122
вступить дважды в один и тот же поток"... Другой тезис Гераклита, логиче ски вытекающий из предыдущего, воспринимается в наше время без симпа тии: "Война - начало и конец отец и мать всего живущего; война сделала одних людей богами, других - смертными и рабами". В самом деле, если мир - живой процесс, то естественно, что столкновение и пересечение пото ков жизни должно выявляться как броьба, война» [29, с. 180].
Тут мы видим важнейшее положение - что мир состоит не из вещей, а из процессов, лишь самые медленные из которых мы воспринимаем как вещи. Оно дожило до наших дней и, в частности, вошло в теоретическую физику. А Гумилев положил его в основу своей историко-географической концепции.
Основной реальностью у него является этногенез (процесс развития этноса - народа или группы народов, происходящий в данной местности и данном окруже нии), который запускается внешним импульсом и всегда проходит определенные фазы. Основными субъектами истории являются не народы и не классы, а этносы. Этногенез греков Гумилев кратко описал так:
«Упадок ахейской критомикенской культуры в XI-IX вв. до н.э. Забвение письменности. Образование дорийских государств Пелопоннеса (VIII в.). Колонизация эллинами Средиземноморья. Появление греческого алфавита. Реорганизация пантеона богов. Законодательства. Полисный образ жизни» [28, с. 353].
Мы сравним этногенезы греков и русских в конце лекции 17, по усвоении всего Курса, чтобы увидеть то общее, что есть в понятии «этногенез». Пока же замечу, что Гумилев, в согласии с его пониманием Гераклита, допускал рождение нового этноса только при столкновении этносов прежних (см. Примеч.87).
7. Перечень принципов для всего Курса
Итак, ионийцы (гептадор, милетцы, Ксенофан и Гераклит) породили долгий поиск принципов организации природы. Один из перечней таких принципов, ка сающийся первоначал, привел доксограф Секст Эмпирик [Секст, т.2, с. 324]:
«Ферекид Сирский признает началом всего землю; Фалес Милетский - воду; Анаксимандр, слушатель его - беспредельное; Анаксимен и Диоген из Апол лонии - воздух; Гиппас Метопонтский - огонь; Ксенофан Колофонский зем лю и воду; Энопид Хиосский - огонь и воздух; Гиппон Регийский - огонь и воду; Ономакрит в орфическом учении - огонь, воду и землю; ученики Эмпедокла и стоики - огонь, воздух, воду и землю»
Здесь вся четверка приписана школе Эмпедокла (такова ошибочная традиция, идущая от Аристотеля - см. [ОФЧ]), хотя на самом деле четверка гораздо старше и шла из мифов, где сперва несла космологический смысл (связь земли и неба), о чем будет речь на лекции 10. Эмпедоклу же принадлежит вовсе не сама четверка, а ее конкретное понимание, тоже космическое, но в смысле микрокосма (строения ве ществ - см. Примеч.88).
Самый длинный список принципов, далеко выходивший за рамки поиска первич ных веществ, оставил нам раннехристианский писатель Гермий в небольшом пам-
123
флете «Осмеяние греческих философов» [Dox, с. 651-656; СДХ, с. 196-202]. Осмея нию он подверг их как раз за то, что каждый из них видел истину в чем-то своем, от чего «пресловутая философия более гоняется за тенью, нежели обладает знанием вещей». В его списке 17 позиций, из них 12 стоит выписать, приведя их в хронологи ческий порядок, насколько это, согласно Приложению Г, вообще возможно. (Осталь ные же 4 позиции Гермия относятся ко временам Платона и позже.)
1.Фалес: «начало всего есть вода».
2.Ферекид: начала всех вещей - Зевс (эфир), Хтония (земля), Кронос (время); «эфир начало деятельное, земля - страдательное, а время - то, в чем всё проис ходит».
3.Анаксимандр: «прежде воды существует вечное движение, и чрез него - од но возникает, а другое разрушается».
4.Анаксимен: «всё есть воздух».
5.Пифагор: «Начало всех вещей есть единица. Из ее разнообразных форм и чисел происходят стихии», т.е. огонь, воздух, вода и земля.
6.Гераклит: «начало всего есть огонь, который имеет два состояния: разрежение
исгущение, первое - деятельное, второе страдательное, то соединяет, а это разде ляет».
7.Парменид: «сущее есть единое, вечное, беспредельное {апейрон), недвижи мое и совершенно равное себе».
8.Эмпедокл: «начало всего - ненависть и любовь; последняя соединяет, а пер вая разделяет, и от борьбы их происходит всё; ... они сходны между собою и не сходны, беспредельны (апейра) и имеют предел, вечны и временны».
9.Левкипп: «начала всех вещей беспредельны (апейра), вечно движимы и чрезвычайно малы, и... тончайшие из них поднявшись вверх, образуют огонь и воздух, а твердые спустившись вниз, составляют воду и землю».
10.Анаксагор: «начало всех вещей есть ум, он виновник и владыка всего; он беспорядочное приводит в порядок, неподвижному дает движение, смешанное разделяет, нестройное устрояет».
11.Протагор: «предел и мера вещей есть человек; что подлежит чувствам, то действительно существует», а остального в природе нет.
12.Архелай: начало всего - тепло и холод.
Как видим, анаксимандровым началом Гермий назвал не апейрон, а движение, причем оно вечно (а с тем и беспредельно, как и вода у Фалеса, и воздух у Анаксимена). Наоборот, беспредельное само по себе появляется в виде начала лишь через 80-100 лет, у Парменида. Там, в крайне абстрактной элейской философии, оно выглядит естественно, там ему место.
Добавим еще ту духовную традицию (орфизм), в которой милетцы начали по иск начал. Она пережила милетскую школу и наследовавшую ей школу пифаго рейцев, обосновалась в Афинах и была тесно связана там с расцветом науки. Ме сто орфизма в истории греческой мысли видится мне следующим образом.
1) Древнейшая греческая религия видела (на восточный манер) рождение мира как появление первой богини из хаоса (Гея, Эвринома*9).
125
для первых научных школ - видимо, как раз в силу ухода от "морали навыворот" к морали в более обычном для разных народов и эпох смысле.
Помимо орфизма, развитие мыслей о морали состояло в появлении утопий, т.е. литературы о вымышленных странах с идеальным общественным строем. Утопии затронули еще более тонкий слой общества, чем орфизм. В отличие от орфизма, зарождение которого теряется во тьме веков, текст первых двух утопий всем известен - он содержится в «Одиссее». О древних утопиях мы говорили в п. 4 лекции 6 и еще будем говорить на лекциях 15 и 17.
Что же касается мыслей о внешнем мире, то они надолго стали мыслями о космосе, которые, в свою очередь, переросли в астрономию. Само рождение науки часто отождествляют с рождением астрономии. Пусть это и узко (с тем же правом можно говорить о рождении науки в форме математики, медицины, грамматики или истории), но понятно в том смысле, что легко фиксируемо.
С позиции инструментализма это начало науки дала, конечно же, горизонтная астрономия, известная нам как минимум от Гомера, но упоминаемая им (фактиче ски это - текстуализм) как нечто общеизвестное:
«Зорко Плеяд наблюдал он и поздний заход Волопаса» (Од. V. 272). Однако гораздо больше обществу известна и понятна позиция текстуализма
формального, то есть документально зафиксированный научный акт. Так, согласно Трубецкому,
«Затмение 585 года является... первой точной хронологической датой в исто рии греческой науки: 28 мая 585 года есть официальный день ее рождения» [96, с. 103].
Теперь, когда предсказание Фалесом солнечного затмения (краткосрочное, за 1 - 2 дня) выглядит реальностью, таковую дату действительно можно принять (пусть не этого, полного, затмения, а происшедшего год спустя частного - см. п. 4 лекции 5). Но принять можно только в качестве той первой даты, какая известна точно. (Примерно так же мы празднуем основание Москвы, отнесенное к 1147 году, хотя знаем, что в том году была взята и разрушена крепость, уже там стоявшая.) Как рассказано на предыдущих лекциях, великолепное достижение Фалеса было ито гом долгой работы не только его самого, но и нескольких поколений астрономов, имена которых остались потомкам неизвестны.
Для других отраслей науки такой точной даты нет, однако наличие долгого пе риода безымянных деятелей столь же очевидно. Вспомним хотя бы гептадора. Еще более очевидна работа безымянных историков. О ней пора рассказать, чем мы и займемся на следующей лекции.