52

литологии", то есть интересов своего века и круга. Историки давно согласны в том, что вся тема совета - более поздняя, чем сама поэма [59, с. 59].

Любопытно, что тему Ферсита подхватил поэт-аристократ Арктин, творивший вскоре после Гомера: в дошедшем до нас фрагменте его поэмы идеальный герой Ахилл влюбился в убитую им амазонку, Ферсит издевается над этим, и Ахилл уби­ вает его ударом кулака. Ферсит прямо напросился быть убитым, и образ лишился правдивости. Филолог Иосиф Тройский писал: «Не чужды были, по-видимому, по­ этам, в особенности Арктину, и актуально-политические тенденции в трактовке ми­ фов». В самом деле, вторжение простолюдинов в аристократический совет было ак­ туально именно в -VIII веке, когда, видимо, начался процесс превращения общества разбойников в государство (о чем шла речь на лекции 2). Процесс удался, и у Гесиода мы видим аристократов (базилевсов, т.е. бывших вождей) лишь в роли судей, да и то сам Гесиод презирает их как дармоедов36).

Тогда же стал быстро падать и престиж Одиссея, что обсудим позже, на лекции 14. То есть Ферсит исторически одолел Одиссея, и притом вскоре же.

4. Орфизм и орфическая реформация

Как уже говорилось на прошлой лекции, боги у Гомера драчливы, кровожадны, безнравственны и вероломны. Очевидно, что таков был заказ со стороны его слуша­ телей, аристократов «тёмных веков». Но никакое государство с такими богами (и, ста­ ло быть, с такой этикой) построить невозможно, поэтому, с установлением кое-каких правовых норм, общество не могло больше мириться с прежней религией. Видно это по тому, как поэты стали рисовать образ Зевса - совсем не того, что в мифах и у Гомера. Новый бог стал символом справедливости и не был похотлив.

Изменение понимания богов находим уже у Гесиода. В «Теогонии» ясно видны два исторических слоя: старый, в котором боги жестоко воюют друг с другом (а Зевс - один из богов), свергают друг друга и постоянно боятся за свою судьбу, и новый, в котором Зевс - царь мира, уверенный в себе и спокойный. В старом слое Мойры (три богини, определяющие судьбу людей и богов) рождены богиней Ночи (Гесиод, Теог. 217), т.е. являются Зевсу двоюродными сестрами. И Зевс побаивается как их, так и их «матушку Ночь», свою тетку (Гомер, Ил. XIV, 260), ибо сам будущего не знает. В новом же слое Зевс сам порождает Мойр, взяв для этого в жены Фемиду, богиню правосудия (Гесиод, Теог. 904), и никого уже не боится.

Очевидно, что Гесиод обрабатывал (как и авторы Библии) очень разные мифы и что старый Зевс списан с обычных тогда греческих тираннов, вечно боявшихся поте­ рять власть, а новый олицетворяет государственную «правду». Гесиод говорит:

Слушайся голоса правды и думать забудь о насилье. Ибо такой для людей установлен закон Громовержцем: Звери, крылатые птицы и рыбы, пощады не зная, Пусть поедают друг друга: сердца их не ведают правды. Людям же правду Кронид даровал - высочайшее благо.

У поэта Архилоха (он творил чуть позже Гесиода) Зевс - уже безгрешный бог и да­ же владеет будущим:

55

Аиде - лишь души недавно умерших). Особо важна эта идея была для Пифагора. Пифагорейство стало чем-то вроде религии образованных людей - как бы философ­ ской и даже научной религией39. По-видимому, масса историков ее никогда толком не понимала. По крайней мере, у того же Шпенглера [107, т. 2, с. 292] читаем:

«Досократовских философов, когда они выступают против Гомера, понимают совершенно превратно: они делают это не как просветители, но как аскеты, по­ тому что они... выросли в рамках великой древней орфической религии».

Насколько орфизм оригинален? Его первоисточником можно принять упомянутый выше культ Мифры, породивший культ Фанеса, однако дальнейшее становление гре­ ческого миропонимания выглядит самостоятельным. В частности, Марина Вольф не­ давно усомнилась в реальности персидского влияния на философию греков и сочла тут сходство идей весьма вероятным паралелизмом [17].

Наконец, для понимания орфической реформации полезно сравнить ее с иными религиозными движениями. Пример - рождение христианства, когда еврейский Бог, мстительный, гневливый и не знающий, что творится в его саду, обратился во всеве­ дущего, всеблагого и чуждого мирских страстей Бога-отца. Прежний пантеон (Бог, ар­ хангелы, пророки, черти) остался, но был дополнен (Троица, Богоматерь, апостолы, чудотворцы), а вера переосмыслена (Царствие небесное, вечный ад). Орфики тоже ввели новых квази-богов (Орфей, Асклепий и др.), но, главное, создали новую этику.

5. Биология размножения в мифе и в истории. Инцест

Ранние орфики мыслили, как мы видели, единение мира в форме простого по­ жирания Зевсом старого мира; новый же мир предстал им как тело Зевса, притом весьма конкретно: Солнце и Луна - его глаза, Земля - чрево и т.д. У этой модели мира была длинная история, которой нам надо коснуться.

У многих первобытных народов бытовал ритуальный каннибализм, поедание сердца или мозга погибшего с целью обрести его достоинства. Три поколения глав­ ных греческих богов (Уран, Кронос и Зевс) пожирают своих новорожденных детей (Зевс пожрал беременную жену Метиду, богиню мудрости) с целью избегнуть пред­ сказанной утраты власти. Есть мнение [98; 109], что каннибализм греческих богов - след особой древности мифов о богах (неолит), но зачем им было поедать своих детей? Ясно, что поедание и тут несло магический смысл, но какой именно?

Для истории науки важно, что мифы приоткрывают ранние взгляды на процесс размножения. Грейвс полвека назад утверждал, что мифы пеласгов (догреческого населения Балканской Греции) выявляют незнание ими роли мужчин в размноже­ нии, и полагал, что конец матриархата связан с уяснением данной роли. По Грейвсу, это отразилось и в появлении совсем иных мифов40. Если это принять, то социаль­ ная перемена выступает как следствие появления биологического знания. Как можно выявить конкретные черты этого знания?

Народы входят в известную нам историю с готовым набором домашних живот­ ных и культурных растений, и породы оказались устойчивыми - многие используют­ ся в хозяйстве до сих пор. Это значит, что процедура одомашнения была освоена людьми еще на догосударственном этапе истории. Сама по себе мысль подбирать к

56

удачной самке удачного самца и изолировать их потомство от скрещивания с рядо­ выми особями весьма проста и не требует особых знаний. Однако для получения устойчивой породы необходимо, как известно, несколько поколений тесного инбри­ динга, который у людей именуется инцестом (так называют брак родителей с деть­ ми и братьев с сестрами). В мифах разных народов инцест богов обычен, однако для нашей темы важно понять, что же именно в древности знали о биологии раз­ множения вообще и о создании устойчивой наследственности в особенности41.

Священная роль инцеста видна еще у шумеров: в раннем мифе бог Энки, вла­ дыка земли и вод, вступает в брак с богиней Нинхурсаг, мировой матерью; рожда­ ются 3 поколения богинь, каждую из которых зачинает Энки [Хук]. Мужем трех своих последовательных дочерей стал и угаритский (почти финикийский) бог Балу [MC], т.е. идея проникла из Двуречья в Палестину. Затем она проникла и дальше.

Греческие боги вступают в инцест часто, в том числе, Зевс. Целью цепи инце­ стов бывало (пользуясь нашими терминами) и элитное потомство. Например:

«Зевс замышляет отказаться от добытой преступлением власти в пользу сына, который был бы чист от этого изначального преступления. Этим сыном, кото­ рого рождает ему Персефона, был Загрей, "первый Дионис"» (Зелинский Φ. Φ. Вакх // НБЕ, т. 9, стлб. 330).

Добавлю: знаменитый историк умолчал (или редактор вычеркнул) то главное, что было в мифе для его непроглядно древних авторов - что Персефона была дочерью Зевса, причем дочерью, родившейся от изнасилования им своей матери Реи.

Сам Зевс был плодом инцеста сестры с братом; затем появился Дионис I, Загрей, плод двойного инцеста, он был Зевсу сыном, племянником и внуком сразу [Фра, с. 65]. Загрей был разорван титанами, и четвертым (как бы вегетативным) этапом инцеста стало поедание Зевсом сердца Загрея, а пятым - соитие Зевса с правнучкой Семелой (вариант: с сестрой Деметрой), чтобы породить Диониса II. Погубив беременную Семелу, Зевс вшил зародыш Диониса II себе в бедро, где и донашивал будущего бога виноделия (ставшего, анти-орфическим богом безудержного разгула). Нам тут важна параллель с прививкой плодовых деревьев (параллели людей с деревьями в мифах обычны42): донашивание было шестым (вторым вегетативным) этапом, по­ родившим Диониса III. Поедание стало в ряд улучшений качеств потомства.

Формально (и нашим языком) говоря, Зевс применил то, что селекционеры имену­ ют поглощающим скрещиванием и используют для наибольшего приближения свойств потомства к желательным свойствам самца - основателя породы. Но вправе ли мы видеть в мифе аналог нашего знания или хотя бы подход к нему? Думаю, что да, и убеждает в этом сравнение мифов разных народов. Оно, между прочим, выяв­ ляет биологические подробности инцеста, причем для нашей цели неважно, взят ли сюжет инцеста из более древней культуры или возник самостоятельно43).

Инцест случается в греческих мифах и среди людей (с матерью - царь Эдип; с дочерью - рождение Адониса и др.), но, как правило, резко порицается всем сюже­ том мифа, то есть порицание не могло быть поздней вставкой. Еще Гомер назвал брак Эдипа с матерью «страшно-преступным» (Ил. XI 272). Видеть здесь селекци­ онную процедуру невозможно, но так ли было раньше, в каменном веке?

57

Иначе дан инцест в Библии: в Книге Бытия он описан среди первых людей как предписанный Богом (люди созданы в виде единственной пары), и Бог вновь приме­ няет его после Потопа (дабы улучшить испорченную породу); нет даже намёка на осуждение, когда праведник Лот во хмелю путем инцеста с дочерьми дает начало двум народам - аммонитянам и моавитянам. Наоборот, сперва они милы Богу:

«Аммонитяне и Моавитяне... чрез земли которых Ты не позволил пройти Изра­ ильтянам.. . потому они миновали их и не истребили» (Паралип. И. XX, 10).

Сюжет с инцестом Лота явно вставной (не связан ни с духом Библии, ни с ее сюже­ том), и естествен вопрос: откуда он взят и с какой целью вставлен?

Сцена с опьянением Лота повторяет ассирийский миф о боге плодородия Таммузе, родившемся от инцеста царевны с пьяным отцом. Брак с дочерьми известен у реальных царей Египта и Персии, но здесь мы видим совсем иную традицию: Лот - не бог и не царь, оба его сына-внука - эпонимы (т.е. их имена, Моав и Бен-Амми, стали названиями народов), а это обычно для мифов греческих, то есть поздних.

Мифы дают основание полагать, что и шумеры, и ранние семиты (хетты, а также предки евреев, угаритов и др.) и предки греков видели в браке с дочерью (очень редко с матерью) способ порождения выдающихся личностей: таковы божественные дочери шумерской богини Нинхурсаг; таков тартесский культурный герой Габис44; таковы в Греции бог Эрот, дивной красоты юноша Адонис и героическая Антигона (дочь Эдипа от его брака с матерью); таковы у евреев Моав и Бен-Амми, праотцы двух народов. При­ меров можно привести еще много, но не это главное. Главное - их единый смысл.

Удивительно, но в Библии соитие с дочерью, в отличие от других родственниц и свойственниц, не запрещено. То же у хеттов - в их семейном праве было лишь оговоре­ но, что мужчине запрещено соединяться с дочерью своей жены от предыдущего брака [22]. Видимо, это - очень древняя практика, впоследствии забытая и, в силу непонятно­ сти, не изъятая из канона. Возможно, она когда-то была нормой. См. Прилож. Б 5.

Наше нынешнее неприятие инцеста, основанное на этике, генетике и медицин­ ской статистике, переносить на древность нельзя. Когда и почему возник запрет на инцест, притом всеобщий, - загадка. Этика его допускала (боги), понижение выжи­ ваемости никак не могло быть отмечено, поскольку и у обычных малышей смерт­ ность превышала как минимум треть (такова была младенческая смертность, выяв­ ленная впервые статистикой в XVII в.), а вернее всего - половину рождавшихся. То­ гда смертность детей при инцесте должна была заведомо превышать 2/3, но это значит, что основная часть болезненных вариантов сама собой отсекалась.

Зато наверняка был отмечен тот феномен, ради которого тесным инбридингом (инцестом) всегда пользуются селекционеры: среди выживших часты особи, замет­ но лучшие, чем обычные. У домашних животных это - основатели пород, а у людей это, надо полагать, - выдающиеся личности. В мифах они часто становятся основа­ телями царских родов. Параллель была тогда тем более очевидной, что чёткого различения людей и животных в мифах нет. Нам же важно, что миф отражал знание свойств размножения и, видимо, влиял на практику элитных браков.

Как образец удачной селекции путем инцеста (в смысле энергичности и высокого интеллекта) нынешние учебники генетики часто приводят великих египетских цариц