titova_aa_evoliutsiia_povsednevnoi_zhizni_naseleniia_gorodov

бездельно, а учи рукодельно»; «не выучит школа, выучит охота (нужда)»271. В сборнике В.И. Даля собрано также немало пословиц о полезности грамоты для человека: «кто грамоте горазд, тому не пропасть»; «сперва аз да буки, а там и науки»; «испокон века книга растит человека» и др.272

Постепенно осознание необходимости образования приходит как к крестьянам-горожанам, так и крестьянам-отходникам. На рубеже веков крестьяне Курской губернии стали смотреть на общее и профессиональное образование как на важную гарантию своих социальных перспектив. Передовые землевладельцы, понимая необходимость профессионально подготовленных работников, стали предпринимать меры по развитию низшего сельхозобразования, организовывать школы.

На рубеже XIX – XX вв. происходит изменение в понимании некоторых правовых и хозяйственных категорий, в том числе, трансформируется традиционное крестьянское представление о собственности. Постепенно понятие частной собственности проникало в общую картину мировосприятия крестьянина. Хотя подавляющая масса крестьянства, носителей общинного менталитета, считала богатство аморальным, а собственность (т.е. капитал) вызывала крайне негативную, осуждающую реакцию крестьян273. Примеры этому мы встречаем в русских пословицах, собранных на протяжении нескольких десятилетий XIX в. диалектологом и писателем В.И. Далем. «Копил, копил, да черта и купил»; «через золото слезы льются»; «меньше денег – меньше хлопот»; «богатому сладко естся, да плохо спится»; «богатство перед Богом великий грех, а бедность перед людьми»; «лучше нищий правдивый, чем тысячник лживый»; «будешь богат, будешь и скуп»; «скупой богач беднее нищего – вкупе богат

271Даль В.И. Пословицы русского народа. М., 1994. С.264, 265, 268.

272Там же. С.262, 264.

273Сергеев А.В. Менталитет российского провинциального общества на рубеже XIX – начала XX вв. (на материалах Вятской губернии). Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ижевск, 2007. С.16; Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII –

начало XX в.): В 2 т. 3-е изд., испр., доп. Т.I. СПб., 2003. С.327 и др.

141

и убог»; «тороватому бог подает, а у скупого черт отбирает»; «богат, как ильинский сот, а живет, как скот»274.

В традиционное крестьянское мышление стали проникать рыночные, буржуазные категории, что было связано с включением крестьянина в новые хозяйственные отношения. Подтверждением этому может служить сам факт роста у крестьян площади покупных земель. По официальным данным, в 1877 г. воронежским крестьянам принадлежало 4,3 % частновладельческих земель губернии, тамбовским – 5,2 %, орловским – 6,8 %, курским – 9,9 %; а в 1887 г., соответственно, 7,5 %, 7,5 %, 11,7 %, 13,1 %275. Как видно, за десятилетие произошло значительное и абсолютное, и относительное увеличение частновладельческих крестьянских земель во всех губерниях Центрального Черноземья. При этом более высокий уровень покупки крестьянами земли в частную собственность наблюдался в Курской губернии. Общая тенденция торгово-земельного оборота заключалась в сокращении дворянского землевладения и увеличении частных крестьянских владений (с 1877 по 1905 гг. в Центральном Черноземье крестьянские частные владения увеличились с 6,0 % до 14,5 % от общего количества частновладельческой земли, что в суммарном объеме крестьянского землевладения составило 7,5 %276). Аренда и покупка земли – показатель крестьянской предприимчивости.

Размежевание полевых угодий, «поддел» земли, происходившее на традиционных началах, постепенно уходит в прошлое. Широкое распространение договорных отношений в начале ХХ в. (аренда, наем и т.д.) постепенно подрывало основы общинной психологии. В общине усиливалась имущественная дифференциация.

274Даль В.И. Пословицы русского народа. М., 1994. С.48-49, 54, 55, 60-62.

275Свод статистических сведений по сельскому хозяйству России к концу XIX века. Вып.1. СПб., 1902. С.24-25.

276Перепелицын А.В., Фурсов В.Н. Особенности земельных отношений крестьян

Центрального Черноземья в 60–90-е годы XIX века // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. №8 (50). Т.10. 2008. С.99.

142

Крестьянская культура и быт в пореформенный период под влиянием общественно-политических и социально-экономических преобразований претерпевали определенные изменения. С течением времени в крестьянской среде, особенно среди молодежи, стала распространяться грамотность, а в крестьянском быте стали появляться заводские орудия труда и машины, фабричные ткани, городские украшения и предметы одежды.

Распространение европеизированной одежды и предметов быта оказывали заметное влияние на культуру и стиль поведения представителей крестьянского населения. Появление различного рода новшеств меняло традиционные представления о выборе модели поведения. Наблюдался рост индивидуализма крестьян, активного стремления к улучшению своего положения, даже если это улучшение выражалось лишь внешне через щегольскую одежду или наличие стульев в крестьянской избе.

Эти новшества распространялись в первую очередь среди активной и восприимчивой крестьянской молодежи. Так, во многих деревнях время сенокоса воспринималось как праздничное событие, обстановка на котором создавала относительно большую свободу. Молодежь одевалась на сенокос щеголевато, в лучшие наряды; убирая сено, пели, шутили277. В молодежных развлечениях крестьяне также стремились показаться себя с лучшей стороны. В забаве «окликанье молодых» (вьюнство) окликальщики одевались в праздничные рубахи, плисовые шаровары, лучшие бекеши. Окликать полагалось молодых, поженившихся после предыдущей Пасхи (Владимирская губерния)278. Этнограф Ф. Поликарпов, исследовавший в начале ХХ в. быт крестьян Нижнедевицкого уезда Воронежской губернии, отмечал: «Появляются щеголи, надевшие «гасподские» рубахи – косоворотки из ситца, легкие сапоги, перестают носить на поясе «гаманы»279. Под влиянием городской моды изменялись крой, фасоны, ткань в крестьянской

277См.: Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991. С.22-24.

278Там же. С.243.

279Поликарпов Ф. Нижнедевицкий уезд. Этнографические характеристики // Живая

старина, 1912. Вып.I. С.142.

143

одежде, которая становилась своеобразным показателем семейного достатка и подтверждением хозяйственного благополучия. А что не могли показать, о том говорили, что «дома у них на столе самовар и часы на стене, и едят они на тарелках мельхиоровыми ложками, запивая чаем из стеклянных стаканов»280.

Одновременно, как среди крестьян-отходников, так среди крестьянгорожан, отмечалось падение нравственности, которое выражалось в пьянстве, хулиганстве, более свободном отношении полов.

Злоупотребление алкоголем, семейные неурядицы, неспособность найти свое место в новых условиях и т.д. способствовали росту числа суицидов. На протяжении всего пореформенного периода в Курской губернии наблюдается постоянное увеличение количества умершего населения от данной причины. С 1870-1893 гг., за 24 года, количество погибших от самоубийств горожан в Курской губернии составило 249 человек, селян – 1181 человек (в 4,7 раза больше, но следует учитывать значительную разницу в общем количестве проживающего населения в селах

игородах). В то же время по количеству погибших от самоубийств, в расчете на 100 умерших насильственно и внезапно, жители городов опережали селян практически в два раза. В этот период в Курской губернии (как в городах, так

ив селениях) прослеживается тенденция увеличения женщин в общем количестве покончивших жизнь самоубийством (если в 1870-1874 гг. среди всех покончивших жизнь самоубийством мужчин было 81,8 %, женщин – 18,2 %; то в 1888-1893 гг. мужчин – 68,3 %, женщин – 31,7 %)281. Однако, в целом, темпы роста и городского, и сельского населения Курской губернии значительно опережали темпы роста числа самоубийств.

280Безгин В.Б. Крестьянская повседневность (традиции конце XIX – начала XX века). Монография. Тамбов, 2004. С.127.

281См.: Богданов С.В. Смертность населения Курской губернии от самоубийств во второй

половине XIX века // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. Белгород, 2013. №15 (158). Выпуск 27. С.119-125; Богданов С.В. Самоубийства в Курской губернии во второй половине XIX в.: отдельные аспекты методологии проблемы // Известия Юго-Западного государственного университета. Курск, 2012. №4-1 (43). С.116-119.

144

Притом, что самоубийства почитались в обществе деяниями позорными и даже преступными, их увеличение можно считать одним из противоречивых следствий масштабных социальных изменений, которые произошли в результате падения крепостного права и ускорившегося разрушения патриархальной семьи. Для пришлого в город крестьянства причина падения нравственности во многом крылась в потере внешнего контроля со стороны традиционного крестьянского мира над частью его представителей. В мировоззрении крестьянства, в особенности среди молодежи, постепенно появляются новые ценностные ориентиры и оценки: «Бог да город, черт да деревня»; «в городе суета, в деревне маета»; «в городе толсто звонят, да тонко едят»; «город затейный: что ни шаг, то съестной да питейный»; «в своем городе всякий – царь»; «дома – щи без круп; в людях – шапка в рубль»; «по моде и мышь в комоде»; « на брюхе шелк, а в брюхе-то щелк»; «он в перчатках моется (говорится о щеголе)»; «масляна головка (щеголь) – отцу-матери не кормилец»; «хоть бы в щеку бил, да щеголь был (говорит жена)»; «хвалят (хорош) на девке шелк, коли в девке толк»282.

Однако в целом, крестьянство продолжало создавать «свою систему социально-утопических представлений, органично связанную с религиозными воззрениями. Ее элементами были идеальная крестьянская община, живущая на основе божественных установлений (делались попытки реализации такой жизни), и идеальный монарх, действующий по законам высшей справедливости»283. Несмотря на новшества, менталитет городского крестьянства оставался традиционным, основанным на православной вере, почитании царской власти, общинной психологии. Не только городское крестьянство, но и другие сословные группы населения городов Курской губернии в конце XIX – начале XX вв. сохраняли некоторые общинные традиции, которые более всего относились к области обрядовой жизни, проведения праздников и досуга.

282Даль В.И. Пословицы русского народа. М., 1994. С.207, 367-369.

283Громыко М.М. Указ. соч. С.269.

145

Значительное место в духовной культуре крестьян, как и многих горожан, занимали традиционные обычаи, праздники, обряды, составляя ее традиционно-бытовой пласт. Массовые обряды и праздники являлись неотъемлемой частью крестьянского быта, имели природохозяйственную и социальную обусловленность. Региональной спецификой праздников и обрядов Центрального Черноземья являлось особое значение зимнего (Святки) и весеннее-летнего (Троица) периодов земледельческого календаря, напрямую связанных с предбрачной обрядностью, а также ключевая позиция в цикле обрядов свадебного ритуала284. Справедливо мнение о том, что «православные традиции были органически вплетены в канву повседневной крестьянской жизни. Вера Христова зримо и незримо сопровождала крестьянина от рождения до смерти. Рубежные события в его жизни определялись христианскими таинствами – крещения, венчание, отпевания»285.

Техническая революция конца XIX в. кардинально не смогла повлиять на быт и духовную жизнь крестьянского общества. Как в русских деревнях, так и в городе крестьяне тщательно берегли древние традиции и обычаи, оставалась неизменной и этика семейных отношений, особое внимание уделялось гостеприимству и взаимовыручке. Однако новое поколение крестьян, родившихся после отмены крепостного права, все больше поддавалось влиянию новых условий и веяний. Представители «просвещенного» крестьянства реализуют свои амбиции в начале XX в., став главными идейными лидерами новых общественных преобразований.

Таким образом, во второй половине XIX – начало XX вв. крестьянство как сословие переживало трансформацию социального поведения, менялся менталитет, отчетливо проявлялись тенденции к индивидуализму, прагматизму. От традиционности отношений оно переходило к новым

284 Перепелицын А.В. «Летом свободного времени нет...». Трансформация крестьянкой повседневности // Трансформация провинциальной повседневности в условиях модернизационного развития России во второй половине XIX – начале XX вв. / Отв. ред.

В.А. Шапавалов, И.Т. Шатохин. Белгород, 2011. С.177.

285 Безгин В.Б. Указ. соч. С.238.

146

ценностям. Ускоряющийся ход истории, быстрое вхождение России в формат новых экономических отношений, основанных на рынке, с одной стороны, незавершенность капиталистической модернизации, огромная роль государства, православие и крестьянская община с другой, порождали противоречия в массовом сознании крестьянства. В этих условиях крестьянское мировоззрение стало терять свою относительную однородность286.

Особенность городского крестьянства заключалась в двойственности его состава. К рубежу XIX–XX вв. в городах Курской губернии сложилась многочисленная социальная группа – новое городское крестьянство, представлявшее собой совокупность коренных крестьян-горожан и пришлых крестьян-мигрантов в первом поколении из сельской округи. Это определило эволюцию повседневной жизни данной городской группы, специфику разрушения сословных традиций и формирование новых. Для крестьянгорожан город являлся естественной средой проживания, а для пришлых сельских крестьян город становился определенным испытанием, требующим проявления социальной активности, уровня знаний, умения быстрой адаптации. В силу этого городское крестьянство пополнялось передовыми представителями сельской группы, мобильными и предприимчивыми, готовыми к быстрому усвоению городских новшеств и к участию в общественной, профессиональной жизни города. В этом симбиозе городских и сельских крестьян зарождались новые особенности традиций и быта, новые модели поведения, новое городское крестьянство.

Модернизация Российской империи второй половины XIX – начала XX в. изменила социально-экономические условия жизни основной части населения, привела к разрушению основ традиционного общества с его сословным устройством, усложнению социальной структуры. Пореформенный период стал той переломной эпохой, когда представителям

286 Сергеев А.В. Менталитет российского провинциального общества на рубеже XIX – начала XX вв. (на материалах Вятской губернии). Автореф. дис. ... канд. ист. наук.

Ижевск, 2007. С.17.

147

всех сословий приходилось искать свое место в новых для них окружающих реалиях. При этом у каждого отдельного сословия степень взаимосвязи новаций и традиций была неравномерна в силу воздействия различных внутренних и внешних факторов.

В городах сословная структура населения отличалась большей разнородностью. Однако особое место в городской повседневности занимали давно сложившиеся многочисленные группы людей, причисляемые к традиционным для города сословиям – мещанство, крестьянство и чиновничество. Каждое из них представляло собой особый мир, со своим жизненным укладом, системой ценностей, миропониманием. Характерной объединяющей особенностью этих групп являлась высокая роль сословных традиций, пережитки которых долгое время сохранялись и отражались в образе жизни и менталитете. С другой стороны, стали проявляться и набирать силу те новации, которые были рождены модернизационными преобразованиями. Более восприимчивой к новациям, их усвоению и пропагандированию была элитарная часть горожан провинции – дворяне, чиновники, некоторые купцы (к концу XIX в. интеллигенция), то есть те, кто обладал более высоким уровнем образования, широким кругозором и открытостью к новому. Новации входили в ткань культурной традиции либо путем заимствования, либо, вследствие ее внутренней эволюции, под воздействием меняющихся социально-экономических условий жизни. Возникали новые ценностные ориентиры, менялся менталитет. Эти новые модели поведения соседствовали, а иногда и противоречили устоявшимся традиционным представлениям.

Выявленные изменения настолько очевидны, что позволяют говорить о разрушении прежних традиций в городской повседневности исследуемых сословных групп и формировании новых. Основным же фактором, определявшим эволюцию, стала модернизация российского государства и общества.

148

Глава 3. Новые городские социальные группы и складывание их повседневного быта

3.1. Формирование и проявления повседневной жизни рабочих

Последняя четверть XIX в. – особый период в развитии Российского государства: активный процесс урбанизации и развитие капитализма открыл новые возможности для представителей разных социальных категорий российского города. В ходе буржуазной модернизации российского общества традиционная структура российского общества начала медленно трансформироваться. Сословия стали постепенно утрачивать свои специфические привилегии, сближаться друг с другом в правовом положении и постепенно трансформироваться в классы и профессиональные группы. Дворяне-помещики сливались в один класс с частными землевладельцами, дворяне-чиновники – с чиновниками-недворянами, прочие категории личного и потомственного дворянства – с профессиональной интеллигенцией, происходило также «обуржуазивание» дворянства и «оземеливание» буржуазии287. В основе процесса трансформации лежала эволюция сословно-ценностных ориентиров, когда под влиянием социально-экономических процессов капиталистического характера сословный статус в общественном сознании уступал место социальному, базировавшемуся на показателях финансового благополучия288.

С середины XIX в. на фоне привычных сословий начали выделяться новые социально-профессиональные группы населения – интеллигенция и буржуазия, служащие и чиновники, рабочие и маргинальные слои социального дна. Каждая из данных групп отличалась своими определенными характерными чертами, интересами и мировоззренческими

287Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.): В

2т. 3-е изд., испр., доп. Т.I. СПб., 2003. С.141.

288Эволюция сословной структуры общества Центрального Черноземья в пореформенный период (на примере Курской губернии) / Под ред. В.А. Шаповалова. Белгород, 2005.

С.404.

149

установками, устройством производственного и общественного быта. Несмотря на то, что у каждой социальной страты имелись свои общие объединяющие черты, образ жизни ее представителей внутри социальной группы мог существенно отличаться.

«Раскладывая» общество на подобные однородные социальные группы, необходимо, конечно, учитывать, что всякая социальная классификация или стратификация, является в значительной мере условной и зависит от критериев, положенных в ее основу. Это не означает, что в рассматриваемый период не происходила кардинальная трансформация социальной структуры. На смену сословному обществу шло общество, структурированное по иным критериям. В социально-профессиональной стратификационной системе группы делятся по содержанию и условиям своего труда. Особую роль здесь выполняют квалификационные требования, предъявляемые к той или иной профессиональной роли – обладание соответствующим опытом, профессиональным образование, умениями и навыками289. Новые критерии для социальной стратификации – не результат некого исследовательского подхода, а адекватное отражение исторических реалий модернизации российского общества.

Противоречие между сословным делением общества и его новой формирующейся структурой можно проиллюстрировать на примере выборов в Государственную думу. Рассмотрим документы по Корочанской уездной комиссии по выборам в III Государственную думу, осуществлявшие выборы уполномоченных, выборщиков и членов в Думу от представителей разных сословий. Для нас представляют интерес списки избирателей с указанием избирательного ценза, составленные Корочанской городской управой: «Списки лиц, имеющих право участвовать в 1-ом и 2-ом Съездах городских избирателей в г. Короче по выборам в Государственную думу». Списки со съездов составлены в июне 1907 г. В них имеются сведения о фамилии, имени и звании городских избирателей, месте постоянного жительства и об

289 Радеев В.В., Шкаратин О.И. Социальная стратификация. М., 1996. С.53.

150