Первая головоломка античной философии: многое и единое

Вся история развития философии складывается из поиска ответов на актуальные, значимые и довольно сложные вопросы. Речь идет о вопросах, которые требуют разрешения. Такие вопросы греки называли проблемами. Философия имеет проблемный характер, это всегда творческий поиск.

Первой особо значимой проблемой, которую изобрели древнегреческие философы, была проблема многогоиединого.В мире людей существует огромное разнообразие явлений, с чем только не приходится иметь дело человеку, сколько неожиданностей, а порой и опасностей встречается ему на каждом шагу. Неужели человеку надо непрестанно прилагать всю совокупность усилий, чтобы "справиться" всего с одним явлением? Как хорошо было бы, если бы человек мог совладать с самыми различными явлениями, понимая их единообразно. Так родилась гениальная философская идея: многое надоувидеть(греки именно так и выражались, увидеть) как одно. Одно, объединяющее в себе многое, называли единым. Изобразим это графически.

Но как увидетьединое? Многое находится прямо перед нашими глазами, оно видится глазами, слышится ушами. Как же обстоит дело с единым? Его тоже можно увидеть глазами? Трудный вопрос, на который нельзя ответить с помощью лихой кавалерийской атаки. Ничего не остается как приступить к тщательной осаде проблемы многого и единого.

Единое — это материальная субстанция

Первым философом часто называют Фалесаиз города Милета.Фалесразрешил головоломку многого и единого следующим образом: он заявил, что началом всего являетсявода. Мир удивителен, он одушевлен и полон божеств, но началом всего существующего является вода. УченикФалеса Анаксименсчитал началом всеговоздух.Гераклитпризнал первоначаломогонь.Анаксимандрсчитал, что все произошло из беспредельного вещества, которое он назвалапейроном.Эмпедоклбрал в качестве основы четыре вещества: огонь, воду, воздух и землю.

Все указанные философы использовали один и тот же способ понимания многого: они считали, что в основе мира находится материальная субстанция.Субстанция есть то, что не нуждается для своего объяснения в другом.

Разве действительно можно все объяснить исходя из одной (или нескольких) материальных, т.е. вещественных, субстанций? Конечно же, нельзя. Но первые философы были правы в другом: имея дело со многим, полезно искать общее.Если на этом пути удастся добиться успеха, то человек получит ключ, которым он откроет тайны сразу же многих, мириадов явлений. Неплохо!

Единое — это числа. Пифагор

Первая атака на проблему многого и единого оказалась несколько грубоватой, возможно успех достигается более изящными средствами. Видимо, Пифагордумал именно так. Он не отказался от четырех субстанций — огня, воды, земли и воздуха, но стремился найти их первоосновы, каковыми он считалчисла. Начало всего единица, двойка, тройка, четверка; им соответствуют по порядку точка, линия (два конца), плоскость (три вершины треугольника), объем (четыре вершины пирамиды). Из объемных фигур происходят чувственно воспринимаемые тела, которые имеют четыре основы — огонь, воду, землю и воздух; превращение последних приводят к миру живого и человека.Пифагор везде как первичную рассматривает числовую сторону дела.А это означает, что все надо соизмерять, в том числе свои усилия. Один изафоризмов Пифагорагласил: "Весы не переступать", т.е. не переступать равенства и справедливости. Дружба есть равенство, у друзей все должно быть общим. Говорят, что ученикиПифагорасчитали свое имущество общим.

Автор немного увлекся следствиями из основного тезиса Пифагора. Возвратимся непосредственно к его анализу. В какой степени правПифагор? В очень большой.Пифагорадолжны глубоко чтить математики (что, кстати, насколько нам известно, они и делают). Действительно, именно математики показали всю силу теории чисел и числовых методов. Отдавая должное математике, мы все-таки вряд ли согласимся с Пифагором, что все можно свести к числу. Числа позволяют нам понятьколичественную сторону дела, но не качественную. Допустим, у меня зубная боль. Используя числа или их своеобразные словесные заместители типа "сильно", "не очень", "немножко", "противно", я могу сообщить врачу значимую для него информацию ("Ой, как сильно болит зуб!"), но отсюда не следует, что зубная боль есть число; зубная боль, как и всякая боль, есть чувство.

Если бы Пифагорбыл прав, то философия была бы математикой. Но в такой подмене нет необходимости. Математика не может заменить философию, философия не может заменить математику.

Нам вновь не удалось раз и навсегда разрешить проблему многого и единого. Тем не менее в понимании этой проблемы мы сделали существенный шаг вперед. Это ясно из того, что числа позволяют нам описывать самые различные по качеству явления, используя единообразный подход.