238

Лекция 15. Право и хозяйство

Законы бытовали (в устной форме) в Греции с незапамятных времен, и многие из них видны в мифах и поэзии. Если говорить о законах, которые мы называем уго­ ловными, то греки долго относили их не к праву, а к сфере религии. Так, вина за убийство простого человека снималась простой процедурой очищения, но знатного - требовало разрешения или прощения от богов:

Царского рода людей убивать - это страшное дело!

Раньше давайте-ка спросим богов - какая их воля? (Од. XVI, 401)

Что касается законов гражданских, то здесь идея права, людьми регулируемого, видна гораздо раньше. Таковы сложные правила передачи царской власти. Эту власть мог получить сын от отца, в том числе при его жизни (как Одиссей), однако чаще ее наследовали - но не царевич, а муж царевны. Упомянутый в п. 3 (и в при­ меч. к нему) лекции 8 Ясон, разведясь с Медеей, потерял трон. Так в мифе, а у Пальцевой [75] даны примеры реального наследования престола от тестя к зятю.

Более того, сын Одиссея, даже оказавшись единственным наследником, что признали и его противники, заявляет (Од. I, 390, пер. Жуковского):

Но меж ахейцами волнообъятной Итаки найдется Много достойнейших власти и старых, и юных: меж ними Вы изберите, когда уж не стало царя Одиссея.

В доме ж своем я один повелитель: здесь мне подобает Власть над рабами, для нас Одиссеем добытыми в битвах.

Это прекрасная зарисовка правовой практики. Однако что касается науки о пра­ ве, то принято считать, что ее зачатки появились в Греции лишь в -IV веке, то есть вне рамок нашего Курса, а сама наука - лишь в Риме. То же говорят о хозяйстве и науке о нем (см. Прилож. Б 10). Но, напомню, самая древняя достоверная научная фраза, дошедшая до нас в подлиннике, носит как раз финансово-правовой характер - это фрагмент из Анаксимандра («А из каких начал вещам рождение...», см. п. 5 лекции 6). Там круговорот в природе сопоставлен с круговоротом в рыночном хозяй­ стве. Полвека спустя Гераклит придал этой аналогии денежный образ: «На огонь обменивается всё, и огонь - на всё, как золото на товары и товары на золото». А его друг Гермодор «был известен как мудрый законодатель, и римляне пользовались его советами при составлении своих законов XII таблиц» [101, с. 67].

Здесь невозможно описать саму историю права (о ней см. Примеч.·172), мы же ограничимся кратким очерком обсуждения оного права современниками.

/. Легенды о ранних законодателях

Мы уже встречались с тем фактом, что греки любили придумывать себе куль­ турных героев, каждому из которых приписывали большой (обычно - чрезмерный) набор изобретений. Из ученых таковыми были (если не говорить о чисто мифиче­ ских персонажах вроде Прометея или Атланта), прежде всего, Пифагор и, отчасти, Фалес. Эта традиция существовала и у других народов, греки же замечательны тем, что помещали таких героев не только в доисторическую старину, но и в не-

239

давнее время. К таковым относятся не только ученые и изобретатели, но и ранние законодатели. Как отметил Дюрант [35, с. 87], вероятно, что

«в этих случаях мы имеем дело не столько с творчеством единоличного зако­ нодателя, сколько с набором гармонизированных и сведенных в специфические законы обычаев, названных удобства ради именем кодификатора».

Добавлю: если так, то процедуры «гармонизации» выступают как попытки создать теорию права. Причем мудрый законодатель обычно выступал заодно и как рефор­ матор хозяйства. Самым древним и сказочным из ранних законодателей Греции можно, по-видимому, считать основателя Афин. То был царь Кекроп, человек с дву­ мя змеями вместо ног. Он - типичный для греков культурный герой, которому припи­ сано создание двенадцати демов (округов) Аттики и городов в них. Главным демом была Кекропия - Афинский акрополь.

Как и вся Эллада, Аттика была весьма драчлива. Как отмечал Фукидид, «на общие совещания к царю люди собирались лишь в исключительных слу­

чаях. Обычно же каждая община самостоятельно обсуждала и вершила свои дела. Иные общины даже вели между собой войны».

Однако, по Фукидиду же, дальний потомок Кекропа, мудрый и властный Фесей (Тесей) совершил синойкизм (буквально: «соединение мест»). А именно, он

«установил порядок в стране»: уничтожил автономию демов «и объединил всех жителей Аттики в один поныне существующий город с одним общим советом».

Событие это традиция помещает незадолго до Троянской войны, что весьма сомнительно: вероятнее, что реальный синойкизм протекал параллельно в Афи­ нах и соседних Мегарах с - X века [75]). Еще сомнительнее подробности о Фесее, которые донес до нас простодушный Плутарх:

«Обходя дем за демом и род за родом, он объяснял повсюду свой план, про­ стые граждане и бедняки быстро склонялись на его увещания, а людям влия­ тельным он сулил государство без царя, демократическое устройство, кото­ рое ему, Тесею, даст лишь место военачальника и стража законов, в осталь­ ном же принесет всем равенство».

Разрушив здания окружных органов власти (в дальнейшем тексте Плутарх сказал круче и правдивее - разрушив окружные города), Фесей якобы стал привлекать новых жителей в Афины, предлагая им даже гражданство.

«Но он не допустил, чтобы беспорядочные толпы переселенцев вызвали в го­ сударстве смешение и расстройство - он впервые выделил сословия благо­ родных, землевладельцев (крестьян, владеющих землей - Ю. Ч.) и ремеслен­ ников», предоставив благородным управлять и «учить законам».

Вот и явственный шаг к теории права: порядок для грека означал полное под­ чинение без всякого намека на автономию, ибо любой намек на нее вел (в силу греческой «силы страсти» вообще и «хюбрис» в особенности) к нескончаемым междоусобицам. Вспомним хотя бы трагическую судьбу Ионийского двенадцатиградия, которое безуспешно призывал к объединению Фалес (см. лекцию 5). Доб­ ровольно объединяться греки не умели, но саму идею объединения усвоили и да-

240

же придумали термин «синойкизм» для процедуры объединения. В память аттиче­ ского синойкизма в Афинах каждое лето устраивался праздник «синойкия». То был стихийный акт правосознания.

Афиняне в -V веке повторили подвиг Фесея в огромном масштабе - подчинили 200 городов Эллады. Объединение считалось добровольным и именовалось Афинским морским союзом, но на деле всякая попытка самостоятельности жесто­ ко подавлялась (параллель с Советским союзом напрашивается). Символом и средством господства была казна Союза, хранившаяся сперва на священном ост­ рове Делос близ Афин, а затем просто в Афинах.

Сходным был в этом плане путь, пройденный культурой другого типа - Лакони­ ей. Ее столица Спарта тоже начала с полного подчинения окрестностей, но в большем размере. Здесь тоже был свой культурный герой: Ликург, правитель Спарты. Его деятельность простиралась, по разным сведениям, на 5 веков, от -1100 года до -600 года, и многие ученые отказывают ему в праве быть реальным лицом, признавая его лишь переосмысленным лаконским божеством [79]. Однако нас занимает не личность Ликурга, а связанная с его именем правовая идея, и нам важно понять, была ли она теоретически осмыслена в интересующее нас время, т.е. ранее Платона. В какой-то мере была, поскольку ей дал краткое резюме Геро­ дот:

«Прежде у лакедемонян были даже почти что самые дурные законы из всех эллинов, так как они не общались ни друг с другом, ни с чужеземными госу­ дарствами. Свое теперешнее прекрасное государственное устройство они по­ лучили вот каким образом. Ликург, знатный спартанец, прибыл в Дельфы во­ просить оракул. Когда он вступил в святилище, Пифия тотчас изрекла ему...

(следует восхваление Ликургу - Ю. Ч.). По словам некоторых, Пифия... пред­ рекла Ликургу даже все существующее ныне спартанское государственное устройство. Но, как утверждают сами лакедемоняне, Ликург принес эти ново­ введения Спарты из Крита... Как только Ликург стал опекуном царя, то изме­ нил все законы и строго следил, чтобы их не преступали».

Перечислив нововведения (все они так или иначе сковывали поведение лично­ сти), Геродот заключил:

«Так то лакедемоняне переменили плохие законы на хорошие, а после кончи­ ны Ликурга воздвигли ему храм и ныне благоговейно его почитают. Так как они жили в плодородной стране с многочисленным населением, то скоро дос­ тигли процветания и изобилия».

Мысль удивительна, поскольку исходит от человека, не только ориентирован­ ного на Афины, но и выполнявшего важное поручение Афин - основание новой афинской колонии в Италии. О причинах можно только гадать, но нам важно одно - это самое развернутое, и притом благожелательное, изложение спартанской реформы в тексте -V века. Через сто лет данная точка зрения на Спарту была раз­ вита Платоном (диалоги «Государство» и «Законы») в систему идеального госу­ дарства, а еще через почти 500 лет разъяснена Плутархом в биографии Ликурга. Потому эта биография (во многом явно вымышленная) нас и интересует.