Глава 11. Исторические типы знания. Миф, магия, религия

227

об утраченной безмятежной гармонии и душевном уюте, о песен­ке, которую пел ему брат Реймонд, слившийся в его детском со­знании со сказочным персонажем, «человеком дождя» (Rain man). Повседневность умирает в безумии, если не черпает силы из ми­фа, — вот на какую мысль наводит эта история.

Религия

Определение религии как «умилостивительного культа тай­ных сил» (Дж. Фрэзер) указывает на ее отличие от раннерелигиоз-ных верований и обрядов, магии, мифа и мантики. Культ - центр религиозного сознания и поведения, который окружен аурой ми­фологического мировоззрения, провиденциально-мантической жизненной ориентации, элементами магически-тотемических ве­рований. Религия, рождаясь в недрах античного общества, сохра­няет свое значение и сегодня, отвечая определенным и неуничто­жимым потребностям человека. Эти потребности складывались эволюционно, характеризуя еще наших первобытных пред­ков-неандертальцев, у которых обнаружены первые элементы ре­лигиозного культа мертвых.

Неустойчивость первобытного сознания, его «невротичность» представляют собой свойство, роднящее его с психикой живот­ных. Повышенная эмоциональная возбудимость, резкие перехо­ды от спокойствия к страху, от умиротворения к ярости и обратно, слабость и вторичность аналитической рефлексии — это как раз те психологические черты, которые вообще хорошо сочетаются с су­ществованием в неопределенном и враждебном окружении, с не­обходимостью быстрого принятия решения и активного действия.

Психика, характеризующаяся практической неразделен-ностью чувства и реакции, слова и поступка, присуща многим ми­фическим героям. Именно поэтому убийство по неосторожности или необдуманная любовная интрига - обычная ситуация их жиз­ни, дающая основания для двух фундаментальных табу — запрета убийства кровного родственника и инцеста. Древнего человека в самом деле чересчур легко и на современный взгляд немотивиро­ванно и беспричинно одолевают приступы «антисоциального» страха и бешенства, страсти и радости. Древнее общество борется с таким индивидом, изгоняя его или побуждая к поведению в оп-

228

Раздел П. История познания: принципы и примеры

ределенных рамках. Этому служат ритуальные, этикетные спосо­бы поведения, направленные на сдерживание «прорывов бессо­знательного», в терминологии К.Г. Юнга, а также целый набор многочисленных табу, ограждающих человека от произвольных воздействий той сферы, которая обычно идентифицируется со с верхъестестве иным.

Среди прочих функций религии именно это социально-пси­хологическое и терапевтическое ее измерение заслуживает особо­го внимания. Ведь даже для человека нашего времени остаются непостижимой загадкой скрытые механизмы психической дея­тельности, вызывающие в нем тревожные или привлекательные образы, побуждающие его к тем или иным необычным действиям и поступкам — сны, прозрения, предчувствия, тревоги, т.е. все те мании и фобии, которые унаследованы нами от изначального творца нашего современного сознания — европейского кромань­онца.

Тайна причинности, этого «кошмара первобытного сознания» (Х.Л. Борхес), вынуждающего древнего человека испытывать страдание от непонимания истоков значимых для него явлений, находилась в фокусе интереса начиная уже с Гомера и Софокла. Подобно тому как объяснения природных событий наука сегодня ищет во внешнем для человека мире, так и объяснения психиче­ской деятельности в течение многих эпох оставались сугубо онто­логическими. Юнг ссылается на Р. Отто, рассматривая религию как «тщательное наблюдение» (такова этимология латинского слова «religio») над «нуминозным», т.е. объясняет ее со ссылкой на динамические факторы (причины), понятые как тайные влияния, духи, демоны, боги, законы, идеи, идеалы. Подобные именования даются человеком тому, что он обнаруживает в своем мире в каче­стве могущественных или опасных сил: либо способных оказы­вать существенную помощь, либо достаточно величественных, прекрасных, осмысленных, чтобы благоговейно преклоняться пе­ред ними и любить их¹. Эти силы, наделенные способностью яв­ляться человеку в наглядном обличье, так характеризуются Хюб-нером: «Коль скоро явления природы приобретают образ выска­зываний, исходящих от некоторого субъекта, они понимаются как некоторый язык и вместе с тем как язык, не относящийся к чело-

¹ См.: Юнг К.Г. Символ и архетип. М., 1991. С. 133.