Глава 4: метафизика ф.Ницше.
Ницше не просто нигилист, он не удовлетворён той бездной, которая открылась в результате его разрушительной деятельности. В целом ряде его отрицательных утверждений под конец начинают встречаться положительные суждения, происхождение которых могут вызывать у нас массу вопросов. И, действительно, в философии Ницше можно встретить ряд логический противоречий. Некоторые его стремления вызваны именно христианским влиянием. Даже если взять его жажду к безусловной правдивости, то здесь совершенно понятно, что вера в эту безусловную правду проистекает именно из христианского мироощущения.
Читая Ницше, мы можем заметить, что не до конца он последователен в своём разрушении. Некоторых кумиров он стесняется столкнуть с олимпийской вершины. Прежде всего он позиционирует себя как крайнего виталиста, жажда жизни прослеживается во всех его сочинениях. А с какой кстати? Почему я должен поверить в то, что жизнь представляет для меня хоть какую-то ценность? Почему мы должны отказываться от одних ценностей, а другие оставлять? Он писал о том, что человек не лжёт, он не объективен: человек пользу назвал истинной, а вред назвал злом. Именно эту ложную изначальную осуждает Ницше.
Христианство – враг жизни и проповедник смерти? Почему для тотального нигилиста это должно быть нечто негативным. Тому, кто находится по ту сторону добра и зла и нравственных оценок жизнь должна равняться смерти и наоборот. Между ними не должно быть никакой разницы. В последовательной атеистической философии жизнь не должна представлять из себя абсолютно никакой ценности. Почему? Потому, что не существует безусловного оценщика всех вещей. Если Бога нет, то мерой всех вещей становится человек. Тогда ни о какой безусловности не может быть и речи. Сама жизнь для Ницше является кумиром, которого не сверг. Откуда такая жажда к бессмертию? Жизнь – та самая ценность, которая пришла к нам из премодерна, от которого не откажутся никогда. Какая же тут переоценка всех ценностей? А как же бытие, бессмертие, вечность, жизнь, истина? Желать чего-то – значит думать, что есть где-то что-то безусловно ценное. Он должен оправдать жизнь, оправдать весомыми домоводами, которые убедили бы не только меня одного, но всех людей. В ином случае ценность жизнь – дело вкуса каждого. Жизнь сама по себя для него просто невыносима. Только искусство может хоть как-то обмануть меня, скрасив мои страдания минутой наслаждения.42 Поэтому вместе с Карлом Ясперсом смело можем утверждать, что в философии Ницше прослеживаются христианские метафизические импульсы.
Ницше не считает человека венцом творения. Никакой существенной разницы между человеком и природой не существует. Человек – часть, явление природы.43 Но если это так, то от человека нельзя ничего требовать. Зачем человеку необходимо стремиться к чему-то? Почему Ницше не требует этого же от остальной природы. Зачем требовать от него возвращения к природы, когда он и так есть часть природы? Зачем вообще чего-то от кого-то требовать и осуждать, если в основе мира не лежит никакой цели?44 Гнушаться человеком – значит признавать целью нечто такое, что выше этого человека – сверхчеловека. Сверхчеловек – это надстройка Ницше на руинах разрушенных храмов. Сверхчеловек – это новый бог, который призван стать на место старых. Но чем он принципиально будет отличаться от старых?
Философия имморализма отрицает всякое долженствование и какого-либо идеала. Всякая мораль, идеал или цель носит лишь рекомендательный характер. 45 Но тем ни менее, имморалисты – это люди долга, который должны любить правду и бороться с архаическими воззрениями. Действительно, модерн есть отрицание премодерна, суть которого заключается в Боге.
Заключение
Ницше понимает, что те новые ценности, которые он проповедует по сути ничем не отличаются от скрижалей, которых он разбил. «Мы окрасили вещи новыми красками, и мы непрестанном продолжаем нашу живопись; но что значит наше искусство в сравнении великолепий красок старого мастера, – я разумею старое человечество».46 У христианства есть своё оправдание жизни с которым Ницше не может согласиться, считая это обольстительной ложью, но что он предлагает нам взаимен? Ложь искусства? Меня не удовлетворяет красота, которая меня обманывает. Как только мы перестаём верить в подлинность этой красоты, то наши чувства быстро остывают. Как только мы понимаем, что та красота, которую мы видели, явилась нам во сне, мы тут же разочаровываемся в ней.
Ницше пишет, что мысль о самоубийстве для него является большим самоутешением, благодаря которому он перенёс многие мучительные ночи.47 Тут и становится понятно, что это утешение опровергает другие, оно не работает. У Ницше, скорее всего, не найдётся ни одно утешение в жизни, над которым он сам бы не посмеялся. Например, об утешение красотой вселенной он говорит следующее: мы любуемся красотой этого мира, забывая о том, что мы сами придаём красоту этому миру. Красота живёт в нас, а сам мир нейтрален, он не красив и не уродлив. Человек любуется собственной красотой. Ему кажется красивым то, что отражает его самого. В разговорах о красоте он видит лишь тщеславие человека. 48 Ницше осознаёт, что эта философия отрицает само его существование. Все его несостоятельные «оправдания жизни» лишь подчёркивают его бессилие.
Е. Трубецкой пишет, что философия Ницше говорит об упадке философской мысли.49 Ницше поражает нас глубиной поставленных вопрос и своим художественным талантом. У него много вопросов и очень мало ответов. Отвергнув человеческое, философия Ницше заговорила по-звериному, пошёл по пути одичания.
Весь ум и талант этого гениального мыслителя лишь доказывает то, что он потерпел поражение в своём философствовании по причинам, которые от него не зависели.50 Нас поражает его предельная честность и объективность, которые привели его к честному признания своей неудачи. Одно это заслуживает уважение и стоит того, чтобы зачитываться им.
Устами безумного Ницше непрерывно твердит, что «Бог умер». Он это делает так часто, что невольно думается, что «тень Бога» — это некий кошмар, который преследовал его всю жизнь. Он пытается убедить окружающих и прежде всего себя в том, что Бог – это бред, плод больного рассудка, а не реальность. Но он задыхается потому, что отрицает тот воздух, которым дышит.
Мы вынуждены признать, что его философия оказала неоценимую заслугу христианству. Теперь мы имеем пример того, к чему приводит полное и последовательное отречение от Бога. Кто захочет пойти таким же путём? Кто захочет назваться учеником того, завершил свою жизнь в безумии? С уверенностью можно сказать, что его философия есть самая красноречивая похвала христианству, чем все панегирические произведения вместе взятые. Всю свою жизнь он пытался оправдать своё отчаяние, бессилие и безысходность. Нужно отдать ему должное, что он сам признаёт своё поражение: «я вечный жид с той только разницей, что я не жид и не вечный».51
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ