головами, который то и дело ложится и встает, наблюдая за деревом ланганъ». Комментатор Хао Исин, приводя отрывок из Чжуан-цзы, сообщает имя этого человека — Личжу. (Ланганъ — чудесное дере­ во, плоды которого будто бы напоминают жемчужины.— Примеч. ред.)

14.См. «Хуайнань-цзы», гл. «Ди син», а также описание Куньлуня в «Книге гор и морей», разд. «Хайнэй си цзин».

15. «Книга гор и морей •>, разд. «Хайвай нань цзин»: «Там есть зрячая плоть». Комментарий Го Пу: «Кусок мяса, напоминающий коровью печень, с двумя глазами. Будучи съеденным, он вновь возрождается в прежнем виде».

чатан в 1876 г.), цз. 9, статья «Корова, от которой можно отрезать [мясо]». «Описа­ ние всех вещей» («Бо у чжи», сочинение Чжан Хуа, 232—300 гг., оригинал был утерян, и оно вновь было составлено из фрагментов) сообщает, что в области Юэсе есть коровы, от которых можно понемному отрезать мясо, и через день оно опять нарастает. По словам «Предания о стране Ли» («Ли го чжуань»; время создания неизвестно; книга утеряна), в этой стране есть коровы черного цвета с тонкими рогами длиной свыше четырех чи, которые нужно обрезать раз в десять дней, иначе корова подохнет. Кроме того, «Сведения о редкостях из Лянчжоу» («Лянчжоу и у чжи»; время создания неизвестно; книга утеряна) сообщают, что у народа юэчжи есть бараны с хвостами весом по десять цзиней, их отрезают и едят, а хвосты вырастают вновь. (По всей вероятности, имеются в виду неизвестные ки­ тайцам овцы гиссарской породы с особо большим курдюком, которые и сейчас распространены в Таджикистане. Курдюк бывает так велик, что овце трудно самой нести его; тогда к хвосту животного подвязывают специальную тележку, чтобы оно могло передвигаться.— Примеч. ред.)

вершина земли, нижняя столица небесного государя, поэтому снаружи они ограж­ дены глубью Жошуй и окружены огненными горами. На этих горах прямо в пла­ мени живут птицы и звери, произрастают деревья и травы, из которых [делают] омытую огнем ткань»; «Книга о чудесном и необычайном», разд. «Наньхуан цзин»: «За Наньхуан есть огненная гора, на которой растет бессмертное дерево; дни и ночи горит огонь, ураган его не сбивает, ливень не гасит. В огне живет крыса весом в тысячу цзиней; у нее тонкая, словно шелк, шерсть длиной более

286

чем два чи, причем в огне крыса ярко-красная, а выйдя из огня, становится белой. Если ее облить водой, сразу умирает. Ее шерсть можно прясть, а вытканную из нее материю использовать; если запачкается, ее очищают, кидая в огонь».

20.«Книга гор и морей», разд. «Хайнэй си цзин»: «Горы Куньлунь — местонахождение сонма духов. У зверя Каймин большое тело, как у тигра, но у него девять голов с человечьими лицами. Он стоит на Куньлуне, обратившись на восток». Би Юань замечает: «Речь идет о звере у ворот Каймин».

21.Там же, разд. «Чжун цы сань цзин»: «Гора Цинъяо есть сокровенная столица государя». По аналогии с «нижней столицей» и «садом Пинпу» здесь, очевидно, тоже имеется в виду Хуан-ди.

22. См. там же. Заметим, что тонкая талия, белые зубы, уши с серьгами и сладкозвучный голос — все это указывает на принадлежность к женскому полу, а иероглиф шэнь — на связь с миром духов, из чего можно заключить, что речь идет о красавице-бесовке вроде «горного духа» (у Цюй Юаня).

нее, «утонченна, грациозна».— Примеч. пер.), а «красные барсы» явно произош­ ли от «барсовых узоров». Во-вторых, горный дух рвет «чудесные травы», чтобы сохранить красоту своей молодости; подобно этому, растущая невдалеке от Уло трава сюнь тоже способствует «улучшению цвета лица». В-третьих, «милый», которого ждет горный дух, конечно, не обыкновенный человек, а небесный дух более высокого ранга и отношения между ними напоминают отношения между Уло и и Хуан-ди. Поэтому я подозреваю, что рассказы об Уло и горном духе суть варианты одного предания.

ниспосылающий иней“. Очевидно, это домысел, основанный на данном предании (об Уло)». В современном тексте «Хуайнань-цзы» это место читается: «Появи­ лась дева Цин (Синяя), ниспосылающая иней и снег».

26. См. «Книга гор и морей», разд. «Си цы сань цзин». * 27. Чжи собственно и значит «мудрый», «всеведущий».

28.«Чжуан-цзы», гл. «Тянь ди»: «Хуан-ди гулял на северном берегу Чишуй, поднимался на гору Куньлунь, потом повернул на юг и стал возвращаться, но потерял свою черную жемчужину. Послал Чжи искать ее,— не нашел; послал Личжу искать ее — и он не нашел; послал Чигоу искать ее — он тоже не нашел; тогда послал Сянвана — Сянван нашел ее. Хуан-ди воскликнул: „Удивительно! Как это Сянван сумел найти ее?“»

Рассказ о том, как Хуан-ди потерял черную жемчужину, по всей вероятности, является не просто притчей, а древним мифом. Он рассказан позднее и в «Хуайнаньцзы», гл. «Жэнь цзян». При этом там добавлен персонаж Цзюэцо (по объясне­ нию ханьского автора Гао Ю,— «тот, кто ловко подбирает вещи»), а Сянван превращен в Хухуана. Если бы настоящий рассказ был только притчей, авторы «Хуайнань-цзы» могли бы прямо заимствовать ее из «Чжуан-цзы», а не давать свой вариант предания.

29.В «Трактате о Сычуани», цз. 2, ст. «Цисян»: «В „Шу тао у“ Чжан Танъина (1029—1071) говорится: „Как рассказывают историки древности, дочь

Чжэньмэна украла черную жемчужину Хуан-ди, утопилась в реке и, превратив­ шись в цисян, стала речным духом“». В «Жизнеописании Желтого владыки» («Хуан-ди чжуань»; дата создания неизвестна; сочинение утеряно) говорится: «Сянван получил ее, но она вновь была украдена дочерью Мэна по имени Цисян. Она утопилась в море и стала божеством». «Единое обозрение династии Цин» («И тун чжи»; составлено под редакцией Хэ Куня в 1764 г.) цитирует «Книгу гор и морей»; «В местности Вэньчуань появился дух с головой лошади, телом дракона; когда Юй прорывал русла рек, дух помогал ему».

30. «Книга гор и морей», разд. «Хайвай нань цзин»: «Тройное жемчужное дерево растет у реки Чишуй; по виду похоже на кипарис, другие говорят — на хвост кометы, только вместо иголок жемчужины». Комментатор Хао Исин пола­

287

гает, что рассказ Чжуан-цзы о жемчужине, потерянной Хуан-ди, происходит отсюда, но мне представляется, что сказание о жемчужине очень давнего проис­ хождения (конечно, у Чжуан-цзы ему придан философский оттенок), а рассказ о дереве трех жемчужин, возможно, произошел как раз от предания об утерянной жемчужине.

2

31.См. «Хуайнань-цзы», гл. «Тянь вэнь».

32.Ш и Ц з я о (ок. IV в. до н. э.), «Ши-цзы» (фрагменты), цз. 2: «Цзы-гун спросил Конфуция: „В древности говорили, что у Хуан-ди было четыре лица, правда ли это?“»

* 33. По другой версии, зафиксированной в книге Хуанфу Ми «Хронология государей и князей», у Желтого императора было не четыре лица, а четыре глаза.

34.См. «Книгу гор и морей», разд. «Си цы сань цзин». Отметим, что, поскольку Чжуншань и Куньлунь связаны с деяниями Хуан-ди, упоминаемый в тексте «госу­ дарь» также должен быть Хуан-ди.

35.Там же, разд. «Хайнз си цзин»: «У Эрфу был слуга Вэй; этот Вэй вместе с Эрфу убил Яюя. Тогда государь заковал его на горе Шушушань, надел

колодку на правую ногу, вывернул назад руки, скрутил их волосами, привязал к дереву на горе северо-западнее Кайти». Комментатор Хао Исин пишет: «В ком­ ментариях Ли Шаня к „Ци мин“ Чжан Се вместо ,,государь“ сказано „Хуан-ди“, но это его интерполяция». На самом же деле это вовсе не интерполяция. Шушу­ шань находится к северо-западу от Кайти. Кайти называется также Цзитоу — Гора-заколка (по словам Би Юаня) или Цзитоу — Петушиная гора. В «Истори­ ческих записках» Сыма Цяня, в гл. «У ди бэнь цзи», есть слова о том, что Хуан-ди «на западе доходил до Кунтуна, поднимался на гору Цзитоу», из чего видно, что недалеко от Цзитоу действовал Хуан-ди. (Первые слоги — цзи — в обоих топо­ нимах пишутся разными иероглифами. Судя по фонетику, иероглиф кай из названия Кайти и цзи из названия Цзитоу — Гора-заколка в древности читались одинаково. — Примеч. ред.)

36. Комментарии Го Пу в «Книге гор и морей», разд. «Хайнэй си цзин»: «Ханьский император Сюань-ди послал людей в область Шанцзюнь добывать камни, в пещере они нашли человека без обуви (?), [руки] были вывернуты назад и связаны сзади волосами, на одной ноге была колодка. Спросили о нем у чи­ новников, но те ничего не знали. Лю Цзычжэн (более известен под именем Лю Сян; 79—8 гг. до н. э.) ответил в соответствии [с книгой], Сюань-ди был очень удивлен. С этого времени стали наперегонки изучать „Книгу гор и морей“».

37.См. «Книгу гор и морей», разд. «Хайнэй си цзин».

38.Там же, разд. «Хайнэй нань цзин»: «У Яюя голова дракона, он живет

вводах Жошуй и пожирает людей».

39. Ц ю й Ю а н ь, «Призывание души»: «Душа, не спускайся в столицу Мрака — Юду, там у Ту-бо девять рогов». Комментарий Ван И: «Ту-бо — один из князей Хоу-ту». Из этого явствует, что Хоу-ту считался правителем столицы Мрака, т. е. загробного мира.

40. Ц з у н Л и н ь , «Времена года в землях Чу области Цзинчжоу»: «На горе Таодушань растет большое персиковое дерево, раскинувшееся на три тысячи ли, а на нем золотой петух, который поет при восходе солнца».

41. В а н Ч у н, «Критические суждения», гл. «Дин гуй»: «В „Книге гор и морей11 сказано также: „Посреди океана есть гора Душо, на ней большое перси­ ковое дерево, раскинувшееся на три тысячи ли. Меж его ветвей на северо-востоке находятся врата бесов, через которые проходят все бесовские сонмы. У врат стоят двое духов. Одного зовут Шэньту, другого — Юйлэй. Они проверяют каждо­ го из бесов, и, если увидят зловредного, связывают его тростниковой веревкой и отдают на съедение тиграм. Впоследствии Хуан-ди ввел обряды и установил время изгнания бесов. Чтобы избавиться от наваждений, нужно поставить две человеческие [статуи] из персикового дерева, нарисовать на дверях Шэньту, Юйлэя и тигра, а также повесить тростниковую веревку“» (в нынешнем тексте

288

государь Тай-цзун лежал, будучи нездоров, и услышал за дверью вой бесов. Государь рассказал об этом сановникам. Цинь Шубао выступил вперед и попросил: ’’Разрешите мне и Ху Цзиндэ в полном вооружении караулить возле ваших дверей14. Тай-цзун дал согласие, и ночь действительно прошла спокойно. Тогда он повелел живописцам повесить на вратах дворца портреты обоих сановников. Нечисть пе­ рестала являться. Потомки заимствовали этот обычай, и так возникли ,,духи дверей44».

43. «Книга гор и морей», разд. «Хайвай нань цзин»: «В этой степи [по повелению] Владыки (ди) по ночам [всем] ведают духи, коих дважды по восемь, со сросшимися руками, маленькими личиками и красными плечами». (Как считали некоторые средневековые комментаторы, речь здесь идет о двух группах братьев-бесов, бродящих в полях по ночам, отсюда, возможно, и выражение «дважды по восемь». По предположению Хао Исина, вместо знака цзянь — «плечи» здесь должен стоять сходный по написанию знак мэй — «брови».—

Примеч. ред.)

Комментатор Ян Шэнь добавляет: «Подобные существа иногда можно встре­ тить ночью на юге, среди инородцев. Их называют „ночными духами44 и встреч с ними не пугаются». Заметим, что шестнадцать духов живут к западу от бифан, волшебной птицы Хуан-ди, неподалеку от тройного жемчужного дерева с реки

«[Хуан]-ди поднялся на гору Хэншань, на берегу моря встретил чудесного гово­ рящего зверя байцзэ, расспросил его о духах и бесах в Поднебесной и повелел нарисовать то, о чем зверь рассказал». Об этом есть сведения и в «Юнь цзи ци цянь» (Чжан Цзюньфан, X —XI вв.; книга создана в 1008—1016 гг.): «Издревле чистая субстанция и духи умерших порождают [духов и бесов], всего их 11 520 ви­ дов. Об этом рассказал байцзэ, а государь повелел сделать рисунки».