317

нормам, которые люди установили сами (Coulet С Reflexions sur la famille de DIKE dans YEnquete d'Hérodote // REG, 1992, № 2).

143По Светлову, «Фукидид и Ксенофонт... дали в своих трудах достаточно ос­ нований для ответа на вопрос, отчего прекрасные просвещенные Афины пали... ок­ руженные всеобщей ненавистью». Этого, по-моему, достаточно, чтобы уверенно причислить их к подлинным историкам, и странно звучит мнение Л.Я. Жмудя, что

вчисло античных ученых «разумеется не входят античные историки и филологи, чьи занятия были еще весьма далеки от научных» [41, с. 8]. Если столь отрицатель­ ная оценка и возможна (с массой оговорок) в отношениии некоторых логографов, то о Гелланике и последующих историках этого нельзя сказать никак. Начиная с Полибия (-И век) мы видим уже высокого полета философию истории, но это уже - вне рамок нашего Курса.

144На основе обеих версий Платон в «Пире» высказал знаменитую идею о двух видах любви - небесной, возвышенной (Афродита Небесная) и низменной, ради раз­ множения и утоления похоти (Афродита Народная). Подробнее см. очерк «Две Аф­ родиты» в книге Елены Рабинович [82]. Добавлю, что возвышенная любовь у Плато­ на - это любовь к мальчикам, о чем пишущие обычно умалчивают. Поэтому и обыч­ ные во все времена хвалы, возносимые философами в адрес «Эроса у Платона» во­

обще и Афродиты Небесной в частности, не стоит принимать буквально.

145 В послесловии к книге [38] перечислены пять женщин-фараонов, включая

сомнительных и гречанку Клеопатру. Другой автор, Светлана Мышуста (Мышуста СВ. Древний Египет. Женщины-фараоны. Ростов н/Д., 2006), насчитала семерых даже без Клеопатры.

146 В частности, «женский дом» фараона совсем непохож на восточный гарем, что особо подчеркивают такие исследовательницы, как Э. Райзер и О. Томашевич. Это было место культурного отдыха царя и воспитания царевичей (тогда как в му­ сульманских гаремах с матерьми жили только мальчики-малыши и дочери). «На протяжении всей древнеегипетской истории положение женщин вообще (а не только цариц) было в целом значительно лучше, чем во всех перечисленных ре­ гионах», т.е. на всем древнем Востоке (Томашевич О.В. Послесловие к [38]).

147 Сведения отрывочны, но характерны. Так, апокриф, негодуя на акт совра­ щения Дины, дочери Иакова, сообщает, что ей было 12 лет. Ни в самом Писании (Бытие, 34), ни в апокрифе [КЮ, с. 107], она не названа малолетней - наоборот, все видят в ней невесту. Прекрасная Елена была уже в 10 лет похищена женихом, Тесеем (Диодор, IV, 63). Подробнее см. у Беттани Хьюз [103, с. 137].

К лекции 13

148Допущение, что Аххиява - это Ахайя (область на севере Пелопоннеса), сле­ дует отбросить, так как данное название родилось позже, когда ее заселили ахейцы [Любкер, с. 148], что случилось уже после падения Микенского царства.

149Если map-man изображал человека в профиль, то обе его руки видны к вос­ току - одной могла служить Эвбея (рука опущена вдоль тела) другой - Киклады и

318

Крит (рука поднята над головой). Изъятие этих "рук" гептадором легко объясняет­ ся тем, что Крит и Эвбея в его время потеряли всякое значение и их естественно было заменить Египтом и Меотидой.

150 Ельницкий, описывая предполагаемое содержание его книги, назвал имена двух греческих мореплавателей -VI века, якобы оставивших книги, известные Гекатею - это Эвтимен, плававший у западных берегов Африки, и Силак, современ­ ник Гекатея, проплывший из устья Инда в Аравийский залив [36, с. 54]. Однако не объяснил, откуда известно (если известно), что они писали книги.

1 5 1 Слово «приложил» не надо понимать буквально, так как карта была медная и, следовательно, ее не могли переписывать, когда переписывали книгу.

152 См. [Diodore, Ι, Π, 28; Diodorus, 9ID]. То есть имеется в виду том I, книга П, гл. 28 по франц. изданию 1737 г.; после этого даны страница и столбец по условной пагинации (по изданию XVI века), как она указана на полях издания [Diodorus]. Более новые издания остались мне недоступны.

1 5 3 Величко A.A. и др. Миграция границы тундра - лес при изменяющемся кли­ мате. // Природа, 1997, № 2. Добавлю: лес отступил в силу общего похолодания Сев. полушария в -ХП / -XI веках (Дергачев В.А. [ДА, с. 92]). Грецию, возможно, тогда постигла и социальная катастрофа, не позволившая дать отпор северным пришельцам. Как допустил историк Жак Ваншонвинкель, дорийцы не рушили гре­ ческую культуру, а лишь внедрялись в запустевшие регионы (см.: Молчанов A.A. II ВДИ, 1997, № 2, с. 220). Тогда понятно, почему Микены погибли, а Афины оста­ лись невредимы: их социальная катастрофа не задела. Сами афиняне объясняли то­ гдашнее спасение города мифом о царе Кодре, который пожертвовал собой, чтобы спасти Афины. Если катастрофа Пелопоннеса была социальной, то, видимо, Кодр олицетворял идеал правителя, чуждого усобицам.

154 ЕС Т Ь версия (см.: Куклина И.В. Этногеография Скифии. Л., 1985), что исседоны вытеснили скифов из Средней Азии и скифы вытеснили киммерийцев не на юг, а на юго-запад, в Персию, что Аристей путешествовал в район Аму-Дарьи.

155Древнейшее свидетельство о северном возвращении (оно сохранилось лишь

впересказе -И века) гласит, что аргонавты несли свой корабль на копьях. Разумеет­ ся, на самом деле на копьях нельзя нести даже легкую лодку, а «Арго» - морской корабль. Но Ельницкий справедливо допускал, что в основу этой версии лег какойто рисунок [36, с. 18]. В самом деле, если рисунок изображал перенос лодки на жердях, то мифограф вполне мог заменить лодку кораблем, а жерди - копьями, по­ скольку жанр мифа допускает это в силу своей знаковой природы. Например, ма­ лый предмет может успешно действовать в мифе как большой:

«Атлант - сам по себе гора. Геракл - далеко не гора. Он один из аргонавтов, гребцов на корабле Арго... Его жены... не гигантки. Перед Атлантом... Геракл уподобился бы Одиссею, стоящему перед циклопом Полифемом. И тем не менее Геракл выступает как противник гигантов и великанов и побеждает их в едино-

319

борстве. Такова логика мифа. Где логике мифа нужно, там она забывает о коли­ чественных соотношениях» (Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М., 1987, с. 43).

Тем самым, выдумка, казалось бы нелепая (несли корабль на копьях), может ука­ зывать на реальный прообраз.

156 Тонкий лён как прообраз золотого руна предложил рассмотреть Игорь Машников. Он указывает, что исходный рассказ мифа (голод в Беотии, вызванный по­ севом невсхожих семян льна, одной из основных пищевых культур Эллады брон­ зового века), вполне мог быть обусловлен незнанием технологии обработки чуже­ земного сорта льна. Сохраненная мифом деталь - что семена потеряли всхожесть вследствие их поджаривания - согласуется с известным приемом повышения всхожести семян путем их осторожного теплового подсушивания. Похоже, что технический прием, использованный греками без знания дела, с чужих слов, кон­ чился печально, и что поход, который отражен в мифе как поход аргонавтов, впол­ не мог ставить целью узнать подлинную технологию выращивания и обработки новой разновидности льна. Поход удался, однако, по всей видимости, опыт пере­ нять не удалось: на новой почве иноземный лён не дал ни тонких тканей, ни жир­ ных семян (Машников КВ. Расшифрованные тайны древних мифов. М., 2007, с. 39). Это, полагает Машников, и отражено мифом в форме признания того, что от золотого руна для его похитителей не оказалось никакой пользы.

1 57 Низовье Фасиса стали именовать Колхидой лишь во времена Гекатея [36, с. 12]. Грекам вообще было свойственно переносить старые имена на новые объекты. Первоначальную Колхиду, насколько знаю, локализовать не удалось, зато удалось показать, что до открытия Днепра имя «Борисфен» носил пролив Геллеспонт (Елаватский В.Д. IIВДИ, 1968, № 4).

158 о Метоне и времени его наблюдений (-430-е годы) мы знаем из позднеантичных свидетельств. См. [13, с. 304], подробнее см. [49; 114]. О современной ему вавилонской астрономии, оказавшейся не столь уж древней, см. Britton J.P. Scien­ tific astronomy in pre-Seleucid Babilon. // Die Rolle der Astronomie in der Kulturen Mesopotamiens. Graz, 1993, p. 68.

159Шифман [ФМ, с. 316-317] был убежден в реальности кругафриканского пла­ вания финикийцев, и один его аргумент существен: «Где бы они (финикийцы -

Ю.Ч.) ни были, они совершенно не проявляли никакого исследовательского инте­ реса... Интерес их был сугубо практический, даже, можно сказать, корыстный». Однако, замечу, в данном случае «корыстных» сведений не дошло тоже.

Клекции 14

160К той же прото-психологической традиции следует, видимо, отнести и тезис Эпихарма «Разум видит, разум слышит, прочее глухо и слепо» [Фра, с. 263]. Как счел Жан-Франсуа Балод, тезис Эпихарма лег в основу первой «квази-теории вни­ мания», данной Аристотелем (Problemata, XI, 33, 903а 7-26), который тоже отделял ум от ощущения, считая, что в основе их лежат различные сущности (Balaude J.-F. II REG, 1997, vol. 110, № 2, p. XVII). Это важно и потому, что указывает на при-

320

верженность Стагирита пифагорейству, редко обсуждаемую, но, на мой взгляд, не­ сомненную. В частности (на что обратил внимание Балод), Аристотель строил эту «квази-теорию» на пифагорейском приеме свободной игры оппозициями (день - ночь, зрение - слух, работа - досуг).

161В трактате «О священной болезни» Гиппократова корпуса читаем: «Полезно также знать людям, что не из иного места возникают в нас удоволь­ ствия, радости, смех и шутки, как именно отсюда (от мозга - Ю.Ч.), откуда также происходят печаль тоска, скорбь и плач. И этой именно частью мы мыс­ лим и разумеем, видим, слышим и распознаем постыдное и честное... От этой же самой части нашего тела мы и безумствуем» [Гиппократ, с. 509].

162Так перевел Гаспаров. Сходно у Виндельбанда: «первый начал изучать спо­ собы доказательств». Однако греч. эпихэйрезис означало не только «довод, аргу­ ментация», но и «диалектическое умозаключение» [Дворецкий, с. 648], так что свидетельство Диогена Лаэрция звучит в его устах укором, если вспомнить о его характеристике диалектики как «хитросплетения речей» (Д/7,1, 17-18).

163Скудные сведения о софистах собраны в сборниках [Соф-1, 2]. В воображае­ мой речи Паламед защищается от лживого обвинения в предательстве, которое под­ строил Одиссей, подбросивший в шатер Паламеда фальшивое письмо [Соф-1, с. 3945]. Сюжет появился в эпосе после Гомера (улика в нем - письмо, а у Гомера герои неграмотны). «Оправдание Паламеда» любопытно как типовая речь в суде, которая почти нацело игнорирует конкретные обстоятельства дела, напирая почти исключи­ тельно на эмоциональные и логические аргументы. Сходным образом строились ре­ альные судебные речи (см. лекцию 15).

По мнению Эвелины Мерон, знаменитая «Апология Сократа» (где Платон излагал суд над Сократом) являет тесную связь с «Апологией Паламеда» Горгия. Мало того, что у Платона Сократ сравнивает себя с незаконно осужденным Паламедом, но сходна и аргументация: и тут и там в основе неправдоподобность преступления, из которого обвиняемый не мог бы извлечь пользу. Однако для Горгия не существует Истины (потому суд бессмыслен), тогда как для Платона есть божественная Истина,

исудить надо, но очень осмотрительно (Мегоп Е. VApologie de Palamede de Gorgias et YApologie de Socrate de Piaton // REG, 1992, vol. 105, N 2, p. XV). Согласно Мерон, Платон сильнее зависел от своих противников (софистов), чем принято считать. До­ бавлю, что еще сильнее от них зависел Сократ - см. лекцию 16.

164 Диоген Лаэрций выделил Левкиппа как отдельного философа, посвятив ему отдельную главку, где писал:

«Мнение его было, что Вселенная беспредельна, что всё в ней переменяется одно в другое, что она есть пустота и полнота. Миры возникают тогда, когда тела впадают в пустоту и прилегают друг к другу; и от движения их по мере их возрастания возникает природа светил. Солнце движется по большему кругу, чем луна; земля же держится в самой середине вихря, а видом она, как бубен. Это он первый принял атомы за начала».

321

Свидетельство туманное, а от его прочтения сильно зависит отношение к Левкиппу. В частности, фраза о земле в приведенном переводе Гаспарова ясно характери­ зует Левкиппа как милетца, приверженца Анаксимандра (аналогичен и перевод Г.К. Баммеля в сб. [Демокрит]). Однако Лурье резко протестовал и даже упрекал Баммеля в невежестве. Перевод Лурье таков: «земля носится, вращаясь вокруг се­ редины (центра)» (Архив истории науки и техники, 1935, 4, с. 417). Тогда Левкипп предстает пифагорейцем, последователем Филолая (см. лекцию 11). На самом деле глагол «охэо» может означать и «носиться», и «находиться».

J65 феофраст в книге «Об ощущениях» так излагал Демокрита:

«Из цветов же простыми он называет четыре. Белый цвет имеют предметы из гладких [атомов]... Черное же из противоположных [атомов]: шероховатых, неровных и неодинаковых... Красное же из таких же [атомов], как и теплое, только из более крупных (до этого речь шла об ощущении теплого и холодного - Ю.Ч.)... Зеленовато-желтое состоит из плотного и пустого, оно смешано из них обоих (желтого и зеленого; основным, судя по контексту, считался зеле­ ный - Ю. Ч.), причем причем оттенки цвета меняются в зависимости от поло­ жения и порядка».

Рассуждение об оттенках поясняется другим фрагментом [Лурье, фр. 434]:

«Шея голубя, когда на нее падает луч солнца, производит впечатление самых различных цветов: в зависимости от того или иного положения глаз она кажет­ ся одним темно-зеленой, другим - золотистой, третьим черной»

Остальные цвета Демокрит объяснял как смеси основных (примеч.123 к лекции 9). 166 Исчерпывающе полно издание [Лурье], но по нему не всегда можно восста­

новить мысль Демокрита, ибо многие фрагменты, для удобства анализа, расчлене­ ны на отдельные фразы и даже части фраз, помещенные в разных местах книги. Компактно и удобно для пользования издание [Демокрит], имеющее примечания и указатель фрагментов (в алфавите цитирующих авторов), но оно очень неполно. Хуже (нет справочного аппарата) издание [Материалисты], столь же неполное, но в нем можно найти некоторые важные фрагменты, отсутствующие у Баммеля. Фраг­ менты из Демокрита и Левкиппа взяты в сборник [Материалисты] из очень редкой книги: Маковельский А.О. Древнегреческие атомисты. Баку, 1946.

167 Увлеченный платоник, Любищев был занят своим героем, Платоном, а Де­ мокрит был нужен ему, в основном, для порицания, в качестве антипода платониз­ ма. Любищев был зоологом, но рассмотрел только математическую и астрономиче­ скую стороны проблемы (и то неполно), причем отважился заключить о неудаче «линии Демокрита» [Ч 15]. Понять его можно - Демокрита полагалось в то время только хвалить, а Платона ругать, вот Любищев и показал (с обычным для него блеском), что истина тут и близко не лежала.

Но если бы Любищев обратился к фрагментам Демокрита, то обнаружил бы, что великому атомисту принадлежат конкретные расчеты (в астрономии, хронологии и т.п.), тогда как у Платона можно найти лишь общее преклонение перед математи-