Дети-герои

Па́вел Андре́ев— участник Октябрьской революции. Московский «Гаврош».

Родился в 1903 в Москве. Работал подручным кузнеца завода Михельсона. Член Союза рабочей молодёжи «3-й Интернационал» Замоскворецкого района. В октябре 1917 г. помогал красногвардейцам своего завода: подносил патроны, медикаменты, продовольствие.

Погиб в бою с юнкерами на Остоженке. Когда в часы затишья красногвардейцы уходили погреться, он, перебегая от винтовки к винтовке, стрелял, создавая впечатление, что все на месте. Случайно одна из винтовок упала за бруствер, он попытался её достать и высунулся. По нему ударила пулеметная очередь, попало 42 пули и через 3 дня он скончался.

Похоронен у Кремлёвской стены.

Его именем в 1963 г. названа улица в Москве (бывший Арсеньевский переулок в районе Большой Серпуховской улицы) в Замоскворечье.

В Советское время его имя носила бригада кузнецов завода имени Владимира Ильича, Дворец пионеров Советского и Дом пионеров Москворецкого районов Москвы. Его имя было занесено в Книгу почёта Московской городской пионерской организации.

Первое задание (Катя Литвейко 1914/1917)

Шел 1914 год. Кате, моей младшей сестренке, было тогда 12 лет. Жили мы на Пресне, в подвале двухэтажного дома. Семья была большая, и, чтобы помочь родителям бороться с нуждой, мы рано начали работать.

С 12 лет Катя пошла ученицей в галстучную мастерскую. Она была маленькой хрупкой девочкой, но работать ей приходилось по десять часов в день.

Трудное это было время... Но в нашей семье жили воспоминаниями о боях на Пресне в декабре 1905 г., и мы знали, что где-то спрятана винтовка отца, с которой он сражался на баррикадах.

Кроме нашей семьи, в подвале жили еще 2 студента. Мать сдавала им комнату.

Запершись в своей комнате, студенты о чем-то подолгу беседовали с приходившими к ним товарищами. Мы знали, что они “политические”, так как к ним несколько раз наведывалась с обыском полиция. Но полицейские никогда ничего не находили. Мать и отец помогали студентам надёжно прятать листовки и запрещённые книги. А мы, дети, умели крепко держать язык за зубами.

Однажды, когда к студентам должны были прийти товарищи на очередную сходку, нагрянула полиция.

Жандармы вели себя не так, как обычно,— сделают обыск и уйдут. Они устроили у нас дома настоящую засаду и никому из нас не позволили двинуться с места. Студенты сидели под надзором жандармов в одной комнате, а мы, дети,— в другой. Родителей не было дома...

Мы знали, что скоро к нам в дом придут подпольщики. Но, должно быть, знала об этом и полиция. Мы с ужасом ждали, что все попадут в ловушку.

Забравшись в уголок, я и сестра Мария тихо совещались, как быть. Как предупредить подпольщиков? Мы знали их адреса, но разве выйдешь из дому, когда у дверей сидит здоровенный жандарм? А окно открыть нельзя: услышат.

— Я вылезу через форточку во двор,— сказала Катя.

— Через форточку?! — удивленно повторили мы с Марией.— Да ты не пролезешь!

— Пролезу,— уверенно сказала Катя.

Окно комнаты, где мы сидели, выходило во двор. Оно было чуть ниже уровня земли, а под ним была яма, как всегда бывает в подвалах.

Выбравшись через форточку. Катя присела в этой яме и дождалась, пока шпик, карауливший на улице, повернул за угол. Тогда она быстро выскочила, а потом, как ни в чем не бывало, спокойно пошла по двору. Мало ли детей бегает во дворе! Шпик не обратил на Катю внимания. Прошло несколько минут. Мы с тревогой ожидали, чем все это закончится...

Время шло... Никто из подпольщиков не приходил. Мы едва могли сдержать свою радость... Однако жандармы все еще сидели в комнате. Они просидели до вечера и ушли ни с чем. Тогда вбежала в дом сияющая Катя...

Так состоялось её боевое крещение.

А через 3 года, в дни октябрьских боёв, она пришла к нам на медпункт.

— Я буду с вами,— твёрдо сказала Катя.

Напрасно мы говорили, что она еще маленькая. Девочка настаивала на своем и вправду сумела вскоре стать нам очень полезной. В этот день вечером на медпункт принесли несколько тяжелораненых. Мы перевязали их, но нужна была врачебная помощь.

Начальник расположенного рядом военного госпиталя отказывался брать раненых. Тогда мы напомнили ему, что власть на Пресне принадлежит восставшим рабочим, и положили раненых в палату. Но при таком начальнике в госпитале нужен был наш человек, чтобы все было в порядке. Мы послали Катю. И 15-летняя Катя отлично справилась со своей ролью “комиссара госпиталя”. (А. ЛИТВЕЙКО)

Иван Александрович (Котя) Мгебров-Чекан, — (1913—1922) — юный актёр-агитатор. Похоронен на Марсовом поле в Ленинграде (при демократах стал СПб).

Родился в 1913г. в г. Териоки (Финляндия, совр. название Зеленогорск) в семье артистов Александра Авельевича Мгеброва и Виктории Владмировны Чекан (1888—1974). Начиная с 1918 г. выступает перед пролетарскими аудиториями в качестве чтеца революционных стихов. Играл в спектаклях, поставленных отцом в «Рабочем Революционном Героическом театре» — в частности, в таких постановках, как «Взятие Бастилии» Р. Роллана и «Легенда о коммунаре» П. С. Козлова. Был зачислен в штат театра артистом-чтецом. Во время наступления Юденича на Петроград в 1919г. вместе с артистами Героического театра выступал перед красноармейцами под Красной Горкой.

В 1921 г. под Кронштадтом выступает перед солдатами, участвующими в подавлении Кронштадтского восстания.

22 апреля 1922 г. ехал на передней площадке прицепного трамвайного вагона. Неожиданно незнакомый старик, стоявший выше на площадке, столкнул его с платформы. Трамвай перерезал мальчику обе ноги. Через 2 дня после несчастного случая умер в Мариинской больнице на Литейном пр.

Родители актёра были уверены, что смерть сына носила характер политического террора со стороны врагов советской власти. Несмотря на юный возраст, актёр был широко известен в городе. Весть о гибели артиста быстро распространилась в Петрограде. Юный артист-агитатор был торжественно похоронен на площади Жертв революции (Марсовом поле).

В советские годы на могиле Коти Мгеброва-Чекан находилось одно из мест, где школьников Ленинграда принимали в пионеры.

Судьба мальчика нашла отражение в рассказе писателя А.Орлянского «Сердце коммунара должно быть чистым», опубликованном в 1958 г. в журнале «Дружба». Также мальчик послужил прототипом героя повести «Был настоящим трубачом» ленинградского писателя Юрия Яковлева, написанной в 1971 г. По повести в 1973 году режиссером Константином Бромбергом был снят одноименный фильм.