«Человечество — моя семья»

Гуру служил в должности Моди Наваба около двенадцати лет. К тому времени он начал чувствовать, что первая миссия его жизни была выполнена. Он чувствовал, что все человечество зовет его стать его спасителем. Теперь ему казалось, что время ответить на этот зов пришло. Однажды ранним утром он пошел, как обычно, искупаться в реке. Его слуга сел рядом с его одеждой. Гуру окунулся в реку и не всплывал довольно долгое время. Слуга ожидал с большим беспокойством. Затем он посмотрел в реку и вдоль нее, но Гуру Нанака нигде не обнаружил. Наконец, он с прискорбием заключил, что его хозяин, должно быть, утонул. Он пошел и сообщил Диван Джаи Раму о том, что случилось. Новость быстро распространилась в городе. Наваб также услыхал ее. Народ толпился у реки. Конечно, и Биби Нанки со своим мужем тоже были среди толпы. Наваб также подъехал к тому месту. Ныряльщикам было велено погружаться и искать тело. Однако им это не удалось. Все вернулись в город в глубокой печали.

На самом же деле Гуру отправился в уединенное место в лесу на другом берегу реки. В уединении он обдумывал план действий, которые хотел предпринять. Погруженный таким образом в размышления, он чувствовал себя в согласии с Духом, присутствующим во всей вселенной. Затем он почувствовал, что стоит перед троном Создателя, что он получает от Него Его указания о том, что он должен делать.

Гуру Нанак оставался в этом состоянии три дня. Затем он вернулся из леса. Он пришел домой и раздал все, что имел, нищим. Затем он предался молчанию. Собралась большая толпа. Пришел также Наваб Даулат Хан. Он спросил у Гуру, что с ним случилось, но не получил ответа. Складывалось впечатление, что Гуру отрекся от этого мира. По крайней мере, его странное поведение было именно таким. Наваб почувствовал грусть, сказал, что ему очень жаль, и уехал домой.

Затем Гуру отправился за город на кладбище. Там он глубоко погрузился в медитацию. Несколько мужчин и женщин приходили, чтобы увидеть его. Он не разговаривал ни с кем. Они выносили замечания всякого рода о нем, но он не отвечал им. Затем Биби Нанки и Мата Сулакхни, жена Гуру, пришли на то место, где он сидел в медитации. Они умоляли его вернуться домой. Биби Нанки просила его подумать о своей семье и не оставлять их.

Гуру ответил: «Моя дорогая сестра. Отныне Человечество — моя семья. Служа Человечеству, я буду тем самым служить и вам. Благослови мое решение и попрощайся со мной с любовью».

Все люди — братья

Гуру снова был один на кладбище. Весь тот день и следующую ночь он был погружен в глубокую медитацию. Он не двигался и не разговаривал. На следующий день он пришел в себя, пробудившись от своего самадхи. Первыми словами, которые он произнес, были: «Нет ни индуистов, ни мусульман». Он повторял их громко, снова и снова.

Эти слова были услышаны несколькими прохожими. Вскоре они были на устах у всех. Скоро эти слова дошли и до кази. Услышав их, он был шокирован. Он сказал: «Магометане на вершине власти. Они правят страной. Их религия распространена повсюду. Как может индуист осмеливаться говорить в мусульманском радже, что на земле нет магометан? Этого человека следует сурово наказать».

Кази донес слова Гуру до Наваба и сказал, что тот опорочил все мусульманское сообщество. Он добавил: «Он может говорить все, что ему вздумается, о своей собственной религии и сообществе, но он не имеет права легкомысленно выражаться по поводу ислама и мусульман. Он должен быть вызван в суд и призван к ответу».

В соответствии с этим посыльному было поручено доставить Гуру в суд Наваба. Гуру отказался подчиняться вызову. Он сказал: «У меня нет больше каких-либо общих интересов с Навабом, я не служу ему больше. Отныне я слуга Того, кто есть Господь всей вселенной».

Посыльный вернулся и доложил то, что сказал Гуру. Кази разгневался и сказал Навабу: «Я сам приведу этого человека к тебе». Он пошел с группой своих людей к тому месту, где находился Гуру. Увидав этого любимого слугу Бога, кази потерял весь свой гнев и стал смиренным. Он поприветствовал Гуру и сказал уважительно: «Нанак, идем со мной. Наваб просит тебя, именем твоего Бога, соблаговолить посетить его. Он стремится получить свет и религиозное понимание от тебя. Я надеюсь, что ты не расстроишь его».

Нанак не мог отказать призыву, сделанному именем Бога. Он поднялся и пошел в суд Наваба. Последний уже стал поклонником Гуру. Он поднялся, чтобы принять его, и усадил его рядом с собой. Затем он велел кази задавать Гуру вопросы, на которые он хочет получить ответы. Кази спросил:

— Что ты имеешь в виду, говоря: «Нет ни индуистов, ни мусульман»? Об индуистах я ничего не буду говорить. Но, милостью Аллаха, в каждом городе проживают сотни мусульман. В стране их миллионы. То, что ты говоришь, — абсолютно неверно.

Наваб добавил:

— Дорогой Нанак, я также озадачен твоими словами. Здесь например, находится кази, он истинный мусульманин. Лично я — также смиренный последователь Пророка.

— Наваб Сахиб, — ответил Гуру, — быть мусульманином очень сложно.

Кази повернулся к нему с глазами, полными гнева, и сказал:

— Что ты имеешь в виду? Мы понимаем нашу религию достаточно хорошо и следуем ей. Мусульманами являются все те, кто называет себя последователями великого Пророка.

Гуру Нанак ответил:

— Я согласен с тем, что вы и миллионы других людей называют себя мусульманами. Однако я все равно утверждаю, что мусульман нет. Вы, так называемые мусульмане, забыли заповеди и принципы своей религии. Индуисты совершили то же самое. Я повторяю, что нет ни индуистов, ни мусульман. Более того, все индуисты и мусульмане — дети одного и того же Отца. Они братья. Они должны жить вместе, подобно братьям, как члены хорошей семьи. Но они не делают этого. Истинный мусульманин так же, как и истинный индуист, должен строить свою жизнь в соответствии с правилами и законами своей религии. Он не должен делать, говорить или думать то, что бы могло не понравиться Богу. Он должен совершать то, что может доставить Ему удовольствие: быть добрым и милосердным со всеми детьми Бога, никому не причинять вреда; быть справедливым, скромным и правдивым; очистить свое сердце от гордости, гнева, жадности и ревности; не присваивать силой или обманом то, что принадлежит другому по праву; не иметь страха перед рождением и смертью; быть твердым в своей вере и всегда думать о Боге; зарабатывать себе на жизнь честным трудом; делиться своим заработком с нуждающимися и нищими; и, наконец, убеждать других жить и поступать таким же образом. Только когда человек станет выполнять все эти правила, но не ранее того, он сможет заслужить названия «мусульманин». Я снова говорю, что сложно удостоиться того, чтобы называться мусульманином. Теперь посмотрите вокруг, мои друзья, и скажите мне честно, много ли людей выполняют все эти правила. Многие ли из них заслуживают быть названными мусульманами?

Кази не смог ничего возразить. После некоторого молчания он спросил:

— А кто же ты сам? Ты индуист или мусульманин?

— Ни тот и ни другой, — ответил Гуру. — Я люблю Бога и служу людям. По мне, все религии принадлежат Ему. Они всего лишь различные тропинки, ведущие к Нему и Его обители.

В этот момент подошло время дневного намаза, или мусульманской молитвы. Наваб сказал Гуру:

— Если все религии одинаковы для тебя, то не соблаговолишь ли ты присоединиться к нам в воздаянии молитв к общему Отцу всех? Не пойдешь ли ты с нами для этого в мечеть?

— С удовольствием, — ответил Гуру, — если либо ты, либо кази будет вести службу.

Наваб и кази поднялись, чтобы отправиться в мечеть. Гуру присоединился к ним.

Весть о том, что Гуру Нанак пошел в мечеть, чтобы отслужить намаз, распространилась по городу подобно пожару. Ходили слухи, что он собрался принять ислам. Местные индуисты, включая его сестру и шурина, устремились к мечети. Все они остановились у ее ворот.

В мечети кази встал во главе собрания и начал намаз. Он читал вслух священный арабский текст. В то время как он делал это, он кланялся, сгибался и вставал на колени, как того требовалось. Все остальные выполняли аналогичные телодвижения. Но Гуру оставался стоящим все время и не принимавшим участия в молитвах. Кази был полон гнева при виде этого. Гуру еще подлил масла в огонь гнева кази тем, что смеялся над ним! Гнев кази не знал границ, но он продолжал намаз.

Когда намаз закончился, кази принялся жаловаться на Гуру Навабу. Он сказал: «Этот человек нанес оскорбление всему собранию и всей магометанской религии. Он заслуживает тяжелейшего наказания».

Наваб был мягким, великодушным человеком. Он подошел к Гуру и сказал:

— Дорогой мой, ты пообещал присоединиться к нам в наших молитвах. Но ты не сделал этого. И потом, ты смеялся над кази в то время как он молился. Зачем?

Гуру ответил:

— Да, я сделал такое обещание. Я бы, конечно же, присоединился к вам, если бы вы были действительно заняты молитвой. Однако вы не молились вообще. Рассмотрим случай кази. Он, без сомнения, читал священный арабский текст, механически произнося слова языком. Его тело совершало требуемые сгибания, поклоны и вставания на колени. Однако же самого его здесь не было. Он думал о своей кобыле, которая недавно ожеребилась. Он боялся, что кобылица может упасть в колодец, стоящий у него во дворе. Он был занят тем, что мысленно пытался удержать кобылицу подальше от колодца. Поэтому, я не мог присоединиться к нему. Смотреть на его занятия было забавно для меня: его тело здесь, занятое молитвами, сам же он — дома, бегающий за кобылицей. Потому я и смеялся. Как люди обманывают себя и всех в этом мире, так же они пытаются обмануть и Самого всезнающего Бога!

Кази склонил голову. Гуру прочитал его мысли. Все, что он сказал, было правдой. Затем, набравшись храбрости, он сказал:

— Но с нами был Наваб. Он искренний мусульманин. Ты мог присоединиться в молитвах к нему.

Гуру ответил:

— Наваб тоже не был занят молитвами. Он был далеко отсюда, очень далеко. Его мысли не поднимались вверх к Богу, что они должны делать во время молитв. Он был поглощен мыслями о лошадях, которых его агенты приобретают в Кабуле.

Наваб поклонился и сказал, что Гуру прав. Все, кто был в мечети, потеряли дар речи от изумления. Затем Гуру повысил голос и сказал: «О, дорогие дети Бога, я расскажу вам, как надо молиться. В то время как мы произносим наши молитвы, наш разум и сердце должны быть действительно заняты молитвами. Мы не должны позволять им разбегаться к предметам этого мира. Только такие молитвы полезны. Бог слышит их. Мы становимся лучше, счастливее и более мирными с нашими ближними».

Затем Гуру повернулся, чтобы уйти. Наваб поклонился ему в ноги и сказал:

— О, истинный факир, обретший Бога, оставайся здесь. Продолжай давать нам свет и учить нас, как стать истинными почитателями Бога.

— Нет, мой друг, — ответил Гуру, — Великий Господь зовет меня. Я должен идти дальше, заниматься служением Ему и следовать по пути, предопределенному Им мне. Долг зовет меня в далекие земли. Я должен идти.