Дело 01-0002_2017. Приговор. документ - обезличенная копия

Также судом в полном объеме просмотрены видеозаписи, приобщенные к протоколам допросов потерпевших М и П (том 3 л.д.13, 45).

Все доказательства, приведенные выше, суд с учетом положений ст.87, 88 УПК РФ признает допустимыми, поскольку они получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

Со стороны защиты допрошен свидетель Зуев В.В., который пояснил, что Зуев является его сыном. В связи со строительством гараж, принадлежащий ему, подлежал сносу. Он попросил сына помочь разобрать гараж, предоставить за определенную плату пару человек в помощь. Сын привез двух человек, с которыми он договорился об оплате. Данные лица подняли ему пару колес, он сказал им, чтоб они покурили на улице, они сидели на улице, пока он складывал вещи. Они попросились в туалет, после чего пропали. Сына он характеризует с исключительно положительной стороны.

Допрошенный в судебном заседании по ходатайству защиты свидетель Кржижановский О.О. показал, что на территории механической базы он наблюдал работников П и М, которые добросовестно выполняли порученную им работу. Насильственных действий к ним не применялось, каких-либо жалоб они не предъявляли, охраны не было. Забор на территории базы не выше 150-160 см и не закрывал весь периметр, в связи с чем любой человек мог уйти с базы беспрепятственно. В один из дней потерпевшие сообщили ему, что их избили, но кто – не помнит.

Допрошенный в судебном заседании свидетель обвинения О Д.В. показал в пользу подсудимых, что в сентябре-октябре 2015 года он был директором *** . Сейчас он является заместителем директора ГБУ «Жилищник». Он узнал, что по месту проживания на *** дворников П и М произошла драка, попытка изнасилования наших двух сотрудниц. Он решил расселить потерпевших на территорию механической базы. На базе в это время проживало порядка 8-12 человек, в зависимости от того, какая работа была на улице. Туда разные участки заселяли своих сотрудников, даже временно. Связано это было с тем, что был определённый объем работы, который проходил непосредственно на этом участке. Потерпевшие были перевезены на этот участок, на базу, и жили там вместе с остальными, кто там проживал. Часть из них проживали и в туалетной комнате, несколько человек жили просто на полу на матрасах, один из сотрудников ночевал в автомобиле. База почти никем не охранялась, только таджиком, который следил за техникой, так как раньше были случаи воровства фар, различных запчастей. Также на базе хранился различный инвентарь, и его тоже нужно было охранять и присматривать за ним. Туда и были перевезены потерпевшие. Никаких просьб, замечаний, нареканий, претензий высказано ему не было. Передвижение потерпевших никак не ограничивалось, база не была огорожена. Через какое-то время к нему пришёл участковый и сообщил о том, что по заявлению этих двух лиц было возбуждено дело. Позже он видел П и М во время обхода территории, гуляющих по торговому центру, рядом со станцией метро Петровско-Разумовская. С ним также были Г, Л . Он подошёл к потерпевшим, спросил, почему они гуляют, почему не находятся на рабочем месте. Они сказали, что хотят уехать домой, что устали от этой работы. Они также сообщили, что у них пропали документы и денежные средства. Он снял со своей зарплатной карточки деньги и дал им на двоих пять тысяч рублей в долг и сказал, чтоб после зарплаты они их вернули. С тех пор он больше их не видел, не слышал, кроме того, как они еще приходили к нему в Головинский район, при этом они были настроены не совсем дружелюбно, агрессивно. Они вели диалог с позиции силы, чему он был поражен. Они сообщали о том, что они сотрудничают со следствием, и следствие просило их записать разговор с целью какой-то провокации. Он записал разговор, потому что понял, что это неправильно и незаконно.

Допрошенная в судебном заседании свидетель обвинения Ш Т.Г. показала в пользу подсудимых, что 20 апреля 2015 годы они с дочерью устроились в *** . Затем их переселили на Астрадамский проезд, там же проживали П и М. Там их поселили в одно большое помещение. У входа в помещение расположились П с М, по краям комнаты спали водители, а она с дочерью жила дальше за перегородкой. 13 сентября вечером П и М как всегда сидели, пили, начали к ним задираться, дергать за майку. Они прошли к себе. Телевизор громко работа. Они попросили сделать тише, те начали обзывать ее дочь. Возник конфликт. Потерпевшие почему-то вызвали полицию, к ним за перегородку зашла женщина, спросила документы и ушла. Через некоторое время конфликт продолжился, подбежал Василий и стукнул ее по подбородку. Затем Сергей начал ее бить по лицу. Далее вновь приехала полиция. Помнит, что Василий говорил, что у него болит бок после драки. На следующий день утром они с дочерью на работу не пошли. Потом приехали Л и техник, сказали, что будет собрание по этому поводу. П и М прибежали, собрали свои вещи и ушли. На собрании их не было. Им сказали, что больше они здесь проживать не будут, и чтобы они собрали вещи и ушли. Они с дочерью ушли к знакомым на Красностуденческий проезд, а всех остальных вывезли в городок по адресу: ул. Дубки, 7. Потом через неделю позвонил Л , сказал, что надо прийти в этот городок, дать показания полиции. Они пришли, дали показания. П с М постоянно подбегали к ним, говорили, чтобы они тоже сказали, что их тут бьют, держат. Она не согласилась. Потом больше она их не видела.

Свидетель обвинения Л А.В. показал в судебном заседании в пользу подсудимых, что в сентябре 2015 года работал в *** . Зуева и Кондратцева знал по работе. На территории механической базы проживало около 10 человек. Туда он приезжал каждый день через открытые ворота. Любой человек мог попасть на базу. Он видел П и М в период с 14 по 16 сентября 2015 года на территории базы. Они работали, убирали территорию базы, освобождали от мусора. Данные лица были переселены на базу, поскольку на *** нарушали порядок, была жалоба от жителей, была вызвана полиция, проведено собрание. Он написал служебную записку о необходимости переселения. Конкретное содержание записки он не помнит. Данные работники не возражали. Директор О принял решение о выселении. В день выселения он и Зуев будили П и М, но те были в пьяном состоянии. Также в какой-то момент он звонил им, спрашивал, где они. Они говорили, что пошли в поликлинику, что у одного болит бок, у другого болит рука, что сегодня они работать не будут. Момент перевозки он не видел. Когда он видел их на базе, они ни на что не жаловались. После базы он также видел их у станции м. Петровско-Разумовская, вместе с директором О. Им нужны были деньги. О дал им по пять тысяч рублей, и они сели на маршрутку и уехали. Потом он их видел в ГБУ «Жилищник». Они приходили с диктофоном, якобы от полиции, чтобы что-то выяснить у директора. Они сидели там и говорили, что их сюда послали.

Вина подсудимых полностью подтверждается показаниями потерпевших, оглашенных в судебном заседании в связи с отсутствием возможности обеспечить их явку, при этом суд учитывал, что ранее обоим подсудимым было предоставлено право оспорить указанные показания в ходе очных ставок. Зуев указанным правом воспользовался в полном объеме. Кондратцев также воспользовался данным правом, при этом письменно изложил свою позицию в том числе и будучи в статусе свидетеля, в связи с чем суд полагает, что условия ч.2.1 ст.281 УПК РФ были соблюдены, при этом суд имеет в виду и установленную невозможность в настоящее время выяснить местонахождение потерпевших, в частности, П с 28.12.2015 находится в федеральном розыске (том 3 л.д.184об.).

Также суд учитывал, что добровольность показаний потерпевших, их самостоятельность в ходе допросов подтверждены не только письменными документами, но и приобщенными к протоколам допросов видеозаписями.

Так, обоими потерпевшими указано, что после возникшего ночью конфликта между работниками ГБУ «Жилищник» П была вызвана полиция. На следующее утро подсудимые Кондратцев и Зуев прибыли по месту проживания потерпевших с целью выяснить, кто вызывал полицию, после чего осуществили их насильственное (в отношении П ) и путем обмана (в отношении М) перемещение на территорию механической базы.

В дальнейшем, помимо высказанных как непосредственно в ходе похищения, так и после него угроз применения насилия, подсудимые применяли в отношении потерпевших избиение, а также издевались над ними различными способами. Кроме того, подсудимые поручили находящимися на территории механической базы иностранным гражданам П и Б следить за потерпевшими и не допустить их покидание территории базы.

По истечении двух дней потерпевшие, как следует из их показаний, были перевезены в гараж Зуевым (как выяснилось, для помощи отцу Зуева), где смогли скрыться и обратились к родственникам М за помощью, а в дальнейшем – больницу и полицию.

Оснований считать, что показания потерпевших не соответствуют реальным обстоятельствам дела, у суда не имеется, поскольку данные показания подтверждаются совокупностью иных доказательств.

В частности, просмотренной видеозаписью момента похищения объективно подтверждено событие преступления: Кондратцев и Зуев неоднократно, преодолевая сопротивление П , пытаются засунуть его полностью в багажник автомобиля под управлением Кондратцева, однако у них не получается этого сделать, в связи с чем потерпевшего П после многократных попыток закрыть в багажнике помещают в салон автомобиля. При этом на протяжении нескольких минут, согласно видеозаписи, подсудимые пытались исправить замок багажника, который не позволял им исполнить ранее задуманное. Неисправность багажника подтверждена и тем фактом, что уезжающий автомобиль зафиксирован на видеозаписи с приоткрытым багажником.

Таким образом, вопреки позиции подсудимых, перемещение П в багажник было связано не со стремлением его успокоить, а было непосредственно направлено на совершение преступного похищения человека, при этом способ исполнения похищения не смог быть реализован по не зависящим от подсудимых обстоятельствам в связи с неисправностью замка багажника автомобиля.

В дальнейшем на той же видеозаписи отображено перемещение М в автомобиль, которое, как следует из показаний М, было связано с тем, что, как он полагал, его отвезут к П на новое место жительства.

Вместе с тем, дальнейшие события, установленные судом на основании исследованных доказательств, свидетельствуют о том, что данное перемещение М было связано с его прямым обманом, поскольку М так же, как и П, был перемещен на территорию закрытой механической базы, где на протяжении нескольких дней потерпевшие подвергались избиению, издевательствам, а также принуждались к труду.

У суда отсутствуют основания считать, что М имел желание добровольно последовать с подсудимыми для последующих издевательств и побоев со стороны подсудимых, в связи с чем не сомневается, что внешняя добровольность действий М была следствием его обмана.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст.126 УК РФ, может быть выполнена как путем прямого захвата (в случае с П ), так и путем обмана потерпевшего, что имело место в ситуации с М.

Несмотря на то, что объективная сторона похищения была выполнена с момента хищения, суд проводит дальнейшую оценку доказательств, подтверждающих то обстоятельство, что перемещение не было связано с добровольным переездом потерпевших на новое место жительства/работы, а было связано исключительно с целями похищения.

В этой связи важными являются доказательства, представленные стороной обвинения: протокол осмотра места происшествия, произведенного в порядке, предусмотренном ст.176-177 УПК РФ, с участием свидетеля Па, и протокол проверки показаний на месте указанного свидетеля, проведенной в порядке ст.194 УПК РФ, которые были оглашены в порядке, предусмотренном ст.285 УПК РФ.

Так, из указанных протоколов следственных действий, достоверность которых не вызывает у суда сомнений, поскольку следственные действия проведены на основании положений уголовно-процессуального закона, а имеющиеся в них сведения согласуются с исследованными доказательствами, следует, что Кондратцев отдал приказ не отпускать с территории базы П . Кондратцев, Зуев и неустановленный соучастник втроем также силой выволокли второго потерпевшего (М) из машины на территории базы, после чего обоих потерпевших обливали водой из холодного шланга, сопровождая свои действия нецензурной бранью. Как следует из протокола, потерпевших заставляли вытирать разлитую воду их собственной одеждой. Кондратцев и Зуев сказали не давать потерпевшим еду. На ночь потерпевших по указанию Кондратцева запирали в плохо отапливаемом помещении. На протяжении всего периода Кондратцев лично или по телефону давал распоряжения относительно выполнения определенных работ. Зуев на протяжении всех событий присутствовал рядом, приезжал с Кондратцевым вечером, а впоследствии увез потерпевших на «Газели».

Суд доверяет сведениям, полученным из указанных уголовно-процессуальных документов, поскольку они в полной мере согласуются между собой и показаниями потерпевших. П неоднократно давал пояснения как в ходе осмотра места происшествия с его участием, так и в ходе проверки показаний на месте, о чем составлены соответствующие протоколы, при этом П указывал на значимые места на территории базы, где подсудимые совершали преступные действия. Так, П указал на лопату, с помощью которой подпирал лист фанеры для удержания потерпевших в комнате, показал места, где потерпевших обливали водой, где они спали, каким образом он подпирал лист фанеры лопатой, где потерпевшие убирали мусор, красили кровати и т.п., т.е. сообщил такие подробности, которые могли быть ему известны только в том случае, если он являлся действительным очевидцем произошедшего.

Сведения из протоколов следственных действий полностью согласуются также с показаниями свидетеля Па, также значительное время находившегося в рассматриваемый период времени на территории базы.

Свидетель П в судебном заседании пояснил об оказанном на него давлении со стороны подсудимых о даче показаний, оправдывающих подсудимых, однако на прямой вопрос суда подтвердил ранее данные им показания, из которых следует, что Кондратцев привез на территорию базы П , которого выволок за шиворот, оставил на базе и сказал П присматривать за П . Также за потерпевшими смотрели два охранника базы П и Б. Через некоторое время Кондратцев, Зуев и третий неустановленный соучастник привезли М, а после начали обливать обоих потерпевших холодной водой, выражаясь нецензурно. П видел, как Зуев несколько раз дал подзатыльник П и М, а Кондратцев взял ветку из метлы и бил ей П и М по спине. На следующий день П и М стояли в одной из комнат недостроенного общежития и говорили одному из охранников Бу, что хотят в туалет. На что Б ответил, чтобы они шли в туалет на корточках «гусиным шагом». М отказался выполнять это, и между ним и Бым завязалась словесная перепалка, в ходе которой Б ударил кулаком П в область груди.

Изложенные свидетелем обстоятельства подтверждают как поручение со стороны Кондратцева и поддержавшего его Зуева Б и другим сотрудникам базы охранять потерпевших, так и показанный пример отношения Кондратцева и Зуева к потерпевшим, который был воспринят охранниками, что сами подсудимые отрицают.

Таким образом, суд признает протоколы следственных действий с участием Па и показания Па, данные в ходе предварительного следствия, достоверными, кладет их в основу приговора.

В судебном заседании был также допрошен один из участников прибывшей на базу с подсудимыми компании – Т, который дал показания в пользу подсудимых, не сообщив какие-либо сведения относительно имевших место издевательствах. Вместе с тем, суд не доверяет данным показаниям, поскольку ранее Т давал противоположные показания, которые подтверждены вышеисследованными судом показаниями иных лиц, в частности, Т пояснял, что подсудимые толчками начали выпихивать П из офиса, потому что тот вызвал сотрудников полиции. Затем подсудимые попытались поместить П в багажник машины, но у них не работал замок багажника, и П поместили в салон автомашины. Через некоторое время, примерно через 15 минут, Кондратцев вернулся в офис, нанес М подзатыльник рукой, после чего толчком вывел его из офиса и увез на машине в неизвестном направлении. На металлической базе он знает одного охранника – Ба. Вечером он с подсудимыми приехал на базу, Кондратцев заставил потерпевших бегать по территории базы, просто так, бесцельно. После этого П и М заставили ползать под техникой. Дальше им Кондратцевым было дано указание приседать со штангой весом около 30 кг. В ходе этого Кондратцев нанес около 10 ударов П и М в область бедер, плеча и в грудь. Зуев также наносил удары П и М, всего нанес менее 10 ударов, третий соучастник наносил 2-3 удара. Потерпевших заставляли бегать с мешками с резиной, весом около 15 кг. При этом Кондратцев и Зуев кричали на тех матом, они подгоняли их, били по ногам и рукам.

Указанные показания суд признает достоверными, поскольку доводы свидетеля Та об оказанном на него давлении в полиции, связанном с отбором паспорта и телефона при допросе, не нашли своего подтверждения в судебном заседании. Как видно из протокола допроса, никто не заставлял Та каким-либо образом оговаривать себя, а показания Та полностью согласуются не только с оглашенными показаниями свидетелей, но и с показаниями Па, лично подтвердившего эти показания в суде. Достоверных доводов о причине изменения показаний свидетель Т суду не привел, в связи с чем суд расценивает показания, данные в судебном заседании, как ложные, связанные с желанием преуменьшить степень уголовной ответственности для подсудимых, с которыми он не только работает в одном учреждении, но и поддерживает близкие отношения, о чем свидетельствуют показания о совместном ужине в кафе.

По этой же причине суд не доверяет заявлениям Та в адрес правоохранительных органов, представленным защитой, из которых следует, что на него оказывалось психологическое давление в ходе допроса. Причин, по которым Т ранее давал показания, изобличающие Кондратцева и Зуева в совершении преступления, судом не выявлено.

Давая оценку достоверности показаний потерпевших, суд исходит из того, что в ходе судебного заседания государственным обвинением представлены достоверные сведения о том, что потерпевшие давали показания добровольно, вопреки доводам адвокатов, без какого-либо давления, что подтверждено и видеозаписями, приобщенным к протоколам допросов, из которых следует, что потерпевшие самостоятельно и инициативно рассказывают о произошедших событиях.

Доводы о том, что протоколы допроса и видеозаписи допросов не соответствуют друг другу, а частично выдуманы следователем, суд отвергает по следующим основаниям.

В соответствии с ч.2 ст.190 УПК РФ показания допрашиваемого лица записываются от первого лица и по возможности дословно. Однако возможность не предполагает обязательности. Согласно п.3 ч.2 ст.38 УПК РФ следователь уполномочен самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий. Частью 4 ст.190 УПК РФ следователю предоставлена процессуальная возможность фиксировать ход следственного действия, однако в уголовно-процессуальном законе отсутствует требование безусловной полной фиксации всех производимых действий, поскольку в данном случае видеофиксация выступает не альтернативным способом закрепления доказательства (показаний потерпевшего), а дополнительным способом подтверждения добровольности дачи показаний и законности проведения следственного действия. Из материалов дела следует, что протоколы допроса подписаны потерпевшими без каких-либо замечаний, а видеозаписью подтверждается, что никто из них не принуждался к изменению или даче ложных показаний. Следователь Родионова, проводившая допросы, в ходе судебного следствия подтвердила законность проведенных следственных действий, пояснив, что показания потерпевшие давали добровольно, и в условиях состязательного процесса у стороны защиты отсутствовали вопросы к следователю относительно заявленных уже позднее разночтений.

В этой связи как протоколы допросов, так и произведенные видеозаписи допросов суд расценивает как самостоятельные доказательства, которые не имеют между собой существенных противоречий, даже если следовать расшифровкам, предложенным защитой, а лишь дополняют друг друга, и в совокупности с другими доказательствами дают суду достаточные данные для установления фактических обстоятельств дела.

С учетом данного обстоятельства суд отклоняет ходатайства защиты о признании указанных доказательств недопустимыми.

Доводы защиты об оговоре их потерпевшими не нашли какого-либо существенного подтверждения в ходе судебного разбирательства, поскольку все заявления о якобы имевшемся конфликте из-за отказа в заселении ранее не подтверждены ничем, кроме слов подсудимого Кондратцева. В действительности же после совершения в отношении них преступления потерпевшие не желали после дачи показаний какого-либо участия в дальнейшем привлечении подсудимых к уголовной ответственности, что подтверждают и доводы и сведения, представленные защитой, вместе с тем, указанное обстоятельство объясняется как индивидуальным особенностями поведения потерпевших, так и сведениями из их допросов, признанными судом достоверными, об оказании на них давления со стороны сотрудников и руководства ГБУ «Жилищник» и иных привлеченных сторонних лиц.

Указанное обстоятельство подтверждается и тем количеством свидетелей обвинения, которое выступило фактически на стороне защиты, чему будет дана оценка ниже.

Кроме того, из показаний свидетеля Ц следует, что через некоторое время после похищения, в октябре 2016 года П снова позвонил ей и сообщил, что у него имеется возможность трудоустроить ее в другое учреждение ГБУ «Жилищник», в котором он и сам с недавнего времени работает, и поселиться вместе в отдельную комнату и тем самым решить проблему жилья для их дочери, на что она ответила согласием. Спустя несколько дней П в компании с М Василием, находясь в трезвом состоянии, приехал за ней и дочерью. В этот же день в помещении одного кафе, П С.И. познакомил ее с начальником участка ГБУ «Жилищник» г. Москвы Ц Дмитрием, который предложил ей перейти работать к указанное учреждение с правом предоставления ей отдельной жилой комнаты в общежитии, расположенном по адресу: ***. Она согласилась на его предложение и спустя несколько дней стала работать дворником, однако фактически выполняла функции уборщицы помещений многоквартирных жилых домов в Головинском районе г. Москвы. Затем она устроила свою дочь Элину в близлежащую общеобразовательную школу.

Таким образом, через месяц после похищения сотрудник ГБУ «Жилищник», встречаясь не на рабочем месте, а в кафе, решил все бытовые проблемы супруги П , которая и в настоящее время работает в ГБУ, что подтверждает показания П о том, что в отношении них с М руководством ГБУ была предложена сделка, связанная с отказом от выдвинутых обвинений. Из показаний Ц следует также, что в ходе беседы П ей сообщил, что его и М избили, после чего на протяжении нескольких дней их удерживали в каком-то помещении, под охраной нерусского мужчины, и обвинял во всем этом некоего мужчину по имени Николай, с которым он вместе работал.

Таким образом, подтверждены показания потерпевших о наличии на базе охраны, а также о причастности к преступлению мужчины по имени Николай.

Свидетель никак не связывает указанные выше события, однако суд, давая им оценку, исходит из совокупности имеющихся фактов.

Сведения, представленные защитой, о том, что сотрудники полиции пытались через потерпевших записать их переговоры с руководством ГБУ «Жилищник», суд отвергает, поскольку исполнение сотрудниками правоохранительных органов своих прямых должностных обязанностей в ходе расследования уголовного дела каким-либо нарушением уголовно-процессуального закона не является.

Добровольность дачи потерпевшими показаний, как указано выше, подтверждается совокупностью фактов, в связи с чем сведения, сообщенные потерпевшими (как указывает защита) в ходе их разговоров с сотрудниками и руководством ГБУ, фиксированные на аудиозаписи и представленные в расшифровке, не имеют какого-либо правового значения, а главное, не влияют на наличие события и состава преступления. Сведений о том, что потерпевшие обращались с какими-либо заявлениями относительно нарушения порядка обращения с ними в отделе внутренних дел, грубом отношении, у суда не имеется.

Тем более не имеют никакого отношения к предмету судебного разбирательства сведения, сообщенные, как утверждает защита, супругой П Оу, о чем также суду представлен акт осмотра электронного носителя.

Показания потерпевших подкреплены письменными материалами дела, включая протокол осмотра места происшествия, из которого следует, с учетом показаний, данных сотрудниками полиции Аристовой и Пыхтина, что пояснения потерпевших нашли свое подтверждение: были обнаружены их одежда, вода в местах их обливания подсудимыми и т.п.

Свидетель Телышев подтвердил законность производства следственных действий в рамках уголовного дела.

Свидетель Сизов подтвердил показания потерпевших в части оказания на них давления, в том числе наличия предложений выплаты денежных средств.

Свидетели Д подтвердили, что им стало известно о похищении со слов потерпевших, которые сообщили, что их похитили и удерживали, избивали, после чего им удалось сбежать.

Свидетель Г подтвердил, что Кондратцев загружал в машину одного из рабочих.

Свидетель Абдурахманов подтвердил в суде лично и снял на видео потерпевших, указывавших на то, что они были похищены и избиты. Указанное видео приобщено в предусмотренном законом порядке к материалам дела, и оснований считать, что оно может быть признано недопустимым доказательством, у суда не имеется.

Свидетель Л в ранее данных показаниях сообщил, что в обсуждении с Л ым покидания потерпевшими базы они использовали термин «сбежали».

Таким образом, совокупностью доказательств подтверждены достоверность показаний потерпевших и ряда свидетелей обвинения – как непосредственных очевидцев, так и лиц, давших показания со слов потерпевших.

Противоречие в показаниях потерпевших относительно способа их перемещения на базу устранено путем просмотра видеозаписи похищения, указанную неточность суд связывает с индивидуальными особенностями потерпевших, а не с желанием дать ложные показания.

Стороной защиты представлен ряд доводов, свидетельствующих, по их мнению, о невиновности подсудимых:

-о непригодности для проживания помещения на ***;

-о пригодности для проживания территории механической базы и помещений, расположенных на ней;

-о решении руководства ГБУ о выселении сотрудников с Астрадамского проезда и исполнении этого решения Кондратцевым;

-об отсутствии на территории механической базы ограждения, охраны, иных объектов, препятствующих свободному покиданию базы;

-об отсутствии у М и П жалоб на нахождение на базе и отсутствии контроля за их деятельностью кем-либо из сотрудников по указанию Кондратцева и/или Зуева.