С5. Смысл заглавия пьесы а. Н. Островского «Гроза»

«Эко, братец ты мой, точно клубком туча-то вьется, ровно что в ней там живое ворочается. А так на нас и ползет, так и ползет, как живая» — так Кулигин гово­рит о грозе, надвигающейся на город Калинов. Гроза дважды собирается над Калиновым, вызывая разные чувства у героев. Жители города боятся ее, прячутся, так как считают, что, гроза «в наказание посылает­ся». Катерина, главная героиня пьесы, тоже боится ее, но это не страх смерти. Она так объясняет свой страх: «Как, девушка, не бояться! Всякий должен бо­яться. Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими гре­хами, со всеми помыслами. Мне умереть не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед богом такая, какая я здесь с тобой, после этого разговору-то, вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то!» Страх Катерины обусловлен религиозным воспитанием и сознанием своей греховности, ведь она полюбила Бориса.

Лишь Кулигин воспринимает грозу как «благо­дать» : «Ну чего вы боитесь, скажите на милость! Каж­дая теперь травка, каждый цветок радуется, а мы прячемся, боимся, точно напасти какой! Гроза убьет! Не гроза это, а благодать! У вас все гроза!» Это и неуди­вительно.... Почему Кулигин не боится грозы, понят­но: ведь он., механик-самоучка, понимает физиче­скую природу этого явления. Более того, он пытается обезопасить город, избавить жителей от этого вечного страха смерти от грозы — построить громоотвод. Но Дикой на это предложение самоуверенно отвечает: «Какое там елестричество! Ну какой же ты не разбой­ник! Гроза нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали, а ты хочешь шестами да рожнами каки­ми-то, прости господи, обороняться».

Но было бы неправильным считать, что лишь при­родное явление имел в виду автор, вынося слово «гро­за» в название пьесы. Ведь в речи Тихона оно тоже встречается. Он перед отъездом говорит Катерине: «Да как знаю я теперича, что недели две никакой гро­зы надо мной не будет, кандалов этих на ногах нет, так до жены ли мне?» Что же следует понимать под словом «гроза»? Тихон подразумевает круглосуточ­ную материнскую опеку, попреки, поучения, которые задавили в нем личность, мужчину. Ведь в доме Каба­нихи даже дышать свободно невозможно. И такая об­становка царит не только в этой семье. Вот как Кули­гин характеризует обстановку в купеческих семьях этого города: «Жестокие нравы, сударь, в нашем горо­де, жестокие! В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной, не увидите».

Слово «гроза» имеет символичное значение. Это и гроза в душе Катерины, и социальное потрясение. Ведь ее самоубийство прогремело над городом как грозное потрясение, всколыхнуло это показное спо­койствие и наигранное благочиние.

Основная тема пьесы — столкновение между ста­рыми традициями и новыми веяниями, стремления­ми к свободе, проявлению человеческих прав. А кон­фликт предполагает потрясение.

Покончив жизнь самоубийством, Катерина заяви­ла о своем праве на любовь, независимость. Ведь Каба­ниха, Дикой и им подобные больше всего боятся пере­мен в жизни, то есть боятся потерять власть над людь­ми, морально или материально зависящими от них. А как раз это и происходит. Но как бы им ни хотелось жить по-старому, устои крепостничества трещат, на­чинается период общественного подъема. А. Н. Ост­ровский отразил в драме подъем общественного дви­жения, те настроения, которыми жили передовые люди эпохи 50-60 годов.

Убегает из материнского дома Варвара, вырывает­ся из «темного царства» Катерина, и даже Тихон, без­ответный, не имеющий собственного мнения, не смеющий перечить матери, в финале пьесы бросает Кабановой в лицо: «Маменька, вы ее погубили! Вы, вы, вы...».

И хотя пьеса заканчивается смертью главной ге­роини, у нас, читателей, не остается тягостного впе­чатления, как после грозы, когда воздух становится чище, свежее.

Город Калинов и его обитатели (по пьесе А. Н. Островского «Гроза»)

Действие пьесы начинается с ремарки: «Общест­венный сад на высоком берегу Волги; за Волгой сель­ский вид». За этими строчками кроется необыкновен­ная красота волжских просторов, замечает которую лишь Кулигин, механик-самоучка: «... Чудеса, ис­тинно надобно сказать, что чудеса! Кудряш! Вот/бра­тец ты мой, пятьдесят лет я каждый день гляжу за Волгу и все наглядеться не могу». Все остальные жи­тели города Калинова не обращают внимания на кра­соту природы, об этом говорит небрежно реплика Куд­ряша в ответ на восторженные слова Кулигина: «Нешто!» И тут же, в стороне, Кулигин видит Дикого, «ругателя», который размахивает руками, распекая Бориса, своего племянника.

Пейзажный фон «Грозы» позволяет более ощутимо почувствовать душную атмосферу жизни калиновцев. В пьесе драматург правдиво отразил обществен­ные отношения середины XIX века: дал характери­стику материально-правового положения купеческо-мещанской среды, уровню культурных запросов, семейно-бытовому укладу, обрисовал положение женщины в семье. «Гроза»... представляет нам идил­лию «темного царства»... Жители... гуляют иногда по бульвару над рекой,., вечером сидят на завалинках у ворот и занимаются благочестивыми разговорами; но больше проводят время у себя дома, занимаются хо­зяйством, кушают, спят, — спать ложатся очень рано, так что непривычному человеку трудно и выдержать такую сонную ночь, какую они задают себе... Их жизнь течет ровно и мирно, никакие интересы мира их не тревожат, потому что не доходят до них; царства могут рушиться, новые страны открываться, лицо земли может измениться как ему угодно, мир может начать новую жизнь на новых началах, — обитатели городка Калинова будут себе существовать по-преж­нему в полном неведении об остальном мире...

Страшна и тяжела для каждого новичка попытка идти наперекор требованиям и убеждениям этой тем­ной массы, ужасной в своей наивности и искренности. Ведь она проклянет нас, будет бегать, как зачумлен­ных, — не по злобе, не по расчетам, а по глубокому убеждению в том, что мы сродни антихристу... Жена, по господствующим понятиям, связана с ним (с му­жем) неразрывно, духовно, посредством таинства; что бы муж ни делал, она должна ему повиноваться и раз­делять с ним его бессмысленную жизнь... И в общем мнении самая главная разница жены от лаптя в том и состоит, что она приносит с собою целую обузу забот, от которых муж не может избавиться, тогда как ла­поть дает только удобство, а если неудобен будет, то легко может быть сброшен... Находясь в подобном по­ложении, женщина, разумеется, должна позабыть, что и она такой же человек, с такими же самыми пра­вами, как и мужчина», — писал в статье «Луч света в темном царстве» Н. А. Добролюбов. Продолжая раз­мышлять о положении женщины, критик говорит, что она, решившись «идти до конца в своем восстании против угнетения и произвола старших в русской се­мье, должна быть исполнена героического самоотвер­жения, должна на все решиться и ко всему быть гото­ва», потому что «при первой же попытке ей дадут по­чувствовать, что она ничто, что ее раздавить могут», «прибьют, оставят на покаянии, на хлебе и воде, ли­шат света дневного, испытают все домашние исправительные средства доброго старого времени и приведут-таки к покорности».

Характеристику городу Калинову дает Кулигин, один из героев драмы: «Жестокие нравы, сударь, в на­шем городе, жестокие! В мещанстве, сударь, вы ниче­го, кроме грубости да бедности нагольной, не увидите. И никогда, сударь, не выбиться из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам боль­ше насущного хлеба. А у кого деньги, сударь, тот ста­рается бедного закабалить, чтобы на его труды даро­вые еще больше денег наживать... А между собой-то, сударь, как живут! Торговлю друг у друга подрывают, и не столько из корысти, сколько из зависти. Вражду­ют друг на друга...» Также Кулигин отмечает, что в го­роде нет работы для мещан: «Работу надо дать мещан­ству-то. А то руки есть, а работать нечего»,— и мечта­ет изобрести «перпету мобиль», чтобы употребить деньги на пользу обществу.

Самодурство Дикого и ему подобных основано на материальной и моральной зависимости других лю­дей. И даже городничий не может призвать к порядку Дикого, который ни одного из своих мужиков «путем не разочтет». У того своя философия: «Стоит ли, ваше высокоблагородие, нам с вами о таких пустяках раз­говаривать! Много у меня в год-то народу перебывает; вы то поймите: не доплачу я им по какой-нибудь ко­пейке на человека, а у меня из этого тысячи составля­ются, так оно мне и хорошо!» А то, что у этих мужиков каждая копейка на счету, его не волнует.

Невежественность обитателей Калинова подчерки­вается введением в произведение образа Феклуши, странницы. Она считает город «землей обетованной»: «Бла-алепие, милая, бла-алепие! Красота дивная! Да что уж говорить! В обетованной земле живете! И купе­чество все народ благочестивый, добродетелями мно­гими украшенный! Щедростью и подаяниями многими! Я так довольна, так, матушка, довольна, по горлушко! За наше неоставленное им еще больше щедрот приумножится, а особенно дому Кабановых». Но мы-то знаем, что в доме Кабановых задыхается в нево­ле Катерина, спивается Тихон; Дикой куражится над родным племянником, заставляя его пресмыкаться из-за наследства, по праву принадлежащему Борису и его сестре. Достоверно рассказывает о нравах, царя­щих в семьях, Кулигин: «Вот, сударь, какой у нас го­родишко! Бульвар сделали, а не гуляют. Гуляют толь­ко по праздникам, и то один вид делают, что гуляют, а сами ходят туда наряды показывать. Только пьяного приказного встретишь, из трактира домой плетется. Бедным гулять, сударь, некогда, у них день и ночь за­бота... А богатые-то что делают? Ну, что бы, кажется, им не гулять, не дышать свежим воздухом? Так нет. У всех давно ворота, сударь, заперты и собаки спущены. Вы думаете, они дело делают либо богу молятся? Нет, сударь! И не от воров они запираются, а чтоб люди не видали, как они своих домашних едят поедом да се­мью тиранят. И что слез льется за этими запорами, не­видимых и неслышимых!.. И что, сударь, за этими замками разврату темного да пьянства! И все шито да крыто — никто ничего не видит и не знает, видит только один бог! Ты, говорит, смотри в людях меня да на улице; а до семьи моей тебе дела нет; на это, гово­рит, у меня есть замки, да запоры, да собаки злые. Се­мья, говорит, дело тайное, секретное! Знаем мы эти секреты-то! От этих секретов-то, сударь, уму только весело, а остальные — волком воют... Ограбить сирот, родственников, племянников, заколотить домашних так, чтобы ни об чем, что он там творит, пикнуть не смели».

А что стоят рассказы Феклуши о землях замор­ских! («Говорят, такие страны есть, милая девушка, где и царей-то нет православных, а салтаны землей правят... А то есть еще земля, где все люди с песьими головами». Да что о далеких странах! Ограниченность взглядов странницы особенно ярко проявляется в по­вествовании о «видении» в Москве, когда Феклуша обыкновенного трубочиста принимает за нечистого, который на крыше «плевелы сыпет, а народ днем в суете-то своей невидимо и подберет».

Остальные жители города под стать Феклуше, сто­ит лишь прислушаться к разговору местных жителей на галерее:

1 - й: А это, братец ты мой, что такое?

2 - й: А это Литовское разорение. Битва! Видишь? Как наши с Литвой бились.

1 - й: Что ж это такое Литва?

2 - й: Так оно Литва и есть.

1 - й: А говорят, братец ты мой, она на нас с неба упала.

2 - й: Не умею тебе сказать. С неба так с неба.

Неудивительно, что и грозу калиновцы восприни­мают как божье наказание. Кулигин, понимая физи­ческую природу грозы, пытается обезопасить город, построив громоотвод, и просит на эти цели денег у Ди­кого. Конечно, тот ничего не дал, да еще и обругал изобретателя: «Какое там елестричество! Ну какой же ты не разбойник! Гроза нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали, а ты хочешь шестами да рож­нами какими-то, прости господи, обороняться». Но реакция Дикого никого не удивляет, расстаться с де­сятью рублями просто так, на благо города, смерти по­добно. Ужасает поведение горожан, которые и не по­думали вступиться за Кулигина, а лишь молча, со сто­роны, наблюдали за тем, как Дикой оскорбляет механика. Вот на этой безучастности, безответности, невежественности и зыблется власть самодуров.

И. А. Гончаров писал, что в пьесе «Гроза» «уле­глась широкая картина национального быта и нра­вов. Предреформенная Россия достоверно представлена в ней социально-экономическим, семейно-бытовым и культурно-бытовым обликом.

Обломовка и город Калинов (по роману И. А. Гончарова «Обломов» и пьесе Н. А. Островского «Гроза»)

Обломовка и Калинов — микромодели русской жизни. Объединяют два эти места замкнутость и от-граниченность от мира, особое течение времени.

Калинов расположен в живописном месте, на бере­гу Волги. Первое действие пьесы проходит летним ве­чером, в общественном саду. Один из героев, Кули-гин, с восхищением произносит: «Чудеса, истинно на­добно сказать, что чудеса!.. Вот, братец ты мой, пятьдесят лет я каждый день гляжу на Волгу и все на­глядеться не могу... Вид необыкновенный! Красота! Душа радуется». По его мнению, наслаждение приро­дой могло бы смягчить жестокие нравы этого города. Но кроме Кулигина никто и не обращает внимания на красоту природы. Жизнь в городе однообразна, замк­нута. Жители невежественны. Они верят в загробную жизнь, считают, что Литва «на нас с неба упала», ве­рят россказням Феклуши о землях, «где все люди с песьими головами». Феклуша уверяет, что в городе царит «бла-алепие,... красота дивная», жители его «добродетелями, как цветами, украшаются», «все де­лается прохладно и чинно». Она называет Калинов «обетованной землей». Но это взгляд отсталой, неве­жественной странницы, свято верящей в домостроев­ские законы. А вот как отзывается о заведенных в го­роде порядках Кулигин: «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие! В мещанстве, сударь, вы ни­чего кроме грубости да бедности нагольной, не увиди­те». И жители по его рассказам не такие уж доброде­тельные: «А между собой, сударь, как живут! Торгов­лю друг у друга подрывают, и не столько из корысти, сколько из зависти. Враждуют друг на друга...» Горо­жане лишены духовности, даже гулять на новый бульвар или не ходят, или ходят с целью показать на­ряды. «Бедным гулять, сударь, некогда, у них день и ночь забота. И спят-то всего три часа в сутки А бога­тые что делают? Ну, что бы, кажется им не гулять, не дышать свежим воздухом? Так нет. У всех ворота, су­дарь, заперты и собаки спущены. Вы думаете, они дело делают либо богу молятся? Нет, сударь! И не от воров они запираются, а чтоб люди не видали, как они своих домашних едят поедом да семью тиранят. И что слез льется за этими запорами, невидимых и неслы­шимых!.. И что, сударь, за этими замками разврату темного да пьянства! И все шито да крыто — никто ни­чего не видит и не знает, видит только один бог!.. Ог­рабить сирот, родственников, племянников, заколо­тить домашних так, чтобы ни об чем, что он там тво­рит, пикнуть не смели». 

Обломовку автор тоже называет благословенным уголком, чудным краем, мирным уголком. «Изму­ченное волнениями или вовсе незнакомое с ними серд­це так и просится спрятаться в этот забытый всеми уголок и жить никому неведомым счастьем. Все сулит там покойную, долговременную жизнь до желтизны волос и незаметную, сну подобную». «Весь уголок верст на пятнадцать или двадцать вокруг представля­ет ряд живописных этюдов, веселых, улыбающихся пейзажей. Песчаные и отлогие берега светлой речки, подбирающийся с холма к воде мелкий кустарник, искривленный овраг с ручьем на дне и березовая роща — все как будто было нарочно прибрано одно к одному и мастерски нарисовано... Правильно и невоз­мутимо совершается там годовой круг».

Обломовка напоминает какое-то государство, жи­вущее по своим собственным законам. «Ни страшных бурь, ни разрушений не слыхать в том краю. В газетах ни разу никому не случилось прочесть чего-нибудь по­добного об этом благословенном уголке... Не наказы­вал господь той стороны ни египетскими, ни просты­ми язвами. Никто из жителей не видал и не помнит никаких страшных знамений, ни шаров огненных, ни внезапной темноты; не водится там ядовитых гадов; саранча не залетает туда; нет ни львов рыкающих, ни тигров ревущих, ни даже медведей и волков...» Самое ужасное в Обломовке — это изба, расположенная на краю обрыва и сам обрыв. «... Глубокая тишина и мир лежат и на полях... Тишина и невозмутимое спокойст­вие царствуют и в нравах людей в том краю. Ни грабе­жей, ни убийств, никаких страшных случайностей не бывало там; ни сильные страсти, ни отважные пред­приятия не волновали их... Всякий знал там самого себя... Интересы их были сосредоточены на них са­мих, не перекрещивались и не соприкасались ни с чьими... Счастливые люди жили, думая, что иначе и не должно и не может быть, уверенные, что и все дру­гие живут точно так же и что жить иначе — грех».

Единственное, что по-настоящему волновало обломовцев, — это кухня и обед. «Об обеде совещались це­лым домом... Всякий предлагал свое блюдо: кто суп с потрохами, кто лапшу или желудок, кто рубцы, кто красную, кто белую подливку к соусу... Забота о пище была первая и главная жизненная забота в Обломов­ке. Какие телята утучнялись там к годовым праздни­кам! Какая птица воспитывалась!.. Какие запасы были там варений, солений, печений! Какие меды, ка­кие квасы варились, какие пироги пеклись в Обломовке!» Основная задача матерей в Обломовке заклю­чалась в том, чтобы «выходить здоровенького ребен­ка, беречь его от простуды, от глаза и других враждебных обстоятельств...», а также «чтобы дитя было всегда весело и кушало много». Еда в Обломовке несет не только физическое, но и в какой-то степени духовное насыщение. Приготовление обеда — это це­лый обряд, любимое занятие всей семьи, дворовых. В обеденных хлопотах в Обломовке «все суетилось и за­ботилось, все жило такою полною, муравьиною, та­кою заметною жизнью».

Жители Обломовки «никогда не смущали себя ни­какими туманными умственными или нравственны­ми вопросами... Норма жизни была готова и препода­на им родителями, а те приняли ее тоже готовую, от дедушки, а дедушка от прадедушки... Как что дела­лось при дедах и отцах, так делалось при отце Ильи Ильича, так, может быть, делается и теперь в Обло­мовке.

О чем же им было задумываться и чем волноваться, что узнавать, каких целей добиваться?

Ничего не нужно: жизнь, как покойная река, текла мимо их; им оставалось только сидеть на берегу этой реки и наблюдать неизбежные явления, которые по очереди, без зову, представали пред каждого из них ».

Казалось бы, что может быть лучше, чем жить так, как жили обломовцы? Но оказывается, что и такая мирная, спокойная жизнь таит в себе зло. Жители обломовки не хотят волнений, переживаний — следст­вием этого стало то, что никто не оказал помощи му­жику, лежавшему в канаве на окраине деревни. И стар и млад приняли его за оборотня — настолько не­вежественны люди. Письмо, полученное родителями Ильи Ильича и содержащее просьбу выслать рецепт пива, приводит к панике. Распечатать его решаются только на четвертый день после получения, а дождал­ся ли ответа Филипп Матвеевич — и вовсе неизвестно.

Обсуждение народных примет и снов, воспомина­ния о былом, игра «в дураки», гадания — вот и все за­нятия жителей имения; «между собеседниками по большей части царствует глубокое молчание: все ви­дятся ежедневно друг с другом; умственные сокрови­ща взаимно исчерпаны и изведаны, а новостей извне получается мало».

Обломовка своей замкнутостью похожа на Кали­нов, только в ней жизнь счастлива, а в Калинове — разрушительна. К Обломовке автор относится со сме­шанными чувствами: это и ирония и восторг перед ее тихой жизнью. А Калинов представляется автором миром зла. Под внешней благопристойностью и без­мятежностью этого города чувствуется скрытый на­кал страстей; в Обломовке же жизнь тиха и может на­скучить.

Конец обоих миров разный. Замкнутость Обломовки разрушается постройкой дороги, связывающей ее с внешним миром. «Начало конца» Калинова связано с самоубийством Катерины и реакцией горожан, сви­детельствующей о внутреннем разрушении этого го­рода.

Тест.