Глава 11. Восприятие официальной пропаганды населением в годы войны.

In toto данные дневников и писем: в годы войны русские люди рассматривали себя «под этническим углом зрением», что совершенно нехарактерно для предшествующего десятилетия. Повсеместным явлением стало смешение понятий «русский» и «советский», особенно у бойцов Красной армии.

В годы войны бойцы, как остальное население СССР, прочитывали огромное количество исторической художественной литературы.

Многие письма с фронта сильно политизированные: бойцы (даже несильно образованные) постоянно проводят аналогии с историческим прошлым <= сильное влияние «Войны и мира» Тостого и «Александра Невского» Эйзенштейна.

«Кровопийца Гитлер».

Многие красноармейские агитаторы, заражённые идеями национал-большевизма, свысока смотрели на нерусских бойцов. Не было никаких печатных материалов на национальных языках, к-рые помогли бы нерусским солдатам уяснить смысл войны => с 1942 г. многочисленные случаи членовредительства среди нерусских солдат.

В армейский среде был велик мобилизационный эффект от пропаганды национал-большевизма. Советские граждане подвергались подобной идеологической обработки с 1937 г.

Издательства печатали чрезвычайно большое количество воодушевляющей патриотической литературы. Двухтомник Тарле «Крымская война» печатался в Ленинграде во время блокады. В декабре 1941 г. в Москве большим спросом пользовалась книга Тарле «Наполеон».

В библиотеках записывались очереди на двухтомную «Историю СССР» Панкратовой, «Курс русской истории» Ключевского, «Изгнание Наполеона из Москвы» Тарле, «Сожённую Москву» Данилевского.

Произведение о Гражданской войне также пользовались спросом, однако предпочтение всё же отдавалось дореволюционной истории <= здесь было больше «эпичности» и определённости.

Всеобщий интерес к истории => in fine всенародный спор на тему национальной идентичности.

Всеобщий подъём патриотических чувств, наблюдавшийся в военное время и поддержанный пропагандой, способствовал формированию национального самосознания у русского населения. Это скорее стало продуктом политических условий, нежели целенаправленной политики партии.

Эффективность национал-большевизма <= наступление по всему фронту (от школы до кинотеатров): его всеобъемлющий характер.

Ярко выраженный русскоцентризм национал-большевистской пропаганды => некоторые русские расценивали это как поддержку шовинизма по отношению к нерусским.

Официальная пропаганда 1941-1945 гг. превозносила заслуги русского народа в борьбе с врагом, очень неохотно признавала вклад в эту борьбу нерусских народов: евреев, узбеков, азербайджанцев, таджиков etc.

Возникло убеждение, что нерусским народам победа неособенно и нужна. Дневники: многие (даже образованные люди) в конце войны (и на фронте, и в тылу) начали отзываться о нерусских народах в уничижительном тоне.

<= пропаганда: только на русских можно положиться, только они преданы советским идеалам [aliis verbis, только они моральны и честны].

Присущий национал-большевизму русскоцентризм порождал в советском обществе русскую шовинистическую субкультуру. Одним из его комранентов стал антисемитизм (военные анекдоты, смысл к-рых, что все евреи остались в тылу и пренебрегают своим долгом перед родиной).

Докладные НКВД: возрастания хулиганства с антисемитским характером по всей стране с 1942 г. Есть мнение, что распространителями антисемитизма были демобилизованные с фронта.

Simul парйные руководители не поддерживали в те годы антисемитские высказывания и пренебрежительное отношение к нерусским народам. Официальные сообщения Информбюро не разжигали межнациональной розни.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. 1945-1953 гг.