Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 3. - 2000

этому во многих городах, в том числе и Бристоле, существовали спе­ циальные гильдии пекарей (или булочников). Хлеб был различного ка­ чества, в зависимости от муки, из которой выпекался. Городские власти очень строго следили за качеством муки и готового хлеба - в Бристоле булочник, в четвертый раз уличенный в смешивании муки разного сор­ та, подлежал изгнанию из города. Цена хлеба зависела от цены зерна на рынке, но, например, в XIV в. в Бристоле 2 булки “из хорошего теста и хорошего веса” можно было купить за 1 пенс. Соотношение цен на зер­ но и на хлеб осуществлялось на основе общегосударственной Ассизы о хлебе (assize of Bread): вес хлеба ценою в фартинг должен был менять­ ся в зависимости от цены квартера пшеницы.

Поскольку церковных праздников в средние века было очень мно­ го, а в связи с этим и “постных” дней в году, большим спросом на рын­ ке пользовалась рыба. Ассортимент рыбы зависел от того, где распола­ гался город - на берегу моря, большой реки или вдали от них. На рын­ ке Бристоля можно было встретить рыбу свежую, соленую и вяленую (здесь продавалась сельдь, треска, тунец, камбала, лосось, сайда, мор­ ские угри, морской налим, скаты и др.).

На рынке любого средневекового города продавалось большое ко­ личество разнообразного мяса - во всех городах деятельности мясников были посвящены специальные постановления. Богатство и влияние гильдии мясников объяснялись не только тем, что они снабжали жите­ лей продуктами питания, но и тем, что обеспечивали многие ремесла сырьем. Шкуры быков, коров, свиней нужны были сыромятникам, ду­ бильщикам, башмачникам, овечью кожу мясники продавали перчаточ­ никам, изготовителям пергамента и другим ремесленникам. Помимо шкур, мясники снабжали салом, необходимым при выделке кожи и из­ готовлении свечей. Но значительная часть горожан содержала собст­ венных животных для пропитания. Об этом говорят постановления го­ родских советов о навозе и других отбросах на улицах. Очень нагляд­ ную картину средневекового города рисует одно из постановлений в Малой Красной Книге Бристоля - “Запись, касающаяся свиней, бродя­ щих по улицам и площадям”: “Предписывается и устанавливается, что ни одна свинья стоимостью 12 пенсов не должна быть обнаружена бро­ дящей внутри ограды Рэдклифа, Темплгейт, Ньюгейт, Фроумгейт и Эйвонмаш под угрозой штрафа в 6 пенсов первый раз за каждую сви­ нью: из этих 6 пенсов нужно дать 2 пенса тюремному надзирателю за его заботы, и хвост свиньи должен быть отрезан, с помощью чего ее можно будет узнать. И если эта свинья будет вновь обнаружена бродя­ щей, пусть ее голова будет отрезана тюремным надзирателем или его помощником, назначенным с этой целью. И если будет обнаружена сви­ нья меньшей стоимости, пусть первый раз у нее будет отрезан хвост и тюремному надзирателю будет уплачено 2 пенса. И во второй раз пусть голова будет отрезана, как это выше сказано”. Конечно, Бристоль был крупным городом, поэтому подобные явления, видимо, были характер­ ны только для пригородов, которые перечислены. Центральные квар­ талы были слишком тесными для содержания животных. Многие жите­ ли покупали уже приготовленные продукты, например, зажаренного гу­

290

ся, который в XIV в. в Бристоле продавался за 4 пенса, или жареные по­ троха. Видимо, это было распространенным явлением, если цена опре­ делялась постановлением городского совета. Хотя, возможно, они про­ давались в тавернах или на постоялых дворах.

Поскольку Бристоль был крупным морским портом, то кроме обычных продуктов, которые продавались на любом рынке (соль, сыр, лук, солод, хмель, мед и пр.), здесь можно было увидеть изюм, фиги, оливковое масло, сахар (с конца XV в.), различные пряности.

Основными напитками были вино, эль, а также яблочный или гру­ шевый сидр. Основная масса горожан употребляла пиво (эль), которое наряду с хлебом было одним из основных продуктов в их рационе. Про­ даже пива и центральное, и местное законодательства уделяли почти столько же внимания, сколько и продаже хлеба. Характерно, что цена пива не менялась на протяжении столетий: в Бристоле в 1283 г. галлон лучшего пива стоил 3 полпенса, а слабого - 1 пенс; в XIV в. “галлон луч­ шего светлого пива в кувшине” стоил те же 1,5 пенса. Но в подвалах бристольских купцов можно было найти и лучшее вино из Франции и Испании, которое закупали даже королевские виночерпии. Конечно, такое вино не было обычным напитком средневековых горожан.

Обратимся к жилищам горожан. Поскольку, основным источником сведений будут завещания, то речь, естественно, пойдет о тех бристоль­ цах, которым было что завещать, т.е. о состоятельных людях. Эта ого­ ворка необходима, чтобы не создалось впечатления, что мелкий ремес­ ленник или подмастерье жил так же, как богатый купец.

Прежде всего нужно сказать, что некоторые дома бристольских го­ рожан были вполне достойны, чтобы принимать в них королей. Много каменных домов и настоящих дворцов с башнями располагалось вдоль реки в пригороде Рэдклиф. Именно здесь построил свой прекрасный дом Уильям Кэнинджес-младший, в котором в 1461 г. он принимал Эду­ арда IV. На центральных улицах старого Бристоля дома отличались, главным образом, высотой и украшениями. Некоторые из них были вы­ сотой в 4 этажа, с лавками внизу и подвалами, уходящими в глубь зем­ ли на несколько этажей.

Главным помещением в богатых домах был холл, который перво­ начально одновременно являлся столовой и гостиной. Помимо холла были спальни, кухня, и подсобные помещения. Стены отдельных ком­ нат в доме часто были завешаны гобеленами или ярко окрашенным сукном, иногда обшиты английским дубом. А вот мебель в таких домах была довольно скудной. Даже в XV в. профессионально сделанный стол редко заменял обычные козлы (правда, покрытые иногда роскошной тканью). Наиболее распространенными предметами обстановки были скамьи, обшитые обивкой и обложенные подушками, чтобы на них бы­ ло удобнее сидеть. Рост комфорта можно наблюдать по усложнению постельных принадлежностей, упоминавшихся в завещаниях. В них речь идет о покрывалах из гобелена или украшенного ярким узором сукна, пологах и занавесках для кроватей, простынях и даже перинах. Перьевые постели и подушки стоили даже в XV в. очень дорого, и мно­ гие люди обходились постелью из шерсти и мешком сена, чтобы класть

на него голову. Обстановку в доме богатого бристольского купца XV в. можно представить по завещанию Уолтера Нортона (1466). Своему старшему сыну Томасу он завещал “всю оставшуюся ткань, которая ви­ сит в холле, с гобеленовыми покрытиями для лавок и подушками к ним, с постоянной кроватью, которая установлена в большой комнате, с шелковым балдахином и занавесками к ней”. Младшему сыну У. Нор­ тон оставил: “1 скатерть из узорчатого полотна, 1 полотенце из того же материала, 4 других полотенца из тонкого сукна, 1 пару простыней, 3 пары простыней из тонкого сукна, 1 пару фланелевых одеял, 1 перину, 1 тюфяк с парой валиков и покрывало... Одну оставшуюся кровать с шелковым балдахином и занавесками к ней; все оставшиеся гобелены из жизни короля Роберта Сесила, которые висят в моей гостиной, с го­ беленовыми покрытиями для скамей и подушками к ним”. Это все заве­ щалось помимо недвижимости, наличных денег и товаров.

Скудость мебели возмещалась яркостью обивочной ткани и гобеле­ нами, а также дорогой посудой, которая была и украшением дома, и способом сохранения богатства. Например, бристольский купец Уиль­ ям Иннинг в 1447 г. завещал лондонскому галантерейщику Джону Дерему серебряную частично позолоченную чашу с крышкой и на под­ ставке, весом 18 унций; такую же чашу - лондонскому олдермену Джо­ ну Хейдерли; позолоченную серебряную чашу - жене Джоанне; бри­ стольскому торговцу пряностями Джону Саттону - позолоченную сере­ бряную чашу на подставке весом 17 унций; кузену Уолтеру Хенди - та­ кую же чашу. В завещаниях Джона Брауна, Мориса Уайта, Джона Бер­ тона, Уильяма Сеймора и других упоминались серебряные блюда для пряностей, солонки, серебряные столовые ложки, ложки для соли и им­ биря, кубки и даже серебряный таз с кувшином к нему. Хотя даже са­ мые богатые люди не стеснялись упоминать в своих завещаниях обыч­ ные предметы домашней утвари. Уолтер Нортон, о котором уже шла речь, завещал младшему сыну Томасу 3 дюжины тарелок, 4 больших плоских блюда из олова, большой медный котел и 4 других медных ко­ телка. Томас Франклин в 1448 г. помимо земель и рент завещал сыну Джону медный горшок, а дочери Элис - кувшин.

Во что одевались горожане XIV-XV в.? Платье показывало поло­ жение человека на социальной лестнице, а также степень его достатка. Из постановлений ремесленных гильдий, городских советов и завеща­ ний горожан можно составить примерное представление о том, какую одежду и обувь носили жители городов. Сапожники в своих ордонансах упоминали башмаки различных фасонов, изготовленные из кож разно­ го качества, портные - капюшоны и шапки разных видов, штаны и пла­ щи, изготовители поясов уточняли, как должны были украшаться поя­ са для одежды, и т.д. Одежда, видимо, была очень ярких цветов. Об этом можно судить хотя бы по цвету плащей. Джон Браун в 1476 г. за­ вещал 5 плащей, и все разного цвета: Джону Честеру - голубой плащ, священнику Филиппу - длинный темно-красный плащ, брату Томасу - лиловый крашеный плащ и темно-красный капюшон, Джону Вайнеру -

292

хом или другим сукном. В Общем прологе к “Кентерберийским расска­ зам” Джефри Чосер описывает одежду различных горожан:

К упец с ним ехал , подбоч ен ясь ф ер том ,

Н апялив м н ого п естр ого добра.

Н оси л он ш апку ф ландр ск ого бо б р а И сапоги с наборны м рем еш ком .

Юрист “носил узорный камзол домашний с шитым пояском”, кра­ сильщик, плотник, шапочник и ткач - одежду из добротного сукна и но­ жи в серебряной оправе, доктор медицины - “носил малиновый и си­ ний цвет, и шелковый был плащ на нем надет”, мельник “в плаще был белом с синим капюшоном”, шкипер “из западного графства” имел “кафтан просторный грубой парусины”. Но ярче всех описана одежда батской ткачихи:

П латков на голову м огла навесить,

К о б едн е снаряжаясь, сразу десять,

И все из ш елка иль из полотна;

Чулки носила красны е она

Ибаш м ачки из мягкого сафьяна.

Во время описываемой поездки

О на носила чистую косынку;

Больш ая ш ляпа, ф ор м ой что корзинка,

Б ы ла парадна, как и весь наряд.

Д ор ож н ы й плащ обтягивал ей зад.

Н а баш м ачках она носила ш п ор ы ...

Жены знатных горожан имели право носить платье со шлейфом оп­ ределенной длины. Это касалось только жен олдерменов, по своему по­ ложению приравнивавшихся к джентри. “Законы о роскоши” людям низ­ ших званий предписывали носить только грубое сукно стоимостью не выше 12 пенсов или полотно и запрещали использовать серебро в отдел­ ке оправ ножен. Тем не менее, горожане стремились не отстать от фео­ далов в роскоши своей одежды, и украшали ее дорогими мехами, драго­ ценными камнями, золотом и серебром. Страсть к роскоши дошла до то­ го, что во времена Эдуарда IV, в 1463 г. был принят закон, регулировав­ ший расходы на одежду. По этому закону мэрам, шерифам и олдерменам разрешалось носить только мех куницы и белки, а их слугам - ливреи, подбитые мехом. В Бристоле городской совет тоже пытался сдержать расточительность своих должностных лиц и уменьшить их расходы на одежду. Были установлены точные суммы, которые могли потратить в год мэр, шериф, бейлиф, рикордер, городской клерк, оруженосец мэра, разъездной бейлиф и сержант мэра на украшение своей одежды мехом - от 6 фунтов 13 шиллингов 4 пенсов до 2 шиллингов.

В праздничные дни горожане одевались особенно нарядно, а празд­ ничных дней в средние века было очень много. Причем, “праздновать” приходилось в значительной мере принудительно: и церковь запрещала работать, и хозяева не оплачивали рабочим праздничные дни. В “Прок­ ламациях города Бристоля” (XIV в.) специально оговорено, что в празд­ ники нельзя работать. В качестве наказания полагался штраф, в 2 раза

293

превышавший полученную плату. В постановлении гильдии бондарей от 1439 г. также сказано, что мастера не будут оплачивать работникам праздничные дни.

Основной формой массовых празднований были различного рода шествия и представления. Эти действия были не столько веселыми, сколько торжественными и важными: в средние века зрелища и процес­ сии считались делом религиозным, которое общественное мнение требо­ вало поддерживать и исполнять. Проведение подобных празднеств было обязанностью профессиональных объединений - наиболее богатые и влиятельные цехи должны были организовать постановку одной из кар­ тин в серии театральных представлений во время праздников Тела Хри­ стова, Рождества Св. Иоанна Крестителя, апостолов Петра и Павла и прочих, а там, где представления не ставились, устраивать торжествен­ ные процессии. Все это требовало значительных расходов, а значит, взносов со стороны членов гильдии. За уклонение от участия в собрании по поводу проведения праздников и уплаты взносов в бристольских гиль­ диях устанавливались штрафы от 4 до 12 пенсов. Но бывали и менее тор­ жественные формы празднований: например, в середине XV в. бристоль­ ский городской совет устраивал для ремесленников бесплатные выпивки (или раздачу вина) в ночь Св. Иоанна и ночь Св. Петра.

Конечно, мы смогли затронуть лишь поверхностно вопрос об обра­ зе жизни обитателей английских городов в XIV-XV вв. Обедневшие, тем более обнищавшие горожане, о которых часто упоминают источ­ ники, не имели каменных домов, богатой утвари или дорогой одежды, да и городской патрициат отличался по уровню жизни от основной мас­ сы сограждан. Мы выделили только некоторые моменты, характерные для повседневной жизни средневекового английского города на приме­ ре Бристоля.

ИСТОЧНИКИ

ЧоссерДж. Кентерберийские рассказы. М., 1946.

The Great Red Book of Bristol / Ed. by E.W.W. Veal. Bristol, 1931-1953. Vol. I-V, pt III.

The Little Red Book of Bristol / Ed. by F.B. Bickley. Bristol, 1900. Vol. 1, 2. Statutes of the Realm: 1101-1713. / Ed. by A. Luders, T. Tomlins. L., 1810-1816.

Vol. I—II.

ПАРЛАМЕНТ И ГОРОДСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В "ПАРЛАМЕНТСКИХ СВИТКАХ” ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XV ВЕКА

Жизнь английского города была предметом постоянного внимания парламента. Высший правительственный орган королевства интересо­ вали и беспокоили не только вопросы городской экономики или поли­ тической ориентации, но и повседневная жизнь горожан, что нашло от­ ражение в “Парламентских свитках”.

294

Пожалуй, чаще всего в материалах парламентских сессий идет речь о Лондоне. Но упоминаются и другие торговые и административные центры, такие, как Линкольн, Бристоль, Йорк и др.: портовые и универ­ ситетские города, малые города, а также населенные пункты, статус ко­ торых иногда определить сложно, так как граница между городом и “почти городом” зачастую была довольно размытой. Представители го­ родов в палате общин именуются Citiseins и Bourgeises. Но тип города обычно обозначается в документах соответствующим, вполне опреде­ ленным, термином: City, Bourgh или Villa, и это обозначение вполне аде­ кватно отражает различия в городских правах и повинностях. Однако встречаются случаи, когда один и тот же город называется по-разному (например, Ланкастер в петиции от 1432 г. - Bourgh и Ville), что может, видимо, свидетельствовать о тенденции к выравниванию статуса горо­ дов разного типа.

Конечно, проблемы повседневной жизни города редко выходят в парламенте на первый план, но без них, как правило, не обходится там, где затрагиваются крупные вопросы: о торговле и ремеслах, денежной системе и налогообложении, праве, городском самоуправлении и воль­ ностях, социальной регламентации и т.д. Среди документов такого рода особенно интересна петиция в парламент 1430/31 г. от мэра и общины Нортгемптона о наведении порядка на улицах, за чем должны следить владельцы городской недвижимости. В петиции перечисляются назва­ ния улиц и площадей, в том числе улицы Св. Марии и Св. Мартина, ры­ ночная площадь и др. Отметим также заботу парламента об упорядоче­ нии мер и весов, что достигалось, в частности, с помощью эталонов - весов и бушеля, устанавливаемых на городских площадях.

Как всегда, большое место в решениях парламента занимает вопрос о снабжении городов продуктами питания. В числе наиболее распро­ страненных был, по-видимому, сыр: одна из петиций посвящена прави­ лам его взвешивания, имеются просьбы об исключении сыра и масла из перечня товаров Стапля из-за невозможности долго хранить этот неж­ ный товар. Интересны в этой связи и петиции о запрещении устраивать запруды и плотины на Темзе (борьба за свободный проход по рекам — одна из серьезных проблем, постоянно поднимавшихся в парламенте), дабы не нарушать лондонских привилегий по части рыбной ловли. На­ стойчивость этих петиций говорит, кроме прочего, и о значении рыбы как продукта питания лондонцев. Довольно большое внимание в доку­ ментах парламента уделено винам (одному из основных ввозимых про­ дуктов, соответственно - источников получения пошлины): гасконским, мальвазии, рейнскому, вину из Ла-Рошели д р. Следует упомянуть об од­ ной из петиций палаты общин, посвященной установлению разумной цены на перец, который определяется как специя, используемая всеми общинами королевства (Speceie a tout le Commune de Roialme).

Оформление сословных границ, как известно, влекло за собой внешнее их выражение, в том числе в одежде. Парламент и сословия в связи с этим принимают постановления, регламентирующие ее. Одно из таких постановлений было принято в 1405/06 г. Оно касалось предста­ вителей социальных слоев от сквайров и ниже, в том числе и болынин-

295

ства горожан, особенно женщин, дабы те не могли походить на “благо­ родных дам королевы” (gentiles femmes du Roigne). В постановлении, в частности, перечисляются запретные для них детали одежды и фасоны: длинные висячие рукава, как разрезные, так и сшитые, вуали до земли, ткани - бархатные, прошитые золотом, и т.д., меха горностая и куницы. К 1420 г. относится петиция палаты общин о запрете использовать дра­ гоценные металлы для украшения оружия и доспехов (кроме рыцар­ ских шпор) лицам, чей статус ниже баронского.

Вопросы, связанные с денежной системой, сохраняли постоянную актуальность для Ланкастерских королей, особенно для Генриха V с его военными предприятиями. Интересны сведения о распространении раз­ ных видов монеты, особенно мелкой. Так, например, в петиции палаты общин от i423-1424 гг. предлагается чеканить для удобства “народа” (the Commune people) не только нобли и гроты, как, в основном, дела­ лось до тех пор, но и полунобли, полугроты, пенсы, полупенсы, фартин­ ги и другую мелкую монету. Там же говорится о запрете хождения мел­ ких несеребряных монет, так называемых “blankes”. Не раз, начиная с 1409 г., парламент пытался изъять из обращения и другую неполноцен­ ную монету - полупенсовик, называвшийся Galyhalpens; судя по количе­ ству запретов, эти меры были не очень успешными. Подобным же об­ разом велась борьба и с хождением в Англии шотландских монет.

В ряду проблем, относящихся к денежной системе, следует упомя­ нуть и меры по сохранению золотого запаса, о чем не раз идет речь в парламентских документах. Выше уже говорилось о запрете на исполь­ зование драгоценных металлов для украшения оружия и доспехов. По­ добные ограничения касались также ювелиров и златокузнецов, изго­ тавливавших, в частности, серебряную и золоченую посуду, чаши и куб­ ки - если только их продукция не относилась к церковной утвари (пети­ ция палаты общин от 1423-1424 гг.).

Документы, связанные с деятельностью ремесленников, свидетель­ ствуют о внимании парламента к количеству создаваемой ими продук­ ции. Интересны в этом ряду и некоторые петиции палаты общин от 1423— 1424 гг. - о контроле за качеством вышивки и золотого шитья по бархату, сукну и т.п., а также от 1416 г. - по жалобе изготовителей стрел на патенщиков, использовавших в своем ремесле осину, единст­ венное дерево, древесина которого пригодна для производства стрел. В петиции от врачей и принятом по ней в 1421 г. ордонансе говорится о самозванных необразованных лекарях и предлагаются меры по недопу­ щению их деятельности; в этих целях, в частности, все врачи должны документально подтверждать свою квалификацию, причем различают­ ся лекари-ученые и хирурги-ремесленники.

Разумеется, одной из самых животрепещущих была тема защиты вольностей. В этом отношении выделяется Лондон, с его ревниво охра­ няемыми привилегиями. Так, в парламенте 1429-1430 гг. рассматрива­ лась петиция по поводу того, что статут об имущественном цензе для сельских жителей, желающих отдать детей в ученики ремесленникам, не соответствует городским вольностям, в результате чего лондонским мастерам не хватает учеников. Показательно, что в ответе на петицию -

296

как и в большинстве подобных случаев - предписывалось соблюдать лондонские вольности, невзирая на статут. Интересны в этой связи пе­ тиции от проживающих в Лондоне иностранцев, у которых тоже были свои привилегии. Это ганзейские и итальянские купцы, рыбаки и про­ давцы продовольствия, а также ткачи, привилегии которых вызывали особенно острое недовольство их английских коллег1. В ходе конфлик­ та (1421) иностранцы сочли возможным обратиться в парламент. (К со­ жалению, решение по петиции нам не известно.)

Положение иностранцев и взаимоотношения с ними вообще пред­ ставляют одну из характерных черт городской жизни, в том числе как грань политических проблем, особенно актуальных в связи со Столет­ ней войной, пиратством, тонкостями международных отношений, а так­ же наличием давних “горячих точек”, таких, как Шотландия, Ирландия и Уэльс. Петиции и постановления парламента об иностранных купцах показывают, что последние, с одной стороны, имели привилегии, с дру­ гой же - были весьма ограничены в правах. Они, в частности, были обя­ заны селиться в специальных гостиницах, содержателям которых, осу­ ществлявшим за ними надзор, запрещалось занимать государственные фискальные должности (судя по количеству петиций, этот запрет, как и многие прочие запреты, не раз нарушался). Ограничивались передви­ жения иностранных купцов по стране, сроки и порядок их торговли - в основном, с целью не допустить утечки из страны драгоценных метал­ лов. Среди лиц иностранного происхождения различались подданные английской короны и не являющиеся таковыми.

Упоминания о них связаны, в основном, с жизнью университетских городов Оксфорда и Кембриджа, которой придавала неповторимый ко­ лорит постоянная конфронтация горожан - во главе с органами муни­ ципального самоуправления - с университетами, защищенными своими вольностями и привилегиями. Горожан особенно возмущали судебные привилегии университетов, их особая юрисдикция, под прикрытием ко­ торой студенты творили бесчинства, вплоть до того, что освобождали из тюрем своих осужденных сотоварищей. Имеются и петиции от уни­ верситетов с жалобами на эти обвинения, как несправедливые, и вооб­ ще - на притеснения студентов. Однако палата общин обычно оказыва­ ется на стороне горожан, отстаивая их интересы уже в своих петициях от 1422 и 1429-1430 гг. Ирландцы особо отмечены среди студентов - возмутителей спокойствия: “дикие ирландцы” (Wylde Irishmen), как на­ зывает их петиция палаты общин от 1422 г. Их поведение служило од­ ним из оснований для неоднократно принимавшегося решения об их из­ гнании из страны. Создается впечатление, что “неблагонадежные” ир­ ландцы составляли значительную часть университетского студенчества.

К числу неблагонадежных относились и валлийцы, чьи права очень существенно были урезаны после восстания Оуэна Глендора. Среди до­ кументов о валлийцах в “Парламентских свитках” имеются и частные

1 Так, еще в 1405-1406 гг. парламент разбирал петицию от лондонских ткачейангличан с жалобой на иностранцев. Тогда было решено рассмотреть дело в малом королевском совете, выслушав обе стороны.

297

петиции от валлийцев-горожан с просьбой снять с них ограничения в правах. Среди авторов петиций подобного рода, стремившихся добить­ ся равных прав с прирожденными англичанами, были также французы, итальянцы, фламандцы, выходцы из Пруссии и др. Надо отметить, что такие просьбы, как правило, удовлетворялись; правда, в то время как податели петиций добивались в основном наследственных прав, госу­ дарство чаще предпочитало даровать им пожизненные.

Выше мы упоминали о буйствах студентов. Документы о городской преступности, конечно, отнюдь не ограничиваются Оксфордом и Кем­ бриджем. Это была одна из серьезных государственных проблем и одно­ временно —яркая и достаточно важная сторона городской жизни. В пе­ тициях из Саутуорка от 1433 и 1437 гг. речь идет о так называемом “Commune Stewes” - районе таверн и публичных домов, рассаднике пре­ ступности, обитатели которого укрывали бандитов и убийц, отказыва­ лись выдавать властям земляков. Они же, как указывает вторая пети­ ция, принимали и враждебных иностранцев: французов, пикардийцев, фламандцев и др., притом и среди них самих было немало фламандцев (еще один штрих к проблеме иностранцев в английских городах).

В связи с городской преступностью палату общин беспокоила дея­ тельность различных объединений: гильдий, братств и т.п. В петиции 1425 г. говорится о конгрегациях каменщиков (Masons), подозритель­ ных прежде всего в силу своей таинственности; из содержания петиции 1436/37 г. трудно определить, о каких именно объединениях - ремеслен­ ных, религиозных или иных - идет речь, видимо, о всех сразу, и все они явно не вызывают у палаты общин симпатии и доверия на предмет законопослушания и благонадежности.

Сюда же можно отнести и выраженное в петиции палаты общин (1409-1410) стремление запретить слугам и наемным рабочим играть в мяч и другие подобные игры, которые тут же перечисляются: “уколы”, “перепелки” (? - Kayles), “десятка”, игра парами и т.д., - дабы те не те­ шили беса по воскресным и праздничным дням. Запрет не имел отноше­ ния непосредственно к горожанам, однако перечень игр представляет интерес для нашей темы.

Наконец, с городской преступностью связано и немало частных пе­ тиций, посвященных уголовным делам, среди которых основное место занимают ложные обвинения, а также злоупотребления душеприказчи­ ков и других лиц в связи с наследством. Так, некий Томас Стэмфорд, су­ тяжник, уже находясь в тюрьме Королевской скамьи, продолжал свою противозаконную деятельность, так как пользовался свободой передви­ жения, в связи с чем петиционеры просят перевести его во Флит, где по­ рядки строже. Совсем иначе о лондонской тюрьме, на сей раз о Ньюгейте, говорится в петиции в парламент по поводу завещания Ричарда Уит­ тингтона (1430-1431). Согласно завещанию полагались регулярные вы­ платы заключенным этой тюрьмы, тяжелые условия содержания в ко­ торой приводили к их высокой смертности.

В “Парламентских свитках” содержится немало и других материа­ лов, дающих сведения о повседневной жизни английского города XV ве­ ка. И это не случайно. Для широкого “среднего” слоя англичан парла­

298

мент был тем местом, куда они считали не только возможным, но и ес­ тественным обращаться со своими проблемами и который эти их проб­ лемы отнюдь не игнорировал. Парламент был, таким образом, в опре­ деленной степени, участником повседневной жизни английского горо­ жанина первой половины XV в. Нельзя не отметить и то, что в своей со­ вокупности парламентские документы дают представление об осозна­ нии этим средним слоем своей самозначимосги, о его самоуважении. Эта особенность общественной психологии иногда выражается и пря­ мо, например, через парламентские формулировки об общественном благе и общинах королевства; но в основном, —и это представляется особенно важным, - она явственно, осознанно или неосознанно, присут­ ствует в контексте, в атмосфере всего комплекса парламентских доку­ ментов, относящихся к среднему слою.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Rotuli Parliamentorum; lit et Petitiones, et Placita in Parliamento (1278-1503). L., 1832. Vol. III-V.

РепинаЛ.П. Сословие горожан и феодальное государство в Англии XIV ве­ ка. М., 1979.

Campbell М. English Goldsmiths in the Fifteenth Century // England in the Fifteenth Century. Woodbridge, 1987.

Kingsford Ch.L. London in the 15th Century // Idem. Prejudice and promise in 15th-century England. L., 1962.

Mckisack M. The Parliamentary Representation of the English Boroughs during the Middle Ages. Oxford, 1963.

Tail J. The medieval English Borough. Manchester, 1963.

Thrupp S.L. The Merchant Class of Medieval London. Chicago, 1948.

САМОСОЗНАНИЕ ФЛОРЕНТИЙЦЕВ

ПО СОЧИНЕНИЯМ ГУМАНИСТОВ XV ВЕКА

Тема самосознания флорентийцев XIV—XV вв. имеет давнюю исто­ риографическую традицию. Наиболее крупные ее представители — французские историки Ив Ренуар и Кристиан Бек, итальянские иссле­ дователи Федериго Мелис и Витторе Бранка, а также Лауро Мартинес. Интерес к особенностям массового сознания флорентийцев, характер­ ный для историографии середины и второй половины нынешнего сто­ летия, проявлялся не только в многочисленных аналитических работах, но, что особенно важно, в широкой публикации так называемой купе­ ческой литературы - мемуарных записок, дневников, домашних хроник, писем и т.д. Менталитету флорентийцев XTV—XV вв. уделяли внимание и отечественные историки - М.А. Гуковский, В.И. Рутенбург, Л.М. Бат­ кин, И.А. Краснова. Мне также приходилось обращаться к этой теме в своих работах. В настоящем очерке я хотела бы затронуть только один аспект широкой проблематики, связанной с изучением самосознания граждан Флорентийской республики, пополанов и нобилей, а именно, как черты менталитета этой социальной среды отражались и преломля­

299