Раздел IV. Полемика

де или обществе, он лишь проясняет известное, предостерегает от самоуверенности и конструирует целостную картину из налично­го материала. Отсюда и истина для него — не демаркация знания на совершенное и несовершенное, а целостный продукт фило­софской рефлексии — картина знания, которая оказывается объ­ектом для рефлексирующего ученого и иного познающего субъек­та. В этом смысле философ не создает нормативных предписаний, а синтетически описывает, собирает в одно целое то, что уже отно­сится к сфере известного и возможного, но еще не осмыслено в качестве единства многообразного.

Как мне представляется, А.Л. Никифоров постепенно прихо­дит к следующей мысли, которую разделяет и автор этих строк. Чисто эпистемологическое рассмотрение знания внутренне не­достаточно, оно должно включить в себя социально-философ­ский и культурно-антропологический аспект, т.е. стать философ­ским в полном объеме.

Главный недостаток большинства концепций знания в том, что они не выходят за пределы конфронтации классической и не­классической эпистемологии, философского и натуралистиче­ского проектов исследования познания. Однако современную эпистемологию надо строить на новых основаниях, понимая ее как снятие противоположности классического и неклассического подходов. Это будет постнеклассическая теория познания, сохра­няющая ведущую роль философии, с одной стороны, и признаю­щая важность междисциплинарного взаимодействия — с другой. Решая различные исследовательские задачи, она будет постоянно переходить от дескриптивизма и эмпиризма к нормативизму и трансцендентализму и обратно.

Не специальная наука — логика, психология или социология, не отдельный узко понятый эпистемологический подход (эволю­ционный, когнитивный или культурологический), но лишь инте­гральная философия познания, философия как таковая способна дать адекватное и богатое представление о знании. Последнее в таком случае является результатом анализа реального познава­тельного процесса и потому наполнено конкретным содержани­ем; и вместе с тем оно имеет всеобщий и абстрактный характер, дабы служить познающему человеку нормой и идеалом.

Глава 24. Об одном ли предмете мы спорим? Спор с е.А. Мамчур

Соотношение философии науки и социальной эпистемологии составляет предмет полемики уже долгие годы. Ее острота обусловлена не только лега­лизацией научного статуса этих дисциплин, но и теоретической проблемой соотношения социального и когнитивного в познании. Социальная эписте­мология, как мне кажется, делает оба эти вопроса излишними.

Дуализм социального и когнитивного

Обсуждение специфики социальной эпистемологии, начатое еще 7 лет назад в нашем журнале, вызвало оживленную полеми­ку¹. Приятно сознавать, что новый взгляд на познание и традици­онные эпистемологические понятия многих задел за живое и за­ставил высказаться. Полемика оказалась полезна и мне лично, по­скольку побудила к дальнейшей критической рефлексии о пред­мете собственных занятий.

Особенно отрадно, что эту полемику продолжает Е.А. Мам­чур, известная своими работами не только в области философии науки, но и в сфере анализа проблем социальной природы и соци­альной обусловленности познания². Так что для социальных эпи­стемологов она человек вовсе не посторонний, вопросы поднима­ет в самом деле философские и животрепещущие и мнение выра­жает недвусмысленно. Все это делает дискуссию с Еленой Аркадьевной поистине приятной и увлекательной задачей.

Она начинает свое размышление с различения социологии науки, традиционной социологии знания и социальной эписте­мологии. Первую Е.А. выносит за скобки, вторую - квалифици­рует как нефилософскую дисциплину, а в третьей усматривает уже философские заявки, которые и подвергает критическому анали­зу. Меня в данном случае тоже будет интересовать предмет собст-

¹ См.: Касавин И. Т. Социальная эпистемология: понятие и проблемы // Эпи­стемология и философия науки. 2006. № I; Знание в социокультурном контексте: как возможна социальная эпистемология? Панельная дискуссия // Эпистемоло­гия и философия науки. 2007. № 4, а также отклики в последующих номерах.

² См.: Мамчур Е.А. Проблемы социокультурной детерминации научного зна­ния. М., 1987.

492