305

хию, а затем Эмпедокл отверг этот поиск как безпредметный и выразил в стихах состоявшееся (видимо, в пифагорейской школе) переосмысление всей четверки как пары оппозиций. Одновременно четверка стихий была переосмыслена из макрокосмической в универсальную (макрокосм + микрокосм).

89По Грейвсу, Эвринома - богиня пеласгов, догреческого населения Аттики.

90Хотя историки XX века (особенно Ф.Ф. Зелинский и К. Кереньи) рисовали орфизм как разновидность культа Диониса, однако прежде, до них, было принято писать иначе:

«к необузданности служения Дионису орфики были совсем непричастны; они повсюду образовывали правильные гражданские общества и поэтому могут быть сравниваемы со свободными культовыми обществами... Затем для орфиков характерно то, что они имели определенное учение. Последнее отличает их от обществ, связанных с мистериями [...] орфизм же основывается на опреде­ ленном воззрении на жизнь. Поэтому он образует догматическую теорию и даже целую теологию, которая со всеми своими мифами, гимнами и правилами учения сохранялась в обширной литературе и оказала явное влияние на позд­ нейшую литературу, как на философскую, так и на поэтическую. Но орфиче­ ские союзы не довольствовались развитием своего учения: их миросозерцание требовало практического применения и по своему существу приводило к уста­ новлению нравственных обязанностей» [45, с. 295].

Всередине XX века М. Элиаде удачно отделил культ Диониса от орфизма: «Переняв в целом вакхический опыт, т.е. идею причастности человека к боже­ ственному, "орфики" пришли к логическому заключению, что душа бессмерт­ на и, следовательно, божественна. Отсюда - замена оргии на катарсис, техни­ ку очищения». И далее: «Отказываясь от животной пищи, орфики (и пифаго­ рейцы) воздерживались от кровавых жертвоприношений» Отказ «выражал ре­ шение отделиться от своих сограждан и, в конечном счете, "отрешиться от ми­ ра"» [109, т. 2, с. 210, 212-213].

К лекции 8

91О древних свидетельствах взрыва Феры см.: Молчанов A.A. Природные ка­ таклизмы и стихийные бедствия в истории Эгеиды... // ВДИ, 1996, № 1.

92В частности, у евреев так и не появилось никакого аналога греческому фюзис [14, с. 116]. (Слово это обозначало у греков природу в широком смысле, включая рост и саму жизнь [ОФЧ, с. 30-31], но могло означать и всю совокупность свойств объекта [86, с. 469].) В таких условиях их литература о природе с неизбежностью стала компилятивной, т.е. собирающей прежние мнения.

93Кстати, от Эвмела, через Павсания, мы узнаём, что Коринфику впервые засе­ лила Эфира, дочь Океана. Это говорит как о прежнем поклонении Океану, доолимпийскому богу, так и о самостоятельном правлении женщин. Последнее у Эвмела повторено и в чисто человеческом исполнении: город Эфира (будущий Коринф), ос­ тавшись без правителя, призвал к правлению Медею, дочь прежнего царя, и только

306

через брак с нею ее муж Ясон (предводитель аргонавтов) получил право на трон; а после разрыва брака он потерял его. Из таких обрывков мы, в основном, и узнаём о праве и нравах догомеровой Эллады.

94 Тот же фрагмент Тиртея в переводе СП. Маркиша [Плутарх, с. 52]: «Пусть в Совете цари, которых боги почтили, Первыми будут, пускай милую Спарту хранят.

С ними советники-старцы, за ними - мужи из народа, Те, что должны отвечать речью прямой на вопрос».

Документ (Большая ретра) сохранился {Плутарх, Ликург, 6), и в нем сказано: «Учредить тридцать старейшин с вождями (архагетэс) совокупно. От време­ ни до времени созывать Собрание... и там предлагать и отклонять (предло­ жения), но господство и сила да принадлежат народу» (греч. оригинал см. [79, с. 41]).

Под архагетами следует, по общему мнению, понимать двух царей Спарты. Подробно о переводе Ретры см. [79, с. 40-41]. Как видим, в переводе Маркиша вы­ ходит, что Тиртей повторил всю мысль Ретры, тогда как у Латышева есть еще одна мысль - что народу надлежит «только благое вещать», «умыслов злых не тая». Ее Маркиш "заредактировал", а она составляет тему особой поправки к Ретре: «Если народ постановит неправильно, то старейшинам и вождям распустить» [79, с. 57]. Эта поправка (сводившая демократическую компоненту Ретры почти к нулю), бы­ ла, согласно Плутарху, принята при царях, правивших в конце -VIII века. И как раз стихи Тиртея подтверждают, что она достаточно стара. В стихах Тиртея сохранены и другие историч. факты [79, с.98-102].

9 5 В династии Эврисфена видим в среднем по 28 лет на царя. Пятеро правили по 50 лет и более, причем трое по 63 года, что уже само по себе подозрительно. В ди­ настии Прокла сроки еще больше - по 32 года на царя. При тогдашней краткости жизни это нереально, на что указывал еще Исаак Ньютон. На данном основании он сильно урезал всю раннюю античную историю (но лишь до Фалеса - предсказан­ ное им затмение и последующие события Ньютон оставил на месте). Урез был слишком смелым, хотя с ним в свое время согласился Соломон Лурье [60]. Однако аргументов Лурье не привел, и следует отметить, что именно от Ньютона пошла мода безудержно сокращать историю. Начав со здравой мысли - что античная хро­ нология плохо обоснована, "сократители" XX века предложили лекарство хуже бо­ лезни: из любых двух сходных событий считать истинным позднейшее. Группа ма­ тематика А.Т. Фоменко довела этот приём до абсурда.

96 (Геродот, I, 65). В 1970-е годы царила уверенность, что в «темные века» Пе­ лопоннес запустел, редкое население вело кочевой образ жизни, а «Первые призна­ ки обитания на месте таких городов, как Спарта, Аргос, Коринф и др., относятся уже к X веку» [2, с. 47]. В таких условиях счесть Список ранних спартанских царей подлинным было, разумеется, нельзя. Однако открытия последующих лет показали [18, с. 187]:

«в XII в. до н.э. еще оставались опознавательные признаки микенской культу­ ры... В Лаконии также еще сохранилось некое подобие микенской жизни».

307

В частности, в деревне Пеллана близ Спарты в 2003 году греч. археолог Теодор Спиропулос откопал остатки храма Елены, создание которого он датировал при­ мерно -1100 годом [103, с. 327-28]. Если так, то в Спарте вполне могли тогда быть и цари (точне, базилевсы, т.е. вожди оседлых общин), и мнамоны, а также знатоки прежней микенской грамоты, передававшие свое знание ученикам так, как делают это ремесленники и знахари.

9 7 Сам же Марру писал о школах для девочек в Спарте. Добавлю, что большой изъян его книги - отсутствие упоминания о школе Пифагора, где, в частности, учились и женщины. Ни словом не обмолвился он и о гетерах (о них см. п. 7 лек­ ции 12), хотя их образованность известна и должна была иметь базу. И.А. Ефремов (см. Примеч. 90 к лекции 7) упомянул две школы гетер, но неясно, откуда он взял (если взял) такие сведения. Иногда пишут (также не сообщая источника), что гете­ ра часто сама воспитывала девочку, чтобы затем предложить богатому клиенту. Это несомненно бывало, но феномена образованности гетер так объяснить нельзя - для формирования образованности нужен учитель-профессионал. Наконец, извест­ но, что женщины посещали (в мужской одежде) Академию Платона.

98Пифагор, прибыв в Кротон, выступил перед гражданами, а затем «перед детьми, собравшимися на сходку из школ» [Фра, с. 143]. Свидетельство раннее и исходит от Дикеарха - ученика Аристотеля, близкого пифагорейцам [104], а такие свидетельства считаются наиболее надежными. Вероятно, то бьши школы разных специальностей - медицинская, спортивная, музыкальная и т.п. О других ранних школах см. у Марру [66, с. 70, 75, 341].

99Это Академия Платона, Ликей Аристотеля и Киносарг. В последнем царили киники (к данной философской школе принадлежал Диоген Синопский; он позже перебрался в Коринф, где жил в бочке и «днем с огнем» искал человека). Они вы­ ходят по времени за рамки Курса.

Клекции 9

100Для этого приходится о самом убийстве умолчать:

«Согласно легенде, он (Асклепий - Ю.Ч.) был рожден кесаревым сечением, которое произвел его отец Аполлон, вырвавший новорожденного младенца из чрева умирающей матери Корониды...» [87, с. 106].

Есть несколько версий мифа [Грейвс], но эта, видимо, принадлежит XX веку. Как сказано в предисловии к Курсу, такая идеализация кровожадных мифов у истори­ ков обычна, но тут мы видим еще и наивный эвгемеризм (см. п. 7 лекции 6).

101Это странно несоразмерное членение явилось, по Весту, итогом искусст­ венного сжатия десятки частей тела в семерку [WCH, с. 379]. О выражении «об­ ласть сердца» см. Приложение А I, комментарий. Словами «...особи семь частей» здесь переведено латинское «...specierum Septem partes» (эта часть трактата дошла только в позднелатинском переводе.)

102«Новоевропейское сознание с трудом может воспринять тот факт, что на­ учно-исследовательская деятельность может иметь религиозную мотивацию». Но

308

именно таковы «орфизм, пифагореизм, платонизм, а также и учение Аристоте­ ля...» - пишет историк Валерий Поршнев [81, с. 116].

103По-видимому, город был выбран Пифагором неслучайно - это была одна из старейших греческих колоний Великой Греции. По Евсевию, Кротон основан в -708 году, так что на западе старше него у Евсевия лишь две италийских и две си­ цилийских колонии [ЕшеЫш, с. 99, 101]. (Немногим более полный нынешний спи­ сок см. [КИД-1, с. 193-195].) К тому же, как видим, там были школы и просвещен­ ные правители, о которых мы не знаем почти или совсем ничего.

104Исономия - термин старый, судя по замечанию Фукидида (IV, 78, 3): «если бы фессалийцы не находились под властью крайней олигархии, а скорее по древ­ нему обычаю исономии...». Тем самым, термин старше Геродота и, видимо, Алкмеона. Отождествлять ее с демократией (властью простонародья) оснований нет. Лучше осторожная позиция PRE, где исономия дана как равенство перед законом (Gleichgesetzlichkeit), притом «скорее в частноправовой, чем в политической сфе­ ре» [RE, VII Suppl., 1940, столб. 293]. С -IV века термин «исономия» вытесняется словом «демократия», прежде носившим негативный характер [65, с. 19].

105 По Виндельбанду, о раннем медицинском знании «достоверно известно, что оно, совершенно независимо от всего остального,

переходило из рода в род в древних преданиях как тайное учение известной жреческой касты», что лишь Пифагор приобщил его к философии [15, с. 20]. 106 Эмпедокл впервые стал конструировать мир, в котором стихии не переходят

друг в друга. Напомню, что «химия» Фалеса и всех, кто писал до Эмпедокла, исхо­ дила как из самоочевидного из идеи взаимоперехода стихий друг в друга, т.е. ско­ рее может быть сопоставлена с физикой (а не химией) наших дней. Как справедли­ во заметил философ науки Виктор Визгин, «учение Эмпедокла впервые дало такие существенные определения (свойства - Ю. Ч.) химических элементов, как их неиз­ менность и их ограниченная по числу множественность» (Возникновение и разви­ тие химии с древнейших времен до XVII века. М., 1980, с. 107).

Следующий шаг в античной «химии» сделан через сто лет после Эмпедокла, в позднем диалоге Платона «Тимей», где пифагорейская идея (сопоставление четы­ рех стихий четырем правильным многогранникам) использована для первого смут­ ного приближения к идее химической реакции. Первый подход к идее молекулы мы видим только у ученика Платона - им оказался Гераклид Понтийский [64]. К сожалению, господствует убеждение: «А что касается химии, то на протяжении всей древней истории мы едва ли сможем обнаружить хотя бы самые слабые ее за­ чатки» [86, с. 39]. За иной точкой зрения отсылаю желающих к английским исто­ рикам науки Джеймсу Партингтону и Джеку Линдсею [122; 127].

1 0 7 Эта ошибка Аристотеля тем более поразительна, что саму глазную систему он знал лучше, чем Алкмеон: «Из глаза в мозг идут три прохода: самый большой и средний - в мозжечок, меньший - в самый мозг, причем последний расположен ближе всего к носу» (Аристотель. История животных, I, 16, 68). Однако, рассуж-

310

опиравшийся на целостность организма, излагал свои выводы на языке балансов тепла и жидкостей - иначе не умел, да и не был бы никем понят.

114Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Пер.

ситал. Т. 1. СПб., 1994, с. 89. Но более странно, что в переводе М.Л. Гаспарова [20, с. 341] оба указанных места (о сечении камней и абортивном пессарии) опущены - даже без отточия. Таких вольностей в книге Гаспарова премного.

115 Выбрасывание новорожденного как обычный сюжет мифа всем известно, но нам важнее, что сюжет был обычен и в художественной литературе классической Греции. К. Кереньи привел в качестве типичной сцену из комедии (!) Менандра «Третейский суд», где пастух говорит:

Раз в зарослях, от этих мест поблизости, Один стада свои я пас, почтеннейший...

И я нашел - он брошен был - ребеночка (пер. Г. Ф. Церетели). Кереньи пояснял: «История брошенного ребенка, чей жребий - быть снова най­

денным, стал основным, подчас утомляющим нас мотивом всего жанра... Закон раtria potestas над жизнью и смертью детей, действие которого Солоном было, веро­ ятно, только усилено, делал в Афинах подкидывание ребенка (Kinderaussetzung) возможным, а в случае с девочками вообще обычным делом» [47, с. 220].

Любопытен эвфемизм «Kinderaussetzung», применяемый историками Антично­ сти для исследуемого явления. Это немецкое слово, как и русское «подкидывание», означает выкладывание младенца на видном месте, а отнюдь не в зарослях, как мы постоянно видим в литературе греков, оставлявших малышей медленно умирать именно в зарослях. Эвфемизм (стыдливая замена слова) помогает нынешним авто­ рам продолжать восхищаться греческим образом жизни. Убийство было бы более милосердно, но это - преступление, за которое карают эринии (о них см. п. 6 лек­ ции 12). Поэтому греки, в массе выбрасывая (как, впрочем, и другие народы) мла­ денцев, отличались от других народов тем, что успокаивали себя комедиями, в ко­ торых малыша обязательно кто-то другой спасает.

116Наиболее разительна эволюция образа Фесея: в трагедиях Эврипида он обра­ тился из вероломного царя в глашатая идеалов демократии [Радциг, с. 256-257].

Клекции 10

117Как видим, наши эмоциональные исходные установки полярны. Добавлю, что

спозиций гиперкритики (например: Dieb R.D. Thaies // CQ, 1959, № 2) у Фалеса во­ обще не было доказательств. Прокл, судя по его единственной фразе: «Фалее... для многого указал основания последователям, представив одно более общим способом, а другое - более наглядным» (ФФ 3.8.4) [Прокл, с. 163], видел какие-то доказательст­ ва Фалеса (или читал труд того, кто их видел), но не сказал о них ничего определен­ ного. Другие не сказали на сей счет просто ничего. Обсуждение вопроса см. [76]; о становлении дедуктивной геометрии во времена Платона см. [11].

118Лакуρ П., АппелъЯ. Историческая физика. Том 1. М.-Л., 1929, с. 21.

311

119Согласно С.Н. Бычкову [11, гл. 2, § 1], замысел Эвпалина геометрически крайне прост: для трассы был выбран путь не самый короткий, а тот, где началь­ ную и конечную точки тоннеля можно было соединить двумя отрезками прямой видимости - вверх по склону, а затем вниз. Это позволило точно задать (посредст­ вом расстановки цепи визиров) угол наклона, общий для обеих частей тоннеля.

Там же Бычков привел более ранний (видимо, -VII век) пример, тоже требовав­ ший точного визирования: в Метапонте (бывшая колония в Великой Греции) аэро­ фотосъемкой обнаружены следы межевания земли с прямыми углами.

120Понимая, что искать доказательства теорем у египтян не приходится, Бычков

втом же § 1 главы 2 строит сложную конструкцию их влияния на греков: строитель­ ство пирамид предполагало знание геометрии и, в частности, свойств равнобедрен­ ных треугольников; греки, и прежде всего Фалес, заимствовали это знание, но, не имея потребностей использовать его по-египетски, задумались о его теоретическом смысле, что и стало «формальной предпосылкой возникновения дедуктивной науки». Построение Бычкова видится мне довольно искусственным - особенно, если учесть,

что египетское знание было тогда более тысячи лет мертвым.

121 Подробнее см. Апокин H.A., Майстров Л.Е. История вычислительной тех­

ники. М, 1990, с. 27.

122 в о т некоторые любопытные суммы из египетских папирусов: 1) 9 + 18 = 6, а также 3 + 6 = 2

(второе равенство - результат деления предыдущего на 3); 2) 48 + 96 = 32, а также 96+192 = 64

(второе - результат умножения предыдущего равенства на 2); 3) трижды 7 = 12 + 17 + 51 + 68.

Последний результат, как ни странно, известен из папируса александрийской эпохи [12, с. 68]: оказывается, изощренная математика греков пользовалась обратными величинами для представления окончательных результатов. Пользовалась даже по­ сле того, как сами вычисления стали вестись, на вавилонский манер, в шестидесятичных дробях. (Первая десятичная таблица умножения появилась поздно - около 100 г., у неопифагорейца Никомаха, а умножение, подобное нашему, еще гораздо позже - лишь в XVI веке - Большая Энц. Южакова, т. 18, 1904, с. 790.)

123 Например, Эмпедокл полагал, что зрение есть взаимодействие четырех эле­ ментов, истекающих от тел, с соответствующими элементами в глазу (огонь с огнем, земля с землей и т.д.). Каждый элемент соответствует цвету, которых тоже четыре: белый, красный, черный и желтый. Здесь мы видим явную натяжку в угоду научной моде на четверки - той же моде, что, например, заставила Гиппократа ввести четыре сока и четыре темперамента.

С нашей нынешней точки зрения, из четырех цветов Эмпедокла нельзя получить ни зеленого, ни синего. Более того, каждый ребенок знает, что смешивая черную и белую краски, не получишь ничего кроме серого. Однако это знание добыто не им самим, а тысячелетним опытом людей, позволяющим нам теперь именовать чер-