МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Институт истории и международных отношений

Кафедра Археологи и истории Древнего мира

АНТИЧНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Учебное пособие для магистрантов

Ростов-на-Дону

2016

Учебное пособие с квалиметрической диагностикой по курсу «Античная цививилизация»

Основная образовательная программа подготовки магистра по направлению 050400 «социально-экономическое образование. Профиль специализированной подготовки магистра «история»

Составитель: С.С.Казаров, доктор исторических наук, профессор кафедры Всеобщей истории ПИ ЮФУ.

Рецензент: доктор исторических наук, профессор кафедры истории древнего мира и средних веков Ставропольского государственного университета А.П.Беликов.

ВВЕДЕНИЕ

Современное нам общество совершенно однозначно декларировало интерес к новому измерению истории, которое может быть обозначено как цивилизационное. Суть его заключается в переносе центра тяжести исторического исследования на феномен человеческой жизни в её повседневности, во всех её проявлениях и связях. В это связи на первый план выдвигается познавательная функция категории «цивилизация», выступающей как обозначение идеальной тотальности общественной жизни, творческой активности людей в рамках определённой пространственно-временной целостности.

В течение длительного времени в отечественной методологии познания истории господствовала теория общественно-экономический формаций. При этом весь исторический процесс почти полностью дегуманизировался, так как центр тяжести исследования переносился на объективные результаты человеческой деятельности, вместо того, чтобы сосредоточить изучение на её самой, иначе – действительного процесса исторического творчества людей. В такой «социологизированной» историографии то и дело упоминаются либо полностью обезличенные народные массы, либо отдельные, но отнюдь не индивидуализированные герои, однако в ней нет места подлинному историческому индивиду – носителю культуры данной эпохи. Одним словом, формационное видение предмета историографии превратившись из научного приёма, подхода в механический инструмент, лишает её способности познания именно в тех областях общественной жизни, в которых на первый план выступают неформационные начала общественной жизни. Прежде всего, речь идёт о роли естественной и исторической среды, обитания народов.

Известно, что на уровне социологического оперирования категорий «общественная формация» границы каждого отдельно взятого, т.е. конкретно-исторического общества определяются господствующим способом производства, элементами, составляющими его формационную структуру. Если же речь идёт об историческом пространстве, на которое простиралась данная конкретная формация, то оно в результате предстаёт дискретным, состоящим из формационно более или менее однородных обществ, взаимодействие между которыми выступает лишь как нечто приходящее, малозначительное в процессе функционирования каждого конкретно-исторического общества.

С лёгкой руки А.Тойнбои, понятие «цивилизация» стало обычным в инструментарии историка. Но, как часто случается, легче ввести понятие в оборот, чем дать ему точно объяснение. История этого понятия более или менее систематически прослежена на французском материале, вплоть до середины XVIII в., когда маркиз Мирабо (отец знаменитого трибуна) впервые употребил его в совеем трактате «Друг людей или трактат о населении». Это термин вскоре стал выражением той тенденции в идеологии Просвещения, которая в противовес идеализации дикаря была нацелена на резкое противопоставление двух миров - «цивилизованной Европы» и «диких народов» вновь открытых заморских земель. Таким образом, в момент начального распространения термин «цивилизация» оказался выражением своеобразной реакции на абстрактно-гуманистический идеал «единства рода человеческого», противопоставляя ему результат знакомства европейцев с обиходом народов, населяющих вновь открытие земли, как столкновение двух фаз в истории человечества – «цивилизации» и «дикости» (варварства).

Однако к концу XVIII в. дало о себе знать прямо противоположенное истолкование термина «цивилизация», а именно – за всеми сущими на Земле формами социальности, независимо от меры их нормативных отличий от европейских, было признано равное историческое достоинство, что и оправдывало распространение и на них данного термина. Итак, в одну ряду с эллинской цивилизацией появились цивилизации аборигенов Австралии и индейских народов Северной Америки.

В то время термином «цивилизация» в литературе всё чаще обозначались сфера материальных условий жизни людей, то термином «культура» пользовались применительно к сфере духовных достижений и морали. Во второй половине XIX в. противопоставление цивилизации и культуры было воспринято и русской философской и политической мыслью. Выражение этой антитезы мы находим в труде Н.Я.Данилевского «Россия и Европа», в котором Западная Европа представлена носительницей «мертвящей и разлагающей материальной цивилизации», в то время как Россия – колыбель «культуры», т.е. духа, которому предначертано спасти от гибели Европу.

В концепции А.Тойнби термин «цивилизация» зарезервирован для наиболее крупных «мировых ансамблей культуры», между тем как термин «культуры» раскрывается как обозначение всякого организованного общества, сознающего своё отличие от других независимо от его величины и длительности исторического существования.

Несмотря на двухвековую историю, термин «цивилизация» так и не приобрёл самостоятельного категориального смысла. Боле того, так как в абсолютно преобладающем большинстве случаев интересующий нас термин употребляется в качестве синонима понятия «культура».

Для более точного определения понятий «цивилизация» необходимо придерживаться линии разграничения цивилизации и доцивилизационных форм общественной организации, которая подсказана самими термином «civilis» (т.е. гражданский, государственный). Иными словами, время возникновения цивилизации совпадает со временем превращения охраняемой государством собственности в институт, позволяющий в той или иной мере распоряжаться чужой рабочей силой.

Итак, термин «цивилизация» применительно к целям и специфики средств исторического исследования означает, прежде всего, наиболее полное из возможных описаний границ конкретно-исторического общества, рассматриваемого как макросистема.

Вышесказанное подводит нас к следующему определению термина «цивилизация»: это обусловленный природными основами жизни, с одной стороны, и объективно-историческими её предпосылками, с другой, уровень развития человеческой субъективности, проявляющийся в образе жизни индивидов, в способе их общения с природой и себе подобными. Не трудно заметить, что акценты в данном определении перенесены с объективных форм выражении цивилизации – характера и уровня развития общественного производства, форм общественной организации – на носителя данной цивилизации, историческое своеобразие которого сводится не только к тому, что и как он производит, но и к тому, каков стиль его труды и мышления, социального поведения.

Перенос смыслового ударения на деятельную сторону общественного бытия оправдан как с теоретико-методологической, так и с историографической точек зрения. В первом случае речь идёт о том, что только в процессе жизнедеятельности индивидов разрешается наиболее фундаментальное противоречие исторического процесса – противоречие между субъективными «осознанными» целями агентов истории и объективными результатами их устремлений. Во втором же случае указано на двойственный характер связей общественного индивида, соответствующей двойному характеру человеческой природы.

Резюмирую вышесказанное, хотелось бы отметит следующее: если в течение длительного времени отечественными учёными-анитковедами во главу угла изучения ставились вопросы политической организации древних обществ, проблемы социально-экономического развития, вопросы рабства, войн, дипломатии и т.д., то т.н. цивилизационный компонент, составляющими которого можно назвать особенности менталитета человека античного общества, проблемы быта и повседневности, заключающиеся в досуге, пище, напитках, домах, одежде, и т.д., так и оставались за пределами изучения. Это нашло своё отражение и в содержании учебных пособий. Между тем, становится очевидно, что без изучения выделенных нами цивилизационных компонентов составить полное представление о характере античного общества не представляется возможным.

Необходимость создания учебного пособия, отражающего основные черты античной цивилизации обусловлена тем, что до сегодняшнего такого пособия до сих пор не создано. Ради справедливости нельзя не сказать, что подобные попытки предпринимались, однако авторы ограничивались по существу кратким, конспективным изложением той ж самой политической и социально-экономической истории Древней Греции Рима, в то самое время, когда цивилизационные компоненты этих обществ оказались нераскрытыми.

В основу данного учебного пособия лёг курс лекций, читаемый авторов в течение нескольких лиц для магистрантов исторического факультета.

МОДУЛЬ 1.

МАТЕРИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ АНТИЧНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Основная цель модуля: сформировать у студентов целостное представление о природных факторах формирования античной цивилизации, а также основной её составляющей - древнегреческом полисе и его структурообразующих элементах.

Тема 1. Феномен греческой цивилизации.

«Греческое чудо» - так в двух словах некоторые современные учёные пытаются определить тот потолок, тот итог, которого достигла в своём развитии греческая цивилизация. Но что чудесного совершил этот полудикий рабовладельческий народ, очень хорошо изображавший наготу человеческого тела и строивший приятные на вид знания», как писал о нём Л.Толстой? Историк-востоковед мог бы заметить, что Индия, Двуречье, Иран, и Китай достигли настоящих чудес, где так всё таинственно и загадочно, все – и природа, и творения рук человеческих поражают воображение своей грандиозностью, фантастической причудливостью форм. Самый большой и красивый греческий храм, например, афинской Парфенон, может показаться маленьким и невзрачным, если поставить его рядом с вавилонским зиккуратом или с могучим лесом колонн египетских храмов Луксора и Карнака. Прославленные шедевры греческой скульптуры вроде знаменитых фризов того же Парфенона или Пергамского алтаря, пожалуй, покажутся слишком сухими и даже безжизненными на фоне тех замысловатых сплетений сотен фигур людей и животных, которыми были украшены порталы и стены святилищ древней Индии и Индокитая. А что сказать о необычайно глубоких и сложных религиозных учениях и мифологиях Древнего Востока? В сравнении с ними греческие мифы о богах и героях производят впечатление незатейливых детских сказок. Да и сами Греко охотно признавали себя всего лишь неразумными детьми рядом с египтянами и тысячелетней мудростью народов Востока.

И всё же на общем фоне истории Древнего мира, да и не только древнего, греческая цивилизация воспринимается как нечто и в самом деле необыкновенное, как некое чудо или, если перейти на язык строгой науки, как резкое отклонение от общих норм, как неповторимое, уникальное явление, нигде и никогда более не встречающееся в истории человечества. Все древневосточные цивилизации при всём их многообразии более или менее однотипны и в наиболее своих существенных чертах и особенностях так или иначе повторяют друг друга. Одна лишь греческая цивилизация ни на кого не похожа и никого не повторяет.

Отметим лишь некоторые наиболее характерные её особенности, действительно резко выделяющие её среди других цивилизаций как исторически предшествующих ей, так и существовавших одновременно с ней или уже после неё. Поражает, прежде всего, исключительный динамизм греческой цивилизации в сравнении с её соседями как на востоке, так и на западе, явно ускоренными по меркам той эпохи темпами её исторического развития. Пять или шесть веков, составляющие период её наиболее активной жизнедеятельности, остались в памяти человечества как какое-то непрерывное извержение творческой энергии. За этот не столь уж продолжительный, а по масштабам истории Древнего мира и совсем короткий исторический срок греки успели сделать так много, как не один другой народ не сделал за всю свою историю. За какие-нибудь три столетия (VIII-VI вв. до н.э.) они совершили поистине грандиозный скачок от варварства в цивилизацию, от первобытной сельской общине к государству –полису, от господство родовой знати к демократии, от натурального хозяйства к высокоразвитой товарно-денежной экономике. Темпы культурного развития греческого общества не находят аналогий в истории древнего человечества. За четыре-пять столетий был пройдён огромный путь от религиозно-мифологического мышления, отягощённого множеством первобытных суеверий и предрассудков, к философии и науке в колоссальном многообразии их школ и направлений, от чисто фольклорных форм мифологии и героического эпоса к настоящей литературе, представленной такими жанрами, как эпическая, лирическая и драматическая поэзия, историография, философский диалог, роман и т.д., от примитивных орнаментных росписей ваз геометрического стиля и столь же примитивных бронзовых статуэток к до сих пор ещё никем не превзойдённому пластическому совершенству классической и эллинистической скульптуре и живописи.

За это время греками было сделано множество удивительных открытий во всех этих областях интеллектуального и художественного творчества. Везде и во всём они были в полном смысле слова первооткрывателями, первопроходцами, и вместе с тем учителями и наставниками, которым с благодарностью внимали многие поколения учёных, философов, политиков, писателей, художников в другие времена и в других странах. Говоря о замечательных культурных достижениях древних греков, во всём приходится употреблять слово «первые»: первые труды по математике, по медицине, астрономии, географии, логике и т.д., первые философские системы, первые историки и географы, первые театры, стадионы, музеи и много другое.

Но греки не просто определи в своём культурном развитии другие народы Древнего мира, не исключая и своих восточных соседей: египтян, вавилонян, финикийцев задолго до них вступивших на этот путь, но что особенно важно, создали совершенно новый тип цивилизации, качественно отличающийся от других цивилизаций эпохи. Греческая цивилизация было в полном смысле слова универсальной. Впервые в истории человечества она создала условия для свободного ми всестороннего раскрытия всех физических и духовных возможностей, заложенных природой в каждой отдельно взятой человеческой личности. В странах Востока каждый человек обычно выполнял какую-то одну уже заранее предназначенную ему роль: храброго воина, мудрого сановника, искусного мастера-ремесленника, трудолюбивого земледельца и т.п. Гражданин греческого полиса мог выступать в нескольких ролях, одновременно чередуя занятия торговлей, сельским хозяйством, политикой или военным делом, пением и игрой на музыкальных инструментах, участием в философских диспутах, и т.п. Поэтому все виды социальной и духовной активности развивались в Греции более или менее равномерно, обогащая общий фонд греческой культуры.

Среди цивилизаций Древнего мира греческая цивилизация была первой и единственной, которая во всей своей жизнедеятельности ориентировалась преимущественно на человека, на самоценную и самодостаточную человеческую личность, ставя её фактически в центр мироздания. В этом смысле мы можем говорить об антропоцентризме или греческом гуманизме, несмотря на то, что грекам были хорошо известны и кровавые опустошительные войны, и попрание элементарных прав человека, и эксплуатация человека человеком в одно из самых её жестоких форм – в форме рабства. Тем не менее именно в Греции человек впервые осознал себя уникальной личностью, резко отличающейся от массы других внешне похожих на него индивидов. Уровень личной свободы, которой пользовались граждане греческих полисов, оказался недостижимым для всех прочих народов древности. В Греции мы, за редким исключением, не находим столь характерных для стран Востока тотального подавления личности ради «высших интересов государства», чаще всего воплощённого в фигуре самодержавного деспота. Государство не вмешивалось здесь в частную жизнь граждан с той бесцеремонностью и абсолютным безразличием к конкретной человеческой судьбе, которые были отличительными чертами всех политических режимов за настроениями и поведением каждого отдельного взятого человека.

В странах Востока земное государство в лице самодержавного властителя и его вельмож мыслилась как прямое продолжение государства небесного или царства богов. Поскольку оба эти «государства» должны были действовать слаженно, в унисон друг с другом, религия всегда играла огромную, ни с чем не сравнимую роль в жизни всех древневосточных обществ. Мистические верования и магическое обряды сопутствовали любому египтянину или шумеру, вавилонянину или хетту на протяжении всего его земного существования, а уже за гробом и подавно. Рациональное в их жизни смешивалось с иррациональным, естественное со сверхъестественным. В результате их жизнь, как жизнь большинства первобытных и древних народов, превращалась в некое подобие сказочной фантасмагории или сна наяву. Греки в этом смысле также составляли исключение из общего правила. Не отвергая существование разного рода сверхъестественных сил, и прежде всего, богов и обращаясь в определённых условиях к ним за помощью, они тем не менее старались смотреть на окружающий их мир прямо и трезво, оценивая его рационально, т.н. с точки зрения здравого смысла и по законам хотя бы элементарной логики. И хот их религиозно-поэтическая фантазия отличалась чрезвычайным богатством, силой и свежестью, о чём свидетельствует в первую очередь греческая мифология и дошедшие до нас многочисленные произведения искусства и литературы на мифологические сюжеты, порождения этой фантазии не преследовали их на каждом шагу, не вмешивались в их каждодневные дела, и поступки и вообще не мешали им жить и работать. Граница, отделявшая нормальную человеческую жизнь от жизни вымышленной, мифической, в сознании греков была определена гораздо более чётко и ясно, чем в сознании других древних народов.

И, наконец, ещё одна необычная черта греческой цивилизации, позволяющая считать её исключительным явлением на общем фоне истории Древнего мира. В отличие от большинства древних обществ, развивавшихся более или менее изолированно, автаркично, и, как правило, замкнутых на самих себе (классическими примерами здесь могут служить Египет и Китай), греческое общество было обществом открытого типа, т.е. ориентированным на широкие контакты с внешним миром, с целью обмена не только различными материальными ценностями, но и но и всевозможной полезной информацией. Египтян, вавилонян, ассирийцев и другие народы Востока соседние страны интересовали либо как очаги военной опасности и потенциальной агрессии, либо, наоборот, как «ничьи» земли, пригодные для расширения своего жизненного пространства, как источник дефицитных видов сырья или дешёвой рабочей силы, короче, как объекты захвата или эксплуатации. Греки, приглядываясь к странам, населённых так называемыми «варварами», т.е. людьми, говорившими с ними на разных языках, учитывали, конечно, и всё это, будучи людьми в высшей степени сметливыми и практичными. Но их интересовали также и многое другое, например, природа варварских стран, нравы и обычаи населявших их племён, религия, архитектура и т.д. Короче говоря, их интерес к варварам не был чисто потребительским, и не сводился к простому учёту возможностей присвоения чужой земли, чужих людей, чужого имущества и т.д. В их интересе заключался также элемент любознательности и желания постичь чужую культуру, перенять из неё наиболее ценное и полезное. При этом греки никогда не копировали слепо всё то, что им приглянулось, в чужих землях, а старались это чужое приспособить к своим потребностям, склонностям и вкусам, сделать заимствованное органической частью своей собственной культуры. Так поступили они, например, с финикийским алфавитом, с египетской скульптурой и архитектурой, с вавилонской астрономией. Эта ярко выраженная способность к критическому отбору, усвоению, переосмыслению и переработке чужого опыта избавила греческую культуру уже на ранних стадиях её развития от угрозы превращения в провинциальную версию египетской, вавилонской или какой-нибудь другой боле древней и более развитой восточной культуры. Заимствуя всё и отовсюду, греки при этом ухитрились не просто сохранить оригинальность и неповторимость своей собственной культуры, но и ещё более развили и усилили её.

Все перечисленные только что черты и особенности греческой цивилизации прямо сближают её с европейской цивилизацией Нового времени, также по своей сути единственной в своём роде среди множества других цивилизаций и культур нашей планеты. Даже и в наше время, во многих отношениях очень далеко ушедшее от античной эпохи, влияние греческой цивилизации на нашу современную цивилизацию всё ещё остаётся весьма ощутимым, чего никак не скажешь о цивилизациях древнего Востока. Как бы мы не восхищались теперь архитектурой и искусством Древнего Египта, замечательными барельефами, украшавшие дворцы ассирийских и персидских царей, затерянными в джунглях храмах Древней Индии, китайскими изделиями из камня, бронзы и золота, факт остаётся фактом: из всего этого экзотического великолепия лишь очень немного сохранилось в наше современной культуре. Уже давно никто не покушается на строительство пирамид или зиккуратов, никто не бальзамирует покойников по египетскому способу. Египетские иероглифы и вавилонская клинопись в наши дни пригодны разве что для зашифровки секретных документов. Из всех памятников древневосточной литературы знают по настоящему лишь «Библию», да и то благодаря тому, что в эллинистическую эпоху эта священная книга древних евреев была переведена на греческий язык, а уже с него на другие европейские языки. Даже такие, бесспорно, восточные изобретения как алфавитное письмо, вошли в нашу культуру лишь через посредство греческой письменности.

Вклад греков в нашу культуру намного превосходит всё то, что ей дали все вместе взятые народы Древнего Востока. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно хотя бы бегло пересмотреть основной словарный запас любого европейского языка. Мы едва ли найдём в нём хотя бы несколько слов египетского или вавилонского происхождения. Слова, заимствованные из древнееврейского, через посредство «Ветхого» и «Нового Завета» встречаются уже чаще, хотя их тоже в общей сложности не очень много. Зато так называемые «грецизмы», т.е. заимствования из древнегреческого языка, попадаются нам буквально на каждом шагу. Ими обильно насыщен язык современной науки, литературы, искусства, политики, причём часто встречаются слова, которых ещё не было и не могло быть в самом греческом языке, придуманные сравнительно недавно, но образованные, тем не менее, от греческих корней, как, например, аэродром, телефон, космонавт, бионика, кибернетика, и т.д. Даже в нашей обиходной речи мы нередко, сами того не ведая, употребляем слова греческого происхождения, например, кровать, шкаф, школа, цирк, тетрадь, огурец, уксус и т.д.

Кроме грецизмов древнейшая лексика современных европейских языков включает в свой состав, пожалуй, не менее многочисленные латинизмы, т е. заимствования из латинского (римского) языка. Вообще говоря, римляне были учениками и эпигонами греков и зачастую лишь более или менее удачно копировали греческие образцы. Однако в течение долгого времени, по крайней мере, до начала XIX в. греческая культура была известна народам Европы в основном по латинским копиям и переделкам, а не в своём подлинном первоначальном виде. Поэтому в языке, образованной части европейского общества грецизмы постоянно перемешивались с латинизмами, образуя во всей совокупности как бы единый универсальный лексикон науки и культуры.

Разумеется, греческие и латинские слова пришли в новые европейски языки не просто сами по себе, а в сопровождении тесно связанных с ним понятий, идей, художественных образов. Поэтому можно без особых колебаний утверждать, что не только речь образованного европейца, жившего с XVIII по начало XX века строилась преимущественно по греческим и латинским образцам, но и его образ мыслей и чувств, его взгляды на мир и людей, его мораль, то, что принято называть «системой ценностей» и т.д. В его художественном воспитании также на первом месте долго оставались эстетические каноны или идеалы красоты, выработанные великими греческими архитекторами, скульпторами, живописцами задолго до Рождества Христова. Эти идеалы с младенчества прививались ему фигурами греческих богов и героев, которые повсюду наполняли залы дворцов и музеев, фасады как частных, так и общественных зданий, аллеи садов и парков. Лишь с началом в европейском искусстве эры импрессионизма и в особенности авангардизма эти античные призраки начали мало-помалу исчезать из повседневной жизни.

Всё это вновь возвращает нас к мысли об исключительности, даже уникальности греческой цивилизации среди других цивилизаций Древнего мира. В сущности, греки были единственными из всех народов древности, которым удалось выйти на магистральный путь исторического прогресса, соединяющий античный мир с европейской цивилизацией Нового времени.

Это был настоящий прорыв в будущее, прорыв тем более поразительный, что и в развитии производства, и добывании основных средств существования греки не сумели оторваться на сколько-нибудь значительную дистанцию от других обитателей Древнего мира. Технологической основой их цивилизации, как и вообще во всех древних обществах, оставался самый примитивный ручной труд, за всю античную эпоху не достигший даже уровня мануфактуры, не говоря уже о машинном производстве. Если же говорить об обеспеченности природными ресурсами, то здесь их положение было далеко не столь благоприятным, как положение соседних с ними народов, населявших такие плодородные земли как Египет, Двуречье, Фракия Сицилия и т.д. Занимая каменистую, почти бесплодную, искромсанную морем оконечность Балканского полуострова и прилегающих к ней островов Эгейского моря, греки на протяжении всей своей истории вели упорную, каждодневную борьбу с бедностью и голодом.

Всё это неизбежно ставит перед нами вопрос: почему, даже оказавшись в столь неблагоприятном положении, не располагая ни сколько-нибудь обширными пахотными землями, ни большими пастбищами для скота, ни крупными залежами металла, греки всё же сумели так сильно опередить в своём развитии своих гораздо более благополучных соседей по ойкумене, создали чрезвычайно высокую и непохожую на все остальные цивилизацию и теперь сквозь толщу тысячелетий беседуют с нами как подлинные «братья по разуму»? И невольно опять нам на ум приходит мысль о «греческом чуде».

Но строгая наука не признаёт чудес. Уникальный феномен греческой цивилизации нуждается в научном объяснении. О некоторых составляющих мы теперь уже, видимо, так и не узнаем, о других можно только догадываться, но некоторые важные моменты уже и сейчас кажутся очевидными. Едва ли модно считать случайным совпадением то обстоятельство, что появление первых греческих городов-государств, полисов, непосредственно предшествовало одно из самых радикальных технических революций древности – переход от индустрии бронзы к индустрии железа. В Греции этот переходит относится к X-IX вв. до н.э. Однако широкое внедрение железных орудий труда в греческое ремесло и сельское хозяйство также, как и железного оружия в греческое военное дело, могло лишь ускорить развитие греческого общества, но отнюдь не оно определяло характер и направление этого движения.

Вероятно, не в меньшей степени стремительному росту греческих плисов благоприятствовала и геополитическая ситуация, сложившаяся в этой части Средиземноморья. В течение целой эпохи – с середины XI до середины VI в.в до н.э. греки были избавлены от разного рода вторжений извне, в то время как на Востоке рушились целые империи. Но и эти факторы едва ли можно признать решающими.

Однако в мире были две вещи, которые принадлежали исключительно грекам и которых не было у других народов древности. Это их страна, одновременно похожая и непохожая на другие страны Средиземноморского мира, и их исключительная природная одарённость, поднимающаяся до уровня настоящей гениальности. В этих двух вещах и следует искать ключ к разгадке тайны «греческого чуда».