Глава 12. Смиренный разум и непокорная вера. Случай Иова

239

вается Господь и поддерживает Елиуя. Иов соглашается и смиря­ется. Бог прощает Иова и возвращает взятое у него «с процента­ми», в двойном размере. Таков известный сюжет, к некоторым де­талям которого мы сейчас обратимся.

Мы застаем Иова в момент тягчайшего разочарования. Он внезапно осознает, что древний договор утратил силу и он остался один на один с богами и судьбой. Отныне нет правил, нет истин­ных знамений, нет способов добиться от богов снисхождения: бо­ги являют человеку свою нечеловеческую сущность, исключаю­щую возможность понимающего общения, т.е. общего контекста переживания, единой шкалы оценки аргументов и взаимозачета поступков. Всякий обмен, всякая торговля между богами и людь­ми кончилась: торгующие изгнаны из храма - не в этом ли смысл известного Христова деяния, закрепившего новый порядок?

Ситуация Иова предполагает ряд новаций, или открытий: он­тологических, эпистемологических, моральных. Радикально ме­няется картина мира — наступает конец сбалансированному сосу­ществованию Бога и человека. Последний не только изгнан из рая: и грекам, и евреям удавалось и по истечении «золотого века» договариваться с богами. Но отныне человек отделен от Бога не недостатком некоторых качеств (бессмертия, всеведения, всеси­лия и проч.). Человек объявлен - раз и навсегда - нарушителем договора, фатально и неизбывно греховным существом. Иову трудно осознать это обстоятельство, и он косвенно выражает воз­мущение, так озвучивая свое трагическое открытие: «О, если бы человек мог иметь состязание с Богом, как сын человеческий с ближним своим!»¹ Но нет, это невозможно: «Ибо Он не человек, как я, чтоб я мог отвечать ему и идти вместе с Ним на суд! Нет меж­ду нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас»².

Эти слова возвещают крах и разрушение многовековых кар­тин мира, в которых Землю и Небо соединяет некое мировое дре­во, а религия облечена в форму социокультурного института -посредника между человеком и Богом. В этом принципиальное значение новозаветной онтологии, трагичность которой камуф­лируется и сводится к минимуму уже в рамках Нового Завета (по-

¹ Иов. 16,21.

² Иов. 9, 32-33.

240

Раздел II. История познания: принципы и примеры

слания апостола Павла и т.п.) путем создания новых церковных структур. Предпосылки же этой, недолго просуществовавшей онтологии, как мы уже пытались показать, обнаруживаются зна­чительно раньше. Нам знакомы «греховные династии» греков, обреченные на страдания преступлениями мифического предка (Атриды, Кадмиды, Лабдакиды). И мена этих предков все больше обретают нарицательный характер; Филоктет в одноименной трагедии Софокла называет Неоптолема «сыном Сизифа», по­дозревая его во лжи, или признает его подлинным «сыном Ахил­ла», когда верит ему. Для грека, впрочем, греховность — едва ли не неотъемлемая часть героической судьбы, имеющая как бы надэмпирический, априорный статус. Простые же люди не удо­стаиваются вообще внимания мойр и живут в рамках стандартно­го договора с богами о взаимной помощи. Только герой не в со­стоянии избежать родового греха, он изначален как предпосылка существования; в случае Эдипа греховность - часть индивидуаль­ной героической (в этом смысле — типической, образцовой) судь­бы, в случае Иова она расширяется до общезначимого примера че­ловеческой участи.

Обман слуха и отказ от речи

Здесь мы непосредственно сталкиваемся со второй новацией случая Иова, которая касается изменения модели познания, или характера разговора человека с Богом. Уже история Эдипа внуша-етсильные сомнения по поводу правдивости богов и возможности правильно понять их откровение. «Вот почему сейчас богов глаго­лу/ Не верю я - и не поверю впредь», - заявляет жена Эдипа Иока-ста, запутавшись в хитросплетениях судьбы. Однако никто, кроме богов, не может прояснить ситуацию и помочь. Поэтому она все же отправляется в храм Аполлона и, моля его об избавлении, так описывает гносеологическую ситуацию своего мужа:

Душа Эдипа сильно смущена, Он в скорбных думах и, теряя разум, По прошлому не судит о грядущем, Лишь тем он внемлет, кто пророчит ужас¹.

¹ Софокл. Трагедии. М., 1988. С. 66.