8. Формы использования памятников археологии (археологических объектов)

Наряду с различными типами музеефицированных археологи­ческих памятников выделяются следующие формы их использо­вания:

• уникальная историко-культурная территория (или экомузей),

• археологический музей-заповедник, археологический парк, «живой памятник».

Археологические памятники в системе УИКТ, как правило, не играют определяющей роли. Их использование сводится в основ­ном к исследованию и наблюдению за их состоянием. Пока эта фор­ма использования наследия в России недостаточно популярна. Из наиболее перспективных проектов можно было бы упомянуть во­енно-исторический и природный музей-заповедник «Куликово поле» и экомузей «Тазгол», где городища-убежища, курганные могильники и т. п. планируется включить в число объектов экспо­зиции под открытым небом.

Археологический памятник в археологическом музее-заповед­нике используется наиболее полно, он является главным предме­том экспонирования и исследования, с ним связана основная му­зейная деятельность. Например, в музее-заповеднике «Танаис», в состав которого ныне входит несколько историко-культурных ком­плексов, все-таки основным объектом показа является городище.

Памятники археологии в системе археологического парка. В отличие от археологического музея-заповедника в археологичес­ком парке памятники могут дополняться этнографической экспо­зицией, современными реконструкциями древних сооружений. Эта форма пока недостаточно популярна в России («Томская писани­ца» и «Аркаим», возможно, единственные примеры археологичес­ких парков).

«Живой памятник». В этом случае на памятнике (объекте) про­водятся лишь необходимые консервационные и реставрационные работы. Говорить о полном цикле музеефикации в этом случае не приходится, так как ни экспозиционной, ни туристской деятель­ности на таких памятниках не ведется. Как правило, эти объекты являются частью городской среды. Наиболее эта форма развита в ряде европейских стран (Италии, Болгарии, Греции, Турции). Из зарубежных примеров можно было привести «Арены Лютеции» — античный амфитеатр, расположенный в парижском квартале Жар-ден де План. Арены были возведены во II-III вв. н.э. В 280 г. н.э. во время нашествия варваров они подверглись разрушению. В 1869 г. Арены были вновь открыты, а в 1883 окончательно раскопаны. Уже в нашем веке объект полностью отреставрирован и открыт для по­каза. Сохранились несколько рядов мест для сидения, открыты клетки для диких животных (восстановлены решетки этих клеток) и вход на арену. Реставраторы отказались от создания музея на месте объекта, проведя лишь необходимые консервационные ра­боты. Интересно, что Арены и сейчас используются по своему на­значению: жители прилегающего квартала каждый вечер играют там в спортивные игры. В России эта форма использования архео­логического наследия пока не практикуется (исключением здесь, видимо, служит лишь основание Варварской башни в Москве).

9. Способы показа археологических памятников Традиционно выделяются три способа:

• открытый (объекты полностью открыты для осмотра) (рис. 1);

• полуоткрытый (показ объектов в бортах раскопа, либо, еслиречь идет об архитектурном комплексе, демонстрация интерье­ра раскопанного сооружения с засыпкой наружных стен);

закрытый (такой способ состоит из засыпки раскопанных объек­тов и выведения современной «экспозиционной» кладки на по­верхность) (рис. 2); К трем основным способам мы можем добавить и четвертый, ко­торый условно назовем — павильонный (этом случае памятник экспонируется в специально

построенном помещении или внутри здания) (рис. 3).

Каждый из этих способов имеет свои недостатки и достоинства. Открытый способ дает наибольшую информацию о памятнике, но вреден для его физического состояния. Полуоткрытый способ ме­нее опасен для памятника, но его внешний вид менее привлекате­лен, а «информативная» ценность памятника снижается. Наконец, при закрытом способе разрушение памятника приостанавливает­ся, но экспозиция теряет предмет экспонирования — подлинный памятник. Неизбежное разрушение памятника при открытом и по­луоткрытом способе показа вынуждает прибегать к «павильонно­му» способу, при котором, однако, памятник археологии теряет ви­зуальные связи с современной архитектурной средой.

Хотелось бы подробнее остановиться на проблеме использо­вания «закрытого» способа показа археологических объектов на примере Довмонтова города. Метод, применявшийся при музее-фикации археологических остатков Довмонтова города, состо­ял в надстройке стен вскрытых сооружений защитной кладкой, которая перекрывалась более широкими, нежели стена, желе­зобетонными плитами толщиной 6-7 см¹⁵³. Вскрытые остатки полов вновь засыпались землей. Таким образом, на поверхности оставалась современная кладка, повторяющая очертания древ­них построек.

К сожалению, часть проекта так и осталась нереализованной. Например, реставраторами предлагалось выводить защитную кладку на разные уровни, чтобы снять ощущение статичности экспозиции, применить покрытие несколько иного характера — вместо железобетонных накладок использовать прозрачный пла­стик, который позволял бы видеть подлинную средневековую кладку¹⁶⁴. Однако, видимо, из-за отсутствия средств эти предло­жения не получили развития. Не было реализовано и другое предложение: применить менее дорогостоящий метод показа древней кладки, соорудив на лицевой поверхности построек смотровые окна¹⁵⁵.

Созданная экспозиция под открытым небом вызвала критику археологов. Так, В.Д. Белецкий (в течение многих лет возглавляв­ший Псковскую археологическую экспедицию) посчитал неприем­лемым показ архитектурных остатков подобным образом. По его мнению, в этом случае памятник теряет свою достоверность, иска­жается его внешний вид¹⁵⁶. Кроме того, автор посчитал необосно­ванной засыпку землей части памятников. По его мнению, архи­тектурные остатки Довмонтова города должны быть восстановле­ны в том виде, в каком они предстали после завершения раскопок, т.е. максимально открытом. Причем, в этом случае возможно и эк­спонирование интерьеров раскопанных сооружений¹⁵⁷. Н.М. Була­тов также считал неудачной консервацию Довмонтова города, пред­ложив открыть древние фундаменты для обозрения.

Метод, примененный при консервации церквей Довмонтова го­рода, впрочем, имеет с некоторые основания. Можно усомниться в уверенности Н.М. Булатова относительно долговечности материа­лов, из которых сложены остатки. Местный плитняк, связующие растворы, несмотря на высокое качество исполнения все равно до­вольно интенсивно разрушаются. Здесь иллюстрацией могут послу­жить остатки архитектурного объекта Псковского Кремля — Вар-лаамской башни. На ней пока не проводилось реставрационных работ и поэтому и кладка, и связующий раствор башни подлинные. Налицо явные следы выветривания, растрескивания блоков плит­няка из-за попадания внутрь влаги и интенсивной растительнос­ти. Довмонтов город, расположенный в отличие от Варлаамской башни не на берегу реки (а, следовательно, в какой-то степени за­щищенный от выветривания), тем не менее, также подвергался бы активному воздействию атмосферных осадков и растительности. Кстати, на современной защитной кладке некоторых объектов Дов­монтова города тоже наблюдаются разрушения. В основном они происходят от интенсивного воздействия растительности.

Реставрационно-консервационные работы в Довмонтовом городе, возможно, будут продолжены: Псковским филиалом Института «Спец-проектреставрация» разработан проект музеефикации трех наиболее сохранившихся храмов — церквей Рождества Христова, Покрова Бо­городицы и Сошествия Св. Духа. Их стены, долгое время находившие­ся под насыпью так называемой «Рождественской батареи» (земляно го бастиона XVIII в.) сохранились местами на высоту 3-5 м. Это наибо­лее хорошо сохранившиеся здания Довмонтова города. Начата их рес­таврация (впрочем, из-за отсутствия средств реставрационные работы приостановлены). К сожалению, автору не удалось ознакомиться с про­ектом музеефикации этих объектов, однако то, что уже сделано рес­тавраторами вызывает ряд вопросов. Так, например, одна из построек, сложенная из плитняка, достраивается современным кирпичом.

Ко всем критическим замечаниям хочется добавить еще одно: большинство церквей Довмонтова города усилиями археологов «обрели» свои исторические имена. Почему бы у остатков церквей Дмитрия Солунского, Николы с Гребли, Кирилла, Федора Страти-лата и др. не поставить простые указатели с указанием основных сведений об этих храмах (название, время постройки)?

Что же касается павильонного способа показа, то он может ис­пользоваться не только в городских условиях. Например, он приме­няется в Булгарском музее-заповеднике, где археологические остат­ки экспонируются внутри Восточного мавзолея¹⁵⁸. В состав экспози­ции входит несколько белокаменных сарокфагов, деревянные остатки гробов, хозяйственные ямы и остатки кирпичного гончар­ного горна. Осмотр экспозиции осуществляется с обзорной площад­ки, проходящей по середине мавзолея на уровне современного пола.

Также можно упомянуть и пока не реализованный проект музе­ефикации Маяцкого городища (Дивногорский историко-культур­ный и природный музей-заповедник)¹⁵2. Проект состоит в следую­щем: над сохранившимися остатками стены в юго-западной и юго-восточной частях крепости возводится металлический каркас, облицованный меловыми блоками, имитирующими кладку под­линной крепостной стеньг. Причем, нижние ряды блоков должны полностью повторять кладку сохранившихся остатков. «Имитаци­онная» ст_ена не соприкасается с подлинной кладкой, поэтому ее ширина на 1,5 м больше, нежели ширина существовавших крепос­тных стен. Юго-западный участок стены восстанавливается от южного угла до воротного проема (длина этого участка составляет 30 м), юго-восточный участок восстанавливается от южного угла на длину 22 м. Таким образом, речь идет о реконструкции лишь части крепости. Высота стен с зубцами — 6 м¹⁶⁰. «Имитация крепо­сти» служит одновременно и павильоном для экспонирования под­линных остатков Маяцкого городища (рис. 4).

Подобное решение несколько отличается от обычных методов консервации и экспонирования белого камня. Это и понятно, ведь в данном случае реставратор имеет дело с совершенно особым ма­териалом — мелом — отторгающим любой традиционный консервационный раствор, кроме приготовленного на меловой основе. Мел по своей структуре гораздо мягче известняка, он гораздо сильнее, нежели известняк, подвержен разрушительному воздействию ат­мосферных осадков и выветривания. Открытый способ экспони­рования меловых остатков на данный момент невозможен. Следующий вопрос касается разборки найденного комплекса. Разборка — необходимое действие, даже если памятник заплани­ровано музеефицировать. Разборка оправдана в тех случаях, когда ниже найденного сооружения предполагается наличие более древ­них культурных слоев. Ее можно применять, если комплекс меша­ет проведению строительных работ (находится на пути движения машин, вывозящих грунт, подъемных кранов и т.п.), с условием восстановления комплекса по их завершении. Однако существует оговорка: не всегда возможно восстановить разобранный объект.

Восстановление объекта на его исконном месте, на наш взгляд, является важнейшим условием музеефикации. Следование этому принципу избавит от его вынужденного вырывания из места его бытования. Кроме того, археологический объект является исто­рическим источником (особенно если речь идет об уникальном объекте), следовательно, любое изменение снизит его информатив­ность. Естественно, восстановление должно производиться из тех материалов, из которых состоял объект.

Частью проблемы организации показа является создание площадок для осмотра экспозиций—от их расположения зависит восприятие му-зеефицированного объекта посетителями (рис. 5).

Большая часть из них касается объектов, музеефицированных с помощью «павильонного» способа. С этой проблемой связана про­блема закрепления стенок раскопов. Нужно признать, что идея, высказанная Н.М. Булатовым¹⁶¹, о необходимости делать скосы бортов раскопа на данный момент является наиболее продуктив­ной. Остается только добавить, что наиболее оптимальным явля­ется устройство скошенных бортов крутизной не более 45 °. Одна­ко здесь необходимо учитывать, месторасположение музеефици-рованного памятника (объекта). Дело в том, что при скошенных бортах увеличивается площадь раскопа. Причем, чем глубже рас­коп, тем большую площадь он будет занимать (если будут сделаны скошенные борта). Если раскоп музеефицируется на территории крупного археологического заповедника, то эта проблема не стоит столь остро. Но как быть при организации показа павильонным способом? Очевидно, выход здесь нужно искать в создании бортов небольшой градусности, а осмотр объекта производить не с борта раскопа, а с площадки, чуть приподнятой над раскопом, либо опу­щенной в него. При такой организации показа площадь раскопа увеличивается несущественно, но при этом посетители могут ос­мотреть музеефицированный объект. В этом случае снижается опас­ность обрушения стенки раскопа, с которой производится осмотр. Главной особенностью экспонирования археологических памятни­ков in situ является их «жесткая» привязка к определенному месту. Экспозиционеры, работающие с археологическими памятниками, вынуждены строить экспозицию, исходя из расположения музеефи-цируемых памятников. Иначе говоря, само расположение вскрытых памятников диктует условия и методы экспонирования. В этом отли­чие от стационарной музейной экспозиции, где есть возможность ком­бинации вещевых памятников и размещения их в определенном по­рядке (хронологическом, тематическом, коллекционном и т.п.) и эт­нографического музея под открытым небом, где этнографические архитектурные комплексы могут размещаться достаточно свободно. Что же касается экспозиций существующих археологических музе­ев, то их основой, «стержнем» является стремление к выявлению и показу планировки археологического комплекса.

Еще одной особенностью экспонирования археологического ком­плекса (памятника) является компактность его расположения. Это позволяет дать более полную и понятную картину планировки древ­него города (либо отдельного района). Естественно, если комплекс не нарушен поздними переотложениями культурного слоя, что слу­чается крайне редко.

Отдельную проблему составляет использование в экспозиции му­зея-заповедника реконструкций и памятников, привезенных извне.

Реконструкции, выполняемые зачастую на высоком научном уровне, являются скорее гипотезой. Они могут использоваться во время исследований, но их существование в экспозиции музея-заповедника, на наш взгляд, спорно. Невольно организаторы му­зея вводят экскурсантов в заблуждение, особенно когда речь идет о не совсем удачных реконструкциях.

Вместе с тем, реконструкции разнообразят экспозицию, делают ее более наглядной. Возможно, выход в создании полной реконструк­ции памятника вне археологически ценной его части в уменьшенном масштабе. Это будет интересно и для исследователей, и для посетите­лей. Выше мы уже упоминали, что реконструкции древних сооруже­ний используются в основном в археологических парках. Так, напри­мер, в 1997 г. в Аркаиме велись работы по воссозданию сарматского кургана в натуральную величину, погребальных сооружений эпохи бронзы, раннего железного века и раннего средневековья¹⁶².

Более корректным, на наш взгляд, является исключение реконст­рукций из экспозиции под открытым небом, перенос их в закрытую экспозицию. Здесь примером такого осторожного отношения к рекон­струкциям может служить проект музеефикации Юловского городи­ща (Пензенская обл.), где места жилых и хозяйственных построек лишь обозначаются нижними венцами срубов, а рядом на стендах помещены реконструкции этих строений¹⁶³. В «Танаисе» существу­ют реконструкции городских башен, выполненные в уменьшенном масштабе (см. рис. 7).

Также возможно использование элементов реконструкции на архе­ологическом памятнике (объекте). Например, можно было бы «дост­раивать» гончарный горн, печь, архитектурный свод из плексиглаза прозрачной пластмас­сы и т.п. Подобный способ весьма эконо­мичен, безопасен для состояния объекта (на­грузка на древнюю кладку минималь­ная), он может предох­ранить объект от вред­ных воздействий из­вне. При этом можно будет наблюдать под­линный объект. Есть еще один вариант: со­здание точных уменьшенных копий археологических памятников и размещение их вне исторически ценной части музея-заповедника. Эти копии могут создаваться из тех же материалов (дерева, камня и пр.), что и подлинный памятник. Думается, что созданием таких «городков в миниатюре» можно заинтересовать археологов, ведь в этом случае будет возможно осуществить осязаемую реконструкцию раскопанного памятника. О популярности таких моделей городов среди посетителей музеев свидетельствуют примеры зарубежных стран, где в парках пред­ставлены точные копии европейских архитектурных памятников.

В зарубежной практике мы можем встретиться с комбинирован­ным способом экспонирования археологического памятника. Так, в Германии на территории, принадлежащей общине Гешинген в 1973 г. были обнаружены остатки римской виллы III в. н.э. Раскопки позволили полностью выявить планировку памятника, а также от­дельные хорошо сохранившиеся части здания. Было принято реше­ние о музеефикации виллы. Большинство вскрытых частей памят­ника законсервированы и ныне экспонируются без каких-либо по­пыток реконструкции, а часть главного дома (включая интерьер) восстановлена по материалам раскопок Помпеи¹⁶⁴ (рис. 8).

Иначе построена экспозиция в шведском музее «Экеторп» на о. Эланд, созданном на месте раскопок крепости викингов (300-1200 гг. н.э.)¹⁶⁵ (рис. 9). Организаторы музея попытались воссоздать средневековые укрепления и внутреннюю организацию крепости. средневековые укрепления и внутреннюю организацию крепости. Здесь реконструкции используются как основа экспозиции под от­крытым небом, хотя наряду с восстановленными сооружениями экспонируются основания подлинных домов викингов.

На наш взгляд, не самым удачным является включение рекон­струкций в экспозицию археологического музея в Стокгольме¹⁸⁶ (рис. 11). Идея авторов экспозиции «представить дух средневеко­вого Стокгольма, повседневную жизнь его обитателей» нашла свое отражение в создании реконструкций городских построек. Из-за этого археологический музей напоминает скорее этнографический музей Скансен, а деревянные новоделы несколько контрастируют с подлинными остатками городской стены 1-й половины XVI в.

Что же касается объектов, привезенных с мест других раскопок и включенных в экспозицию музея-заповедника, то здесь необходимо помнить о том, что археологический объект является, прежде всего, историческим источником. Его научное значение, в свою очередь, на­ходится в большой зависимости от места расположения, а «вырыва­ние» объекта (каменной бабы, деревянного сруба, мостовой) и поме­щение в чуждую историческую среду снижает его информативность.

Организация музейной деятельности

Одним из этапов музеефикации является установление охранной зоны вокруг археологического музея-заповедника. Это необходимое действие, обеспечивающее охрану и музейное использование памятни­ков археологии. В каждом конкретном случае площадь охранных зон определяется индивидуально, однако можно выявить основные прин­ципы, с учетом которых устанавливается охранная зона археологичес­кого музея-заповедника: естественные природные границы (берег реки, мыс, возвышен­ность и т.п.); установление охранной зоны с учетом визуальных связей памят­ника и окружающего пространства; — установление охранной зоны с учетом истори­ческой ценности при­легающего простран­ства (например, осно­вой такой зоны может стать территория поса­да вокруг городища). Кроме того, необходи­мым представляется и внутреннее зонирование археологического музея-заповедника. В этом случае наиболее ценная часть заповедника (чаще всего, это хорошо сохранившиеся любые изменения ландшафта, любая экономическая деятельность запрещены. Создание другой зоны возможно в менее насыщенной памятниками части заповедника — эта зона является туристичес­ким центром, где можно предусмотреть возведение временных со­оружений (без вскрытия культурного слоя) для продажи книг и буклетов, а также здание музея. Причем, идеальным вариантом было бы ненавязчивое вписание музейного здания в комплекс па­мятников (например, размещение его в восстановленном после ис­следований крепостном валу, имитация кургана). Внутреннее зо­нирование позволит эффективно организовать туристские потоки, и, как следствие, охрану музейных объектов.

Например, в Булгарском музее-заповеднике можно выделить «ядро» заповедника: Успенская церковь (в ней размещена стацио­нарная экспозиция музея), Северный и Восточный мавзолеи, ос­татки Соборной мечети. Это наиболее часто посещаемые объекты, расположенные в непосредственной близости друг от друга.

Отдельно от «ядра» отстоят Черная и Белая палаты и Малый ми­нарет с Ханской усыпальницей. Эти объекты посещаются чуть реже. Выделяется также зона расположения трех законсервированных сооружений неустановленного назначения и зона т.н. Малого го­родка (археологического памятника, находящегося за пределами городского вала, но являющегося частью заповедника). Эта зона посещается экскурсантами крайне редко и практически выпадает из экскурсионного маршрута.

Выводы Итак, можно было бы сформулировать следующие рекоменда­ции при разработке и внедрении проектов музеефикации археоло­гических памятников: Приоритет консервации с максимальным сохранением внешнеговида объекта на момент раскопок перед реставрацией. Поэтапность при создании музея на базе археологического па­мятника (объекта). Проектирование экспозиции таким образом, чтобы музей вос­принимался как единая среда, ощущалась связь между основ­ной экспозицией и экспозицией под открытым небом (либо му-зеефицированным объектом). музейно-туристских комплексов на базе археологических запо­ведников, организация научно-туристических программ как фак­тора, способствующего сохранению и популяризации археологи­ческого памятника).

— Более тесное взаимодействие археологов, музейных работников, реставраторов и общественности при создании новых музеев. Представляется, что с учетом этих положений возможно созда­ние популярных и одновременно содержательных музейных экс­позиций на музеефицированных памятниках археологии.

Заключение

Музеефикация археологических памятников (отдельных объектов) является наиболее действенным средством их сохранения для будущих поколений. В этих условиях музеефицированные памятники археоло­гии становятся важной частью историко-культурного наследия, име­ющей большое образовательное и воспитательное значение.

Анализ публикаций, архивных материалов показывает, что про­цесс музеефикации памятников археологии, по нашему мнению, включает в себя четыре основных периода. Несмотря на отдельные спорные, а порой и негативные моменты, этот длительный процесс можно охарактеризовать в целом как поступательное движение. В обществе сформировался взгляд на археологические памятники как на часть культурного наследия, требующую охраны. Культур­ная подготовленность общества повлияла и на развитие новой фор­мы деятельности археологических музеев — консервация и музее­фикация археологических объектов, памятников in situ, включе­ние экспозиций под открытым небом в состав первых археологических музеев. Первенство в деле сохранения и экспони­рования памятников археологии принадлежит исследователям, изучавшим в начале XIX в. античные памятники Северного При­черноморья. Позже (во второй пол. XIX — нач. XX вв.), с развити­ем интереса к средневековым древностям внимание российских исследователей обращается к средневековым (прежде всего древ­нерусским и булгарским) археологическим памятникам. Вместе с тем, популярная в XIX в. методика археологических исследований не позволяла произвести восстановление памятника.

Изменение методики проведения раскопок, расширение «поля деятельности» отечественных археологов (экспедиционная дея­тельность, становление городской археологии) в 1920-е-1940-е гг., законодательные акты, принятые в этот период подготовили базу для последующего создания на базе археологических памятников музеев. В указанный период были заложены основы для деятель­ности крупных музеев-заповедников, имеющих в своем составе му­зеефицированные археологические памятники. Этот процесс на­чался в конце 1950-х гг.- 1960-е гг. и продолжался вплоть до нача­ла 1980-х гг. 1960-е-1970-е гг. представляют собой определенный рубеж в истории музеефикации памятников археологии: начина­ют работать археологические музеи-заповедники, закладываются основы для формирования реставрационных школ, недвижимые памятники (в том числе и памятники археологии) становятся неотъемлемой частью музейных экспозиций. Однако в ряде случа- ев процесс музеефикации в некоторых из этих музеев, едва начав­шись, не получил продолжения.

Несмотря на то, что в конце 1980-Х-1990 гг. все активнее заяв­ляют о себе кризисные явления в музейной сфере (связанные, бе­зусловно, с общим экономическим и политическим кризисом в стране), в ряде регионов России создаются археологические музеи-заповедники на памятниках средневековой археологии. К сожа­лению, ни в музее-заповеднике «Дивногорье», ни в Старой Ладо­ге, ни в Билярском музее-заповеднике работы по музеефикации археологических объектов ныне практически не ведутся. Нет так­же Федеральной программы музеефикации археологических па­мятников. К сожалению, также не проводится музеефикация ар­хеологических объектов в крупных городах России (Великом Нов­городе, Пскове, Ярославле, Костроме и др.).

Но примечательно, что и в этот сложный период сотрудники этих и других музеев не просто «борются за выживание», но и ве­дут активный поиск новых форм деятельности музеев. Развитие археологического туризма, разработка и внедрение научно-турис­тических программ, возможно, первый шаг на пути выхода из ны­нешней непростой ситуации. Уже само посещение музея для чело­века — одно из средств уйти от обыденности и суетности окружа­ющего мира. Археологические музеи (а музеи-заповедники в особенности) эту возможность посетителю дают. Ведь археология в обществе зачастую воспринимается как таинственная наука. Не последнюю роль здесь может сыграть и естественное желание че­ловека (отождествляющего себя с определенной культурой) обра­титься к своим корням, к наследию предков. А где, как не на мес­те древнего городища, курганного могильника, деревянной мос­товой человек сможет ощутить это единение с прошлым? Понять, уловить это желание — одна из задач музейных работников.

Можно предположить, что в данной ситуации перспективы име­ют те музеефицированные памятники археологии, которые уда­ется соотнести с современными культурными запросами общества (например, возросший интерес к астрологии сотрудники музея-за­поведника «Аркаим» используют для популяризации этого памят­ника). Своего часа ждут и «северная Мекка ислама» (Булгар), и «первая столица Руси» (Старая Ладога), и «поле русской славы» (Куликово поле). Эти и ряд других памятников постепенно стано­вятся историческими символами. Почему бы не использовать эту «символичность» памятника в музейной деятельности?

На протяжении многих лет музеефикация памятников археологии рассматривалась лишь как чисто технологическая проблема, а археологическое наследие использовалось, как правило, лишь как объект для исследований. (К сожалению, корни этой проблемы кроются, ви­димо, в существующей системе подготовки специалистов в вузах).

Задачей, стоящей перед современными исследователями, явля­ется творческий пересмотр такого подхода к археологическому наследию. «Исследовательский» аспект — лишь часть большой работы. В наши дни все большее значение приобретает «хранитель-ский» аспект. Сохранение и популяризация памятника (что, есте­ственно, невозможно хотя бы без частичного его исследования) — вот к чему надо стремиться, вот основные цели музеефикации.

Для достижения этой цели требуется в общем-то немного. Необхо­димо понять, что каждая группа археологических памятников (па­мятники каменного или раннего железного века, античные, средне­вековые и т.д.) имеет свои особенности. Выявление этих особеннос­тей, их учет в проектах музеефикации и дальнейшей работе уже организованных музеев является залогом успешной деятельности археологических музеев. Этому способствует и то, что создание экс­позиций археологического музея-заповедника представляет собой в известном смысле бесконечный процесс, связанный лишь с интенсив­ностью археологических исследований на том или ином памятнике. На наш взгляд, успех процесса музеефикации памятников ар­хеологии зависит и от того, насколько серьезным будет сотрудни­чество в этой области между специалистами различного профиля. У археологов и музейщиков, безусловно, есть желание сохранять и экспонировать подлинные археологические памятники, но по ряду причин эта работа идет пока еще очень медленно¹⁶⁷. Представ­ляется, что только основываясь на принципах приоритета консер­вации с максимальным сохранением внешнего вида объекта перед реставрацией, поэтапности при создании музея на базе археологи­ческого памятника (объекта), проектирования экспозиции музея как единой среды, где ощущалась бы связь между предметной экс­позицией и экспозицией под открытым небом (либо музеефицированным объектом), вовлечения музеефицированных археологичес­ких памятников в туристскую деятельность и, наконец, при более тесном взаимодействии археологов, музейных работников, рестав­раторов и общественности при создании новых музеев, возможна продуктивная деятельность в сфере музеефикации.¹⁶⁷

А.Н. Кирпичников с горечью писал о «сиротском» положении цело­го ряда выдающихся средневековых памятников археологии Северо-За­пада России - Ямгорода (совр. Кингисепп), Копорья, Орешка, Старой Ла­доги (Кирпичников А.Н. О сбережении отечественного культурного на­следия // Памятники средневековой культуры. Открытия и версии. СПб., 1994 г. С. 111-116). На вопрос, заданный ученым: «Так что же сделать для того, чтобы исторические объекты содержались в порядке, были дос­тупны, доставляли людям эстетическое наслаждение, воспитывали лю­бовь к родному очагу, к Родине, да еще приносили доход?», есть ответы, но нет средств для решения этих проблем.

Учитывая политические процессы, происходящие ныне в России, нельзя забывать и о социальном аспекте музеефикации археологи­ческих памятников. Ведь в данном случае памятник может высту­пить как средство культурной коммуникации между различными группами населения России. Археологический памятник может стать и частью системы патриотического воспитания общества (прежде всего, это касается мест, где сохранилась культурная пре­емственность), являясь напоминанием о далеком прошлом своего народа. Для городских памятников археологии характерна еще и роль организатора городского пространства, вокруг которого могут формироваться современные районы. Поэтому критерий «соци­альная значимость памятника археологии», по нашему мнению, приобретает все более важное значение.

При разработке новых проектов музеефикации нельзя не упус­кать из внимания и опыт стран Европы и Америки в этой сфере. Безусловно, специфика России не позволит использовать его в пол­ной мере (слишком уж разные социокультурные и экономические условия), однако нельзя замыкаться на себе и собственных пробле­мах. Возможно, анализ и критический подход к зарубежным нара­боткам дадут новый импульс к музейному творчеству в нашей стра­не.

Таким образом, музеефицированные памятники археологии, могут стать активным элементом повседневности, основой для ре­ализации новых форм музейной деятельности. На их базе могут создаваться и уникальные историко-культурные территории (либо уникальные археологические территории как разновидность), и экомузеи (например, археологические объекты включены в созда­ваемый ныне экомузеи «Тазгол» в горной Шории).

Анализ статистики археологических музеев-заповедников и музеев, имеющих в своем составе археологические объекты пока­зывает, что процесс сохранения и актуализации археологического наследия через его музеефикацию продолжается.

Источники и литература

Законодательные акты и нормативные документы:

1. Афинская хартия // Актуальные проблемы охраны памятников истории и культуры. Обзорная информация. М., 1976.

2. Государственная Дума. 3-й созыв. Стенографические отчеты. Сессия II. Ч. II. Спб, 1909.

3. Евлентьев К.Г. Об учреждении археологического музеума в Болгаре. Б.г., 1869.

4. Закон об охране и использовании памятников истории и культуры. М.,1976.

5. Закон Российской Федерации об археологическом наследии (Проект) // Археологический бюллетень. 1993. № 4 (16).

5. Законоположения о сохранении памятников старины. М., б.д.

6. Международная хартия по консервации и реставрации памятников и достопримечательных мест. Венеция, 1965.

8. Охрана исторических и археологических памятников. М., 1949.

9. Охрана памятников истории и культуры. М., 1968.

10. Охрана памятников истории и культуры (Сб. документов). М., 1973.

11. Охрана памятников истории и культуры в России. XVIII — начало XX вв. (Сб. документов). М., 1978.

12. Проект закона об охранении памятников старины в России, изданный Московским археологическим обществом. М., 1911.

13. Рукопись «Вопрос...об установлении правительственного надзора как за производством археологических раскопок на казенных, обществен­ных и церковных землях, так и за охранением и восстановлением мо­нументальных памятников древности в России». Б.м., б.г. № 14.

14. Тизенгаузен В.Г. О сохранении и возобновлении в Крыму памятников древности, и об издании описания и рисунков оных // Записки Одес­ского общества Истории и Древностей. Одесса, 1872. Т. 8.

14. Хартия по охране и использованию археологического наследия // Советская археология. 1991. № 3.

Обязательная литература

16. Айдаров С.С. Методические основы консервации архитектурно-археологических памятников в Великих Болгарах // Города Поволжья в средние века. М., 1974.

17. Альтшуллер Б.В., Постникова О.Н. Методические проблемы долговременного сохранения каменных архитектурно-археологических па­мятников // Методические основы охраны и использования памятни­ков археологии. М., 1987.

19. 18. Альтшуллер Б.Л., Кроленко И.И., Постникова О.Н. Проблемы сохра­нения археологических памятников // Проблемы охраны памятников археологии в населенных местах (материалы Всесоюзной конферен­ции.

20. Арсеньева Т.М., Казакова Л.М. Двадцать лет работы музея-заповед­ника «Танаис» // Советская археология. 1982. № 2.

21. Бадер О.Н. Музеефикация археологических памятников // Советская археология. 1978. № 3.

22. Белецкий В.Д. Некоторые вопросы музеефикации раскопанных па­мятников в Пскове // Тезисы Черниговской областной конференции, посвященной 20-летию Черниговского архитектурно-исторического заповедника. Чернигов, 1987.

23. Белобрыкин Г.Н. Археологический музей под открытым небом на Юловском городище в г. Городище // Историко — культурное насле­дие. Памятники археологии Центральной России: охранное изучение и музеефикация. Материалы науч. конференции. Рязань, 1994.

23. Беляевская О.Н. Метод укрепления каменной кладки древних соору­жений // Проблемы исследования и консервации археологического камня. М., 1993.

24. Булатов Н.М. Принципы организации археологических музеев запо­ведников // Вопросы охраны, реставрации и пропаганды памятников истории и культуры. Вып. 3. НИИК. Труды 28. М., 1975.

25. Булатов Н.М. Археологические музеи-заповедники в системе музей­ного строительства в СССР // Труды НИИ культуры. Т. 74. М., 1978.

26. Булатов Н.М. Опыт музеефикации археологических (каменных) ос­татков на территории РСФСР // Сб. науч. трудов НИИК. № 109. М., 1982.

27. Вихров В.Е., Вихров Ю.В., Борисов В.А., Казанская СЮ. Сохранение древесины из раскопок Берестья // Советская археология. 1973. №4.

28. Вихров В., Вихров Ю., Борисов В. На помощь археологу приходит химия // Наука и жизнь. 1979. № 3.

29. Волков И.В. Проблема создания археологического и природного заповедника золотоордынских городов (в аспекте хранения массового мате­риала) // Археологический фактор в планировочной организации тер­ритории. М., 1997.

30. Воронин Н.Н. Архитектурный памятник как исторический источник // Советская археология. XIX. М., 1954.

31. Воскресенская Л .П. Организация открытого показа археологических памятников в РСФСР. М., 1969.

32. Выборный В.Н. Историко-градостроительные и археологические аспекты в проектном осмыслении развития Новгорода // Археологичес­кий фактор в планировочной организации территории. М., 1997.

33. Гарбер М.И. Из опыта музеефикации памятников археологии за рубе­жом // Сб. науч. трудов НИИК. № 109. М., 1982.

34. Гоняный М.И., Зайцев А.К., Александровский А.Л., М.П. Гласко, Я.Д. Янович. Проблемы музеефикации и разработки зон охраны Куликова поля в свете междисциплинарных исследований // Археологический фактор в планировочной организации территории. М., 1997.

35. Дукельский В.Ю. Археологический памятник как часть природной и культурной среды // Вопросы археологии и истории Верхнего Поочья. Калуга, 1987.

36. Дукельский В.Ю. Формирование основ историзма в музейном деле (сер. XIX — XX вв.). Дисс. в виде науч. доклада на соискание ученой степени канд. исторических наук. М., 1994.

37. Златоустова В.И. Государственная политика в области музейного дела (1945 — 1985 гг.) // Музей и власть. Ч. 1. М., 1991.

38. Каспаринская С. А. Музеи России и влияние государственной политики на их развитие (XVIII-нач. XX вв.)//Музей и власть. Ч. 1. М., 1991.

39. Кирпичников А.Н. О создании в Старой Ладоге историко — архитек­турного и археологического музея-заповедника // Проблемы охраны памятников археологии в населенных местах (материалы Всесоюзной конференции). Ереван, 1980.

40. Кондратьева О.А. Подготовка к музеефикации памятников археоло­гии и архитектуры в Пскове // Советская археология. 1975. № 2.

41. Лылова М.И. Проблемы музеефикации Маяцкого городища // Археоло­гические памятники: выявление, изучение и музеефикация (Тезисы док­ладов науч.-практич. конференции). Воронеж, 1989.

42. Малышева С.Г. Архитектурно-ландшафтная реконструкция историко-археологического памятника Волжской Булгарии Х-IIIвв. В ГПНП «Самарская Лука» // Краеведческие записки. Вып. VII. Сама­ра, 1995.

43. Марти Ю.Ю. Путеводитель по керченским древностям. Керчь, 1926.

44. Матвеев Ю.П. Археология и музейное дело: перспективы развития// историко-культурное наследие: памятники археологии

Центральной России: охранное изучение и музеефикация. Рязань, 1994

45. Медведь А.Н. Памятники археологии в современной социокультурной ситуации // Наследие и современность. Вып. 5. М., 1997.

46. Медведь А.Н. Проблемы музеефикации памятников археологии Моск­вы // Вестник гуманитарной науки. 1999. №

47. Медведь А.Н., Размустова Т.О. Проблемы сохранения археологичес­кого наследия в современной России // Экология культуры. М., 2000. С. 194-199.

48. Миллер А.А. К вопросу об охране памятников старины // Сообщения ГАИМК. 1931. №4-5.

49. Музейные термины. Терминологические проблемы музееведения(Сб. науч. трудов). М., 1986.

50. Никишин Н.А. Развитие культуры и музеи-заповедники // На пути к музеюXXI в.: Музеи-заповедники. М., 1991.

51. Панкин А.В. Проект музеефикации городища Старая Рязань //Методические основы охраны и использования памятников археологии. М.,1987;

52. Постникова О.Н. Методы консервации руинированных каменных со­оружений (обзор отечественных и зарубежных источников). ., 1992.

53. Пряхин А.Д. К обоснованию идеи организации Воронежского Государ­ственного археологического музея-заповедника // Тезисы докладов и со общений Первой областной научно-практической конференции по теме: «Воронежское краеведение: опыт, перспективы развития». Воронеж, 1989.

54. Пряхин А.Д. К формированию региональной программы в области архео­логии и археологического наследия // Историко-культурное наследие: па­мятники археологии Центральной России: охранное изучение и музеефи­кация. Рязань, 1994;

54. Пряхин А.Д. Археология и археологическое наследие. М., 1995.

55. Пряхин А.Д., Цыбин М.В. Исследовательские аспекты научно-при­кладной программы «Вантит — уникальная археологическая терри­тория»// Историко-культурное наследие: памятники археологии Цен­тральной России: охранное изучение и музеефикация. Рязань, 1994.

56. Равикович Д.А. Формирование государственной музейной сети(1917- 1-я половина 60-х гг.). М., 1988.

57. Разгон A.M. Археологические музеи в России (1861-1917 гг.) // Очерки ис­тории музейного дела в России. Вып. 3. М., 1961.

58. Рогачев А. Н. О консервации и музеефикации остатков палеолитичес­ких жилищ в Костенках/ / Методические основы приспособления и использования памятников культуры (тезисы докладов). М., 1973.

59. Ставицкий В.В. К вопросу об изучении уникальных археологических территорий // Историко-культурное наследие: памятники археологии Центральной России: охранное изучение и музеефикация. Рязань, 1994.

60. 61. Старцева Т.С. Памятники археологии как основа развития туризма в южных областях Европейской части России // Памятники в изменяющемся мире. М., 1993.

61. Султанов Б. Археологический заповедник близ Павликени, Болгария // Museum. № 147. 1985.

62. Томашевич-Бук Т. Римский город и его показ публике // Museum. 147.1985.

63. Федоров-Давыдов Г.А., Булатов Н.М. Археологические музеи-заповедники (проблемы и перспективы) // Методические основы охраны и использования памятников археологии. М., 1987.

64. Формозов А.А. Страницы истории русской археологии. М., 1986.

65. Херсонес. Симферополь, 1985.

62. Чайковский Е. Музеям под открытым небом — 100 лет // Музееведе­ние. На пути к музею XXI века: Музеи-заповедники. М., 1991.

63. Челяпов В.П. История археологического изучения и проблемы музее­фикации Старорязанского городища // Из истории Рязанского края. Рязань, 1992.

64. Челяпов В.П. Памятники археологии Рязанской области: проблемы сохранения и музеефикации // Историко-культурное наследие. Памят­ники археологии Центральной России: охранное изучение и музеефи­кация. Материалы науч. конференции. Рязань, 1994.

65. Чернов С.З. О проекте зон охраны Куликова поля // Археологический фактор в планировочной организации территории. М., 1997.

58