Шепарнева А.И. Героико-патриотическое воспитание как важная составная часть

Иван Дмитриевич Путилин, несомненно, занимает особое место среди сотрудников полиции России. Человек-легенда, подлинный защитник людей и гроза для преступников – так во второй половине XIX века расценивали его человеческие и профессиональные качества. Как подлинный патриот своего Отечества, он считал, что человек, независимо от своего положения, убеждений, религиозных верований, должен преданно служить своему Отечеству.

Иван Путилин родился в мае 1830 года. Местом рождения значится Старый Оскол Курской губернии. Отец мальчика, Дмитрий Путилин, – коллежский регистратор, занимал скромную управленческую должность и вечно бедствовал. Когда сыну минуло десять лет, отец определил его в уездное училище, где он показал «посредственные знания, при хорошем поведении и прилежании». Дома он не гнушался никакой работы, был послушным, отзывчивым и отменно дисциплинированным.

По рекомендации родного брата Василия, окончившего несмотря на большие материальные трудности Межевой институт и служившего в Министерстве внутренних дел, Иван Путилин поступил на работу в Хозяйственный департамент Министерства внутренних дел, где он все делал аккуратно, старательно и в срок.

Для хозяйственного подразделения министерства Путилин оказался находкой. Его ставили в пример другим и даже неоднократно порывались продвинуть парня по чиновничьей лестнице, но всякий раз мешало отсутствие среднего образования. Иван с головой погрузился в науку: запоем читал книги, нанял репетиторов. Итогом прилежного ученичества явилась успешная сдача экзаменов в Санкт-Петербургском университете за полный гимназический курс. По полученному образованию Путилин теперь имел право быть отнесенным ко второму разряду гражданских чиновников и беспрепятственно продвигаться по соответствующей служебной лестнице.

По складу характера Путилин был человеком поступка, человеком острых ощущений, чем втайне гордился. Эти ми качествами он решил воспользоваться, подав прошение о переводе на службу в полицию, полагая, что его место там.

Вто время население к полиции относилось с отвращением. Путилин был самолюбив, в хорошем смысле слова, и решил доказать, что не место красит человека, а человек – место. Ему исполнилось двадцать четыре года. На опасный путь борьбы с преступностью он встал осознанно, будучи убежденным, что достойно послужит Отечеству. Отдав полицейскому сыску сорок лет, Иван Дмитриевич ни на минуту не пожалел об избранной профессии. Путилин поднял сыск до вершин оперативного искусства.

В1854 году после длительных бюрократических проволочек Путилина назначили младшим помощником квартального надзирателя в одну из полицейских частей Санкт-Петербурга. Ко всему прочему Путилину

31

достался один из самых дурных участков, особенно входивший в него Толкучий рынок, где обитало все петербургское «дно». «Это было время расцвета разбойничества, – писал Путилин, – и сумерками – полицейскосыскной части. Ловкость злодеев была обратно пропорциональной энергии полиции. Общественное сознание питало к полиции явное неуважение: прикосновение порядочного человека с полицейским чиновникам считалось почти осквернением»1.

Именно здесь он, по его словам, познал основы сыска: «Наблюдай жизнь, замечай все то, мимо чего проходит обыватель, будь артистом, влезай в шкуру прохвоста и жертвы, учись выворачиваться из любого положения. Никого и ничего не бойся. При этом будь галантен, как с невестой. Наконец, начавши розыск, ни на минуту не прекращай его. Искусству сыска учись до седых волос»2.

Наставления учителей Путилин впитывал, как губка. На первых порах, прикинувшись босяком, он опустился на «дно» для постижения безбрежного мира воров, мошенников, прохиндеев и проституток, затем он освоил роли купчиков, чиновников, офицеров, помещиков и пр.

Путилин обнаружил в себе необыкновенный дар к перевоплощению, к вхождению в любой образ. Эти артистические качества он предельно развил и всецело поставил на службу сыска. В случае необходимости добыть железные доказательства Путилин «лепил» соответствующую внешность и беспрепятственно проникал в самые недоступные места. «Оперативным гардеробом» сыщик пользовался блестяще с первых и до последних дней. «Иногда я думал, – вспоминал Иван Дмитриевич, – что священник и врач, два интимнейших наших поверенных, не выслушивали столько тайн, не узнавали столько скрытого, сколько я узнал в течение моей многолетней служебной деятельности. Старики и старухи; ограбленные своими любовниками любовницы; матери и отцы, жалующиеся на своих детей; развратники и сластолюбцы и их жертвы; исповедь преступной души; плач и раскаяние ревнивого сердца; подло оклеветанная невинность и под личиной невинности – закоренелый злодей; ростовщики, дисконтеры, воры с титулованными фамилиями; муж, ворующий у жены; отец, развращающий дочь... – всего не перечислить, что прошло передо мною, обнажаясь до наготы. И с течением времени какое глубокое получаешь знание жизни, как выучиваешься понимать и прощать!»3

Из многообразия приемов и способов раскрытия преступлений Путилин предпочел личный сыск и довел его до вершин оперативного искусства. Для сыщика не существовало преступлений, которые оказались бы ему не под силу.

1Цит. по: Очкур Р., Кудрявцев Д., Пиотровский В. Указ. соч. С.64-65.

2Там же. С. 65.

3Там же.

32

Это вовсе не означало, что все ему давалось легко. В сыск он вкладывал невероятный труд, причем не допускал поспешности, небрежности или неряшливости, продумывая все до мелочей.

Работу, как правило, начинал с тщательнейшего осмотра места происшествия. Каждую мелочь брал на заметку и анализировал. Затем мысленно ставил себя на место грабителя, вора, убийцы или насильника и мысленно, шаг за шагом, отслеживал, как могли развиваться события. «С воображаемым контуром уголовного деяния я немедленно отправлялся на поиски преступников и находил их», – рассказывал Путилин известному русскому юристу А. Ф. Кони.

Каждое раскрытое преступление сыщик детально анализировал, нестандартные мысли и наблюдения перекладывал на бумагу и при первой необходимости использовал их. Отлично зная способы совершения преступлений, повадки их авторов, приемы сокрытия криминальных следов, Путилин чуть ли не с завязанными глазами отлавливал преступников.

В 1856 году в Санкт-Петербурге и его окрестностях объявились «душители». Бандиты нападали на извозчиков и крестьян близлежащих деревень. Набросив на шею веревку, жертву умертвляли, а вещи забирали. За месяц было зарегистрировано одиннадцать удушений. Извозчики перестали выходить на работу, а крестьяне выезжать в город.

Санкт-Петербургский обер-полицмейстер граф Петр Шувалов приказал своим подчиненным во что бы то ни стало изловить «душителей». Путилин, приняв образ беглого солдата, отправился в злачные места и там добыл информацию о существовании «душителей», а затем и о месте их нахождения. Преступники обитали в двух сторожках на окраине города. Путилин проник в сердцевину шайки и, убедившись, что ее члены и есть те самые «душители», принял решение ликвидировать налетчиков одним махом. Подслушав, когда разбойники соберутся на общий сбор для очередных налетов, сыщик на рассвете привел в их логово четырнадцать полицейских, которые и скрутили головорезов.

Граф Шувалов публично поблагодарил Путилина за оригинальное раскрытие тяжкого преступления. Для сыщика путь к признанию и известности был открыт.

Путилин прошел все должностные ступеньки. Но настоящим полицейским его сделали две должности – квартального надзирателя и частного пристава. Они вознесли его на недосягаемую высоту. В борьбе с преступностью Путилин не знал поражений. Его боялись, им восхищались, потому что он находил «клиентов» там, где, по принятым представлениям, они и быть не могли. «Час тому назад человек не знает, что будет убийцею и, соблазненный, режет или душит и, сбитый с толку, бродит потом, как бесприкаянный, не находя себе места и в распутстве ища забыться. И тут его

33

берут»,1 – писал Путилин. Сыщик всегда знал, куда идти и кого брать. Это приводило в изумление. Начальство поэтому вешало на него все самые тяжкие случаи. Путилин не только не возмущался страшной нагрузкой, а, скорее наоборот, радовался каждому подвернувшемуся моменту, чтобы в очередной раз блеснуть своим сыскным искусством.

Так, он обезвредил шайку «улюлюкающих бесов», которые, измазавшись светящимися в темноте красками, под устрашающее визжание ночью нападали в лесу на запоздалых путников. От страха люди теряли сознание. «Бесы» их обирали до нитки и скрывались. Путилин изловил матерого рецидивиста, бежавшего из тюрьмы, чтобы убивать и грабить. Он ненавязчиво получил у подозреваемого признание в убийстве мальчика. Сыщик как бы мимоходом произнес: «А мальчик-то жив». – «Как жив?» – вздрогнул убийца и тем самым выдал себя.

В Московской губернии во всю ширь развернулись фальшивомонетчики – братья Пуговкины, которые ежегодно сбывали около миллиона липовых кредиток и нажили на этом огромное состояние. Их никак не могли изобличить. Нанятые ими адвокаты разбивали все доводы. Пригласили Путилина. Иван Дмитриевич использовал свой излюбленный прием вхождения в образ. На этот раз он выступил в роли дьякона, якобы высланного из города в деревню на послушание. Через несколько дней «священнослужитель» собрал у мирян исчерпывающую информацию, подкрепив ее солидной доказательной базой. Состоялся суд. Пуговкины были приговорены к каторжным работам.

Путилин блестяще «взял» легендарную Соньку Золотую Ручку. Следует, правда, признать, что мошенница неоднократно ускользала от сыщика – за недоказанностью. “«Велик ты, Путилин, но меня тебе не поймать!»

– заявила она однажды. «И ты велика, Сонька, но я тебя поймаю!» – ответил ей сыщик. Путилин слово сдержал, проделав невероятную комбинацию. Загримировавшись под барона Ротшильда, он сел в пассажирский поезд, в котором, по обыкновению, «промышляла» Сонька. О богатом пассажире ее заранее известили люди Путилина. Как только раздался гудок паровоза, в вагон неторопливо вошла Сонька. Ротшильд поднялся навстречу, чтобы помочь неотразимой барышне разместиться в купе. Дама представилась княгиней. Барон не скупился на знаки внимания и даже намекнул, что при себе имеет приличную сумму. Княгиня охотно приняла ухаживания Ротшильда и, улучив момент, бросилась ему на грудь, чтобы вонзить в шею шприц с ядом. Путилин резко отпрянул в сторону: «Сонька! Стоять! Я – Путилин!» Сыщик заломил руку со шприцем. «Велик ты, Путилин! Поймал меня!» – зарыдала Сонька”2.

1Там же. С. 65.

2Там же. С. 66.

34

В1886 году при санкт-петербургском обер-полицмейстере было учреждено Управление сыскной полиции. Путилин стал первым его начальником. Прослужив в этой должности четыре года, Иван Дмитриевич вписал в историю сыска еще одну ярчайшую страницу, лишний раз доказав, что не место красит человека, что и полицию можно уважать.

А. Ф. Кони оставил лестные воспоминания о Путилине: «По природе своей Путилин был чрезвычайно даровит и как бы создан для своей должности. Необыкновенно тонкое внимание и чрезвычайная наблюдательность, в которой было какое-то особое чутье, заставлявшее его вглядеться

вто, мимо чего все проходили безучастно, соединились в нем со спокойной сдержанностью, большим юмором и своеобразным лукавым добродушием».

Путилин разработал свои собственные приемы сыска преступников. «Не знакомые с нашими приемами люди, – писал Иван Дмитриевич, – часто приписывают все наши открытия случайности... Действительно, нам всегда помогает «случай», но дело в том, что мы сами ищем этот случай, мы сами гоняемся за ним и в долгих неустанных поисках, наконец, натыкаемся на него. Мы знаем места (темные, трущобные места), где могут проговориться и дать хоть косвенные указания; мы знаем, где разыскиваемый может ненароком попасться – и в этих местах беспрерывно дежурим, часто с опасностью для жизни, напрягая и слух, и зрение»1.

Так, в Санкт-Петербурге убили австрийского военного атташе. Резонанс на всю Европу. Дипломатический корпус потребовал немедленного раскрытия преступления. О ходе расследования царь просил докладывать каждый час. «Положение было такое, – писал Путилин, – отыщи убийц или умри».

Лично осмотрев место происшествия, Иван Дмитриевич выдвинул версию, оказавшуюся единственно правильной. Путилин предположил, что австрийского князя убил личный повар, ушедший от хозяина полгода назад. Три дня и три ночи искали повара, который только что вышел из тюрьмы за кражу. Путилин нашел, не только его, но и сообщника. Честь мундира была спасена. Россия не осрамилась перед Европой. Петербургский сыск и его начальник еще раз упрочили свое положение.

В1889 году здоровье Ивана Дмитриевича резко пошатнулось. В чине тайного советника (генерал-лейтенанта) он отправился на покой, поселившись в своем имении в Новгородской губернии, откуда и поведал о том, как верой и правдой служил Отечеству и сыску.

Умер Путилин в 1893 году, на 63-м году жизни. Непревзойденный сыщик прожил недолго, но память о себе оставил на века.

Одним из лучших российских сыщиков Российской полиции и первых лет Советской власти считался Иван Александрович Свитнев (1888 –

1 Там же. С. 67.

35

1938 гг.)1. Именно ему принадлежит раскрытие множества громких уголовных дел того времени и знаменитой «кражи века». Родившийся в бедной многодетной семье, Иван Свитнев не сумел получить достаточного образования, и ему пришлось работать в своем родном городе Петровске писарем в окружном суде, затем регистратором уездной земской управы.

В1907 г. Иван Александрович переехал в Саратов и поступил на службу в полицейское управление, где служил сначала кандидатом в околоточные надзиратели, затем – надзирателем. С созданием сыскного отделения Иван Александрович начал работать под руководством опытного сыщика Ивана Дубровина агентом по розыску. Свитнев в кратчайшие сроки стал настоящим профессионалом, раскрыв вместе с коллегами ряд дерзких и опасных преступлений. Нередко преступники при задержании оказывали вооруженное сопротивление.

После Февральской революции костяк саратовской милиция составили сотрудники бывшего сыскного отделения. Обострение криминальной обстановки в стране, когда убийства, разбойные нападения, грабежи стали повседневным явлением, не в последнюю очередь сыграла проведенная Временным правительством амнистия всех пострадавших от царского режима. После проверки, которая проводилась по указу Временного правительства, Свитнев наряду с другими полицейскими был арестован, но вскоре освобожден и зачислен в милицию простым рядовым, став уже в июне 1917 г. Иван Александрович заместителем начальника уездной милиции.

Вконце 1917 г. он прославился раскрытием дерзкого преступления, связанного с кражей уникальных ценностей из ризницы Патриаршего дворца Московского Кремля. Когда о раскрытии преступления доложили Ленину, тот через Бонч-Бруевича передал Свитневу благодарность. Иван Александрович стал единственным сотрудником уголовного розыска, получившим в то время благодарность от правительства. Возможно, это сыграло свою роль, когда в октябре 1918 года был образован губернский уголовный розыск, то с разрешения губкома партии и губисполкома Свитнева приняли на работу. 1 сентября 1919 года его назначили начальником губернского управления уголовного розыска.

С дела об ограблении Патриаршей ризницы начались новая жизнь и полная опасностей служба в советском уголовном розыске. Однако, несмотря на замечательные достижения в борьбе с уголовной преступностью2, в марте 1938 года подполковник милиции Иван Александрович

1URL: http://www.reporter-smi.ru.

2Ивану Александровичу Свитневу было присвоено звание Героя Труда, вручено именное оружие – револьвер с выгравированной надписью: «За энергичную и умелую борьбу с бандитизмом и продолжительную работу в органах уголовного розыска», золотые часы от Президиума ВЦИК РСФСР. Причем, такой награды от высшего государственного органа РСФСР удостаивались немногие государственные служащие страны.

36

Свитнев по необоснованному обвинению был арестован и вскоре расстрелян. В 1956 году он был полностью реабилитирован.

Начальник Московской сыскной полиции, а позднее заведовавший всем уголовным сыском Российской империи Аркадий Францевич Кошко родился в 1867 году в богатой и знатной дворянской семье. По окончании Казанского пехотного юнкерского училища служил в полку, расквартированном в Симбирске. Выйдя в отставку в 1894 г., он поступает рядовым инспектором в Рижскую полицию. С первых же дней молодой сыщик хорошо зарекомендовал себя. Высокая раскрываемость преступлений, личная смелость, применение на практике всего лучшего, что было на то время известно европейской криминальной науке. Через шесть лет А. Ф. Кошко был назначен начальником Рижской полиции, ещѐ через пять

– заместителем начальника Петербургской, а в 1908 г. его назначили начальником Московской сыскной полиции. В своих воспоминаниях А. Ф. Кошко описывал методы и средства борьбы с преступностью дореволюционной уголовной полиции, которую можно разделить по следующим категориям:

-работа негласных сотрудников;

-перлюстрация писем, контроль за телефонными разговорами;

-квартиры-ловушки;

-«личный сыск»;

-внедрение в преступные группировки;

-опора на «общественность» (публикации в газетах о розыске, информирование заинтересованных учреждений и пр.);

-идентификация преступника с помощью дактилоскопии1.

Большой результат давала разработанная А. Ф. Кошко новая система идентификации личности, основанная на особой классификации антропометрических и дактилоскопических данных. Московский сыск благодаря своим фотографическим, антропометрическим, дактилоскопическим кабинетам создал исключительно точную картотеку преступников. Позднее эта система была заимствована Скотланд-Ярдом. Когда после революции генерал Кошко вынужден был бежать из России, именно англичане предложили ему возглавить у них исследовательский отдел. Московский период в жизни А. Ф. Кошко принес ему славу, ордена и новое повышение. Он был назначен заведующим всем уголовным розыском Российской империи.

События октября 1917 г. поставили точку в блестящей карьере Кошко. Не принял большевистский переворот, в 1918 году он был вынужден уехать в Турцию. Небольшие накопления, которые удалось вывезти, быстро закончились, и бывшему полицейскому пришлось тяжело – требовалось кормить семью. Создав своѐ частное детективное бюро в Константинопо-

1 Кошко А. Ф. Среди убийц и грабителей. Воспоминания бывшего начальника Московской сыскной полиции. М.: Современник, 1995. C. 357.

37

ле, он начал с советов и рекомендаций, затем стали появляться и заказы. Он сам выслеживал неверных мужей и жѐн, находил награбленное, давал ценные советы богатым, как сберечь своѐ имущество от воров. Постепенно дело стало приносить доход.

Однако неожиданно среди российских эмигрантов прошел слух, что Мустафа Кемаль собирается выслать всех эмигрантов из России назад к большевикам. Кошко уехал на пароходе из Константинополя во Францию, где в 1923 году получил политическое убежище. В Париже ему долго не удавалось найти работу: в полицию не брали, на создание детективного бюро требовались деньги. С большим трудом он сумел устроиться управляющим в магазин, торговавший мехами. К нему нередко поступали предложения от англичан, которые, хорошо зная его, были готовы предоставить ему ответственный пост в Скотланд-Ярде. Однако Аркадий Франциевич Кошко отказывался. Скончался генерал Кошко в Париже 24 декабря 1928 года, где и был похоронен.

Видным деятелем уголовного сыска Российской империи, выдающимся российским криминалистом был статский советник Василий Иванович Лебедев. Он родился 7 марта 1868 года. По окончании в 1887 году Киевского юнкерского училища он почти 16 лет служил в пехотном полку. Затем по собственному желанию вышел в отставку и был зачислен в штат Московской городской полиции. За шесть лет службы прошел путь от младшего помощника пристава до начальника сыскной полиции.

Посещая в служебных командировках крупнейшие европейские города такие, как Париж, Берлин, Вену и Дрезден, он знакомился с постановкой розыскного дела в европейских государствах, собрал и привез с собой многочисленные материалы: фотографии полицейской техники, образцы регистрационных бланков, журналов, инструкций и т. д.

Результатом этих поездок стала реорганизация московского сыскного отделения по западному образцу, создание музея уголовного сыска и научно-технических методов расследования преступлений, издание в 1903 году «Справочного указателя для чинов полиции», который содержал фотографии профессиональных преступников по категориям с очерком антропометрии и приложением краткого словаря воровского языка. Свои знания В. И. Лебедев систематизировал в работах «Искусство раскрытия преступлений. Дактилоскопия», ставшей настольной книгой российского сыщика, и «Полицейская сторожевая собака».

С принятием в 1908 году Закона «Об организации сыскной части» В.И. Лебедев возглавил сыскную полицию Империи, занимая должность заведующего 8-го делопроизводства Департамента полиции. Находясь на высоком посту, Василий Иванович боролся над решением проблем таких проблем, как-то:

-слабое техническое оснащение сыскных отделений,

-бессистемность делопроизводства,

38

-небрежное расходование сыскного кредита,

-недостаточная слаженность действий сыскных отделений и органов общей и политической полиции,

-отсутствие летучих отрядов,

-недостаточная конспиративность сыска,

-случаи бесцельной жестокости при личном задержании и провокационного использования негласной агентуры.

Благодаря Лебедеву, следившему за тогдашними новинками зарубежной полицейской техники, в начале XX века в Москве, а затем во всех крупных городах России, задержанных полицией людей стали фотографировать и брать их отпечатки пальцев, а на преступников в розыске составляли словесные портреты единого образца. Так, Василием Ивановичем были инициированы внедрение в практику сыскных отделений новейших научно-технических средств, новых методов уголовной регистрации (антропометрии и дактилоскопии). Одним из первых в России в 1909 г. он начал проводить дактилоскопические исследования.

На протяжении всей своей деятельности В. И. Лебедев пропагандировал необходимость использования служебно-розыскных собак в полицейской службе. При его активном участии в 1908 г. было утверждено Российское общество поощрения применения собак к полицейской и сторожевой службе, фактическим и успешным руководителем которого он являлся до 1915 года1. В. И. Лебедев являлся не только организатором работы Общества, редактором его печатных изданий, он, вместе с тем, глубоко вникал в суть подготовки полицейских дрессировщиков и собак, участвовал в проведении лекций в школе-питомнике, живо интересовался ходом развития кинологической службы как в Российской империи, так и заграничным опытом.

Вцентре Челябинска возле здания Законодательного собрания стоит бронзовый городовой с шашкой-середкой на боку. И стоит он так, чтобы всем гуляющим сразу было видно: улица под бдительным присмотром. Это единственный в стране памятник низшему полицейскому чину Российской империи, стоявшему на страже порядка и законности.

Подвиг полицейского Алексея Тяпкина был хорошо известен жителям дореволюционного Петербурга2.

Морозным утром 8 ноября 1868 года городовой 1-го участка Адмиралтейской части Алексей Тяпкин заступил на свой пост, располагавшийся на углу Невского проспекта и Большой Морской улицы. К 10 часам утра движение по главной магистрали города становилось все более и более оживленным. Внимание городового привлек какой-то шум: из-под арки Главного штаба во весь опор неслась никем не управляемая тройка лоша-

1 См.: 100 лет создания розыскного собаководства уголовного розыска Петербурга. СПб.: ООО «Издательско-полиграфическая компания «КОСТА», 2009. С. 46-47.

2 Вестник полиции. 1910. № 9. С. 244-246.

39

дей, запряженных в сани. За несколько мгновений до этого она находилась у Зимнего дворца, ожидая дежурного генерал-адъютанта. В момент, когда кучер Яковлев собирался садиться в сани, кони, внезапно, чего-то испугавшись, с большой скоростью понесли в направлении арки Главного штаба.

Не раздумывая и пренебрегая очевидной опасностью для собственной жизни, Тяпкин бросился к лошадям, успев схватить их под уздцы, однако скорость стремительно мчавшихся лошадей была так велика, что в одно мгновение самоотверженный городовой оказался сбит с ног и брошен под копыта коней. Превозмогая острую боль, каким-то отчаянным усилием он сумел вывернуться и вскочить в сани, но лишь только ухватился за вожжи, как упал, лишившись сознания. Столкновение с полицейским значительно уменьшило скорость мчавших лошадей. Не представляя опасности для окружающих и двигаясь по инерции, они были вскоре остановлены у Строгановского дворца.

Отважный городовой был жив, но состояние его было крайне тяжелым. Полностью была раздроблена кость правой ноги ниже колена, а общее состояние осложнялось многочисленными ранами и ушибами всего тела. Единственным средством, которое, возможно, могло спасти жизнь героя, являлась ампутация поврежденной ноги, которую и произвели хирурги Обуховской больницы1.

В общем приказе по Санкт-Петербургской полиции обер-полиц- мейстер Ф. Ф. Трепов писал: «Поступок городового Тяпкина доставил мне как начальнику столичной полиции истинное удовольствие. Я не могу не радоваться, видя, что в составе вверенного мне ведомства есть лица, которые, следуя высокому своему призванию – заботиться о безопасности общества, жертвуют собою для достижения этой цели»2.

За свой поступок городовой Алексей Тяпкин получил заслуженные награды: знак отличия ордена Св. Анны, единовременное денежное пособие из казны для поправки здоровья и пожизненную инвалидную пенсию. По решению Императора Александра II он пожизненно был зачислен в Полицейский Резерв, со званием околоточного надзирателя. Таким образом, несмотря на тяжелое увечье, городовой, а теперь уже околоточный надзиратель Алексей Тяпкин оставался в рядах столичной полиции.

Несмотря на прилагаемые врачами усилия, состояние здоровья Алексея Тяпкина ухудшалось, и 5 января 1869 года он скончался.

«Петербургский листок» так описывал проводы героя в последний путь: «Огромная масса народа собралась на проводы, многие приехали в экипажах проводить покойного; большая часть высших чинов полиции, в том числе и г-н С.-Петербургский обер-полицмейстер, отдали дань уваже-

1Кудрявцев Д. Забытые герои // Очкур Р., Кудрявцев Д., Пиотровский В. Полиция России. Век XVIII – век XIX. М.: АСТ: Полиграфиздат. С. 262.

2Вестник полиции. 1910. № 9. С. 244.

40