Развитие

Группа вождистского типа сохраняется после смерти лидера, если в ее тело встроен механизм создания нового лидера. В монархии этим механизмом является наследование власти по праву крови. Король умер — да здравствует король! Если такого механизма нет, группа распадается. «Порази пастыря, и стадо рассеется» (Мф. 26, 31).

Когда Александр Македонский лежал при смерти, его команда делила наследство. Сподвижники-военачальники спорили, кто из них больше македонянин и сильнее предан Александру. Так они обосновывали право занять место Македонского или получить долю.

Сторонники исчезнувшего Иисуса Христа тоже приступили к разделу его духовного наследия. Они яростно спорят, кто ближе ко Христу, кто больший иудей. Обратите внимание, не кто больше еврей, речь не о крови, а кто больше иудей, речь о вере.

Апостол Павел конфликтует с апостолом Петром, выясняя, кто из них двоих более иудей: «сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по язычески, а не по иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по иудейски? Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники» (Глт. 2, 14-15).

Апостол Иоанн пишет: «…говорят о себе, что они Иудеи, но они не таковы, а сборище сатанинское» (Откр.2,9). В Евангелие этот апостол пишет «Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев» (Ин.4,22)

(Слово «Иудей» в Библии пишется с заглавной буквы. Что этим хотят подчеркнуть христианские составители Библии — не будем входить в эту тему. Это область мнений. Я же стараюсь избегать мнений и оперировать только фактами).

Павел заявляет о своей принадлежности к фарисейскому крылу иудаизма «фарисей, сын фарисея» (Деян. 23, 6). Судя по всему, большинством последователей Христа были иудеи фарисейского толка. Иудеи из саддукейской партии не могли быть последователями Христа — они не признавали пророков. Иудеи ессейского толка могли быть сторонниками, но они практиковали непубличный образ жизни и по площадям не ходили проповедовать. И так как кроме упомянутых групп больше никого и не было, группа Христа, из которой потом возникнет христианство, была ответвлением фарисейской ветви иудаизма.

Если бы в этой группе были представлены все иудейские группы — саддукеи, фарисеи и ессеи, тогда можно было бы сказать, что оно растет из иудаизма в целом. Но сторонники Христа в основном — люди фарисейского крыла иудаизма, стянутые в группу Христа

Количество сторонников Христа после его казни растет намного быстрее, чем при его жизни. Оно и понятно, авторитет человека, восставшего из мертвых, бесконечно выше обычного человека. Народ валом повалил в созданную Христом группировку. Некогда национально-монолитное движение во главе с ярким лидером наполняют разные люди.

Монолит начинает распыляться, расползаться. Способствует этому факт, что учения непосредственно самого Христа никогда не было. То, что сейчас называется его учением, — записи разных людей об Иисусе, из которых власти отобрали то, что посчитали нужным. Остальное отвергли. Далее отобранную информацию объявили священным учением.

Сам Христос за всю жизнь не написал ни слова. За все время он единственный раз писал, и то пальцем на песке. «Иисус, наклонившись низко, писал пальцем на песке» (Ин. 8, 6). Это можно толковать как символичное указание на то, что все уже написано в Законе.

Разное отношение к записям апостолов и Закону раскололо христианскую партию. Все начинают трактовать его слова и поступки на свой лад, и в меру своего понимания. Начинается разброд и шатания. Что признают истиной одни, то отрицают другие.

Возникает масса автономных групп. Атмосферу духовной монополии сменяет каша противоречий. Каждая христианская группировка претендует монополизировать истину, обвиняя во лжи и безбожии своих оппонентов. Все обзывают друг друга иудействующими, язычествующими, философствующими, еретическими и заблудшими овцами.

Большинство христианских групп не считают писания апостолов божественной истиной. Они говорят, что Христос не призывал почитать записи своих учеников истиной. Сами апостолы считали свои записи частной перепиской, а не божественной информацией.

Христос и апостолы признавали Закон божественной информацией. Апостол Павел утверждает: «…проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в Законе» (Глт. 3, 10). Кто исполняет Закон, «…тот жив будет им» (Глт. 3, 12). «Итак, мы уничтожаем Закон верою? Никак; но Закон утверждаем» (Рим. 3, 31).

О каком Законе говорит апостол? Об иудейском, иного в то время не было. Что же получается… Если Церковь считает слова апостола исходящими от Духа Святого, выходит, Дух Святой говорит о спасении через исполнение иудейского Закона. А Церковь говорит, что спасение души реализуется через следование ее указаниям, и проклят всякий, кто не исполняет ее требования. Как это состыковать между собой? Однако…

Теорию о спасении души одной верою возьмут на знамена протестанты. Они заявят себя новым Израилем, продолжателем учения апостолов. В деле строительства капитализма они сыграют далеко не последнюю роль. Но это будет через полторы тысячи лет.

А пока мнения на тему, чем есть оставленные апостолами записи, высказывают люди, причисленные Церковью ко святым. Например, христианский святой, епископ из числа мужей апостольских, Папий Иерапольский, пренебрежительно отзывался об этих записях. Он говорил, что писали их апостолы так же, как мы пишем друг другу письма. Когда возник ажиотаж, все кому не лень стали переводить их, в меру своего понимания, попутно украшая домыслами и благочестивыми фантазиями. Все это выдавалось за святую истину.

Другие христианские святые, например, Августин Блаженный, считающийся отцом Церкви, называл записи апостолов боговдохновенной информацией. По авторитетности он приравнивает их к Закону — к скрижалям, полученным Моисеем. Но не ставит выше.

Не существует в мире ни одного авторитетного документа, из которого можно сделать предположение, чтобы Христос ставил записи своих учеников выше Закона. Сами апостолы тоже не оставили информации, позволяющей предположить что-то подобное.

Тем не менее, Церковь официально поставит записи апостолов намного выше Закона. Закономерно, что при таком разном понимании базовых моментов между христианскими группами складываются такие же отношения, как между партиями Израиля. С той разницей, что противоборствующие иудейские партии воедино связывал Храм. А у противоборствующих христианских группировок не было связующего центра. Возникли условия для более жестоких стычек в христианстве, чем они были в иудаизме.

Церковь говорит, что противоборствующие христиане ругались без злобы в сердце, по-семейному, по-братски. Возможно. Но тогда надо добавить, что когда дело доходило до рукоприкладства, били они друг друга тоже смиренно и без злобы в сердце. Иногда до смерти. Но тут уж ничего не поделаешь, религиозные споры — самые яростные и лютые.

Иоанн Златоуст, крупнейший христианский авторитет, дает инструкцию, как должен вести себя христианин по отношению к другому христианину, имеющему иное мнение, а равно и к любому человеку. Он пишет: «Если ты услышишь, что кто-нибудь на распутье или на площади хулит Бога, подойди, сделай ему внушение. И если нужно будет ударить его, не отказывайся, ударь его по лицу, сокруши уста, освяти руку твою ударом».

Что есть хула на Бога, а что есть святая истина — в этом вопросе Иоанн Златоуст предполагает ориентироваться на мнение победившей на тот момент группировки. Что это за группировка — будет показано ниже.

Позже призыв сокрушать уста с иным мнением разовьется в инквизицию. Христиане будут освящать руки не только ударами по лицам инакомыслящих христиан, но также пытками и кострами. Но это будет потом, когда христианство станет централизованным. Пока же оно похоже на разношерстное лоскутное одеяло без намека на единую структуру.

И это нормально, потому что религиозную истину невозможно вычислить. Истину не удается вычислить даже в точных науках. Например, в математике истину не сердцем чуют, ее вычисляют и доказывают. Но и там есть разные школы. Есть даже математическая теорема, отрицающая… точность математики (теорема Геделя о неполноте: Полная система содержит в себе противоречия. Если она не содержит противоречия, значит, она не полная).

Что говорить о религии, главным аргументом которой выступает сердце, а оно у всех по-разному чувствует. Сердечная аргументация исключает дискуссию. Только эмоции. Спор на эмоциях — это не спор, а перепалка, укрепляющая оппонентов в своей правоте.

Никакими словами один человек не докажет другому приоритет своего мнения. Например, десять человек прочитали фразу «Блаженны нищие духом» (Мф. 5, 3), и каждый ее по-своему понял. Каждый сердцем чувствуют, что ему истина открылась. Но только у всех разная истина. При этом каждый готов идти на страдания и смерть за свою истину.

Апостол Павел говорит о духовной свободе: «Надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11:19). Эту мысль повторяет Августин Блаженный: «В главном единство, в спорном свобода, во всем — любовь».

Свобода рождает множество мнений и, как следствие, множество группировок. Это порождает центробежные силы. Чтобы удержать свободных верующих вместе, нужны центростремительные силы. Генерировать центростремительные силы может только Храм (в фигуральном смысле — понятие Храма в каждой религии свое). У иудеев — каменное здание, у христиан — жесткая позиция по поводу поклонения одному Богу.

Храм есть в каждой религии. Буддизм, даосизм, синтоизм и прочие религии всегда состояли из школ, имеющих разные мнения по вторичным вопросам. Вокруг новых мнений всегда собирались сторонники, возникали новые школы. Но все они оставались в лоне своей религии, пока не отпадали от своего Храма (совокупности базовых истин-догматов).

Например, в индуизме Храмом является признание трех божеств: Брахмы-создателя, Вишны-сохранителя (Кришна), Шивы-разрушителя. Эти божества образуют вечный цикл создания-сохранения-исчезновения мира. Признающий этот факт считается индуистом (в реальности чуть сложнее, нужно еще ритуалы соблюдать, но это уже вторично). Главное, чтобы ты признавал индуистское представление об устройстве мира, о его природе.

Помимо трех основных богов, индуист может верить в своих домашних богов, по домашнему поверью, живущих в его доме. Может приносить им жертвы и поклоняться, как хочет. Другие индуисты могут не признавать его домашних богов или даже не знать об их существовании — все это не нарушает целостность индуизма.

Свобода в религии приводит к возникновению оппонентов, что как бы оживляет ее, не позволяя застыть в монотонном бормотании единых для всех ритуалов. Если свобода исчезнет, наступит застой с последующими деградацией и разложением. Нет ни одного исключения. Свобода дает разнообразную жизнь. Несвобода дает однообразную смерть.

Противоборствующие группировки внутри религии похожи на противоборствующие группировки внутри науки. Ученые готовы за свою научную истину в прямом смысле драться (и реально дерутся). Единство науки обеспечивает Храм — фундаментальные законы. Признающие Храм считают друг друга честными людьми, ищущими истину. А споры… Ну что ж… Природа у человека такая… Зато при спорах расцветают сто цветов.

В свободной научной среде ученым признается тот, кто разделяет базовые истины и оперирует логикой, и опытом. В свободной религиозной среде единоверцем признается тот, кто разделяет базовые истины и чистым сердцем ищет ответы на спорные вопросы.

Ситуация переворачивается с ног на голову, когда наука или религия оказывается под пятой государства. Искателей истин всякая власть гонит. Появляются идеологически верные ученые и верующие — начетники и догматики. Истина теперь — соответствовать мнению власти. Если ученый выходит за очерченные рамки, его называют лжеученым. Если верующий выходит за официально очерченные рамки, он получает статус еретика.

Ересь в переводе означает иное мнение. В христианстве это слово наполняется новым смыслом — ложное мнение. Ложь — враг истины. Носитель иного мнения представляет врага. И так как речь идет о религиозных истинах, получается, носитель иного мнения не просто враг, а враг Бога и представитель сатаны. К нему соответствующее отношение.

С момента, когда наука или религия теряют свою свободу, появляется новый центр, вокруг которого они вращаются — Власть. У власти нет намерения искать истину. Она думает исключительно о сохранении и усилении себя (иначе это не власть).

Религия идеология наука и любая деятельность, основанная на творчестве, в руках власти превращаются из живых и свободных искателей истины в мертвые инструменты, нудно работающие в обозначенных рамках. Они никогда не ищут истину. Они всегда ищут, как за уши притянуть все под догму, спущенную по разнарядке сверху.

Если нет внешней силы, заинтересованной единообразить религию, она в принципе не может быть монолитной. Показатель естественности религии — множество мнений. Не могут свободные в духовных вопросах верующие сами оформиться в централизованный аппарат, где все признают одну истину, а всякое отклонение от нее посчитают ересью.