Социология курсовая

Основой интереса традиционных эко­номических наук является поведение любых хозяйствующих субъектов, под­чиненное системе постулатов о рацио­нальном выборе, взаимной независимости (индивидуальности), полезности как убы­вающей функции объема потребляемых ресурсов, свободной конкуренции. Они — база идеального представления, идеаль­ной модели рыночного хозяйствования.

В последние примерно 25 лет науки о хозяйствовании существенно измени­ли свой предмет, во-первых, частично ослабив прежнюю жесткость постулатов, и, во-вторых, расширив поле исследо­ваний на те стороны и характеристики деятельности, которые ранее находились в пределах либо социологических, либо психологических наук. Хотя Адам Смит на первых же этапах построения экономической науки отчетливо указал на не­обходимость включения в анализ соци­альных и психологических характерис­тик, об этом быстро забыли и вернулись к первоначальным идеям сравнительно недавно. Стоит отметить, что нобелевс­кие премии 2001 и 2002 гг. «благослови­ли» отступление от прежнего ригоризма, признав важную роль информированно­сти во взаимодействии на рынке и пре­кратив негативные оценки любого сколь­ко-нибудь существенного вмешательства в свободное хозяйствование со стороны государства.

Две предпоследние нобелев­ские премии по экономике были при­суждены профессору психологии Дэни-элу Канеману, профессору экономики Верному Л. Смиту совместно, как было сказано в сообщении Шведской акаде­мии наук, «за применение психологи­ческой методики в экономической на­уке, в особенности — при исследовании формирования суждений и принятия решений в условиях неопределенности». Современное расширение интересов экономики и социологии свидетельству­ет также и об изменении характера соб­ственно исследуемого объекта — процес­са хозяйствования. Новые технологии в коммуникациях и управлении, резко возросшее участие наемных работников в управлении организациями и предпри­ятиями, общий поворот рынка и произ­водства в сторону покупателя, пользо­вателя, приобретателя услуг, наконец, активное участие населения в политичес­кой жизни превратили хозяйствование во многих странах из способа добычи выгоды для собственника капитала че­рез социальные инструменты в инстру­мент создания комфортных социальных условий. Произошел своеобразный воз­врат к лозунгам докапиталистического времени «работать — чтобы жить» после долгого господства протестантской уста­новки «жить — чтобы работать». Эпоха бессубъективной экономики подходит к своему естественному завершению.

Экономическая социология с момен­та своего рождения имела дело именно с социальными проблемами рыночного хозяйствования. Это направление развития экономической социологии, хотя и пер­вородное, но не единственное. Многие ведут отсчет дней экономической соци­ологии с издания работы Макса Вебера о протестантской этике. Действительно, до него этическая сторона хозяйствова­ния нисколько не интересовала класси­ков экономической науки.

Есть также утверждения, что родо­начальником экономической социоло­гии должен считаться К. Маркс, первым привнесший в анализ хозяйствования мощную струю общесоциальных идей. Тем не менее, преобладающим направ­лением в экономической социологии оказалось исследование экономическо­го сознания и поведения в условиях ры­ночного хозяйствования.

В 1980-е гг. по признанию многих, экономическая социология, существен­но, расширив пределы своих интересов, начала новую жизнь под названием «но­вая экономическая социология». Глав­ное направление расширения сводится к отказу от основных постулатов, на ко­торых формировались традиционные теории — от рациональности выбора, возможности свободной конкуренции, индивидуальности и независимости хо­зяйствующих субъектов. Этот отказ по­зволяет решительно сблизить предметы современных наук о хозяйствовании с со­ответствующими интересами социологии.

Действительно, новая экономическая социология не ограничивает действий изучаемых ею объектов столь жесткими рамками. Ее отличием становится не только особенный подход к объяснению и предсказанию событий и ситуаций, но и большая общность и свой специфи­ческий сектор работы. Всем этим отмечен и переход к новой форме хозяйствова­ния, в которой капитал теряет прежнюю свою господствующую роль. Однако лишь после того, как почти все свойства и способности индивида и групп, мно­гие отношения подверглись капитализа­ции, т.е. превратились в ресурс, способ­ный приносить выгоду в сравнении с затратами на них, с инвестициями в них и стали предметом особого внимания экономической социологии.

В этих новых условиях поскольку сама категория «эффективность хозяй­ствования» связывается с социальным комфортом, его элементы, элементы всех сторон человеческого бытия (индивиду­ального и коллективного) превращают­ся либо непосредственно в ресурсы хо­зяйствования, либо в источники таких ресурсов. Рост социального комфорта во все большей степени обусловливается наличием его же самого. На деле это означает, что эффективно использовать новые технологии, ресурсы способны лишь достаточно грамотные люди, об­ладающие разнообразными интересами, располагающие возможностями их удов­летворения, активные в процессе про­изводства и управления и т.д.

Поведение индивидов, групп, сооб­ществ меняется до такой степени, что удовлетворительные прогнозы и объяс­нения ситуации не могут быть реализо­ваны на основе прежнего постулирова­ния рационального выбора решений, индивидуальной независимости, только достижимых ценностно-нормативных ориентации.

Набор этих новых постулатов срав­нительно недавно был сформулирован американским социологом А. Этциони (2002). Объектом остается хозяйствование. Но оно теперь осуществляется в иных формах, и такому хозяйствованию надо было бы дать новое название. Такое на­звание появилось в странах, вышедших или выходящих в своем хозяйствовании за границы экономической формы — социоэкономика.

В настоящее время этот социальный компонент экономики проявляется в сле­дующем. Первый комплекс связан с эко­номическим субъектом (фактором) и его мотивацией. С позиций экономики мо­тивация экономического фактора всег­да определяется рациональным выбором и стремлением максимизировать полез­ность или выигрыш. Экономическая социология имеет дело с социальными факторами, и потому рациональность и стремление максимизации выгоды не всегда определяют действия и поведе­ние людей. Она ищет ответы на вопросы о том, как и чем нарушается рациональ­ность выбора, какие внешние по отно­шению к экономике факторы формиру­ют критерии поведения социальных субъектов в пространстве хозяйствова­ния и т.п. Она изучает не только причи­ны и последствия нарушения рациональ­ности выбора решений, но предлагает новые критерии принятия решений в сфе­ре хозяйствования, учитывающие нега­тивные и позитивные последствия (эк-стерналии) как для непосредственно взаимодействующих субъектов, факторов, агентов, так и для других фиксирован­ных элементов социума (социума в целом, частей социума, таких как территориаль­ные сообщества, различные подсистемы, социальные группы т.п.) на фиксирован­ных интервалах времени. С этих позиций определенные элементы экономической социологии превращаются в инструмен­тальную часть социоэкономики. Соци­оэкономика как способ хозяйствования становится скорее даже не оболочкой экономики, а ее ведущим ядром.

Второй комплекс связан с социальной структурой хозяйства и хозяйствования. В него входят социоструктурные (статус­ные) аспекты производства продукции, ее распределения и потребления. С по­зиций экономики в данном аспекте мы имеем дело с хозяйствованием на различ­ных уровнях (микро-, мезо-, макро-), раз­ными институтами и правилами в регулировании рынка и рыночных отноше­ний, участием государства в хозяйство­вании и ограничениях рыночных про­цессов. Для экономики как способа рыночного хозяйствования механизм установления равновесия между спросом и предложением товаров реализуется че­рез цены при условии свободной кон­куренции. При этом иные характеристи­ки агентов, акторов на рынке, кроме их способности предложить товары или потребности в определенных товарах, для экономики роли не играют. Обмен­ные операции опосредуются деньгами, деньги также оказываются товаром. Ре­шающее значение имеет обладание ка­питалом, возможность управления и рас­поряжения им, право и возможность присвоения экономических результа­тов. Но и капитал также превращается в товар. Всякое движение на рынке, как и самих рынков, всякая динамика имеет в конечном счете единую и единствен­ную цель — ресурсную выгоду, т.е. рас­ширенное возобновление средств, затра­чиваемых на эту динамику.

Все элементы хозяйствования на лю­бых уровнях могут быть объектами эко­номической социологии, как и хо­зяйствование в целом. Но предмет ее — совершенно иные структуры по сравне­нию с теми, которые интересуют эко­номику. Экономическая социология на тех же объектах интересуется социальными структурами, социальными действиями и взаимодействиями в связи с экономи­ческими результатами и, наоборот, по­следствиями для социальных структур и действий от экономической динамики.

Постэкономическое хозяйствование отличается от экономического (рыноч­ного) хозяйствования не исчезновением или деградацией рынка как механизма обмена и распределения, но отказом от такого рынка, который диктует как не­обходимые, так и достаточные условия хозяйствования. Теперь за рынком ос­таются лишь необходимые условия. Достаточные условия заключаются в про­грессе в социальной сфере, в обеспече­нии роста социального комфорта.

Из истории хорошо известно, что рыночные отношения были повседнев­ной практикой во все времена и во всех местах, когда и где был необходим об­мен какими-нибудь продуктами. В хо­зяйствовании рыночные отношения ста­ли всеобщими и главными не везде сразу, одновременно в рамках ли отдельной страны или какого-то территориально­го образования или регионы. Местные рынки связывались, объединялись. По­степенный захват рынками географичес­кого пространства и товарной массы происходил вместе со становлением пра­вил обмена, норм, необходимых инсти­тутов и рыночных инструментов в виде денег, обязательств, разнообразных цен­ных бумаг. Этот процесс проходил во времени и по видам товаров неравно­мерно. В то время как в одном регионе население продолжало выносить резуль­таты своей работы к границе обитания или на берег рек под вечер, возвращаясь утром, чтобы забрать то, что принесли другие, в иных регионах уже вовсю ра­ботали такие рыночные инструменты, как кредит, залог, долговые расписки и наличные деньги. Даже на территории одной страны, США, например, на юге основной производительной силой были живые люди (рабы), а на севере — капи­тал, результат действия которого полу­чался от его соединения с рабочей силой свободных людей. Было и сопротивление этой агрессии капитала (луддиты) и по­пытки способствовать победе капитала и рынка через политические революции.

То же относится и к продвижению соииоэкономического способа хозяй­ствования. Нет ни даты, ни места, ни автора его изобретения. Факт победы такой ситуации как типичной может фиксироваться только после ее замет­ного всем массового проявления. Основ­ные идеи относительно целей и критерии социоэкономики очень стары и ба­нальны — социальный комфорт, без­опасность, нужды людей, стремление к справедливости в распределении тягот и результатов труда, природных ресур­сов, забота о тех, кто сам не по своей вине не способен позаботиться о себе и т.п. Попытки продвижения в разви­тии, установлении отношений под этими знаменами предпринимались с глубокой древности и до последнего столетия со­вершенно регулярно и всегда неудачно. Только теперь выяснилось, что сначала было необходимо формирование меха­низмов, норм и правил производства, обмена, распределения, гарантирующих расширенное воспроизводство и рекон­струкцию всех средств и ресурсов. Это и есть рыночное хозяйствование, т.е. экономика. Ее развитие и позволило образующееся богатство обратить на до­стижение целей, отличных от максими­зации выгоды и прибыли. Одновремен­но выяснилось, что и рост богатства возможен только при росте социально­го комфорта, включая и социальную справедливость. Постепенно стала фор­мироваться социальная экономика, эко­номика доверия, для которой характер­ны ориентация на потребности и нужды ее членов или целевых клиентских групп, коллективное принятие решений, рас­пределенная ответственность, лидерское руководство, добровольность участия в ме­роприятиях, повышенная роль межлич­ностных отношений, идентификация личных и организационных целей.

Естественным врагом всех этих но­вых ростков является архаичное государ­ственное устройство и государственный аппарат. Поэтому основная линия кон­фликтов пролегает между властью и чи­новничьим бизнесом, с одной стороны, и свободным мелким и средним пред­принимательством и общественными организациями, с другой. Для прогрес­са новой экономики, пока не разовьют­ся рыночные отношения, эти условия очень сложны, потому что силы, которы­ми располагает государство, солидарны, сплочены, имеют централизованные мощ­ные ресурсы, регулярно пополняемые без особых усилий и конкурентной борьбы. Мелкие и средние предприниматели по своей природе не могут быть такими же солидарными, они конкурируют друг с дру­гом и зачастую в своей деятельности вы­нуждены прибегать к законной и незакон­ной помощи государственных чиновников. В стремлении обрести необходимую сво­боду они способствуют коммерциализа­ции деятельности государственного ап­парата, т.е. его коррупции.

Становление развития социоэконо­мики в государствах, долгое время жив­ших в условиях тоталитарных режимов с централизованной и неограниченной законом властью, осложнено многими препятствиями, но преодолеть их необ­ходимо — это единственный путь про­гресса общественного благосостояния из всего, что было в истории человечества.

Социалогия и политология

Политические науки (во французском и русском научном лексиконе — политология) имеют давнюю традицию. Осмысление политики как некоей упорядоченной структуры идей ведет от­счет от греческих мыслителей Платона и Аристотеля (хотя и до них были от­дельные глубокие и обоснованные суж­дения о ее роли и назначении в жизни общества). Осуществив тщательный ана­лиз политической жизни существовав­ших полисов-государств, в трактате «По­литика» Платон высказал соображения о типах политического устройства, дал им обоснование, характеризовал назна­чение и роль «правильных» форм поли­тического господства (монархия, арис­тократия, демократия) и искаженных (тирания, олигархия), считая при этом демократию наихудшей из «правильных» и отождествляя ее с охлократией.

При анализе проблем политической жизни нередко вспоминают известного политического деятеля и политического мыслителя Средневековья Н. Макиавелли (1469—1527), труд которого «Государь» до сих пор привлекает оригинальностью и глубиной рекомендаций по рацио­нальному использованию государствен­ной власти.

Особенно бурное развитие полити­ческие науки получили в Новое время. XVIII и XIX в. стали временем развития таких направлений, как политико-пра­вовые вопросы, международная политика, внутренняя политика и ряд других. Прак­тически каждый ученый-обществовед в это время, анализируя проблемы государства и общества, выходил на те или иные ас­пекты политической жизни.

Поэтому не удивительно, что разви­тие политических наук привело к тому, что они встретились в своем анализе политической жизни с социологией. Ис­следование и понимание политики по­требовало конкретики, анализа не толь­ко общих, но специфических, особенных задач, характеризующих развитие опре­деленного государства или его части, определенной социальной группы в ее политическом амплуа, более четкого представления о поведении людей на политическом поприще. Удовлетворить эти новые потребности могла успешно развивающаяся в этот время новая на­ука — социология. Именно эта потреб­ность соединить общее и особенное при­вело к появлению таких мыслителей, которые могут быть представлены и как политологи, и как социологи. Исследо­вание политического класса и, в част­ности, политических элит осуществил В. Парето (1848—1923), господствующего класса — Г. Моска (1858—1941), поли­тических партий — Р. Михельс (1876— 1936), групп давления и лоббизма — А. Бентли (1879—1957). Особое место в становлении политической социологии занимает немецкий социолог М. Вебер (1864—1920). Его заслуга состоит в том, что он одним из первых осуществил со­циальный анализ власти, властных от­ношений, ввел классификацию типов господства в обществе.

В XX в. проблематика исследуемых политических процессов и явлений зна­чительно расширилась. Предметом по­литологии и политической социологии постепенно становились конфликты, бю­рократия, общественные организации и движения, пути вхождения граждан в политическую жизнь, а также полити­ческая культура и политическое лидерство. Заметный вклад в становление полити­ческой социологии и политических наук внесли американские ученые — А. Гоул-мер (1920-1980), Т. Парсонс (1902-1979). Проблемам пропаганды и массовых коммуникаций посвятил свои работы Г.Д. Лассуэлл (1902—1978). С. Липсет (р. 1922) сосредоточил внимание на ана­лизе социальных условий развития де­мократии. Значительное количество ис­следований (Р. Мертон, Р. Блан и др.) касались проблем бюрократии. Немало трудов (П. Лазарсфельд, Б. Берельсон, Р. Росси) посвящено избирательным кам­паниям, проблемам выборов. Большой интерес представляют работы Р. Миллса, В. Ростоу, С. Рофвелла, Д. Лернера, Г. Ал-монда, Р. Дарендорфа, Д. Истона.

Что касается отечественной социо­логии, то ею накоплен значительный опыт исследований политических про­цессов. Работы отечественных социоло­гов — представителей консервативной мысли - К.Н. Леонтьева (1831-1891), Н.Я. Данилевского (1822—1885), П.Ф.Ли-лиенфельда (18290—1903), Н.Н. Страхо­ва (1828—1896), либеральной мысли — М.М. Ковалевского (1851-1916), С.А. Му­ромцева (1850—1910), Н.И. Кареева (1850-1931), Е.В. де Роберти (1843-1915), Л.И. Петражицкого (1867-1931), Б.И. Кистяковского (1868—1920), рево­люционной (в том числе и марксистс­кой) мысли — М.А. Бакунина (1814— 1876), П.А. Кропоткина (1842-1921), В.И. Ленина (1870-1924), Г.В. Плеха­нова (1856—1918) — были посвящены многостороннему анализу властных отно­шений, проблем соучастия людей в уп­равлении государством и обществом. Особое место в исследовании политичес­кой жизни занимают труды М.Я. Остро­горского (1854—1919), Б.Н. Чичерина (1828-1904), П.И. Новгородцева (1866-1924), изучавших проблемы субъектов по­литической власти, политических партий, взаимоотношений политики, нравствен­ности и права. Среди современных рос­сийских ученых, успешно сочетающих в своей исследовательской деятельности политические и социологические аспекты, можно назвать А.В. Дмитриева, Ю.А. Ле­вада, В.Э. Бойкова, О.В. Крыштановс-кую, Э.В. Ожиганова и др.

В течение длительного времени эти смежные науки — политология и поли­тическая социология — не задавались вопросом о специфике подхода к иссле­дованию феномена политики, что при­водило к тому, что их исследования дол­гое время мало отличались друг от друга. Тем более, что многие концепции, па­радигмы применялись как в социологии, так и в политологии (политическая си­стема, политическая культура, конфликт, мир-системная теория, теория рацио­нального выбора и т.д.).

Со временем становилось все более очевидным, что социология сосредоточи­вает свое внимание на методологии и ме­тодах изучения поведения и сознания человека в социальной среде, в том чис­ле и в политической, в то время как по­литология изучает механизмы формиро­вания и развития политической сферы общества, сущностные связи и отноше­ния в политике и т.д. И хотя обе дис­циплины в познании социальной и по­литической реальности дополняют друг друга, они используют свои подходы и методы исследования. В связи с этим особенно сложным представляется раз­деление объекта и предмета у политоло­гии и политической социологии.

Объект политической социологии не отличается от объекта политологии, ко­торый трактуется как гражданское обще­ство, суть которого, по Гегелю, состоит в том, чтобы интересы государства и ин­тересы личности признать равнознач­ными, однопорядковыми. Гражданское общество начало складываться при пе­реходе человечества к буржуазно-де­мократическим формам государственно­сти, когда люди получили возможность действовать как самостоятельная обще­ственная, в том числе и политическая сила, возможности которой в значитель­ной степени зависят от уровня сознатель­ности и творчества участников истори­ческого процесса. Гражданское общество возникло как оппонент государству, породив многочисленные образования (партии, общественные организации, доб­ровольные объединения, ситуативные или постоянные гражданские инициативы и т.д.), которые оспаривают, подверга­ют сомнению и выдвигают альтернатив­ные способы решения государственных проблем. Все сказанное позволяет утвер­ждать, что гражданское общество как контрпартнер государства — это совокуп­ность определенным образом организован­ных исторически сложившихся форм и цен­ностей совместной жизнедеятельности, которые созданы и функционируют на основе свободного волеизъявления и кото­рыми люди руководствуются во всех сфе­рах общественной жизни — экономичес­кой, социальной, политической и духовной. Поэтому логично сделать вывод: поли­тическая жизнь гражданского общества является объектом политической социо­логии. Политическая социология раскры­вает отношение общества к государству и институтам распределения и форми­рования власти, которое проявляется прежде всего в направленности полити­ческого сознания и политического пове­дения людей. Политическая социология призвана ответить на вопрос, как осоз­наются индивидуумом, социальными группами и слоями, партиями и обще­ственными организациями существую­щая политическая реальность, властные отношения, политические права и сво­боды. Это дает основание представить, как гражданское общество соотносится и взаимодействует с политическими ин­ститутами и структурами.

Предметом политической социологии выступает политическое сознание и пове­дение личности как субъекта политичес­кой жизни. Являясь элементом (компо­нентом) группы, слоя или этнической общности, личность в то же время пред­ставляет собой самостоятельный феномен, который в зависимости от конкретных обстоятельств включается в политичес­кую деятельность, олицетворяет ту или иную степень воплощения политической свободы данного общества. Необходи­мость такого подхода обусловлена тем, что каждый человек в современном об­ществе — субъект политических отно­шений. Любое отстранение людей от участия в политической жизни чревато серьезными последствиями. Попытки, встречающиеся в Новой и Новейшей истории, изолировать людей от политики ни к чему позитивному не приводили, хотя они предпринимаются и поныне.

Реальность такова, что политика дав­но стала уделом большинства. Понимание и реализация политических прав и свобод создали основу для участия всех людей в развитии и совершенствовании политических отношений. И как бы ни была значительна роль руководителя любого ранга или звена политической оргструктуры, сознание и поведение лю­дей в сфере политики в конечном счете всегда остаются решающими. Процесс эмансипации человека К. Маркс спра­ведливо связывал с осознанием каждым индивидом своей общественной силы как силы политической. И это осознание имеет постоянную тенденцию к возрас­танию, что проявляется во все более широком участии людей в решении по­литических судеб своей страны, в меж­дународных политических событиях.

Стал реальным рост влияния личности на деятельность добровольных и инициа­тивных организаций и объединений, участву­ющих в решении текущих и перспектив­ных проблем общественного развития. На современном этапе развития человече­ства политическая жизнь во все боль­шей мере характеризуется подъемом массовых общественных движений. Люди различной политической ориентации протестуют против милитаризации, ра­совой и национальной дискриминации, ущемления прав человека, ухудшения положения молодого поколения, кор­рупции, хищнического отношения к ис­пользованию природных ресурсов и ок­ружающей среде. Политические лидеры уже не могут не считаться с позициями общественных движений, которые неред­ко, хотя не всегда в явном виде, выража­ют определенные политические требо­вания (например, движение «зеленых»).

Особо следует сказать о влиянии людей на локальном уровне, в условиях функционирования местного самоуправ­ления. Именно на этом уровне возмож­но наиболее эффективное согласование интересов, установок и настроений лю­дей и органов власти. Ведь большинству людей часто нет дела до того, что происходит на вершинах власти — на феде­ральном и региональном уровнях, они в лучшем случае могут иметь об этом некое отрывочное субъективное мнение. Но люди вправе претендовать (и они пре­тендуют) на участие в том, что происхо­дит рядом с ними там, где они работают и живут. Более того, можно утверждать, что до тех пор, пока на местном уровне не утвердится реальное участие людей в решении актуальных вопросов жизни, их влияние на более высокие уровни вла­сти останется номинальным.

Важность именно такого подхода — при учете политического сознания и по­ведения людей — тем более значима, что политическая социология вправе претен­довать на роль обратной связи при взаи­модействии политических структур и на­селения. В этом, кстати, состоит одно из принципиальных различий между поли­тической социологией и политологией (политическими науками). Объединяет же политическую социологию с этой наукой общий объект их исследований — политическая жизнь во всех ее мно­гообразных проявлениях: от сущности и природы власти до конкретных форм ее существования и институционально­го воплощения.

Однако если политические науки (политология) исследуют политические (властные) отношения, как говорится, «сверху», с позиций государственных и партийных программ, заявлений, дек­лараций политических деятелей о текущих и перспективных процессах, то полити­ческая социология, учитывая перечислен­ное, подходит к этим процессам «снизу», со стороны человека, социальных групп и слоев, которые имеют собственные суж­дения, оценивают ситуации, свое поло­жение и перспективы не так, как это делают официальные структуры, и даже более того, часто вопреки их установкам и рекомендациям, пропаганде и позиции.

Подход к политике через человека, социальные группы, сознание и поведение придает политической социологии качественную определенность: что бы ни говорили о себе различные структуры вла­сти, как бы ни демонстрировали вели­чие или преимущества своих программ и действий, есть один важный момент, который может утвердить или отвергнуть все эти попытки: насколько глубоко, серьезно и основательно воспринимают люди политические процессы, намере­ны ли содействовать или сопротивляться им. Кроме того, политические ориента­ции и взгляды людей могут выражаться опосредованно, через деятельность по­литических и общественных организа­ций, гражданские инициативы. И нако­нец, политическое сознание и поведение проявляются с особой наглядностью во время политических акций и кампаний (выборы, референдумы и другие формы волеизъявления).