Dukhovnaya_kultura_Kitaya_Tom_3_-_Literatura_Yazyk_i_pismennost

Цзянлина» / здесь и ниже пер. Б.Б. Вахтина). «Цю гэ» из цикла «Цзы е гэ»: «Открываю окно. Месяц осенний блестит, / Светильник гашу и снимаю рас шитое платье. / За пологом легким слышится сдержанный смех, / И все на полняет душистых цветов аромат» («Осень»). По словам Чжэн Чжэнь до, од ного из первых исследователей этого вида юэфу (он определяет их как синь юэфу ‘новые юэфу’), «в них один мотив — мотив любви юношей и девушек,

вних одно настроение — настроение жаркой страсти в пору цветущей весны». В науч. лит ре преобладает мнение о происхождении юэфу Южных династий от древней обрядово игровой поэзии (поэтич. диалоги юношей и девушек). Религ. ритуальные истоки наиболее отчетливо прослеживаются в песнях цик ла «Шэнь сянь гэ». Это гимны божеств. персонажам, по образности и смыслу близкие песнопениям южн. региона Древнего Китая, т.е. царства Чу (Чу го, IX–III вв. до н.э.), представленным в цикле «Цзю гэ» («Девять песен»). «Гу энь цюй» из цикла «Шэнь сянь гэ»: «Дева — дух солнца спешит / За ветром восьми сторон света, / Средь дымчатых туч / В рассветных лучах она мчится. / Бегут перед ней / Всевозможные дикие звери, / А следом за ней — / Фениксы, цили ни и птицы» («Милосердной деве»). Юэфу Южных династий оказали огром ное влияние на авторскую лирику 2 й пол. V — 1 й пол. VI в., способствуя,

вчастности, становлению особого тематич. направления любовной поэзии — гун ти ши ‘поэзия/стихи дворцового стиля’.

Юэфу Северных династий (более 50 текстов), тоже в основном небольшие по объему произведения, разбиты на тематич. циклы. Но по содержанию и на строению они резко отличаются от юэфу Южных династий. В них преобла дают песни, посвященные военным походам и повседневной жизни. Наи более часты мотивы воспевания воинской удали и боевого искусства — ре зультат влияния обычаев и нравов тобийцев. Из «Циюй гэ»: «Если юноша хочет смелым воином стать, / То не должен он многих друзей подбирать. / Сокол прямо летит, небосвод рассекая, / И торопится прочь воробьиная стая» («На мотив Циюй»). Из «Ланъе ван гэ» («Песня „Правитель Ланъе“»): «Меч длиною в пять чи я впервые купил, / И его на стене у себя водрузил. / Трижды

вдень я тебя приласкаю рукой — / Юных дев красота не сравнится с тобой!» («Песня на мотив Ланъеван»).

Самое крупное (58 строк) и изв. юэфу Северных династий — песня балладного типа «Му лань ши» («Стихи/Песнь о Му лань»), рассказывающая о девушке, ушедшей на войну вместо престарелого отца. Переодевшись солдатом, она прослужила в действующей армии десять лет, получила боевые награды и удо стоилась аудиенции у самого правителя. Отказавшись от предлагаемых ей по честей и должностей, девушка вернулась домой. Песня пронизана фольклор ными интонациями, насыщена подробностями воинских будней, эпизодами

созорными, юмористич. нотками: «Едет младшая! — узнала старшая сестра, / Против самой двери место убрала с утра. / Младший брат услышал: едет! — ножик наточил, — / Мчится к свиньям и баранам в поварском пылу!.. / <...> / Вот сняла с себя Му лань боевой наряд, / Платье старое надела, платье прежних лет. / <...> / В изумленье рты раскрыли воины друзья: / Сколько вместе испытали, завершили путь, / И никто узнать в Му лань девушку не мог!» («Песнь о Му лань» / пер. А. Адалис).

Нань бэй чао юэфу миньгэ, как и ханьские песни, продолжают находиться

вцентре внимания кит. литературоведов. Начало их изучению положил труд проф. Пекинского ун та Ху Ши (1891–1962; см. т. 1) «Байхуа вэньсюэ ши» («История литературы на простонародном языке», 1928). Соответствующие разделы отведены в общих исследованиях поэзии юэфу и в трудах по истории кит. лит ры. Совр. ученые, продолжающие изучать вопросы, связанные

скультурными и лит. истоками юэфу Южных и Северных династий и их худ. своеобразием, обнаруживают все новые и новые нюансы, что дает импульс для дальнейших изысканий в этой области. В частности, высказывается пред положение о том, что в юэфу Южных династий можно проследить мотивы,

восходящие к даос. представлениям и верованиям.

На рус. яз. переведена бо´льшая часть текстов (в основном Б.Б. Вахтиным).

372

* Юэфу ши цзи, цз. 25 (юэфу Сев. дин.); цз. 44–51 (юэфу Южн. дин.) / Т. 2, с. 759–816; т. 2–3, с. 1181–1328; сводные изд., куда вошли юэфу Сев. и Южн. дин., см. в Библиогр. II на имена их составителей: Дин Фу бао 1964, т. 1, с. 735–747; т. 2, с. 1324–1333; Лу Цинь ли, т. 1,

с.1040–1068; т. 3, с. 2151–2160; Антология китайской поэзии. Т. 1,

с.344–346, 362–365; Хрестоматия по литературе Китая, с. 225–228; Юэфу…, с. 83–386; An Anthology of Chinese Verse, p. 99–110. ** Вах тин Б.Б. Юэфу эпох Хань и Наньбэйчао…, с. 13–17; Лисевич И.С. Ки тайские народные песни 4–6 вв.; Ван Юнь си. Лю чао юэфу юй миньгэ; Вэй Цзинь Нань бэй чао вэньсюэ яньцзю, с. 577–619; Лю Да цзе. Чжунго вэньсюэ фачжань ши. Т. 1, с. 321–332; Лю Юэ цзинь. Дао цзяо цзай Лю чао ды лючжуань юй Цзяннань миньгэ иньюй, с. 161–172; Сяо Ди фэй. Хань Вэй Лю чао юэфу вэньсюэ ши, с. 195–322; Тань Пи мо. Чжунго вэньсюэ ши ган. Т. 1, с. 199–210; Цао Дао хэн, Шэнь Юй чэн. Нань бэй чао вэньсюэ ши, с. 297–315, 452–469; Чжэн Чжэнь до. Чату бэнь чжунго вэньсюэ ши. Т. 1, с. 195–201; Юэфу ши яньцзю луньвэнь цзи, с. 200–209 (статьи о «Му лань ши»).

М.Е. Кравцова

373

имевшей приличную б ку. Оуян Сю проштудировал все 6 цз. найденных текстов и сделал с них список: он исполнился глубокого уважения к неза служенно забытому автору и пронес это уважение через всю жизнь. Хань Юй на многие годы стал для него авторитетом и образцом для подражания как в лит ре, так и в делах службы.

В1023 Оуян Сю выдержал областные экзамены. К этому времени его имя было уже известно среди людей образованных и склонных к книжной премудрости. И Оуян Сю направился в столицу — г. Бяньцзин (на месте совр. г. Кайфэн пров. Хэнань), где, пройдя испытания первым, был зачислен в Гуанвэньгуань (одно из подразделений Гос. училища Гоцзыцзянь, готовившее соискателей к высшим экзаменам), а в янв. 1030 принял участие в экзаменах на степень цзиньши и блестяще их выдержал, пройдя по списку первым; неск. меся цев спустя он получил первую в своей жизни чиновничью должность, в управ лении наместника зап. столицы (г. Лоян пров. Хэнань). Именно здесь молодой ученый познакомился с многими знаменитостями. Особенно теплые отноше ния сложились у него с поэтом Инь Чжу (1001–1047), ставшим одним из первых единомышленников Оуян Сю в области изящного слова и продолжении дела Хань Юя в движении за «возрождение древнего» (фу гу), признанным лидером сунского этапа к рого впоследствии стал Оуян Сю; он нашел в Инь Чжу друга и наставника и в общении с ним оттачивал мастерство владения прозой древ него стиля (гувэнь). Тогда же Оуян Сю близко сошелся и с поэтом Мэй Яо чэнем (1002– 1060), перед поэтич. талантом к рого он преклонялся.

В1034, завершив трехлетний срок службы в Лояне, Оуян Сю вернулся в сто лицу и был назначен в имп. книгохранилище, где стал готовить каталог книг из собр. Чунвэньюань. Оказавшись при дворе, молодой и амбициозный уче ный книжник немедленно включился в политич. борьбу — против министра Люй И цзяня (979–1044) и его приверженцев, к рые, как считали Оуян Сю и его единомышленники, бесконтрольно захватили власть, вовсе не заботясь о благе народа и страны. Оуян Сю горячо поддержал Фань Чжун яня (989– 1052), в 1036 в докладе на высочайшее имя, называвшемся «Сы лунь» («Че тыре суждения»), обличившего Люй И цзяня как узурпатора и — через это пострадавшего (Фань Чжун янь был лишен всех постов и выслан на службу в провинцию); поэт написал письмо цензору Гао Жо на (XI в.), где укорил его за то, что тот ничего не сделал для защиты достойного сановника, называя по ступок Гао Жо на «делом позорным, доселе неслыханным», а себя — привер женцем Фань Чжун яня. Оуян Сю вторили Инь Чжу и Юй Цзин (1000–1064), также служивший в имп. б ке; однако высочайшее решение осталось непре клонным, а когда Гао Жо на предъявил письмо императору, Оуян Сю также попал в опалу и был отослан от двора — начальником Илина (пров. Хубэй). Будучи в опале, Оуян Сю по личной инициативе составил «Синь У дай ши» («Новая история Пяти династий»), отличающуюся от предыдущих ист. сочи нений такого характера, напр., тем, что в ней фигурируют лица, названные бескомпромиссным автором бунтовщиками и изменниками.

Возможность вернуться ко двору Оуян Сю получил лишь в 1040 — на преж нюю должность, а также в свиту наследника престола — и продолжил работу над каталогом, к рый закончил в 1041. Все это время он постоянно подавал доклады трону с суждениями о делах правления, но ни один из них не был принят к серьезному рассмотрению — потеряв надежду быть услышанным и, следовательно, полезным, Оуян Сю сам подал прошение о переводе в провин цию и в 1042 получил назначение в Хуачжоу (пров. Хэнань).

В1043 император Жэнь цзун (на троне 1023–1064) после поражения в войне с тангутами и заключения позорного мира, согласно к рому Сунская империя шла не только на территориальные уступки, но еще обязывалась платить еже годную большую дань, был вынужден произвести при дворе определенные перестановки. Оуян Сю, к суждениям к рого при дворе ранее не прислуши вались, весной этого года был возвращен ко двору и в числе др. шестерых оп позиционеров получил назначение в цензорат: был назначен главой этого учреждения. Вскоре Люй И цзянь ушел в отставку, и к власти пришел Фань

374

Чжун янь и его сторонники. Назначение Фаня произошло не без прямого влияния Оуян Сю, с мнением к рого император теперь считался: «Каждый раз, когда [Оуян Сю] получал аудиенцию, император расспрашивал его о делах управления, которые следует осуществить, и многое по его [советам], что назы вается, натягивалось или отпускалось», что, конечно, нравилось далеко не всем,

исунская история говорит об этом так: «В своих суждениях Сю был искренен

ипрям, потому все смотрели на него как на врага, и лишь император поощрял его смелые речи». Новоиспеченного цензора ожидал стремительный взлет: в то время номинальной должностью Оуян Сю была должность чиновника седь мого ранга, к рому полагалось офиц. платье зеленого цвета, но император, же лая особо отметить Оуян Сю, даровал ему право носить одежду красного цвета (что являлось привилегией чиновников пятого класса и выше). «„Где взять таких людей, как Оуян Сю?“ — говаривал [император] приближенным».

Однако взлет был недолгим. В 1045, после отставки Фань Чжун яня, Оуян Сю был скомпрометирован, и, хотя обвинение это не получило никакого под тверждения, оклеветанный Оуян Сю был отправлен в отставку и послан управ лять обл. Чучжоу (пров. Аньхой). Там он провел два года, после чего последо вали переводы в Янчжоу (пров. Цзянсу), а в 1049 — в Инчжоу (пров. Аньхой). Прошло целых пять лет, прежде чем Оуян Сю получил возможность вернуться ко двору, и именно эти годы подарили миру такие произведения, как «Цзуй вэн тин цзи» («Записки о беседке Пьяного Старца» или «В беседке Пьяного Стар ца» в пер. В.М. Алексеева), «Фэн лэ тин цзи» («Записки о беседке Фэнлэтин» или «О моем павильоне Роскошного Довольства» в пер. В.М. Алексеева) и др., составившие славу сунской лит ры, а сам Оуян Сю в это время взял себе лит. псевдоним Цзуй вэн (Пьяный старец) и выстроил беседку с таким же назва нием (1046). Его лит. репутация крепла — в столицу он приехал в ореоле сла вы. «Император, увидев седину в его волосах, разговаривал с [Сю] весьма участ ливо», в 1050 Оуян Сю был назначен в палату Лунтугэ («Палата драконовых картин») и в аппарат наместника Дамина, но через два года скончалась его мать, и Сю, как почтительный сын, удалился со службы, чтобы носить траур. Окончат. возвращение Оуян Сю ко двору произошло лишь в 1054, когда он стал членом придворной Ханьлинь академии (см. т. 1) и получил распоряжение о составлении новой истории дин. Тан. В 1055 Оуян Сю ездил посольством к киданям — по случаю восхождения на трон Дао цзуна (на троне 1055–1100), очередного ляоского монарха из рода Елюй. Кидани приняли его с большим почетом. По возвращении Оуян Сю представил трону «Бэй ши юй лу» («Записи рассказов северного посланника»).

В 1056 был назначен гл. столичным экзаменатором. И несмотря на недоброже лательность придворных, он блестяще провел экзамены, настаивая на своем понимании того, какими умениями в первую голову должны в совершенстве владеть претенденты на степень цзиньши; следуя своим лит. предпочтениям в прозе древнего стиля, Оуян Сю выделял тех, в к рых видел единомышлен ников, и не давал дороги писавшим начетническим вычурным стилем; именно на этих экзаменах победу одержали известные сунские литераторы Су Ши и Су Чэ, продемонстрировавшие великолепное знание канонич. сочинений.

Следующий год Оуян Сю провел на посту правителя столицы, к рый принял из рук прославленного своей справедливостью и прозорливостью сунского чиновника Бао Чжэна (999–1062), впоследствии обожествленного и ставшего героем романов и пьес. В этом же году император даровал ему свиток с соб ственноручно написанными иероглифами вэнь жу ‘просвещенный конфу цианец’. В 1060 было закончено составление «Синь Тан шу» («Новая история [династии] Тан»).

За свою жизнь Оуян Сю занимал при дворе многие должности: он был и пер вым помощником начальника Департамента государственных дел (Шаншу шэн), и начальником Военного департамента, и наставником наследника тро на. Но в 1067 Оуян Сю вновь оклеветали, распустили слухи о его незаконной связи с женой сына. Это было очень тяжелое обвинение, достаточное для то го, чтобы лишиться любых постов; однако и здесь доказательств не нашлось,

375

а авторитет Оуян Сю был столь велик, что он, хотя вокруг поэта и сложилось кольцо социального отчуждения, почти изоляции, удержался на службе, да

иимператор, к рому поэт подал неск. прошений разобраться в этом деле, в конце концов не поверил в его виновность: «Шэнь цзун вник в клевету и от ринул ее». Однако сам Оуян Сю, несмотря на то что император лично провел расследование и установил его невиновность, в подобных обстоятельствах не мог оставаться при дворе — он испросил перевода в провинции, сначала управ лял обл. Бочжоу (Аньхой), а потом Цинчжоу. Именно здесь Оуян Сю вступил в конфликт со своим другом и протеже Ван Ань ши (1021–1086; см. также в т. 1), ставшим в то время министром и приступившим к осуществлению ре форм. Оуян Сю решительно воспротивился одному из нововведений, а именно т.н. «деньгам на ранние всходы» (цин мао фа), и запретил проводить эту реформу на территории подконтрольной ему области. Он дважды подавал доклады, в к рых разъяснял свою позицию, но ни на один не получил ответа. Последним местом его службы стала обл. Цайчжоу (Хэнань), и именно здесь Оуян Сю принял второй свой лит. псевдоним — Лю и цзюйши (Отшельник Лю и).

На склоне жизни Оуян Сю, традиционно сославшись на старость и болезни, наконец получил после многочисл. просьб отставку и отправился в поместье в Инчжоу, красота мест к рого столь пленила его еще в сер. 1050 х, тут Оуян Сю и провел остаток дней — он умер в 1072, меньше, чем через год после ухода со службы.

Влияние масштабной личности Оуян Сю на послед. развитие кит. культуры велико, многогранность его деятельности удивительна. В качестве гос. мужа он настойчиво проводил в жизнь возрождение принципов классич. конфуци анства (см. в т. 1), по выражению сунской дин. истории, «всю жизнь говорил людям правду без утайки», не смущаясь ни положением, ни происхождением оппонента, выдвигал на гос. должности людей исключительно способных, сто´ящих, даже если и не во всем разделял их взгляды. Найдя учителя в Хань Юе и став признанным лидером лит. реформаторского движения своего вре мени, Оуян Сю своими выдающимися прозаич. сочинениями создал себе на столько высокую репутацию в первую очередь как стилист и оригинальный мыслитель, что вошел в число Тан Сун ба да цзя («Восемь великих литераторов эпох Тан и Сун»), а его гувэнь, проза древнего стиля, стала образцом безуп речности для множества послед. поколений кит. книжников. Утверждая вслед за Хань Юем в сочинительстве индивидуальность стиля, ясность и логичность мысли с одновременным владением культурным багажом предшествующих эпох, Оуян Сю был убежден, что в основе любого худ. тв ва должно лежать постижение дао (см. т. 1), слияние с абсолютом и в конечном счете то самое, стоящее за пределами слов наитие, о к ром писал танский Сыкун Ту (837– 908), и именно этому должно быть подчинено произведение, а не причудли вой лишь форме, заслоняющей собой содержание. «Но вот появился Оуян [Cю], и после него [этот стиль] был выметен без остатка. С тех пор хотя среди образованных людей одни пишут искусно, другие грубо, однако большинство их приближается к древней [простоте]... Можно сказать, что заслуга Оуян [Сю] велика», — писал о влиянии Оуян Сю на современный ему лит. процесс Лу Ю (1125– 1210) в своем путевом дневнике «Жу Шу цзи» («Поездка в Шу», пер. Е.А. Серебрякова). Оуян Сю оставил после себя более 500 произведений изящной прозы различных жанров — и в первую очередь благодаря им, а не стихам или ист. штудиям, он известен в Китае и за его пределами.

Как историк — в «Синь Тан шу» и «Синь У дай ши» — Оуян Сю раздвинул привычные границы жанра офиц. историч. сочинений, включив туда сведения о тех лицах, к рые обычно замалчивались из идеологич. или попросту цензур ных соображений; в области изучения классич. текстов он призывал обращать ся непосредственно к оригиналу, не придавая существ. значения толкованиям

икомментариям последующих времен — ибо сказанное в каноне должно быть понятно и постижимо само по себе, именно к простоте и лаконичности изло жения ист. фактов в канонич. соч. (напр., в «Чунь цю»; см. т. 1) следует стре миться. Известны изыскания Оуян Сю и в области археологии и эпигра

376

мероприятий: календарных празднеств, обряда жертвоприношения Конфу цию (см. т. 1) и др. Напр.: «Ци юэ ци жи ши тайцзы янь Сюаньпу» («О пире, [устроенном] его августейшим высочеством, наследником престола в парке Сюаньпу после проведения [Праздника] 7 го дня 7 го месяца»); «Шансы жи ди хуй Тяньюань чи» («Августейший пир, [устроенный] в день шан сы [на бе регу] озера Небесной пучины»). Подобные произведения, как и стихотворения Лу Юня той же тематики, являются ценными документами по офиц. обря довой практике того времени. Однако их стилистич. манера мало соответствует поэтике лирич. тв ва. Они, как и поэтич. послания, представляют собой подо бие трактатов, составленных из прямых и косвенных цитат и разл. намеков. Лирике Пань Ни обеих тематич. групп присущи даос. религ. мотивы. Автор активно использует образы, восходящие к даос. верованиям или к предшест вующей поэзии на даос. религ. темы: поэме «Юань ю» («Путешествие в даль»), одам II–I вв. до н.э. (в т.ч. произв. Сыма Сян жу), лирике Цао Цао и Цао Чжи. Однако и при использовании этих мотивов Пань Ни злоупотребляет специ фич. терминами и словесными клише. Это не только максимально затрудняет понимание стихотворений, но и лишает их творч. своеобразия. Помимо оби лия цитат, намеков и лит. штампов налет искусственности и архаичности лири ке Пань Ни придает широкое использование автором древнего четырехслов ного (по 4 иероглифа в строке) размера, к рый к тому времени был почти полностью вытеснен из поэтич. практики (см. ст. Стихосложение).

Одич. произведения Пань Ни также производят впечатление эссе, в к рых об суждаются сугубо филос. проблемы — о природе добра и зла, о противоречи вости человека, испытывающего сильные эмоции: «Э дао фу» («Ода [о] пути зла»), «Хуай туй фу» («Ода [о] переживаниях [по поводу] отставки»).

В лит. теоретич. сочинениях V–VI вв. и последующих ист. эпох о тв ве Пань Ни, как правило, ничего не говорится. Он упоминается только как племян ник Пань Юэ и представитель Тайкан ти. В знаменитую антологию «Вэнь сюань» («Избранные произведения изящной словесности», цз. 24) включено только три его стихотворения, и все они — поэтич. послания. В совр. (на чиная примерно с посл. десятилетия ХХ в.) кит. литературоведении наблю дается нек рый рост интереса к тв ву Пань Ни, и в первую очередь к его одич. произведениям. Но они рассматриваются в большей степени как фи лософские, нежели собственно поэтич. произведения. Пань Ни называют незаурядным мыслителем, в заслугу ему ставят продолжение практики со здания од эссе.

* Цзинь шу, цз. 55 / Т. 5, с. 1507–1508; Вэнь сюань, цз. 24 / Т. 1, с. 533–535; Пань тайчан цзи; лирич. и одич. произв. Пань Ни вошли в сводные изд., к рые в Библиогр. II даны на имена их составителей: Дин Фу бао 1964, т. 1, с. 377–384; Лу Цинь ли, т. 1, с. 762–771; Янь Кэ цзюнь, т. 2, с. 1999–2004; Die Chinesische Anthologie... Vol. 1, p. 404–407. ** Вэй Цзинь вэньсюэ ши, с. 347–349.

М.Е. Кравцова

379

семейства и лично император. После смерти У ди он, сославшись на слабое здоровье, подал в отставку и ок. десяти лет прожил в уединении. Возвращение к обществ. жизни на первых порах привело его к стремительному возвыше нию, вплоть до поста начальника Департамента гос. дел (шаншу лин). Но став непосредственным участником междоусобных распрей, он был казнен.

Висторию кит. лит ры Пань Юэ вошел не только как поэт, но и как вопло щение мужской красоты. Говорят, он был настолько хорош собой, что, когда проезжал по столичным улицам, женщины забрасывали его экипаж цветами и фруктами.

Поэтич. наследие Пань Юэ состоит в общей сложности из 15 стихотворений ши (включая циклы), 12 полных текстов и 10 фрагментов од фу. Два наиболее авторитетных собр. его соч. (помимо совр. изд.) — «Пань хуанмэнь цзи» («Со брание произведений Паня [из] Императорского совета») и «Пань Ань жэнь цзи» («Собрание произведений Пань Ань жэня») — входят соответственно в своды Чжан Пу (1602–1641) и Дин Фу бао (1874–1952; публ. 1916). Кроме того, лирика Пань Юэ представлена в сводах Дин Фу бао (публ. 1964) и Лу Цинь ли (1911–1973), одические произведения — в сводном изд. Янь Кэ цзюня (1762–1843).

Лирика Пань Юэ по тематике и своему настроению напоминает тв во Лу Цзи. Его лирич. герой тоже пребывает в состоянии внутр. опустошенности и де прессии («Ай ши»): «Унынье и слезы — как листва, опадающая с деревьев, / Такая тоска — словно дождь, застилающий небо. / <...> / Ворочаюсь с боку на бок — одинокий, страдающий, несчастный, / Слезы льются, насквозь про мочив изголовье и циновку. / Человек обитает между небом и землей — / Что странник, унесенный в далекую даль» («Печальные стихи»).

Но Пань Юэ в отличие от Лу Цзи интересуют не столько причины такого душевного надрыва, сколько детали и нюансы его переживаний. Так, в цикле триптихе «Дао ван ши» («Скорблю об умершей жене», «На смерть жены») самым скрупулезным образом и с необычайной экспрессией описывается со стояние человека в тяжелейший для него момент. С дотошностью профес сионального психолога (не ясно, пережил ли сам поэт подобную трагедию либо же рисовал ее в своем воображении) Пань Юэ передает эмоции и пове дение безутешного вдовца. Прошло уже более полугода после смерти жены лирич. героя, но образ любимой женщины постоянно возникает в его во ображении: ему чудятся звуки ее голоса, ее шаги, каждая вещь в доме напо минает о ней, об их былом счастье. И без того невыносимую душевную боль усиливает весеннее цветение природы: «Кто может понять, как мне больно и горько, / Зачем я по прежнему делаю что то, живу? / <...> / Ее аромат до сих пор по покоям витает, / Любимые вещи со стен не снимали пока. / Все время мерещится, будто она где то рядом, / В себя прихожу — с новой силой на хлынет тоска. / <...> / А ветер весенний, дразня, проникает сквозь щели, / И утренний дождик с карниза свисает капелью» (1 е стихотв. цикла).

Вто же время в стихотворениях этого цикла содержится определенный филос. подтекст — опровержение взглядов на смерть, свойственный древней даос. философии. В них (прежде всего рассуждения из гл. 6 трактата «Чжуан цзы»; см. Чжуан цзы) смерть провозглашалась естеств. (по аналогии с концом дня и года) явлением, к рое должно вызывать не скорбь по усопшему, а, наоборот, чувство радости и облегчения. Ибо окончание бренного бытия дает возмож ность человеч. существу освободиться от телесной оболочки и вновь вернуть ся к Изначальному, Единому, включившись в процесс бесконечных транс формаций. Подобные умозаключения выглядят издевательскими для конкрет ного человека, к рый понес невосполнимую утрату: «Как смеялся бы, знаю, надо мною Дун мэнь, / И Чжуан цзы, конечно, счел меня бы и глупым и странным. / В одах или стихах петь легко свою волю и ум / И как трудно поведать сердечные муки и раны» (2 е стихотв.).

Этот цикл по праву признается лучшим творением Пань Юэ и одним из ше девров всей лирич. поэзии III–VI вв. Он частично включен в обе знаменитые ан тологии VI в. — «Вэнь сюань» («Избранные произведения изящной словесно

380