Dukhovnaya_kultura_Kitaya_Tom_3_-_Literatura_Yazyk_i_pismennost

№ 5). Нередко сообщаемые сведения носят этнолингвистич. характер: «Южа не все реки называют цзян [3], а северяне все реки называют хэ [6], из за диалектных различий в названиях рек Хуай и Ци нет полной ясности». Неск. фрагментов посвящено обычаям, распространенным в сунском Шу (совр. пров. Сычуань): стариков, напр., там называют не лао, а по [1]. Сюда же мож но отнести и немногочисл. фрагменты, где речь идет о нек рых реалиях жи вотного мира: «Цзюй гун рассказывал: к северу от Реки (т.е. Янцзыцзяна. — И.А.) есть рыба ван вэй ‘царский осетр’ — это то же, что нынешний окунь. По форме напоминает свинью, а рот и глаза у него на брюхе. Каждый год во 2 ю луну весны [ван вэй] вылезает из каменных нор, добирается до воды, идет вверх по течению, и тогда его ловят. От [ван вэя] исходит такой рыбный дух, что и приблизиться невозможно. Чиновные люди солят его впрок, [чтобы] поднести двору. Вкус у [ван вэя] изысканнейший, но он ядовит. Еще его назы вают „живущий в горных пещерах царский осетр“».

3.Фрагменты, касающиеся тех или иных обычаев, распространенных в со временном Сун Ци кит. об ве. Напр., весьма интересно пространное рассужде ние о бумаге. «В древности все книги писались исключительно на желтой бу маге и потому называли их хуан цзюань ‘желтые свитки’. У Янь Чжи туя ска зано: „В Поднебесной книг не перечесть, желтым всех ошибок не замазать“. [Речь идет о] желтой краске, цветом такой же, как и бумага, потому ее и ис пользовали, чтобы исправлять ошибки. А ныне пишут на белой бумаге, знато ки исправляют ошибки желтым. Цвета не сходятся. Вот только даос. и буд. со чинения все еще пишутся на желтой бумаге». Тут же есть заметки о каменных гонгах, одежде придворных, надмогильных стелах, учености и пр. Напр.: «В по следнее время те, кто получает [должность] гуаньчаши, не носят на поясе золо тую рыбку. Когда знаменитому чиновнику Цянь Жо шую (960–1003) первому пожаловали [должность] гуаньчаши, он именно так и повесил рыбку на пояс, встречные же удивлялись и [приставали] с расспросами, так что Жо шуй уто мился давать объяснения [насчет этой подвески] и сочинил историю о танском инородце, который носил [рыбку] в рукаве, а когда спрашивали — показывал».

4.Фрагменты, посвященные поэзии и весьма напоминающие ранние сунские шихуа (рассуждения о стихах), где Сун Ци высказывает свое мнение о стихах (отд. стихотв. строках) тех или иных авторов, сравнивает их, перечисляет поэтов, к рых считает достойными или выдающимися, приводит заинтересо вавшие его суждения других лиц о поэзии и о поэтах. Среди упоминаемых поэтов — Ли Бо (701–762), Ду Фу (712–770), Лю Юй си (772–843), Ян И (974–1020), Мэй Яо чэнь (1002–1060) и нек рые др. Напр.: «Первый министр Янь (991/993?–1055) — признанный мастер стихосложения нынешнего века. На склоне лет [я] видел собрание написанного им — за 10 тыс. произведений перевалило! Ни у кого из танских авторов, [чьи сочинения] дошли до нас, такого и рядом нет. Но первый министр сам свои творения не очень то ценил. И те, кто гостил [у него] в доме, а также и его подчиненные, что называется, растаскивали [его] звуки и рифмы, использовали их для поэтич. экспромтов». Сюда же примыкают и нек рые записи о современниках Сун Ци.

Цз. 2 (68 фрагментов) «Као гу» (условно переводим как «Разыскания в области древностей») принципиально не отличается от цз. 1 — ведь, по сути, вся рабо та Сун Ци как типичного кит. книжника сводилась именно к разысканиям в области разного рода древностей и поискам первонач. смысла слов и со держания понятий; все крупные темы цз. 1 встречаются и здесь. Однако акцент на обычаях не столь силен, и потому можно выделить неск. иные гл. тематич. группы:

1) фрагменты, посвященные известным ученым, в первую очередь конфуциан цам прошлого и современникам Сун Ци. Сюда мы включаем высказывания о поэтах и поэзии; замечания вроде того, как правильно следует писать имя Бао Чжао (405/412?–466?); заметки о высказываниях и сами высказывания ист. лиц и знакомых Сун Ци: «Покойный господин Сун Сюань сянь (991–1040)

как то сказал, что Цзо Цю мин (кон. VI — V в. до н.э.) достиг мастерства в описании дел человеческих, а Чжуан Чжоу (ок. 369 — ок. 286 до н.э.; см.

402

Чжуан цзы в т. 1) достиг мастерства в речах о небесном дао [1] — и совер шенные творения этих двух мудрецов ничто не может превзойти. Даже если бы снова появились на свете совершенномудрые — и они не смогли бы ничего добавить. Я же почитаю главы о дао [1] и дэ [1] Лао цзы (см. в т. 1) перво предком речений о сокрытом, „Ли сао“ Цюя (Цюй Юань, 340?–289? до н.э.)

иСун Юя (290?–223? до н.э.) — первопредком одической поэзии, „Истори ческие записки“ Сыма Цяня (145?–86? до н.э.; см. в т. 1) — первопредком ис торических записей и биографий. Ничто из того, что было создано позже, — что ни возьми — не может ни в чем это дополнить»; 2) фрагменты, объясняющие, почему так много ошибок делают современные

Сун Ци ученые — их неграмотность, с одной стороны, базируется на незнании одного из первых кит. толковых словарей «Шо вэнь цзе цзы», в к ром они могли бы справиться об изначальном смысле того или иного иероглифа: «Уче ные не читают „Шо вэнь“, и я считаю, что это неправильно». Целая серия примеров иллюстрирует ошибки, возникающие из за подобного рода негра мотности. С др. стороны, неграмотность кроется в простом невежестве, малой начитанности ученых в древних текстах и произведениях предшественников, а также и в простом отсутствии книг: «В конце [правления династии] Тан книжные собрания рассеялись пропали, потому конфуцианцы плохо владели грамотой». Особую трудность при чтении старых текстов представляют т.н. вэй цзы («ложные иероглифы»), особое распространение получившие при дин. Поздняя Вэй и Сев. Ци (534–577); 3) фрагменты, уточняющие места из разл. сочинений. В первую очередь это

замечания, разъяснения, текстологич. комментарии к фрагментам текста или даже отд. иероглифам из «Хань шу» («История [династии] Хань»; см. в т. 1) либо пояснение смысла комментариев на «Хань шу», сделанным Янь Ши гу (581–645); также это замечания о комментариях философа Ван Би (226–249; см. в т. 1) на «И цзин» («Книга перемен»; см. «Чжоу и» в т. 1); 4) фрагменты, где речь идет о прозаич. (бессюжетных) произведениях и их

авторах. Эти фрагменты носят текстологич. характер и представляют собой оценки (высказывания) самого Сун Ци или др. лиц по поводу того или иного произв. или автора Часто упоминаются великие танские поэты и мыслите ли Лю Цзун юань и Хань Юй, Сун Ци нередко сравнивает их друг с другом

ипишет об их достоинствах: Лю Цзун юань, напр., используя стиль древних, сумел тем не менее передать с его помощью совершенно новое содержание

ит.д.;

5) фрагменты, посвященные рассуждениям об управлении гос вом. «В эпоху Чунь цю в Поднебесной царили истинные законы. У Кун цзы (см. Конфуций в т. 1) был талант править Поднебесной, но [такая] возможность [ему] не пред ставилась. Оттого идеалы его и очевидны были [при] Чунь цю — дабы бла годаря им вся Поднебесная радовалась и [правителя] славила, люди достой ные не смели думать о личном, дабы Поднебесная не хулила их в рассуж дении, а злодеи не смели чинить беспорядки». Сун Ци приводит образцы совершенных правителей: напр., ханьский Гао цзу (на троне 205–195 до н.э.), управлявший, по словам Сун Ци, столь мудро, что его преемники крепко держали в руках бразды правления и ни в чем беспокойства не испытывали. По убеждению Сун Ци, у власти должны стоять люди просвещенные.

Если первые две цз. более или менее однородны, то цз. 3 (66 отрывков) полностью отвечает своему названию «Цза шо» («Разные высказывания»):

1) высказывания, занимающие сравнительно большой объем и посвященные вопросам управления гос вом, а также взаимоотношениям государя и поддан ных: «Тот государь, что исключителен, смиряет зловредное, прекращает войны, а чиновники следуют его указам, и тогда все дела осуществляются. Хочешь обуздать окраины, сначала упорядочи центр. А центр — это и есть государь». Или: «То, чего получить нельзя, владыке не следует просить; то, чего нельзя запретить, владыке не следует запрещать; то, чего нельзя испол нить, владыке не следует приказывать. Вот почему совершенномудрые прида вали большое значение устранению [таких] ошибок: отринешь эти три „не следует“ — и прекрасно!»;

403

2)высказывания о мироустройстве, соотношении земли и неба. Далеко не все из приводимых тут сентенций принадлежат самому Сун Ци, однако ссылок на источники почти нет. «Еда — то, от чего зависит жизнь человеческая. [Поешь] своевременно — и сыт, а [коли есть] нечего — страдаешь. А от очень сильного страдания — смерть. Законы — то, от чего зависит покой в государстве. Пра вильные [законы] — и порядок [царит], упречные — и смута. А от очень силь ной смуты — конец [государству]»;

3)короткие — от 8 до 22 иероглифов — высказывания афористич. характера о самом разном (многие написаны ритмич. прозой): «Нет ничего живитель ней дождя и росы, а роскошные травы высыхают опять; нет ничего свирепей инея и снега, а сосны и кипарисы зелены и зимой». «В век избавления от смуты о книжности не говорят; в век стремления к покою о войнах не гово рят». «В лес пойдешь, топор забыв, — хворост не добудешь».

Особняком стоят четыре фрагмента, помещенные в конце этой цз. — они отличаются и по объему, и по содержанию. Это произведения автобиографич. характера: текст эпитафии и мемориальной стелы для могилы автора, а также обращение к родственникам с разъяснением о том, как нужно поступить с телом Сун Ци после его смерти. Эпитафию и текст для стелы Сун Ци со ставил сам. Нельзя не обратить внимания на самоуничижительный (вполне, впрочем, традиц.) характер эпитафии, а также и др. автобиографич. фрагмен тов сборника. Сун Ци настойчиво повторяет, что недостоин возвеличивания после смерти, ибо не сделал ничего выдающегося как гос. муж; он даже просит потомков не тратить силы и время на составление собр. его соч., ибо и в этой области он не создал ничего заслуживающего внимания (с посл., конечно, нельзя согласиться, вспомнив хотя бы «Синь Тан шу»).

Перечисленные выше группы фрагментов характеризуют сб. «Сун Цзин вэнь гун бицзи» как памятник, скорее тяготеющий к документальности, близкий к ранним сунским бицзи, но в то же время, несмотря на малый объем, тема тически очень пестрый и разнообразный. Видя, что «современники не дости гают глубин древних», Сун Ци старался уточнить неясное и исправить невер ное. Истинное знание для него в большой степени связано с изначальным смыслом иероглифов и с правильным их написанием, а от этого — путь к пра вильному пониманию смысла выражений и связанных с ними обычаев. В своих разысканиях Сун Ци, в соответствии с традицией, постоянно опирается на мнения и произведения авторитетных для него лиц, часто пользуется при мерами из стихов и еще чаще ссылается на то, что видел и слышал сам, или на слова своего старшего брата, к рого именует не иначе как почетным титулом Цзюй(го) гун, дарованным Сун Сяну имп. двором за заслуги.

* Сун Ци. Сун Цзин вэнь гун бицзи (Записки господина Сун Цзин вэня) // Цуншу цзичэн. Т. 280. Шанхай, 1936. ** Алимов И.А. Вслед за кистью. Ч. 1. СПб., 1996, с. 61–73.

И.А. Алимов

СУН ЦИ Сун Ци, Сун Цзы цзин, посмертное имя Цзин вэнь. 998, Юнцю (совр. пров. Хэнань) — 1061, Кайфэн. Литератор и историк эпохи Сун (X–XIII вв.). Юные годы Сун Ци прошли в бедности и были вполне типичны для нек рых сунских книжников, впоследствии составивших славу кит. культуры (напри мер, для Оуян Сю): «Когда в юности я начинал учиться, у меня не было ни наставника, ни однокашников. В бедном нашем доме не имелось книг, и я самостоятельно упражнялся в сложении стихов и од», — писал Сун Ци. Как

иположено, он учился дома, но известно также, что получал образование

ивне его. Закончив учение, Сун Ци принял участие в экзаменах. «У меня не было помыслов утвердить, как говорится, свое имя в нынешнем веке, но лишь вынашивал я планы, считая просо, содержать близких и умножать славу рода своего». Иными словами, Сун Ци хотел лишь получить хорошее место в аппа рате управления страной — его влекла не лит. слава, но желание дать достой

404

ное обеспечение родственникам и верной службой заслужить почет и славу. Судя по всему, не имел Сун Ци и особо честолюбивых планов. Исходя из впол не утилитарной цели, он пошел по проторенному мн. предшественниками пути: стал копировать лит. образцы, признававшиеся современниками луч шими, справедливо полагая, что овладение таким стилем принесет ему успех на экзаменах. «В 24 [года] мне удалось передать свои сочинения первому ми нистру господину Ся, и он выделил их, счел, что [благодаря им] я непременно получу высшую степень». Так оно и вышло: на второй год под девизом прав ления Тянь шэн (1024) Сун Ци благополучно выдержал столичные экзамены

иполучил степень цзиньши. По списку он шел первым среди сдавших, однако фактически управлявшая страной императрица Чжан сянь (Чжан сянь мин су, 969–1033) отодвинула Сун Ци на 10 е место. Он получил назначение в обл. Фучжоу (Хубэй), но служба в провинции продолжалась недолго: по протекции сановника Сунь Ши (962–1033), чрезвычайно ценившего Сун Ци, он был на значен в Далисы (Палата наказаний) и преподавателем в столич. училище.

Сун Ци всю жизнь с переменным успехом служил в столице и провинциях: был чжичжигао (чиновник, ведающий составлением черновиков имп. бумаг), занимал пост в Управлении департаментов (Шаншушэн), был чл. придворной Ханьлинь академии (см. т. 1), начальником областей Шоучжоу и Хаочжоу (обе располагались на терр. совр. пров. Аньхой), Чэньчжоу, Чжэнчжоу и Сюйчжоу (все — Хэнань), Ичжоу (Сычуань), Динчжоу (Хэбэй), начальником столицы Сычуани г. Чэнду и др. В годы под девизом правления Цин ли (1041–1048) Сун Ци выступил против реформ, предлагавшихся Фань Чжун янем (989– 1052), хотя мн. из сторонников реформ были его хорошими знакомыми

иблизкими друзьями, да и с самим Фань Чжун янем их связывали вполне приязненные отношения: когда тот был отправлен служить в провинцию, Сун Ци, несмотря на предшеств. формальные разногласия, написал стихотворе ние «Провожаю Фань Си вэня», в к ром выразил сожаление по поводу не справедливости, допущенной в отношении этого видного сановника. Подоб ный поступок требовал достаточного мужества.

В 1045 Сун Ци получил назначение на пост сюэши в палату Лунтугэ («Палата драконовых картин») и в Историческую палату (Шигуань). Немного ранее прославившийся эрудицией Сун Ци получил от двора распоряжение принять участие в руководимой Оуян Сю работе по составлению новой офиц. истории дин. Тан («Синь Тан шу» — «Новая история [династии] Тан»). В этом сочине нии перу Сун Ци принадлежит разд. «Ле чжуань» («Отдельные жизнеопи сания») в 150 цз., две трети всего текста. В сравнении с «Цзю Тан шу» («Старая история [династии] Тан») составленные им жизнеописания выгодно отли чаются привлечением большого кол ва не использованных в «Цзю Тан шу» доп. материалов, в т.ч. сюжетной прозы, бицзи, семейных и домашних хроник, неофиц. ист. сочинений, что позволило Сун Ци значительно расширить отдел биографий, дополнив содержание новыми, ранее отсутствовавшими сведения ми; он добавил 310 биографий и более чем 2 тыс. ист. эпизодов и свидетельств. Над составлением «Синь Тан шу» Сун Ци трудился непрерывно 17 лет (с 1044 по 1060); он возил материалы с собой от одного места службы к другому: «Каж дый раз, как заканчивался пир [в его доме], растворяли двери в опочивальню, опускали там занавеси и зажигали две большие свечи. Две служанки стояли тут же, готовые напитывать кисть тушью или разворачивать бумагу. И всем кругом становилось ясно, что господин Сун работает над танской историей. Издали он напоминал бессмертного святого!» — говорится в «Дун сюань би лу» («Заметки с восточной веранды») Вэй Тая (1050–1110). Когда же работа была закончена, при дворе пожелали, чтобы текст, написанный двумя разны ми людьми, приобрел стилистич. однородность; это было поручено Оуян Сю, но он по здравом размышлении отказался что либо менять в принадлежащей Сун Ци части; более того — когда было решено подписать «Синь Тан шу» одним лишь именем, именем руководителя работы, Оуян Сю также решитель но воспротивился этому и настоял на том, чтобы имя Сун Ци значилось на составленных им биографиях, ведь фактически Сун Ци проделал труд, в два

405

раза превышавший написанное для новой танской истории самим Оуян Сю. В «Мо чжуан мань лу» («Неспешные записи из Мочжуана») сунского Чжан Бан цзи (XII в.) так говорится об этом: «Двор счел, что одна книга, написан ная двумя людьми, не может обладать единым стилем, а потому велел господи ну [Оуяну] внимательно просмотреть раздел биографий и внести в него прав ку, [дабы] стиль был един. Господин хоть распоряжение и принял, но манки ровал им, сказав со вздохом: „Господин Сун — он ведь принадлежит к старше му поколению, и то, что мы знаем, во многом расходится — и неужели же могу я проштудировать [все то], что он уже изложил!“ — не стал вовсе ничего ме нять. Труд был закончен, представлен в цензорат, и цензор сказал: „Раньше при составлении таких сочинений указывалось имя только одного [автора] — выс шего по должности, и вы, господин, высший, а потому подписывать [книгу] вам“. „Но заслуги господина Суна в разделе биографий тоже крайне значи тельны! — возразил господин [Оуян]. — [Он] потратил столь много времени, так неужели же возможно обойти его и замолчать его заслуги?“ Оттого погод ные хроники и раздел записей были подписаны именем господина [Оуяна], а биографии подписаны именем господина Суна. Узнав об этом, господин Сун возрадовался: „С древности литераторы друг с другом соперничали, всё третировали друг друга, но этот случай — никогда о подобном не слышал!“» Сун Ци вовсе не ждал от этой работы особых почестей — нет, «Синь Тан шу» дала ему возможность в полной мере явить свои таланты историка. Однако же почести последовали: Сун Ци был назначен первым зам. начальника Управ ления департаментов (Шаншушэн) и начальником Департамента работ, но вскоре умер. В соответствии с традицией и заслугами, он посмертно был пожалован должностью начальника Шаншушэна; домашние же его, чтя волю усопшего, не стали подавать двору прошение о даровании ему посмертного имени. Это несколько позднее за них сделал известный сунский книжник Чжан Фан пин (1007–1091); тогда то лишь Сун Ци получил посмертное имя Цзин вэнь (Благодатный и просвещенный).

Сун Ци был известен и как поэт, одно время даже популярный: «Во 2 й год под девизом правления Тянь шэн на провинц. экзаменах Сун Ци написал лучше всех стихотворение, [называвшееся] „Выбираю себе господина“, и там была такая строка: „Гаснет заря средь отблесков за облаками. Всё умолкает навстречу медленной луне“, — ее знали наизусть все жители столицы. Кан дидаты того времени прозвали его Сун Выбираю Господина». Будучи сыном своего времени, в стихосложении он в юные годы не избежал влияния попу лярной поэтич. школы сикунь (сикунь пай), однако позднее, не будучи удов летворен тв вом современных ему поэтов и призывая учиться у стиховорцев предшествующих времен, выработал собств. оригинальный стиль. В антоло гии «Сун ши цзи ши» («Исторические события в сунских стихах»), составлен ной Ли Э (1692–1752), помещено более 30 его стихотворений. До наших дней дошло также 22 цз. его стихов в составе «Цюань Сун ши» («Все сунские сти хотворения»), а также семь стихотворений в жанре цы в антологии «Цюань Сун цы» («Все сунские цы»). После Сун Ци остались также бессюжетные произведения традиц. жанров — заметки, доклады, рассуждения, эпитафии, письма и т.п. Полное собр. его соч. — «Сун Цзин вэнь цзи» — в сунское время насчитывало 150 цз., но было утеряно, и мы располагаем лишь цин ской реконструкцией в 100 цз.

Но сегодня Сун Ци — прежде всего автор «Синь Тан шу». Это произведение имеет в его жизни особое значение: оно не только вписало имя Сун Ци в ис торию, но, по его собств. признанию, работа над ним, а точнее, необходимое для этого детальное знакомство с разнородными материалами и множеством сочинений произвело своеобр. переворот в сознании: «Я просмотрел все то, что создал за свою жизнь, и покраснел от стыда, по´том покрылся. Мне стало ясно, что я не написал еще ничего достойного» (фрагмент № 24).

** Алимов И.А. Вслед за кистью. Ч. 1. СПб., 1996, с. 61–73; Алимов И.А., Серебряков Е.А. Вслед за кистью. Ч. 2. СПб., 2004.

И.А. Алимов

406

цзиннаньском дворе Сунь Гуан сянь пребывал в течение 37 лет, вплоть до 963, занимая должности помощника генерал губернатора, личного секретаря Гао Цзи чана, начальника цензората. Ко времени воцарения в Китае дин. Сун в 960 Сунь Гуан сянь был самым могущественным и влиятельным чиновни ком в землях Цзиннани. Пользуясь этим, он в 963 легко уговорил князя при нести земли Цзиннани в дар сунскому двору и покориться, признав власть Сун добровольно. Изъявление покорности порадовало сунского Тай цзу; узнав же, какую роль в присоединении Цзиннани сыграл Сунь Гуан сянь, им ператор назначил его начальником обл. Хуанчжоу (располагалась на терри тории совр. пров. Гуанси), и тот занимал этот пост с 963 по 968. Его управле ние, видимо, получило известность, потому как министр Чжао Пу (922–992) рекомендовал Сунь Гуан сяня на пост сюэши («ученого мужа») в придворную Ханьлинь академию (см. т. 1), но желанию ученого стать ее членом не суждено было сбыться — он умер, не успев вступить в должность.

Сунь Гуан сянь по праву считается выдающимся ученым и литератором — со гласно сунской дин. истории, он был глубоким знатоком канонич. и ист. сочи нений, человеком громадной учености, все время стремившимся к новым зна ниям, обладавшим к тому же книжным собранием в неск. тыс. цзюаней, все книги из к рого, по свидетельству современников, собственноручно вычитал и по мере необходимости выправил. Сунь Гуан сянь оставил после себя боль шое число прозаич. и поэтич. произведений, он был признанный мастер стихов в жанре цы, выделяясь своеобразием стиля, и число написанных им стихотворений (61), включенных в знаменитый сб. «Хуа цзянь цзи» («Среди цветов»), уступает лишь числу стихов прославленного поэта Вэнь Тин юня (812– 866). Всего до наших дней дошло 82 стихотворения цы Сунь Гуан сяня. Он был и талантливым историком. Известно, что Сунь Гуан сяню принадлежал ряд сочинений, утерянных еще при Сун, от к рых до наших дней дошли лишь названия: «Сюй тун ли» («Продолжение общего календаря»), «Цзюй чжай цзи» («Собрание из кабинета Цзюйчжай»), «Цзин тай цзи» («Цзинские террасы»), а также сохранившийся доныне сборник бицзи «Бэймэн со янь» («Краткие речения из Бэймэн»).

* Сунь Гуан сянь. Бэймэн со янь (Краткие речения из Бэймэн). Шан хай, 1981; Алимов И.А. Вслед за кистью. Ч. 1. СПб., 1996, с. 74–89.

И.А. Алимов

СУНЬ ЧО Сунь Чо, Сунь Син гун. 314, г. Чжунду обл. Тайюань (совр. г. Пинъяо пров. Шаньси) — 371. Гос. деятель, мыслитель, один из ведущих представителей тематич. направления сюань янь ши ‘стихи/поэзия о сокровенном’.

Его жизнеописание содержится в офиц. историографич. соч. «Цзинь шу» («Книга [об эпохе] Цзинь», цз. 56). Происходил он из старинного чинов ничьего семейства (внук известного в свое время гос. деятеля и литератора Сунь Чу: 218–293). Сунь Чо родился, когда его семья уже перебралась на Юг, поселившись в уезде Гуйцзи (совр. Шаосин пров. Чжэцзян). С детства он был дружен с Сюй Сюнем (вместе они совершали длительные прогулки в горы). Когда ему было немногим более 10 лет, он сочинил первое крупное поэтич. произведение «Чжу чу фу» («Ода [о] следовании желаниям»), в к ром воспел жизнь отшельника. Сюй Сюнь ввел его в круг ближайших друзей Се Аня (320–385) — представителя могуществ. южн. аристократич. клана, проживав шего в Гуйцзи и организовавшего в своем родовом поместье подобие лит. филос. салона. Во многом благодаря протекции Се Аня и его высокопостав ленных друзей Сунь Чо сделал быструю и успешную карьеру, достигнув постов зам. начальника Департамента гос. дел (шаншулан) и руководителя Верховной судебной палаты (тинвэйцин). Кроме того, он состоял в штате высшего гос. учебного заведения Госюэ в звании боши ‘широкий эрудит’ (уче ный эрудит).

408

Сунь Чо признается самым значительным буд. идеологом до периода фор мирования собственно буд. школ (2 я пол. IV в.). Его теоретич. разработки были направлены на доказательство идейного сходства учения Будды и кит. учений (конфуцианства, даосизма; см. т. 1) и дух. родства их основополож ников. Исходя из такой установки, он пытался интерпретировать индо буд. концепцию мудрости (праджня) с позиций даос. философии (в ее варианте, данном в Учении о сокровенном — сюань сюэ; см. в т. 1), способствуя тем самым китаизации буддизма (см. т. 1).

Поэтич. наследие Сунь Чо состоит из 9 стихотв. (ши) произведений (включая циклы) и 3 од (фу). Собр. его соч. «Сунь тинвэй цзи» («Собрание произве дений Суня — [руководителя] Верховной судебной палаты») содержится в сводном изд. Чжан Пу (1602–1641); лирич. произв. вошли в своды Дин Фу бао (1874– 1952; публ. 1964) и Лу Цинь ли (1911–1973), одические — в свод Янь Кэ цзюня (1762–1843).

Осн. место в лирике Сунь Чо занимают поэтич. послания к друзьям, напр. цикл «Да Сюй Сюнь ши» («Отвечаю Сюй Сюню», 9 текстов) и «Цзэн Се Ань ши» («Стихи в дар Се Аню»). Все это пространные тексты, написанные редким для поэтич. практики того времени четырехсловным (по 4 иероглифа в строке) размером. Внешним своеобразием отличается и «Бяо ай ши» («Стихи о печа лях»), в к ром собственно стихотв. тексту предпослано — подобно компо зиционным нормам одич. произведений — объемное прозаич. вступление.

Лучшим и наиболее показательным для лирики Сунь Чо как представителя сюань янь ши считается стихотв. «Цю жи» («Осенний день»). По содержанию

инастроению оно очень похоже на произведения с отшельнич. мотивами (те матич. группа Чжао инь ши — «Призывание скрывшегося от мира»), получив шими распространение в тв ве поэтов 2 й пол. III в. (Лу Цзи, Цзо Сы и др.). Из «Цю жи»: «Уже обнаженные ветви стынут под ветром холодным, / Над опустев шей скалою серое небо нависло. / Мокнут повсюду деревья от так и не высох ших рос, / С некогда пышною ветвью прощаются хрупкие листья. / К грибам прикасаясь, горюю, что они скоро исчезнут, / И радуюсь, зная, что сосны зе леными будут, как прежде. / Истинно, чем дорожу я – вдали от столичных по коев / В этих пустынных лесах жизнью живу безмятежной» («Осенний день»). Из одич. произведений Сунь Чо традиционно (включена в антологию «Вэнь сюань» — «Избранные произведения изящной словесности», цз. 11) выделяется «Ю Тяньтайшань фу» («Ода [о] путешествии по горам Тяньтайшань», «Ода [о] восхождении на гору Тяньтайшань»). Она не только относится к числу шедевров одич. поэзии III–VI вв., но и является полноценным филос. соч. и, кроме того, одним из первых в истории кит. лит ры поэтич. произведением с буд. мотивами. Ода посвящена горному массиву Тяньтайшань, находящему ся на территории совр. пров. Чжэцзян (на границе уездов Тяньтай и Линьхай)

иставшему впоследствии одним из наиболее почитаемых и даосами и буд дистами мест. Ее содержание как раз и сводится к доказательству необыкно венности и святости (в даос. религ. понимании) этого массива.

Оде предпослано вступление, в к ром Сунь Чо дает панегирич. описание Тяньтайшань и объясняет причины, побудившие его к такому воспеванию: «Гора Тяньтайшань — божественное совершенство среди пиков. <…> Место блужданий и преображений таинственных мудрецов, приют духоносных бес смертных. Ведь облик ее — высота высот, красы благовещей расцвет. <…> Вот почему к ней устремляю парящий свой дух, возвращаюсь к думам о ней снова

иснова. Днем воспеваю, ночью не сплю, ловя мимолетные миги, и мнится, что уже поднялся я на гору. Освобождаюсь от пут мирских, вверяя себя свя тости этой вершины <…>» («Ода [о] восхождении на гору Тяньтайшань» / здесь и ниже пер. Я. Боевой и Е.А. Торчинова).

Текст самой оды отчетливо делится на три смысловые части. В первой рас сказывается о восхождении на гору. Несмотря на насыщенность текста кра сочными гиперболами, образами, производными от даос. филос. и алхимич. терминологии, намеками на сюжеты из даос. сочинений и легенды о персо нажах даос. пантеона, речь идет не о мистич. странствовании адепта, а о впол

409

не реальном восхождении человека на вершину конкретного горного массива. Но постепенно (вторая часть оды) Тяньтайшань приобретает фантасмагорич. очертания, сливаясь в сознании поэта с волшебными горами Куньлунь (см. т. 2) — обителью бессмертных. Окружающее видится ему в образах, заимство ванных из описаний гор Куньлунь в «Каноне гор и морей» (см. в т. 1 «Шань хай цзин») и др. древних соч.: «Ветви коричных деревьев на восемь сторон / В инее льдистом простерты. / <…> / Вечных деревьев цзяньму роща на тысячу сажень, / Жемчуг на ветках, кора — блестящий самоцвет» (см. в т. 2 ст. Цзянь му). Третья часть оды — заключение, где излагаются теоретич. взгляды Сунь Чо: переложение буд. (мадхьямика) идей о форме как пустоте и пустоте как форме, относительности (и поэтому взаимообусловленной иллюзорности) противоположностей и истинной реальности за гранью всякой дихотомии. Однако при этом Сунь Чо оперирует преимущественно не буд., а даос. ка тегориями и понятиями: наличие/бытие/явленное–отсутствие/небытие/ не явленное» (ю–у; см. в т. 1); «естественность» (цзы жань; см. в т. 1): «Так про зреваешь, что явленным не ограничен мир, / Пути постигаешь к небытию, которому нет предела. / Отбросив форму и пустоту, так как они равны, / И внезапно, оставив явленное, сокровенное обретешь».

В результате эта ода свидетельствует о характере процесса адаптации буддизма к кит. культуре, доказывая, что ферментную роль в нем играла именно даос. традиция. С худ. т. зр. она демонстрирует наглядный пример образного строя и стилистич. своеобразия поэзии сюань янь ши.

В дальнейшем тв во Сунь Чо рассматривалось исключительно через призму его принадлежности к сюань янь ши, без учета лит. достоинств произведений автора. В трактате Чжун Жуна «Ши пинь» («Категории стихов») он отнесен к литераторам низшей (третьей) категории. К исследованию поэтич. наследия Сунь Чо ученых подтолкнуло изучение как истории формирования кит. буд дизма, так и происхождения пейзажной лирики — шань шуй ши ‘стихи/поэзия гор и вод’.

См. также ст. Сунь Чо в т. 1

410