Глава 10. Специальные обстоятельства, исключающие преступность деяния

Н. С. Таганцев отмечал, что «условия, уничтожающие преступность деяния», бывают разной степени обобщенности. «Одни из этих условий относятся к отдельным преступным деяниям и подлежат разбору при рассмотрении этих деяний... другие же могут встречаться при различных преступных деяниях и подлежат рассмотрению в Общей части». Данное высказывание вполне применимо к действующему уголовному законодательству. По месту расположения в уголовном законодательстве обстоятельства, исключающие преступность деяния, следует подразделить на два вида: а) предусмотренные Общей частью; б) предусмотренные Особенной частью УК. При этом обстоятельства, распространяющиеся только на деяния одного вида и расположенные в Особенной части УК, следует назвать специальными, а предусмотренные Общей частью УК, при которых может быть причинен разнообразный вред, внешне напоминающий различные виды преступлений, — общими.

УК РФ предусматривает специальные обстоятельства, исключающие преступность деяния, в примечаниях к ст. 151, 230, 308, 316 и 322 УК. Их можно подразделить на два вида: с указанием на категорию лиц и без такового. Согласно примечаниям к ст. 151, 308, 316 и 322 УК РФ, определенные категории лиц не подлежат уголовной ответственности за данный вид преступления. Причем эта группа неоднородна. В одних примечаниях содержится только указание на категорию лиц (ст. 308 и 316 УК РФ), а в других предусматриваются и дополнительные признаки (ст. 151 и 322 УК РФ). В соответствии с примечанием к ст. 308 УК РФ лицо не подлежит уголовной ответственности за отказ от дачи показаний против себя самого, своего супруга или своих близких родственников. Согласно примечанию к ст. 316 УК РФ, лицо не подлежит уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство преступления, совершенного его супругом или близким родственником.

Положения примечания к ст. 151 УК РФ содержат указание на несколько признаков: ответственности не подлежит родитель, который вовлек своего ребенка в бродяжничество, если это деяние совершено им вследствие стечения тяжелых жизненных обстоятельств, вызванных утратой источника средств существования или отсутствием места жительства. Примечание к ст. 322 УК РФ предусматривает, что действие этой статьи не распространяется на случаи прибытия в Российскую Федерацию с нарушением правил пересечения границы Российской Федерации иностранных граждан и лиц без гражданства для использования права политического убежища в соответствии с Конституцией Российской Федерации, если в действиях этих лиц не содержится иного состава преступления.

Своеобразно сформулировано примечание к ст. 230 УК РФ, в котором не указывается категория лиц, не подлежащих ответственности, а предусмотрена определенная цель и ситуация. Действие этой статьи не распространяется на осуществление в целях профилактики ВИЧ-инфекции и других опасных инфекционных заболеваний пропаганды применения соответствующих инструментов и оборудования, используемых для потребления наркотических средств и психотропных веществ, если эти деяния осуществлялись по согласованию с органами исполнительной власти в области здравоохранения и органами по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ.

Положения анализируемых примечаний иногда трактуются как специальные виды освобождения от уголовной ответственности. Так, в литературе высказывалось мнение о том, что в примечаниях к ст. 308 и 316 УК РФ предусмотрено освобождение от уголовной ответственности. Такой вывод вызывает возражения: деяния близких родственников или супруга, представляющие собой заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений, не признаются преступлением, а указанные лица не подлежат уголовной ответственности, следовательно, освободить от нее тех, кто не может быть к ней привлечен, нельзя. Это же можно отметить и в отношении отказа лица от дачи показаний против себя самого, своего супруга или своих близких родственников — перечисленные лица не подлежат уголовной ответственности по ст. 308 УК РФ, и говорить об их освобождении от уголовной ответственности неверно.

Для понимания сущности специальных обстоятельств следует соотнести их с общими обстоятельствами, исключающими преступность деяния. Представляется, что юридическая и социальная природа обстоятельств, исключающих преступность деяния, независимо от места их расположения в УК едина. Основанием для такого вывода служит следующее: в случаях, регламентированных в примечаниях к ст. 151, 230, 308, 316, 322 УК РФ, так же как и при обстоятельствах, предусмотренных гл. 8 УК РФ, совершается деяние, внешне сходное с каким-либо преступлением и причиняющее вред, но оно не является общественно опасным и не влечет уголовной ответственности. При всех обстоятельствах, исключающих преступность деяния, поведение человека, несмотря на причинение вреда, по своей социальной характеристике признается или общественно полезным, или приемлемым, допустимым. В отношении четырех из рассматриваемых примечаний к статьям Особенной части УК речь должна идти о допустимом поведении определенных категорий лиц, когда причинение вреда общественным отношениям разрешается уголовным законом. Вместе с тем в примечании к ст. 230 УК РФ говорится об общественно полезном поведении любых лиц, преследующих цель профилактики ВИЧ-инфекции и других опасных инфекционных заболеваний, если такое поведение отвечает определенным условиям.

Во всех случаях разрешенного уголовным законом причинения вреда причиненный вред уравновешивается тем, что выигрывают иные интересы. Подобный вывод можно сделать и при рассмотрении примечаний к ст. 151, 230, 308, 316 и 322 УК РФ, которые обеспечивают защиту интересов семьи, здоровья населения и права политического убежища. Более того, указанные примечания, как правило, реализуют определенные положения Конституции РФ. Так, согласно ст. 51 Конституции РФ, никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, конституционным является и право политического убежища (ст. 63 Конституции РФ).

Для выявления правовой природы примечаний к указанным статьям Особенной части УК следует рассмотреть их сквозь призму состава обстоятельств, исключающих преступность деяния. Для таких обстоятельств, предусмотренных Общей частью УК, характерно совпадение с различными видами преступлений по объекту, объективной стороне и субъекту. При этом нужно помнить о том, что существует объект, которому причиняется вынужденный вред, но есть и объект защиты, который позволяет отнести эти обстоятельства к вариантам позитивного или допустимого поведения человека. Существование такого объекта защиты обусловливает и особую мотивацию и общественно полезную (или социально приемлемую) цель необходимой обороны, крайней необходимости и иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, предусмотренных гл. 8 УК РФ.

Для понимания сущности специальных обстоятельств следует соотнести их с общими обстоятельствами, исключающими преступность деяния. Представляется, что юридическая и социальная природа обстоятельств, исключающих преступность деяния, независимо от места их расположения в УК едина. Основанием для такого вывода служит следующее: в случаях, регламентированных в примечаниях к ст. 151, 230, 308, 316, 322 УК РФ, так же как и при обстоятельствах, предусмотренных гл. 8 УК РФ, совершается деяние, внешне сходное с каким-либо преступлением и причиняющее вред, но оно не является общественно опасным и не влечет уголовной ответственности. При всех обстоятельствах, исключающих преступность деяния, поведение человека, несмотря на причинение вреда, по своей социальной характеристике признается или общественно полезным, или приемлемым, допустимым. В отношении

четырех из рассматриваемых примечаний к статьям Особенной части УК речь должна идти о допустимом поведении определенных категорий лиц, когда причинение вреда общественным отношениям разрешается уголовным законом. Вместе с тем в примечании к ст. 230 УК РФ говорится об общественно полезном поведении любых лиц, преследующих цель профилактики ВИЧ-инфекции и других опасных инфекционных заболеваний, если такое поведение отвечает определенным условиям.

Во всех случаях разрешенного уголовным законом причинения вреда причиненный вред уравновешивается тем, что выигрывают иные интересы. Подобный вывод можно сделать и при рассмотрении примечаний к ст. 151, 230, 308, 316 и 322 УК РФ, которые обеспечивают защиту интересов семьи, здоровья населения и права политического убежища. Более того, указанные примечания, как правило, реализуют определенные положения Конституции РФ. Так, согласно ст. 51 Конституции РФ, никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, конституционным является и право политического убежища (ст. 63 Конституции РФ).

Для выявления правовой природы примечаний к указанным статьям Особенной части УК следует рассмотреть их сквозь призму состава обстоятельств, исключающих преступность деяния. Для таких обстоятельств, предусмотренных Общей частью УК, характерно совпадение с различными видами преступлений по объекту, объективной стороне и субъекту. При этом нужно помнить о том, что существует объект, которому причиняется вынужденный вред, но есть и объект защиты, который позволяет отнести эти обстоятельства к вариантам позитивного или допустимого поведения человека. Существование такого объекта защиты обусловливает и особую мотивацию и общественно полезную (или социально приемлемую) цель необходимой обороны, крайней необходимости и иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, предусмотренных гл. 8 УК РФ.

по уголовному делу, на священнослужителя в отношении сведений, которые были сообщены ему на исповеди, а также на другие категории лиц, которые не подлежат допросу в качестве свидетелей (ч. 3 ст. 56 УПК РФ). Далеко не безупречно и примечание к ст. 151 УК РФ, содержащее серьезные пробелы. Оно не охватывает вовлечения несовершеннолетнего в попрошайничество родителем в результате тех же тяжелых жизненных обстоятельств, что и предусмотренные в нем для бродяжничества, а также случаи обусловленного отсутствием источника средств существования или места жительства вовлечения несовершеннолетнего в попрошайничество или бродяжничество другими близкими родственниками. Сейчас восполнение данного пробела может быть обеспечено путем обращения к норме о крайней необходимости.

Содержание примечания к ст. 230 УК РФ трудно связать с характеристикой склонения к потреблению наркотических средств и психотропных веществ: преступление, предусмотренное этой статьей, и действия, описанные в примечании, находятся в разных плоскостях. Представляется, что пропаганда одноразовых шприцев никакого отношения не имеет к склонению к потреблению наркотических средств. В связи с этим следует согласиться с мнением А. П. Войтовича, который полагает, что примечание к ст. 230 УК РФ «не имеет под собой уголовно-правовых оснований и является излишним».

Рядовой Б. избивал лиц суточного наряда по предложению старшего лейтенанта Р., действуя совместно с ним и поддерживая его. Объясняя причину избиения сослуживцев Б-ва, Т. и Н., рядовой Б. показал: «Р. дал мне команду: «Иди, лечи наряд». Эти слова офицера Р. он Б. воспринял как руководство для совершения неправомерных действий в отношении этих лиц.

В приведенном примере из судебной практики как Б., так Р. были привлечены к уголовной ответственности. Отдачу незаконного приказа Р. суд  расценил как превышение должностных полномочий, а в действиях Б. признал пособничество в этом преступлении, поскольку последний сознавал противоправность приказа начальника.

 В соот­ветствии с уставным требованием о беспрекословном и точном вы­полнении приказов командира (начальника) подчиненный не дол­жен обсуждать приказ. Поэтому он не подлежит ответственности и в тех случаях, когда сомневался в законности выполняемого прика­за или распоряжения и мог сознавать, что, выполняя приказ, совер­шает общественно опасное деяние.

Вместе с тем строгая воинская дисциплина в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях основана не на слепом повиновении и страхе наказания, а на высокой сознатель­ности личного состава, глубоком понимании каждым военнослужа­щим своего долга и ответственности за защиту Отечества. Принцип беспрекословного повиновения предполагает необходимость строго­го соблюдения всеми военнослужащими Конституции и других за­конов Российской Федерации, порядка и правил, установленных для обеспечения постоянной боевой готовности войск и сил флота. Это закреплено в тексте Военной присяги. Военнослужащий кля­нется свято соблюдать Конституцию РФ, строго выполнять требо­вания воинских уставов, приказы командиров и начальников. Умышленное совершение военнослужащим общественно опасных действий по заведомо для него преступному приказу начальника, которое противоречит самим основам воинской дисциплины и правосознанию воинов, влечет за собой уголовную ответственность, как это имело место в приведенном выше примере из судебной практики по делу Р. и Б. Если  подчиненный выполняет приказ, предписывающий совершить заведомо для него противоправные, уголовно наказуемые действия т.е. при полном сознании их явной преступности, с целью достижения конкретного преступного результата, то он за содеянное должен отвечать наряду с начальником как исполнитель преступления  либо как соучастник. То обстоятельство, что подчиненный, совершая преступление, действовал под влиянием начальника, может  учитываться при индивидуализации ответственности.

В рассматриваемом плане представляет интерес Временный дисциплинарный устав РККА 1925 г.[3], действовавший вплоть до 1940 г. Согласно этому уставу военнослужащие были обязаны «исполнять все служебные приказы своих начальников, за исключени­ем явно преступных. При точном исполнении подчиненным прика­за, отданного по службе начальником, этот последний один отвечает за последствия своего приказа, кроме случаев исполнения преступных приказов, когда вместе с отдавшим такой приказ начальником отвечает и исполнивший его подчиненный» (ст. 5, 5 прим. 1). Дис­циплинарный устав Красной Армии 1940[4] г., отказавшись от этих положений, в ст. 8 установил: «Приказ командира и начальника — закон для подчиненного. Он должен быть выполнен безоговорочно, точно и в срок. Невыполнение приказа является преступлением и карается судом военного трибунала».

От умышленного совершения преступления во исполнение заве­домо незаконного приказа начальника следует отличать случаи со­вершения преступления подчиненным в соучастии с начальником, когда между подчиненным и начальником не возникают отношения подчиненности и они вступают в сговор для совместного осущест­вления преступного намерения.

Ночью, находясь в центре в города пьяные лейтенант Н. и рядовой С., остановили гражданина Д., у которого Н. попросил сигареты, а затем предложил С. завладеть его имуществом. Здесь же С. и Н. стали требовать у потерпевшего деньги, после чего, угрожая применением насилия, открыто похитили принадлежащую Д. рубашку и командирские часы. Военным судом Н. и С. признаны виновными в грабеже с угрозой применения насилия, неопасного для жизни и здоровья. Защитник осужденного С., предлагая снизить последнему наказание, в кассационной жалобе указал, что преступление С. совершено в силу служебной зависимости от Н.

Судебная коллегия по уголовным дела окружного военного суда с таким утверждением защитника не согласились. При этом она в кассационном определении отметила, что между осужденными были дружеские отношения, которые вместе пошли на дискотеку, где употребили спиртное, лейтенант Н. каких-либо приказов С на совершение противоправных действий не давал, а поэтому тот факт, что Н. по отношению к С. является начальником по воинскому званию, сам по себе не может свидетельствовать о совершении последним преступления в силу служебной зависимости.

Таким образом, вопрос об уголовной ответственности начальника и подчиненного в подобных случаях должен решаться по общим правилам о соучастии в преступлении.

2. Лицо, выполнившее заведомо незаконный приказ, подлежит ответственности на общих основаниях. Начальник отделения по борьбе с экономическими преступлениями УВД В. дал указание своему подчиненному, старшему группы по выявлению экономических преступлений на потребительском рынке Ю. склонить лиц, занимающихся изготовлением фальсифицированной водки, к даче взятки на сумму не менее 5 тыс. руб., а полученные деньги передать ему. Обнаружив у М. фальсифицированную водку, Ю. получил от него 5 тыс. руб., после чего дал указание З. и Х. не оформлять документально факт обнаружения незаконно изготовленной водки. Полученные деньги Ю. разделил на три части, передав по 1650 руб. З. и Х., чтобы те согласно предварительной договоренности с Ю. передали деньги В.