И.В. Самылов значение позитивистской юриспруденции для становления учения о субъекте правоотношений

Самылов И.В., кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры теории и истории государства и права ФГБОУ ВПО "Пермский государственный национальный исследовательский университет".

Теория правового позитивизма, утвердившаяся в отечественной юридической науке в конце XIX - начале XX в., оставила глубокий след в различных областях теории права. В частности, позитивисты многое сделали для становления современной теории правоотношений и понимания субъекта права. В рамках позитивизма была также предпринята последняя серьезная попытка решить старую научную проблему определения правового статуса коллективных образований.

Созданные позитивистами концепции правосубъектности основаны на представлении об особом характере юридических отношений и могут быть объединены под общим именем теории "правовой реальности". Основу и сущность субъекта права, по мнению сторонников позитивистского подхода, следует искать не в области отвлеченной философии и не в сфере социально-биологических явлений, а исключительно в сфере явлений собственно юридических.

Классическая позитивистская трактовка субъекта права представлена в работах Г.Ф. Шершеневича. Основная ошибка предшественников (в первую очередь сторонников естественно-правовой теории), по мнению Г.Ф. Шершеневича, состоит в представлении, будто человек становится субъектом права лишь в силу своей человеческой природы. В действительности же всякий субъект есть создание объективного права. Субъект - это "центр, около которого волей закона объединяются юридические отношения, образуя обособленный комплекс". Субъект права - не ощущаемая реальность, а юридическое представление, идет ли речь о юридическом или о физическом лице. Юридическое лицо - это, безусловно, правовая фикция, но не большая фикция, чем лицо физическое.

Более подробное обоснование этой концепции мы находим в работах другого известного представителя позитивистской школы Н.Л. Дювернуа. Понятие личности в гражданском праве всегда является результатом юридической переработки, все равно, берется ли отдельный человек, союз лиц или учреждение. Эта переработка приводит к созданию особой сферы правоотношений с признаками распознаваемости и постоянства. Необходимость личного приложения гражданских правоотношений обусловлена не теми или иными свойствами или потребностями лиц, а интересами гражданского оборота, необходимостью обеспечить распознаваемость и постоянство правоотношений. Юридическое лицо следует принять в качестве постулата, необходимого для стабильности правопорядка. Дювернуа далек от мысли об олицетворении фикции и от возведения в ранг субъекта животных и вещей, но он убежден в том, что понятие юридического лица нельзя соединять с требованием разумности и волеспособности субъекта. По логике автора, любой юридический акт, кем бы он ни совершался - человеком или союзом, есть совокупность чисто формальных элементов, которые зачастую вытесняют психические процессы, лежащие в основе деяния. Весь состав понятия юридической сделки может, таким образом, представить собой одну юридическую сущность, удаленную от того, что мы называем движением или обнаружением воли в смысле психического явления. Правовое отношение, иными словами, есть явление особого порядка, проявление особой, правовой реальности. К примеру, бестелесное юридическое лицо никакой собственной воли сформировать вообще не может; не способно оно и к волеизъявлению в психическом смысле этого слова. Однако этим ни в коем случае не уничтожается правоспособность коллективного объединения. Понятие воли вообще не имеет отношения к правоспособности, поэтому его следует вывести за рамки гражданского права. Цель цивилиста - установить связь известных юридических отношений с юридически определенным правообладателем, кто бы он ни был - человек или союз. В этом смысле юридическое лицо не менее реально, чем лицо физическое и вполне способно к совершению юридических актов.

Именно в рамках позитивизма были сформулированы основные элементы современной феноменологической трактовки субъекта права. Основателем ее можно считать создателя психологической школы права Л.И. Петражицкого. Исходя из общих посылок психологической школы, Л.И. Петражицкий приходит к выводу, что в принципе неверно видеть в праве в качестве субъектов лишь живых людей (например, большинство правовых систем признает права за уже умершим лицом - в связи с наследованием или институтом безвестного отсутствия). Правовые явления и их элементы суть явления не материального, а духовного мира; для их изучения следует обращаться не к поискам во внешний мир, а к психике тех, кто переживает соответствующие процессы, приписывает себе или другим представляемым существам какие-либо права и обязанности. Таким образом, субъектами правоотношений могут быть "всевозможные представления персонального, личного характера", поскольку с этими представлениями ассоциируются правовые эмоции, так что представляемому приписываются права и обязанности. Таких представляемых существ (субъектов прав и обязанностей, по Петражицкому) может быть великое множество, сообразно с богатством и причудливостью человеческой фантазии: различные предметы неживой, но представляемой одушевленной природы (камни, растения и проч.), животные, люди, их зародыши, их духи после смерти, разные божества и иные бестелесные духи, а также, несомненно, человеческие (представляемые) общества и учреждения - все зависит от индивидуальных особенностей психики человека и его возраста.

Преодолеть излишний субъективизм и релятивизм психологической теории Петражицкого попытался другой крупный автор феноменологического направления Н.Н. Алексеев. По его теории, термин "субъект права" следует понимать в двух основных значениях. Во-первых, субъект права есть носитель правовых актов, "юридический деятель", им может быть только совершеннолетний человек, "физическое лицо", так как только человеку по природе присуща "естественная деятельность". Все прочие субъекты Петражицкого (в том числе учреждения и общества) не могут быть деятельными лицами. Признавая за ними свойство деятельности, мы фиктивно распространяем на них признаки человеческой природы. Однако быть носителем права, по Алексееву, означает не только быть деятелем, но еще и быть "признанной и охраняемой правопорядком ценностью". Такими признанными ценностями могут быть не только реальные деятели; ценностью правопорядок может считать также вещи (например, охраняемых правом животных), сверхличные цели, коллективы. В таком случае все они становятся носителями прав, самостоятельными юридическими субъектами, хотя лишь донаучное сознание называет такого субъекта лицом. Дело в том, что лишь в персонификации такое сознание видит единственный способ установления ценностей. В действительности же в концепции юридического лица современная наука лишь подчеркивает ценность хозяйственного самоопределения отдельных лиц и союзов, а также ценность централизованных публичных форм властвования. Но сколько бы ни назывались ценности лицами, они не будут способны к совершению актов и к их переживанию, если не прибегнуть к той или иной фикции. Акты совершаются "за них" и "именем их" и выполняются реальными юридическими деятелями, каковыми могут быть лишь люди, способные к юридическому "осмысливанию". Только дееспособный человек при таком подходе может быть лицом в праве, быть субъектом долженствования, брать на себя обязательства и нести ответственность.

Позитивистская теория субъекта права привнесла в науку множество ценных и плодотворных идей. В частности, благодаря позитивизму в теории права началась активная разработка категории субъекта правоотношений, а также иных элементов состава правоотношения (объект, содержание) как элементов особой правовой реальности. Многие идеи позитивистов легли в основу современного феноменологического подхода к праву. Вместе с тем предложенная позитивистами концепция "правовой реальности" оставляет множество нерешенных проблем. Прежде всего позитивизм фактически уходит от ответа на вопрос о сущностных свойствах правоспособности. В частности, остается неясным, почему одним социальным образованиям правопорядок приписывает свойства юридической личности, а другим явлениям того же порядка - нет. Эти теории не идут дальше констатации факта, который для них же самих служит одновременно и отправной точкой: субъект права есть нечто, признаваемое законом и правопорядком в качестве такового. Тем не менее относительная простота и последовательность позитивистского подхода способствовали его популярности, а также серьезному влиянию на законодателя. Такое влияние можно проследить в истории кодификаций конца XIX - начала XX в.: именно этот подход обнаруживается при определении юридического лица в гражданских и торговых кодексах, принятых в разных странах в эту эпоху. Также, по всей видимости, позитивистское формальное понимание деликтоспособности субъекта права послужило теоретической основой для внедрения в законодательство ряда стран института уголовной ответственности юридических лиц.

В.В. СТЕПАНОВ

МЕЖОТРАСЛЕВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ИНСТИТУТА ОБСТОЯТЕЛЬСТВ,

ИСКЛЮЧАЮЩИХ ПРАВОВУЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ:

ПРЕДМЕТ, МЕТОДОЛОГИЯ, ЗАДАЧИ И ЦЕЛЬ

Степанов В.В., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и прокурорского надзора ФГБОУ ВПО "Пермский государственный национальный исследовательский университет".

Изучение межотраслевого института обстоятельств, исключающих юридическую ответственность, до настоящего времени происходило главным образом на базе науки уголовного права. Следует отметить наличие целого ряда комплексных исследований феномена обстоятельств, исключающих преступность деяния <1>, а также большой вклад криминалистов в общетеоретический анализ рассматриваемого института. Глубокому научному анализу были подвергнуты и конкретные обстоятельства, исключающие преступность деяния <2>. В то же время, учитывая очевидный межотраслевой характер проблемы обстоятельств, исключающих юридическую ответственность, можно констатировать недостаточность средств уголовно-правовой науки для ее системного исследования. Однако теоретики права до настоящего времени чаще всего ограничивали анализ института целями исследования более общего характера (как правило, юридической ответственности) либо учебными целями. В общей массе работ следует выделить единственное диссертационное сочинение С.В. Медведевой, посвященное теоретическим основаниям юридических фактов, исключающих правовую ответственность личности <3>, в котором были сформулированы положения, нуждающиеся в развитии в целях проведения системного исследования института обстоятельств, исключающих юридическую ответственность, межотраслевого характера.

--------------------------------

<1> См., например: Дорогин Д.А. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность. М., 2013; Пархоменко С.В. Деяния, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Иркутск, 2004; Блинников В.А. Система обстоятельств, исключающих преступность деяния, в уголовном праве России: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2002; Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Харьков, 1991; Дурманов Н.Д. Обстоятельства, исключающие общественную опасность и противоправность деяния. М., 1961; Слуцкий И.И. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность. Л., 1956.

<2> См., например: Винокуров В.Н. Крайняя необходимость как обстоятельство, исключающее преступность деяния: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 1999; Гринберг М.С. Проблема производственного риска в уголовном праве. М., 1963; Якубович М.И. Необходимая оборона и задержание преступника. М., 1978.

<3> Медведева С.В. Теоретические основания юридических фактов, исключающих правовую ответственность личности: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Коломна, 2005.

Действующее законодательство России содержит широкий массив нормативных предписаний, регламентирующих применение института обстоятельств, исключающих юридическую ответственность. Указанные предписания расположены в различных отраслях права (уголовном, гражданском, административном, трудовом и др.) и находятся в системе межотраслевого института юридической ответственности.

Важно отметить, что достаточно полное институциональное оформление обстоятельства, исключающие юридическую ответственность, получили лишь в Уголовном кодексе РФ, глава 8 которого регламентирует применение семи таких обстоятельств: необходимой обороны, крайней необходимости, причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, физического и психического принуждения, обоснованного риска, исполнения приказа или распоряжения. В КоАП РФ прямо называется только одно из указанных обстоятельств - крайняя необходимость (ст. 2.7), в ГК РФ - необходимая оборона (ст. 1066) и крайняя необходимость (ст. 1067). Формулируя соответствующие положения в Трудовом кодексе РФ и Налоговом кодексе РФ, законодатель посвятил им всего по одной статье, в которых перечислил обстоятельства, исключающие юридическую ответственность. Примечательно в последнем случае то, что оба нормативных правовых акта содержат институты и штрафной (дисциплинарная - гл. 30 ТК РФ, налоговая штрафная - гл. 15 и 16 НК РФ) и правовосстановительной юридической ответственности (материальная ответственность сторон трудового договора - раздел XI ТК РФ, налоговая правовосстановительная - ст. 75 НК РФ) <1>. При этом ст. 239 ТК РФ сформулирована применительно лишь к положениям о материальной ответственности, а в ст. 111 НК РФ называются обстоятельства, исключающие вину лица в совершении налогового правонарушения, влекущего штрафную ответственность.

--------------------------------

<1> См., например: Витрук Н.В. Общая теория юридической ответственности. М., 2008. С. 35; и др.; Вопленко Н.Н. О понятиях "вид" и "подвид" юридической ответственности // Ленинградский юридический журнал. 2006. N 2. С. 41 - 53; Липинский Д.А. Проблемы юридической ответственности / Под ред. Р.Л. Хачатурова. СПб., 2003. С. 299 - 300, 308 - 309; и др.

Помимо перечня обстоятельств, исключающих юридическую ответственность, значительно разнятся и сами правила применения указанного института, в том числе детальность законодательных формулировок, последствия применения. В этом плане наибольшей точностью обладают, как и в предыдущем случае, соответствующие положения УК РФ, содержащие, как правило, достаточно подробные предписания относительно применения каждого из таких обстоятельств. И, напротив, в уже приводившейся ст. 239 ТК РФ говорится лишь о том, что материальная ответственность работника исключается в случаях возникновения ущерба вследствие непреодолимой силы, нормального хозяйственного риска, крайней необходимости или необходимой обороны либо неисполнения работодателем обязанности по обеспечению надлежащих условий для хранения имущества, вверенного работнику, что явно недостаточно. Как представляется, также должны быть уточнены и раскрыты правила применения обстоятельств, исключающих юридическую ответственность, в ГК РФ, КоАП РФ и иных нормативных правовых актах, их предусматривающих.

В ст. 1067 ГК РФ предусмотрено правило о том, что вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, т.е. для устранения опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, должен быть возмещен лицом, причинившим вред. Учитывая обстоятельства, при которых был причинен такой вред, суд может возложить обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и причинившего вред. Таким образом, несмотря на то, что в данном случае возмещение вреда лицом, причинившим его в состоянии крайней необходимости, нельзя считать ответственностью уже в силу отсутствия в его деянии состава правонарушения и противоправного деяния как такового <1>, такое возмещение тем не менее по общему правилу ложится именно на лицо, причинившее вред. В то же время соответствующие положения института материальной ответственности сторон трудового договора подобных правил не содержат, а только исключают ответственность лица, действовавшего в условиях крайней необходимости. Статья 22 Федерального закона от 21 декабря 1994 г. N 69-ФЗ "О пожарной безопасности" также содержит норму о том, что личный состав пожарной охраны, иные участники тушения пожара, ликвидации аварии, катастрофы, иной чрезвычайной ситуации, действовавшие в условиях крайней необходимости и (или) обоснованного риска, от возмещения причиненного ущерба освобождаются.

--------------------------------

<1> См., например: Малеин Н. Возмещение вреда, причиненного в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости // Советская юстиция. 1964. N 20. С. 25; Матвеев Г.К. Основания гражданско-правовой ответственности. М., 1970. С. 7; Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 74; Кожевников С.Н. Теория права: Курс лекций. Н. Новгород, 2006. Ч. 2: Нормы права, правоотношения, правосознание и правовая культура, действие права. С. 316 - 317.

Обозначенные различия требуют объяснения на общетеоретическом уровне путем проведения комплексных межотраслевых исследований, которые призваны установить сущность и социальное значение обстоятельств, исключающих юридическую ответственность, определить пути унификации положений данного института, указать на возможные его особенности применительно к конкретным видам юридической ответственности, установить перечень таких обстоятельств. Решение указанных задач возможно лишь на базе определения правовой природы рассматриваемого правового явления и его признаков, формулирования понятия, а также выявления места обстоятельств, исключающих юридическую ответственность, в системе права, уточнения соотношения со смежными правовыми феноменами, в частности, с составом правонарушения и основаниями освобождения от юридической ответственности.

Резюмируя изложенное в настоящей статье, в качестве научной гипотезы можно предложить определение обстоятельств, исключающих юридическую ответственность, как межотраслевого правового института, предусматривающего совокупность обстоятельств (явлений) универсального характера, при которых совершенное лицом деяние, внешне содержащее признаки состава правонарушения, признается (является) общественно полезным и правомерным, привлечение лица к любой разновидности негативной юридической ответственности исключается, а применение к нему мер защиты в праве ограничено специальными указаниями закона.