30. Н.А. Бердяев о сущности исторического (по работе «Смысл истории»)
.docx30. Н.А. Бердяев о сущности исторического (по работе «Смысл истории»)
Бердяев предавал большое значение мифу, считал, что миф всегда играл особую роль в истории. История и есть миф. Миф – не выдумка, а события, сохранившиеся в народной памяти. В христианском же сознании, раскрылась свобода зла, без которой нельзя понять исторического процесса, так как мир бы начался не с начала, а с конца – с безмятежного и совершенного царствия Божьего. Здесь философия очень связана с эсхатологией - без идеи исторического завершения нет восприятия истории. Греческое понимание добра никак не связано со свободой, а христианство утверждает свободу добра. Оно говорит, что только добро, творимое свободно, настоящее. Бердяев в своем труде рассуждает о важнейших, по его мнению, эпохах человечества. В эпоху средневековья царствовал аскетизм: духовные силы человека не растрачивались, а концентрировались. Это и дало возможность эпохе возрождения стать такой плодовитой. Весь Ренессанс был подготовлен Средневековьем. В эпоху возрождения ищут новые формы: с одной стороны, возвращаясь к античности, а с другой – обращаясь к природе. Современные историки признают, что Ренессанс есть столкновение двух начал – христианского и языческого. В эту эпоху не просто повторилось античное творчество, оно как бы выразилось в новом содержании.
Не все, что происходит, т.е. развивается или изменяется во времени, есть вследствие этого объект истории. Так, явления природы могут носить исторический характер только в том случае, если они оказывают влияние на человеческую деятельность. Само по себе развитие природы, подчиненное абсолютной закономерности, в корне антиисторично. Если я знаю, что через столько-то лет произойдет солнечное затмение или взрыв сверхновой звезды, то эти события никак нельзя отнести к области истории, и именно потому, что они должны наступить с неумолимой неизбежностью и, следовательно, никакое вмешательство свободной воли не может отменить или перенести их. Но точно так же не является объектом истории и нечто абсолютно лишенное закономерности, нечто самодостаточное в своей свободе. В этом смысле не существует истории Бога или истории ангелов. С другой стороны, не заслуживают наименования истории и некие спонтанные человеческие события, протекающие без всякого плана и цели. Поэтому далеко не каждый человек оставляет после себя «историю своей жизни». Хотя каждый человек и живет в истории, но не всякая жизнь, вследствие своей бессмысленности и бесцельности, исторична. История не протекает ни с абсолютной закономерностью, ни с абсолютной свободой, но есть лишь там, где с бесконечными отклонениями и непредсказуемыми поворотами в развитии событий реализуется некая единая, общая цель. Точнее и глубже других эту мысль удалось сформулировать немецкому философу Ф.В. Шеллингу: существует лишь история таких существ, которые видят перед собой идеал (т.е. единую цель), недостижимый Для индивидуума, но достижимый для рода. Таким образом, своеобразие исторической реальности заключается в сочетании закономерности и свободы. Закономерность исторической реальности определяется наличием единой цели, общего идеала, коренящихся в характере самой общественной жизни людей, в их экономической и культурной деятельности. Свобода же — это чисто человеческая возможность выбора путей движения к цели, осуществления идеала. Невозможно предсказать и предвидеть, по какому пути пойдет человечество, какие средства оно изберет для достижения цели. Человек лишь потому имеет историю, заметил в этой связи Шеллинг, что его поступки не могут быть заранее определены какой бы то ни было теорией. По мысли Н.А. Бердяева, история начинается со свободы, точнее, со свободы зла, самостоятельности выбора, противоречащего изначальной воле Творца: человек, нарушив запрет Бога, вкусил плод с древа познания добра и зла, в силу чего и был изгнан из рая, утратил бессмертие. Это и есть символ начала истории. Христианский историзм глубоко выразил ту мысль, что если бы не было свободы зла, то не было бы и истории и мир начался бы не с начала, а с конца, с того совершенного «царства Божия», которое и есть общая цель, идеал человечества в форме совершенного добра и совершенной красоты. Но этот идеал может быть достигнут не индивидуумом, а человеческим родом. В этом смысле история, по словам С.Н. Булгакова, есть прежде всего рождение человечества, бытие человеческого рода, наполненное рождениями, а потому и смертями, и внутренне связанное узами поколений. Чередование, смена поколений, в форме которой и существует единое человечество, представляет собой некое, «пожирание детьми отцов», некую «пляску смерти». Однако это и есть конкретное время истории, необходимое условие движения к цели. История, таким образом, в корне трагична, ибо она есть только там, где есть смерть индивидуума. История замешана на смерти, но она есть в то же время борьба со смертью, попытка преодоления смерти через смену поколений, через историческую преемственность, через общечеловеческую память, наконец — через личностное переживание истории, через тождество человека и истории. Как показал Бердяев, «историческое» есть некое откровение о глубочайшей сущности мировой действительности, о мировой судьбе, о человеческой судьбе как центральной точке судьбы мировой. История осуществляется человеческим родом, но творится и духовно переживается отдельным человеком. Для того чтобы проникнуть в тайну истории, я должен постигнуть это историческое как до глубины души мое, как до глубины души мою историю, мою судьбу. Все исторические эпохи, начиная с самых древних и кончая будущими, — все это моя историческая судьба. Как субъект истории человек есть -всеединое я», и в этом — его историческое бессмертие.